Теперь его уже мучили угрызения совести. «Перестань терзаться, – говорил он себе. – Черт побери, ведь она сама захотела, чтобы ты ее соблазнил. Сама захотела расстаться с невинностью. Хотя у нее была возможность передумать. – Но уже в следующую минуту Адам отчитывал себя и мысленно воскликнул: – Господи, что я наделал?! Что мы вместе с ней наделали?! Ведь уже ничего не исправишь! Что теперь делать?!»
Адам посмотрел на Джиану и, увидев, что ее глаза сияют, понял: он пропал. Да, действительно пропал. Потому что он не желает думать о том, что случится с ними в будущем, не хочет испытывать судьбу и просить у судьбы больше, чем она уже дала ему. Он будет просто любить Джиану и наслаждаться любовью столько, сколько эта любовь продлится.
Поцеловав Джорджи, он вложил в этот поцелуй столько нежности, что по щекам ее снова покатились слезы счастья.
– Спасибо тебе, Адам.
– Не стоит благодарить, принцесса.
Глава 26
Принцесса королевской крови княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия не должна стремиться к семейному счастью. Для особ королевской крови подобного понятия не существует. Можно найти утешение на стороне, но за утешение, найденное вне брака, всегда приходится платить страшную цену.
Принцип и правило № 517 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению ее высочества принцессы Дарий, часть. 1, 1782 год
– Вы все знали?! – воскликнула Джиана в изумлении.
– Нет, до последнего момента не был уверен, – признался Маккендрик. – Конечно, подозревал, но ничего не знал наверняка, пока не заглянул вам в глаза и не прочитал в них правду.
Впрочем, Адам мог бы догадаться обо всем и раньше. Ведь в глубине души он понимал, что Джиана отличается от всех остальных женщин, с которыми он был знаком раньше. Она другая, она особенная. Однако ему и в голову не могло прийти, насколько Джорджи отличается ото всех остальных. Не могло прийти, пока он не обнаружил перстень с огромной жемчужиной и не прочел в газете об исчезновении карольской принцессы. Хотя и до этого момента «подсказки» можно было встретить на каждом шагу – множество мелочей могли навести его на эту мысль. К тому же Джиана то и дело проговаривалась, вернее, почти проговаривалась.
– Ах, Адам, я могу вам все объяснить и…
– Объяснить, что произошло и почему? Я и так знаю, что произошло. Правда, не знаю почему. – Он провел ладонью по волосам. – Ох, Джорджи, вы же принцесса! И я давал вам возможность меня остановить! И вы должны были это сделать! И сказать мне «нет». Я давал вам шанс передумать. – Адам поднялся с постели и стал расхаживать по комнате. – Черт побери, я же американец! И у нас нет принцев и принцесс! Я даже не знаю, как я должен вас называть!
– Мы…То есть я – ее высочество Джиана Виктория Элизабет Мэй, принцесса княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия. Меня величают «ее высочество». На людях вы можете обращаться ко мне «ваше высочество», а наедине можете называть «Джорджи», – с невозмутимым видом объясняла принцесса. – И я не сказала вам «нет», потому что не хотела это говорить, – добавила она почти шепотом. – Я не хотела вас останавливать, Адам. Но и вы не слишком настаивали на том, чтобы остановиться.
Он заглянул Джорджи в глаза и со вздохом пробормотал:
– Да, вы правы. Я даже не пытался вас переубедить и остановиться.
– Почему же? – Она внимательно на него посмотрела.
Адам сокрушенно покачал головой.
– Понятия не имею. Может, потому что я мечтал о волшебной сказке. Возможно, я вообразил себя принцем, который спасает прекрасную принцессу. Или, может быть, потому, что в тот момент я верил… в благоприятный исход для нас обоих.
Джиана молчала. По ее щекам струились слезы.
– Увы, вы ничем не можете мне помочь. Я должна исполнять свой долг. И вы не сможете избавить меня от той горькой участи, которая мне предначертана судьбой. – Она попыталась улыбнуться, но у нее не очень-то получилось. – Тем не менее я благодарна вам за чудесный подарок, который вы мне преподнесли. Я пронесу его с собой по жизни, и он будет со мной до конца моих дней.
– Возможно, вы получили от меня больше, чем подарок, – проворчал Маккендрик. – Не исключено, что я сделал вам ребенка, принцесса.
Джиана побледнела.
– И судя по всему, нежеланного, – глядя ей в лицо, продолжал Адам. Он тут же пожалел о жестоких словах; сорвавшихся у него с языка. Ведь он прекрасно знал, что Джорджи ни в чем не виновата. Она была девственницей. Это он, Адам, должен был все предусмотреть. Но он, похоже, лишился рассудка – улегся в постель с принцессой!
А ведь у Джианы и без этого достаточно проблем. Не хватало ей еще забеременеть. «Тебе следовало взвесить все «за» и «против», – говорил себе Адам. – Нужно было хорошенько подумать, а не идти на поводу своих инстинктов. Вожделение не может служить для тебя оправданием, и если Джорджи забеременеет, то тебе придется каким-то образом взять на себя ответственность».
– Как вы смели подумать, что я не захочу ребенка?! – прокричала принцесса, бросив в Адама подушкой.
И Джиана не промахнулась – подушка угодила ему прямо в лицо. Но он, казалось, даже не заметил этого.
– Когда я сказал, Джорджи, что у вас может быть ребенок, вы ужасно побледнели. Почему?
– Ах, Адам, вы ничего не поняли. Просто до этого такая возможность не приходила мне в голову. Видите ли, в моей стране редко родятся внебрачные дети, – добавила принцесса.
– Внебрачные дети родятся во всех странах, – сообщил Адам. – Даже в королевских семьях. – Он подошел к кровати. – Но вы правы. Я проявил жестокость. Потому что был зол. Однако я злился не на вас, а на себя. – Адам поцеловал Джиану в лоб. – Простите меня, пожалуйста.
Она кивнула и робко спросила:
– Значит, вы на меня не сердитесь?
– За что мне на вас сердиться? За то, что вы не подумали о возможных последствиях? Нет, конечно же, я на вас не сержусь. Это я во всем виноват.
– Следовательно, вы сердиты на меня из-за чего-то другого, – сказала Джиана. – И все же вы меня целуете.
– Даже если бы я вас возненавидел, я все равно хотел бы вас целовать, – признался Адам. – Но если я вас целую, то это не значит, что я на вас совсем не сержусь. Потому что я все-таки немножко сержусь – правда, я только сейчас об этом вспомнил.
– Вы до сих пор злитесь из-за Вагнера и из-за разбитого фарфора?
Адам покачал головой:
– Нет, из-за кольца, которым вы заплатили за проделки Вагнера. – Он наклонился, поднял с пола свой жилет и достал из кармана перстень с жемчужиной. – Напрасно вы стали расплачиваться таким образом. Вот, возьмите…
Адам протянул кольцо принцессе, но та отказалась его брать.
– Нет, теперь перстень ваш, – сказала она, качая головой.
– Ничего подобного. Этот перстень принадлежит либо вам, либо вашим подданным. В последнем случае вы не вправе отдавать его мне. – Адам вложил перстень в руку принцессе.
Она прижала кольцо к груди и пробормотала:
– Но у меня сейчас не хватит денег, чтобы расплатиться за ущерб…
– Ну и что? Мне не нужны ваши деньги. – Адам взял девушку за руку. – И уж конечно, мне не нужны в качестве оплаты драгоценности из государственной казны Каролии.
Джиана подняла на него глаза, полные любви и благодарности.
– Этот перстень не из государственной казны, – объяснила она. – Он принадлежал лично принцессе Розамонд. Но я всегда очень любила эту вещицу. – Принцесса улыбнулась. – В детстве я упражнялась в счете, постоянно пересчитывая эти крошечные бриллиантики. – Она показала пальцем на перстень и начала пересчитывать камни, говоря на французском языке. – Их здесь всего…
– Шестнадцать, – подсказал Адам и тут же поцеловал Джиану. – Я неплохо говорю по-французски. И еще по-испански, по-немецки и по-шведски. Даже умею объясняться на мандарине.
Принцесса посмотрела на него с удивлением:
– На мандарине?..
Он кивнул.
– Это правильный китайский язык. Я нажил состояние, когда строил железные дороги и добывал серебро. Многие рабочие, трудившиеся бок о бок со мной, были китайцами. А как к вам попало ваше состояние? – Адам показал на ее корсет с зашитыми в него драгоценностями.
– Некоторые из этих украшений принадлежали мне с самого рождения, а остальное досталось по наследству в тот день, когда убили моих родителей.
– Соболезную… Мне очень жаль… – пробормотал Адам.
Принцесса вздохнула и вновь заговорила:
– Отец и мама погибли в своей спальне, во дворце. Они только вернулись с торжественного приема по случаю открытия парламента. И всех слуг, верных моему отцу, тоже убили.
– Убили анархисты? Это они совершили это злодеяние? – Адам помнил, что именно так писали в газете.
Но Джиана покачала головой:
– Нет, это совершил мой кузен, его высочество князь Виктор.
– Ваш кузен?! – Адам задохнулся от возмущения. – Тот самый, про которого пишут, что он якобы разыскивает ваших похитителей? Выходит, он незаконно захватил власть после вашего исчезновения?
– Да, незаконно.
– Сукин сын! – процедил Адам сквозь зубы.
– Конечно, – согласилась Джиана.
– Значит, на самом деле не существовало ни анархистов, ни похитителей?
– Верно, не существовало. Отца и мать убили вовсе не анархисты. Сомневаюсь, что у нас в Каролии вообще есть какие-нибудь анархисты. Виктор подстрекал молодых людей из аристократии. Сыграл на их недовольстве тем, что отец поддержал новую Конституцию и Декларацию свобод. Виктор посулил им за поддержку большие деньги, богатые земельные угодья и всяческие привилегии. Он обманывал их, утверждал, что отец собирается раздать беднякам земли самых богатых аристократов. И он отдал приказ убить моих родителей.
– Но почему?
– Всему виной жадность Виктора, – продолжала Джиана. – Он мечтал завладеть богатыми рудниками и лесными богатствами Каролии. Еще при жизни моего отца, князя Кристиана, правители других стран стали уговаривать его продать им право пользования лесами и железной рудой. Однако отец наотрез отказался, заявив, что все это принадлежит его народу. Он считал своим долгом сохранить наши богатства для всех каролийцев и для будущих поколений. Хотел, чтобы Каролия была процветающей страной. Он твердо стоял на своем, и никто не мог его переубедить.
– Значит, Виктору понадобились денежные средства? – спросил Адам.
Джиана пожала плечами:
– Да, возможно. Хотя больше всего ему нужна власть. Оказывается, папа узнал, что Виктор за его спиной договорился о поставках леса и железной руды в другие страны.
– И как поступил с Виктором ваш отец, когда узнал об этом?
– Не знаю… – Принцесса вздохнула. – Знаю только, что после этого Виктор попросил моей руки, но папа ему отказал. – Она опустила глаза и принялась теребить край простыни. – Но теперь все это уже не имеет значения. А Виктор… Он пойдет на все, только бы разыскать меня.
Чтобы драгоценный перстень случайно не затерялся в постельном белье, Адам взял его из рук принцессы и положил на тумбочку у кровати. Взглянув на Джиану, он вдруг подумал о том, что она, судя по всему, равнодушна к украшениям – носила только золотой медальон на цепочке и крошечные золотые сережки. Да еще эту странную цепь вокруг талии. Да, такая девушка, как Джорджи, наверняка питает пристрастие вовсе не к драгоценностям. Наверное, она предпочла бы дорогим безделушкам резвых, забавных щенят… или смешных карапузов. В общем, много детишек и собачек.
– Как же вам удалось спастись, Джорджи?
– В тот день, когда убили родителей, я находилась не во дворце в Кристианберге, а в летней резиденции в. Лейкене, куда в целях безопасности отправил меня отец. Он опасался за мою жизнь. – Джиана опустила голову, и ее голос задрожал. – До сих пор не могу простить себя за то, что меня не было рядом с мамой и папой в ту страшную ночь, когда их убили. Лучше бы я умерла вместе с ними! И зачем только папа отослал меня в Лейкен?! – в сердцах воскликнула она и горько разрыдалась.
Адам обнял Джиану, стараясь ее успокоить.
– О нет, любимая. Вам еще долго жить. А ваш отец велел вам уехать из столицы, потому что хотел уберечь. Он любил вас, поэтому сделал все возможное, чтобы вас спасти. Он хотел, чтобы вы остались в живых. Чтобы вышли замуж, родили детей и продолжили его династию. Окажись я на его месте, поступил бы точно так же.
– Но теперь я осталась одна. Они умерли и оставили меня совсем одну! – всхлипывая, пробормотала принцесса.
Адам поцеловал ее и еще крепче прижал к груди.
– Они покинули вас не по своей воле, милая моя. Вы – их бесценная дочь, вы – их наследница. Они велели вам уехать, потому что любили вас и не могли допустить, чтобы вы погибли. Джорджи, взгляните правде в глаза: если бы вы остались вместе с родителями, вас убили бы вместе с ними. Это ясно как божий день. Скажите, кто позаботился бы о Каролии, если бы вы погибли? – Адам осторожно убрал прядку волос со лба девушки. – Ваши родители хотели, чтобы вы жили и управляли страной после их смерти.
– Мне удалось остаться в живых только благодаря тому, что никто не знал, где: я нахожусь. Никто, кроме слуг из лейкенской резиденции.
– Как я понимаю, это Максимилиан, Изабель, Альберт, Бренна и Джозеф, верно?
– Нет, Максимилиан находился в Кристианберге с моими родителями.
Адам вздохнул.
– А в лондонской «Таймс» было написано, что лорд Максимилиан Гудрун, личный секретарь вашего отца, был вдохновителем заговора, имевшего целью свергнуть князя Кристиана. И считается, что именно он организовал ваше похищение.
– Лорд Максимилиан Гудрун – верный помощник моего отца, и он спас мне жизнь, – заявила Джиана. – Защищая моих родителей, он был ранен. Отец передал ему государственную печать и поручил вручить ее мне, а потом увезти меня из Каролии. Туда, где мне не будет угрожать опасность.
– Значит, у вас на поясе хранится государственная печать Каролии? – догадался Адам.
– Да.
– А я-то подумал, что это у вас что-то вроде пояса верности, – с ухмылкой проговорил Адам.
– Пока я не буду коронована, пока меня официально не провозгласят правительницей Каролии, государственная печать должна всегда находиться при мне, – объяснила принцесса. – Поэтому я ношу ее на цепочке на поясе. А цепочка – на замке.
– А где же ключ от замка?
– Я выбросила его в море, потому что мы решили, что так будет безопаснее, – сказала принцесса. – И только Максимилиан с Бренной знают, где хранится государственная печать Каролии.
– А теперь еще и я, – заметил Адам. Он взял с кровати сорочку и протянул ее Джиане.
Принцесса улыбнулась, затем надела ее.
– Да, теперь еще и вы.
– Стало быть, теперь моя жизнь под угрозой? – усмехнулся Адам.
Девушка покачала головой:
– Нет, не ваша, а моя.
Глава 27
Благодетельный Барон больше всего на свете, ценит правду. Его трудно чем-нибудь удивить.
Первая часть «Правдивых приключений Благодетельного Барона – приехавшего с Запада покровителя белокурых прекрасных дам, в отношении которых совершилась несправедливость». Сочинение Джона Дж. Букмана, 1874 год
– Что? – Услышав последние слова Джианы, Адам похолодел.
– Чтобы претендовать на престол, Виктор должен предъявить государственную печать Каролии вместе с моим трупом, – пояснила принцесса. – Или жениться на мне, после того как пройдет год со дня смерти папы. Впрочем, второй вариант уже не рассматривается, – продолжала Джиана. – Даже если бы я вдруг согласилась выйти замуж за убийцу моих родителей, Виктор никогда не возьмет в жены женщину, потерявшую девственность.
Принцесса говорила ровным голосом – она казалась совершенно невозмутимой. Адам же в гневе сжимал кулаки.
– А это означает, что он попытается убить вас! – Маккендрик начал торопливо одеваться. – Боже милостивый! Джорджи!.. Виктор наверняка повсюду разослал своих шпионов. И если он узнает, что между нами произошло… А ведь мы даже не пытались принять меры предосторожности, чтобы никто про нас не узнал… Мы все утро не появлялись на людях, и при желании нас легко можно было застать. – Адам уже застегивал пуговицы на рубашке. – Господи правый, о чем я только думал?! – Адам бросил Джиане сорочку. – А вы о чем думали, Джорджи? Одевайтесь же.
Принцесса аккуратно расправила складки.
– Я думала о том, что не хочу умирать и не хочу идти под венец с убийцей моих родителей. И еще я думала о том, что мне несказанно повезло – ведь в этом домике я встретилась с вами.
Адам со вздохом присел на край кровати.
– О Боже, неужели вы подвергаете себя смертельной опасности только из-за меня?
Джиана пожала плечами.
– Я же принцесса, Адам… И очень может быть, что для людей в моем положении счастливый исход просто-напросто невозможен. Мои родители любили друг друга и вот что из этого вышло: их лишил жизни один из членов их семьи. Мои отец и мать вступили в брак по любви, но они являлись редким исключением из общего правила. Особы королевских кровей не могут позволить себе жениться или выходить замуж, повинуясь лишь влечению сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Адам посмотрел на Джиану и, увидев, что ее глаза сияют, понял: он пропал. Да, действительно пропал. Потому что он не желает думать о том, что случится с ними в будущем, не хочет испытывать судьбу и просить у судьбы больше, чем она уже дала ему. Он будет просто любить Джиану и наслаждаться любовью столько, сколько эта любовь продлится.
Поцеловав Джорджи, он вложил в этот поцелуй столько нежности, что по щекам ее снова покатились слезы счастья.
– Спасибо тебе, Адам.
– Не стоит благодарить, принцесса.
Глава 26
Принцесса королевской крови княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия не должна стремиться к семейному счастью. Для особ королевской крови подобного понятия не существует. Можно найти утешение на стороне, но за утешение, найденное вне брака, всегда приходится платить страшную цену.
Принцип и правило № 517 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению ее высочества принцессы Дарий, часть. 1, 1782 год
– Вы все знали?! – воскликнула Джиана в изумлении.
– Нет, до последнего момента не был уверен, – признался Маккендрик. – Конечно, подозревал, но ничего не знал наверняка, пока не заглянул вам в глаза и не прочитал в них правду.
Впрочем, Адам мог бы догадаться обо всем и раньше. Ведь в глубине души он понимал, что Джиана отличается от всех остальных женщин, с которыми он был знаком раньше. Она другая, она особенная. Однако ему и в голову не могло прийти, насколько Джорджи отличается ото всех остальных. Не могло прийти, пока он не обнаружил перстень с огромной жемчужиной и не прочел в газете об исчезновении карольской принцессы. Хотя и до этого момента «подсказки» можно было встретить на каждом шагу – множество мелочей могли навести его на эту мысль. К тому же Джиана то и дело проговаривалась, вернее, почти проговаривалась.
– Ах, Адам, я могу вам все объяснить и…
– Объяснить, что произошло и почему? Я и так знаю, что произошло. Правда, не знаю почему. – Он провел ладонью по волосам. – Ох, Джорджи, вы же принцесса! И я давал вам возможность меня остановить! И вы должны были это сделать! И сказать мне «нет». Я давал вам шанс передумать. – Адам поднялся с постели и стал расхаживать по комнате. – Черт побери, я же американец! И у нас нет принцев и принцесс! Я даже не знаю, как я должен вас называть!
– Мы…То есть я – ее высочество Джиана Виктория Элизабет Мэй, принцесса княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия. Меня величают «ее высочество». На людях вы можете обращаться ко мне «ваше высочество», а наедине можете называть «Джорджи», – с невозмутимым видом объясняла принцесса. – И я не сказала вам «нет», потому что не хотела это говорить, – добавила она почти шепотом. – Я не хотела вас останавливать, Адам. Но и вы не слишком настаивали на том, чтобы остановиться.
Он заглянул Джорджи в глаза и со вздохом пробормотал:
– Да, вы правы. Я даже не пытался вас переубедить и остановиться.
– Почему же? – Она внимательно на него посмотрела.
Адам сокрушенно покачал головой.
– Понятия не имею. Может, потому что я мечтал о волшебной сказке. Возможно, я вообразил себя принцем, который спасает прекрасную принцессу. Или, может быть, потому, что в тот момент я верил… в благоприятный исход для нас обоих.
Джиана молчала. По ее щекам струились слезы.
– Увы, вы ничем не можете мне помочь. Я должна исполнять свой долг. И вы не сможете избавить меня от той горькой участи, которая мне предначертана судьбой. – Она попыталась улыбнуться, но у нее не очень-то получилось. – Тем не менее я благодарна вам за чудесный подарок, который вы мне преподнесли. Я пронесу его с собой по жизни, и он будет со мной до конца моих дней.
– Возможно, вы получили от меня больше, чем подарок, – проворчал Маккендрик. – Не исключено, что я сделал вам ребенка, принцесса.
Джиана побледнела.
– И судя по всему, нежеланного, – глядя ей в лицо, продолжал Адам. Он тут же пожалел о жестоких словах; сорвавшихся у него с языка. Ведь он прекрасно знал, что Джорджи ни в чем не виновата. Она была девственницей. Это он, Адам, должен был все предусмотреть. Но он, похоже, лишился рассудка – улегся в постель с принцессой!
А ведь у Джианы и без этого достаточно проблем. Не хватало ей еще забеременеть. «Тебе следовало взвесить все «за» и «против», – говорил себе Адам. – Нужно было хорошенько подумать, а не идти на поводу своих инстинктов. Вожделение не может служить для тебя оправданием, и если Джорджи забеременеет, то тебе придется каким-то образом взять на себя ответственность».
– Как вы смели подумать, что я не захочу ребенка?! – прокричала принцесса, бросив в Адама подушкой.
И Джиана не промахнулась – подушка угодила ему прямо в лицо. Но он, казалось, даже не заметил этого.
– Когда я сказал, Джорджи, что у вас может быть ребенок, вы ужасно побледнели. Почему?
– Ах, Адам, вы ничего не поняли. Просто до этого такая возможность не приходила мне в голову. Видите ли, в моей стране редко родятся внебрачные дети, – добавила принцесса.
– Внебрачные дети родятся во всех странах, – сообщил Адам. – Даже в королевских семьях. – Он подошел к кровати. – Но вы правы. Я проявил жестокость. Потому что был зол. Однако я злился не на вас, а на себя. – Адам поцеловал Джиану в лоб. – Простите меня, пожалуйста.
Она кивнула и робко спросила:
– Значит, вы на меня не сердитесь?
– За что мне на вас сердиться? За то, что вы не подумали о возможных последствиях? Нет, конечно же, я на вас не сержусь. Это я во всем виноват.
– Следовательно, вы сердиты на меня из-за чего-то другого, – сказала Джиана. – И все же вы меня целуете.
– Даже если бы я вас возненавидел, я все равно хотел бы вас целовать, – признался Адам. – Но если я вас целую, то это не значит, что я на вас совсем не сержусь. Потому что я все-таки немножко сержусь – правда, я только сейчас об этом вспомнил.
– Вы до сих пор злитесь из-за Вагнера и из-за разбитого фарфора?
Адам покачал головой:
– Нет, из-за кольца, которым вы заплатили за проделки Вагнера. – Он наклонился, поднял с пола свой жилет и достал из кармана перстень с жемчужиной. – Напрасно вы стали расплачиваться таким образом. Вот, возьмите…
Адам протянул кольцо принцессе, но та отказалась его брать.
– Нет, теперь перстень ваш, – сказала она, качая головой.
– Ничего подобного. Этот перстень принадлежит либо вам, либо вашим подданным. В последнем случае вы не вправе отдавать его мне. – Адам вложил перстень в руку принцессе.
Она прижала кольцо к груди и пробормотала:
– Но у меня сейчас не хватит денег, чтобы расплатиться за ущерб…
– Ну и что? Мне не нужны ваши деньги. – Адам взял девушку за руку. – И уж конечно, мне не нужны в качестве оплаты драгоценности из государственной казны Каролии.
Джиана подняла на него глаза, полные любви и благодарности.
– Этот перстень не из государственной казны, – объяснила она. – Он принадлежал лично принцессе Розамонд. Но я всегда очень любила эту вещицу. – Принцесса улыбнулась. – В детстве я упражнялась в счете, постоянно пересчитывая эти крошечные бриллиантики. – Она показала пальцем на перстень и начала пересчитывать камни, говоря на французском языке. – Их здесь всего…
– Шестнадцать, – подсказал Адам и тут же поцеловал Джиану. – Я неплохо говорю по-французски. И еще по-испански, по-немецки и по-шведски. Даже умею объясняться на мандарине.
Принцесса посмотрела на него с удивлением:
– На мандарине?..
Он кивнул.
– Это правильный китайский язык. Я нажил состояние, когда строил железные дороги и добывал серебро. Многие рабочие, трудившиеся бок о бок со мной, были китайцами. А как к вам попало ваше состояние? – Адам показал на ее корсет с зашитыми в него драгоценностями.
– Некоторые из этих украшений принадлежали мне с самого рождения, а остальное досталось по наследству в тот день, когда убили моих родителей.
– Соболезную… Мне очень жаль… – пробормотал Адам.
Принцесса вздохнула и вновь заговорила:
– Отец и мама погибли в своей спальне, во дворце. Они только вернулись с торжественного приема по случаю открытия парламента. И всех слуг, верных моему отцу, тоже убили.
– Убили анархисты? Это они совершили это злодеяние? – Адам помнил, что именно так писали в газете.
Но Джиана покачала головой:
– Нет, это совершил мой кузен, его высочество князь Виктор.
– Ваш кузен?! – Адам задохнулся от возмущения. – Тот самый, про которого пишут, что он якобы разыскивает ваших похитителей? Выходит, он незаконно захватил власть после вашего исчезновения?
– Да, незаконно.
– Сукин сын! – процедил Адам сквозь зубы.
– Конечно, – согласилась Джиана.
– Значит, на самом деле не существовало ни анархистов, ни похитителей?
– Верно, не существовало. Отца и мать убили вовсе не анархисты. Сомневаюсь, что у нас в Каролии вообще есть какие-нибудь анархисты. Виктор подстрекал молодых людей из аристократии. Сыграл на их недовольстве тем, что отец поддержал новую Конституцию и Декларацию свобод. Виктор посулил им за поддержку большие деньги, богатые земельные угодья и всяческие привилегии. Он обманывал их, утверждал, что отец собирается раздать беднякам земли самых богатых аристократов. И он отдал приказ убить моих родителей.
– Но почему?
– Всему виной жадность Виктора, – продолжала Джиана. – Он мечтал завладеть богатыми рудниками и лесными богатствами Каролии. Еще при жизни моего отца, князя Кристиана, правители других стран стали уговаривать его продать им право пользования лесами и железной рудой. Однако отец наотрез отказался, заявив, что все это принадлежит его народу. Он считал своим долгом сохранить наши богатства для всех каролийцев и для будущих поколений. Хотел, чтобы Каролия была процветающей страной. Он твердо стоял на своем, и никто не мог его переубедить.
– Значит, Виктору понадобились денежные средства? – спросил Адам.
Джиана пожала плечами:
– Да, возможно. Хотя больше всего ему нужна власть. Оказывается, папа узнал, что Виктор за его спиной договорился о поставках леса и железной руды в другие страны.
– И как поступил с Виктором ваш отец, когда узнал об этом?
– Не знаю… – Принцесса вздохнула. – Знаю только, что после этого Виктор попросил моей руки, но папа ему отказал. – Она опустила глаза и принялась теребить край простыни. – Но теперь все это уже не имеет значения. А Виктор… Он пойдет на все, только бы разыскать меня.
Чтобы драгоценный перстень случайно не затерялся в постельном белье, Адам взял его из рук принцессы и положил на тумбочку у кровати. Взглянув на Джиану, он вдруг подумал о том, что она, судя по всему, равнодушна к украшениям – носила только золотой медальон на цепочке и крошечные золотые сережки. Да еще эту странную цепь вокруг талии. Да, такая девушка, как Джорджи, наверняка питает пристрастие вовсе не к драгоценностям. Наверное, она предпочла бы дорогим безделушкам резвых, забавных щенят… или смешных карапузов. В общем, много детишек и собачек.
– Как же вам удалось спастись, Джорджи?
– В тот день, когда убили родителей, я находилась не во дворце в Кристианберге, а в летней резиденции в. Лейкене, куда в целях безопасности отправил меня отец. Он опасался за мою жизнь. – Джиана опустила голову, и ее голос задрожал. – До сих пор не могу простить себя за то, что меня не было рядом с мамой и папой в ту страшную ночь, когда их убили. Лучше бы я умерла вместе с ними! И зачем только папа отослал меня в Лейкен?! – в сердцах воскликнула она и горько разрыдалась.
Адам обнял Джиану, стараясь ее успокоить.
– О нет, любимая. Вам еще долго жить. А ваш отец велел вам уехать из столицы, потому что хотел уберечь. Он любил вас, поэтому сделал все возможное, чтобы вас спасти. Он хотел, чтобы вы остались в живых. Чтобы вышли замуж, родили детей и продолжили его династию. Окажись я на его месте, поступил бы точно так же.
– Но теперь я осталась одна. Они умерли и оставили меня совсем одну! – всхлипывая, пробормотала принцесса.
Адам поцеловал ее и еще крепче прижал к груди.
– Они покинули вас не по своей воле, милая моя. Вы – их бесценная дочь, вы – их наследница. Они велели вам уехать, потому что любили вас и не могли допустить, чтобы вы погибли. Джорджи, взгляните правде в глаза: если бы вы остались вместе с родителями, вас убили бы вместе с ними. Это ясно как божий день. Скажите, кто позаботился бы о Каролии, если бы вы погибли? – Адам осторожно убрал прядку волос со лба девушки. – Ваши родители хотели, чтобы вы жили и управляли страной после их смерти.
– Мне удалось остаться в живых только благодаря тому, что никто не знал, где: я нахожусь. Никто, кроме слуг из лейкенской резиденции.
– Как я понимаю, это Максимилиан, Изабель, Альберт, Бренна и Джозеф, верно?
– Нет, Максимилиан находился в Кристианберге с моими родителями.
Адам вздохнул.
– А в лондонской «Таймс» было написано, что лорд Максимилиан Гудрун, личный секретарь вашего отца, был вдохновителем заговора, имевшего целью свергнуть князя Кристиана. И считается, что именно он организовал ваше похищение.
– Лорд Максимилиан Гудрун – верный помощник моего отца, и он спас мне жизнь, – заявила Джиана. – Защищая моих родителей, он был ранен. Отец передал ему государственную печать и поручил вручить ее мне, а потом увезти меня из Каролии. Туда, где мне не будет угрожать опасность.
– Значит, у вас на поясе хранится государственная печать Каролии? – догадался Адам.
– Да.
– А я-то подумал, что это у вас что-то вроде пояса верности, – с ухмылкой проговорил Адам.
– Пока я не буду коронована, пока меня официально не провозгласят правительницей Каролии, государственная печать должна всегда находиться при мне, – объяснила принцесса. – Поэтому я ношу ее на цепочке на поясе. А цепочка – на замке.
– А где же ключ от замка?
– Я выбросила его в море, потому что мы решили, что так будет безопаснее, – сказала принцесса. – И только Максимилиан с Бренной знают, где хранится государственная печать Каролии.
– А теперь еще и я, – заметил Адам. Он взял с кровати сорочку и протянул ее Джиане.
Принцесса улыбнулась, затем надела ее.
– Да, теперь еще и вы.
– Стало быть, теперь моя жизнь под угрозой? – усмехнулся Адам.
Девушка покачала головой:
– Нет, не ваша, а моя.
Глава 27
Благодетельный Барон больше всего на свете, ценит правду. Его трудно чем-нибудь удивить.
Первая часть «Правдивых приключений Благодетельного Барона – приехавшего с Запада покровителя белокурых прекрасных дам, в отношении которых совершилась несправедливость». Сочинение Джона Дж. Букмана, 1874 год
– Что? – Услышав последние слова Джианы, Адам похолодел.
– Чтобы претендовать на престол, Виктор должен предъявить государственную печать Каролии вместе с моим трупом, – пояснила принцесса. – Или жениться на мне, после того как пройдет год со дня смерти папы. Впрочем, второй вариант уже не рассматривается, – продолжала Джиана. – Даже если бы я вдруг согласилась выйти замуж за убийцу моих родителей, Виктор никогда не возьмет в жены женщину, потерявшую девственность.
Принцесса говорила ровным голосом – она казалась совершенно невозмутимой. Адам же в гневе сжимал кулаки.
– А это означает, что он попытается убить вас! – Маккендрик начал торопливо одеваться. – Боже милостивый! Джорджи!.. Виктор наверняка повсюду разослал своих шпионов. И если он узнает, что между нами произошло… А ведь мы даже не пытались принять меры предосторожности, чтобы никто про нас не узнал… Мы все утро не появлялись на людях, и при желании нас легко можно было застать. – Адам уже застегивал пуговицы на рубашке. – Господи правый, о чем я только думал?! – Адам бросил Джиане сорочку. – А вы о чем думали, Джорджи? Одевайтесь же.
Принцесса аккуратно расправила складки.
– Я думала о том, что не хочу умирать и не хочу идти под венец с убийцей моих родителей. И еще я думала о том, что мне несказанно повезло – ведь в этом домике я встретилась с вами.
Адам со вздохом присел на край кровати.
– О Боже, неужели вы подвергаете себя смертельной опасности только из-за меня?
Джиана пожала плечами.
– Я же принцесса, Адам… И очень может быть, что для людей в моем положении счастливый исход просто-напросто невозможен. Мои родители любили друг друга и вот что из этого вышло: их лишил жизни один из членов их семьи. Мои отец и мать вступили в брак по любви, но они являлись редким исключением из общего правила. Особы королевских кровей не могут позволить себе жениться или выходить замуж, повинуясь лишь влечению сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28