Стало синонимом гордой, дурной женщины.
Я насторожился, когда на борт поднялся Мачери.— Приветствую вас, сэр Невил, — дружелюбно поздоровался с ним Джон. Манеры поведения Мачери ничуть не изменились. В его обращении чувствовался тот же налет снисходительности, что и прежде. Я почувствовал сильное искушение выложить ему все, что мне стало о нем известно.— Так в чем же дело, Уорд? — высокомерно поинтересовался он.— Приспешники ада задумали уничтожить нас, Мачери, — ответил Джон, — нас ждут серьезные испытания.Сэр Невил подошел к троице своих приспешников, стоявших у поручней. Когда на борт «Королевы Бесс» поднялся последний из прибывших капитанов, Джон повел всех в свою каюту. Я воспользовался удобным случаем и отправился вниз, где отбывал свое наказание Клим. Его на шесть часов заковали в тесные наручники. Я увидел, что кисти у него уже распухли и сильно покраснели.— Ничего, Клим, — ободрил я его, — остался всего лишь один час. — Ему должно быть было очень больно, но он переносил страдания стоически.— Плевать, — ответил он, — я заслужил наказание. Нарушил приказ и оставил леди на произвол судьбы. Поделом мне.Я дал ему напиться, хотя это было запрещено. Меня сопровождал Джоралемон, и когда мы вышли, он заметил.— Хорошо, что тебя не видел Гард, Роджер. Он бы и тебя приковал рядом с Климом за то, что ты нарушил правила. — Очевидно его мысли по-прежнему были заняты молодой немкой, по тому что немного погодя он мрачно произнес. — Неужели Джон устроит еще один вертеп разврата на берегу? И для этой блудницы вавилонской? И поставит охранять его честных английских моряков? Как же можно ожидать, что Господь и дальше будет покровительствовать его начинаниям?Он удалился, скорбно бормоча что-то себе под нос. Я бесцельно бродил по палубе, размышлял о том, какой план действий примет военный совет. На ют вышла молодая немка. Ветер тесно облепил ее юбку вокруг бедер, но ее это не смущало. Она смотрела на меня сверху и улыбалась.Совещание закончилось примерно через час. Джон вышел на палубу в сопровождении капитана Мачери. Его рука лежала на плече сэра Невила.— Думаю этого будет достаточно, Мачери, — заявил он. — У вас будет отличная возможность показать себя.Сэр Невил сухо ответил.— Надеюсь, я окажусь на высоте задачи, Уорд.О принятых решениях я узнал лишь через несколько часов. Пока же капитаны шумно выпили за успех предприятия и отбыли на свои суда. На палубу вынесли котлы с пищей. Двое матросов затеяли спор. Остальные члены экипажа разделились, приняв ту или иную сторону. Густая брань просолила воздух. Все это длилось не меньше четверти часа. Освобожденный от своих цепей Клим уплетал за обе щеки, хотя руки у него, судя по всему, здорово болели.Ранним вечером меня вызвали в капитанскую каюту. Джон сидел перед разложенной на столе картой. Здесь же стояла свеча и фляжка с белым вином. Девушка, которую как я узнал звали Аврора, калачиком свернулась на кресле рядом. Джон пребывал в отличном расположении духа.— Считай, что они у нас уже в руках, — объявил он. — Ты так быстро доставил мне новости, что я могу подготовить им отличную западню. Я только что беседовал с Гормишем, и он сообщил мне очень ценные сведения о численности флота, двигающегося с востока. — Джон помолчал и чувствуя, что меня смущает присутствие девушки добавил.— Не беспокойся, мой осторожный друг, она ни слова не понимает по-английски, так что мы можем безо всяких опасений беседовать в ее присутствии.— Я не об этом беспокоюсь. Я подумал о Кэти.Его лицо помрачнело.— Черт побери, Роджер. Я позвал тебя, чтобы поблагодарить, а ты меня отвлекаешь такими глупостями. Сколько раз повторять тебе — не следует обращать внимания на мои мимолетные увлечения.— Кристина тоже мимолетное увлечение? Я очень привязался к ней и не хочу, чтобы она испытала боль.— Довольно читать мне проповеди, Роджер. — На лице Джона появилось раздраженное выражение. Предоставь это пастору Сноуду. Он и так не дает мне ни минуты покоя. Вам обоим стоило бы завести себе туземных женщин. Тогда, быть может, вы стали бы более терпимыми. Что же до этой девчушки, то она сегодня приглянулась Мачери. Так что, возможно, я отправлю ее к нему на корабль и тогда вы оба перестанете порицать меня. Как, черт побери, удовлетворит это тебя?Девушка произнесла что-то тихим ленивым голосом. Джон слушал ее нахмурившись. Очевидно, он с трудом понимал ее. Ответил он ей немногословно, запинаясь. Единственное, что я понял, было его обычное «черт побери». Потом он ухмыльнулся и подмигнул мне.— Она говорит, ей известно, что мы говорим о ней и хочет знать, в чем дело. Я сказал ей, что она пришлась тебе по вкусу и ты грозишься увести ее у меня. Теперь смотри в оба. Девчонка она бедовая.Он выпрямился в кресле, давая понять, что разговор на эту тему закончен и положил руку на карту.— А теперь перейдем к делу. Во-первых, хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал. Вел ты себя безупречно. Полагаю, ты рассказал мне далеко не все, ведь я знаю мерзавцев, с которыми тебе пришлось иметь дело. Но это может подождать. Я хочу сообщить о принятых сегодня решениях. Испанцы полагают, что взяли меня в тиски, разделив свой флот. Они явно полагают, что появление кораблей с востока заставит нас оттянуть туда значительную часть нашего флота, и они сумеют легко справиться с нами. Ну, а я оставлю здесь почти весь наш флот, за исключением шести кораблей. Это будет для них большим и не очень приятным сюрпризом. А тем временем шесть кораблей свяжут силы венецианцев.— Шесть против целого флота?Джон усмехнулся.— А почему бы нет? Ведь «Ревейндж» целый день противостоял испанцам. Имея шесть кораблей, я сумею сдерживать венецианцев столько, сколько будет необходимо. Осуществление этой части операции я возьму на себя.— А кто будет командовать силами, которые выступят против испанцев?— Сэр Невил Мачери.— Мачери! — воскликнул я, не веря своим ушам. — Но ведь ему нельзя доверять. Он собирался сбежать вместе со Слитом, Блантом и Пули, прихватив всю нашу добычу. К счастью, я вовремя узнал об этом. Я обещал Слиту молчать, но теперь, когда речь идет о судьбе флота, я считаю себя свободным от этого обещания.Джон мрачно кивнул.— Охотно верю. Но неужели ты думаешь, что я избрал бы этот план, если бы был возможен другой? Я глубоко презираю Мачери и предпочел бы скорее потерять глаз, чем предоставить ему возможность пожать плоды столь блистательной победы. Но сейчас наступил такой момент, когда личными чувствами приходится пренебречь. Мачери — второй после меня по старшинству, и если я попытаюсь обойти его, большой крови нам не миновать, а рисковать я не имею права. В любом случае самую трудную часть работы я беру на себя, потому что все зависит от того, сумеем ли мы сдержать венецианцев на востоке, пока наши главные силы разобьют испанцев.— А что если Мачери проиграет сражение?Джон встал и подвел меня к иллюминатору, через который нам видны были огни на верхушках мачт лежавших в дрейфе судов. Джон понизил голос до шепота.— В хитрости я, пожалуй, не уступлю сэру Невилу. Я заключил негласный договор с самыми опытными капитанами — Харрисом, Дженнингсом и Ленгкаслом. Мачери должен советоваться с ними по всем важным вопросам. В случае, если дела пойдут не так, как следует, они вмешаются и отстранят Мачери от командования.— Со мной против венецианцев согласились пойти Хэлси и Глэнвилл. Два самых отважных капитана, каких только видела Англия. — Он помолчал и подмигнул мне. — А как ты думаешь, кто остальные? Три твоих друга — Слит, Блант и Пули.— Разве ты можешь им доверять?— Что касается их боевых качеств, то в этом они остальным не уступят. А Слит вообще один из лучших. Что же касается доверия… они ведь тоже будут рисковать своей шкурой. Зато они будут отрезаны от Мачери и не смогут поддержать его в случае, если он поднимет какую-то бучу. Думаю, я поступаю разумно, связав им таким образом руки. — Он указал на один из кораблей, стоявших на якоре поблизости.— Это — «Грейс О'Мэлли». Как тебе известно, экипаж Слита сильно недоукомплектован, и я обещал ему помочь людьми. По какому-то недоразумению его старший пушкарь остался в Тунисе. Мне кажется, пушкарское дело тебя заинтересовало. Я бы хотел, Роджер, чтобы это место занял ты.Если мне чего-то здорово не хотелось, так это как раз возобновить знакомство с капитаном Слитом и вновь очутиться на грязной палубе «Грейс О'Мэлли». Кроме того, я вовсе не был уверен, что сумею справиться с командой пушкарей. Было ясно, однако, что Джон рассчитывает на меня, а значит мои личные симпатии и антипатии здесь были не в счет. Я неохотно кивнул.— Благодарю, мой славный Роджер! У меня нет иного выхода, иначе я не попросил бы об этом тебя. Кстати, при всех его пороках, Слит — отменный воин. Вместе с тобой пойдет твой приятель Клим. Не давай ему делать глупости. У него уже два серьезных взыскания. Наказание за третью провинность будет суровым. Присматривай за парнем. Мне он по сердцу, и не хотелось бы видеть его в петле на нок-рее.Джоралемон сидел на шкафуте, штопая при свете фонаря прореху на своих штанах… Продолжая орудовать иглой, он сделал мне знак сесть рядом.— Меня переводят на «Грейс О'Мэлли». Ты знал об этом?Он покачал головой и нахмурился. — Ты больше смыслишь в счете и ведении бухгалтерских книг, чем в артиллерии, — сказал он. — Я предпочел бы, чтобы ты остался на «Королеве».— А почему он всюду берет тебя с собой? Моряк ведь из тебя прямо скажем, неважный, Джор. Это потому, что ты дружишь с ним с детства?— Вот именно. — Он критически оглядел свою работу. — Мы ведь жили в одном квартале, как ты, быть может, помнишь. Джон всегда был богом в моих глазах. Я смотрел на него снизу вверх, его слово было для меня законом. Мальчишкой я не был сильным и Джон частенько заступался за меня.— Я помню, как он однажды порвал кафтан Нику Билу, когда тот посмеялся над тобой.— Ты, наверное, тогда был совеем маленьким, Роджер. Да, мы с Джоном были очень дружны. Не знаю почему он так ко мне относился. Ведь трудно было найти двух столь непохожих мальчуганов. Быть может дело здесь в моем отце. Джон проводил целые часы в нашем маленьком дворике, где работал мой старик, слушая его истории. — В голосе Джора слышалась гордость. — Отец Джона не ходил в дальние плавания, мой же, прежде чем занялся изготовлением парусов пару раз бывал и в Индии и в Америке. Боюсь, правда, что он, частенько, привирал нам. Его истории заставляли нас замирать от ужаса. О морских чудовищах, которые целиком заглатывали суда. Он клялся, что видел привидения погибших испанцев, управлявших парусами в южных морях, видел как над их головами бегали огоньки, похожие на огни ада. Джон буквально впитывал в себя эти истории. И они укрепляли его желание посвятить жизнь морю. На меня же они оказывали обратное действие. Но когда Джон ушел в море, у меня и мысли не было покинуть его. — Он глубоко вздохнул.— Уже двенадцать лет мы ведем такую жизнь. Двенадцать лет несчастий для меня. Я всегда желал изучить латынь и стать священником, а вместо этого стал самозванным пастором для толпы кровожадных пиратов. Все это так непохоже на то, о чем я мечтал, что порой кажется мне дурным сном. Я мечтаю проснуться и услышать звон колоколов нашей городской церкви. — Джор задумался. Я не стал прерывать его размышлений, и он продолжал. — Первое наше большое плавание мы совершили в арктических морях. Компания Московии послала судно, чтобы отыскать Северовосточный проход, и мы нанялись на этот корабль. Джон вернулся из этого плавания уже первым помощником. Капитан судна оказался слабым человеком. В конце концов команда подняла мятеж. Двоих матросов пришлось повесить. Никогда не забуду этого плавания!— Ты не удивишься, — продолжал он, — если я скажу тебе, что когда мы отплывали назад, на причале нас провожала высокая девушка-норвежка. Она была такой печальной, что я впервые как следует отругал Джона. Красивая была девушка, очень похожа на мать Джона. Ты помнишь миссис Уорд?— Смутно. Помню она была высокого роста, со светлыми волосами и очень добрыми глазами. Я был еще очень мал, когда она умерла.— Превосходная была женщина. Слишком хороша для Еноха Уорда. От нее Джон унаследовал красоту и свои лучшие качества тоже. Все дурное перешло к нему от отца. Я находился как раз у таверны «Бычья голова», когда муж этой рыжеволосой бабенки всадил Еноху Уорду нож между ребер. Енох был маленького роста, ужасный хвастун, щеголь и бабник. Трудно поверить, что у такого недомерка мог родиться этакий гигант-сын. Зато миссис Уорд была мне как мать. Моя собственная ведь давно умерла, как тебе известно. Наслушавшись историй моего отца, мы шли к Джону, и его мать всегда угощала нас чем-нибудь вкусным. Пирогами или ломтиками жареной говядины. — Он помолчал и как-то искательно посмотрел на меня. — Не придавай значения моим словам, когда я браню Джона. Мне не нравятся в нем лишь две черты: отсутствие интереса к Слову Божьему и то, как он ведет себя с женщинами. В лицо я всегда говорю ему более неприятные вещи, чем у него за спиной. Я всегда стараюсь помнить, что он не стал бы великим капитаном, если бы был иным. Его добродетели и недостатки переплелись и слились воедино. Тебе тоже нужно понять это, Роджер.Я подумал о Кэти и Кристине и заявил Джору, что не могу одобрить поведения Джона в этом вопросе.— Винить его одного тоже не справедливо, — заметил Джоралемон. — Они сами бросаются ему на шею. И так было всегда. А возьми эту женщину… — Он мотнул головой в сторону каюты. — Когда она впервые поднялась на наш корабль, и я увидел ее бесстыжие, распутные глаза, то сразу понял, что произойдет. Она только раз взглянула на Джона и пожалуйста…— Он обещал мне, что отошлет ее.— Но ведь этим дело не закончится. Сколько их еще будет!— Я надеялся, что с сеньоритой у него все будет по-другому. Она так добра и красива и она любит его. Ведь из-за него вся ее жизнь пошла кувырком.— Она католичка, папистка! — в глазах Джора это был едва ли не смертный грех. — Такие как она тысячами сжигали наших мучеников! Всякий раз как я гляжу на нее, мне мерещится дым костров инквизиции. По мне уж лучше пусть развлекается с этой наглой немкой. Она хоть нашей истиной веры.— Как ты считаешь, может Джон, несмотря ни на что, любить одну женщину? Он говорит, что любит Кэти Лэдланд, но на его поведении это никак не сказывается. Мне это причиняет боль, ведь я… ведь я люблю Кэти сам.— Я знаю. — Джор наклонился вперед и потрепал меня по колену. — Да, я думаю Джон способен любить одну женщину всю жизнь и в то же время сохранять свои прежние привычки.— Да, но что это будет означать для Кэти?— Она молода. Видела Джона всего несколько раз. Она ведь скоро поедет ко двору, ты говорил, верно? Думаю, она вскоре забудет его; да и тебя тоже, если ты долго будешь отсутствовать. Нет, по моему мнению она, да и ты тоже в особом сочувствии не нуждаетесь. В конечном итоге, думаю, именно Джону придется о многом пожалеть.Он поднялся и подошел к поручням. Я присоединился к нему, и мы стояли, разглядывая силуэты неподвижных кораблей. Хорошо были видны лишь фонари на их мачтах.— Какая великолепная ночь, — он снова вздохнул, — рассвет будет еще красивее, но мы уже снимемся с якоря. И кто ведает, что ждет нас впереди. Ты сохранил евангелие, которое я тебе дал? Никогда не расставайся с ним. Лишь в нем найдешь ты утешение от тревог и волнений. 22 — Не могу сказать, что я счастлив снова видеть вас на борту «Грейс О'Мэлли», — проговорил капитан Слит, искоса поглядывая на меня своими водянисто-серыми глазами. — И вам не следует забывать, что теперь вы подчиняетесь мне. Одно неверное движение и я отправлю вас за борт кормить мурен и барракуд.Мы уже целую неделю ждали появления неприятельского флота. Наша маленькая эскадра, состоящая из шести судов, крейсировала к югу от мыса Пассер. Все это время капитан постоянно придирался ко мне и я возненавидел его не на шутку. Я был не одинок в этом чувстве. Его вполне разделяли другие члены экипажа. Каждый раз, когда он проходил мимо, члены моей команды пушкарей шептали: «Берегись, осьминог!»Это были отличные парни. Звали их Джеймси Даукра, Фелим Мак-Суайн и Кон О'Рели. Все они вызывали у меня симпатию, но особенное уважение мне внушал смуглый и темноволосый белфастец, который именовал себя Генри Одж О'Нил, сын Брайана сына Мануса. Произнесение своего имени было для него своего рода ритуалом, и он проделывал это с величайшей гордостью, при каждом удобном случае. О пушках он знал, наверное все, что о них можно знать. Все наши орудия, эти огромные тупорылые монстры он звал по именам? «Ри Шамус» звал он пушку с довольно разболтанным механизмом, доставлявшую нам немало хлопот. Другую он именовал «Томондским хряком». Третью — «Стариной Бобом». Во время учебных стрельб, он обращался к ним, как к живым существам.— Нет, нет, Ри Шамус, — бормотал он, — так дело не пойдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Я насторожился, когда на борт поднялся Мачери.— Приветствую вас, сэр Невил, — дружелюбно поздоровался с ним Джон. Манеры поведения Мачери ничуть не изменились. В его обращении чувствовался тот же налет снисходительности, что и прежде. Я почувствовал сильное искушение выложить ему все, что мне стало о нем известно.— Так в чем же дело, Уорд? — высокомерно поинтересовался он.— Приспешники ада задумали уничтожить нас, Мачери, — ответил Джон, — нас ждут серьезные испытания.Сэр Невил подошел к троице своих приспешников, стоявших у поручней. Когда на борт «Королевы Бесс» поднялся последний из прибывших капитанов, Джон повел всех в свою каюту. Я воспользовался удобным случаем и отправился вниз, где отбывал свое наказание Клим. Его на шесть часов заковали в тесные наручники. Я увидел, что кисти у него уже распухли и сильно покраснели.— Ничего, Клим, — ободрил я его, — остался всего лишь один час. — Ему должно быть было очень больно, но он переносил страдания стоически.— Плевать, — ответил он, — я заслужил наказание. Нарушил приказ и оставил леди на произвол судьбы. Поделом мне.Я дал ему напиться, хотя это было запрещено. Меня сопровождал Джоралемон, и когда мы вышли, он заметил.— Хорошо, что тебя не видел Гард, Роджер. Он бы и тебя приковал рядом с Климом за то, что ты нарушил правила. — Очевидно его мысли по-прежнему были заняты молодой немкой, по тому что немного погодя он мрачно произнес. — Неужели Джон устроит еще один вертеп разврата на берегу? И для этой блудницы вавилонской? И поставит охранять его честных английских моряков? Как же можно ожидать, что Господь и дальше будет покровительствовать его начинаниям?Он удалился, скорбно бормоча что-то себе под нос. Я бесцельно бродил по палубе, размышлял о том, какой план действий примет военный совет. На ют вышла молодая немка. Ветер тесно облепил ее юбку вокруг бедер, но ее это не смущало. Она смотрела на меня сверху и улыбалась.Совещание закончилось примерно через час. Джон вышел на палубу в сопровождении капитана Мачери. Его рука лежала на плече сэра Невила.— Думаю этого будет достаточно, Мачери, — заявил он. — У вас будет отличная возможность показать себя.Сэр Невил сухо ответил.— Надеюсь, я окажусь на высоте задачи, Уорд.О принятых решениях я узнал лишь через несколько часов. Пока же капитаны шумно выпили за успех предприятия и отбыли на свои суда. На палубу вынесли котлы с пищей. Двое матросов затеяли спор. Остальные члены экипажа разделились, приняв ту или иную сторону. Густая брань просолила воздух. Все это длилось не меньше четверти часа. Освобожденный от своих цепей Клим уплетал за обе щеки, хотя руки у него, судя по всему, здорово болели.Ранним вечером меня вызвали в капитанскую каюту. Джон сидел перед разложенной на столе картой. Здесь же стояла свеча и фляжка с белым вином. Девушка, которую как я узнал звали Аврора, калачиком свернулась на кресле рядом. Джон пребывал в отличном расположении духа.— Считай, что они у нас уже в руках, — объявил он. — Ты так быстро доставил мне новости, что я могу подготовить им отличную западню. Я только что беседовал с Гормишем, и он сообщил мне очень ценные сведения о численности флота, двигающегося с востока. — Джон помолчал и чувствуя, что меня смущает присутствие девушки добавил.— Не беспокойся, мой осторожный друг, она ни слова не понимает по-английски, так что мы можем безо всяких опасений беседовать в ее присутствии.— Я не об этом беспокоюсь. Я подумал о Кэти.Его лицо помрачнело.— Черт побери, Роджер. Я позвал тебя, чтобы поблагодарить, а ты меня отвлекаешь такими глупостями. Сколько раз повторять тебе — не следует обращать внимания на мои мимолетные увлечения.— Кристина тоже мимолетное увлечение? Я очень привязался к ней и не хочу, чтобы она испытала боль.— Довольно читать мне проповеди, Роджер. — На лице Джона появилось раздраженное выражение. Предоставь это пастору Сноуду. Он и так не дает мне ни минуты покоя. Вам обоим стоило бы завести себе туземных женщин. Тогда, быть может, вы стали бы более терпимыми. Что же до этой девчушки, то она сегодня приглянулась Мачери. Так что, возможно, я отправлю ее к нему на корабль и тогда вы оба перестанете порицать меня. Как, черт побери, удовлетворит это тебя?Девушка произнесла что-то тихим ленивым голосом. Джон слушал ее нахмурившись. Очевидно, он с трудом понимал ее. Ответил он ей немногословно, запинаясь. Единственное, что я понял, было его обычное «черт побери». Потом он ухмыльнулся и подмигнул мне.— Она говорит, ей известно, что мы говорим о ней и хочет знать, в чем дело. Я сказал ей, что она пришлась тебе по вкусу и ты грозишься увести ее у меня. Теперь смотри в оба. Девчонка она бедовая.Он выпрямился в кресле, давая понять, что разговор на эту тему закончен и положил руку на карту.— А теперь перейдем к делу. Во-первых, хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделал. Вел ты себя безупречно. Полагаю, ты рассказал мне далеко не все, ведь я знаю мерзавцев, с которыми тебе пришлось иметь дело. Но это может подождать. Я хочу сообщить о принятых сегодня решениях. Испанцы полагают, что взяли меня в тиски, разделив свой флот. Они явно полагают, что появление кораблей с востока заставит нас оттянуть туда значительную часть нашего флота, и они сумеют легко справиться с нами. Ну, а я оставлю здесь почти весь наш флот, за исключением шести кораблей. Это будет для них большим и не очень приятным сюрпризом. А тем временем шесть кораблей свяжут силы венецианцев.— Шесть против целого флота?Джон усмехнулся.— А почему бы нет? Ведь «Ревейндж» целый день противостоял испанцам. Имея шесть кораблей, я сумею сдерживать венецианцев столько, сколько будет необходимо. Осуществление этой части операции я возьму на себя.— А кто будет командовать силами, которые выступят против испанцев?— Сэр Невил Мачери.— Мачери! — воскликнул я, не веря своим ушам. — Но ведь ему нельзя доверять. Он собирался сбежать вместе со Слитом, Блантом и Пули, прихватив всю нашу добычу. К счастью, я вовремя узнал об этом. Я обещал Слиту молчать, но теперь, когда речь идет о судьбе флота, я считаю себя свободным от этого обещания.Джон мрачно кивнул.— Охотно верю. Но неужели ты думаешь, что я избрал бы этот план, если бы был возможен другой? Я глубоко презираю Мачери и предпочел бы скорее потерять глаз, чем предоставить ему возможность пожать плоды столь блистательной победы. Но сейчас наступил такой момент, когда личными чувствами приходится пренебречь. Мачери — второй после меня по старшинству, и если я попытаюсь обойти его, большой крови нам не миновать, а рисковать я не имею права. В любом случае самую трудную часть работы я беру на себя, потому что все зависит от того, сумеем ли мы сдержать венецианцев на востоке, пока наши главные силы разобьют испанцев.— А что если Мачери проиграет сражение?Джон встал и подвел меня к иллюминатору, через который нам видны были огни на верхушках мачт лежавших в дрейфе судов. Джон понизил голос до шепота.— В хитрости я, пожалуй, не уступлю сэру Невилу. Я заключил негласный договор с самыми опытными капитанами — Харрисом, Дженнингсом и Ленгкаслом. Мачери должен советоваться с ними по всем важным вопросам. В случае, если дела пойдут не так, как следует, они вмешаются и отстранят Мачери от командования.— Со мной против венецианцев согласились пойти Хэлси и Глэнвилл. Два самых отважных капитана, каких только видела Англия. — Он помолчал и подмигнул мне. — А как ты думаешь, кто остальные? Три твоих друга — Слит, Блант и Пули.— Разве ты можешь им доверять?— Что касается их боевых качеств, то в этом они остальным не уступят. А Слит вообще один из лучших. Что же касается доверия… они ведь тоже будут рисковать своей шкурой. Зато они будут отрезаны от Мачери и не смогут поддержать его в случае, если он поднимет какую-то бучу. Думаю, я поступаю разумно, связав им таким образом руки. — Он указал на один из кораблей, стоявших на якоре поблизости.— Это — «Грейс О'Мэлли». Как тебе известно, экипаж Слита сильно недоукомплектован, и я обещал ему помочь людьми. По какому-то недоразумению его старший пушкарь остался в Тунисе. Мне кажется, пушкарское дело тебя заинтересовало. Я бы хотел, Роджер, чтобы это место занял ты.Если мне чего-то здорово не хотелось, так это как раз возобновить знакомство с капитаном Слитом и вновь очутиться на грязной палубе «Грейс О'Мэлли». Кроме того, я вовсе не был уверен, что сумею справиться с командой пушкарей. Было ясно, однако, что Джон рассчитывает на меня, а значит мои личные симпатии и антипатии здесь были не в счет. Я неохотно кивнул.— Благодарю, мой славный Роджер! У меня нет иного выхода, иначе я не попросил бы об этом тебя. Кстати, при всех его пороках, Слит — отменный воин. Вместе с тобой пойдет твой приятель Клим. Не давай ему делать глупости. У него уже два серьезных взыскания. Наказание за третью провинность будет суровым. Присматривай за парнем. Мне он по сердцу, и не хотелось бы видеть его в петле на нок-рее.Джоралемон сидел на шкафуте, штопая при свете фонаря прореху на своих штанах… Продолжая орудовать иглой, он сделал мне знак сесть рядом.— Меня переводят на «Грейс О'Мэлли». Ты знал об этом?Он покачал головой и нахмурился. — Ты больше смыслишь в счете и ведении бухгалтерских книг, чем в артиллерии, — сказал он. — Я предпочел бы, чтобы ты остался на «Королеве».— А почему он всюду берет тебя с собой? Моряк ведь из тебя прямо скажем, неважный, Джор. Это потому, что ты дружишь с ним с детства?— Вот именно. — Он критически оглядел свою работу. — Мы ведь жили в одном квартале, как ты, быть может, помнишь. Джон всегда был богом в моих глазах. Я смотрел на него снизу вверх, его слово было для меня законом. Мальчишкой я не был сильным и Джон частенько заступался за меня.— Я помню, как он однажды порвал кафтан Нику Билу, когда тот посмеялся над тобой.— Ты, наверное, тогда был совеем маленьким, Роджер. Да, мы с Джоном были очень дружны. Не знаю почему он так ко мне относился. Ведь трудно было найти двух столь непохожих мальчуганов. Быть может дело здесь в моем отце. Джон проводил целые часы в нашем маленьком дворике, где работал мой старик, слушая его истории. — В голосе Джора слышалась гордость. — Отец Джона не ходил в дальние плавания, мой же, прежде чем занялся изготовлением парусов пару раз бывал и в Индии и в Америке. Боюсь, правда, что он, частенько, привирал нам. Его истории заставляли нас замирать от ужаса. О морских чудовищах, которые целиком заглатывали суда. Он клялся, что видел привидения погибших испанцев, управлявших парусами в южных морях, видел как над их головами бегали огоньки, похожие на огни ада. Джон буквально впитывал в себя эти истории. И они укрепляли его желание посвятить жизнь морю. На меня же они оказывали обратное действие. Но когда Джон ушел в море, у меня и мысли не было покинуть его. — Он глубоко вздохнул.— Уже двенадцать лет мы ведем такую жизнь. Двенадцать лет несчастий для меня. Я всегда желал изучить латынь и стать священником, а вместо этого стал самозванным пастором для толпы кровожадных пиратов. Все это так непохоже на то, о чем я мечтал, что порой кажется мне дурным сном. Я мечтаю проснуться и услышать звон колоколов нашей городской церкви. — Джор задумался. Я не стал прерывать его размышлений, и он продолжал. — Первое наше большое плавание мы совершили в арктических морях. Компания Московии послала судно, чтобы отыскать Северовосточный проход, и мы нанялись на этот корабль. Джон вернулся из этого плавания уже первым помощником. Капитан судна оказался слабым человеком. В конце концов команда подняла мятеж. Двоих матросов пришлось повесить. Никогда не забуду этого плавания!— Ты не удивишься, — продолжал он, — если я скажу тебе, что когда мы отплывали назад, на причале нас провожала высокая девушка-норвежка. Она была такой печальной, что я впервые как следует отругал Джона. Красивая была девушка, очень похожа на мать Джона. Ты помнишь миссис Уорд?— Смутно. Помню она была высокого роста, со светлыми волосами и очень добрыми глазами. Я был еще очень мал, когда она умерла.— Превосходная была женщина. Слишком хороша для Еноха Уорда. От нее Джон унаследовал красоту и свои лучшие качества тоже. Все дурное перешло к нему от отца. Я находился как раз у таверны «Бычья голова», когда муж этой рыжеволосой бабенки всадил Еноху Уорду нож между ребер. Енох был маленького роста, ужасный хвастун, щеголь и бабник. Трудно поверить, что у такого недомерка мог родиться этакий гигант-сын. Зато миссис Уорд была мне как мать. Моя собственная ведь давно умерла, как тебе известно. Наслушавшись историй моего отца, мы шли к Джону, и его мать всегда угощала нас чем-нибудь вкусным. Пирогами или ломтиками жареной говядины. — Он помолчал и как-то искательно посмотрел на меня. — Не придавай значения моим словам, когда я браню Джона. Мне не нравятся в нем лишь две черты: отсутствие интереса к Слову Божьему и то, как он ведет себя с женщинами. В лицо я всегда говорю ему более неприятные вещи, чем у него за спиной. Я всегда стараюсь помнить, что он не стал бы великим капитаном, если бы был иным. Его добродетели и недостатки переплелись и слились воедино. Тебе тоже нужно понять это, Роджер.Я подумал о Кэти и Кристине и заявил Джору, что не могу одобрить поведения Джона в этом вопросе.— Винить его одного тоже не справедливо, — заметил Джоралемон. — Они сами бросаются ему на шею. И так было всегда. А возьми эту женщину… — Он мотнул головой в сторону каюты. — Когда она впервые поднялась на наш корабль, и я увидел ее бесстыжие, распутные глаза, то сразу понял, что произойдет. Она только раз взглянула на Джона и пожалуйста…— Он обещал мне, что отошлет ее.— Но ведь этим дело не закончится. Сколько их еще будет!— Я надеялся, что с сеньоритой у него все будет по-другому. Она так добра и красива и она любит его. Ведь из-за него вся ее жизнь пошла кувырком.— Она католичка, папистка! — в глазах Джора это был едва ли не смертный грех. — Такие как она тысячами сжигали наших мучеников! Всякий раз как я гляжу на нее, мне мерещится дым костров инквизиции. По мне уж лучше пусть развлекается с этой наглой немкой. Она хоть нашей истиной веры.— Как ты считаешь, может Джон, несмотря ни на что, любить одну женщину? Он говорит, что любит Кэти Лэдланд, но на его поведении это никак не сказывается. Мне это причиняет боль, ведь я… ведь я люблю Кэти сам.— Я знаю. — Джор наклонился вперед и потрепал меня по колену. — Да, я думаю Джон способен любить одну женщину всю жизнь и в то же время сохранять свои прежние привычки.— Да, но что это будет означать для Кэти?— Она молода. Видела Джона всего несколько раз. Она ведь скоро поедет ко двору, ты говорил, верно? Думаю, она вскоре забудет его; да и тебя тоже, если ты долго будешь отсутствовать. Нет, по моему мнению она, да и ты тоже в особом сочувствии не нуждаетесь. В конечном итоге, думаю, именно Джону придется о многом пожалеть.Он поднялся и подошел к поручням. Я присоединился к нему, и мы стояли, разглядывая силуэты неподвижных кораблей. Хорошо были видны лишь фонари на их мачтах.— Какая великолепная ночь, — он снова вздохнул, — рассвет будет еще красивее, но мы уже снимемся с якоря. И кто ведает, что ждет нас впереди. Ты сохранил евангелие, которое я тебе дал? Никогда не расставайся с ним. Лишь в нем найдешь ты утешение от тревог и волнений. 22 — Не могу сказать, что я счастлив снова видеть вас на борту «Грейс О'Мэлли», — проговорил капитан Слит, искоса поглядывая на меня своими водянисто-серыми глазами. — И вам не следует забывать, что теперь вы подчиняетесь мне. Одно неверное движение и я отправлю вас за борт кормить мурен и барракуд.Мы уже целую неделю ждали появления неприятельского флота. Наша маленькая эскадра, состоящая из шести судов, крейсировала к югу от мыса Пассер. Все это время капитан постоянно придирался ко мне и я возненавидел его не на шутку. Я был не одинок в этом чувстве. Его вполне разделяли другие члены экипажа. Каждый раз, когда он проходил мимо, члены моей команды пушкарей шептали: «Берегись, осьминог!»Это были отличные парни. Звали их Джеймси Даукра, Фелим Мак-Суайн и Кон О'Рели. Все они вызывали у меня симпатию, но особенное уважение мне внушал смуглый и темноволосый белфастец, который именовал себя Генри Одж О'Нил, сын Брайана сына Мануса. Произнесение своего имени было для него своего рода ритуалом, и он проделывал это с величайшей гордостью, при каждом удобном случае. О пушках он знал, наверное все, что о них можно знать. Все наши орудия, эти огромные тупорылые монстры он звал по именам? «Ри Шамус» звал он пушку с довольно разболтанным механизмом, доставлявшую нам немало хлопот. Другую он именовал «Томондским хряком». Третью — «Стариной Бобом». Во время учебных стрельб, он обращался к ним, как к живым существам.— Нет, нет, Ри Шамус, — бормотал он, — так дело не пойдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64