Тем более, что Кушкин сидел в кабинете, если не был в "бегах", дверь которого выходила в общую с Настей приемную.
Рабочий день Насти продолжался до позднего вечера. И никто из ведущих сотрудников фирмы не имел права уйти с работы раньше нее. Таков был порядок... Сложная махина - Издательский дом - была запущена на полную мощность. В производстве, кроме альбома "Африка", "крутилось" сразу несколько книг - Настя рассчитывала, что они выйдут в свет одна за другой. Начало действовать рекламное агентство во главе с Элеонорой. Обаятельная Эля быстро обзаводилась полезными связями в газетах и журналах - уже стали появляться благожелательные заметки о планах "Африки". Настя четко поставила перед нею задачу:
- Реклама о нас только в респектабельных изданиях... Всякие листки однодневки нам не нужны.
И прошел день, когда Настя решила, что следует немедленно заняться взаимоотношениями с дорогим супругом. Она пригласила к себе Лисняковского, своего юриста.
- Аркадий Львович, не удивляйтесь моему вопросу и не считайте его странным. Что вы, юристы, понимаете под ненасильственной смертью?
- Границу между убийством и ненасильственной смертью провести очень и очень сложно. Не случайно же многие убийства их "авторы" всеми силами пытаются изобразить как ненасильственную или естественную смерть "клиента".
- Или?
- Конечно. Смерть в автокатастрофе - это одно, а смерть как итог неизлечимой болезни - это совсем другое.
Аркадий Львович увлекся и принялся теоретизировать. Насте скоро стал понятен ход его мыслей. Допустим, человек умер от инфаркта миокарда. Как говорится, Бог дал жизнь и Бог её взял. А если инфаркт был сознательно спровоцирован сильнейшим физическим или психологическим стрессом? Или человек поскользнулся и упал с балкона десятого этажа... Поди докажи, что его не подтолкнули... А пока не найден тот, кто толкнул, или не доказано, что человека именно столкнули, нет и убийства, то есть насильственной смерти, а имеется несчастный случай... Наконец, чего уж проще: кто-то "помог" уйти на тот свет кому-то простейшим способом: споткнуться и удариться виском или затылком о гранитный угол... Все видели, как человек упал, ударился, но никто не видел, почему он упал. Снова несчастный случай... Или кто-то зимой заблудился в лесу в километре от собственной дачи... Или крепко протопил дачку на ночь, закрыл заслонку и лег спать... Отравление угарным газом... Или...
- Достаточно, - рассмеялась Настя, хотя ей было совсем невесело. - Вы очень опасный человек, Аркадий Львович.
- Нет, я мирный интеллигентный парниша. Но ведь вы меня держите для того, чтобы я отвечал на сложные вопросы? А то, что вас интересует, не очень даже сложно - в этом у человечества накоплен богатейший опыт...
Настя отпустила Лисняковского, дав ему несколько несложных поручений. Пусть не думает, что она приглашала его ради одного лишь вопроса. Мужик он умный, может догадаться, что её беспокоит нечто криминальное. Разговор с ним укрепил её в мысли, что пришло время решений - тяжелых, неприятных. Но иного выхода она не видела.
Настя позвонила Фофанову.
- Юрий Борисович, у меня к тебе просьба. Позвони своему собкору в Париже и попроси его срочно, понимаешь, срочно узнать, где и кем работает журналистка Кэтрин Стоун. Я знаю, что она американка, трудится в каком-то крупном информационном агентстве. Звони сам, никому не поручай. И учти, моя просьба проходит под грифом "совершенно секретно". И твой собкор пусть её выполнит и забудет, - пошутила она. - Жду...
Кушкину она поручила взять на послезавтра билет на парижский рейс и принести ей путеводитель по Парижу.
Привыкающий ничему не удивляться Кушкин попросил её загранпаспорт с многократной визой и деньги на билет.
Настя сказала:
- Михаил Иванович, я буду отсутствовать несколько дней. Ты уже сообразил, где я буду, но об этом никому ни звука.
- Из меня не выпытают, - ответил Кушкин.
- Для всех я - закрылась на своей даче, обдумываю перспективный план "Африки". В Шереметьево пусть отвезут меня Артем и Никита и по дороге проверятся, нет ли "хвоста". Конечно, они должны молчать...
- Это естественно.
- Возвращаться я буду самостоятельно - из Шереметьево доберусь на такси. Если есть вопросы - спрашивай.
- Вопросы есть, но задавать их не буду. Анастасия Игнатьевна, будь осторожна, хотя я и не знаю, что ты задумала. Но, ради Бога, не подставься - наши старые друзья не новички в таких делах. А они все - там...
- Это я понимаю...
На следующий день позвонил Фофанов и сказал, что Кэтрин работает в информационно-аналитическом агентстве "Глобус", она довольно известная среди журналистской братии особа и высоко котируется как специалистка по России, поскольку знает русский. Сейчас она в Париже.
Фофанов назвал адрес "Глобуса" и номер телефона Кэтрин Стоун.
- Ты предупредил своего собкора, чтобы язык не распускал?
- Настя, ты меня обижаешь такими вопросами. И, естественно, я объяснил ему, что эта Кэтрин интересует газету.
В Париж Настя прилетела утром, на такси добралась до небольшой гостиницы недалеко от площади Согласия, адрес которой нашла в путеводителе. Из номера сразу же позвонила Кэтрин Стоун. Разговор шел на английском.
- Я прилетела издалека, чтобы встретиться с вами. У меня мало времени... Прошу вас, назовите кафе или ресторан, где мы могли бы спокойно поговорить. Без свидетелей. И время - когда встретимся.
Кэтрин озадаченно молчала и Настя добавила:
- Можете быть уверены, что никаких черных замыслов по отношению к вам у меня нет...
- Хорошо, возле нашего агентства есть небольшое кафе "У Шарля". Жду вас там к четырнадцати часам, у меня в это время обеденный перерыв. Вы меня знаете, видели когда-нибудь?
- Нет.
- Я буду сидеть за угловым столиком, это мое обычное место. Через спинку стула перекину светлый плащ... Да, вот ещё что: я рыжая.
- Вполне достаточно, чтобы узнать вас. Спасибо и до встречи.
Кэтрин Стоун оказалась очень красивой женщиной, выглядевшей совсем молоденькой, хотя по прикидкам Насти ей было уже около тридцати. рыжей она назвала себя очевидно с иронией - у неё были чудные волосы цвета червонного золота, прекрасно сочетавшиеся с голубыми глазами. Одета она была в традиционную униформу журналистов - джинсы, рубашка из плотной защитного цвета ткани, с расстегнутым воротничком, заправленная под широкий кожаный ремень. В некоторой грубоватости одежды был свой стиль, принятый у женщин, не привыкших долго сидеть за столом в офисах.
- Вы Кэтрин Стоун? Простите, не знаю, как обратиться - мисс, миссис?
- Просто Кэтрин. Присаживайтесь. Я заказала себе салат, бифштекс и "Божоли". На десерт мороженое. Как вы?
- Присоединяюсь.
Настя сделала заказ официанту.
- Говорите, - прервала недолгое молчание Кэтрин. - Кто вы и почему хотели встретиться со мной?
- Мы обе, вы и я, задолжали одному человеку.
- Даже так? Хотя не помню, чтобы кому-то что-то была должна.
У Кэтрин был низкий, приятный голос, говорила она спокойно и доброжелательно.
- Я - Анастасия Демьянова, - представилась Настя.
- Русская миллионерша? - удивилась Кэтрин. - Я читала отчеты о вашей сногсшибательной пресс-конференции в Швейцарии... Это становится любопытным.
- И ещё - я жена человека, с которым вы были близки...
- Бог мой, как тесен наш мир! - немного экспансиво воскликнула Кэтрин. - Вы, русская, и я, американка, переспали с одним и тем же парнем?
- Да.
- Но это ещё не повод для тревог и беспокойства, - улыбнулась Кэтрин. - Кто бы он ни был, ваш муж, я на него не претендую. Так кто он?
- Вспомните фестиваль в Хельсинки...
Кэтрин изумленно смотрела на Настю:
- Этот парнишка-журналист, Алекс, кажется?
- Полковник Алексей Юрьев.
- КГБ?
- Да.
Настя замолчала, давая Кэтрин возможность все вспомнить. Им принесли заказ, но ни Настя, ни Кэтрин не притрагивались к еде. Настя сказала:
- Слушай, Кэтрин, не возражаешь на "ты", если уж у нас так получилось? Нет? Отлично. "Божоли" - хорошее вино, но думаю, нам не помешает выпить по стопке-второй коньяка...
- Совсем не помешает, - согласилась Кэтрин, выбираясь из плена воспоминаний. - Ну и как он там, полковник Юрьев?
- Скотина, - кратко ответила Настя.
- Согласна. Это увлечение мне дорого обошлось...
- Что же, давай обменяемся информацией, - предложила Настя. И стала рассказывать, без деталей, о том, как полковник Юрьев и его сотрудники пытались превратить её в сексотку...
- Мне знакомо это жаргонное слово, - сказала Кэтрин. - Извини, что перебила. Продолжай.
Настя продолжила, добавив, что она была уже на крючке у них, оставался последний шаг...
- Но ведь ты его жена?
- Деньги... - сказала Настя. - Большие деньги. Они хотели их прибрать к рукам.
- Понятно. А откуда ты узнала обо мне?
- Одной из своих подруг, до меня, Алексей спьяну проболтался, как все было в доме дружбы в Хельсинки. Мол, его однажды затащила на себя агентка ЦРУ, но он быстро опомнился, помог её разоблачить. После этого его и пригласили работать в органы...
- Какая же сволочь! - возмутилась Кэтрин. - Я ведь с ним потом виделась и сказала, что к этой вонючей конторе не имею отношения! Но я не сказала все...
- Что именно? Если не секрет, конечно.
- Естественно, секрет, но не от тебя, Анастасия. Он, конечно, изображал перед своей подругой нашу встречу, как случайную, но все было не так. Мы встречались все десять дней, точнее, десять ночей его пребывания в Хельсинки. Я крепко в него влюбилась... Это дом дружбы был настоящим гадюшником, наши спецслужбы тоже установили подслушивающие штучки. В общем, мои отношения с Алексом для них не были тайной. И вдруг в один не очень прекрасный день Алекс исчез, провалился сквозь землю, растворился в неизвестности...
- Это он умеет.
- Я вернулась домой, в Америку, и у меня начались неприятности. ЦРУ предложило мне сотрудничать с ними, пройти специальную подготовку для работы в Москве якобы журналисткой... Они прокрутили для меня одну пленку со всеми охами, ахами и клятвами в любви...
Кэтрин смолкла, она явно разволновалась и хотя внешне держалась спокойно, но в глазах у неё появился недобрый блеск.
Настя ласково накрыла её ладошку, лежавшую на столе, своей ладонью.
- Если тебе трудно - не рассказывай, я не обижусь.
- Нет уж, я должна выговориться, много лет ношу на сердце этот груз и ты первая, с кем я так откровенна...
- Спасибо, Кэтрин.
- Я, конечно, послала церэушников подальше, но они отыгрались... Меня под пустяковым предлогом изгнали с учебы, я нигде не могла найти работу... А тут ещё выяснилось, что я, как последняя дурочка, подзалетела.
Настя поняла, о чем она говорит, есть вещи, которые и на русском и на английском называются примерно одинаково.
- Словом, пришлось лечь под одного богатенького. И он дал мне деньги, на которые я улетела во Францию. Здесь сделала аборт. Денег было в обрез, пришлось обратиться к придурку, который "в домашних условиях" кромсал бедных баб. Тебе, Настя, приходилось делать аборты? - прервала Кэтрин свою исповедь неожиданным вопросом.
- Нет! Бог миловал...
- Тогда ты не поймешь, какой это ужас! Прошло немало времени прежде, чем я встала на ноги... Ну, а дальше... Работала и училась в Сорбонне. Мой профессор по русской литературе рекомендовал меня в "Глобус". Кроме родного английского я прилично знала русский и французский. Меня взяли и с тех пор я здесь. Вот тебе история идиотки, которой однажды захотелось русского парня...
Кэтрин завершила свой рассказ на приглушенных истеричных нотах:
- Я его ненавижу! Он изломал всю мою жизнь! После аборта я не могу иметь детей. У меня был здесь парень, я его полюбила и мы собирались пожениться. Он меня спросил: "Ты предохраняешься?". "Нет, - ответила, - я перенесла операцию и детей у меня не будет". Какую операцию, я ему не сказала. Стыдно. Парень сказал: "Извини". И исчез.
- Сочувствую, - искренне сказала Настя. - Ты многое перенесла. А юный гаденыш стал хищником. И очень опасным. И нам двоим - и тебе и мне - он задолжал.
- Что ты предлагаешь? - спросила Кэтрин.
- Не ожидать, пока на том свете мы сможем рассчитаться угольками.
- Что-о?
- Это у нас так говорят: рассчитаться на том свете угольками.
Кэтрин бросила взгляд на часы:
- Я отсутствую на работе уже полтора часа. У нас с этим строго. Если ты не возражаешь, давай встретимся вечером. Побываем на Мон-Мартре, там художники, сувенирные лавчонки, уютные ресторанчики и собор Святое сердце на крови...
- Очень подходящее название, - пробормотала Настя.
- Вечером ты расскажешь, что задумала. Ведь ты прилетела в Париж не только для того, чтобы со мной познакомиться, не так ли?
- Не стану отрицать, что у меня есть план, - подтвердила Настя.
Они условились о времени и о том, что встретятся на выходе из метро "Мон-Мартр".
- Не унывай, Кэтрин, - сказала Настя. - Ты очень красивая женщина. Парням ты должна нравиться.
- В поклонниках недостатка нет. У меня объемы Мэрилин Монро, - немного повеселела от грубоватой шутки Кэтрин. - До вечера...
Настя ещё недолго посидела в кафе, заказала кофе с круассаном. Кэтрин ей понравилась. "Приглашу её в Москву, - решила она. - А там посмотрим"... И подумала, что это была бы любопытная ситуация: в одной фирме работают четыре женщины, переспавшие с одним и тем же мужчиной. Она, Кэтрин, Эля, Нина...
Вечер на Мон-Мартре Настя и Кэтрин провели прекрасно и без помех обсудили теперь уже общую проблему. На следующий день рейсом "Эр Франс" Настя улетела в Москву. Когда она входила в свою квартиру, из "служебки", как теперь Настя именовала одну из комнат своей квартиры, выглянул Артем, вежливо поздоровался. Никаких вопросов по поводу отсутствия Насти он не задавал. "Отлично школили оперов в КГБ", подумала Настя. "На сегодня вы свободны, а завтра - как обычно", - распорядилась она. Прошла в комнату, приспособленную под кабинет, и набрала номер телефона Кушкина.
- Я возвратилась с дачи, Михаил Иванович.
- Хорошо отдохнули, Анастасия Игнатьевна? - подыграл ей Кушкин.
- Отлично...
Дела повседневные
Настя вошла в свой кабинет, на ходу бросив Нине: "Зайди".
Нина Геннадиевна, строгая и деловая, принесла папку с поступившими документами, листок бумаги с перечнем телефонных звонков. Дотошный Кушкин позаимствовал у какой-то инофирмы форму для такого листка: дата и время звонка, кто звонил, что просил передать, если требуется, по какому телефону перезвонить.
- Мне кажется, Анастасия Игнатьевна, следует обратить внимание на звонки господина посла и Юрия Борисовича Фофанова.
Нина Геннадиевна ускоренно проходила курс референта-помощника высокой квалификации.
- Спасибо, Нина.
- Очень просили их принять, как только вы появитесь, Юрий Васильевич и Элеонора Леопольдовна.
- Кушкин здесь?
- Конечно, - ответила Нина. - Он уже с восьми часов здесь крутится.
- А ты откуда знаешь, что с восьми?
"Ну и Нинка... - подумала Настя, - ночует Кушкин у нее".
- А он так мне сказал, - глядя на Настю невинными глазами, ответила Нина. - Когда я пришла, он выглянул из своего кабинета и попросил приготовить кофе.
Настя распорядилась:
- Пригласите ко мне Руслана Валерьевич, а после него Элеонору. Но дай десять минут для телефонных звонков.
С послом её соединили сразу же, как только она назвала себя.
- Госпожа Демьянова, я имел честь передать вам официальное приглашение господина президента Бираго Диопа посетить нашу страну... Господин президент просит вас хотя бы приблизительно назвать дату визита.
- Одну минуту, господин посол... Я сейчас посоветуюсь со своим заместителем. Вас не затруднит подождать у телефона?
- Нет, нет, что вы! - воскликнул посол. - Ведь речь идет о поручении президента!
Настя нажала на кнопку звонка в приемную и тут же возникла Нина.
- Васин в приемной?
- Здесь.
- Пусть зайдет.
Руслан Валерьевич вошел с толстой рукописью и несколькими конвертами со слайдами.
- Подробно о делах чуть позже, - сказала ему Настя. - Скажите, когда ориентировочно будет сигнал альбома "Африка"?
- Если все сложится благоприятно,.. - начал прикидывать Руслан Валерьевич.
- Короче, - потребовала Настя. - В апреле будет сигнал?
- Не гарантирую, но...
- Должен быть! Садитесь и слушайте мой разговор с господином послом...
Она сказала в трубку:
- Господин посол, какая в вашей стране погода в апреле?
- Прекрасная, госпожа Демьянова. Жары ещё нет, дожди не идут, это не весна в вашем понимании, но время действительно интересное.
- Тогда передайте, пожалуйста, господину президенту, что меня бы устроил апрель...
- Следовательно, у нас будет время на подготовку вашего визита, - с облегчением произнес посол.
Он, очевидно, опасался, что госпожа Демьянова завтра же сорвется с места и полетит в Африку.
- К апрелю, - объяснила Настя, - выйдет в свет наш многокрасочный альбом "Африка" - на русском и английском. Мне бы хотелось показать господину президенту нашу первую книгу-альбом о вашем удивительном, загадочном континенте. Было бы хорошо, если бы мы смогли устроить презентацию этой книги для общественности вашей страны в Африканском отделении нашего Издательского дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Рабочий день Насти продолжался до позднего вечера. И никто из ведущих сотрудников фирмы не имел права уйти с работы раньше нее. Таков был порядок... Сложная махина - Издательский дом - была запущена на полную мощность. В производстве, кроме альбома "Африка", "крутилось" сразу несколько книг - Настя рассчитывала, что они выйдут в свет одна за другой. Начало действовать рекламное агентство во главе с Элеонорой. Обаятельная Эля быстро обзаводилась полезными связями в газетах и журналах - уже стали появляться благожелательные заметки о планах "Африки". Настя четко поставила перед нею задачу:
- Реклама о нас только в респектабельных изданиях... Всякие листки однодневки нам не нужны.
И прошел день, когда Настя решила, что следует немедленно заняться взаимоотношениями с дорогим супругом. Она пригласила к себе Лисняковского, своего юриста.
- Аркадий Львович, не удивляйтесь моему вопросу и не считайте его странным. Что вы, юристы, понимаете под ненасильственной смертью?
- Границу между убийством и ненасильственной смертью провести очень и очень сложно. Не случайно же многие убийства их "авторы" всеми силами пытаются изобразить как ненасильственную или естественную смерть "клиента".
- Или?
- Конечно. Смерть в автокатастрофе - это одно, а смерть как итог неизлечимой болезни - это совсем другое.
Аркадий Львович увлекся и принялся теоретизировать. Насте скоро стал понятен ход его мыслей. Допустим, человек умер от инфаркта миокарда. Как говорится, Бог дал жизнь и Бог её взял. А если инфаркт был сознательно спровоцирован сильнейшим физическим или психологическим стрессом? Или человек поскользнулся и упал с балкона десятого этажа... Поди докажи, что его не подтолкнули... А пока не найден тот, кто толкнул, или не доказано, что человека именно столкнули, нет и убийства, то есть насильственной смерти, а имеется несчастный случай... Наконец, чего уж проще: кто-то "помог" уйти на тот свет кому-то простейшим способом: споткнуться и удариться виском или затылком о гранитный угол... Все видели, как человек упал, ударился, но никто не видел, почему он упал. Снова несчастный случай... Или кто-то зимой заблудился в лесу в километре от собственной дачи... Или крепко протопил дачку на ночь, закрыл заслонку и лег спать... Отравление угарным газом... Или...
- Достаточно, - рассмеялась Настя, хотя ей было совсем невесело. - Вы очень опасный человек, Аркадий Львович.
- Нет, я мирный интеллигентный парниша. Но ведь вы меня держите для того, чтобы я отвечал на сложные вопросы? А то, что вас интересует, не очень даже сложно - в этом у человечества накоплен богатейший опыт...
Настя отпустила Лисняковского, дав ему несколько несложных поручений. Пусть не думает, что она приглашала его ради одного лишь вопроса. Мужик он умный, может догадаться, что её беспокоит нечто криминальное. Разговор с ним укрепил её в мысли, что пришло время решений - тяжелых, неприятных. Но иного выхода она не видела.
Настя позвонила Фофанову.
- Юрий Борисович, у меня к тебе просьба. Позвони своему собкору в Париже и попроси его срочно, понимаешь, срочно узнать, где и кем работает журналистка Кэтрин Стоун. Я знаю, что она американка, трудится в каком-то крупном информационном агентстве. Звони сам, никому не поручай. И учти, моя просьба проходит под грифом "совершенно секретно". И твой собкор пусть её выполнит и забудет, - пошутила она. - Жду...
Кушкину она поручила взять на послезавтра билет на парижский рейс и принести ей путеводитель по Парижу.
Привыкающий ничему не удивляться Кушкин попросил её загранпаспорт с многократной визой и деньги на билет.
Настя сказала:
- Михаил Иванович, я буду отсутствовать несколько дней. Ты уже сообразил, где я буду, но об этом никому ни звука.
- Из меня не выпытают, - ответил Кушкин.
- Для всех я - закрылась на своей даче, обдумываю перспективный план "Африки". В Шереметьево пусть отвезут меня Артем и Никита и по дороге проверятся, нет ли "хвоста". Конечно, они должны молчать...
- Это естественно.
- Возвращаться я буду самостоятельно - из Шереметьево доберусь на такси. Если есть вопросы - спрашивай.
- Вопросы есть, но задавать их не буду. Анастасия Игнатьевна, будь осторожна, хотя я и не знаю, что ты задумала. Но, ради Бога, не подставься - наши старые друзья не новички в таких делах. А они все - там...
- Это я понимаю...
На следующий день позвонил Фофанов и сказал, что Кэтрин работает в информационно-аналитическом агентстве "Глобус", она довольно известная среди журналистской братии особа и высоко котируется как специалистка по России, поскольку знает русский. Сейчас она в Париже.
Фофанов назвал адрес "Глобуса" и номер телефона Кэтрин Стоун.
- Ты предупредил своего собкора, чтобы язык не распускал?
- Настя, ты меня обижаешь такими вопросами. И, естественно, я объяснил ему, что эта Кэтрин интересует газету.
В Париж Настя прилетела утром, на такси добралась до небольшой гостиницы недалеко от площади Согласия, адрес которой нашла в путеводителе. Из номера сразу же позвонила Кэтрин Стоун. Разговор шел на английском.
- Я прилетела издалека, чтобы встретиться с вами. У меня мало времени... Прошу вас, назовите кафе или ресторан, где мы могли бы спокойно поговорить. Без свидетелей. И время - когда встретимся.
Кэтрин озадаченно молчала и Настя добавила:
- Можете быть уверены, что никаких черных замыслов по отношению к вам у меня нет...
- Хорошо, возле нашего агентства есть небольшое кафе "У Шарля". Жду вас там к четырнадцати часам, у меня в это время обеденный перерыв. Вы меня знаете, видели когда-нибудь?
- Нет.
- Я буду сидеть за угловым столиком, это мое обычное место. Через спинку стула перекину светлый плащ... Да, вот ещё что: я рыжая.
- Вполне достаточно, чтобы узнать вас. Спасибо и до встречи.
Кэтрин Стоун оказалась очень красивой женщиной, выглядевшей совсем молоденькой, хотя по прикидкам Насти ей было уже около тридцати. рыжей она назвала себя очевидно с иронией - у неё были чудные волосы цвета червонного золота, прекрасно сочетавшиеся с голубыми глазами. Одета она была в традиционную униформу журналистов - джинсы, рубашка из плотной защитного цвета ткани, с расстегнутым воротничком, заправленная под широкий кожаный ремень. В некоторой грубоватости одежды был свой стиль, принятый у женщин, не привыкших долго сидеть за столом в офисах.
- Вы Кэтрин Стоун? Простите, не знаю, как обратиться - мисс, миссис?
- Просто Кэтрин. Присаживайтесь. Я заказала себе салат, бифштекс и "Божоли". На десерт мороженое. Как вы?
- Присоединяюсь.
Настя сделала заказ официанту.
- Говорите, - прервала недолгое молчание Кэтрин. - Кто вы и почему хотели встретиться со мной?
- Мы обе, вы и я, задолжали одному человеку.
- Даже так? Хотя не помню, чтобы кому-то что-то была должна.
У Кэтрин был низкий, приятный голос, говорила она спокойно и доброжелательно.
- Я - Анастасия Демьянова, - представилась Настя.
- Русская миллионерша? - удивилась Кэтрин. - Я читала отчеты о вашей сногсшибательной пресс-конференции в Швейцарии... Это становится любопытным.
- И ещё - я жена человека, с которым вы были близки...
- Бог мой, как тесен наш мир! - немного экспансиво воскликнула Кэтрин. - Вы, русская, и я, американка, переспали с одним и тем же парнем?
- Да.
- Но это ещё не повод для тревог и беспокойства, - улыбнулась Кэтрин. - Кто бы он ни был, ваш муж, я на него не претендую. Так кто он?
- Вспомните фестиваль в Хельсинки...
Кэтрин изумленно смотрела на Настю:
- Этот парнишка-журналист, Алекс, кажется?
- Полковник Алексей Юрьев.
- КГБ?
- Да.
Настя замолчала, давая Кэтрин возможность все вспомнить. Им принесли заказ, но ни Настя, ни Кэтрин не притрагивались к еде. Настя сказала:
- Слушай, Кэтрин, не возражаешь на "ты", если уж у нас так получилось? Нет? Отлично. "Божоли" - хорошее вино, но думаю, нам не помешает выпить по стопке-второй коньяка...
- Совсем не помешает, - согласилась Кэтрин, выбираясь из плена воспоминаний. - Ну и как он там, полковник Юрьев?
- Скотина, - кратко ответила Настя.
- Согласна. Это увлечение мне дорого обошлось...
- Что же, давай обменяемся информацией, - предложила Настя. И стала рассказывать, без деталей, о том, как полковник Юрьев и его сотрудники пытались превратить её в сексотку...
- Мне знакомо это жаргонное слово, - сказала Кэтрин. - Извини, что перебила. Продолжай.
Настя продолжила, добавив, что она была уже на крючке у них, оставался последний шаг...
- Но ведь ты его жена?
- Деньги... - сказала Настя. - Большие деньги. Они хотели их прибрать к рукам.
- Понятно. А откуда ты узнала обо мне?
- Одной из своих подруг, до меня, Алексей спьяну проболтался, как все было в доме дружбы в Хельсинки. Мол, его однажды затащила на себя агентка ЦРУ, но он быстро опомнился, помог её разоблачить. После этого его и пригласили работать в органы...
- Какая же сволочь! - возмутилась Кэтрин. - Я ведь с ним потом виделась и сказала, что к этой вонючей конторе не имею отношения! Но я не сказала все...
- Что именно? Если не секрет, конечно.
- Естественно, секрет, но не от тебя, Анастасия. Он, конечно, изображал перед своей подругой нашу встречу, как случайную, но все было не так. Мы встречались все десять дней, точнее, десять ночей его пребывания в Хельсинки. Я крепко в него влюбилась... Это дом дружбы был настоящим гадюшником, наши спецслужбы тоже установили подслушивающие штучки. В общем, мои отношения с Алексом для них не были тайной. И вдруг в один не очень прекрасный день Алекс исчез, провалился сквозь землю, растворился в неизвестности...
- Это он умеет.
- Я вернулась домой, в Америку, и у меня начались неприятности. ЦРУ предложило мне сотрудничать с ними, пройти специальную подготовку для работы в Москве якобы журналисткой... Они прокрутили для меня одну пленку со всеми охами, ахами и клятвами в любви...
Кэтрин смолкла, она явно разволновалась и хотя внешне держалась спокойно, но в глазах у неё появился недобрый блеск.
Настя ласково накрыла её ладошку, лежавшую на столе, своей ладонью.
- Если тебе трудно - не рассказывай, я не обижусь.
- Нет уж, я должна выговориться, много лет ношу на сердце этот груз и ты первая, с кем я так откровенна...
- Спасибо, Кэтрин.
- Я, конечно, послала церэушников подальше, но они отыгрались... Меня под пустяковым предлогом изгнали с учебы, я нигде не могла найти работу... А тут ещё выяснилось, что я, как последняя дурочка, подзалетела.
Настя поняла, о чем она говорит, есть вещи, которые и на русском и на английском называются примерно одинаково.
- Словом, пришлось лечь под одного богатенького. И он дал мне деньги, на которые я улетела во Францию. Здесь сделала аборт. Денег было в обрез, пришлось обратиться к придурку, который "в домашних условиях" кромсал бедных баб. Тебе, Настя, приходилось делать аборты? - прервала Кэтрин свою исповедь неожиданным вопросом.
- Нет! Бог миловал...
- Тогда ты не поймешь, какой это ужас! Прошло немало времени прежде, чем я встала на ноги... Ну, а дальше... Работала и училась в Сорбонне. Мой профессор по русской литературе рекомендовал меня в "Глобус". Кроме родного английского я прилично знала русский и французский. Меня взяли и с тех пор я здесь. Вот тебе история идиотки, которой однажды захотелось русского парня...
Кэтрин завершила свой рассказ на приглушенных истеричных нотах:
- Я его ненавижу! Он изломал всю мою жизнь! После аборта я не могу иметь детей. У меня был здесь парень, я его полюбила и мы собирались пожениться. Он меня спросил: "Ты предохраняешься?". "Нет, - ответила, - я перенесла операцию и детей у меня не будет". Какую операцию, я ему не сказала. Стыдно. Парень сказал: "Извини". И исчез.
- Сочувствую, - искренне сказала Настя. - Ты многое перенесла. А юный гаденыш стал хищником. И очень опасным. И нам двоим - и тебе и мне - он задолжал.
- Что ты предлагаешь? - спросила Кэтрин.
- Не ожидать, пока на том свете мы сможем рассчитаться угольками.
- Что-о?
- Это у нас так говорят: рассчитаться на том свете угольками.
Кэтрин бросила взгляд на часы:
- Я отсутствую на работе уже полтора часа. У нас с этим строго. Если ты не возражаешь, давай встретимся вечером. Побываем на Мон-Мартре, там художники, сувенирные лавчонки, уютные ресторанчики и собор Святое сердце на крови...
- Очень подходящее название, - пробормотала Настя.
- Вечером ты расскажешь, что задумала. Ведь ты прилетела в Париж не только для того, чтобы со мной познакомиться, не так ли?
- Не стану отрицать, что у меня есть план, - подтвердила Настя.
Они условились о времени и о том, что встретятся на выходе из метро "Мон-Мартр".
- Не унывай, Кэтрин, - сказала Настя. - Ты очень красивая женщина. Парням ты должна нравиться.
- В поклонниках недостатка нет. У меня объемы Мэрилин Монро, - немного повеселела от грубоватой шутки Кэтрин. - До вечера...
Настя ещё недолго посидела в кафе, заказала кофе с круассаном. Кэтрин ей понравилась. "Приглашу её в Москву, - решила она. - А там посмотрим"... И подумала, что это была бы любопытная ситуация: в одной фирме работают четыре женщины, переспавшие с одним и тем же мужчиной. Она, Кэтрин, Эля, Нина...
Вечер на Мон-Мартре Настя и Кэтрин провели прекрасно и без помех обсудили теперь уже общую проблему. На следующий день рейсом "Эр Франс" Настя улетела в Москву. Когда она входила в свою квартиру, из "служебки", как теперь Настя именовала одну из комнат своей квартиры, выглянул Артем, вежливо поздоровался. Никаких вопросов по поводу отсутствия Насти он не задавал. "Отлично школили оперов в КГБ", подумала Настя. "На сегодня вы свободны, а завтра - как обычно", - распорядилась она. Прошла в комнату, приспособленную под кабинет, и набрала номер телефона Кушкина.
- Я возвратилась с дачи, Михаил Иванович.
- Хорошо отдохнули, Анастасия Игнатьевна? - подыграл ей Кушкин.
- Отлично...
Дела повседневные
Настя вошла в свой кабинет, на ходу бросив Нине: "Зайди".
Нина Геннадиевна, строгая и деловая, принесла папку с поступившими документами, листок бумаги с перечнем телефонных звонков. Дотошный Кушкин позаимствовал у какой-то инофирмы форму для такого листка: дата и время звонка, кто звонил, что просил передать, если требуется, по какому телефону перезвонить.
- Мне кажется, Анастасия Игнатьевна, следует обратить внимание на звонки господина посла и Юрия Борисовича Фофанова.
Нина Геннадиевна ускоренно проходила курс референта-помощника высокой квалификации.
- Спасибо, Нина.
- Очень просили их принять, как только вы появитесь, Юрий Васильевич и Элеонора Леопольдовна.
- Кушкин здесь?
- Конечно, - ответила Нина. - Он уже с восьми часов здесь крутится.
- А ты откуда знаешь, что с восьми?
"Ну и Нинка... - подумала Настя, - ночует Кушкин у нее".
- А он так мне сказал, - глядя на Настю невинными глазами, ответила Нина. - Когда я пришла, он выглянул из своего кабинета и попросил приготовить кофе.
Настя распорядилась:
- Пригласите ко мне Руслана Валерьевич, а после него Элеонору. Но дай десять минут для телефонных звонков.
С послом её соединили сразу же, как только она назвала себя.
- Госпожа Демьянова, я имел честь передать вам официальное приглашение господина президента Бираго Диопа посетить нашу страну... Господин президент просит вас хотя бы приблизительно назвать дату визита.
- Одну минуту, господин посол... Я сейчас посоветуюсь со своим заместителем. Вас не затруднит подождать у телефона?
- Нет, нет, что вы! - воскликнул посол. - Ведь речь идет о поручении президента!
Настя нажала на кнопку звонка в приемную и тут же возникла Нина.
- Васин в приемной?
- Здесь.
- Пусть зайдет.
Руслан Валерьевич вошел с толстой рукописью и несколькими конвертами со слайдами.
- Подробно о делах чуть позже, - сказала ему Настя. - Скажите, когда ориентировочно будет сигнал альбома "Африка"?
- Если все сложится благоприятно,.. - начал прикидывать Руслан Валерьевич.
- Короче, - потребовала Настя. - В апреле будет сигнал?
- Не гарантирую, но...
- Должен быть! Садитесь и слушайте мой разговор с господином послом...
Она сказала в трубку:
- Господин посол, какая в вашей стране погода в апреле?
- Прекрасная, госпожа Демьянова. Жары ещё нет, дожди не идут, это не весна в вашем понимании, но время действительно интересное.
- Тогда передайте, пожалуйста, господину президенту, что меня бы устроил апрель...
- Следовательно, у нас будет время на подготовку вашего визита, - с облегчением произнес посол.
Он, очевидно, опасался, что госпожа Демьянова завтра же сорвется с места и полетит в Африку.
- К апрелю, - объяснила Настя, - выйдет в свет наш многокрасочный альбом "Африка" - на русском и английском. Мне бы хотелось показать господину президенту нашу первую книгу-альбом о вашем удивительном, загадочном континенте. Было бы хорошо, если бы мы смогли устроить презентацию этой книги для общественности вашей страны в Африканском отделении нашего Издательского дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48