* * *
Когда Дадли вынул из пластикового пакета новый номер «Малхоллэнда», Паулина заметила, что он отреагировал на фотографию Фло Марч на обложке.
– Ты ее знаешь, Дадли? – спросила Паулина.
– Нет, нет, не знаю, – сказал Дадли, но на лице его выразилось смущение. Он отвернулся и занялся уборкой: несколько лепестков от букета, присланного из Белого дома с карточкой «Дорогая Паулина, любовью и мыслями с вами. Джордж и Барбара», упали на стол и он одной рукой смел лепестки в другую руку, проделав работу, которая обычно выполнялась горничной.
– Дадли, – сказала Паулина.
– Да, миссис Мендельсон. – Он выбросил лепестки в корзину для бумаг.
– Обернись.
– Да, мэм.
– Эта женщина бывала в доме? Дадли молчал.
– Скажи мне правду, Дадли.
– Да, миссис Мендельсон.
* * *
Если бы Паулине пришлось прожить жизнь еще раз, то, вероятно, она не сделала бы того, на что решилась в тот день.
В глубине души она понимала, что принятое решение неправильно. Но ее гордость овладела разумом, и никакие убеждения людей, принимавших близко к сердцу ее интересы, не могли заставить ее отказаться от своего решения. А оно состояло в том, чтобы оставить Фло Марч без гроша, хотя Паулина знала о намерении мужа обеспечить ее приличным содержанием.
Решение ее не имело ничего общего с деньгами, поскольку денег у нее было предостаточно. Три дня назад, после похорон Жюля, от Титуса Феэрхольма из Мельбурна, который всегда восхищался «Белыми розами» Ван Гога, поступил осторожный запрос в комиссию по наследству о возможности продажи, естественно, в подходящее время, картины за сорок пять миллионов долларов. Паулина знала, что на аукционе «Бутбис» она получила бы за картину еще больше. Нет, не деньги были главным в решении Паулины Мендельсон.
Она не могла допустить, чтобы женщина, которую она считала шлюхой, проституткой, разрушившей последние годы казавшегося идеальным брака, получила деньги.
– Эта женщина была в моем доме, – сказала Паулина, – когда я была в Северо-Восточной гавани, навещала отца. Она пришла сюда, в мой дом. Какой человек способен на это?
– Паулина, как близкий помощник твоего мужа, я должен предостеречь тебя. Он сделал распоряжения. У нее есть документы. Они подписаны Жюлем. И мной. И они засвидетельствованы мисс Мейпл и Олафом Педерсоном, который ухаживал за Жюлем.
– Я прекрасно знаю, кто такой Олаф Педерсон. Он был сообщником Фло Марч. Им были нужны только его деньги. Я слышала, как он звонил ей по телефону в тот момент, когда Жюль умирал. «Она там с ним», – сказал он. «Она» – он говорил обо мне, жене Жюля. Я случайно узнала, что она украла серьги с желтыми бриллиантами из кармана Жюля в тот день, когда у него случился сердечный приступ. Фридрих Гессе-Дармштатский сам рассказал мне, что разговаривал с ним незадолго до приступа, и речь шла о возвращении серег обратно к нему в Лондон.
– Я ничего не знаю о серьгах с желтыми бриллиантами, Паулина, или об Олафе и Фло. Но я знаю, что бумаги, которые находятся у нее, имеют законную силу. Я ручаюсь за это – сказал Симс. Симс Лорд сделал удачную, но незаметную для других карьеру благодаря близости к доминирующей и блестящей личности Жюля Мендельсона. Теперь, освободившись от его влияния, он стремился проявить настойчивость во взаимоотношениях с вдовой.
– Об этом говорится в завещании? – спросила Паулина.
– В завещании этого нет, но эти бумаги уже вступили в силу.
– С каких пор?
– С прошлой недели.
– Только с прошлой недели? А когда мисс Мейпл получила эти бумаги?
– В пятницу.
– В пятницу? В день, когда умер Жюль, это ты хочешь сказать? В день кардиосканирования, когда Олаф, преданный Олаф, завез его к ней по пути из больницы домой?
– Да, – сказал Симс.
– В предвидении его смерти, так выходит?
– Можно истолковать и так, вероятно.
– Я привлеку ее к суду. По обвинению в злоупотреблении влиянием на больного человека. Запомни, есть свидетели, видевшие, как она тайком пробиралась в его палату в отделении реанимации в Седар-Синай, переодевшись в украденную форму медсестры, или выдавая себя за его дочь. Запомни это все, Симс.
По мнению Симса Лорда, элегантная и воспитанная Паулина Мендельсон превратилась со времени смерти Жюля в другую женщину, женщину, обезумевшую от ненависти к Фло Марч, но он все же восхищался ее силой духа.
– Паулина, кроме тебя, я вероятно, самый близкий человек к Жюлю. Он этого хотел, – сказал Симс терпеливо.
В последнее время она быстро приходила в ярость, а потому, повысив голос, сказала:
– На чьей ты стороне, Симс? Давай выясним это раз и навсегда.
– Конечно, я на твоей стороне, Паулина, – сказал Симс успокаивающе. – В этом не может быть сомнения. Но могут быть последствия, очень неприятные последствия того, что ты предлагаешь сделать.
– Какая получается сумма того, что она хочет? – спросила Паулина.
– Свыше миллиона, но меньше двух, как я предполагаю. Я советую тебе заплатить ей и покончить с этим.
– Заплатить ей свыше миллиона долларов? Ты с ума сошел?
– Столько стоит кольцо на твоем пальце. И шестая часть стоимости картины Сислея у тебя над головой, – сказал Симс, раздраженно взмахнув рукой, как бы подчеркивая абсурдность ее беспокойства о потере миллиона долларов. – Черт возьми, какая разница? Заплати ей.
– Никогда! – яростно бросила Паулина. – Если она так нуждается, скажи ей, чтобы продала серьги с желтыми бриллиантами, которые украла у моего мужа из кармана в тот день, когда у него случился сердечный приступ в ее доме.
Симс покачал головой.
– Боюсь, что ты очень пожалеешь об этом, Паулина. Взглянув в окно библиотеки на лужайку и «сад скульптур»
и дальше на бассейн и павильон, она подумала, были ли она и Жюль когда-нибудь счастливы. Или «Облака» были не чем иным, как великолепной декорацией для спектакля, которым оказался их брак?
Магнитофонная запись рассказа Фло. Кассета № 22.
«Я заказала новые диваны, я выбрала для обивки серый атлас – по девяносто пять баксов за ярд. Жюль говорил, что я потратила огромную сумму, но я не обращала внимания. У него были деньги. Если бы Паулина потратила девяносто пять баксов за ярд или даже сто девяносто пять баксов, он бы ничего не имел против.
Позволь мне рассказать об этих диванах, потому что они играют важную роль в моей истории, особенно после того, как Киппи Петуорт один из них закапал кровью. Нелли Поттс, мой высококлассный декоратор, сказала, что они – точная копия эскизов Коко Шанель, сделанных для ее апартаментов в отеле «Риц» в Париже. Мне нравится, как это звучит – «эскизы Коко Шанель»… Я все ждала и ждала их, предвкушая радость. Казалось, их делали вечность. Наконец их привезли. Я расставила их в комнате, была в сильном возбуждении, несколько дней не могла ни о чем думать, кроме моих обитых серым атласом диванов. Я садилась на них и так, и этак, пока не нашла удобного, постоянного места. Затем я начала привыкать к ним. И жизнь опять стала пустой, проходила в ожидании приезда Жюля без четверти четыре или в забавах с Астрид. Приходила Глицерия, горничная из соседнего дома, попить чай. Да, диваны были красивые, но они были ничто.
Ты понимаешь, что я хочу сказать? Ничто. Они были ничто. Просто диваны. Как я была просто любовницей».
ГЛАВА 23
Фло Марч. Фло Марч. Фло Марч. С появлением ее фотографии на обложке «Малхоллэнда» Фло Марч прославилась. О ней говорили везде. Журналы называли ее «бесчестная любовница обесчещенного миллиардера». «Вы слышали? Она явилась без приглашения на похороны Жюля, и между Паулиной и этой ужасной женщиной произошла такая сцена, вы не поверите». Ее имя стало так же хорошо известно на фешенебельных приемах, как в кафе «Вайсрой», где она когда-то работала и где все посетители хотели побольше узнать о ней. Керли и Белль, защищавшие ее, стали важными персонами из-за близкого знакомства с ней. В баре «Мисс Гарбо» Мэннинг Эйнсдорф и Джоэль Циркон рассказывали о ней разные истории. Женщины, сидевшие обычно рядом с ней под фенами в салоне Пуки и не замечавшие ее, тем более не разговаривавшие с ней, теперь заявляли, что хорошо с ней знакомы. Даже близкие друзья Паулины не могли устоять и обменивались между собой информацией о женщине, в доме которой у Жюля Мендельсона случился сердечный приступ. «Она приходила на похороны Гектора Парадизо. Протиснулась прямо к гробу», – говорили одни. «Конечно, вы видели ее. Она делает прически у Пуки. Очень миленькая, но заурядная, разодетая в «Шанель», – подхватывали другие. «Мэдж Уайт действительно встречала ее, в ресторане в Вэлли, где она обедала с Жюлем, – сообщали третьи и добавляли: «Она задавила собаку Фей Конверс. Убила ее. Малышку Астрид, которая принадлежала когда-то Гектору».
В течение двух недель, пока ее фотография красовалась на обложке журнала «Малхоллэнд», Фло Марч, стыдясь вызванных ею пересудов, прекратила всякие контакты со всеми, кого знала. Она перестала отвечать на телефонные звонки и не прослушивала автоответчик. Друзья приходили к ее дому и звонили в дверь, но она не открывала. Пуки оставлял ей записку за запиской на стекле ее машины, в которых писал, что будет счастлив приходить к ней по утрам до открытия своего салона, чтобы делать ей прическу, но она не отвечала. Даже Глицерия, горничная Фей Конверс, не смогла проникнуть в дом, хотя каждый день приходила и приносила еду, которую оставляла у двери, ведущей в плавательный бассейн. Иногда Фло даже не вставала с постели. Она начала пить вино и принимать «валиум».
На Симса Лорда была возложена обязанность сообщить Фло, что финансовые распоряжения, сделанные Жюлем в отношении ее в день его смерти, комиссия по наследству собирается оспаривать. Он пришел к ней в дом по поручению Паулины Мендельсон, чтобы лично переговорить, поскольку она не отвечала на его звонки.
– Что это в сущности значит? – спросила Фло, потрясенная его заявлением.
– Что вы ничего не получите, Фло. Кроме того, что Жюль подарил вам.
– Но почему? – спросила Фло.
– Комиссия по наследству считает, что имело место злоупотребление влиянием на Жюля, когда он был слишком болен, чтобы отдавать себе отчет в том, что он подписывает, – ответил Симс.
– Чьим влиянием? – спросила Фло. Симс не ответил.
– Моим? Вы это хотите сказать?
– Я всего лишь передаю то, что мне поручено, Фло.
– Нет, Симс, вы не просто передаете, вы участвуете в этом. Ваша подпись как свидетеля стоит на тех документах.
– Я действую в интересах комиссии по наследству, где выполняю роль душеприказчика, – сказал он.
– Комиссия по наследству, это кто? Паулина? Это Паулина считает, что имело место злоупотребление влиянием на Жюля? Вы ведь знаете, что это неправда, не так ли?
Фло сидела на обитом серым атласом диване. Охваченная чувством паники, она встала, чтобы он не заметил ее трясущихся рук. Она прошла мимо него к бару, взяла бокал и налила белого вина из полупустой бутылки. Симсу нравилось, как она была одета – в брюках и свитере. Ему нравился запах духов «Фракас», исходящий от нее. Ему нравились ее красивые рыжие волосы, завязанные на затылке. Ему нравилось, что она не пользуется косметикой. Он понял, что она ему очень нравится.
Когда она проходила мимо него, возвращаясь на свое место на диване, он взял ее за руку и остановил.
– Вы не предложили мне бокал вина, – сказал он, улыбаясь.
Она поняла его улыбку. Она нередко видела подобную улыбку на лицах пожилых мужчин, желавших ее с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать лет. Она кивнула головой в сторону бара.
– Налейте сами, – сказала она.
Он притянул ее к себе и начал целовать. Она стояла, не шевелясь, но не отвечала на поцелуи. Он начал тяжело дышать и приник к ней. Она отодвинулась от него.
– Нет, Симс. Это не для меня, – сказала она, помахав рукой перед собой.
Он продолжал держать ее.
– Послушай меня, Фло. Я мог бы заботиться о тебе. Ты могла бы остаться в этом доме. Я обеспечу тебя.
Она оттолкнула его.
– Вы пришли сюда, чтобы сообщить, что меня лишают законного наследства, и в то же время хотите наскоро покончить с этим, переспав со мной? Это так? – спросила она. – Как я ошиблась, думая, что у вас есть класс.
– Иди сюда, Фло. Ты меня действительно достала. Чувствуешь, какой твердый? – Он взял бокал из ее руки и приложил ее руку к ширинке.
– Уверена, что ваш большой друг Жюль не давал вам понять, что я настолько доступная, не так ли, Симс?
Симс расстегнул ширинку. Он вынул пенис, показывая его Фло, будто вид его мог вызвать у нее порыв желания и страсти.
Фло взглядом, полным презрения, отвергла его.
– Неужели я действительно кажусь такой дешевкой, Симс, что вы посчитали возможным выставить это передо мной? Не думаю, что вы сделали бы это перед Паулиной, прямо в библиотеке в «Облаках». Уберите. Седые волосы на лобке никогда не возбуждали меня.
Она села на диван, взяла журнал и, перелистывая его, ждала, пока Симс Лорд, красный от ярости, убирал свой сникший пенис и застегивал ширинку. Приведя себя в порядок, он направился к двери, поджав губы и приняв холодный вид. Открыл дверь и вышел, не попрощавшись.
* * *
В один из этих дней Филипп Квиннелл приехал к дому Фло и звонил, не переставая, но она не открыла. Он видел, что ее машина стоит в гараже, и знал, что она в доме. Он собирался уже уйти, но, дернув дверь, с удивлением обнаружил, что она открыта.
– Фло! – позвал он, войдя в холл.
На дворе стоял яркий солнечный день, но шторы в гостиной были опущены, и стоял полумрак. Когда глаза привыкли к темноте, он увидел Фло, сидевшую в углу огромного дивана. Перед ней на кофейном столике стояла бутылка вина и стакан воды.
– Опасно оставлять дверь открытой в наши дни, – сказал Филипп, оглядывая комнату. – Каких только хулиганов не бродит вокруг.
– Какая разница, – ответила Фло, взглянув на него.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Я, что называется, немного скисла. Филипп взял бутылку.
– Ты же знаешь, великолепное, с аукциона «Брешани», – сказала она, точно имитируя голос Жюля Мендельсона.
– Это не поможет. Фло поежилась.
– Он ненавидел дешевое вино, которое я покупала в супермаркете, поэтому он прислал несколько ящиков своего лучшего вина на тот случай, когда приходил. Он ненавидел также дешевые бокалы, поэтому заставил меня заказать по дюжине разных размеров бокалов от «Штаубена» в Нью-Йорке. Он ненавидел дешевое постельное белье и заказал несколько наборов от «Портхольта», когда был в Париже. Единственная дешевая вещь, которую он любил, была я.
– Ты не дешевая, Фло, – сказал Филипп.
– Спасибо, Фил К., любезно с твоей стороны говорить так, но ты не знаешь о некоторых вещах, что я проделывала с ним.
– И знать не хочу.
– Не будь чистоплюем, Фил К.
Филипп взял бутылку вина, вошел в туалет рядом с гостиной и вылил остатки в унитаз.
– Звучит так, словно слон писает! – крикнула она ему. Филипп засмеялся. Он вернулся в гостиную и бросил бутылку в корзину для бумаг.
Фло наблюдала за ним.
– У меня его полно, – сказала она, имея в виду вино.
– Хочешь, я возьму тебя на собрание? – спросил он.
– Черт, нет. Я не готова встать посреди зала и выложить все мои беды людям. Я сама могу с этим справиться.
– Это ты называешь «справиться»? Лежа в темной комнате с бутылкой вина?
– Не ругай меня, Фил. – Она зажгла сигарету и оставила ее в уголке губ. Он сел и наблюдал за ней.
– Хочешь, я включу свет? – спросил он.
– Нет. – Она курила, не вынимая сигарету изо рта. Потом начала плакать.
– Я боюсь, Фил, чертовски боюсь.
Она встала и нетвердой походкой направилась к бару. Вынула из холодильника бутылку вина. Воткнула штопор в пробку, но рука соскользнула, и штопор порезал ей палец.
– Открой, пожалуйста, – сказала она, протягивая ему бутылку и штопор.
– Нет.
– Ты должен понять, Филипп, я привыкла так жить. До того, как я встретила Жюля, у меня не было пистолета, чтобы застрелиться, или окна, чтобы выброситься. Я была с парнем пять лет. Это было больше, чем получать в подарок тряпки, драгоценности, машину и дом. Он защищал меня. Он платил мои налоги. Платил за медицинскую страховку, покрывал расходы. Он был добр ко мне. Я не могу вернуться назад. Не могу. А они собираются все у меня отобрать.
– Кто они?
– Паулина и Симс.
– Но о чем ты думала раньше?
– Я думала, что этот вихрь удовольствий никогда не кончится. Вот что я думала, Я думала, что Жюль Мендельсон бессмертен. О, ради Бога, открой эту чертову бутылку, Филипп. Мне надо выпить.
– Послушай, я не могу говорить с тобой, когда ты пьяна. – Я не терплю пьяных. У меня нет к ним жалости. Я пришел помочь тебе, но ты слишком пьяна, чтобы понять то, что я говорю. Придешь в себя – позвони мне. В противном случае, я не буду больше тебя беспокоить.
Он направился к двери.
– Как поживает Камилла? – крикнула вслед ему Фло.
– Прекрасно.
– Передай ей мою благодарность. Филипп остановился и обернулся.
– Благодарность за что?
– Она знает.
– Я тоже хочу знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55