Рэйден усмехнулся:
– Теперь понятно, откуда ты этого набрался. Когда борешься за собственную жизнь, шансы на успех всегда поднимаются. А кто был Судьей? И Прокурором?
– Прокурором?
– Обвинителем.
– А, понятно. Обвинял какой-то тип, не вылезавший из гроба последние лет триста – такой у него был вид. Судья казался человеком – его я с тех пор не встречал и знаю о нем только одно: конем у него в то время был Блэк.
Бог Судьбы откинулся на спинку кресла.
– Тебе сказочно повезло. У обвинителя имелись вампирские клыки и тяжелый черный перстень на левой руке?
– Не-а. Просто рожа как у мумии из заброшенного храма.
– Ага, значит, он и там работал.
– Кто?
– Его зовут Скелетор. Некогда это был известный черный маг, получивший в свое распоряжение не менее известный Замок Старого Черепа. Но после… одной заварушки, скажем так, он расстался с большей частью магической силы и собственно с жизнью. Это тебе ничего не напоминает?
Чародей предпочел не услышать намека. Рэйден усмехнулся и продолжил:
– Однако он сохранил знания и старые связи. Поэтому в Преисподней его встретили не котлом с кипящей смолой, а титулом Советника. Кому он подает советы, надеюсь, пояснять не надо.
– Ты хочешь сказать…
– Ну да, это и был твой судья. А откуда ты, кстати, знаешь Блэка? С тех пор?
– Мы встречались и позже – он и Дилвиш помогали мне с Шан Цунгом.
– Та еще компания… И сколько ты им заплатил?
– Нисколько.
– Да ну? – Рэйден удивленно поднял бровь. – Даже так? Ни гроша? И никаких обещаний?
– Абсолютно. – В тоне Инеррена слышалось превосходство.
– Шантаж? – предположил Бог Судьбы. – Прямые угрозы?
– Нет и нет. Они работали из любви к искусству.
– Я, конечно, не отрицаю существование подобного мотива. Но он слабоват, особенно – для выходца из Преисподней.
Чародей пожал плечами. Блэк согласился помочь вовсе не потому, что они были знакомы по Теневой Тропе. И никакой видимой пользы от сотрудничества они не извлекли. Разумеется, в Полночном Замке могла найтись кое-какая добыча, но об оплате речь не заходила вообще. Следовательно…
– Им понадобится моя поддержка в будущем, – с уверенностью заявил Инеррен.
Рэйден щелкнул пальцами.
– Естественно! Если этот упрямец все-таки решит завершить свою миссию…
– Это какую миссию?
– Дилвиш попал в Дома Боли при прямом содействии одного черного мага, Джелерака. Выбравшись оттуда, он заключил с Блэком договор: тот помогает ему в охоте за обычную в таких случаях цену.
– Обычная цена – это душа?
– Да. Но после долгого преследования результат оказался довольно странным – Джелерака забрали Старые Боги, и Дилвиш остался ни с чем. В общем, Блэк аннулировал договор, однако остался рядом со старым союзником, так как предчувствовал окружающие того интересные события. И не обманулся…
– Старые Боги – другое название Ушедших?
– Возможно. Скорее всего, да. Но не стопроцентно.
– Ну и путаница.
– За это благодари не меня, а таких, как вы, смертные. Ваши непредсказуемые действия превратили добропорядочную Вселенную в бог знает что… Ну да ладно. Для тебя имеется еще одно дело, далеко не столь важное и опасное. Ты как?
– Излагай. Все равно ведь не отвяжешься.
– Речь идет об одном судебном заседании, – сказал Рэйден. В голосе его послышались нотки, заставившие Инеррена мысленно выругаться. – И суть этого дела…
– …в том, достоин ли я продолжать линию своего существования, – мрачно закончил чародей. – Вам что, еще не надоело?
– Судьба не отступается.
– К дьяволу. Я так понимаю: если судебное заседание пройдет без меня, вердикт будет таким же, и вся эта карусель закрутится с самого начала.
– И в конце концов ты проиграешь, даже если выиграешь еще несколько раундов, – согласился Рэйден. – Пойми, я против тебя лично ничего не имею. Мне нравится твой стиль, но не то, чем ты занимаешься.
– То же я могу сказать о тебе, – бросил Инеррен, наполовину отключившись от беседы и начиная прикидывать свои шансы.
Результат его не впечатлил. Тогда он создал новую ситуацию, в которой вновь потерпел поражение. Снова и снова чародей просматривал варианты развития событий, и конец следовал один…
Стоп!
Если действовать с точки зрения Искусства, выхода действительно нет. А что, если применить любимое выражение Рэйдена о непредсказуемости смертных? Инеррен не был простым смертным и знал это. Но путь обратно был ему не заказан, ведь до статуса Бога ему не хватало парочки необходимых вещей, не последней из которых было его согласие.
Даже минимальный шанс лучше, чем полное отсутствие шансов, логично решил чародей.
– Где и когда? – спросил он.
Пристальный взгляд Инеррена обвел трибуны арены и остановился на одной из угловых лож. Чародей пожелал оказаться там и, разумеется, так и сделал. Не отрываясь от созерцания поединка между парой колдунов, Айра приветственно кивнула ему и знаком предложила садиться.
– Я вот тут подумал… – начал он.
– Это полезно, – сказала волшебница.
– Возьми.
Инеррен протянул ей лист пергамента. Айра взглянула на ровные синие строки и недоверчиво перевела взор на чародея.
– Ну да, – кивнул тот, – это продолжение старой истории. Теперь я должен встретиться с ними лицом к лицу.
– Перспектива очень веселая. Особенно в свете недавних событий. Известно ли тебе, что трое из Безымянных – открытые союзники Хаоса и неведомо сколько еще колеблются?
– А что, Порядка среди Безымянных не существует?
– Гм. Весомый довод. Если… – Айра задумалась, потом покачала головой. – Нет, это тебе не поможет. Хаос и Порядок не ладят, однако против тебя они объединят свои усилия.
– Даже если судьей будет Его Величество Случай?
– Он не участвует в Игре, пойми это!
– Да ну? А кто тогда несет ответственность за подсказки, полученные с помощью простой монетки?
– Он не участвует в Игре. Работать – работает, но формальности не для него. Ясно?
– Хорошо. А что там с этой, как ее… Госпожой Необходимостью?
– Кто ты такой, чтобы она лично занималась твоим делом? Кстати, где назначен суд?
– Двор Хаоса – тут написано нечто наподобие «согласно последнему официально зарегистрированному местопребыванию». Какая-то Цитадель Отчаяния.
– Так я и знала, – обреченно вздохнула волшебница. – Заказывай гроб.
– А что?
– Судя по месту, Обвинитель – Герцог Мандор, Судья – Лорд Сухэ, а Подсудимый – ты, и ни один Адвокат тебя не вытащит.
– Кто такой этот Лорд Сухэ?
– В иерархии Двора Хаоса – номер первый во всех внутренних делах, хотя обычно это он оставляет Мандору. Он справедлив (на свой лад) – но аргументы Мандора всегда обоснованы так, что их невозможно опровергнуть.
– Посмотрим… – сквозь зубы процедил Инеррен.
«Загнанный в угол противник много опаснее, чем имеющий возможность отступления. Если они прижмут меня к стенке, им потребуется целая армия уборщиков, чтобы разгрести обломки. А плохая сторона вопроса состоит в том, что Безымянные вполне могут себе это позволить… – И это было правдой. – Я мог бы рассчитывать на помощь в любом менее серьезном деле, но против Богов Судьбы придется сражаться одному.»
Как же найти ответ, которого, вероятно, не существует?
Чародей настолько погрузился в себя, что из транса его смог вывести только странный гул, пробиравший его до костей. Он открыл глаза. Арена опустела. Только несколько служителей опасливо выглядывали из полуоткрытых ворот, косясь на Инеррена.
Он попытался понять, что произошло, и тут сообразил, что вибрирует его собственный посох.
Какого дьявола, решил чародей, занявшись расшифровкой наложенного на посох заклятия. Лучшего способа сконцентрироваться не существует. Так, вот розовая нить – начало заклинания… проходит сквозь узор-ловушку… И тут он зацепил другую нить, отозвавшуюся звуком в нужной тональности. Инеррен почувствовал, что ответ лежит где-то в том направлении.
Нет-нет, не ответ, не ключ к заклинанию. Ответ на его собственную проблему!
Осторожно пройдя вдоль линии, чародей внезапно ощутил себя совершенно в ином месте.
Куб из золота и хрусталя медленно вращался над мраморным полом. Огромная комната была обязана своим происхождением пьяному кошмару свихнувшегося зодчего – за исключением висящего в воздухе куба, ни единого прямого угла (и даже прямой линии) в ней не было.
Туманные образы на мерцающих стенах Инеррен предпочел не рассматривать, зная за собой способность слишком увлекаться картинами, переводя в них часть собственного разума и наблюдая со стороны как их, так и себя самого. Один раз он уже сходил с ума и вовсе не стремился повторить этот опыт.
На потолке возникла надпись: «Безумный Оракул».
«Великолепно, – иронически усмехнулся чародей. – И каков же ответ на мой вопрос? Где та сила, что способна одолеть Хаос?»
Коснувшись куба, он услышал:
Что выше всех и вся во всей Вселенной?
Что больше Силы и главней, чем Власть?
Что лучше Знанья и верней Уменья?
Пред чем, скажи, должно все это пасть?
Та Сила, что другие с трона свергнет,
Та Власть, что неподвластна остальным,
Те знанья и уменья, что и Время
Развеют, словно пыль, туман и дым.
Единственное, что превыше славы,
Богатства, честолюбия и слов.
То, что считают многие забавой,
Не зная истины. И имя ей – Любовь.
Она сильнее смерти или жизни,
Она дает забвенье и покой,
Она бросает в муки и сомненья,
Играя чувствами, а часто – и Судьбой.
И те, кто с этой силой не встречался,
Не знал еще, что значит слово «страсть» —
Такой спокойно может распрощаться
С надеждой получить любую власть.
Любовь имеет много смыслов разных,
И все они – одно, одно для всех;
Она для многих, словно Смерть, опасна —
Однако Смерти нет. Есть неуспех.
И неудача часто хуже Смерти…
Так думают влюбленные порой,
Они как перепуганные дети —
Но время движется, и вновь за той игрой
Сошлись Она и Он. И нет причины,
Которой бы поверили они,
Чтобы избегнуть гибельной пучины…
Ведь что для них преданья старины?
Сгорая в бездне страсти и желаний,
Они сжигают собственную жизнь;
Не ведая времен и расстояний,
Пируют двое в миг последних тризн.
А после? Охлажденье и расплата…
Но юные не видят наперед
Конца Любви. Сейчас же – горы злата
Он отдает за краткий взгляд Ее…
И все, что во Вселенной есть, поэты
Не могут описать их сладких мук
Они друг другом сыты и согреты,
Их разговор – одно касанье рук.
Нет вечных сил. Любовь – не исключенье,
Она пройдет, оставив яркий след;
И стал тот след причиной появленья
Того, что носит имя «человек»…
«Прекрасное произведение, – согласился Инеррен. – Только мне-то что до него? Какое отношение имеет Любовь…»
Он оборвал себя на полуслове. Конечно!!!

Эпилог

– Итак, господин судья, – завершал Мандор полуторачасовую речь, в которой обрисовал Повелителя Теней как закоренелого преступника и сотрясателя основ Хаоса, – изложенные выше события говорят сами за себя. Вам остается лишь вынести приговор, соответствующий тяжести проступков.
– С моей точки зрения, все действительно завершено, – наклонил голову Сухэ.
В отличие от Мандора и прочих присутствующих, демоническая внешность которых была такой, словно они присутствовали на приеме у самого Короля Хаоса, судья почему-то избрал невзрачную человеческую личину с коротко подстриженными седыми волосами, а облачение его – старый желтый кафтан с затертыми пятнами от каких-то странных составов – наводило скорее на мысль о некоем лабораторном эксперименте.
– Однако никогда не следует пренебрегать законом – пусть даже мы и в Хаосе. – Он позволил себе небольшую шутку. Присутствующие вежливо засмеялись. – Подсудимый, вам предоставляется право высказаться.
Инеррен медленно поднялся и краем глаза уловил подбадривающий знак Айры. Он кивнул в ответ. Перед мысленным взором чародея пробежала вся прошлая жизнь, все ее радости и невзгоды.
Вкладывая в слова весь резерв своей силы, он начал говорить. Не руническим стихом-заклинанием, не Высоким Слогом барда – это было небывалой смесью невозможных стилей.
Судьба имеет силу – и законы,
Чтоб власть свою обосновать потом;
Пред ней равны и нищие, и воины,
И короли. Но дело тут в другом:
Судьба свои права не уступает —
И никому, по правде говоря,
Они и даром не нужны: едва ли
Способен кто-нибудь их разобрать.
И вечно человек – «Венец Творенья» —
Стремится заявить, что он свою
Судьбу творит без всяких принуждений,
Тем отрицая Вечную Игру.
Как маг, я понимал свою ошибку;
Но человек во мне живет всегда —
И только иронической улыбкой
Встречал он аргументы о Богах,
О Долге, о Стремленье и Порядке,
О Хаосе и Темной Стороне…
Он будет жить всегда – тайком, украдкой,
Отрывками – но он всегда во мне.
Как можете вы ждать от человека,
Упрямого творения Судьбы.
Разумных черт, коль разума в нем нету,
А есть лишь жажда странствий и мечты?
Как можно называть закон всеобщим,
Коль он основан лишь на вас самих?
Возможно ль по нему признать виновным
Того, кто не изведал дней былых?
Я – человек; и маг, во мне живущий,
Рискует больше, чем любой игрок:
Он полагается на Прихоть и на Случай,
Не одолев свой собственный порог.
Чем может заплатить уже убитый?
Лишиться жизни? Так ее уж нет.
Волшебной силы? Двери все открыты,
И медленно идет его конец.
Еще до первой фразы Прокурора,
Еще до обвинения – вердикт
Был вынесен. Он для меня не новость;
Тому, кто мертв, прикажут вновь: «Умри!»
Но вам претендовать на справедливость
Не стоит. Истины единой нет,
И ваша – только часть. Но я бессилен
Вам доказать ее Путем Теней.
Тропа была извилистой и тяжкой,
Но будь возможность снова все начать —
Я сделал бы все то же без оглядки
На нужный вам конечный результат!
Молчание в зале длилось долго. Сухэ пристально смотрел на Инеррена, потом перевел взгляд на Мандора.
У чародея появилась надежда.
– Сдай свой посох, – в конце концов произнес судья.
Инеррен вручил указанное подошедшему служителю.
Посох лег перед Сухэ на гладко отполированную столешницу. Судья еще долго рассматривал его, затем произнес нечто вроде «Мэдванн» и взмахом руки отправил посох в небытие.
– Ты должен покинуть Двор в течение трех дней, – громко объявил свой вердикт судья. – Иначе…
– Конечно, Лорд Сухэ, – усмехнулся чародей. – Можете не продолжать. В этой игре я уже участвовал.
Айра не верила собственным ушам. Этого не могло быть!
Лорд Сухэ, Хранитель Логруса, был главным из Посвященных Хаоса! И когда представился отличный случай законным путем рассчитаться с обидчиком… не хозяина, но покровителя или что-то в таком роде, – он ограничивается тем, что лишает его посоха и заставляет сменить место обитания! Ведь Инеррен не применял заклинаний дружбы и тому подобного магического трюка, его стихи были только стихами – убедительными, но не более того. В чем же тут секрет?
Волшебница сама порою была загадкой для исследователей Искусства и его носителей, однако загадкой были сами ее методы, которых она не открывала – что естественно для магов. Но чародей-то ничего не скрывал, все окружающие прекрасно видели и слышали его работу. И при этом эффект оказывался невероятным.
Единственное объяснение – сила личности – было на уровне деревенской ведьмы. Но иного Айра не могла придумать…
А следовало бы. Ведь никто не знал Инеррена лучше ее.
Верно было и обратное.
Они спокойно могли доверить друг другу свою жизнь. Если один из них попадал в беду, второй охотно рисковал чем угодно, чтобы вытащить первого из передряги. Так уже бывало.
Нельзя было сказать, что они ПОЛНОСТЬЮ доверяли друг другу. Маги – личности особого склада, полное доверие невозможно даже между учителем и учеником… Соперничество без зависти – вот, пожалуй, самый точный термин, описывающий их взаимоотношения.
Любовь? Да. Но не в обычном смысле этого слова, ибо он недоступен для магов, полностью контролирующих свои чувства.
То, что когда-то происходило в бассейне Источника, было четким расчетом. С обеих сторон. И не важно, что при этом ощущал сам Источник.
Хотя, возможно, он-то как раз ощущал истину.
Как и Лорд Сухэ – у него было много агентов, но лишь одного он ценил. Вернее, одну.
Синюю Колдунью…
Теневой Путь – лишь один из многих. Следовать ему – значит узнавать жизнь совсем с другой стороны. Сторон же этих, к сожалению (или к счастью?), чересчур много для того, чтобы познакомиться со всеми. Даже десяти жизней не хватит, чтобы узнать хоть малую толику этого комплекса.
Почему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62