Он напоминал мне молчаливых блондинов, заполнявших калифорнийские
берега в пору моей молодости. Там и сейчас полно бродит мальчишек.
- Вы собираетесь изучать французский язык, сэр?
- Я просто хочу получить ответы на некоторые вопросы.
- Может быть, мистер Мартель поможет вам. Он француз.
- А он здесь?
- Да. Я только что разговаривал с ним. Он говорит так же свободно
по-английски, как вы или я.
Он показал на кабину на втором этаже, выходящую в сторону моря. В
открытом проеме в тени навеса наверху я увидел человека, несшего целую
охапку всяких ярких предметов.
- Эвакуирует свои вещи, - сказал спасатель. - Я предложил ему помочь,
но он не захотел, чтобы я занимался его личными вещами.
- Он что, оставляет это место?
- Во всяком случае, он отказывается от кабины. Он сказал, что я могу
взять мебель, которую он купил для кабины. Это пляжная мебель, но она
совершенно новая, и ему она обошлась, должно быть, в копеечку. Она будет
прекрасно выглядеть в моей кабине. Все, что у меня сейчас есть, - это
спальный мешок. Все мои деньги уходят на содержание машин.
- Машин?
- У меня фургон для спортивных принадлежностей, - сказал он. - И мы с
приятелем на двоих еще имеем спортивную машину для загородных прогулок.
Спортивная машина экономит массу времени.
Парень начал мне надоедать. Беда в том, что их тысячи, таких как он,
неопримитивистов, которые никак не вписываются в современность. Но меня
внезапно поразила мысль, что, может быть, они даже лучше, чем я,
приспосабливаются к нынешней жизни. Они могут жить как беззаботные дикари
на берегу моря, в то время как компьютеры и всякие программисты за них
делают всю работу и принимают решения.
- Почему мистер Мартель оставляет кабину? Она очень удобно
расположена.
- Это лучшая кабина. Вы видите весь берег и море вплоть до самого
рифа, где мы занимаемся серфингом. - Он махнул своей мускулистой рукой. -
Мистер Мартель обычно сидел там и наблюдал, как мы скользим на досках. Он
сказал мне однажды, что занимался серфингом, когда был моложе.
- Он не сказал, где он этим занимался?
- На этом же рифе, я полагаю.
- Он был здесь раньше?
- Этого я не знаю. Во всяком случае, при мне нет.
- И вы не знаете, почему он оставляет свою кабину?
- Ему она не понравилась. Он всегда на что-нибудь жаловался -
например, вода в бассейне слишком пресная. Он считал, что она должна быть
более соленой. Он не ладил с некоторыми членами клуба.
Парень замолчал. В его мозгу происходило какое-то шевеление,
породившее внезапную мысль.
- Послушайте, не говорите, пожалуйста, Питеру Джемисону, что мистер
Мартель отдал мне свою мебель. Ему это не понравится.
- Отчего же?
- Он из тех, кто не поладил с Мартелем. Пару раз они чуть не
подрались.
- Из-за Джинни Фэблон?
- Я думаю, вам это известно?
- Нет, не очень.
- Тогда не буду вам ничего больше говорить. Если Питер Джемисон
узнает, меня вытащат на ковер за то, что болтаю о членах клуба.
Он чувствовал, что наболтал лишнего. Одна из тех дам, что играли в
бридж, избавила его от моего допроса. Она крикнула ему через бассейн:
- Стэн, не принесешь ли ты нам кофе? Черного!
Он встал и лениво поплелся к буфету.
Я одел темные очки и взобрался по деревянной лестнице на втрой этаж
строения. По похожей на палубу галерее я прошел в самый конец. Ротанговый
плетеный стол, стоящий посередине кабины Мартеля, был завален разными
предметами: купальными костюмами и халатами, мужскими и женскими пляжными
принадлежностями, ластами и масками, бутылками от виски и коньяка. Там был
маленький электрообогреватель и бамбуковые трости. Мартель вышел из одной
из внутренних комнат с миниатюрным телевизором в руке. Он поставил его на
стол.
- Выезжаете?
Он недовольно посмотрел на меня. Сейчас я был в темных очках, а он их
снял. Глаза его блестели и были очень темного цвета, и в них как бы
сосредоточилось все выражение его ярко-смуглого лица. Длинный, с горбинкой
нос выдавал самоутверждающий и любознательный характер. Похоже, он меня не
узнал.
- А что, если и так? - ответил он настороженно.
- Я подумал, что мог бы занять ваше место.
- Едва ли это возможно. Я снял помещение на весь сезон.
- Но вы не собираетесь его использовать.
- Я пока не решил окончательно.
Он больше говорил сам с собой, чем со мной. Его темный взгляд
скользнул мимо меня к прибрежному пляжу. Я повернулся и посмотрел туда же.
Голубые волны перекатывались через риф. А там, за ним, дюжина мальчишек
вертелись коленопреклоненными на своих досках, будто они совершали
молитву.
- Вы занимались серфингом?
- Нет.
- А подводным плаванием? Я заметил, что у вас есть все необходимое
снаряжение.
- Да, я этим занимался.
Я внимательно слушал его речь. Мартель говорил с акцентом, но акцент
проявлялся значительно слабее, чем во время ссоры с Гарри Гендриксом, и он
использовал мало французских слов. Конечно, он сейчас не был так
возбужден.
- А в Средиземном море вы не плавали под водой? Говорят, что этот вид
спорта зародился в Средиземноморье.
- Это так, и я там плавал. Я был когда-то жителем Франции.
- Из какой части?
- Париж.
- Интересно, я был в Париже во время войны.
- Многие американцы там побывали, - ответил он натянуто. - Теперь,
если разрешите, я избавлюсь от этих вещей.
- Хотите я вам помогу?
- Нет, спасибо, благодарю вас, всего хорошего.
Он вежливо раскланялся. Я пошел обратно по палубе, пытаясь подвести
итог своим впечатлениям. Его смоляные волосы и гладкое строгое лицо, как и
острый взгляд его глаз, говорили, что ему должно быть не больше тридцати.
Чувствовалось тем не менее, что он владеет собой и обладает выдержкой
более зрелого человека. Я так и не составил полной характеристики об этом
человеке.
Я выбрался в лабиринт находящихся на первом этаже кабинок для
переодевания. Занятия в школах к тому времени закончились, и толпа
маленьких ребятишек шлепала друг друга полотенцами по ногам с неимоверным
хохотом и шутливыми угрозами. Я прикрикнул на них, чтобы они не шумели.
Они подождали, когда я уйду, и после моего ухода разбушевались еще
сильнее.
Питер попытался завязать галстук перед затуманенным от пара зеркалом.
Он увидел мое отражение и обернулся с улыбкой. Я впервые видел его
улыбающимся. Сейчас его лицо было красным и лоснящимся.
- Я не знал, что вы здесь. Я делал пробежку на берегу.
- Прекрасно, - ответил я. - Я только что разговаривал с Мартелем. Он
перебирается из своей кабины, и, может быть, съедет совсем.
- Вместе с Джинни?
- Не думаю, что мне следовало спрашивать его об этом напрямую. В
нынешних обстоятельствах мне, возможно, не следовало бы вообще с ним
разговаривать. Это не то, что нужно сейчас. Но у нас, возможно, мало
времени.
Эти слова согнали улыбку с лица Питера, и он, волнуясь, начал
покусывать губы.
- Я надеялся, что вы сможете что-нибудь сделать, чтобы остановить
его.
- Я не отказываюсь, но самое страшное, что я не знаю, с какими
вопросами к нему обращаться. Я никогда не был во Франции, и я не очень
хорошо помню, чему меня учили в школе в отношении французского.
- Так же и я. Я походил на курсы к профессору Таппинджеру, чтобы
немного освежить свой французский, но он выставил меня.
- Это было в местном колледже?
- Да. - Ему показалось, что я хотел его объяснений по поводу его
учебы в Принстоне и почему он там провалился. - Но я окончил курс здесь, в
Монтевисте, в прошлом году.
- А Джинни должна была закончить его в этом году?
- Да, но она взяла отпуск на два года. Она работала сестрой в
приемной клиники доктора Сильвестра, но ей работа не понравилась, и в
прошлом году она вернулась в колледж.
- Ваш профессор Таппинджер был одним из ее преподавателей?
- Да, он преподавал ей большей частью французский.
- А он хороший специалист?
- Джинни считала так, и она была одной из лучших его студенток.
- Тогда он смог бы нас выручить.
Я посоветовал Питеру назначить встречу с профессором после обеда,
если возможно, и сказал, что подожду его на автостоянке. Я не хотел, чтобы
Мартель видел нас уходящими вместе.

6
- Мистер Джемисон только что ушел, - сказала женщина, дежурившая у
приемной конторки.
У нее был приятный, мягкий голос, но она казалась встревоженной. Я
присмотрелся к ней. Внешне она выглядела молодой, приятной особой в
коричневом твидовом костюме. Ее темные волосы обрамляли овальное пикантное
личико. Она была немного полновата, но это видимо, от сидячей работы.
- Я разговаривал с мистером Джемисоном, но никому не говорите об
этом.
- А почему я должна говорить об этом?
- Кто-нибудь может спросить вас.
- Я никогда не говорю о приходах и уходах наших членов. Кроме того, я
не знаю вашего имени.
- Арчер. Лу Арчер.
- Меня зовут Элла Стром.
Дощечка на столе перед ней гласила: "Миссис Стром. Секретарь Клуба"
Она увидела, что я рассматриваю ее, и безразличным тоном произнесла:
- В настоящий момент я не замужем, не миссис.
- Я тоже. Когда вы сегодня свободны? Может, вместе поужи-наем?
- Нет, сегодня я уже приглашена на ужин с танцами. Но благодарю.
- Не стоит того.
У парковки возле теннисных кортов Питер уже ждал меня в своем
"корвете". Место окружали зеленые эвкалиптовые деревья, и их слегка
больничный запах носился в воздухе. Игра шла лишь на одном из дюжины
кортов. Тренер, в рубашке с надписью: "Теннисный клуб", показывал
маленькой девочке, как делать подачу, в то время как ее мамаша наблюдала
за ними с боковой аллеи.
- Профессора Таппинджера нет в своем офисе, и его нет дома, - сказал
Питер. - Жена говорит, что он на пути домой.
- Я еще побуду немного здесь. Насколько я понимаю, миссис Бегшоу
живет при клубе?
- Да, в одном из коттеджей. - Он махнул рукой в сторону деревьев
позади площадки.
- Вы спрашивали ее что-либо о Мартеле?
- Нет.
- Но вы знакомы с миссис Бегшоу?
- Не настолько близко. Я знаю всех в Монтевисте, - добавил он нехотя.
- И они знают меня, я полагаю.
Я прошел через эвкалиптовые заросли и через ворота в заборе,
ограждающем примыкающую к территории бассейна лужайку. Дюжина серых
кирпичных коттеджей, отделенных от своих соседей живой изгородью из
цветущего кустарника, раскинулись на лужайке. Маленький мексиканец в форме
цвета хаки занимался в зарослях поливом.
- Буэнос диас!
- Хороший день, - ответил он, сверкая зубами, и направил струю из
своего шланга прямо в небо, как фонтан. - Вам кто-то нужен?
- Миссис Бегшоу.
- Вот ее коттедж. - Его крыша была едва видна из-за яркой шапки
бугенвилей. - Она вернулась всего лишь две минуты назад.
Миссис Бегшоу была одной из участниц карточной игры у бассейна, той
самой, что заказала кофе. На вид ей было лет семьдесят.
- Это вас я видела только что разговаривающим со Стэнли? - спросила
она меня у двери.
- Да, меня.
- А затем с Мартелем?
- Да.
- А теперь вы пришли ко мне. Любопытная последовательность. - Она
тряхнула своими белыми завитками. - Я не знаю, чувствовать себя польщенной
или озабоченной.
- Ни то, ни другое, миссис Бегшоу. Меня зовут Арчер, и я детектив,
как вы, возможно, уже догадались.
Она впустила меня в гостиную, заставленную мебелью. Восточный ковер
на полу был пушист и хорош, что страшно было наступать на него.
Она заметила мое замешательство.
- Ковер не совсем здесь на месте, но мне не хотелось оставлять его. -
Не меняя тона она сказала: - Садитесь. Я полагаю, вы занимаетесь тем, чем
в виде спорта занимаются все местные жители, - лезете в дела Фрэнсиса
Мартеля.
- Это моя профессия, а не спорт.
- Кто послал вас сюда? - резким тоном спросила она.
- Местное семейство.
- Мариэтта Фэблон?
- Да, она интересуется результатами моих изысканий.
- "Изыскания" - слишком мягкое слово для того, чем вы занимаетесь,
мистер Арчер. Вы стараетесь выжить Мартеля из города. Это ваша цель?
- Нет.
- Удивительно. Он уезжает, вы знаете. Он сказал мне об этом
пятнадцать минут назад.
- А Джинни Фэблон едет с ним?
Она опустила глаза.
- О мисс Фэблон мы не говорили. Во всяком случае, она молодая женщина
двадцати четырех лет - в ее возрасте я была уже пять лет замужем, - и она
вполне способна сама отвечать за свои поступки и сделать свой выбор. - Ее
голос, на како-то момент дрогнувший, вновь обрел твердость. - Более
способна, чем большинство молодых женщин.
- Так что, вы думаете, она отправится с ним? - спросил я.
- Не знаю. Но это свободная страна, я полагаю.
- Это для людей, которые знают, что к чему и с кем они имеют дело. Вы
не можете сделать правильный выбор, не зная фактов.
Она тряхнула кудряшками. Ее лицо оставалось непроницаемым, как маска.
- Я не хочу, чтобы мне читали лекцию об этом. Я привела Фрэнсиса
Мартеля в Монтевисту - вернее, в этот круг, и я полностью убеждена, что
сделала правильно. Мне он нравится. Это верно, я не могу предоставить вам
копию его генеалогического древа. Но я уверена, что у него добротные
корни. Это один из выдающихся молодых французов среди моих знакомых.
- Значит, он француз?
- А у вас есть сомнения?
- До тех пор пока не установлены факты, сомнения всегда остаются.
- А вы являетесь тем арбитром, который устанавливает факты?
- В ходе моих собственных расследований, естественно, я должен этого
придерживаться.
Произошла достаточно острая перепалка, и она начала волноваться. Она
пыталась скрыть свой гнев громким смехом в мой адрес.
- Вы хотите склонить меня на свою сторону, не так ли?
- Может быть, и так. Но я сам никуда не склоняюсь.
- Это потому, что некуда склоняться. Просто мистер Мартель не такой,
как другие люди, и они считают, что есть что-то темное в его прошлом. Беда
моих соседей в одном: им нечем заняться и они живут как змеи в гадюшнике,
копаясь в грязном белье друг друга. Если этого грязного белья не хватает,
они сами его делают.
Похоже, она твердо не была уверена в том, что говорит, иначе не
говорила бы так много и так складно. Мартель был в некоторой степени ее
протеже. Когда мы оба помолчали, она спросила:
- Вы что-нибудь нашли против него?
- По сути дела, нет. Пока еще нет.
- Вы полагаете, что найдете?
- Не знаю. Вы познакомились с ним через квартирного брокера?
- О нет. У нас есть общие друзья.
- Здесь, в Монтевиста?
- В Вашингтоне, точнее, в Джорджтауне. Генерал Бегшоу и я жили
однажды в Джорджтауне.
- И вы там встретились с Мартелем?
- Я этого не говорила. Он знал одного нашего старого соседа. - Она
заколебалась, глядя на меня. - Я не думаю, что следует говорить вам его
имя.
- Если бы вы это сделали, это могло бы нам помочь.
- Нет, это очень благородные и честные люди, и я не хочу беспокоить
их такими вещами.
- Мартель использовал их для своей рекомендации? Они могли бы и не
одобрить этого. Они, может быть, и не знают его.
- Я уверена, что знают.
- Они дали ему рекомендательное письмо?
- Нет.
- Тогда все, чем вы располагаете, - это только его слова.
- Мне кажется, вернее, мне казалось, что этого достаточно. Он говорил
о них очень много, свободно и со знанием.
Но настороженность, с которой она продумывала каждое свое слово и
следила за моими словами, усиливалась, и ее уверенность в своем суждении
явно пошатнулась.
- Вы действительно думаете, что он в некотором роде мошенник?
- Я не пришел к заключению. Хочу, чтобы и вы этого не делали.
- И хотите вытянуть из меня имя? - произнесла она мрачно.
- Мне не нужно имя, если вы окажете мне помощь.
- А как я могу помочь?
- Свяжитесь с вашими джорджтаунскими друзьями и спросите, что они
знают о Мартеле.
Она подняла голову.
- Я могу это сделать.
- Сделайте, пожалуйста. Это единственная зацепка у меня.
- Сегодня же вечером я позвоню своим друзьям.
- Могу ли я позвонить вам позднее?
- Думаю, что да.
- Сожалею, если причинил вам неприятности.
- Вы не причинили. Это вопрос морали. Правильно сделала я или нет?
Конечно, если бы мы не думали о последствиях всего, что мы делаем, мы бы
кончили тем, что ничего бы не делали.
- Когда он уезжает?
- Немедленно, я думаю. Сегодня или завтра.
- Он не сказал почему?
- Нет, он очень скрытный человек, но я знаю почему. Для всех он
подозрителен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26