Она, конечно, может сказать, что больна, но тогда экономка устроит чудовищный скандал, лишь только Фрэнсис попытается уйти вечером из дома.
Сначала Фрэнсис обуревало отчаянное любопытство. Ей хотелось встретиться с Диего немедленно и узнать все сию же минуту. Но потом она испугалась своего нетерпения. Ее стал мучить вопрос: как Диего остался жив? На протяжении долгих лет Фрэнсис оплакивала его; желая защитить себя от мучительных переживаний, она старалась похоронить в самом дальнем уголке памяти воспоминания о нем, оградить себя от всего, что связывало ее с далеким прошлым. Миновало уже одиннадцать лет с тех пор, как она в последний раз видела Диего. Теперь Фрэнсис жила в другой стране, у нее были другой муж и другое имя. У нее была другая жизнь!
И у нее был Питер.
Вспомнив о сыне, Фрэнсис пришла в бешенство – Диего знал, что она беременна, и тем не менее оставил ее. Из-за другой женщины, вероятно, как она и подумала тогда, когда Диего настоял, чтобы она поехала в Нью-Йорк одна. Его родители хотели убить ее, а он, даже не задумываясь, отказался от нее, отверг ее любовь. Фрэнсис переполнял гнев: ведь она поверила в его историю о Марине. Тогда Диего просил Фрэнсис присоединиться к нему в Нью-Йорке, но неожиданное появление Амилькара в Рио разрушило их планы. Может быть, она не говорила ему о беременности? Она лишь помнит, что звонила из Рио в Буэнос-Айрес и узнавала результаты анализов, но сейчас, по прошествии стольких лет, она не могла с точностью сказать, говорила ли она об этом Диего.
Эта мысль на некоторое время вернула Фрэнсис спокойствие. Но затем новая версия тех далеких событий ясно предстала перед ее мысленным взором, и она в сотый раз прокляла Диего. Если бы он тогда был с ней откровенен, если бы взял с собой в Нью-Йорк, они до сих пор были бы вместе. А может, и нет. Этого она не знала.
Одно Фрэнсис знала точно: она хочет его видеть снова.
– Миссис Сантос?
Фрэнсис вздрогнула – уже давно никто не называл ее так.
Она повернулась и увидела маленького мальчика-посыльного, который, казалось, вырос из-под земли. Вот уже пятнадцать минут она неподвижно сидела здесь, под брызгами золотого фонтана, и неотрывно смотрела на дверь. Мысль о столь неожиданном появлении Диего тревожила ее точно так же, как возможность увидеть его снова после стольких лет.
– Да, – отозвалась Фрэнсис.
– Ваш муж просит прощения за опоздание. Он сказал, что скоро будет.
– Где он?
– Я не знаю, мадам. Портье просил меня разыскать вас и передать это сообщение.
– Благодарю.
После некоторого времени, прошедшего в нетерпеливом ожидании, Фрэнсис наконец встала и пошла к выходу. Она остановилась около стеклянных дверей и в последний раз окинула взглядом огромный зал, на случай если Диего все-таки пришел. И тут она заметила, что портье пристально разглядывает ее. Испугавшись, что мужчина может ее узнать, она развернулась и стремительно пошла прочь от главного входа. Вернувшись в зал ресторана, она увидела за тем самым столиком, который недавно покинула, Диего, внимательно наблюдавшего за ней.
Он встал, улыбнулся ей той самой обворожительной улыбкой, которой встретил ее в первый день их знакомства в Нью-Йорке, и Фрэнсис удивилась своей реакции на это обычное приветствие: она никак не могла ожидать, что стоявший перед ней мужчина, столь не похожий на Диего, которого она знала, мог произвести на нее такое впечатление. Годы оставили маленькие морщинки вокруг его глаз и посеребрили несколько прядей густых волос. Но, как ни странно, время не уменьшило его обаяния, а наоборот, даже увеличило его привлекательность. И только восхищенный взгляд его глаз сохранил прежнюю непосредственность молодого Диего.
– Ты не изменилась, Мелани. Ты и сейчас самая прекрасная женщина на земле, – сказал он, заботливо отодвигая стул и помогая ей сесть. Диего встретил ее так легко и непринужденно, что казалось, они не расставались никогда.
– Благодарю, но я изменилась. Сильно изменилась. Может, твоя память все еще спит после столь затянувшейся смерти? – едко заметила Фрэнсис.
Диего улыбнулся.
– Тебе незачем применять сарказм как оружие против меня, – заметил он.
– Возможно, это одно из изменений, происшедших со мной.
Диего поймал ожидающий взгляд официанта и заказал чай.
– Это самый лучший чай в Лондоне, – объяснил Диего, увидев ее удивленный взгляд. – Да, да, я до сих пор считаю то, что я люблю, самым лучшим. Но ведь это правда, – улыбнулся он.
– Какое забавное слово ты употребил, – не желая вести вежливую светскую беседу, огрызнулась Фрэнсис.
– Ты имеешь в виду „правда"? Почему? Я никогда не лгал тебе. Я не всегда все рассказывал, но это только ради твоего же спокойствия.
– Ты лгал мне все время. Ты солгал мне об истинной цели твоей поездки в Нью-Йорк. Ты отправился туда, чтобы до нитки обобрать собственных родителей. Ты разыграл свою смерть…
– Откуда ты узнала о деньгах? – прервал Фрэнсис Диего.
– Твоя мать сообщила мне, когда рассказывала о наркотиках.
Подошел официант с их заказом, и им пришлось на время, пока они вновь не остались одни, прервать беседу. Но тот факт, что Диего, как казалось, оставался невозмутимым, увеличил злость и раздражение Фрэнсис.
– Тебе следует налить сразу – ты же не любишь слишком крепкий чай, – посоветовал ей Диего.
Фрэнсис наполнила чашки и протянула одну ему.
– Как странно, что мать рассказала тебе все. Должно быть, она любила тебя больше, чем я думал, – задумчиво произнес Диего. – Да, это правда, что я взял деньги. Но это были и мои деньги. Я инвестировал их. Я скопил их, а не родители.
– Ты никогда не говорил мне о наркотиках. Ты знал, что я не выйду за тебя замуж, если мне станет известна правда.
– Но я, так же как и ты, не имел ни малейшего представления о наркотиках, – возразил Диего. – Я узнал все лишь после нашей свадьбы. Ты, конечно, не веришь мне?!
– Не выгляди глупым. Почему я должна верить тебе? Наклонившись вперед, Диего внимательно посмотрел Фрэнсис в глаза.
– Потому что это правда, – настаивал он. – Отец всегда говорил мне, что мы занимаемся сельскохозяйственным бизнесом и что используем систему двойного расчета. Он заявлял номинальную стоимость экспортного товара в Аргентине, а оплачивал его уже за границей, главным образом в Америке, но затем товар выезжал из страны, минуя американские налоги. Я думал, что помогаю ему скрывать нечистые деньги, а не прибыль с наркотиков. Но потом узнал правду… Я был шокирован…
– Не сильнее шокирован, чем я, когда твоя мать сообщила мне, что мой муж управляет наркобизнесом в Америке, – резко отозвалась Фрэнсис.
Диего откинулся на спинку стула.
– Это все выдумки моей матери. Она всегда ревновала меня к тебе и, должно быть, хотела причинить тебе боль. Клянусь, что ничего не знал о наркотиках до того злополучного лета, но сейчас это уже не важно. Я хотел выйти из игры, Мелани. Вот зачем я поехал в Нью-Йорк – сообщить обо всем в Агентство по борьбе с наркотинами.
– Да, конечно. Ты был счастлив, сдав своих родителей полиции и забрав у них при этом миллион долларов в качестве моральной компенсации. И после всего этого с чистой совестью решил начать новую жизнь. Жаль, что ты забыл сообщить об этом мне, – спокойно, стараясь сдержать свое негодование и возмущение, произнесла Фрэнсис.
– Я же говорил тебе, что у меня были на те деньги такие же права, как и у моих родителей. Если бы я не забрал их, деньги конфисковало бы правительство. А я не понимаю, почему должен был преподнести ему столь приятный сюрприз, и поэтому решил сохранить деньги для себя.
– Ты отнимаешь у меня время. Я не хочу больше слушать твои объяснения, – отодвинув стул и потянувшись за сумочкой, решительно сказала Фрэнсис.
Диего схватил ее за руку.
– Пожалуйста, не уходи, – начал защищаться он. – Я делал это только ради нас. Я действительно хотел порвать со всем этим, чтобы ты и я могли начать новую жизнь. Может быть, я погорячился с деньгами, но я не могу жить без них. Но ведь это же не грех. Родители всегда говорили мне, что настанет день, когда я стану очень богатым. Я не мог начинать новую жизнь, не имея за душой ни гроша; и я не был уверен, что ты будешь любить меня, как прежде, если я буду нищим.
– Я бы любила тебя так же, – резко ответила Фрэнсис.
Она старалась, она очень хотела поверить его объяснению, потому что оно полностью оправдывало его поступки, но последние слова Диего причинили Фрэнсис боль. Он усомнился в ней. Или в ее любви, хотя в этом не было никакой разницы.
– Ты только так думаешь. Но я был бы уже не тот Диего, что прежде… Я до сих пор помню твое лицо, когда ты впервые увидела Лас-Акесиас.
– Да, я любила это место, – согласилась Фрэнсис. – Но тебя я любила больше. Деньги еще не все, по крайней мере, для меня.
– У бедняков нет собственных парков и озер, – усмехнулся Диего, левой руной откидывая назад выбившуюся прядь черных волос, – жест, который Фрэнсис хорошо помнила.
Диего проследил за ее взглядом.
– Это кольцо. Я все еще женат на тебе, – сказал он. – Но у тебя кольца не мои, и этот камень уже не тот, что я дарил тебе. У твоего мужа, похоже, нет фантазии и вкуса.
Фрэнсис опустила руку на колено, под защиту стола, подальше от пытливого взгляда Диего.
– Улетая в Нью-Йорк, я должен был быть уверен, что отец ничего не заподозрит, – продолжал прерванный рассказ Диего. – Я не мог взять тебя с собой. Ты была нужна мне в Рио как мое алиби.
– Тогда история о твоей сестре была неправдой?
– Да.
– А где она сейчас?
– Она покончила с собой в клинике через несколько месяцев после того, как ее поместили туда. Это был тяжелый удар для меня. Понадобилось время, чтобы я пришел в себя.
Фрэнсис вспомнила расческу, которую нашла у себя в комнате в Сальте. Мария отрицала факт заточения там Марины, но она также отрицала и факт существования своего брата, а Фрэнсис имела неопровержимое доказательство обратного – она видела его собственными глазами. Диего опять говорил правду, но сейчас она уже не хотела прощать его. Много лет назад ненависть была единственным утешением Фрэнсис, благодаря чему она смогла пережить его потерю, а сейчас эта же самая ненависть стала единственным противоядием от возможного вторжения Диего в ее жизнь.
– Когда я был в Нью-Йорке, я связался с Агентством по борьбе с наркотиками и сообщил им имена людей моего отца. Список я взял в офисе. А потом я вдруг понял, что ФБР получит все права на мой арест, как только у них появятся доказательства. И я решил бежать. Сразу же, как только мы снова будем вместе. Мне понадобилось всего несколько дней, чтобы сделать нам с тобой фальшивые документы. Вот зачем мне была необходима эта история с неисправностью самолета. Я не ожидал, что произойдет крушение. Я нанял на свое место другого пилота и отправил самолет обратно в Буэнос-Айрес. Если бы не авария, ты успела бы исчезнуть из Рио до приезда моего отца. Я ждал тебя в Нью-Йорке, но ты так и не приехала.
Фрэнсис села. Донос Диего на своих родителей объяснял те страшные события, которые произошли в Сальте в ночь ее побега, но остальное было ложью. Вспомнив, как Мария после крушения самолета что-то говорила о диверсии, Фрэнсис теперь была убеждена, что Диего специально послал кого-то вместо себя погибнуть в этой аварии, им же подстроенной, а сам, используя это надежное прикрытие, незаметно исчез вместе с деньгами.
– Я не верю тебе, – сказала Фрэнсис. – Ты бросил меня. Если бы я хоть что-то значила для тебя, ты связался бы со мной в Буэнос-Айресе.
– Как? Я знал, что в доме прослушиваются все телефоны. Вы получали письма только после тщательной проверки. Моя „смерть" была лишь случайностью, но самой лучшей – она давала нам возможность начать все сначала. Я пытался найти способ связаться с тобой, но ты вдруг неожиданно исчезла. Неужели ты думаешь, что я был бы сейчас здесь, если бы хотел избавиться от тебя?
Фрэнсис не знала, что думать.
– Как ты нашел меня? – спросила она.
– Ко мне в руки попал журнал. Ты изменила имя, но я все равно знал, что это ты.
– Ты жил в Испании все это время? – продолжала расспрашивать Фрэнсис.
– Я жил то там, то здесь… – настороженно оглядываясь, ответил Диего.
– Почему ты все время смотришь по сторонам? Такое ощущение, что ты ждешь кого-то, – обратив внимание на странное поведение собеседника, поинтересовалась Фрэнсис.
– Прости. Мне всегда кажется, что за мной следят. Старые привычки трудно забыть, – извинился Диего и внимательно посмотрел на Фрэнсис. – Ты не веришь мне, – пытаясь разобраться в ее чувствах, продолжил он.
– Какое это имеет значение? У тебя своя жизнь, у меня – своя. Лучше оставить все, как есть. Прощай.
Фрэнсис встала.
– Еще слишком рано, чтобы расставаться. Мы так и не поговорили о Питере, – остановил ее Диего.
– Тут не о чем говорить.
Диего пристально посмотрел на Фрэнсис.
– Похоже, не только моя память стала изменять мне, – усмехнувшись, сказал он. – Ты говорила мне, что беременна, помнишь? Если бы даже я и не знал, нетрудно было бы догадаться – он точная моя копия на той фотографии в журнале. Я хочу его видеть, хочу говорить с ним. Тебе следует сесть, на нас начинают оборачиваться. Ты же не хочешь привлечь к себе внимание.
Фрэнсис медленно опустилась на прежнее место. По крайней мере, сейчас она знала истинную причину столь пристального интереса к своей персоне. Этой причиной был Питер. Именно из-за Питера Диего захотел видеть ее вновь.
– Ты, должно быть, сошел с ума? – резким, злым шепотом ответила она. – Неужели ты думаешь, что я захочу разрушить жизнь собственного сына и расскажу ему о тебе?! Забудь о нашем существовании и оставь нас в покое!
– В прошлое воскресенье ты так не говорила, – улыбнулся он.
Фрэнсис понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Диего имел в виду. Ее предположение было столь невероятным и так поразило Фрэнсис, что она с трудом смогла говорить.
– Это был ты, тот, кто?..
– Хочешь сказать, что только сейчас узнала об этом? – прервал ее Диего.
– Ты следил за нами?..
– Конечно. Неужели ты думаешь, что я не захотел бы вас увидеть, зная, где вы оба находитесь? – нетерпеливо произнес Диего. Казалось, удивление Фрэнсис начинало надоедать ему. – Я считал, что ты догадалась обо всем. Я присылал тебе в больницу цветы и сам подписывал карточки. Когда-то ты была более наблюдательной, Мелани. Ведь я и раньше дарил тебе лилии и присылал письма. Ты должна была узнать мой почерк.
Фрэнсис вспомнила полную нежных белых цветов корзину.
– Я не видела твоих посланий. Все записки читала мне медсестра. Мне присылали в больницу много цветов; ты не можешь обвинять меня в том, что я не запомнила их все…
Не было нужды объяснять что бы то ни было Диего, но Фрэнсис смогла собраться с мыслями. Она была смущена столь неожиданным признанием, и первой ее мыслью было поблагодарить Диего, но она передумала, испугавшись, что овладевшее ею новое чувство заставит ее простить Диего, и она уже не сможет ненавидеть его, а значит, станет беззащитной.
– Почему ты вернулся? Ты надеялся, что приедешь сюда и сможешь забрать то, что некогда оставил? – спросила Фрэнсис, смущенная тем, что вопрос может быть истолкован как намек.
Диего улыбнулся.
– Отчасти. И, вижу, я не ошибся. Твои глаза не умеют лгать… Я хочу, чтобы в следующую нашу встречу ты привела Питера с собой. Он мой сын, Мелани. Я имею право познакомиться с ним.
– Не называй меня так!
– А раньше тебе нравилось, когда я шептал это имя тебе на ухо. И я буду шептать его снова, когда ты вновь окажешься в моих объятиях. Пойдем ко мне. Я остановился…
– Ты сумасшедший !
Фрэнсис схватила свою сумочку и, не оборачиваясь, бросилась к выходу. Ей очень хотелось надеяться, что она никогда больше не увидит Диего.
– Su marido llamo para decir que va a venir tarde , – громко сообщила Евгения с кухни, как только услышала звук открывающейся двери.
– Спасибо, Евгения. Есть еще какие-нибудь новости? – спросила Фрэнсис, стоя уже у лестницы. То, что Норман задерживается, не удивило ее – это было обычным явлением.
– No, ninguno .
Фрэнсис направилась к себе в комнату. Она знала, что Диего не будет звонить сюда, но на всякий случай решила спросить. С тех самых пор, как она вышла из отеля, мысли о Диего не покидали ее, и сейчас ей мерещилось, что он, подобно тени, следует за ней по пустынным коридорам дома.
Фрэнсис вошла в спальню, бросила плащ на кровать, села в кресло напротив окна, устремив безучастный взор на улицу.
Было глупо потерять над собой контроль, думала Фрэнсис. Теперь у нее нет другого выхода, как ждать, когда Диего предпримет новую попытку встретиться с ней. Он не сдастся так просто. Фрэнсис знала его. Вопрос был в том, как далеко он зайдет в своем желании добиться поставленной цели.
Раздался звонок в дверь.
Фрэнсис спустилась вниз и услышала, как Евгения открывает дверь.
– Кто это? – Ее собственный пронзительный голос шокировал Фрэнсис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Сначала Фрэнсис обуревало отчаянное любопытство. Ей хотелось встретиться с Диего немедленно и узнать все сию же минуту. Но потом она испугалась своего нетерпения. Ее стал мучить вопрос: как Диего остался жив? На протяжении долгих лет Фрэнсис оплакивала его; желая защитить себя от мучительных переживаний, она старалась похоронить в самом дальнем уголке памяти воспоминания о нем, оградить себя от всего, что связывало ее с далеким прошлым. Миновало уже одиннадцать лет с тех пор, как она в последний раз видела Диего. Теперь Фрэнсис жила в другой стране, у нее были другой муж и другое имя. У нее была другая жизнь!
И у нее был Питер.
Вспомнив о сыне, Фрэнсис пришла в бешенство – Диего знал, что она беременна, и тем не менее оставил ее. Из-за другой женщины, вероятно, как она и подумала тогда, когда Диего настоял, чтобы она поехала в Нью-Йорк одна. Его родители хотели убить ее, а он, даже не задумываясь, отказался от нее, отверг ее любовь. Фрэнсис переполнял гнев: ведь она поверила в его историю о Марине. Тогда Диего просил Фрэнсис присоединиться к нему в Нью-Йорке, но неожиданное появление Амилькара в Рио разрушило их планы. Может быть, она не говорила ему о беременности? Она лишь помнит, что звонила из Рио в Буэнос-Айрес и узнавала результаты анализов, но сейчас, по прошествии стольких лет, она не могла с точностью сказать, говорила ли она об этом Диего.
Эта мысль на некоторое время вернула Фрэнсис спокойствие. Но затем новая версия тех далеких событий ясно предстала перед ее мысленным взором, и она в сотый раз прокляла Диего. Если бы он тогда был с ней откровенен, если бы взял с собой в Нью-Йорк, они до сих пор были бы вместе. А может, и нет. Этого она не знала.
Одно Фрэнсис знала точно: она хочет его видеть снова.
– Миссис Сантос?
Фрэнсис вздрогнула – уже давно никто не называл ее так.
Она повернулась и увидела маленького мальчика-посыльного, который, казалось, вырос из-под земли. Вот уже пятнадцать минут она неподвижно сидела здесь, под брызгами золотого фонтана, и неотрывно смотрела на дверь. Мысль о столь неожиданном появлении Диего тревожила ее точно так же, как возможность увидеть его снова после стольких лет.
– Да, – отозвалась Фрэнсис.
– Ваш муж просит прощения за опоздание. Он сказал, что скоро будет.
– Где он?
– Я не знаю, мадам. Портье просил меня разыскать вас и передать это сообщение.
– Благодарю.
После некоторого времени, прошедшего в нетерпеливом ожидании, Фрэнсис наконец встала и пошла к выходу. Она остановилась около стеклянных дверей и в последний раз окинула взглядом огромный зал, на случай если Диего все-таки пришел. И тут она заметила, что портье пристально разглядывает ее. Испугавшись, что мужчина может ее узнать, она развернулась и стремительно пошла прочь от главного входа. Вернувшись в зал ресторана, она увидела за тем самым столиком, который недавно покинула, Диего, внимательно наблюдавшего за ней.
Он встал, улыбнулся ей той самой обворожительной улыбкой, которой встретил ее в первый день их знакомства в Нью-Йорке, и Фрэнсис удивилась своей реакции на это обычное приветствие: она никак не могла ожидать, что стоявший перед ней мужчина, столь не похожий на Диего, которого она знала, мог произвести на нее такое впечатление. Годы оставили маленькие морщинки вокруг его глаз и посеребрили несколько прядей густых волос. Но, как ни странно, время не уменьшило его обаяния, а наоборот, даже увеличило его привлекательность. И только восхищенный взгляд его глаз сохранил прежнюю непосредственность молодого Диего.
– Ты не изменилась, Мелани. Ты и сейчас самая прекрасная женщина на земле, – сказал он, заботливо отодвигая стул и помогая ей сесть. Диего встретил ее так легко и непринужденно, что казалось, они не расставались никогда.
– Благодарю, но я изменилась. Сильно изменилась. Может, твоя память все еще спит после столь затянувшейся смерти? – едко заметила Фрэнсис.
Диего улыбнулся.
– Тебе незачем применять сарказм как оружие против меня, – заметил он.
– Возможно, это одно из изменений, происшедших со мной.
Диего поймал ожидающий взгляд официанта и заказал чай.
– Это самый лучший чай в Лондоне, – объяснил Диего, увидев ее удивленный взгляд. – Да, да, я до сих пор считаю то, что я люблю, самым лучшим. Но ведь это правда, – улыбнулся он.
– Какое забавное слово ты употребил, – не желая вести вежливую светскую беседу, огрызнулась Фрэнсис.
– Ты имеешь в виду „правда"? Почему? Я никогда не лгал тебе. Я не всегда все рассказывал, но это только ради твоего же спокойствия.
– Ты лгал мне все время. Ты солгал мне об истинной цели твоей поездки в Нью-Йорк. Ты отправился туда, чтобы до нитки обобрать собственных родителей. Ты разыграл свою смерть…
– Откуда ты узнала о деньгах? – прервал Фрэнсис Диего.
– Твоя мать сообщила мне, когда рассказывала о наркотиках.
Подошел официант с их заказом, и им пришлось на время, пока они вновь не остались одни, прервать беседу. Но тот факт, что Диего, как казалось, оставался невозмутимым, увеличил злость и раздражение Фрэнсис.
– Тебе следует налить сразу – ты же не любишь слишком крепкий чай, – посоветовал ей Диего.
Фрэнсис наполнила чашки и протянула одну ему.
– Как странно, что мать рассказала тебе все. Должно быть, она любила тебя больше, чем я думал, – задумчиво произнес Диего. – Да, это правда, что я взял деньги. Но это были и мои деньги. Я инвестировал их. Я скопил их, а не родители.
– Ты никогда не говорил мне о наркотиках. Ты знал, что я не выйду за тебя замуж, если мне станет известна правда.
– Но я, так же как и ты, не имел ни малейшего представления о наркотиках, – возразил Диего. – Я узнал все лишь после нашей свадьбы. Ты, конечно, не веришь мне?!
– Не выгляди глупым. Почему я должна верить тебе? Наклонившись вперед, Диего внимательно посмотрел Фрэнсис в глаза.
– Потому что это правда, – настаивал он. – Отец всегда говорил мне, что мы занимаемся сельскохозяйственным бизнесом и что используем систему двойного расчета. Он заявлял номинальную стоимость экспортного товара в Аргентине, а оплачивал его уже за границей, главным образом в Америке, но затем товар выезжал из страны, минуя американские налоги. Я думал, что помогаю ему скрывать нечистые деньги, а не прибыль с наркотиков. Но потом узнал правду… Я был шокирован…
– Не сильнее шокирован, чем я, когда твоя мать сообщила мне, что мой муж управляет наркобизнесом в Америке, – резко отозвалась Фрэнсис.
Диего откинулся на спинку стула.
– Это все выдумки моей матери. Она всегда ревновала меня к тебе и, должно быть, хотела причинить тебе боль. Клянусь, что ничего не знал о наркотиках до того злополучного лета, но сейчас это уже не важно. Я хотел выйти из игры, Мелани. Вот зачем я поехал в Нью-Йорк – сообщить обо всем в Агентство по борьбе с наркотинами.
– Да, конечно. Ты был счастлив, сдав своих родителей полиции и забрав у них при этом миллион долларов в качестве моральной компенсации. И после всего этого с чистой совестью решил начать новую жизнь. Жаль, что ты забыл сообщить об этом мне, – спокойно, стараясь сдержать свое негодование и возмущение, произнесла Фрэнсис.
– Я же говорил тебе, что у меня были на те деньги такие же права, как и у моих родителей. Если бы я не забрал их, деньги конфисковало бы правительство. А я не понимаю, почему должен был преподнести ему столь приятный сюрприз, и поэтому решил сохранить деньги для себя.
– Ты отнимаешь у меня время. Я не хочу больше слушать твои объяснения, – отодвинув стул и потянувшись за сумочкой, решительно сказала Фрэнсис.
Диего схватил ее за руку.
– Пожалуйста, не уходи, – начал защищаться он. – Я делал это только ради нас. Я действительно хотел порвать со всем этим, чтобы ты и я могли начать новую жизнь. Может быть, я погорячился с деньгами, но я не могу жить без них. Но ведь это же не грех. Родители всегда говорили мне, что настанет день, когда я стану очень богатым. Я не мог начинать новую жизнь, не имея за душой ни гроша; и я не был уверен, что ты будешь любить меня, как прежде, если я буду нищим.
– Я бы любила тебя так же, – резко ответила Фрэнсис.
Она старалась, она очень хотела поверить его объяснению, потому что оно полностью оправдывало его поступки, но последние слова Диего причинили Фрэнсис боль. Он усомнился в ней. Или в ее любви, хотя в этом не было никакой разницы.
– Ты только так думаешь. Но я был бы уже не тот Диего, что прежде… Я до сих пор помню твое лицо, когда ты впервые увидела Лас-Акесиас.
– Да, я любила это место, – согласилась Фрэнсис. – Но тебя я любила больше. Деньги еще не все, по крайней мере, для меня.
– У бедняков нет собственных парков и озер, – усмехнулся Диего, левой руной откидывая назад выбившуюся прядь черных волос, – жест, который Фрэнсис хорошо помнила.
Диего проследил за ее взглядом.
– Это кольцо. Я все еще женат на тебе, – сказал он. – Но у тебя кольца не мои, и этот камень уже не тот, что я дарил тебе. У твоего мужа, похоже, нет фантазии и вкуса.
Фрэнсис опустила руку на колено, под защиту стола, подальше от пытливого взгляда Диего.
– Улетая в Нью-Йорк, я должен был быть уверен, что отец ничего не заподозрит, – продолжал прерванный рассказ Диего. – Я не мог взять тебя с собой. Ты была нужна мне в Рио как мое алиби.
– Тогда история о твоей сестре была неправдой?
– Да.
– А где она сейчас?
– Она покончила с собой в клинике через несколько месяцев после того, как ее поместили туда. Это был тяжелый удар для меня. Понадобилось время, чтобы я пришел в себя.
Фрэнсис вспомнила расческу, которую нашла у себя в комнате в Сальте. Мария отрицала факт заточения там Марины, но она также отрицала и факт существования своего брата, а Фрэнсис имела неопровержимое доказательство обратного – она видела его собственными глазами. Диего опять говорил правду, но сейчас она уже не хотела прощать его. Много лет назад ненависть была единственным утешением Фрэнсис, благодаря чему она смогла пережить его потерю, а сейчас эта же самая ненависть стала единственным противоядием от возможного вторжения Диего в ее жизнь.
– Когда я был в Нью-Йорке, я связался с Агентством по борьбе с наркотиками и сообщил им имена людей моего отца. Список я взял в офисе. А потом я вдруг понял, что ФБР получит все права на мой арест, как только у них появятся доказательства. И я решил бежать. Сразу же, как только мы снова будем вместе. Мне понадобилось всего несколько дней, чтобы сделать нам с тобой фальшивые документы. Вот зачем мне была необходима эта история с неисправностью самолета. Я не ожидал, что произойдет крушение. Я нанял на свое место другого пилота и отправил самолет обратно в Буэнос-Айрес. Если бы не авария, ты успела бы исчезнуть из Рио до приезда моего отца. Я ждал тебя в Нью-Йорке, но ты так и не приехала.
Фрэнсис села. Донос Диего на своих родителей объяснял те страшные события, которые произошли в Сальте в ночь ее побега, но остальное было ложью. Вспомнив, как Мария после крушения самолета что-то говорила о диверсии, Фрэнсис теперь была убеждена, что Диего специально послал кого-то вместо себя погибнуть в этой аварии, им же подстроенной, а сам, используя это надежное прикрытие, незаметно исчез вместе с деньгами.
– Я не верю тебе, – сказала Фрэнсис. – Ты бросил меня. Если бы я хоть что-то значила для тебя, ты связался бы со мной в Буэнос-Айресе.
– Как? Я знал, что в доме прослушиваются все телефоны. Вы получали письма только после тщательной проверки. Моя „смерть" была лишь случайностью, но самой лучшей – она давала нам возможность начать все сначала. Я пытался найти способ связаться с тобой, но ты вдруг неожиданно исчезла. Неужели ты думаешь, что я был бы сейчас здесь, если бы хотел избавиться от тебя?
Фрэнсис не знала, что думать.
– Как ты нашел меня? – спросила она.
– Ко мне в руки попал журнал. Ты изменила имя, но я все равно знал, что это ты.
– Ты жил в Испании все это время? – продолжала расспрашивать Фрэнсис.
– Я жил то там, то здесь… – настороженно оглядываясь, ответил Диего.
– Почему ты все время смотришь по сторонам? Такое ощущение, что ты ждешь кого-то, – обратив внимание на странное поведение собеседника, поинтересовалась Фрэнсис.
– Прости. Мне всегда кажется, что за мной следят. Старые привычки трудно забыть, – извинился Диего и внимательно посмотрел на Фрэнсис. – Ты не веришь мне, – пытаясь разобраться в ее чувствах, продолжил он.
– Какое это имеет значение? У тебя своя жизнь, у меня – своя. Лучше оставить все, как есть. Прощай.
Фрэнсис встала.
– Еще слишком рано, чтобы расставаться. Мы так и не поговорили о Питере, – остановил ее Диего.
– Тут не о чем говорить.
Диего пристально посмотрел на Фрэнсис.
– Похоже, не только моя память стала изменять мне, – усмехнувшись, сказал он. – Ты говорила мне, что беременна, помнишь? Если бы даже я и не знал, нетрудно было бы догадаться – он точная моя копия на той фотографии в журнале. Я хочу его видеть, хочу говорить с ним. Тебе следует сесть, на нас начинают оборачиваться. Ты же не хочешь привлечь к себе внимание.
Фрэнсис медленно опустилась на прежнее место. По крайней мере, сейчас она знала истинную причину столь пристального интереса к своей персоне. Этой причиной был Питер. Именно из-за Питера Диего захотел видеть ее вновь.
– Ты, должно быть, сошел с ума? – резким, злым шепотом ответила она. – Неужели ты думаешь, что я захочу разрушить жизнь собственного сына и расскажу ему о тебе?! Забудь о нашем существовании и оставь нас в покое!
– В прошлое воскресенье ты так не говорила, – улыбнулся он.
Фрэнсис понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что Диего имел в виду. Ее предположение было столь невероятным и так поразило Фрэнсис, что она с трудом смогла говорить.
– Это был ты, тот, кто?..
– Хочешь сказать, что только сейчас узнала об этом? – прервал ее Диего.
– Ты следил за нами?..
– Конечно. Неужели ты думаешь, что я не захотел бы вас увидеть, зная, где вы оба находитесь? – нетерпеливо произнес Диего. Казалось, удивление Фрэнсис начинало надоедать ему. – Я считал, что ты догадалась обо всем. Я присылал тебе в больницу цветы и сам подписывал карточки. Когда-то ты была более наблюдательной, Мелани. Ведь я и раньше дарил тебе лилии и присылал письма. Ты должна была узнать мой почерк.
Фрэнсис вспомнила полную нежных белых цветов корзину.
– Я не видела твоих посланий. Все записки читала мне медсестра. Мне присылали в больницу много цветов; ты не можешь обвинять меня в том, что я не запомнила их все…
Не было нужды объяснять что бы то ни было Диего, но Фрэнсис смогла собраться с мыслями. Она была смущена столь неожиданным признанием, и первой ее мыслью было поблагодарить Диего, но она передумала, испугавшись, что овладевшее ею новое чувство заставит ее простить Диего, и она уже не сможет ненавидеть его, а значит, станет беззащитной.
– Почему ты вернулся? Ты надеялся, что приедешь сюда и сможешь забрать то, что некогда оставил? – спросила Фрэнсис, смущенная тем, что вопрос может быть истолкован как намек.
Диего улыбнулся.
– Отчасти. И, вижу, я не ошибся. Твои глаза не умеют лгать… Я хочу, чтобы в следующую нашу встречу ты привела Питера с собой. Он мой сын, Мелани. Я имею право познакомиться с ним.
– Не называй меня так!
– А раньше тебе нравилось, когда я шептал это имя тебе на ухо. И я буду шептать его снова, когда ты вновь окажешься в моих объятиях. Пойдем ко мне. Я остановился…
– Ты сумасшедший !
Фрэнсис схватила свою сумочку и, не оборачиваясь, бросилась к выходу. Ей очень хотелось надеяться, что она никогда больше не увидит Диего.
– Su marido llamo para decir que va a venir tarde , – громко сообщила Евгения с кухни, как только услышала звук открывающейся двери.
– Спасибо, Евгения. Есть еще какие-нибудь новости? – спросила Фрэнсис, стоя уже у лестницы. То, что Норман задерживается, не удивило ее – это было обычным явлением.
– No, ninguno .
Фрэнсис направилась к себе в комнату. Она знала, что Диего не будет звонить сюда, но на всякий случай решила спросить. С тех самых пор, как она вышла из отеля, мысли о Диего не покидали ее, и сейчас ей мерещилось, что он, подобно тени, следует за ней по пустынным коридорам дома.
Фрэнсис вошла в спальню, бросила плащ на кровать, села в кресло напротив окна, устремив безучастный взор на улицу.
Было глупо потерять над собой контроль, думала Фрэнсис. Теперь у нее нет другого выхода, как ждать, когда Диего предпримет новую попытку встретиться с ней. Он не сдастся так просто. Фрэнсис знала его. Вопрос был в том, как далеко он зайдет в своем желании добиться поставленной цели.
Раздался звонок в дверь.
Фрэнсис спустилась вниз и услышала, как Евгения открывает дверь.
– Кто это? – Ее собственный пронзительный голос шокировал Фрэнсис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36