Именно там
происходит первичная кристаллизация духа и ис-
правление личных недостатков под руководством и с
помощью наставников. Кто не прошел общежития,
не может совершить подвига отшельничества.
И последнее. Отшельник не одинок в бытовом
смысле слова. Он всегда пребывает в Боге, а кроме
того, с ним всегда его ангел-хранитель. Данное
обстоятельство, конечно, не исключает возможности
возникновения у него чувства одиночества, но это
есть один из искусов отшельничества, одно из
проявлений действия духа зла и преодоление
его-необходимый этап очищения и спасения
души>.
Отец Феофилакт в беседе подчеркивал именно
религиозный смысл духовного возвышения в от-
шельничестве. И такая точка зрения, безусловно,
справедлива. Но вместе с тем очевидна и культурная
осмысленность отшельничества как религиозного
явления.
Исторический анализ показыбает, что кельи от-
шельников, пустыни, скиты имели отнюдь не только
религиозное, но и большое культурное значение
для огромных территорий, окружающих их. Не толь-
ко святость, но и мудрость отшельников, их спо-
собность понять не только бога, но душу брен-
ного человека в его мирских заботах и тревогах -
эти особенности красной нитью проходят через все
жизнеописания прославившихся в народе отшель-
ников.
Вообще, по-видимому, в социокультурном плане
необходимость понимания, постижение через со-
зерцание, рефлексия над жизнью общества были
основными причинами возникновения и широкого
распространения всех известных вариантов отшель-
ничества - от буддийских брахманов до православ-
ных старцев. В келье отшельника рождалось по-
нимание и хранилось знание. Но нельзя тракто-
вать смысл действий и положение отшельника с
точки зрения современного человека. Обладание
особым уровнем понимания и знания не возвышало
отшельника над другими людьми, а как бы ставило
его ближе к богу. Невычлененность человека из
^общины, отсутствие развитой индивидуальности и
личности делали психологически невозможным са-
мостоятельный прорыв к знаниям и культуре. Но
такой прорыв осуществлялся и обеспечивался как
раз обращением к богу как высшему существу
'-"" 'У.
Одиночество
32 Феномен одиночества
и носителю абсолютного Знания, Разума и Совер-
шенства. По сути, подобный уход от обыденной
повседневности был уходом в сферу созерцания
духа и творения культуры.
Исторически это оказалось возможным через уе-
динение. Закрепление такой формы в культуре
привело к тому, что уединение, одиночество стали
реально необходимым условием полноценного обо-
собления, развития личности. Но эта потенция ста-
новится действительностью только будучи одухо-
творенной неким высшим смыслом или идеей. Пе-
чально известны многочисленные случаи, когда оди-
ночество приводило не к возвышению личности, а,
наоборот, к ее распаду вплоть до клинических про-
явлений. Одним из самых известных описаний этого
состояния являются дневники и воспоминания Ри-
чарда Барда, который в 1938 году полгода провел
один в Антарктиде. Он пишет, что все его усилия
и помыслы были направлены на обеспечение усло-
вий своего физического существования, на выжива-
ние. Вскоре вся его жизнь превратилась в бессмыс-
ленный ад мучительного переживания одиночества.
Рассматривая этот случай, болгарский психолог Л. Си-
меонова пишет: <Этот факт подтверждает, что здо-
ровый, нормальный человек, вынужденный жить как
отшельник в течение нескольких месяцев, впадает
в глубокую депрессию и начинает терять навыки
элементарной бытовой культуры> ^
Психологическая вынужденность одиночества,
субъективная (да и объективная) невозможность
выйти за рамки сиюминутных нужд и потребностей
предопределили крах попытки уединения Р. Барда.
Еще раз подчеркнем, что лишь осмысленность
жизни и творчества дает человеку силы не только
духовно расти
противостоять одиночеству,
в нем.
И этот факт был осмыслен представителями
рода человеческого по меньшей мере пятьсот лет
назад. Становление индивидуальной рефлексивнос-
ти и созерцательности, духовного обогащения и спо-
собности к творчеству невозможно без уединения
человека. Одиночество потенциально несет в себе
возможность реализации всего лучшего, что сокры-
то в человеке.
. К концу эпохи средневековья сложился подлин-
ный <культ одиночества как условия сосредоточен-
ного, интимного общения с богом> ^ Но параллель-
но мистической направленности религиозного со-
стояния светская культура уже с начала XVI века де-
лает упор на творчески-созидательном начале оди-
ночества. Одиночество воспевается как источник
вдохновения, свободы и радости. Монтень в своих
знаменитых <Опытах> писал: <Итак, ей (душе.-Авт.)
нужно обновиться и замкнуться в себе: это и будет
подлинное уединение, которым можно наслаждать-
ся и в толчее городов, и при дворах королей, хотя
свободнее и полнее всего наслаждаться им в оди-
ночестве. Но поскольку мы собираемся жить оди-
ноко и обходиться без общества, сделаем так, чтобы
наша удовлетворенность или неудовлетворенность
зависели всецело от нас; заставим себя сознатель-
но жить в одиночестве, и притом так, чтобы это
доставляло нам удовольствие> ^.
Начиная с XVII века дворянская культура свя-
зывает тяготение к одиночеству с развитием духов-
ности, и в первую очередь эстетических пережива-
ний. Именно оттуда дошла до нас крылатая фраза
<Уединение - подруга муз>. И там же зародилось
Одиночество
сохранившееся до сих пор представление об уеди-
нении как необходимом элементе системы воспита-
ния. XVIII век раскрыл еще одну грань одино-
чества как основы развития интеллекта и творчества
в целом. В 1784 году вышел четырехтомный труд
немецкого философа И. Г. Циммермана <Об оди-
ночестве>, где образ одинокого мыслителя был
возведен в ранг идеала. Эту же мысль развивали
Ж.-Ж. Руссо (<Прогулки одинокого мечтателя>),
И. В. Гете и многие другие. <Сентиментализм пере-
носит центр проблемы внутрь личности, утверждая
вслед за Руссо, что все великие страсти созревают
в одиночестве. Наконец, романтики делают одино-
чество своим программным лозунгом, понимая его,
однако, по-разному-отбайроновского вызова и
бунта до пассивного поиска убежища от жестокости
мира> ".
Все исторически складывающиеся трактовки до-
бровольного уединения сохраняются и по сей день,
не теряя своего значения. Творчество художни-
ка и писателя, изобретателя и ученого всегда балан-
сирует на тончайшей грани между стремлением
сделать что-то полезное обществу, людям и томи-
тельной жаждой одиночества как обязательного
условия вдохновения и творчества.
А. Эйнштейн, любивший одиночество и по соб-
ственному желанию проживший много лет в уеди-
нении, писал: <Я не знаю лучшего занятия для
ученого, чем сторожить маяк>.
Г. Г. Маркес все время стремился к одиночеству,
утверждая: <Не знаю более одинокого занятия, чем
труд писателя>, хотя его помыслы были направле-
ны на людей и для людей.
Но уединение творчества является не просто
Феномен одиночества
условием собранности и сосредоточения, а скорее
необходимым звеном в осмыслении мира и себя
в нем. И эта характеристика одиночества не только
идеализируется в философских размышлениях и
мемуарах деятелей науки и искусства, но и по-
этизируется как идеал на страницах художественных
произведений. Вот что утверждает один из крупней-
ших писателей современности Андре Жид: <Я вижу
каждого моего героя сиротой, единственным сыном,
холостяком и бездетным>. На страницах книг поя-
вляются персонажи, видящие силу в своем одино-
честве, считающие, что общественные связи мешают
личности реализовать свои возможности.
Но, пожалуй, психологические последствия до-
бровольного уединения, берущего начало в отшель-
ничестве, являются для современного человека
куда более значимыми в другом аспекте, прямо
противоположном творческому. Ведь сама по себе
идея творческого уединения за пятьсот лет своего
существования стала для человека достаточно ба-
нальным <общим местом>. Напомним, что уедине-
ние отшельников давало не столько рассудочно-
познавательный эффект, сколько иррациональное
созерцательно-духовное понимание, позволяющее
захватывать и мир, и дух, и душу как нечто единое и
целостное. Созерцательно-понимающая позиция,
отказ от прагматических целей и сиюминутных
выгод начинают занимать все более значительное
место в жизни современного человека.
Буквально в последние десятилетия на наших
глазах происходят существенные изменения общих
жизненных установок людей. Причем это происхо-
дит не только на уровне философско-психологичес-
кого понимания, но и на уровне обыденной жизни
Одиночество
миллионов. Для человека последнего десятилетия
оказывается явно недостаточным простое утверж-
дение о необходимости работать и иметь семью,
рожать детей и приносить пользу обществу. Те-
ряют свою силу государственные и социальные ин-
тересы, лозунги и призывы. Человек последнего
десятилетия начал задавать себе вопросы: а для
чего все это? Каков смысл происходящего? Ради
чего я должен поступать так или иначе? И хотя
вопросы о смысле жизни являются вечными, то есть
относятся к человеческому существованию в целом,
но их выдвижение на первый план общественного
сознания происходит далеко не всегда и свидетель-
ствует о коренном переломе в мировоззрении эпо-
хи. То или иное решение подобных вопросов невоз-
можно вне становления вот этой самой уникальной,
созерцательно-понимающей позиции личности. Ибо
ответы на вопросы о смысле жизни не бывают
общепризнанными и коллективными. Они всегда
глубоко, интимно личностны.
Исходя из сказанного можно сделать вывод о
том, что возникновение и обособление личности
нуждаются в уединении.
5.
Переживание
одиночества
Итак, мы видим, что все исто-
рически известные формы одиночества в том или
ином виде сохраняются до сих пор и играют от-
нюдь не второстепенную роль в жизни современ-
ного общества и воспитании человека. Но в том-то
и дело, что XX век породил такую проблему одино-
Феномен одиночества
чества, которая никак не вкладывается и не впи-
сывается в ее традиционные формы. Дополнительно
ко всем физическим характеристикам, а зачастую
и в противовес им одиночество приобретает сугубо
психологическую окраску. Оно становится прежде
всего личностным. При этом мы вовсе не имеем
в виду людей, которые по складу своего характе-
ра склонны к уединенному образу жизни. Хотя это
также определенная личностная черта, личностное
качество. Но такие замкнутые, нелюдимые типы
встречались всегда в любом обществе и, вероятно,
в любые исторические эпохи. И не они составляют
предмет нашего исследования, ибо для них уединен-
ность - норма жизни, а отнюдь не состояние стра-
дания.
В обыденном сознании миллионов людей XX века
одиночество оказалось накрепко связанным со
страстным желанием быть не одному и глубоким,
можно сказать, трагедийным переживанием невоз-
можности практически осуществить это. Не случайно
проблема одиночества рассматривалась сначала
исключительно как проблема общения, межличност-
ного взаимодействия, и только в последние годы
стало очевидным, что одиночество связано не столь-
ко с особенностями общения, сколько со свойства-
ми личности.
В первую очередь это означает, что все внешние
обстоятельства жизни теряют свое решающее зна-
чение для человека. Он чувствует себя одиноким
независимо от наличия рядом других людей, будь то
друзья, семья, единомышленники или случайные
знакомые. Более того, чувство одиночества, посто-
янное переживание отсутствия и даже невозмож-
ности установления близких духовно-интимных от-
Одиночество
ношений с другими людьми начинают непосред-
ственно определять объективное положение чело-
века в социальном мире.
Любые описания переживания одиночества как
психологического феномена обязательно содержат
в себе указания на сочетание субъективной потреб-
ности и объективной невозможности понимания че-
ловека человеком. Причем это понимание не сводит-
ся к чисто познавательному <что происходит> или
<о чем говорится>, а всегда связано с проникно-
вением в личностный смысл происходящего. По-
нимать человека - значит чувствовать мир его
переживаний, увидеть жизнь не в ее объективно-
всеобщем значении, а в том уникальном смысле,
который она приобретает для данного конкретного
человека. Но и этого мало. Действительное пони-
мание мы связываем еще и с положительной оцен-
кой, с принятием нашего переживания, нашего от-
ношения. Мы говорим <меня понимают> только
в том случае, если другой человек не только знает
мотивы моих переживаний и т.д., ной принимает
их как некоторую (причем безусловную) ценность.
Конечно же, такое подлинное понимание встреча-
ется далеко не всегда, но тем значимее оно для нас.
Однако здесь вступает в силу закон обратимости:
то, что ценно для меня, определяет мою ценность
как человека. Именно наличие людей, которые меня
принимают, для которых я ценен как таковой, на-
полняет мою жизнь смыслом и значимостью.
В то же время для каждого человека существу-
ют разные уровни, или круги, понимания, которые
определяются не безусловно, а, наоборот, услов-
но - значимыми социальными ролями (то есть пра-
вами и обязанностями, вытекающими из социаль-
Феномен одиночества
ного статуса), выполняемыми каждым конкретным
человеком.
В течение своей жизни индивид выполняет мно-
жество таких ролей. Они могут быть очень разно-
образны и для каждой личности образуют некую
иерархию по степени субъективной значимости.
Например, профессиональная роль инженера-кон-
структора может быть более значима для человека,
чем его же роль певца-барда, однако менее зна-
чима, чем роль отца и мужа. Или роль эман-
сипированной женщины-политика важнее роли ма-
тери и жены. Вариантов ролей и их соподчинения
столько же, сколько людей. Да и в течение каждой
индивидуальной жизни могут быть значительные
изменения в оценке своих социальных ролей, что
связывается не только с изменениями условий жиз-
ни (к примеру, роль жены после развода может
быть заменена ролью хорошего педагога), но и с
изменением ценностной сферы человека в ходе его
личностного развития.
Но независимо от всех этих индивидуальных
вариаций можно выделить три уровня значимых
ролей, определяющих общую осмысленность жизни
практически каждого человека. Признание чело-
века безусловной ценностью на этих трех уровнях,
как правило, является личностно необходимым,
а его отсутствие непосредственно порождает чувст-
во отчужденности и одиночества.
В первую очередь это уровень межличностного
взаимодействия, где нам необходимо понимание и
признание во всей нашей целостности и противо-
речивости. Такого признания мы ожидаем от близ-
кого человека, и это ожидание выражается в по-
стоянных поисках друга, в стремлении сохранить
Одиночество
дружбу, в огромной ценности для нас <того един-
ственного, кто нас понимает>. Это всегда человек,
которому мы можем рассказать все и которому
не нужно рассказывать ничего - он и так все пой-
мет. Конечно же, в реальной жизни нам всегда не
хватает только одного человека, но круг значимых
близких друзей и без того очень ограничен, хотя
общий круг знакомых при этом может быть до-
статочно широким.
Так, например, известный американский писа-
тель Т. Уайлдер утверждает, что на личностном
уровне у каждого человека должно быть <дважды
девять> духовно близких ему людей: <У человека
должно быть три друга - мужчины старше его;
три - примерно его возраста и три - младше.
У него должны быть три старших друга - женщины,
три - его лет и три - моложе. Этих дважды девять
друзей я называю его Созвездием... Редко (а может
быть, и никогда) все эти восемнадцать вакансий
бывают заполнены одновременно. Остаются пустые
места; у некоторых многие годы-или всю. жизнь
- бывает лишь один старший или младший друг,
а то и ни одного. Конечно, это весьма причудливая
теория, не надо понимать ее слишком буквально,
но и не стоит отвергать с порога> ^.
Это количественное выражение <созвездия> уди-
вительным образом совпадает с эмпирическими ре-
зультатами исследований *. В том числе и в нашем
исследовании была установлена строгая закономер-
ность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24