А я-то думала, среди военных не
бывает добровольцев... Выходит, под твоим началом служили одни мятежники.
Переговорное устройство взревело прежде, чем Стэн успел сделать
что-нибудь полезное: например, упасть на колени и возблагодарить парочку
бхорских богов за то, что они осенили "Победу" своей благодатью (а может
быть, наоборот, прокляли ее), лишив более тысячи членов команды рассудка и
способности здраво мыслить.
- Стэна на капитанский мостик! Стэна на капитанский мостик!
Голос был взволнованным - из чего очевидным образом следовало, что
приближается катастрофа.

- Эти шесть экранов показывают, что происходит на "Беннингтоне".
Передача пошла сразу после того, как мы установили с ними связь.
Стэн посмотрел - на экранах были видны брошенные командой станции
наведения ракет.
- Я думаю, ведется прямая передача, - продолжал Фрестон.
Почти весь главный экран занимал "Беннингтон", тяжелый авианосец,
самый мощный корабль из флотилии Сарсфилда. По обе стороны от него
расположились два эсминца. И все на полном ходу мчались в сторону
"Победы". Или Сарсфилд приказал им выступить в роли камикадзе -
рассчитывать на то, что они смогут причинить реальный урон "Победе", не
мог даже глупец, - или ситуация вообще вышла из-под контроля.
- У меня, - объявил Фрестон, - снаряжено шесть станций "Кали",
которые находятся в четырехсекундной готовности.
- Повторите первую передачу с "Беннингтона".
Фрестон включил вспомогательный экран. Стэн увидел командный мостик
"Беннингтона" - создавалось впечатление, что здесь только что закончилась
грандиозная драка. У офицера на экране была перевязана рука и разорвана
форма.
- "Победа", это "Беннингтон". Пожалуйста, ответьте на этой же
частоте. Говорит командор Джеффрис. Я принял командование "Беннингтоном".
Офицеры и матросы корабля отказались подчиняться приказам Императора. Мы
хотим присоединиться к вам. Пожалуйста, ответьте.
Изображение затуманилось, а потом все повторилось снова.
- Кроме того, - сказал Фрестон, - мы получили сообщение от одного из
эсминцев - "Аойфа". Другой называется "Айслинг". Оба класса "Эмер". - Он
показал на другой экран, на который Стэн сначала не обратил внимания. - Их
сообщение короче, передача не закодирована. Вот она: "Эсминцы "Аойф" и
"Айслинг" хотят присоединиться. Принимаем команду Стэна". Оба корабля из
системы Хондзо. Вам это что-нибудь говорит, сэр?
Совсем немного. Хондзо славились в Империи умением торговать. Нельзя
сказать, что остальные обитатели галактики относились к ним с особой
симпатией. Хондзо был присущ чрезмерный этноцентризм. Более всего их
интересовало получение максимальной выгоды, при этом, однако, они были
удивительно преданны хозяину, которому соглашались служить - но только до
тех пор, пока им отвечали тем же. Кроме того, они отличались отчаянной
смелостью, вплоть до готовности к уничтожению всей своей расы, в чем имел
возможность убедиться Тайный Совет в период смуты, когда пытался украсть у
хондзо их АМ-2.
До Стэна доходили слухи, что с тех пор, как Император вернулся,
хондзо, имея на то достаточные основания, считали, что не получили
заслуженного вознаграждения (в денежном выражении) за свою верность
Империи.
- Снимите "Кали" с боевого дежурства. Немедленно свяжитесь с
командирами этих кораблей и передайте: сообщение получено, пусть ждут
дальнейших инструкций, - приказал Стэн. - Скоро мы выясним, насколько они
готовы нас поддержать. А сейчас вызовите на связь этого Джеффриса с
"Беннингтона".
Соединиться удалось почти сразу. Разговор получился совсем коротким.
На "Беннингтоне" и в самом деле произошел мятеж. Капитан убит; пять
офицеров и двадцать матросов в госпитале. Около тридцати процентов команды
- все они находятся под арестом - сохранили верность Империи.
- Ждем ваших приказов, - закончил Джеффрис.
- Во-первых, - сказал Стэн, стараясь соображать побыстрее, - добро
пожаловать в наш кошмар, вы все явно спятили. Во-вторых, отправьте тех,
кто верен Империи, к Сарсфилду. Если у вас есть грузовая шлюпка,
используйте ее для этих целей; в противном случае снимите оружие с одного
из боевых катеров. В-третьих, как и прежде, не допускайте людей на станции
наведения. Мне очень жаль, но в нашем положении никому нельзя доверять.
В-четвертых, приготовьтесь принять посетителей. В-пятых, переключите ваши
навигационные системы на принятие команд с моего корабля. Вы будете нас
сопровождать. Пока все.
- Есть, сэр. Будет исполнено. Ждем прибытия ваших людей. И... спасибо
вам.
Стэн выключил экран. Ему было некогда удивляться, ничему еще одна
большая команда идиотов добровольно вызвалась сопровождать его в камеру
смертников. Он огляделся по сторонам в поисках Алекса и увидел, что тот с
довольным видом сидит у главной панели управления. Килгур незаметно
поманил его пальцем. Стэну страшно захотелось рявкнуть что-нибудь этакое в
ответ, но он сдержался и подошел к Алексу.
- Прошу прощения, босс, но прежде чем мы двинемся дальше, у меня есть
важное сообщение... Мы все еще богаты, приятель.
Стэн едва удержался от опасной для жизни попытки лягнуть Алекса.
Какое, черт возьми, это имеет отношение к...
- Раз уж мы так торопимся, я постараюсь быть кратким. Пока ты
вдохновлял всех этих идиотов на подвиги, я занялся нашими банковскими
счетами. Нам, людям, оказавшимся вне закона, прежде всего требуется
ликвидность. Так что я перевел наши счета в тот банк, где мы всегда, еще
со времен службы с "Богомолами", отмывали грязные денежки.
Стэн собрался было что-то сказать, но потом сообразил, что это вовсе
не проявление жадности со стороны Килгура. Революции, как и большая
политика, должны постоянно подпитываться деньгами, отсутствие которых чаще
всего и является причиной неудач. Потребуется огромный капитал, если они
надеются выжить в этой борьбе, не говоря уже о победе.
А Килгур вовсе не преувеличивал, утверждая, что они очень богаты.
Несколько лет назад, когда друзья попали в плен во время таанской войны,
их соратница из отряда "Богомолов" Ида тайно вложила накопившиеся на их
счетах деньги в очень выгодные предприятия. Они стали настолько богаты,
что Стэн сумел купить целую планету, а Килгур умудрился построить около
полудюжины замков с огромными поместьями на своей родине в Эдинбурге.
- Подумай сам, они наверняка уже пустили кого-нибудь по следу. Я
послал коротенькое сообщение Иле, чтобы эта толстая корова ждала нас в
гости. Мне кажется, нам пригодится помощь цыган, пока суматоха не
уляжется. Еще я послал небольшое сообщение королю контрабандистов, хотя у
меня нет уверенности в том, что почтовый ящик у Вайлда по-прежнему
надежен. Вот и все, босс. У тебя есть для меня задание? Насколько я
понимаю, мы решили взяться за ум, поискать барсучью нору и выманить оттуда
этого ублюдка.
Алекс вскочил и вытянулся по стойке "смирно". Стэн кивнул:
- Вот именно. Кроме того. Император непременно пошлет по нашему следу
своих псов. Тут нам нечего беспокоиться. Забирай половину бхоров и
отправляйся на "Беннингтон". Убедись, что они не пытаются шутить с нами
шутки.
- А если пытаются?
- Поступай, как посчитаешь нужным. Если это ловушка, сделай так,
чтобы они заплатили за предательство. Я буду держать две установки "Кали"
в боевой готовности, пока ты не дашь отбой, и еще эскадрилью боевых
катеров.
- Меня уже нет, - сказал Килгур и исчез.
Стэну очень хотелось отдышаться и придумать какой-нибудь осмысленный
план, но он едва успевал реагировать на происходящие события. Он вернулся
к командору - теперь капитану - Фрестону.
- Ну, капитан, вы слышали, что мы собираемся сделать. Все три корабля
будут управляться с капитанского мостика "Победы". Я хочу, чтобы вы задали
навигационному компьютеру программу случайного выбора направления полета.
- Слушаюсь, сэр.
- И еще, пошлите эскадрилью боевых катеров к "Беннингтону", а
другая... напомните, как зовут ее командира... должна находиться в одной
световой секунде, защищая "Победу" с тыла. Каждый раз, совершая прыжок в
гиперпространство, мы будем оставлять одну установку "Кали" с
"Беннингтона" под управлением одного из офицеров Ренци. Мне не нравится,
когда меня преследуют.
- Слушаюсь, сэр.
- А теперь свяжите меня с хондзо.
- Есть, сэр. А куда мы летим?
Стэн не ответил.
Но совсем не потому, что не знал ответа, просто ему было известно: у
заговорщика есть только одна возможность остаться в живых - никогда и
никому не рассказывать заранее о своих планах. На самом деле он мог
отправиться в два места... теперь, когда произошло настоящее чудо и вместо
одного корабля у него появилось нечто похожее на флот.
Насчет первого Стэн сомневался, но оно отличалось выгодным
расположением, поскольку все уважающие себя мятежники начинают с того, что
разрушают свою Бастилию.
А второе?
Когда Махони вели на казнь, он прокричал: "Отправляйся домой".
Стэн наконец понял, что имел в виду Махони. Впрочем, некоторые
сомнения на этот счет у него все-таки имелись.

2
Ранетт ткнула в бок заспанного клерка, наступила на ногу офицеру
военно-морских сил и точно рассчитанным движением, но как будто совершенно
случайно, подтолкнула какого-то бюрократа в бок так, что он вылил на свое
толстое брюхо целую чашку дымящегося кофе.
Пробираясь сквозь толпу, она рассыпалась в извинениях: "Прошу
прощения... Какая же я неловкая..."
Если бы в этот момент кто-нибудь пригляделся к ней повнимательнее,
он, вне всякого сомнения, заметил бы, что Ранетт продвигается к намеченной
цели с уверенностью человека, привыкшего к большим скоплениям народа. Она
легко скользила между людьми, пробегала через открытые пространства,
создавала себе проходы там, где их до сих пор и в помине не было, и все
время не сводила глаз с огромной двери, ведущей в комнату для прессы замка
Арундель.
Однако возле двери проход ей загородила черная гора в форме. На
рукаве стражника причудливо переплелись золотые буквы ВБ. "Просто
замечательно, - пронеслось в возмущенном сознании Ранетт, - не хватало
только кретинов из службы Внутренней Безопасности". Она одарила стражника
одной из своих самых ослепительных улыбок, которая была призвана растопить
сердце любого дееспособного мужчины с нормальными сексуальными
пристрастиями.
- Извините, пожалуйста...
Ранетт уже поднырнула ему под руку и почти проникла в конференц-зал.
Изнутри доносился сухой голос какого-то официального лица, читавшего
доклад. "Уже начали, ублюдки, - подумала Ранетт. - Я спущу шкуру с того,
кто в этом виноват".
Однако стражник с нашивками на рукаве загородил ей дорогу.
- Только для прессы, - прорычал он.
Сладенькая улыбочка по-прежнему светилась на лице Ранетт.
- Вот-вот, для меня, значит.
Она выхватила свое удостоверение и твердой рукой поднесла его к
глазам-пуговкам тупоголового громилы. Он внимательно изучил документ,
потом посмотрел на Ранетт. Придурок из ВБ не спешил.
- Похоже, документы ваши, - наконец объявил он. А потом злобно
ухмыльнулся.
"Вдвойне замечательно и необыкновенно любопытно, - подумала Ранетт. -
Этот тип ненавидит средства массовой информации".
- А вы все равно войти не можете.
- Это еще почему, чертово кретинство?
Лицо Ранетт перестало быть соблазнительно нежным. Теперь от ее тона
повеяло могильным холодом. Однако стражник был настолько глуп, что еще
этого не понял.
- У меня приказ, вот почему, - рявкнул он. - Конференция началась...
Никому не разрешается входить и выходить, пока она не закончится.
Всего через одну секунду самодовольное выражение на его лице
сменилось неприкрытым ужасом - Ранетт позволила сдерживаемой до сих пор
ярости вырваться на свободу.
- А ну-ка, проваливай с дороги, ты, вонючий раздутый член! -
прошипела она. - Если ты меня не пропустишь сию минуту, я твои яйца зажарю
себе на завтрак.
Она подождала целых полторы пронизанных ужасом минуты, чтобы до
стражника дошел смысл ее слов. А потом окатила стражника и всю прилегающую
территорию столь отборными ругательствами и невообразимыми угрозами, что
по своей силе и изощренности они с легкостью могли бы поспорить со всем,
слышанным до сих пор бравым представителем службы безопасности - включая
обещание познакомить его со старшим палачом Императора.
Девяносто секунд истекали, превратившись в целый мучительный год,
когда в крошечном мозгу стражника наконец вспыхнуло имя, написанное на
удостоверении. Женщина, готовая растерзать его собственными руками, была
знаменитостью. Ранетт вела репортажи о таанских войнах прямо с линии
фронта. Ей удалось выжить в те страшные годы, когда у власти стоял Тайный
Совет. Она выдавала блестящие документальные передачи, которые даже он
смотрел, испытывая благоговение и ужас. Могущественные члены правительства
и главы корпораций разбегались в разные стороны, как нашкодившие
мальчишки, стоило ей только появиться со своей командой и аппаратурой.
Когда Ранетт замолчала на одно мгновение, чтобы перевести дух - или в
надежде, что ее посетят новые идеи, - громила с золотыми буквами ВБ на
рукаве поспешил убраться с ее пути. Он был готов дезертировать с поста -
легче пережить гнев сержанта с голосом гиены, чем ярость этой женщины, -
когда услышал, как огромная дверь с легким шорохом приоткрылась, а потом
быстро закрылась снова. Его трясло. Ранетт уже была внутри - пока не
закончится пресс-конференция, он в безопасности. И пусть приказы катятся
ко всем чертям.
Адмирал Андерс, командующий военно-морским флотом Его Императорского
Величества, мысленно выругался, увидев, как Ранетт влетела в переполненный
журналистами конференц-зал и, мило улыбаясь, вынудила какого-то гонца
уступить ей место возле прохода.
До сих пор конференция проходила спокойно. Едва Андерс узнал про то,
как повернулись события на Алтае, он дал офицерам, отвечающим за работу
пресс-служб в кризисной ситуации, соответствующие задания, не дожидаясь
приказов Императора.
Противники адмирала, которые в данный момент помалкивали, считали,
что он слишком молод, красив и обладает чересчур безукоризненными манерами
для этой должности. Он сумел взобраться на самый верх только благодаря
таланту политика, а не военного. По правде говоря, Андерс получил все свои
медали за полеты на вражеские территории, которые были недавно освобождены
и очищены от нежелательных элементов. Он много стрелял, впадая в ярость,
зато к его отчетам для прессы и рапортам было невозможно придраться даже
при очень сильном желании.
Став командующим военно-морским флотом, адмирал Андерс первым делом
издал свод законов, касающихся кризисных ситуаций, в соответствии с
которыми должны действовать и действовали существа, собравшиеся в этом
зале. Все было очень просто:
только представители прессы, подучившие соответствующие бумаги от его
администрации, имеют право присутствовать на пресс-конференциях,
посвященных той или иной кризисной ситуации;
журналисты имеют право задавать вопросы, касающиеся лишь фактов,
излагаемых во время конференции;
журналисты имеют право задавать вопросы только тем официальным лицам,
кто делал сообщение о возникшей ситуации;
любое нарушение первых трех правил может рассматриваться как
нарушение имперской безопасности, с обвинением виновных в государственной
измене.
Тем не менее адмиралу приходилось считаться с определенными
условностями, общаясь с представителями прессы. В этом зале были и звезды
журналистики, известные во всех уголках Империи. Они получали за свою
работу такие огромные гонорары, что представляли из себя целые корпорации
в лице одного человека.
К счастью, большинство из них были вполне ручными. Андерс прекрасно
понимал: даже овод вынужден быть членом того общества или организации, на
которые осуществляет нападки, если он хочет стать знаменитым и богатым
оводом.
Ранетт к этой категории журналистов не относилась. Она была известна.
Не стремилась стать очень богатой. Пользовалась своей славой только в
качестве инструмента, дающего ей возможность добиться желаемых
результатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63