— Мне не нужна ваша помощь для того, чтобы навести порядок на моем судне. Мои люди понесут заслуженное наказание за то, что совершили, но главный зачинщик — ваш матрос. Именно в этом деле мы и должны с вами разобраться. Поэтому я и прибыл сюда.Я услыхал за своей спиной хриплое дыхание, обернулся и увидел большую группу матросов, старавшихся не пропустить ни слова из разговора двух капитанов. Другие члены экипажа вскарабкались по вантам и мрачно следили за происходящим оттуда. Даже Джейке, кок, покинул свой камбуз и напряженно вытянув шею смотрел на Слита широко раскрытыми глазами. Лицо его было таким же мучнисто бледным, как и сырое тесто на сковороде, которую он держал под мышкой. Откуда-то появился Хейл Генри Гард и встал рядом с Джоном.— Так что случилось? — спросил Джон.— Бунт, — ответил Слит. — Сначала воровство, а потом отказ повиноваться приказам капитана. Четыре человека убито.Джон в сопровождении помощника спустился по трапу. Теперь оба капитана стояли на палубе лицом к лицу, не скрывая своего явного недовольства друг другом.— Бунт? — переспросил Джон. — Попрошу вас сообщить мне подробности, капитан Слит.— Думаю моего слова должно быть достаточно, — недовольным тоном ответил ирландец, — но если вы настаиваете, капитан Уорд, то я скажу. Сегодня утром мне стало известно, что на корабле, захваченном нами вчера, мои люди нашли изрядное количество золота в слитках и припрятали его для себя, — в голосе капитана послышались гневные нотки. — Когда я вызвал их и потребовал отдать золото, эти подлые висельники нагло заявили мне, что золото принадлежит им и предложили тут же разделить его между членами команды. — Слит взглянул на трех матросов в цепях и яростно сплюнул.— И вы отказались.— Я отказался. Плевал я на их кодекс. У меня собственный кодекс. Мерзавцы заслужили примерное наказание и они его получат. — Он помолчал и добавил уже более спокойно. — Ведь это было ваше предложение, капитан Уорд, сдавать всю добычу и честно делить ее по окончании всей кампании.— Вы объяснили это команде?— Разумеется. И даже не один раз, как мне не противно было говорить с этими скотами. Но они продолжали стоять на своем, ссылаясь на этот идиотский кодекс.— Сколько народу замешано в бунте?— В конечном итоге, примерно с дюжину. Но большинство из них было сбито с толку этим мерзавцем О'Доннелом. Я считаю, что наказание должны понести лишь трое зачинщиков. Двое из них — мои люди — О'Доннел и Флинн. Третий — ваш. Климент Дюввер.Джон в первый раз взглянул на арестантов.— Опять ты, — вздохнул он, глядя на Клима. — Хлопот от тебя больше, чем от всей остальной команды.— Зато лучше него нет у вас бойца, капитан Уорд! — Выкрикнул чей-то голос за моей спиной. Все одобрительно зашумели.— Мы не хотели затевать бунт, капитан Уорд, — сказал Клим, — но мы знаем свои права. Дэнни О'Доннел уверял, что это золото наше по закону, а уж он-то должен знать. Он плавал еще с О'Дриссолом. Он говорил, что вся добыча, найденная на нижней палубе, всегда принадлежала матросам.Скованный цепью Флинн с неожиданной яростью вмешался в разговор.— Нечего сказать, хороши законы, по которым происходит дележка добычи! Все, что находят в каютах, принадлежит офицерам. Драгоценности, богатая одежда, золотые часы, страусиные перья. А что можно найти на нижних палубах и в кубриках? Только старое тряпье да стоялую воду!Судя по общему одобрительному гулу, все остальные матросы были полностью согласны с мнением своего товарища.Голос из задних рядов прокричал.— И так во всем, друзья. Нас сгоняют с земли, и мы вынуждены влачить жалкое существование в городах. Устав от нищенской жизни и пресмыкательств, мы уходим в море. И что же мы получаем? Червивую еду и удары линька по хребту! И те крохи, что остаются от добычи, после того, как все самое лучшее заберут себе господа. — Я узнал голос кока Джейкса. Он всегда толковал команде о правах простых людей и о том, что они должны с оружием в руках защищать эти права.При виде столь дружной поддержки Дэнни О'Доннел приободрился. Его рыжая голова высунулась из-за спин более высоких товарищей, и он закричал тонким писклявым голосом.— А в кои-то веки мы нашли что-то стоящее и что же дальше? Угрозы капитана и приказ отдать нашу добычу. Разве это честно, капитан Уорд?— Довольно, — прогремел Джон. Он оглядел возбужденные лица команды. — Прежде чем мы продолжим разговор, я хочу, чтобы все вы дали мне дельный и четкий ответ. Знали вы, что старый кодекс уже недействителен, а вся добыча будет поделена в конце похода?Первым на этот вопрос ответил кок. Проложив себе локтями дорогу в первые ряды, он крикнул.— Мы знали об этом, но решение было принято без нашего согласия, и нам оно не нравится. Простому человеку всегда шиш достается. Что же это получается? Сначала половина добычи отчисляется в пользу владельцев капитала. Потом десять долей забирает капитан, его помощники по две, некоторые из нас получают одну долю, а большинство только половину. И все это пропивается и прокучивается еще в походе.— Я хочу услышать ответ всей команды.— Знали, — неохотно и вразнобой прозвучал хор голосов.Джон повернулся к Климу.— Видишь? Ну а ты?Клим озадаченно посмотрел ему в глаза.— Я как и остальные слышал ваши слова, капитан Уорд, — ответил он, — но только я хорошенько не думал над этим. Я знал, что вы о нас позаботитесь, а больше мне ничего и не нужно. Но Дэнни сказал, что золото по праву принадлежит нам.— Думаю, теперь ясно, что ответственность за бунт в первую очередь несет ваш О'Доннел, — заявил Джон. — К сожалению, это не освобождает от ответственности остальных. Попрошу вас, капитан Слит, сообщите мне о том, что случилось после того, как ваши люди отказались сдать золото?— Я приказал заковать в наручники трех зачинщиков. Мой помощник, Мэт Берне, положил руку на плечо вашего матроса, тогда тот сильным ударом сбил его с ног. Зачинщиков поддержало еще человек двенадцать. Это был открытый бунт, капитан Уорд. В последовавшей схватке нам пришлось труднее, чем накануне в сражении с венецианцами. Четверо были убиты. По два человека с каждой стороны. Мэту Бернсу пробили череп.— Кто убил помощника капитана?— Я убил его, капитан Уорд, — произнес Клим. — Я не хотел этого, но он бросился на меня с пикой, и у меня не было другого выхода. Мне жаль, что так случилось. Помощник был хорошим парнем и нравился мне.Я судорожно пытался придумать хоть что-нибудь, что могло бы смягчить вину Клима, но тщетно.Я видел, как тяжело Джону объявить решение, которое он уже принял и пытался перехватить его взгляд. Однако он упорно отводил от меня взгляд.— Вы правы, капитан Слит, — медленно произнес он, — это был бунт, и мы должны наказать зачинщиков так, как предписывает закон. То обстоятельство, что по крайней мере один из обвиняемых имеет отличный послужной список, к моему большому сожалению, не может быть принято во внимание.Итак, все трое будут повешены. Я знал, что приговор будет именно таким, но когда услышал его произнесенным вслух, меня охватило бешеное желание не допустить его приведения в исполнение. Я оглянулся и по лицам окружающих понял, что и их обуревают те же чувства. Сдавленным голосом, которого я и сам не узнал, я выкрикнул.— Его послужной список должен быть принят во внимание, капитан Уорд! Я требую этого от имени команды!Мои слова потонули в одобрительном реве. Именно этого они, должно быть, и ждали. Со всех сторон неслись крики.— Мы не хотим, чтобы Клим умирал! Он не заслужил такой участи! Хорошо сказано, дружище! — меня одобрительно хлопали по спине.Джон мрачно покачал головой.— Я испытываю те же чувства что и вы, — сказал он. — Клим — хороший человек и отличный боец. Но ничего сделать для него я не могу. Если бы эти события произошли на нашем корабле, я мог бы принять во внимание ваше мнение. Я не хочу сказать, — поспешно добавил он, — что пощадил бы преступника без достаточных на то оснований. Дисциплина прежде всего… Но бунт произошел на судне капитана Слита и без его согласия ни о каком снисхождении говорить я не могу.— А от меня вы такого согласия никогда не получите, — заявил Слит. — Я предполагаю повесить О'Доннела и Флинна как только вернусь на борт «Грейс О'Мэлли». Я ожидаю, что и вы накажите этого парня так, как он этого заслуживает.Глаза Слита были устремлены на меня, и я понял, что по крайней мере отчасти его жестокость по отношению к Климу объясняется ненавистью ко мне. В глазах его светилось злобное торжество.— Ну что же, — произнес Джон, — если это ваше последнее слово, то мне ничего не остается как уступить. Со всех сторон послышались враждебные выкрики, но Слита они нимало не смутили. Он взглянул на Джона и сказал.— Это еще не последнее слово. Преступники виновны не только в бунте. Они украли золото. Это уже два преступления, капитан Уорд. И это необходимо принять во внимание.Гард, стоявший рядом с Джоном, согласно кивнул.— Тут он прав.— Какая разница? — раздраженно спросил Джон. — Ведь бунт и так карается смертью.— Верно, — ответил Слит, — но за два преступления казнь будет уже другая.По спине у меня пробежал невольный холодок. Что имел в виду Слит? Неужели он придумал для бедного Клима казнь более жестокую, чем повешение? Матросы явно поняли, к чему клонит ирландец, так как возмущенно зашумели. Стоявший около меня Джейке яростно ругался.— Сколько нарушений дисциплины у вашего матроса, считая эти два? — допытывался Слит, не сводя с меня глаз.— Четыре, — ответил Гард, так как Джон продолжал молчать.— Четыре, — в голосе Слита слышалось явное торжество. — Что же, Уорд? Дело по моему ясное. Преступник заслужил смерть в корзине!Смерть в корзине? Я вспомнил, что в то памятное утро в Гулетте капитан Пули упомянул об этой казни. Я не знал, что это означает, но был уверен в чудовищной жестокости этой казни. Я взглянул на кока и увидел, что лицо у него побледнело еще сильнее. Было ясно, что Джон не ожидал такого поворота событий, так как вид у него был такой же обескураженный как у всех остальных. На Клима я даже взглянуть не осмеливался.— Итак, дело ясное и очевидное, — сказал Слит. — А сейчас я возвращаюсь на борт «Грейс О'Мэлли», так как предпочитаю повесить этих бунтовщиков на собственном судне.С самого начала я знал, что в моем распоряжении есть одно средство, к которому, однако, я могу прибегнуть лишь в самом крайнем случае, ибо этот шаг может иметь для меня самые серьезные последствия. Даже сейчас я колебался. Если я расскажу все, что мне известно, месть Слита рано или поздно настигнет меня. Я молил Бога о ниспослании мне мужества, и что-то внутри меня откликнулось на эту молитву, потому что я услышал собственный голос.— Дело это вовсе не ясное и очевидное. До сих пор мы слышали об этих событиях лишь в изложении капитана Слита.Он впился в меня яростным взглядом.— Вы сомневаетесь в моих словах, мастер Близ?Отступать мне было некуда.— Да, сомневаюсь, — ответил я.Его рука потянулась к рукоятке кинжала, висевшего у пояса, и он сделал движение мне навстречу. Джон встал между нами, знаком приказав Слиту вернуться на место.— Итак, Роджер, ты выразил сомнение в правдивости слов капитана. Это серьезное заявление. А готов ты отвечать за свои слова?— Готов.Кругом воцарилась полная тишина. Глаза всех присутствовавших устремились на меня. Слит вынул кинжал из роговых ножен и начал потихоньку приближаться ко мне.— Я ни от кого не потерплю лжи, — сказал он.— Сначала выслушаем Роджера, — заявил Джон, положив руку на сгиб его локтя. — Выкладывай, Роджер. Что тебе известно?— Что касается сегодняшних событий, то мне о них ничего неизвестно, но вообще о капитане Слите я могу рассказать немало интересного. — Я понимал, что могу поплатиться жизнью за свои слова, но идти на попятный было уже поздно. Страха я больше не испытывал. — Он приказал заковать матросов в оковы. Это и стало поводом для бунта. Имел ли он право так поступить? Нет. Они отказались выполнять соглашение, которое было принято без их одобрения. Более того, это соглашение первым нарушил сам капитан. — Все это время я чувствовал, как Джоралемон дергает меня за рукав, пытаясь остановить. Теперь же к своему изумлению, я услышал его пронзительный голос.— Это меняет дело, капитан Уорд. Мы хотим выслушать обе стороны!— Ты сделал смелое заявление. Но я не вижу, какое отношение это имеет к нашему делу.— Самое прямое, — ответил я. — Разве можно приговорить людей к смерти на основании свидетельских показаний вора?Что тут началось! Матросы дико орали, вопили и улюлюкали. Дэнни О'Доннел снова вытянул свою морщинистую как у черепахи шею. В его маленьких глазках блеснул огонек надежды.— Давай, давай, дружище, — орал кок, — расскажи им все, что знаешь!— Не бойся ничего, говори! — вторил ему Джоралемон, возбужденно подпрыгивая на месте.Матросы окружили меня тесным кольцом, заслоняя от разъяренного Слита. Народу было столько, что я уже не видел обоих капитанов.— У тебя есть возможность доказать правдивость своих слов, — услышал я голос Джона. — После того, как мы покончим с этим делом, ты должен явиться в мою каюту. Капитан Слит тоже должен придти. Мы выслушаем тебя!— Очень хорошо! — крикнул я. — Мне не трудно доказать правдивость моих слов. Только не упускайте из виду и не давайте ему избавиться от мешочка на его поясе. Доказательство, о котором я говорю, находится в нем.При этих словах шум еще больше усилился. Я увидел багровое перекошенное дикой злобой лицо Слита. Он пытался прорваться ко мне сквозь цепь матросов. Двое из них схватили его за руки. И тут к огромному моему удивлению, я увидел, как за спинами у них появилась голова Клима.Позже, те, кто видел эту сцену с самого начала, рассказали мне, как было дело. Клим стоял сбоку. Руки его были в оковах, цепь соединяла его с двумя другими пленниками. Клим был намного выше их ростом, и ему приходилось все время наклоняться. В противном случае его приятели вынуждены были бы постоянно держать поднятыми руки в тяжелых кандалах. Когда Слит прыгнул ко мне, Клим внезапно выпрямился и потащил своих товарищей за собой по палубе. Почуяв опасность, Слит вырвался из рук державших его матросов и повернулся, чтобы бежать.То, что произошло дальше, я видел уже сам.Разъяренный Клим вскинул скованные руки над головой.— Я сам расправлюсь с ним, дружище! — крикнул он и с силой опустил свою цепь на голову капитана.Раздался резкий хруст, и Слит исчез. Когда через несколько мгновений я увидел его тело распростертым на палубе, у меня не было никаких сомнений в том, что он мертв. Ноги его были подогнуты, пробитая голова как-то странно повернута вбок.— Всем по местам! — громко скомандовал Джон. Его приказ был выполнен мгновенно и беспрекословно. Тело убитого капитана лежало на палубе, и глаза всего экипажа были прикованы к нему. Джон медленно приблизился к трупу, нагнулся и снял кожаный мешочек с его пояса.— Что я в нем найду?— Алмазы, — ответил я хриплым голосом, которого и сам не узнал. — Там должно быть двадцать камней. Джон знаком подозвал Гарда, и они вместе тщательно проверили содержимое мешочка.— Точно, двадцать, — произнес Джон. Я видел, что он испытывает явное облегчение. — Судя по всему, ты прав. Подробности сообщишь мне позже. Гард, подайте сигнал всем капитанам. Я хочу, чтобы они прибыли сюда и приняли участие в обсуждении всего случившегося. Отберите людей, которые в качестве свидетелей выступят перед ними и сообщат подробности событий, происшедших здесь и на борту «Грейс О'Мэлли». — После некоторого колебания, он мрачно добавил. — Что же касается Клима, то здесь выбора у нас нет. Прикажите плотнику изготовить корзину.Пока плотник сколачивал корзину, с Клима сняли цепи и разрешили ему сесть на палубу. По его щекам струились слезы, но я знал, что это слезы ярости после бешеной вспышки, унесшей жизнь Бэзила Слита, а вовсе не свидетельство слабости. Он смахнул слезы рукавом и стал прощаться с О'Доннелом и Флинном, которых должны были спустить в шлюпку, чтобы доставить на борт «Грейс О'Мэлли». Я уселся рядом с Климом. Он запивал вином изрядный ломоть вяленой говядины, который принес ему кок. Несмотря на все обрушившееся на него несчастье, аппетита он не потерял.— Я буду говорить с капитаном, — с трудом произнес я. Ком в горле мешал мне говорить. — Попытаюсь переубедить его. Неразумно терять такого бойца как ты, Клим.Он покачал головой.— Моя песенка спета. Теперь уже ничего нельзя поделать. После того, как я разделался со Слитом. Но я ничуть не жалею об этом, дружище. Напротив, я доволен.Я с трудом сдерживал слезы.— Ты сделал это, чтобы спасти меня, Клим. Дважды ты спасал мне жизнь. А теперь они собираются расправиться с тобой за это.Прямо перед нами плотник сколачивал деревянную клетку. Длина ее и ширина были приблизительно по четыре фута, днище довольно массивное. Он орудовал топором с явной неохотой, будто ему мешали враждебные взгляды, которые бросали на него моряки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64