Эми написала мне о положении, которое ты занимаешь в обществе Бостона. Ты вовсе не отставной морской капитан, так что не одна я водила окружающих за нос, сэр!Уорд нахмурился. Сначала он скрывал от нее свое положение, потому что опасался, как бы из него не начали тянуть деньги, а потом ему стало казаться, что так просто удобнее. Морган не любила высшее общество.– Я думал, так будет лучше.– Я тоже – отрезала она.Призвав на помощь все свое самообладание, он холодно произнес:– Брак со мной – это лучшее решение твоих проблем.– Это каким же образом?– Во-первых, твой ребенок получит законное имя. Это сгладит желание Кеннета Тернера повесить тебя немедленно, а мы получим время, чтобы разработать стратегию твоей защиты.– Но если ребенок будет носить фамилию Тернер, желание Кеннета увидеть меня мертвой утихнет, потому что все состояние будет принадлежать ребенку.– Полагаю, Тернер сообразит, что в случае твоей смерти именно он станет опекуном твоего ребенка – это достаточно обычная практика.– Какое это имеет значение? Деньги все равно будут принадлежать ребенку.– На бумаге. А на деле Тернер, как доверенное лицо, сможет контролировать расходование денег. Более того – если ребенок умрет, деньги наверняка перейдут к Тернеру.Глаза Морган расширились, она медленно покачала головой:– О нет, Уорд! О нет, он не сделает этого!– Я не знаю этого человека. Но восемнадцать лет – это долгий срок, Морган. Если ребенок будет носить мое имя, этой проблемы не будет.– Если ребенок будет носить твое имя, – рявкнула Мор ан, – деньги будут моими до тех пор, пока меня не повесят. А это случится моментально, как только в лицензии на брак укажут мою истинную фамилию. Брак с тобой положит деньги в карман Тернера еще раньше.– И ты действительно думаешь, что я это допущу?– Решать не тебе! Об этом позаботится судебная система Филадельфии!– Став моей женой, ты получишь любые средства, чтобы сражаться с этой системой.– Боже милостивый, Уорд! – воскликнула Морган, и глаза ее заблестели от слез. – Ты представляешь себе, какой разразится скандал?Почувствовав, как в желудке все сжалось, он мягко ответил:– Представляю.– Значит, должен понимать безрассудность своего плана!– Ты и так погрязла в скандалах. Брак со мной уже ничего не ухудшит.– Речь не обо мне, а о тебе! И о ребенке… – Морган резко втянула воздух. – Ему придется жить с клеймом сына убийцы.– Ему в любом случае придется с этим жить.– То есть предполагается, что меня поймают? Я этого не желаю.– А как ты намерена избежать ареста во время облавы?– Уеду из города.Уорд вскинул брови и тревожно напрягся.– Уедешь из города? Это невозможно! Остался всего месяц до родов! О путешествии не может быть и речи!– Я прекрасно себя чувствую.– Ты можешь родить в любой момент, Морган!– Уж лучше, – сверкая глазами, огрызнулась она, – я рожу в поезде, чем в тюремной камере!– Ты не попадешь в тюрьму!– Ты этого предотвратить не сможешь.– Как только ты станешь моей женой, непременно смогу.– Я не дала согласия стать твоей женой. Вообще-то я тебе отказала.Сердце Уорда сжалось. Несмотря на всю свою напускную храбрость, он с легкостью представил себе Морган, в одиночестве рыдающую в грязной тюремной камере.– Ты должна изменить решение, – рявкнул он.– Невозможно. Оно неизменно.– Ты пытаешься дуть против ветра, Морган. Я предложил тебе единственное возможное решение.– Никакое это не решение. Выйти за тебя замуж – все равно, что добровольно позволить себя повесить.– Это единственный способ избежать приговора.– Объявив всему миру: «Вот она я! Приходите и арестуйте!»? Разве что ты собрался жениться на мне под вымышленным именем.– Не будь дурой. Такой брак будет недействительным.Она прищурилась:– Я не дура!Страх за нее придал новых сил его гневу.– А ведешь себя как дура!– Скажите, сэр, вы таким образом делаете предложение всем своим невестам? Теперь понятно, почему вы до сих пор холостяк!– Я останусь холостяком, – вставая с кресла, процедил он сквозь зубы, – ровно до тех пор, пока не получу лицензию и не найду священника!– Ты не сможешь силой заставить меня выйти замуж, Уорд!Он сощурился, посмотрел на нее и угрожающе сказал:– Смогу. Должен ли я напоминать тебе, Морган, что ты живешь под моей опекой? Что ты и твой ребенок целиком и полностью зависите от меня?Морган со свистом втянула в себя воздух. Глаза у нее еде дались серыми, как ураган.– Это можно исправить!Эдвард, переводивший горящий взгляд с одного на другую, подался вперед.– Уорд, ты не в состоянии здраво рассуждать. Брось все это, приятель.– Нет! Вы совершенно правы, Уорд! – вмешалась Эми. – Морган, ты должна подумать…– Закрой свой чертов рот, жена! – заорал Эдвард.– Не смей при мне ругаться, Эдвард!– Сэр, вы не джентльмен, – вставила Морган. Уорд, ни на кого не глядя, направился к двери.– Куда ты идешь? – спросила Морган. Он рывком распахнул дверь.– Готовься, мадам любовница. К концу недели ты станешь моей женой.– Ни за что! Если хочешь, можешь притащить меня в церковь, но слова согласия никогда не сорвутся с моих губ!– Еще как сорвутся, мадам. Я воспользуюсь любыми средствами, честными или нечестными, не важно.С этими словами Уорд вышел из комнаты. Морган смотрела ему вслед. В желудке тяжело ворочался страх. Эдвард вскочил с кресла.– Уорд! Вернись, приятель! Будь оно все проклято! Эми, мы уходим!– Я никуда не ухожу, – огрызнулась она. – И ты меня не заставишь!– О! – сказал Эдвард, делая шаг в ее сторону и сурово глядя на жену. – Еще как заставлю, даже если для этого мне придется вытащить тебя отсюда за волосы на потеху всему миру!– Только троньте ее! – закричала Морган, неуклюже поднимаясь с дивана. – Сначала вам придется пройти мимо меня! – добавила она, сомневаясь, что представляет собой угрозу – разве только для воспитанного джентльмена. С побагровевшим от ярости лицом Эдвард сердито смотрел на нее. На какой-то миг Морган показалось, что он наплюет на свое воспитание, оттолкнет ее и схватит Эми. Но миг прошел и, бросив на Эми последний гневный взгляд, Эдвард вышел из комнаты. Через несколько секунд входная дверь захлопнулась с такой силой, что затрясся весь дом. Морган вздрогнула, а у Эми началась истерика. Глава 19 – Уорд! – заорал Эдвард, сбегая со ступенек. Уорд, хладнокровный, как всегда, стоял в жарком летнем мареве, подзывая экипаж. Эдвард, едва не задыхаясь от ярости, мог только пыхтеть и отчаянно браниться. – Черт бы побрал эту женщину! Черт бы побрал их всех!Уорд обернулся. Лицо его было похоже на мраморную маску. В голосе слышалось величайшее отвращение.– Возьми себя в руки. За нее отвечаю я, а не ты.– Да не твою любовницу, болван! Мою жену! Ты что думаешь, я бы рискнул проклинать твою Морган?– Эдвард, остолоп, неужели ты не понимаешь, что с женой нужно обращаться лучше? Ты всегда вел себя с женщинами хладнокровно!– Возвращаю тебе комплимент, Монтгомери! Эмилия по крайней мере приняла мое предложение.Экипаж остановился. Они сели, и кучер спросил, куда их доставить.– В преисподнюю, – буркнул Эдвард, представляя себе, как Эми вместе с Морган хохочет над тем, что он не сумел сдержаться. Будь она проклята, Эми, будь она проклята!– Ты еще состоишь в клубе «Сомерсет»? – спросил Уорд. Откинувшись на сиденье, Эдвард кивнул. Уорд подал знак кучеру, и через минуту экипаж уже катил по дороге.– Мне казалось, ты собрался искать священника, – сердито сказал он.– Сначала я хочу накормить тебя обедом. От голода ты только сильнее злишься.Действительно, в желудке сосало. Эми, наверное, тоже голодна? Перед тем как уйти из отеля, они съели всего лишь по булочке. Эдвард был слишком взбешен для чего-нибудь другого.Он и до сих пор был чертовски взбешен. Она не захотела уйти вместе с ним? Пусть голодает. Пусть хоть вообще умрет с голоду, сучка эдакая!– Как дела у твоей матери? – спросил Уорд минуты через две.– Превосходно! – гаркнул Эдвард. – Какого черта ты спрашиваешь?– Артрит ее еще мучает?– Он ее мучает с того момента, как я родился на свет. Наверняка это моя вина, так же как и все остальные паршивые несчастья в ее чертовой жизни!Уорд посмотрел в окно.– А что отец?– Он в Балтиморе, навещает тетю Марту. – Семейный код для любовницы отца. Их тетя Марта и в: самом деле жила в Балтиморе, но во время своих поездок туда отец у нее не останавливался и не ночевал.– А Роксанна?– У моей сестры тоже все хорошо, а также у Салли, и у Грега, и у всех остальных членов этой Богом проклятой семьи. Какого черта ты интересуешься этим сейчас?Уорд пожал плечами:– Просто веду вежливую беседу.– Ты меня чертовски раздражаешь.– Это на тебя не похоже – столько ругаться. Ты хочешь есть.– Я хочу послушную жену.– Тогда тебе следовало… – Внезапно Уорд замолчал.– Что?– Ничего.– Что? Ты же хотел что-то сказать, так что именно?– Ничего особенного.– Ты хотел сказать, – зарычал Эдвард, чувствуя, как ярость снова вскипает в груди, – что мне следовало на послушной и жениться?! Что ж, со своей любовницей ты тоже не слишком преуспел, сэр!– Может, и нет, но я не жалуюсь.– А стоило бы! Эту женщину нужно вышколить!Уорд отвернулся от окна. Если судить по его бесстрастному лицу, сцена в доме Морган никак не подействовала на Монтгомери. Этот человек – достойный кандидат в святые.– Совсем напротив, – произнес Уорд. – Именно эта «невышколенность» и привлекает меня в Морган. А если ты заглянешь себе в сердце, Эдвард, то обнаружишь там то же самое.– Мое сердце, – ответил Эдвард, когда экипаж остановился, – разбито моей женой. – При этих словах указанный орган болезненно сжался. Нет, оно не разбито, оно болит и ноет, оно в замешательстве от поворота событий, которого никто не предвидел.Губы Уорда изогнулись в легкой улыбке, отразившей все его самые теплые чувства.Друзья вошли в клуб, сели за столик и, пока ожидали обед, за короткое время прикончили бутылку бренди. В конце концов, молчание нарушил Уорд.– Ты ведь любил Эмилию.– Пока не узнал ее хорошенько, – ответил Эдвард, пытаясь изгнать из сердца то нежное, сладкое чувство, потому что мужчина не должен любить женщину, не имеющую ни малейшего представления о пристойности.– Ты говорил, что она с характером.– Ну, с характером, а толку? Одним характером сыт не будешь.Уорд с отвращением поцокал языком.– Эдвард, ты вел себя безобразно. Я знаю, что она тебя любит.– Если бы любила, она бы меня слушалась.– Любовь и послушание редко ходят рука об руку. Разве твоя мать слушается твоего отца?– Вот и живое доказательство, – ответил Эдвард, невидящим взглядом обводя комнату. Брак его родителей был чистой воды притворством. Два человека без капли привязанности друг к другу, соединившиеся только по финансовым и социальным причинам. Как эта пара смогла произвести на свет двоих детей, в то время как они с Эми не зачали еще и одного?Принесли обед – бифштекс, горошек и картофельные крокеты. Когда официант отошел, Уорд негромко спросил:– Ты ее бил, Эдвард?Вопрос выдернул Эдварда из его страданий. Ударить женщину? Свою жену?– Нет! – крикнул он, тут же обвел взглядом комнату, проверяя, не слышал ли кто их пикировку, и прошипел: – Джентльмен не бьет женщину!– Мне это известно.Эдвард уловил иронию. Проглотив еще несколько кусочков превосходного бифштекса, он ответил:– Я никогда и не говорил, что одобряю методы Тернера.Уорд стиснул зубы.– Говоря по правде, сэр, ты заявил это вполне отчетливо. Насколько я помню, ты сказал, что понимаешь, почему Тернер избивал Морган.Эдвард наелся, и гнев его несколько утих.– Она меня разозлила, – угрюмо буркнул он.– Ты разозлился еще до того, как уехал из Филадельфии. Полагаю, что по дороге ты осыпал грубостями и оскорблениями всех, кто подворачивался под руку.Эдвард хмуро пожал плечами, сдвинул в сторону горошек, разрезал крокет – и все это время молча подыскивал себе оправдания, однако ни одно из них не выдержало тяжести постыдного поведения. Постепенно его гнев уступил мести жалкому, мрачному чувству вины, которое словно проедало в его желудке дыру.– Хантингтон! Mon Capitaine! Я так и думал, что застану вас здесь! – раздался веселый голос. Эдвард поднял взгляд и увидел, что к ним подходит Роланд Хатауэй. – Вы что, отреклись от своего третьего?Напряжение вдруг покинуло Эдварда. Он встал и пожал руку старому другу.– Ро! Клянусь Богом, как приятно увидеть улыбающееся лицо!Уорд поднялся и поклонился.– Что привело тебя в город, Хатауэй? Пока Уорд и Эдвард снова усаживались, Ро подтащил к столу стул, развернул его и сел, облокотившись на спинку.– Я услышал, что Эдвард здесь. Понятное дело, что он не сможет долго выносить твое общество, Mon Capitaine, если никто не разбавит улыбкой эту задумчивую серьезность. Не бойся, старина! – сказал он, шутливо ткнув Эдварда в плечо. – Думаю, мне хватит жизнерадостности и бесполезности, чтобы сделать твой визит приятным!Эдвард уныло покачал головой:– А от кого ты услышал? Я приехал только сегодня.– И к тому же чертовски злым, как говорит мистер Грамленд. Это мой сосед, который как раз находился в «Тремонте», когда ты… гм… туда ворвался. Похоже, ты обрушился и на него, и на всех, кто оказался рядом, в таком припадке злости, что расстроил даже безмятежного и всегда дружелюбного мистера Грамленда. Так что я «поднял паруса», просто не мог пропустить такую возможность – посмотреть на тебя в гневе. Итак, – добавил он, хлопнув Эдварда по руке своими перчатками, – что заставило тебя вернуться на родину, Эдвард? К тому же таким злым? Что, разве в Филли негде выплеснуть злобу?Закончив есть, Эдвард откинулся на спинку стула и стлал глоток вина.– Я приехал за Уордом.– А… и сэр капитан заставил тебя разозлиться, – хмыкнул Ро.– Уорду не хватит огня, чтобы разжечь гнев. – Уорд холодно вскинул бровь. Быстро припомнив постыдные подробности прошедшего дня, Эдвард поежился. – Я приехал по более срочному делу – из-за некоей женщины.В глазах Ро вспыхнули огоньки.– Из-за женщины? Ты меня заинтриговал. Молю тебя, расскажи, что это за женщина?– Мы о ней уже беседовали.– Хм… – протянул Ро и повернулся к Уорду: – Разве? – Он понизил голос. – Уж не тот ли это образец совершенства? Скромница, читающая наизусть Библию?Уорд покачал головой и с неудовольствием поджал губы.– Здесь не место для таких разговоров, Хатауэй.Улыбка Ро стала еще шире.– Что такое? – спросил он, оглядев сидевших в комнате мужчин. – Не думаю, что они сильно заинтересуются твоей любовницей.– Ради Бога, – рассердился Уорд, – говори потише!Смех в глазах Ро погас, сменившись искренним сочувствием, которое он приберегал только для своих друзей, тщательно пряча его за ухарской внешностью.– Они уже все знают, Capitaine, – мягко сказал он. – И, – добавил Ро, с насмешкой глядя на Эдварда, – Земля не перестанет вращаться, а люди не будут захлопывать двери перед нашим Capitaine.Уорд вздохнул и прищурился:– Они – и ты – не знают и половины правды.– Половины? – рассмеявшись, спросил Эдвард. Он вспомнил огромный живот Морган. Господи, ну и в положеньице они попали! – Скажи лучше – четверти.– Клянусь Иовом, Уорд, у тебя что, уже четыре женщины? Ты надо мной издеваешься! С твоим-то ястребиным липом? Не иначе они обирают тебя начисто.Понизив голос, Эдвард сказал:– Все еще хуже.В первый раз тревога исказила лицо Ро.– Хуже? Знаешь, Эдвард, мне не нравится твой тон. Может быть, нам переместиться в дом Уорда? * * * – О, он гадкий, гадкий человек, хуже, чем Хитклифф из «Грозового перевала»! – простонала Эми, вытирая глаза. – Я его ненавижу! Зачем, о, зачем я вышла за неге замуж, Мо? – сказала она.Морган настороженно посмотрела на нее, и на какой-то миг Эми подумала, что подруга не верит ни единому ее слову. Вообще-то после встречи с Эдвардом Эми полагала, что все изменится – Эдвард во всех ее передрягах всегда был таким нежным, внимательным и понимающим, в то время как родители вечно предпринимали гнусные попытки «контролировать ее непослушание», в точности как родители Морган. Он не считал ее своенравной. Но все это было прежде, чем брак превратил его в точную копию всего того, что она презирала.– Он очень… властный, но ведь ты любила его, Эми. Должно быть, ты видела в нем что-то хорошее? – с сомнением отозвалась Морган.– Но он переменился! – взвыла Эми, – Я писала тебе об этом в каждом письме!– Я с трудом расшифровывала половину этих писем, он и все время были залиты слезами.– Ты попала в самую точку, Мо, потому что стоит мне о нем вспомнить, и я начинаю плакать!Глаза Морган слегка повеселели.– Да у тебя всегда глаза на мокром месте, дорогая моя.– Нет, не говори так! Только когда меня донимают злобным отношением к совершенно разумным просьбам.– Например? – с подозрением спросила Морган.– Да ничего, ничего особенного! Просто попросила разрешения время от времени не надевать корсет.– Ну, ты меня разыгрываешь, Эми. Ведь все начнет колыхаться, как желе!– Но ведь ты не носишь его постоянно, правда?Морган засмеялась и похлопала Эми по руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30