Он просто причислил Мендельсонов к числу «неожиданных гостей среди смешанной компании на приеме».
– Где находится Северо-Восточная гавань? – спросила Фло.
– В штате Мэн, – осторожно ответил Жюль. – А почему ты спрашиваешь?
– Это вроде Малибу?
– Господи, нет же.
– Как Ньюпорт?
– Ты какой Ньюпорт имеешь в виду, в Калифорнии или в Род-Айленде?
– Я не знаю, где находится ни тот, ни другой.
– Они находятся в этих двух штатах. Что касается Гавани, то она не похожа на Ньюпорт в Калифорнии, и скромнее Ньюпорта в Род-Айленде.
– Скромнее. Значит, менее шикарная?
– В какой-то степени.
– Для тихих богатых? В этом смысле?
– Возможно. Откуда такой интерес к Северо-Восточной гавани?
– Я слышала, что Паулина поехала туда навестить отца. Жюль минуту помолчал.
– Где ты слышала это? – спросил он.
– Я в общем-то не слышала, а читала.
– Где?
– В колонке Сирила Рэтбоуна.
– Я мог бы догадаться. Кажется, ты слишком доверяешь информации этого нахала.
– Я бы умерла от счастья, появись мое имя в колонке Сирила Рэтбоуна.
– О, пожалуйста, не надо.
– Правда, правда, Жюль. Я очень люблю читать о разных людях и местах, о которых он пишет. Это словно другой мир для меня. Как бы я хотела однажды побывать в этих местах, таких, как Ньюпорт, Саутгемптон или Северо-Восточная гавань, – сказала Фло.
– Не дашь ли ты мне еще бокал вина? – попросил Жюль.
– Раз Паулины нет в городе, тебе не обязательно вечером идти домой, не так ли?
– Нет, мне надо идти, но не прямо сейчас. Дома знают, что меня приглашали пообедать, но я отказался. Думаю, мы можем пообедать здесь.
– А ты не хочешь сводить меня куда-нибудь пообедать, Жюль? – спросила Фло.
– Почему нам не поесть здесь?
– Потому, что я сыта по горло этими обедами. Еда из китайского ресторана Чжоу или пицца из «Спаго». Вот, что значит мои обеды здесь. Я умею подать на стол, но я не умею готовить. Я хочу куда-нибудь пойти. – От нетерпения она даже встала.
– Это неразумно, – сказал Жюль, покачав головой.
– Почему? – настаивала Фло. Загибая пальцы на руке, она стала перечислять факты. – Паулина уехала в Северо-Восточную гавань навестить отца. Тебе не надо идти на обед к Роуз, потому что она лежит со сломанной ногой и бутылкой водки, да и вообще ты без Паулины никогда не ходишь на все эти модные обеды. А тот парень из музея в Хартфорде, который собирался придти посмотреть твои картины и попытаться уговорить тебя оставить коллекцию «Уодсфорт Атениум», отложил свой визит, потому что его свекровь покончила с собой. А Симс Лорд уехал на съезд банкиров в Чикаго и будет там произносить речь вместо тебя, потому что ты не захотел ехать в Чикаго. И парень из «Лувра» из Парижа, реставрировавший статуэтку балерины Дега, которую ты нечаянно уронил, потому что один человек довел тебя до бешенства во время ленча после похорон Гектора Парадизо, приедет со статуэткой не раньше завтрашнего вечера. Итак, ты свободен и можешь повести меня пообедать.
Жюль рассмеялся.
– Бог мой! Откуда ты все это знаешь? – спросил он.
– Потому что я умею слушать, Жюль. Ты здесь лежишь на моей кровати с телефоном на животе и говоришь обо всем этом, а я только слушаю и запоминаю.
Он погладил ее по руке.
– Послушай, Фло, дорогая, мне не нравится твоя идея пойти куда-нибудь, – сказал он терпеливо. – Особенно сейчас.
– Я же не прошу вести меня в «Бистро Гарден» или в «Чейзен». Не надо никаких шикарных ресторанов, где ты можешь встретить знакомых.
Жюль покачал головой. Он не хотел появляться на публике с Фло, но ему не хватало мужества сказать об этом.
– Можно пойти в этот чертов «Вэлли». Уж там ты наверняка не встретишь никого из своих знакомых. Мы только пообедаем вместе, как двое нормальных любовников. Пожалуйста, Жюль. Пожалуйста. Я всегда разодета, а ходить некуда. Ты не представляешь, как мне одиноко.
– Хорошо, – сказал он спокойно, положил руку ей на колено и погладил. Потом стал продвигаться выше.
– О, нет, не сейчас, – сказала она, удерживая его руку. – Не заводись. Я знаю эти уловки. Мы начнем, а потом ты меня никуда не поведешь. После обеда я сделаю все, чтобы ты остался доволен. – Она выскочила из постели и побежала одеваться. – Сегодня доставили новый костюм от «Шанель».
Черный с золотыми пуговицами. Очень короткая юбка, вот досюда.
– А куда мы можем пойти, где никого не встретим? – спросил Жюль.
* * *
Двадцать два года назад отец посоветовал Паулине не выходит замуж за Жюля Мендельсона. Невилль Макэдоу, отдававший предпочтение физически крепким и атлетически сложенным мужчинам, намекал ей тогда, что Жюль не только грузный и не занимается спортом, но и не вхож во все те клубы, членами которых являются представители семейства Макэдоу уже не одно поколение. Клубы играли огромную роль в их жизни. Но Невилль Макэдоу не мог пренебречь личным влиянием Жюля в мире финансов, а с годами полюбил и стал уважать своего зятя.
Жюль, со своей стороны, хотя никогда и не признавался в этом, был в восторге от родословной семьи жены. Поначалу его озадачило, что семья, столь знатная, имела так мало денег. По сравнению с громадными состояниями, типичными для того времени, миллионы Макэдоу, а их было немногим более четырех, считались незначительными, по крайней мере, в тех кругах, где вращался Жюль. Это Жюль, богатый аутсайдер, дал деньги на то, чтобы привести в порядок дом папочки после случившегося с ним удара: утеплить, перекрыть крышу, расширить веранду, чтобы по ней могла удобнее двигаться инвалидная коляска, ставшая неотъемлемой частью жизни папочки. Внутри дома библиотеку, которую старый Макэдоу называл «книжной комнатой», переделали в спальню, а туалет при библиотеке расширили, превратив его в ванную комнату, на стены прикрепили поручни. Больше всего на свете Невилль боялся упасть и сломать бедро.
Рассказывать о случившемся Паулине было больно и тяжело. Обычно, говоря о своей жизни, она излагала точно и увлекательно, но сейчас рассказывала бессвязно, с запинками, отвернув лицо от отца, чтобы он не видел выражение боли и стыда.
– У Жюля есть любовница, – начала она. – Обнаружила я это совершенно постыдным образом. Это было так больно, папочка. Нет, нет, я не будут рассказывать, как я это обнаружила. У него есть любовница. Он ее содержит. Он совершенно потерял голову.
– Он тебе сам сказал, что потерял голову?
– Несколько раз я просыпалась по ночам, а он лежал рядом, уставившись в потолок.
Если она ожидала, что отец отреагирует на это не по-джентльменски и усмехнется, то ошиблась. Он никогда бы не позволил себе упрекнуть ее, сказав «я же говорил тебе», потому что он любил дочь и видел, что она глубоко несчастна.
– Ты ее видела? – спросил Невилль, когда Паулина кончила свой рассказ.
– Кто-то прислал мне ее фотографию из парижской газеты. Он возил ее в Париж. Я тебе говорила об этом?
– Она моложе тебя.
– Не настолько молода, чтобы быть моей дочерью, но приблизительно этих лет. И красивая. Немного простоватая, но красивая.
– Она из твоего круга?
– Господи, нет.
– Ты, вероятно, случайно встречалась с ней?
– Не думаю.
– А твои друзья, например, Роуз Кливеден или Камилла Ибери, видели ее?
Одна из абиссинских кошек забрела на веранду и, подойдя к Невиллю, поцарапала когтями его ногу.
– А, кошечка моя пришла, – сказал он умиленно. Он подхватил кошку на руки. – Да это кот. Я никогда не уверен, кто из них кто. Ты Косима или Косимо? – Он поднял кошку и заглянул ей между задними лапами. – Конечно, Косима. Я так и знал, что ты – Косима. – Он посадил кошку на колени.
– О вас уже ходят слухи? – продолжил он разговор, прерванный появлением кошки.
– Если даже и ходят, то я об этом ничего не знаю, – ответила Паулина. – По крайней мере, я не заметила никаких перемен в отношении к нам друзей.
– Жюль хочет уйти от тебя и жениться на ней?
– Нет, не думаю. Наоборот, я чувствую, что он не хочет бросать меня и не хочет, чтобы я ушла от него. Он хочет иметь нас обеих.
– Возможно, это результат того, что вы ведете слишком бурную светскую жизнь в Калифорнии? – спросил папочка. – Жюль никогда ею особенно не интересовался, пока не встретил тебя. Может быть, эта женщина – просто отдушина от всех обедов и приемов.
Паулину как ужалили.
– Жены блестящих мужей должны быть активны в светской жизни, – сказала она, как бы оправдываясь. – Я сыграла огромную роль в том, чтобы Жюль добился успеха, и Жюль понимает это, но наш общий успех строится вокруг Жюля, бесспорно. Он – исключительный человек. В этом я никогда не сомневалась, с того самого момента, когда впервые встретилась с ним на танцевальном вечере у Лоренс Ван Деган в Палм-Бич.
– Ты говоришь, словно все еще любишь его.
– Люблю, – сказала она. – Пойми, мне есть с кем сравнивать его: с таким светским и совершенно никчемным Джонни Петуортом.
– О, Джонни, – сказал Макэдоу, покачав головой. – Я видел его в «Баттерфилде», когда последний раз был в Нью-Йорке. Ухватил хорошую взятку в бридж, а Уин Стеббинс назвал это нечестной игрой.
– Вот это я и подразумеваю, говоря о его никчемности, – сказала Паулина. – Я поняла, что наш брак с Джонни был ошибкой, еще во время медового месяца, но если бы я не встретила Жюля, то вышла бы замуж за кого-то, похожего на Джонни Петуорта.
– Тогда терпи, Паулина. Кто бы у него ни был, это пройдет. Ты же знаешь, он – не первый муж, который имеет любовницу. Очень сомневаюсь, что тебя это смутило бы и взволновало, как сейчас, будь эта женщина твоего круга.
Невилль медленно поднял руку и указал на залив Сам-Саунд.
– Что там, папочка? – спросила Паулина.
– Новая яхта Билли Тумбли, – ответил он.
– Да, да, красивая, не так ли? – сказала Паулина. Отец, как она поняла, покончил с проблемой Жюля Мендельсона.
* * *
Фло и Жюль ехали по направлению к Сан-Фернандо Вэлли в ресторанчик, славящийся своими отбивными, на бульваре Вентура в Юниверсал-Сити. Внимательно прислушиваясь ко всему, о чем говорят, Фло знала, что люди из окружения Мендельсонов и их друзей относятся к Сан-Фернандо Вэлли как к глухой деревне.
– Вы заказывали столик? – спросил метрдотель.
– Нет, – сказал Жюль.
– Боюсь, что вам придется минут двадцать подождать, – сказал метрдотель, показывая список предварительных заказов. – Можете подождать в баре.
– Я не хочу ждать двадцать минут, – спокойно сказал Жюль.
– Посмотрите, вон там в углу свободный столик, – сказала Фло.
– Сейчас туда сядет пара, ожидающая в баре, – сказал надменно метрдотель, взяв со стола две карточки меню для той пары, которую он собирался посадить за свободный столик.
Жюль засунул руку в карман и вытащил пригоршню скомканных банкнот. Взяв одну из них, он протянул ее метрдотелю.
– О, нет, сэр, боюсь, я не могу принять чаевые за то, что посажу вас вне очереди. – Он посмотрел на банкноту, зажатую в руке, и выражение его лица изменилось. – Позвольте мне посмотреть, не освободился ли столик в зале Джона Уэйна.
– Я не хочу сидеть в зале Джона Уэйна, – все так же спокойно сказал Жюль. – Я хочу сесть за тот столик в углу.
– Пройдемте со мной, – сказал метрдотель.
– Сколько ты ему дал? – шепотом спросила Фло, следуя за метрдотелем.
– Пятьдесят, – ответил Жюль.
– Ого, – сказала Фло.
Сев за столик, Жюль заказал себе «мартини», а Фло – «дайет-коку». На публике Жюль чувствовал себя неловко с Фло. В ее доме они могли говорить часами, но в ресторане, где, как он знал, едва ли попадается кто-либо из знакомых, ему было трудно поддерживать разговор. Он взял меню в кожаной обложке с ленточкой и просмотрел его.
– Давай-ка посмотрим, что у них есть, – сказал он.
– На самом деле, Жюль, я не ем отбивные, – сказала Фло.
– Почему ты об этом не сказала, когда я выбирал ресторан?
– Я боялась, что ты передумаешь. Он снова заглянул в меню.
– У них есть омары. Замороженные, наверняка. Тебе подойдет?
– О, конечно. Мне не верится, что мы здесь, Жюль. Она осмотрелась. На лице появилось выражение, будто она кого-то узнала.
– Увидела какого-то знакомого? – спросил Жюль.
– Трент Малдун. Актер телевидения, у которого мы сняли дом. Кстати, ты все повторяешь, что купишь его для меня, но не делаешь этого.
– Ради Бога, не здоровайся с ним.
– Как я могу с ним здороваться, если не знакома с ним? Они помолчали.
– Чем ты целый день занимаешься? – наконец спросил он.
– Читаю. Ты ведь знаешь, что я люблю читать, – ответила она.
– Не знал, но я рад услышать это. Что ты читаешь? Я имею в виду, что ты читаешь, кроме Сирила Рэтбоуна?
– В основном биографии, – сказала она с важным видом.
– Биографии? Неужели? Чьи же?
– Главным образом, Мэрилин Монро, – ответила она без смущения. – Думаю, что прочла все, что написано о ней.
Жюль засмеялся.
– О, конечно, смейся, смейся, Жюль. Это так на тебя похоже, – сказала она, покачав головой в ответ на его реакцию. – Иногда я думаю, что ее убили. Даже не думаю, а точно знаю. Все свидетельствует об этом. Ты ведь знаешь, что она умерла не дома, как многие считают. Она умерла в отделении «скорой помощи», а затем ее отвезли домой, где ее мертвую и обнаружили.
Жюль в свою очередь тоже покачал головой, но по другой причине. Он был безумно влюблен в женщину, которая по положению была намного ниже его. С Паулиной он никогда бы не вел подобных разговоров. Паулина хорошо разбиралась в жизни и в проблемах экономики, чтобы вести с ним умные разговоры, и умела привлечь его внимание, обсуждая события или личности из общественной жизни, к которой принадлежала с рождения. И никаких глупых теорий о Мэрилин Монро.
– Вся эта история – сплошной абсурд, – сказал Жюль.
– Она была строптивая женщина, ты же знаешь, – сказала Фло, не обращая внимания на его замечание. Теперь она кивнула головой, как бы показывая Жюлю, что не рассказала и половины того, что знала об этом деле. – Я не раз слышала об этом.
– Где же ты слышала? – спросил он.
– В кафе. Ты бы удивился, если бы узнал, чего я там понаслышалась. А еще от Глицерии. Она много знает, потому что Фей Конверс рассказывала ей. Фей ведь была подругой Мэрилин.
– Что же она ей рассказывала?
– Ты хочешь знать, что влиятельные люди делают с теми, кто становится строптивыми? – спросила Фло.
– Да, расскажи мне, – сказал Жюль.
– Разве ты не понимаешь?
– Нет. Что я должен понимать?
– Они избавляются от этого человека, как они избавились от Мэрилин.
– О, ради Бога, – сказал Жюль раздраженно, – оставь все эти сомнительные теории.
– Такие, как ты, всегда говорят, что не существовало никакого заговора. – В ее голосе послышалась резкость.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
– Это вызов? – спросил Жюль. Фло улыбнулась.
– Беру свои слова обратно, – сказала она. – Не хочу портить такой знаменательный для меня вечер.
* * *
Паулина прошла через захламленный крокетными молотками, теннисными ракетками, башмаками и зонтиками холл и вошла в гостиную, обставленную не модно, но со вкусом. С нижней полки тумбочки, стоявшей позади дивана, покрытого мятым, изношенным чехлом, она достала альбом с фотографиями.
– Вот он, – сказала она, возвращаясь на веранду. – Я помню, что где-то его видела.
Отец в ответ улыбнулся, взял круглые, в золотой оправе очки и надел их. Она подвинула свой стул поближе к его коляске и положила альбом на стол, стоявший перед ними. Невилль стал медленно переворачивать листы альбома, и они смеялись, вспоминая прежние времена. Когда дошли до последних страниц, где были фотографии прошлогоднего приема по случаю его дня рождения, он сказал:
– Что случилось с Джастин Олтемус?
– Ты разве не слышал? Она вышла замуж за Херки Сейбрука.
Невилль Макэдоу одобрительно кивнул головой. Этот брак казался ему удачным.
– Ее мать должна быть довольна, – сказал он.
– Насколько Лил вообще может быть чем-то довольна, – ответила Паулина.
– Херки Сейбрук – отличный игрок в крокет. Я с его дедом был вместе в «Гротоне». – Он перевернул еще несколько страниц, комментируя фотографии. – Ты мне не все рассказала о том, что тебя беспокоит, не так ли?
– Не все.
– Ну, так расскажи.
– Не знаю, почему, но мне кажется, что его шантажирует один гангстер, – сказала Паулина.
– Из-за любовницы? – спросил Невилль. – В наши дни это вряд ли возможно, Паулина.
– Не поэтому, папочка. Однажды, когда мы только поженились, он сказал мне, что в его жизни, еще в молодости, у него были неприятности. Но просил не расспрашивать его об этом. Тогда я только спросила: «Были последствия?» или что-то в этом роде. Я хорошо помню, что он ответил: «Одно из преимуществ быть сыном богатых родителей заключается в том, что они вытащат из любой переделки». Затем, чтобы развеять его замешательство, я рассказала ему историю мужа тети Мод, которого нашли мертвым в женском платье в гостинице Уэст-Сайда.
– Ты рассказала ему это?
– Да.
– Но мы же обещали никогда не упоминать об этом.
– Я знаю. Но Жюль – не сплетник и никогда не сделает ничего, чтобы поставить меня в неловкое положение, никогда, насколько я его знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Где находится Северо-Восточная гавань? – спросила Фло.
– В штате Мэн, – осторожно ответил Жюль. – А почему ты спрашиваешь?
– Это вроде Малибу?
– Господи, нет же.
– Как Ньюпорт?
– Ты какой Ньюпорт имеешь в виду, в Калифорнии или в Род-Айленде?
– Я не знаю, где находится ни тот, ни другой.
– Они находятся в этих двух штатах. Что касается Гавани, то она не похожа на Ньюпорт в Калифорнии, и скромнее Ньюпорта в Род-Айленде.
– Скромнее. Значит, менее шикарная?
– В какой-то степени.
– Для тихих богатых? В этом смысле?
– Возможно. Откуда такой интерес к Северо-Восточной гавани?
– Я слышала, что Паулина поехала туда навестить отца. Жюль минуту помолчал.
– Где ты слышала это? – спросил он.
– Я в общем-то не слышала, а читала.
– Где?
– В колонке Сирила Рэтбоуна.
– Я мог бы догадаться. Кажется, ты слишком доверяешь информации этого нахала.
– Я бы умерла от счастья, появись мое имя в колонке Сирила Рэтбоуна.
– О, пожалуйста, не надо.
– Правда, правда, Жюль. Я очень люблю читать о разных людях и местах, о которых он пишет. Это словно другой мир для меня. Как бы я хотела однажды побывать в этих местах, таких, как Ньюпорт, Саутгемптон или Северо-Восточная гавань, – сказала Фло.
– Не дашь ли ты мне еще бокал вина? – попросил Жюль.
– Раз Паулины нет в городе, тебе не обязательно вечером идти домой, не так ли?
– Нет, мне надо идти, но не прямо сейчас. Дома знают, что меня приглашали пообедать, но я отказался. Думаю, мы можем пообедать здесь.
– А ты не хочешь сводить меня куда-нибудь пообедать, Жюль? – спросила Фло.
– Почему нам не поесть здесь?
– Потому, что я сыта по горло этими обедами. Еда из китайского ресторана Чжоу или пицца из «Спаго». Вот, что значит мои обеды здесь. Я умею подать на стол, но я не умею готовить. Я хочу куда-нибудь пойти. – От нетерпения она даже встала.
– Это неразумно, – сказал Жюль, покачав головой.
– Почему? – настаивала Фло. Загибая пальцы на руке, она стала перечислять факты. – Паулина уехала в Северо-Восточную гавань навестить отца. Тебе не надо идти на обед к Роуз, потому что она лежит со сломанной ногой и бутылкой водки, да и вообще ты без Паулины никогда не ходишь на все эти модные обеды. А тот парень из музея в Хартфорде, который собирался придти посмотреть твои картины и попытаться уговорить тебя оставить коллекцию «Уодсфорт Атениум», отложил свой визит, потому что его свекровь покончила с собой. А Симс Лорд уехал на съезд банкиров в Чикаго и будет там произносить речь вместо тебя, потому что ты не захотел ехать в Чикаго. И парень из «Лувра» из Парижа, реставрировавший статуэтку балерины Дега, которую ты нечаянно уронил, потому что один человек довел тебя до бешенства во время ленча после похорон Гектора Парадизо, приедет со статуэткой не раньше завтрашнего вечера. Итак, ты свободен и можешь повести меня пообедать.
Жюль рассмеялся.
– Бог мой! Откуда ты все это знаешь? – спросил он.
– Потому что я умею слушать, Жюль. Ты здесь лежишь на моей кровати с телефоном на животе и говоришь обо всем этом, а я только слушаю и запоминаю.
Он погладил ее по руке.
– Послушай, Фло, дорогая, мне не нравится твоя идея пойти куда-нибудь, – сказал он терпеливо. – Особенно сейчас.
– Я же не прошу вести меня в «Бистро Гарден» или в «Чейзен». Не надо никаких шикарных ресторанов, где ты можешь встретить знакомых.
Жюль покачал головой. Он не хотел появляться на публике с Фло, но ему не хватало мужества сказать об этом.
– Можно пойти в этот чертов «Вэлли». Уж там ты наверняка не встретишь никого из своих знакомых. Мы только пообедаем вместе, как двое нормальных любовников. Пожалуйста, Жюль. Пожалуйста. Я всегда разодета, а ходить некуда. Ты не представляешь, как мне одиноко.
– Хорошо, – сказал он спокойно, положил руку ей на колено и погладил. Потом стал продвигаться выше.
– О, нет, не сейчас, – сказала она, удерживая его руку. – Не заводись. Я знаю эти уловки. Мы начнем, а потом ты меня никуда не поведешь. После обеда я сделаю все, чтобы ты остался доволен. – Она выскочила из постели и побежала одеваться. – Сегодня доставили новый костюм от «Шанель».
Черный с золотыми пуговицами. Очень короткая юбка, вот досюда.
– А куда мы можем пойти, где никого не встретим? – спросил Жюль.
* * *
Двадцать два года назад отец посоветовал Паулине не выходит замуж за Жюля Мендельсона. Невилль Макэдоу, отдававший предпочтение физически крепким и атлетически сложенным мужчинам, намекал ей тогда, что Жюль не только грузный и не занимается спортом, но и не вхож во все те клубы, членами которых являются представители семейства Макэдоу уже не одно поколение. Клубы играли огромную роль в их жизни. Но Невилль Макэдоу не мог пренебречь личным влиянием Жюля в мире финансов, а с годами полюбил и стал уважать своего зятя.
Жюль, со своей стороны, хотя никогда и не признавался в этом, был в восторге от родословной семьи жены. Поначалу его озадачило, что семья, столь знатная, имела так мало денег. По сравнению с громадными состояниями, типичными для того времени, миллионы Макэдоу, а их было немногим более четырех, считались незначительными, по крайней мере, в тех кругах, где вращался Жюль. Это Жюль, богатый аутсайдер, дал деньги на то, чтобы привести в порядок дом папочки после случившегося с ним удара: утеплить, перекрыть крышу, расширить веранду, чтобы по ней могла удобнее двигаться инвалидная коляска, ставшая неотъемлемой частью жизни папочки. Внутри дома библиотеку, которую старый Макэдоу называл «книжной комнатой», переделали в спальню, а туалет при библиотеке расширили, превратив его в ванную комнату, на стены прикрепили поручни. Больше всего на свете Невилль боялся упасть и сломать бедро.
Рассказывать о случившемся Паулине было больно и тяжело. Обычно, говоря о своей жизни, она излагала точно и увлекательно, но сейчас рассказывала бессвязно, с запинками, отвернув лицо от отца, чтобы он не видел выражение боли и стыда.
– У Жюля есть любовница, – начала она. – Обнаружила я это совершенно постыдным образом. Это было так больно, папочка. Нет, нет, я не будут рассказывать, как я это обнаружила. У него есть любовница. Он ее содержит. Он совершенно потерял голову.
– Он тебе сам сказал, что потерял голову?
– Несколько раз я просыпалась по ночам, а он лежал рядом, уставившись в потолок.
Если она ожидала, что отец отреагирует на это не по-джентльменски и усмехнется, то ошиблась. Он никогда бы не позволил себе упрекнуть ее, сказав «я же говорил тебе», потому что он любил дочь и видел, что она глубоко несчастна.
– Ты ее видела? – спросил Невилль, когда Паулина кончила свой рассказ.
– Кто-то прислал мне ее фотографию из парижской газеты. Он возил ее в Париж. Я тебе говорила об этом?
– Она моложе тебя.
– Не настолько молода, чтобы быть моей дочерью, но приблизительно этих лет. И красивая. Немного простоватая, но красивая.
– Она из твоего круга?
– Господи, нет.
– Ты, вероятно, случайно встречалась с ней?
– Не думаю.
– А твои друзья, например, Роуз Кливеден или Камилла Ибери, видели ее?
Одна из абиссинских кошек забрела на веранду и, подойдя к Невиллю, поцарапала когтями его ногу.
– А, кошечка моя пришла, – сказал он умиленно. Он подхватил кошку на руки. – Да это кот. Я никогда не уверен, кто из них кто. Ты Косима или Косимо? – Он поднял кошку и заглянул ей между задними лапами. – Конечно, Косима. Я так и знал, что ты – Косима. – Он посадил кошку на колени.
– О вас уже ходят слухи? – продолжил он разговор, прерванный появлением кошки.
– Если даже и ходят, то я об этом ничего не знаю, – ответила Паулина. – По крайней мере, я не заметила никаких перемен в отношении к нам друзей.
– Жюль хочет уйти от тебя и жениться на ней?
– Нет, не думаю. Наоборот, я чувствую, что он не хочет бросать меня и не хочет, чтобы я ушла от него. Он хочет иметь нас обеих.
– Возможно, это результат того, что вы ведете слишком бурную светскую жизнь в Калифорнии? – спросил папочка. – Жюль никогда ею особенно не интересовался, пока не встретил тебя. Может быть, эта женщина – просто отдушина от всех обедов и приемов.
Паулину как ужалили.
– Жены блестящих мужей должны быть активны в светской жизни, – сказала она, как бы оправдываясь. – Я сыграла огромную роль в том, чтобы Жюль добился успеха, и Жюль понимает это, но наш общий успех строится вокруг Жюля, бесспорно. Он – исключительный человек. В этом я никогда не сомневалась, с того самого момента, когда впервые встретилась с ним на танцевальном вечере у Лоренс Ван Деган в Палм-Бич.
– Ты говоришь, словно все еще любишь его.
– Люблю, – сказала она. – Пойми, мне есть с кем сравнивать его: с таким светским и совершенно никчемным Джонни Петуортом.
– О, Джонни, – сказал Макэдоу, покачав головой. – Я видел его в «Баттерфилде», когда последний раз был в Нью-Йорке. Ухватил хорошую взятку в бридж, а Уин Стеббинс назвал это нечестной игрой.
– Вот это я и подразумеваю, говоря о его никчемности, – сказала Паулина. – Я поняла, что наш брак с Джонни был ошибкой, еще во время медового месяца, но если бы я не встретила Жюля, то вышла бы замуж за кого-то, похожего на Джонни Петуорта.
– Тогда терпи, Паулина. Кто бы у него ни был, это пройдет. Ты же знаешь, он – не первый муж, который имеет любовницу. Очень сомневаюсь, что тебя это смутило бы и взволновало, как сейчас, будь эта женщина твоего круга.
Невилль медленно поднял руку и указал на залив Сам-Саунд.
– Что там, папочка? – спросила Паулина.
– Новая яхта Билли Тумбли, – ответил он.
– Да, да, красивая, не так ли? – сказала Паулина. Отец, как она поняла, покончил с проблемой Жюля Мендельсона.
* * *
Фло и Жюль ехали по направлению к Сан-Фернандо Вэлли в ресторанчик, славящийся своими отбивными, на бульваре Вентура в Юниверсал-Сити. Внимательно прислушиваясь ко всему, о чем говорят, Фло знала, что люди из окружения Мендельсонов и их друзей относятся к Сан-Фернандо Вэлли как к глухой деревне.
– Вы заказывали столик? – спросил метрдотель.
– Нет, – сказал Жюль.
– Боюсь, что вам придется минут двадцать подождать, – сказал метрдотель, показывая список предварительных заказов. – Можете подождать в баре.
– Я не хочу ждать двадцать минут, – спокойно сказал Жюль.
– Посмотрите, вон там в углу свободный столик, – сказала Фло.
– Сейчас туда сядет пара, ожидающая в баре, – сказал надменно метрдотель, взяв со стола две карточки меню для той пары, которую он собирался посадить за свободный столик.
Жюль засунул руку в карман и вытащил пригоршню скомканных банкнот. Взяв одну из них, он протянул ее метрдотелю.
– О, нет, сэр, боюсь, я не могу принять чаевые за то, что посажу вас вне очереди. – Он посмотрел на банкноту, зажатую в руке, и выражение его лица изменилось. – Позвольте мне посмотреть, не освободился ли столик в зале Джона Уэйна.
– Я не хочу сидеть в зале Джона Уэйна, – все так же спокойно сказал Жюль. – Я хочу сесть за тот столик в углу.
– Пройдемте со мной, – сказал метрдотель.
– Сколько ты ему дал? – шепотом спросила Фло, следуя за метрдотелем.
– Пятьдесят, – ответил Жюль.
– Ого, – сказала Фло.
Сев за столик, Жюль заказал себе «мартини», а Фло – «дайет-коку». На публике Жюль чувствовал себя неловко с Фло. В ее доме они могли говорить часами, но в ресторане, где, как он знал, едва ли попадается кто-либо из знакомых, ему было трудно поддерживать разговор. Он взял меню в кожаной обложке с ленточкой и просмотрел его.
– Давай-ка посмотрим, что у них есть, – сказал он.
– На самом деле, Жюль, я не ем отбивные, – сказала Фло.
– Почему ты об этом не сказала, когда я выбирал ресторан?
– Я боялась, что ты передумаешь. Он снова заглянул в меню.
– У них есть омары. Замороженные, наверняка. Тебе подойдет?
– О, конечно. Мне не верится, что мы здесь, Жюль. Она осмотрелась. На лице появилось выражение, будто она кого-то узнала.
– Увидела какого-то знакомого? – спросил Жюль.
– Трент Малдун. Актер телевидения, у которого мы сняли дом. Кстати, ты все повторяешь, что купишь его для меня, но не делаешь этого.
– Ради Бога, не здоровайся с ним.
– Как я могу с ним здороваться, если не знакома с ним? Они помолчали.
– Чем ты целый день занимаешься? – наконец спросил он.
– Читаю. Ты ведь знаешь, что я люблю читать, – ответила она.
– Не знал, но я рад услышать это. Что ты читаешь? Я имею в виду, что ты читаешь, кроме Сирила Рэтбоуна?
– В основном биографии, – сказала она с важным видом.
– Биографии? Неужели? Чьи же?
– Главным образом, Мэрилин Монро, – ответила она без смущения. – Думаю, что прочла все, что написано о ней.
Жюль засмеялся.
– О, конечно, смейся, смейся, Жюль. Это так на тебя похоже, – сказала она, покачав головой в ответ на его реакцию. – Иногда я думаю, что ее убили. Даже не думаю, а точно знаю. Все свидетельствует об этом. Ты ведь знаешь, что она умерла не дома, как многие считают. Она умерла в отделении «скорой помощи», а затем ее отвезли домой, где ее мертвую и обнаружили.
Жюль в свою очередь тоже покачал головой, но по другой причине. Он был безумно влюблен в женщину, которая по положению была намного ниже его. С Паулиной он никогда бы не вел подобных разговоров. Паулина хорошо разбиралась в жизни и в проблемах экономики, чтобы вести с ним умные разговоры, и умела привлечь его внимание, обсуждая события или личности из общественной жизни, к которой принадлежала с рождения. И никаких глупых теорий о Мэрилин Монро.
– Вся эта история – сплошной абсурд, – сказал Жюль.
– Она была строптивая женщина, ты же знаешь, – сказала Фло, не обращая внимания на его замечание. Теперь она кивнула головой, как бы показывая Жюлю, что не рассказала и половины того, что знала об этом деле. – Я не раз слышала об этом.
– Где же ты слышала? – спросил он.
– В кафе. Ты бы удивился, если бы узнал, чего я там понаслышалась. А еще от Глицерии. Она много знает, потому что Фей Конверс рассказывала ей. Фей ведь была подругой Мэрилин.
– Что же она ей рассказывала?
– Ты хочешь знать, что влиятельные люди делают с теми, кто становится строптивыми? – спросила Фло.
– Да, расскажи мне, – сказал Жюль.
– Разве ты не понимаешь?
– Нет. Что я должен понимать?
– Они избавляются от этого человека, как они избавились от Мэрилин.
– О, ради Бога, – сказал Жюль раздраженно, – оставь все эти сомнительные теории.
– Такие, как ты, всегда говорят, что не существовало никакого заговора. – В ее голосе послышалась резкость.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга.
– Это вызов? – спросил Жюль. Фло улыбнулась.
– Беру свои слова обратно, – сказала она. – Не хочу портить такой знаменательный для меня вечер.
* * *
Паулина прошла через захламленный крокетными молотками, теннисными ракетками, башмаками и зонтиками холл и вошла в гостиную, обставленную не модно, но со вкусом. С нижней полки тумбочки, стоявшей позади дивана, покрытого мятым, изношенным чехлом, она достала альбом с фотографиями.
– Вот он, – сказала она, возвращаясь на веранду. – Я помню, что где-то его видела.
Отец в ответ улыбнулся, взял круглые, в золотой оправе очки и надел их. Она подвинула свой стул поближе к его коляске и положила альбом на стол, стоявший перед ними. Невилль стал медленно переворачивать листы альбома, и они смеялись, вспоминая прежние времена. Когда дошли до последних страниц, где были фотографии прошлогоднего приема по случаю его дня рождения, он сказал:
– Что случилось с Джастин Олтемус?
– Ты разве не слышал? Она вышла замуж за Херки Сейбрука.
Невилль Макэдоу одобрительно кивнул головой. Этот брак казался ему удачным.
– Ее мать должна быть довольна, – сказал он.
– Насколько Лил вообще может быть чем-то довольна, – ответила Паулина.
– Херки Сейбрук – отличный игрок в крокет. Я с его дедом был вместе в «Гротоне». – Он перевернул еще несколько страниц, комментируя фотографии. – Ты мне не все рассказала о том, что тебя беспокоит, не так ли?
– Не все.
– Ну, так расскажи.
– Не знаю, почему, но мне кажется, что его шантажирует один гангстер, – сказала Паулина.
– Из-за любовницы? – спросил Невилль. – В наши дни это вряд ли возможно, Паулина.
– Не поэтому, папочка. Однажды, когда мы только поженились, он сказал мне, что в его жизни, еще в молодости, у него были неприятности. Но просил не расспрашивать его об этом. Тогда я только спросила: «Были последствия?» или что-то в этом роде. Я хорошо помню, что он ответил: «Одно из преимуществ быть сыном богатых родителей заключается в том, что они вытащат из любой переделки». Затем, чтобы развеять его замешательство, я рассказала ему историю мужа тети Мод, которого нашли мертвым в женском платье в гостинице Уэст-Сайда.
– Ты рассказала ему это?
– Да.
– Но мы же обещали никогда не упоминать об этом.
– Я знаю. Но Жюль – не сплетник и никогда не сделает ничего, чтобы поставить меня в неловкое положение, никогда, насколько я его знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55