Морган прыснула.– А если бы это был не его ребенок? Тогда мне следовало пригласить ветеринара?Уорд бросил на Морган недовольный взгляд и ответил:– Я уже послал за доктором Марлоу.– Никогда не слышал о Марлоу.– Вряд ли это имеет значение. Вы должны нас обвенчать.– Ни за что! Может, я и готов пропустить рюмочку-другую, но еще не совсем утратил нравственность.– Ну так пейте, пока окончательно ее не утратите! – сказал Уорд.Морган снова прыснула.– Ничего смешного нет, мисси. Вы в положении – и не замужем. Это совершенно безнравственно!Она подняла брови:– В самом деле? О Боже! Может быть, перед зачатием я выпила слишком много спиртного? Но заверяю, ваш урок не пропадет даром. В…– Но в этом-то все и дело! – перебил ее Ховард, взмахнув своей фляжкой. – Это просто против всех христианских законов, а она даже не раскаивается!Уорд сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.– Вас учили исправлять безнравственность, преподобный. Так воспользуйтесь же этой удачной возможностью.У Морган снова началась схватка. Боже, так быстро! Уорд подскочил к ней и взял за руку. Морган тяжело дышала. Схватка усилилась и закончилась. Расслабившись, она подняла голову и увидела, что Уорд мягко улыбается.– Думаю, пора отвести тебя в постель.Улыбка-то ласковая, а вот глаза хитрые.– Время еще есть.– Ты уверена?Схватки происходят чаще, чем она ожидала. И начались они раньше, чем предполагалось.– Ладно.Через некоторое время она сидела в кресле в своей комнате. Уорд стоял у двери. Легкий ветерок колыхал занавески. Схватка закончилась, и Морган услышала в отдалении гром, суливший прохладу после жары. Только бы, взмолилась она про себя, ливень не задержал доктора.Словно в ответ, в дверь постучались. Уорд выглянул в окно.– Это доктор. Я открою, – сказал он и вышел из комнаты «Слава Богу!» – подумала Морган. До сих пор она старалась об этом не думать, но женщины во все века умирали при родах…Уорд вернулся. Один. Дверь за ним закрылась со зловещим щелчком.– Доктор ждет твоего решения в гостиной.Морган склонила голову набок. Страшная мысль пронзила ее сознание.– Моего решения? Ради всего святого, Уорд, приведи ко мне доктора!Он сощурил глаза.– Разумеется. Сразу после того, как ты попросишь меня; пригласить преподобного Ховарда.– После… Уорд, ты не можешь…– Доктор придет только к Морган Монтгомери.– Тогда, – осторожно сказала она, – пригласи мою повитуху.– Доктор Марлоу не отказывает тебе, мадам. Я отказываю.– О нет, ты не сделаешь этого! – выкрикнула Морган. Руки у нее тряслись от гнева и страха. – Ты что, сошел из ума? Я рожаю!– Я знаю.Снова началась схватка, заставив ее хрипло вскрикнуть. На этот раз дыхательные упражнения почти не помогли ослабить тиски, зажавшие живот. Все это время Уорд неподвижно стоял между ней и дверью, сцепив руки за спиной и расставив ноги, словно на палубе корабля, – дьявол, а не человек, полностью безразличный к ее мукам.– Черт возьми, Уорд, – процедила Морган сквозь стиснутые зубы. – Мне надоела эта чушь. Позови доктора. Сейчас же!– Ты выйдешь за меня замуж?– Нет, будь оно все проклято! Я не собираюсь менять решение под нажимом дурацких обстоятельств!– Согласись ты раньше, мы бы не оказались сейчас в этих обстоятельствах.– Мы? Это я рожаю в муках, а не ты!Он не отвел взгляда и не шелохнулся. Страх усилил ее ярость.– О, Уорд, как ты можешь так жестоко относиться ко мне?! Ты же знаешь, женщины всегда умирали в родах! Моя жизнь в твоих руках! Неужели ты пожертвуешь ею из-за своей гордости?На суровом лице Уорда мелькнула улыбка.– Я знаю достаточно, чтобы понимать – ты не умрешь и не будешь страдать от родов. Но если будешь продолжать упорствовать, то родишь ребенка без медицинской помощи.– Это не я упорствую, а ты!Он с отвращением вздохнул.– Я просто хочу избавить тебя от череды долгих несчастных лет. Думаешь, я не ценю твою жизнь? Я стою здесь, потому что ценю ее слишком высоко. Я объяснял тебе все это много раз, но, кажется, ничем, кроме принуждения, тебя не убедить.– А я объяснила, почему отказываюсь, но ты не пожелал услышать!– Я слушал хорошо, Морган, и взвесил все твои опасения и неверие в то, что я смогу все исправить. Брак остается самым лучшим решением.«О Боже! – думала Морган, закрыв глаза и потирая виски. – Этого просто не может быть! Эми, дурочка, как ты могла сделать такое? Ведь я почти убежала. Еще несколько месяцев, и я бы прекрасно жила в Сан-Франциско, забыв про вашу Филадельфию».Но брак… полиция… о Боже! Она в ужасе распахнула глаза.– Уорд, лицензия… она выписана на Тернер?– Конечно.– Да ты понимаешь, что наделал? Ты фактически сообщил полиции Филадельфии, где я нахожусь!– Ты слишком хорошо думаешь о нашей судебной системе. Сомневаюсь, что они регулярно списываются с Чикаго.– Как ты мог так поступить со мной?! – выдохнула она. Тут живот снова напрягся, и из ее глаз брызнули слезы. О нет, что-то идет не так! Такая боль… женщины бы никогда… о!Схватка усилилась, ослабла, снова усилилась, лишая ее мыслей, отнимая все силы. Потом Морган подняла на Уорда помутневший взгляд. Он задумчиво посмотрел на нее и произнес дьявольски соблазняющим тоном:– Знаешь, у доктора Марлоу есть эфир, хлороформ и опиум.Сначала Морган просто не поверила своим ушам. Потом бешенство заставило ее вскочить с кресла и рвануться к двери, но Уорд схватил ее за плечо.– Отпусти меня! Будь ты проклят, отпусти меня! – Она стучала кулачками по его груди, потом попыталась расцарапать лицо. Отпустив плечи, он схватил Морган за запястья и резко опустил ее руки вниз в какой-то страшной пародии на их первую ночь, когда она еще была умирающей с голода уличной бродяжкой по имени мисс Браун, а он – простым морским капитаном. По щекам Морган текли слезы, она начала всхлипывать от досады, бессилия и обиды. В отчаянии всматривалась она в его лицо в поисках своего нежного капитана. Все исчезло, его глаза превратились в ледяной кремень.Пронзительная боль, потом что-то в животе словно лопнуло. По ногам заструилась теплая жидкость, а потом – Морган в ужасе посмотрела вниз – вода хлынула между ног, образуя на полу лужу. Тут же началась невероятно сильная схватка. Морган обмякла, уцепившись за Уорда.Он обнял ее за талию. Морган, всхлипывая, прижалась к нему.– Ненавижу тебя. Я ненавижу тебя.И в первый раз за этот день в сердце его прокралось чувство вины. Черт возьми, да что же он за человек такой?! Он должен…– Ладно, – сказала она, подавив рыдание. – Зови своего Ховарда.И чувство вины испарилось, сменившись любовью – торжеством и чистой, абсолютной любовью. Глава 24 Морган трижды выходила замуж – два раза в церкви и один – в гостиной покойного мужа. Однако четвертое венчание по своей оригинальности разбило предыдущие в пух и прах. Вместо подвенечного платья на Морган была ночная рубашка. Она не стояла перед священником, а лежала в постели, обливаясь потом из-за липкой августовской жары и схваток, сотрясавших тело. Рядом стоял жених. Он держал ее за руку. Двое свидетелей стояли в дверях – доктор и сиделка. Доктор ругался, беспомощно глядя на Морган, а сиделка возмущалась тем, что ситуация совершенно безнравственна. И среди всей этой неразберихи священник проводил церемонию, невнятно проговаривая текст обряда, пропуская целые абзацы и снова к ним возвращаясь, пока, наконец, измученная болью и обидой Морган не испустила долгий пронзительный вопль. Доктор рванулся вперед, но Уорд удержал его.– Еще рано.– Ради Бога, сударь, позвольте мне помочь ей!– Не раньше, чем она станет моей женой.– Если вы хоть чуть-чуть ею дорожите, то позволите мне заняться делом!Морган была в ярости – им-то всем не больно! Она закричала еще громче, выдохнув в конце:– Ненавижу вас всех!Преподобный Ховард покачал головой:– Нельзя такое говорить, ведь вы только что поклялись любить и уважать…– Черт возьми, – сквозь зубы процедил Уорд, – кончайте читать ей нотацию и, ради Бога, пожените нас скорее! Если бы вы поспешили, то уже давно бы все закончили!– Поспешил? Так что же вы мне сразу не сказали, что вам нужна короткая церемония? Пожалуйста. Ну-ка, что у нас тут… обеты, обеты, молитвы, обеты, молитвы… ага! А теперь я объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту.– Если я это сделаю, она меня убьет. Дайте мне эту проклятую лицензию! Морган, ты должна ее подписать.– Ты шутишь, – прохрипела она сквозь красную пелену ярости.– Должна.– Будь ты проклят! – Она выхватила бумагу у него из рук, нацарапала на ней свое имя и швырнула обратно.Уорд бросил документ на стол и с удовлетворением сказал:– Сделано. Доктор, вот вам ваша пациентка.– Наконец-то, – рявкнул доктор, бросился к постели и потянул простыню вверх.Уорд мотнул головой священнику:– Я оставил бутылку рома в гостиной. Пейте сколько хотите, только будьте так любезны, воздержитесь, от рвоты.Боль снова опоясала Морган. Доктор велел ей поднять ноги. Она выругалась, но он мягко попросил:– Пожалуйста, мадам, я только хочу помочь. Превосходно. Хильда, мой саквояж, будь добра. Мистер Монтгомери, вы уже можете уйти.Сквозь полуприкрытые веки Морган увидела, что Уорд нахмурился.– Я остаюсь.Доктор резко свел брови.– Ну уж нет! Когда я принимаю роды, мужчинам вход запрещен!Хильда покачала головой. Очередной раскат грома возвестил начало грозы.– Я присутствовал во время зачатия и до сих пор был здесь. Я останусь до самого конца.– Вы понимаете, что я могу отказаться принимать роды?Уорд едва заметно усмехнулся.– Я понимаю, что вы человек порядочный и не оставите бедняжку наедине с таким чудовищем, как я.Схватка ослабла, и тут же началась следующая, еще сильнее, но с каким-то непонятным ощущением – потребностью тужиться…– Он уже выходит! – ахнула Морган.Доктор быстро повернулся и совсем откинул простыню.Это тянулось бесконечно. Схватки сотрясали ее тело, доктор командовал: «Тужьтесь!» – сверкала молния, грохотал гром, а в окна вливался прохладный сладкий воздух. Уорд, на которого ни доктор, ни сиделка больше не обращали внимания, стоял на коленях у кровати, держал Морган за руку и между схватками бормотал ласковые слова – те, от которых воздерживался до этой женитьбы. Ей то хотелось надрать ему уши, то отшвырнуть его подальше от кровати, то завизжать, завопить и отлупить ею до бесчувствия. Но потом он обтирал ей лицо прохладной влажной салфеткой и покрывал короткими поцелуями ее лоб. О, как она его тогда любила, как просила быть рядом – и как ненавидела, когда ее снова пронзала боль, разрывая на части! Морган умоляла дать ей эфира, хлороформа, опия…Наконец появилась головка ребенка. Еще схватка, потом пришлось долго и мучительно тужиться, и вот уже наружу выбрались плечики. Ее дитя выскользнуло в мир.– Мальчик! – воскликнул доктор так, словно этот ребенок был чудом из чудес. Он высоко поднял младенца и легонько шлепнул. Ребенок негодующе завопил.Боль кончилась – началась жизнь.Уорд улыбнулся той самой широкой улыбкой, укравшей сердце Морган.– Сын, Морган, – сказал он, поглаживая ее по ладони. – Лиланд Реджинальд Монтгомери.– Монтгомери, – повторила она, зажмуриваясь.– Мэм? – спросила озадаченная Хильда. – Вам все еще больно? Доктор Марлоу…Морган вздохнула и открыла глаза.– Со мной все в порядке. Могу я увидеть своего сына?Улыбаясь, Хильда положила младенца на кровать между ней и Уордом. Волосики у малыша были черные, как ночь. Он перестал вопить и свел вместе бровки. Морган прыснула.– Сердишься, мой хороший? – прошептала она. – Ты просто прелесть.Сердце ее сжалось, горло перехватило – нежность, восхищение и горько-сладкая любовь.– Прекрасно, – сказал доктор. – Все замечательно. Можете опустить ноги, мэм, – добавил он, натягивая на Морган простыню. – Хильда, будь так добра, найди для миссис Монтгомери что-нибудь переодеться. Мистер Монтгомери, прошу вас, мне нужно с вами поговорить.– Сейчас, – ответил Уорд, взяв сына за крохотную ручку и с благоговением глядя, как малюсенькие пальчики вцепились в его большой палец. – Он само совершенство, любовь моя. У него твои глаза.– И твои волосы. И твое имя, – сказала она.Во взгляде Уорда мелькнула настороженность, а в голосе послышалось упрямство.– Так и должно быть.– Он не унаследует состояние Тернера, – продолжала Морган. – Вместо него он унаследует фамилию Монтгомери, состояние Монтгомери и, – всхлипнула она, – мать, которую повесили.Уорд резко втянул в себя воздух.– Никогда.– Можешь говорить все, что угодно, но помешать этому ты не в состоянии. Вот какой подарок ты преподнес сегодня своему сыну. Надеюсь, ты счастлив. – Из глаз покатились слезы. Она махнула рукой на новорожденного: – Унеси его. Мне нужно отдохнуть.Доктор дал Уорду бессчетное количество указаний и потребовал, чтобы Морган провела в постели не меньше четырнадцати дней. Уорд поинтересовался, нельзя ли перевезти ее в более комфортабельное место. Доктор окинул взглядом маленькую спальню и ответил:– Эти комнаты вполне пригодны. Роды были довольно легкими, но опасность горячки пока не миновала. – Доктор захлопнул саквояж. – Я вернусь через четыре дня, проверю, как идут дела. Надеюсь, что вы не доставите моей пациентке лишнего расстройства.– Моя жена может не опасаться, что я причиню ей вред…На этих словах измученная Морган уснула и проснулась через несколько часов от мяукающего плача малыша. Раздался голос Уорда:– Морган, любимая, это маленький.Он сидел на корточках рядом с кроватью. В приглушенном свете лампы его глаза светились любовью, и сердце Морган сразу растаяло. Но тут она вспомнила его предательство и ее снова охватил упрямый гнев:– Позволь помочь тебе сесть, – сказал Уорд, – я принесу малыша.Кипя гневом, Морган оттолкнула его руки и подтянулась, чтобы опереться на стену. Мяуканье малыша перешло в крик.– Ты принесешь мне моего сына, или он должен умереть от голода?Уорд нахмурился и встал. Искаженное от крика личико Ли покраснело, он сердито размахивал ручками. Морган испуганно закусила губу, глядя на крошечное существо, которое всего несколько часов назад жило у нее в животе. Он, несомненно, голоден, но она понятия не имела, как подступиться к кормлении. Глубоко вздохнув, Морган развязала тесемки ночной рубашки, вытащила одну грудь и поднесла к ней маленького, воркуя:– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, солнышко, вот то, чего ты хочешь.Ткнувшись несколько раз личиком, малыш снова закричал. Морган снова попыталась поднести его к груди, но ребенок изгибался и орал все громче. На глазах Морган выступили слезы. Ну что такое? О, она все делает неправильно, вот в чем дело. Похоже, материнство – не врожденное состояние. Кажется, для нее естественна только вульгарность.– Морган? – окликнул ее Уорд. Он сидел на краю, кровати. – Что такое?– Он меня не любит.– Ты его мать. Он очень любит тебя.– Я ужасная мать. Я даже не могу покормить собственного ребенка.– Конечно, можешь. Просто нужно показать ему как.– Я пытаюсь! – разозлилась Морган, прижимая к себе личико ребенка. – Он не берет грудь!Ли уже вопил. Два дня на нервах, все болит после родов, сердце разбито предательством – Морган и самой хотелось завопить – завопить и заскрежетать зубами.– Черт возьми, Лиланд! Ты доведешь меня до сумасшествия!Морган понимала в материнстве не больше, чем в замужестве. Обе эти роли ей навязал тот монстр, что сидел в пяти футах от нее. Лицо предателя изображало сочувствие.– Помощь нужна?– А что ты сделаешь – приставишь к его виску пистолет? – Уорд нахмурился, и Морган воскликнула: – На, забери его! Я ему не нужна, – всхлипнула она, протягивая Уорду ребенка.– Морган, он еще и дня не прожил. Он ничего не умеет.Уорд покачал головой, наклонился и отодвинул ее руку.Крепко взяв сына за голову, он другой рукой сжал грудь Морган около самого соска и всунул его в рот малышу. Лиланд замолчал и легонько потянул сосок. Морган ахнула – ощущение было необыкновенным. Еще раз, еще – и малыш тихонько засопел, наслаждаясь своей первой трапезой.– О! – шепнула она и подняла голову, с благодарностью глядя на Уорда. – А откуда ты знал?Тот пожал плечами и снова сел на корточки. Сердце пронзила боль.– Ты уже делал это раньше, да? У тебя есть еще ребенок?Лицо Уорда исказилось, в точности как у его сына, рассеянно подумала Морган.– У меня есть только один ребенок и только одна жена.Сердце снова сжалось, но одновременно Морган охватил гнев. Дрожа, она посмотрела на сына.Жена-убийца и мать-убийца. Как она ни старалась избежать этого, ее поймают, осудят и повесят. Уорд неизбежно станет вдовцом, а сын – сиротой, но какой скандал им придется сначала пережить!– Когда он наестся, позови меня, я положу его в колыбельку. Доктор прописал тебе постельный режим.– А если малыша нужно будет перепеленать?– Я справлюсь сам.– Ты мужчина, ты не умеешь.– Научусь.Все равно Уорду придется полностью заниматься Лиландом. У него такая нежная кожа. Это чудо росло у нее в животе целых девять месяцев! Где взять силы, чтобы навсегда покинуть его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30