– Ты предложила мне себя в моей конторе, Морган, а потом еще и в столовой. Ты не жаловалась, когда я овладел тобой там, и не спорила, когда я привел тебя сюда. Если ты передумала, лучше удирай прямо сейчас, потому что когда я разденусь до конца, то раздену и тебя.– О Господи! – прошептала она. – Неужели обязательно быть таким деспотичным?Губы Уорда дернулись. Он отошел назад, сел на обитый зеленой парчой диван, стоявший под задрапированным бархатом окном, и стал стягивать с себя башмаки.– В свое время я был капитаном, мадам. – Один башмак упал на пол. – Я привык командовать. – Второй тоже упал.– Мне не нравится, когда мной командуют, – сказала Морган, глядя, как он стягивает с себя носки. Сердце ее колотилось все быстрее. На нем остались только штаны и кальсоны, а потом…– Внизу ты неплохо слушалась, – прервал он ее мысли и встал, чтобы расстегнуть пуговицы на брюках. Веселье из его глаз плавно перетекло налицо, расплывшееся в широкой потрясающей улыбке, которую Морган не видела с тех пор, как они пересекли Атлантику. На левой щеке появилась ямочка, сделав Уорда сразу на несколько лет моложе и лишив Морган силы воли. В течение нескольких секунд она просто не могла дышать.– Я… я не помню, чтобы ты там командовал, – ответила она, когда к ней вернулся голос. Это нечестно, подумала Морган, зажмуриваясь, чтобы не видеть этой соблазнительной улыбки.Его брюки соскользнули на пол. Морган услышала скрип половиц, Уорд шел через комнату. Он остановился в нескольких дюймах от нее. От него волнами исходило желание. Пытаясь хоть немного ослабить все усиливавшуюся горячечную лихорадку, Морган сделала несколько глубоких вдохов, но это лишь обострило все ее чувства, потому что от Уорда пахло, как в летний полдень на море, когда погромыхивает гром, а на горизонте сверкают молнии.Капитан положил руку ей на плечо, Морган открыла глаза. Отблески пламени подчеркивали сильные плечи и плоскую, поросшую негустыми волосами грудь, вздымавшуюся вместе с ударами сердца.В его добрых глазах сверкала с трудом сдерживаемая страсть. Уорд скользнул рукой с плеча на ее щеку. Поглаживая щеку большим пальцем, он целомудренно поцеловал Морган в лоб, в кончик носа и в губы.Негромко, хрипловато рассмеявшись, Уорд наклонил голову, покусывая ее ухо и шею, рука его скользила вверх от бедра, через талию к груди. Большой палец задел ее сосок.– У тебя кожа нежная, как у голубки, – шепнул он ей на ухо, – Потрогай меня еще раз, Морган, как ты это сделала внизу.– Я не могу, – выдохнула она. – Если я тебя отпущу, я упаду в обморок.– Я тебя поймаю, – пообещал он, и губы его завладели ее губами, начали посасывать язык, а рука легко поглаживала грудь. Колени Морган подогнулись, и она обмякла на его груди. Последний раз шевельнув языком, Уорд подхватил Морган на руки и отнес на кровать. Та мягко прогнулась, он встал рядом на колени и стал снимать с Морган башмаки и чулки. Он возобновил свои ласки, обеими руками поглаживая ее ноги, перемещаясь так, что оказался между бедер. Потом он скользнул руками вверх по ее обнаженным бедрам, и Морган застонала. Она смотрела на капитана полузакрытыми глазами, а тело ее жаждало, чтобы он вошел в нее.Его руки скользнули вверх. Уорд наклонился и поцеловал ее в губы жарким влажным поцелуем, спустился ниже, на шею, и проложил дорожку к одной из трепещущих грудей. Там, где прикасались его губы, кожа Морган горела, вся кровь устремилась вниз. Его язык описывал круги вокруг ее соска, и это было невероятное, какое-то искрящееся ощущение. Он лизал сосок медленно, неторопливо, и Морган застонала и вцепилась ему в волосы, чтобы удержать на месте. Уорд накрыл сосок губами. Морган почувствовала его горячее дыхание, и в следующий миг он втянул сосок глубоко в рот. Искрящееся ощущение превратилось в пульсацию внизу живота. Уорд целовал и посасывал одну грудь, лаская рукой другую. Морган испытывала дикое, необузданное наслаждение, заставлявшее ее извиваться. Она больше не могла этого выносить, она схватила Уорда за плечи, думая только об одном – как бы притянуть его поближе, заставить войти и прекратить это. Но его рука скользнула с ее груди вниз, лаская бедро, а потом раздвинула ее трепещущие лепестки и прикоснулась к скрытой внутри жемчужине. Он гладил ее, и Морган забилась в конвульсиях почти непереносимого восторга. Голова ее дернулась, и она громко закричала.Пальцы Уорда замерли. Морган упала на подушку. Он чуть подвинулся и зашептал ей в ухо низким, веселым голосом:– Ты не дождалась команды. Будь ты моей служанкой, я бы тебя наказал. Но вместо наказания, – добавил он, – мы лучше насладимся еще раз.Морган несколько раз глубоко вздохнула, глядя в опушенные густыми ресницами глаза и пытаясь удержать на месте пошатнувшийся мир.– Еще? – запротестовала она шепотом. – Боюсь, мое тело больше не выдержит, сэр. Это меня просто убьет.Но тело тут же откликнулось вновь пробудившимся возбуждением.Уорд провел пальцем по ее протестующим губам.– Если это убьет нас, мадам, мы оба отправимся в мир иной с улыбками на устах. Однако сначала, – добавил он, протянув к ней руку, – нужно снять вот это.С этими словами Уорд потянул ее парик и отшвырнул его на пол. Повернувшись, чтобы поцеловать ее, Монтгомери замер, глаза его расширились, и Морган поняла, что он ее узнал.– Клянусь Богом! – отшатнувшись, ахнул капитан. – Ты – та самая жена матроса! Глава 4 Морган смотрела на него, пытаясь успокоить безумно колотившееся сердце.– Драмлин, – сказал капитан. – Нет, не Драмлин. Он умер на борту «Морской цыганки», и ты вышла замуж за того пассажира из Филадельфии. Уизерби… нет, Уэдерли! Боже милостивый, что ты делаешь здесь?О нет! Что ей теперь делать?! Морган не могла толком мыслить – ее сознание было затуманено желанием. Но нужно срочно брать себя в руки и придумывать новую басню. На этот раз попроще – проще и ближе к истине, чтобы легче запомнить подробности. Она превратилась, отметила какая-то хладнокровная часть сознания, в настоящего сочинителя сказок.– Уэдерли умер.Капитан Монтгомери свел брови на переносице и сел. Морган сглотнула, опасаясь, что сейчас он поставит на место очередной кусочек мозаики.– Умер, вот как? Сердце подвело? – Она кивнула, и губы капитана изогнулись в самодовольной улыбке. – Если бы вы тогда потрудились спросить моего совета, мадам, я бы вам сказал, что этот мужчина не для вас. Так он что, недавно умер? Поэтому ваше судно и легло на бок?– Судно легло на бок?В его глазах зажглась улыбка.– Прошу прощения. Это морское выражение. Поэтому вы и оказались в таком тяжелом положении? Вообще-то он прожил дольше, чем я предполагал. Мне казалось, что он не протянет и шести месяцев.Что ж, подумала Морган, внезапно развеселившись, Уэдерли протянул четырнадцать.А три месяца спустя она вышла замуж за Тернера – веселье испарилось.– Да, сэр. Он оставил меня без единого фартинга.– Разве Уэдерли был небогат? Не на самой верхней ступеньке социальной лестницы, но и не совсем нищий.– Он завещал все свое состояние детям.Капитан с отвращением поморщился:– И ничего не оставил вдове? Такое трудно переварить.– У него было шестеро детей, все взрослые. Они: считали, что это его женитьбу на мне трудно… трудно… – «Переварить» – слишком вульгарное слово, чтобы произносить его. Но Монтгомери сам сказал вульгарность, значит, не будет упрекать ее. – Переварить, особенно когда показалось, что я… – Морган замолчала.Уорд вскинул бровь.– Продолжай.– Ну, когда показалось, что я подарю ему еще одного.Вторая бровь тоже поползла наверх.– Ребенка?– Ничего не получилось.Его глаза внезапно смягчились. Уорд вытянулся на кровати рядом с ней, подпер голову рукой и посмотрел на Морган сверху вниз.– Мне очень жаль. – В его суровом голосе слышалось искреннее сочувствие, напомнившее Морган о его теплом к ней отношении после смерти Барта. – И даже тогда, когда ты ожидала ребенка, старик все равно не изменил завещание? А попросить ты не догадалась?– Я… я об этом как-то не подумала. Мне казалось, что он себя прекрасно чувствует, а выкидыш у меня случился очень рано.– Ты болела? – спросил капитан, нахмурившись. – Ты очень сильно похудела с тех пор, как мы виделись в последний раз.– Да, сэр. У меня… у меня было два выкидыша. – Опять вранье; выкидыш был только один, от Уэдерли, но не получившийся ребенок от Тернера мог сойти за второго. Кроме того, это наверняка добавит сочувствия, в чем Морган сейчас отчаянно нуждалась.– И все-таки ему следовало бы подумать, что ты можешь родить ребенка…– Кажется… кажется, не могу. Ребенка Барта я тоже потеряла.Глаза Уорда расширились.– Когда? Господи, уж не на корабле ли? – Морган кивнула, и он рявкнул: – Почему он мне не сообщил?Морган недоверчиво рассмеялась.– Это не такое дело, чтобы женщине хотелось о нем рассказывать. Да и случилось это уже после смерти Барта.Такие теплые карие глаза… Капитан все еще смотрел на нее и Морган словно видела, как в его мозгу мелькают мысли.– И что, Уэдерли не оставил тебе вообще ничего?Несколько драгоценных безделушек, которые пришлось продать, чтобы купить себе траурное платье. Через два месяца стало совершенно ясно, что родственники Чарльза скорее вышвырнут ее на улицу, чем поделятся деньгами; впрочем, это и неудивительно, поскольку своим поведением она вызвала у них полное отвращение. Поэтому пришлось искать нового мужа, и на этот раз она сделала по-настоящему опасный выбор.– Ничего.– А как же ты добралась до Бостона? И зачем ты приехала в Бостон?После чуть не целого дня практики ложь соскользнула с языка, как растаявшее масло.– Я была в таком отчаянии, что украла деньги и сбежала.Капитан склонил голову набок.– И много?Сколько будет не слишком много, чтобы посадить ее в тюрьму, но при этом слишком мало, чтобы жить с удобствами?– Три сотни пенсильванских долларов. Уорд кивнул.– Но почему Бостон? Если я ничего не путаю, у Уэдерли тут есть родственники, которые могут узнать о воровстве. В другом городе было бы не так опасно.– Перед тем как уехать в Филадельфию, мы с Чарльзом останавливались тут на две недели, а других американских городов я не знаю. Безопасности ради я и купила этот парик.– А-а. Понятно.Морган с трудом удержалась от торжествующей улыбки. Кажется, она прошла мимо своего призвания. Ей нужно писать приключенческие рассказы или запутанные остросюжетные романы, как у Александра Дюма! Или, подумала Морган, слегка упав духом, истории об убийствах.– Нужно было сразу рассказать мне правду, Морган.– Вы же грозили, что вызовете патруль. Я….мне не хочется подливать масла в огонь. А теперь вы не собираетесь этого делать, правда? – После того, чем они сегодня ночью занимались, он не будет таким бессердечным и не пошлет за полицией. Или пошлет? Триста долларов – это большие деньги для морского капитана? Судя по его одежде, по богатому убранству дома, по слугам – не похоже. Но она уже ошиблась, оценивая состояние Чарльза. После уплаты всех его долгов оставшегося не хватило, чтобы между детьми-то разделить.Уорд подумал.– Нет, но пусть меня повесят, если я знаю, что с тобой делать.Морган лукаво улыбнулась.– Ты мог бы, – произнесла она, и щеки залило краской, – поучить меня еще немного тем вульгарностям.Уорд с силой выдохнул. Отдельные части истории, рассказанной Морган, звучали правдиво, а вот остальные заслуживали доверия не больше, чем морские байки. Он не мог точно сказать, в каком месте ее история отклоняется от правды, но, посмотрев в эти зеленые, как море, глаза, решил, что это потерпит до утра. Потому что сейчас она лежала в его постели голая; такая красивая, необузданная морская нимфа, которую он тайно вожделел во время всего того путешествия два года назад. Ощутив новый прилив возбуждения, он подумал, что Морган именно такая, какой он ее себе в те три недели и представлял, – пылкая, страстная, раскованная. Обо всех ее неприятностях он подумает завтра.Слегка улыбнувшись, капитан протянул руку и положил ее на увенчанную розовым бутоном грудь.– Я не сделал и половины того, что собирался, – сказал он, дразняще поглаживая сосок ладонью. Морган застонала, и в ее глазах снова возникло желание, готовое, как морская волна, снести все на своем пути. Уорд наклонился и прильнул к ее губам, забыв обо всем, кроме необходимости удовлетворить жаркую, сладкую страсть, уже пылавшую между ними.Уорд проснулся рано – его разбудила странная тишина. Метель кончилась. Он открыл глаза и уставился в полумрак. Занавеси на кровати задернуты – зачем? Он никогда не задергивает занавеси.Глаза привыкли к сумраку. Взгляд упал на лежавшую рядом Морган. Чтобы уединиться! Воспоминания нахлынули жарко, разворошив угли ночной страсти.Морган. Морган Драмлин – Уэдерли! – клубочком свернулась рядом с ним. Челка цвета розового дерева упала ей на лоб. Во сне ее лицо выглядело юным и невинным, создавая резкий контраст с неистовыми образами, мелькавшими у него в сознании. Капитан представил себе ее обнаженное тело на простынях, белую кожу этих увенчанных розовыми бутонами грудей, дьявольские искорки в зеленых, как океан, глазах.Сердце капитана бешено заколотилось. Как можно бесшумнее он несколько раз вдохнул, чтобы наполнить легкие, которым вдруг перестало хватать воздуха. С каждым вздохом Уорд ощущал мускусный запах ночной любви, смешанный со сладким ароматом океанского воздуха. Совершенный любовный аромат женщины, которую он хотел с того момента, как она ступила на борт «Морской цыганки», будь проклят ее муж! Очарованный изгибами ее тела, покоренный гортанным смехом, Уорд не мог отвести от нее глаз. Даже после того, как этот идиот, ее муж, разбился насмерть, похваляясь своей ловкостью на мачте, даже после того, как она подцепила на крючок Уэдерли. Но мужчины Монтгомери не женятся на матросских вдовах, и через три недели ему пришлось с тяжелым сердцем смотреть, как она спускается по деревянному трапу и уходит из его жизни.А теперь она лежит в его постели. Уорд нахмурился, вдруг припомнив вчерашний разговор. Почему она вообще появилась здесь – ей этого захотелось или от отчаяния? Вчера вечером, под парами бренди, он не сомневался в последнем, ночью был готов поверить во все, что угодно.Морган открыла глаза. Какое-то время она выглядела озадаченной, но потом сонно улыбнулась:– Доброе утро.– Доброе утро. Хорошо поспала?– Неплохо – если ты имеешь в виду сон, – озорно ответила она.Уорд сверкнул улыбкой и прикоснулся к ее щеке, такой немыслимо нежной.– Должен признаться, что вчера вечером я слишком много выпил. Не уверен, что правильно объяснил свои поступки. Я затащил тебя в постель не потому, что принял твое предложение.Глаза Морган распахнулись, словно ее едва проснувшееся сердце пронзила тревога.– Ты хочешь сказать, что я по-прежнему должна тебе за еду и кров?– Боже милостивый, нет! И никогда не была должна, Я просто хочу, чтобы ты поняла – вчерашняя ночь была только наслаждением. По крайней мере, для меня.Она снова расслабилась.– Для меня тоже.– Мне показалось, что ты осталась… довольна, – сказал Уорд, настороженно поглядывая на нее, – Однако некоторые женщины в таких вещах – искусные актрисы.– Я не умею играть удовольствие.– Нет? – переспросил Уорд. – Честно?В его голосе звучала надежда, Уорд смотрел на нее, словно ребенок, который просит подарить ему щенка, и это тронуло сердце Морган. Сильный, сдержанный капитан оказался таким чувствительным и ранимым.– Честное слово, сэр.Он убрал руку от ее щеки и погладил грудь.– Так, может быть, мы продолжим? – С этими словами он прильнул к губам Морган в жарком поцелуе, и все ее чувства снова взвихрились.Уорд перетянул ее на себя. Морган села на него верхом и решила взять дело в свои руки. Она целовала капитана, поглаживая негустые волосы у него на груди, и чувствовала, как сильно бьется его сердце.– Я чувствую, как ты возбудилась, – прохрипел Уорд. – От одного поцелуя.– Ты очень хорошо целуешься.Вместо ответа он притянул к себе ее голову и целовал снопа и снова, наконец, Морган, задыхаясь, соскользнула с него, чувствуя, как кружится голова. Не соображая, что делает, она добралась до края кровати и, запутавшись в одеялах и простынях, с грохотом упала на пол.А потом отчаянно завопила – сверху свалился чудовищный желтый паук, вцепившись в нее длинными колючими лапами. Морган с криком метнулась в сторону. Паук не отставал. Она снова закричала, схватила омерзительную тварь и швырнула, через всю комнату.С кровати послышалось фырканье капитана. Морган всмотрелась и поняла, что паук был ее париком.Покраснев от смущения, она посмотрела вверх, на Уорда.– Метание париков, а?– Не смешно, – ответила Морган, хотя в горле уже щекотало от смеха. – Мне показалось, что это паук, – фыркнув, ответила она.– Паук-блондин?– У меня не было времени присматриваться к его цвету. – Морган потянулась, пытаясь выпутаться из простыни, замотавшей ей ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30