Допускать такое нельзя. Я мог бы обратиться в Тайный совет и получить там санкцию либо на их собственный арест, либо на арест их имущества, пока они не выплатят задолжность. Вполне мог бы. — Он сокрушенно покачал головой. — Но это лишь одна из наших проблем. Вы заметили двух типов в зале ожидания? Один из них капитан; находящийся на нашей службе. Другой — наш довольно крупный пайщик. Недавно я узнал, что они проделали следующий трюк: капитан получил деньги от нашего частного партнера и часть груза передал ему, а не компании. Вот такая парочка мошенников!— Вид у них довольно смущенный.— Еще бы! Я располагаю всеми необходимыми доказательствами их вины. Пусть попотеют перед нашим разговором. Я думаю для капитана это закончится увольнением, а для коммерсанта значительным штрафом, хотя оба негодяя по справедливости заслуживают тюрьмы. А теперь я хочу показать вам кое-что.Он подвел меня к небольшой темной комнатке, расположенной в глубине коридора. Там вдоль стен висело несколько десятков одинаковых комплектов одежды из грубой жесткой материи.— Обратите внимание, — сказал он, снимая один со стены, — ни одного кармана. Мы вынуждены так одевать наших рабочих при разгрузке судов. До того, как мы выдали им такую одежду, они одевали кафтаны с потайными карманами и наполняли их самыми дорогими специями. Я приказал выдать им такую одежду после того, как мы поймали одного парня, в карманах которого было обнаружено пять фунтов перца, кварта имбиря и немного корицы. Они надевали башмаки с полыми каблуками и заполняли их гвоздикой. Иногда мне кажется, что на свете уже совсем не осталось честных людей.Дальше вдоль по коридору располагалось просторное помещение, гул голосов откуда донесся до нас едва мы вышли из кабинета. Сэр Сигизмунд заявил, что внутри здания я могу ходить без опасения, так как присутствующие заняты своими делами, и им не до меня.Мне бросилось в глаза стремление придать убранству помещения восточный колорит: стены под мрамор, орнамент, украшавший двери, ковры. У дверей стояли два темнолицых служителя в белоснежных тюрбанах. Однако на этом сходство с Востоком заканчивалось. За столом стоял клерк-англичанин, полноватый и светлобородый. В руках он держал деревянный молоток, которым нетерпеливо стучал по столу, однако, никак не мог успокоить сидевшую перед ним большую группу людей.Все они явно были лондонцами. Одеты они были очень богато, но не так ярко, как джентльмены при дворе. У каждого на рукаве была вышита эмблема его гильдии. В глаза мне бросилось еще одно отличие: среди дворянства в моде была поджарая худоба, эти же состоятельные купцы и коммерсанты отличались корпулентностью. Глаза глядели холодно и сурово. Линии рта говорили о хитрости. Сейчас, однако, они вели себя отнюдь не чинно: они кричали и жестикулировали, охваченные азартом.Позади стола лежали груды великолепных тканей — бархат, велюр, парча. Редкие шелка радовали глаз своей изысканной расцветкой. Воздух был наполнен незнакомыми ароматами, экзотическими и дразнящими.— Сегодня мы проводим крупный аукцион, — пояснил сэр Сигизмунд. Общее возбуждение, чувствовалось, захватило и его. — Мы выставили на продажу множество товаров. Цены на специи очень поднялись, а у нас здесь каких только нет. Бьюсь об заклад, мой мальчик, что о существовании некоторых вы и не подозревали, к примеру о нарде или кубебе. Давайте-ка постоим здесь немного, понаблюдаем. Встаньте вот сюда, за этими толстяками и никто не обратит на вас внимания.Вскоре я убедился, что возбуждение и шум, царившие в помещении объясняются не только напряжением торгов. Служители в тюрбанах разносили по залу вино и эль, а около стены стоял стол, уставленный различными яствами. Здесь был ростбиф, нарезанный тонкими аппетитными розоватыми ломтями, великолепный мясной пирог с восхитительной поджаристой корочкой, целая гора снежно-белых марципановых пирожных и огромные вазы с фруктами. Купцы без устали курсировали между своими креслами и этим столом и, смачно жуя угощение, продолжали внимательно следить за ходом аукциона.Сэр Сигизмунд оставил меня и подошел к переднему столу, чтобы взглянуть на колонку цифр, выведенных на листке бумаги. При этом он покачал головой и нахмурился. И тут же клерк торжественным тоном подобострастно взглянув на него изрек.— Джентльмены, сэр Сигизмунд Хилл недоволен нашими сегодняшними ценами. И я вовсе этим не удивлен. Уровень цен действительно невысок. Мы должны проявить большую активность, джентльмены, гораздо большую.Вернувшись к дверям, сэр Сигизмунд прошептал мне.— Цены, кстати сказать, совсем неплохие. Тем не менее необходимо слегка подстегнуть этих господ, иначе они будут сидеть здесь до ночи. Сейчас мы устроим для них аукцион со свечой. Смотрите внимательно, это будет весьма интересно.Тут со своего места в углу поднялся довольно полный мужчина. Я понял, что это был распорядитель. В руках он держал высокий посох. Вид у него был такой суровый, будто он сию минуту готов принять самые суровые меры к нарушителям порядка. В руках у него была дощечка, а на ней стояли простая восковая свеча с коротким фитилем. Распорядитель зажег свечу и поставил ее на стол на виду у всех.Сейчас на продажу был выставлен квинтал очень редких специй. Для тех, кто не знает восточных мер веса, что квинтал составляет немногим больше сотни фунтов. Как только задрожало пламя свечи, голоса покупщиков зазвучали резче и энергичнее. Цена быстро росла. Сэр Сигизмунд с усмешкой сказал мне.— Аукцион прекратится в то самое мгновение, когда погаснет свеча и товар получит покупщик, последним предложивший цену.Воск свечи быстро плавился, но цены поднимались еще быстрее.— Семь! Семь с половиной! Восемь! Восемь с четвертью! — Распорядитель поднял свой жезл. — Восемь с половиной!Свеча погасла.Распорядитель указал жезлом на удачливого покупщика.— Восемь с половиной! — провозгласил он. -Продано Гаю Кастерби по восьми с половиной. Просим Гая Кастерби подойти к столу и внести задаток.Сэр Сигизмунд прошептал мне на ухо.— Восемь с половиной шиллингов за фунт. Хорошая цена. Мы не получили бы ее, если бы продолжали аукцион прежними методами. Это как игра. Они входят в азарт и забывают об осторожности. Тем не менее специи, которые мы сейчас продали в самом деле очень редкие.Остаток дня я провел в одиночестве в небольшой комнате, которую предоставил мне Хилл в качестве убежища. Коротать время мне помогал том Байярда, купленный мною еще в Париже. Предусмотрительный хозяин также снабдил меня изрядным куском холодной говядины, караваем белого хлеба и бутылью доброго эля. На улице уже стемнело, когда сэр Сигизмунд присоединился ко мне. Он торжествующе улыбался.— Лондон словно сошел с ума, празднуют победу. Во всех тавернах да и во дворцах знати все только и пьют за здоровье Джона Уорда. Чипсайд так забит народом, что не протолкаться. Я получил известие из дворца: наш король впал в дурное расположение духа. Арчи напился пьяным, и король не желает его видеть.Я отворил окно и взглянул вниз. Улицы были заполнены толпами народа. Над головами мелькали факелы.— Сегодня вечером в городе жгли чучела, — сообщил мой хозяин. — Сожгли изображение короля Испании и разумеется Гая Фокса. Возможно несколько чучел, изображавших членов Тайного Совета.— А самого короля?— Вряд ли они готовы зайти так далеко. Однако отзываются о нем повсеместно не слишком одобрительно. Люди требуют объявить войну Испании.— Хотел бы я, чтобы Джон все это видел.Сэр Сигизмунд устало опустился в кресло.— Сегодня у меня был напряженный день. В пять часов у нас состоялся совет, и, должен признаться, что еще ни разу я не видел наших пайщиков в столь словоохотливом расположении духа. Даже наш прижимистый Таттл не поскупился пять раз выложить на стол по шиллингу во время обсуждения одного-единственного вопроса. Дело в том, что у нас есть такое правило: ни один пайщик не имеет права выступать по одному вопросу дважды, не заплатив шиллинг штрафа. Обычно это правило неплохо остужает их красноречие. Сегодня к тому же больше дюжины из них заплатили штраф в два с половиной шиллинга, за то, что перебивали других выступающих. Монеты стучали о дерево как кости в каком-нибудь притоне в полночь. А знаете, какой вопрос обсуждался? Должны ли наши суда тратить порох, отвечая на салют других кораблей в открытом море, в честь победы над испанцами. Было принято решение не тратить порох, но команды судов должны отвечать на салют приветственными криками.— А куда идут собранные штрафы?— На них покупают библии, которые раздают командам судов. — Затем сэр Сигизмунд перешел к более важным вещам.— Я приготовил для вас постоянное убежище, Роджер. Вы будете жить на верхнем этаже дома одной почтенной вдовы. Ее муж занимался сбытом кож. После его смерти она, чтобы свести концы с концами, сдает комнаты. Помните, ваше имя Ричард Стрейндж, вы — студент. Что вы изучаете, право или богословие, решайте сами. Груз книг я уже отправил. Читайте, занимайтесь и выходите на улицу только по ночам, но делайте это как можно реже. Скоро вас начнут искать. Госпожа Уитчи неболтлива, а за честность ее я ручаюсь, однако она женщина и следовательно очень любопытна. Переедете вы туда сегодня вечером.Я попытался выразить ему свою благодарность, но он только отмахнулся.— Мы немалым обязаны вам, Роджер, — сказал он. — Да и не только мы, а вообще все английские купцы. Представляете ли вы, насколько важна сегодня для Англии торговля с Востоком? Дело в том, что обороты лондонских купцов в шесть раз превышают обороты всех купцов остальных частей Англии, и большая часть этой торговли падает как раз на страны Востока. Она приобрела столь важное значение, что я ежегодно посещаю берберийское побережье и плачу дань для того, чтобы защитить наши корабли от корсаров. Две тысячи фунтов в год! Уверяю вас, это совсем не мало. Теперь, когда Джон Уорд и его друзья являются там хозяевами с этим покончено. Вы знаете, что мы кое-что платим и им? Не так уж много, конечно, но тем не менее вполне приличную сумму. Так что можете понять, где лежат истинные интересы английских купцов.Это объяснило мне многое из того, что я до сих пор не понимал. Так мне были непонятны причины его пребывания в Тунисе и той свободой, которой он там пользовался.— С тем, что я сейчас скажу, вы можете не согласиться, так как это идет вразрез с общепринятым мнением, — продолжал он, — но запомните, Роджер, — те люди, которых вы сегодня здесь видели, нужны Англии больше, чем все придворные, солдаты и дворянство. Торговля — вот что в конечном итоге определяет мощь государства. Люди должны иметь работу, они должны есть и одеваться, а для всего этого необходимы купцы. Короли ведут войны, но и за этим стоят интересы торговли. Сейчас на купцов глядят сверху вниз, их женам не разрешают носить шелка, в тяжбах с дворянами они неизменно проигрывают, но финансы страны находятся в их руках, и настанет день, когда они займут подобающее им место.Помолчав немного, он прибавил.— Ну на сегодня вы достаточно наслушались моих проповедей. Вот как мы поступим: двое наших носильщиков сегодня вечером отправятся в Денмарк Хауз. По установившейся традиции всякий раз после прибытия нашего корабля в гавань, мы преподносим Ее Величеству подарки — лучшие специи и благовония, рулон шелка, иногда даже изделия из яшмы. Сегодня я тоже приказал им отнести во дворец наши дары. Вы можете сопровождать их до трактира «Кабанья Голова», там вы окажетесь всего в нескольких кварталах от своего нового жилища. Ваш дом расположен на Гринчерч-Стрит, неподалеку от Олд Свэн Стэрз. Найти его легко: когда-то его владельцем был лекарь и его фонарь до сих пор висит над окном третьего этажа, хотя цвет его теперь уже не красный, а синий. Госпожа Уитчи будет ждать вас.Я следовал за носильщиками на довольно приличном расстоянии. Они лениво брели по улицам, останавливались на каждом перекрестке, где жгли чучела и, наконец, сделали весьма продолжительный привал в небольшой грязноватой таверне под вывеской «Великий Кан». Так как на вывеске был изображен смуглолицый восточный владыка, восседавший на довольно хилом слоне, я догадался, что странное слово «кан», по всей видимости, должно было означать «хан». Улицы были еще полны народа, и я с тем большим удовольствием окунулся в царившую везде атмосферу веселья, что ощущал свою прямую причастность к событиям, вызвавшим это торжество. Я, однако, ощущал, как настроение людей постепенно меняется. Огромное количество выпитого спиртного уже начинало сказываться. В глазах многих уже сверкала злоба, и я был уверен, что до наступления утра многие лавки, принадлежавшие католикам будут разгромлены и прольется кровь. Разумеется такие настроения царили далеко не везде и не среди всех. Когда я проходил мимо какого-то скромного вида здания, дверь его отворилась, и я услыхал хор голосов, поющих прекрасный гимн «В этот день зажжем мы свечи». Я понял, что поют пуритане или даже браунисты, и они тоже возносят свои смиренные благодарения Господу за одержанную над неприятелем победу.Я не остановился у «Кабаньей Головы» как посоветовал мне сэр Сигизмунд, но продолжал осторожно следовать за носильщиками дальше. Я решил дойти с ними до самого Денмарк Хауза и взглянуть на дворец, в котором теперь жила Кэти. За столь долгий срок я впервые находился так близко от нее. 30 Денмарк Хауз заставил меня вспомнить о Париже, так как вид у дворца был совсем не английский. Высокие округлые каминные трубы на крыше напоминали дамские пальчики, да и все украшения кирпичного фасада носили следы иноземного происхождения.У ворот стояли два бездельничающих стража, но войти внутрь было делом вовсе не трудным. Туда и обратно сновало множество народу, и я решил, что коль скоро я уж пришел сюда, мне тоже следует войти и осмотреть дворец. С деловым видом я быстрой походкой миновал прямоугольный портал и очутился в переполненном людьми зале. Как я подозревал, значительная часть посетителей имела права находиться здесь не больше, чем я. Некоторые зашли сюда лишь для того, чтобы воспользоваться уборными. В одном углу какой-то пожилой мужчина с котомкой на спине чистил рукав весьма подозрительного вида нечесанному молодцу; двое каких-то субъектов внимательно разглядывали образцы отличного бархата стоимостью по крайней мере три фута за ярд и при этом оживленно торговались; группа слуг в дворцовых ливреях окружили лекаря, который собирался выдрать зуб одному из их компании.Никто не обращал на меня внимания, и я прошел к выходу из помещения, откуда были видны главные строения дворцового ансамбля, расположенные по другую сторону четырехугольного двора. Где-то там в этих красивых палатах находилась Кэти. Возможно она в числе других фрейлин присутствовала на каком-нибудь приеме королевы, или, быть может, королева уже отпустила ее, и она удалилась в свою комнату. Я нашел взглядом освещенное свечой окно и представил себе, что это ее окошко. Вот она сидит за своим рабочим столиком и пишет письмо (но не мне). Ее волосы были высоко приподняты и причесаны на новый лад, как ей это теперь нравилось. Мне казалось, я вижу, как она хмурит свой лоб, сочиняя послание (я уже упоминал, что Кэти отнюдь не отличалась ученостью); как крепко сжимает гусиное перо и даже слегка высунула язычок от усердия, а глаза ее сияют от счастья, при мысли о том, кому она пишет это письмо. А может быть она готовится лечь спать и уже наклонилась, чтобы задуть свечу. Потом, однако, я решил, что еще слишком рано, и она вряд ли собирается спать, тем более что и огонек в облюбованном мною окошке продолжал гореть.Я увидел, как какой-то джентльмен с брюзгливым выражением лица принял товары, которые принесли носильщики. Очевидно он был важной персоной, так как на нем висела цепь с орденом Святого Георгия. Он, однако, не очень следил за своей внешностью, ибо символ его высокого звания свисал на засаленный камзол черного бархата. Дама с напудренными волосами, похожая на куклу в своих широких фижмах, заговорила с ним о подарках, и они шептались с минуту. Похоже, они были чем-то озабочены, но мне и в голову не приходило, что их заинтересовала моя скромная персона, до тех пор, пока джентльмен не ткнул в мою сторону пальцем.— Молодой человек, вы сопровождаете подарки для Ее Величества?— Нет, милорд, — судя по ордену Святого Георгия, он явно принадлежал к сословию пэров.— Но вы прибыли вместе с носильщиками, — проворчал он, — и я вижу, что вы моряк. Признайтесь, вы только что вернулись с Востока.— Я только что вернулся из морского путешествия, милорд.Дама подошла к нему сзади и сказала.— Я думаю, стоит попробовать, Джеральд. Ее Величество сегодня вечером явно скучает.Это замечание, казалось, вызвало еще большее раздражение лорда.— Всегда одно и то же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64