Любому детективу-профессионалу необходимо предельное внимание ко всем деталям и подробностям…
– Так, значит, она сказала, что Лангстромы устраивают сегодня семейный совет? – спросил Адам, разливая виски в бокалы. – Ты, случайно, не знаешь, по какому поводу?
– Подозреваю, что из-за тебя, – ответил Мерфи. – Но это всего лишь мое предположение. Мне не удалось ничего выведать у Джианы.
Адам хмыкнул.
– Сдается мне, ты теряешь хватку, парень. – Он протянул О'Брайену бокал с виски.
– Как я ни старался узнать, чему будет посвящен семейный совет, Джорджи мне ничего не сказала. А еще я попытался пригласить ее со мной пообедать.
– Что?..
Мерфи самодовольно ухмыльнулся.
– Вижу, эта новость задела тебя за живое.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что ты закрываешь глаза на очевидные вещи. Ты слишком уж увлекся Джианой – это совершенно очевидно. Когда тебя интересовало, кого я приглашаю пообедать?
Гневно взглянув на друга, Адам проворчал:
– Можешь за меня не беспокоиться, приятель. Стоит нам с тобой вернуться в Лондон, и я тут же забуду о ней, будь уверен.
Мерфи поперхнулся и закашлялся так, что на глазах у него даже выступили слезы.
– Что ты сказал? В Лондон? Разве мы собираемся возвращаться в Лондон?
– Да, именно так я и сказал.
– Но зачем нам ехать в Лондон?
Адам взял со стола белый конверт и помахал им в воздухе.
– Сегодня я получил письмо от Керстин.
О'Брайен нахмурился.
– Его мерзейшее сиятельство снова взялся за старое?
– Керстин об этом не пишет. – Вынув из конверта письмо, Адам протянул его О'Брайену.
Мерфи прочитал письмо, а затем свернул листок и вернул его Адаму.
– Как ты думаешь, почему она вызывает тебя в Лондон?
Адам пожал плечами:
– Представления не имею. Наверное, уже успела соскучиться, – пошутил он.
– Соскучиться? Всего за три недели, которые прошли с тех пор, как мы с ней расстались? – удивился Мерфи. – Что-то не верится… Едва ли она так быстро станет скучать. – Он подмигнул другу. – Хотя все может быть. Мне всегда казалось, что леди Маршфельд питает ко мне нежные чувства.
Адам с трудом удержался от смеха. Он боялся насмешкой обидеть друга. Выпив уже изрядное количество виски, О'Брайен, видимо, дал волю воображению. На самом деле все было как раз наоборот: это не сестра Адама была неравнодушна к Мерфи, а его друг тайно вздыхал по Керстин. Однако Адам прекрасно осознавал всю бесперспективность нежных чувств своего приятеля к леди Маршфельд. О'Брайен не мог похвастаться ни знатным происхождением, ни большим состоянием, ни громким титулом – ничем из того, что могло возбудить интерес Керстин к его персоне. Однако старина О'Брайен неизменно проявлял к Керстин гораздо больше внимания, чем та заслуживала. Но Адам очень любил свою сестру, пусть даже она обладала несносным характером. И он всегда считал своим долгом защищать ее и заботиться о ней. Ради своей любимой сестрички Адам был готов горы свернуть – не говоря уже о том, чтобы поехать в Лондон только потому, что Керстин попросила его приехать.
– Мерфи, ты же неплохо знаешь Керстин. Скажи, что ты обо всем этом думаешь?
– Думаю, что на сегодня достаточно и пора идти спать. – О'Брайен поставил бокал на столик и поднялся на ноги. – Нужно готовиться к отъезду.
А в это время в комнате, расположенной чуть дальше по коридору, проходило собрание.
Джиана показала всем газету, которую она обнаружила в библиотеке на столе у Маккендрика. После того как все присутствующие просмотрели статью, принцесса сообщила о том, что возникла еще одна проблема: Адам Маккендрик собирался открыть охотничий домик для широкой публики. Вернее, для избранной публики, для богатых и влиятельных людей. И это, конечно же, грозило «семье» почти неминуемым разоблачением. Более того, создавалась даже угроза их жизни.
Джиана заявила, что они во что бы то ни стало должны отсрочить приезд гостей в охотничий домик. И следовало дождаться, когда в Шотландию, в замок Балморал, приедет королева Виктория. Если приезд остальных гостей удастся задержать, то она, Джиана, сможет попросить аудиенции у своей высокопоставленной крестной, а шпионы Виктора ее не обнаружат.
Однако действовать следовало с предельной осторожностью, чтобы Маккендрик ничего не заподозрил и не выгнал их из дома. А Маккендрик, конечно же, хотел бы, чтобы его охотничий домик приносил прибыль, поэтому он никому не позволит сорвать его планы. Значит, нужно было как-то его перехитрить, возможно, даже пойти на риск, если риск будет оправдан.
Тяжело вздохнув, Джиана окинула взглядом людей, которых называла своей «семьей». По ее замыслу, каждому из них отводилась особая роль, и успех каждого зависел от того, как исполнит свою роль другой. Только так – сообща – они смогут добиться цели.
– Мы должны полагаться друг на друга, – напомнила Джиана. – Потому что больше нам не на кого рассчитывать.
Немного помолчав, принцесса взглянула на Альберта.
– Нам необходимо получить доступ к почте Маккендрика. Прежде чем газеты передаются ему, они иногда попадают в руки дворецкого, не так ли? Вы, Альберт, должны предварительно просматривать газеты, так как в них снова могут появиться статьи о событиях в Каролии. При этом непременно будут упоминаться наши имена и могут даже появиться наши фотографии. Вы должны ежедневно прятать все газеты, в которых содержатся какие-либо сведения о нас, понятно?
Альберт молча кивнул.
– Мы не можем допустить, чтобы Маккендрик прочел эти газеты. И уж тем более нельзя допустить, чтобы он увидел мою фотографию, потому что он обязательно меня узнает. Мы должны предотвратить разоблачение, которое грозит нам смертью. А если Адам Маккендрик узнает меня на фотографии, то наш маскарад будет закончен.
Как бы в знак согласия с хозяйкой Вагнер принялся рвать зубами газету, которую принцесса положила на стул. Взглянув на пса, Джиана улыбнулась; хотя Вагнеру было уже три года, он иногда вспоминал детство и предавался щенячьим шалостям – разрывал на части газеты и грыз туфли. В прошлом отец не раз отчитывал Джиану за то, что она не уследила за Вагнером и тот забрался в кабинет князя или в гардеробную. В таких случаях ущерб, нанесенный псом, вполне мог сравниться с ураганом или каким-нибудь другим стихийным бедствием.
И тут Джиану осенило – ей пришло в голову, что можно использовать вредные привычки Вагнера, чтобы помешать Адаму знакомиться с содержанием утренних газет. «Итак, решено, – подумала она. – С сегодняшнего момента Вагнеру будет открыт свободный доступ к газетам мистера Маккендрика».
Разумеется, принцесса отдавала себе отчет в том, что ее затея довольно рискованная. Она прекрасно понимала, что Адам будет ужасно недоволен и бедному псу придется испытать на себе всю силу его гнева. Что ж, она сумеет защитить своего любимца. Вагнер всю свою жизнь защищал ее, и теперь настала очередь Джианы платить ему той же монетой. Она не даст верного пса в обиду.
На письменном столе в библиотеке осталось еще много газет, и им с Вагнером предстояло изрядно потрудиться.
– Вы меня поняли? – спросила она, снова окинув взглядом свое «семейство».
Все утвердительно закивали.
– Вот и хорошо, – промолвила принцесса. – Итак, начнем с этого же дня.
В библиотеке пахло дорогими сигарами, кожаными книжными переплетами, лимонным пчелиным воском для протирания мебели и… Адамом Маккендриком. Джиана на цыпочках подошла к письменному столу и, чиркнув спичкой, поднесла ее к фитилю лампы.
– Что, вернулись на место преступления? Или для продолжения урока поцелуев? – Адам рассмеялся и добавил: – Только осторожнее, пожалуйста. Не разбейте лампу, иначе спалите весь дом.
Поднявшись с дивана, Адам приблизился к Джиане.
– Как вы догадались, что это я? – спросила она.
– По запаху флердоранжа.
– Простите… – Джиана взглянула на него с недоумением.
Он снова рассмеялся.
– Дорогая, только от вас в этом доме пахнет цветами апельсинового дерева.
– А вы единственный, от кого пахнет сандаловым деревом и сигарами.
– Вы это заметили? – проговорил Адам с ухмылкой. Джиана покосилась на кожаный диван.
– Как же можно было этого не заметить?
Проследив за ее взглядом, Адам тотчас же понял, что имелось в виду. Шагнув к Джиане, он раскрыл ей объятия. И Джиана тотчас же забыла обо всем на свете – в следующее мгновение она оказалась в объятиях Маккендрика. И он снова ее поцеловал.
Только на сей раз Джиана уже имела представление о том, чего можно от этого ожидать и как следует реагировать. Обвивая руками шею Адама, она со всей страстью ответила на поцелуй. Он обнял ее еще крепче, и в какой-то момент ей снова почудилось, что сердца их бьются в унисон.
Наконец, чуть отстранившись, Джиана тихонько вздохнула. Этот поцелуй был похож на первый, который она постоянно вспоминала, и в то же время он оказался чем-то большим – этот поцелуй был одновременно и нежным, и сладостным, и возбуждающим. И конечно же, он требовал такого же ответа.
Отвечая на поцелуй, Джиана в восторге трепетала и старалась как можно крепче прижаться к Адаму. В эти мгновения она забывала обо всем и словно растворялась в поцелуе. Прежде она даже не подозревала, что поцелуй мужчины может похитить у нее сердце и душу, но вот сейчас… Сейчас она с удивлением обнаружила, что именно это с ней и произошло. И теперь она была не просто обыкновенной принцессой из плоти и крови, – а вдруг превратилась в принцессу из волшебной сказки, спавшую много лет, пока в один прекрасный день к ней не явился прекрасный принц и не разбудил ее своим поцелуем.
Адам Маккендрик целовал ее так, словно она была для него самой желанной женщиной на свете. Он пробудил в ней мечты и желания, о которых она забыла в тот самый день, когда погибли ее родители. Он ласково дразнил ее и нежно уговаривал. Он обещал. Он обнимал ее так, словно она, принцесса Джиана, была рождена именно для того, чтобы находиться в его объятиях. И ей больше всего на свете хотелось, чтобы Адам обнимал ее и обнимал…
Только сейчас, в его объятиях, она впервые осознала, какой большой жертвы требует от нее ее положение. Принцесса королевской крови династии Сакс-Валлерштайн-Каролии не имеет права выйти замуж по любви. Потому что долг требует от нее, чтобы она вышла замуж ради политической и экономической выгоды своей страны. Конечно, каролийский закон позволял ей выйти замуж за мужчину ниже ее по положению, но не могло быть и речи о замужестве, если ее избранник не являлся аристократом и не имел титула, переданного ему по наследству. И уж конечно, прямая наследница каролийского престола не могла вступить в брак, не получив предварительно согласия своего ближайшего родственника мужского пола. А Виктор никогда не согласится, чтобы она вышла замуж не за него, а за другого мужчину. Он скорее убьет ее, чем допустит это. Если кузен уже обагрил свои руки кровью ее родителей, то не было оснований предполагать, что он пощадит ее и мужчину, которого она выберет себе в женихи. Тем более американца.
Это означало, что она никак не могла выйти за Адама замуж. Однако она может его любить. Могла любить все то время, пока будет оставаться в Ларчмонт-Лодже. Все время, пока будет жить в Шотландии. И всю свою жизнь!
Принцесса положила руку на грудь Адама – туда, где билось его сердце.
Но он вдруг разомкнул объятия и отошел от нее.
«Наконец-то! – мысленно воскликнул Адам. – Наконец-то ко мне вернулось здравомыслие! Святые угодники, что это со мной? Неужели я снова взялся за старое?!» Да, он опять поцеловал свою служанку – поцеловал эту длинноногую голубоглазую блондинку. Господи, о чем он только думает? И что с ним происходит? Как же его негласный кодекс чести? И где его инстинкт самосохранения, в конце концов?
– По-моему, я велел вам держаться от меня подальше, – пробурчал Адам, не глядя на девушку.
– Да, кажется, велели… – прошептала Джиана.
– Тогда зачем же вы пришли сюда?
Джиане ужасно не хотелось лгать. Поэтому она решила: раз уж нельзя сказать всю правду, то надо быть хоть в чем-то правдивой.
– Я пришла в библиотеку, чтобы взять здесь что-нибудь почитать, – ответила девушка.
Адам посмотрел на нее с удивлением:
– Почитать?
Принцесса кивнула:
– Да, конечно. А что в этом особенного? Разве вам не известно, что библиотека предназначена для того, чтобы читать?
Адам обвел взглядом книжные полки и кивнул:
– Да, разумеется.
Джиана рассмеялась.
– Вы удивлены? Да, я не похожа на других служанок. Видите ли, мои родители, так же, как и графиня Брокавия, всегда поощряли стремление к знаниям.
Адам покачал головой:
– Нет-нет, я не удивился, но дело в том… Просто мне в голову никогда не приходило, что служанки тоже умеют читать. – Отвернувшись от девушки, Адам начал разглядывать корешки книг, стоявших на полках. Потом спросил: – А что именно вы хотели бы почитать? Мильтона? Шекспира? Сэра Вальтера Скотта?
– Я хотела бы почитать газеты, – ответила Джиана, покосившись на стопку газет, лежавшую на письменном столе.
– Газеты? – переспросил Адам.
– Похоже, сэр, вы все-таки удивлены. Да, я интересуюсь новостями и слежу за событиями, происходящими в мире.
– Следите за международным положением? – Адам в изумлении уставился на девушку.
– Совершенно верно, – кивнула Джиана. – Слежу за международным положением. Поэтому я и прошу у вас газеты. Прошу на время. Разумеется, если вы уже их прочли.
Адам пожал плечами и пробормотал:
– Я их даже еще не просмотрел.
– А-а, понятно… – Джиана понурила голову. Но Маккендрик вдруг улыбнулся и проговорил:
– Но вряд ли у меня будет время перед отъездом, чтобы почитать газеты.
– Перед отъездом? – удивилась Джиана. – Вы покидаете Ларчмонт-Лодж?
– Утром я отправляюсь в Лондон, – подтвердил Адам. – Так что, пожалуйста, читайте в свое удовольствие. – Он подошел к письменному столу, взял стопку газет и протянул принцессе. – И пусть мой отъезд в Лондон не удивляет вас, Джорджи. Я получил из Лондона письмо от сестры.
– От сестры? – переспросила Джиана.
– Вас удивляет, что у меня есть сестра? – Адам рассмеялся. – К слову сказать, на самом деле у меня даже не одна сестра, а целых четыре. И еще у меня есть мать. – Он улыбнулся и прикоснулся пальцем к кончику ее носа. – Это нормально, Джорджи. У меня есть мать и три сестры, которые остались в Америке. И еще есть одна сестра в Лондоне. А вы думали, что меня в капусте нашли?
– А ваш отец? Где сейчас он?
Адам пожал плечами:
– Полагаю, что он тоже в Лондоне.
– Вместе с вашей сестрой?
– Нет. Вместе со своей женой и детьми.
– Но как же… – Джиана умолкла и посмотрела на него с удивлением.
Адам нахмурился. Какое-то время он молчал, потом заговорил:
– Я не знал своего отца. В Америке он познакомился с моей матерью, которая была в то время вдовой с четырьмя дочерьми. Еще до моего рождения отец оставил ее и вернулся в Англию. Когда он узнал о моем рождении, он хотел, чтобы мы приехали к нему, но мать отказалась. Она не хотела оставлять ферму и не желала терять свободу. Спустя несколько лет отец аннулировал брак с моей матерью, чтобы жениться на другой женщине.
– И вы никогда его не видели?
– Нет, никогда.
– Значит, и он никогда не видел вас?
– Полагаю, что так.
– Как это печально… – пробормотала Джиана. – Не могу представить, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не знала своего отца. Он был… – Она вовремя спохватилась. – То есть он прекрасный человек.
– Все в порядке, Джорджи. Не сочувствуйте мне. – Адам улыбнулся. – Мне грех жаловаться на судьбу. Моя жизнь сложилась просто замечательно. Я рос с матерью и четырьмя сестрами. – Он криво усмехнулся. – И одну из них я собираюсь завтра навестить. Вы не успеете оглянуться, как я вернусь. Не успеете по мне соскучиться.
Адам наклонился и коснулся лба девушки губами. Затем, взяв ее за плечи, развернул ее к двери.
– И знаете что, Джорджи…
– Что?
– Пока меня не будет дома, постарайтесь, пожалуйста, держать ваше чудовище подальше от моей комнаты и от моей постели. Сегодня утром я обнаружил, что он изгрыз мой башмак.
Глава 19
Благодетельный Барон знает, кто он и чего хочет. Он чувствует себя одинаково непринужденно и в компании шахтеров, и в обществе миллионеров.
Первая часть «Правдивых приключений Благодетельного Барона – приехавшего с Запада покровителя белокурых прекрасных дам, в отношении которых совершилась несправедливость». Сочинение Джона Дж. Букмана, 1874 год
Чтобы добраться из Глазго до Лондона, нужно было проехать в поезде в общей сложности десять часов. Первый этап путешествия – путь от Глазго до Эдинбурга – занял почти четыре часа. Второй этап – поездка в экспрессе из Эдинбурга в Лондон – составил почти шесть часов. Адам и Мерфи путешествовали в относительном комфорте, в вагоне первого класса. Адам несказанно обрадовался, узнав, что их поезд оснащен паровой тягой, что являлось последним достижением техники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Так, значит, она сказала, что Лангстромы устраивают сегодня семейный совет? – спросил Адам, разливая виски в бокалы. – Ты, случайно, не знаешь, по какому поводу?
– Подозреваю, что из-за тебя, – ответил Мерфи. – Но это всего лишь мое предположение. Мне не удалось ничего выведать у Джианы.
Адам хмыкнул.
– Сдается мне, ты теряешь хватку, парень. – Он протянул О'Брайену бокал с виски.
– Как я ни старался узнать, чему будет посвящен семейный совет, Джорджи мне ничего не сказала. А еще я попытался пригласить ее со мной пообедать.
– Что?..
Мерфи самодовольно ухмыльнулся.
– Вижу, эта новость задела тебя за живое.
– Что ты хочешь этим сказать?
– А то, что ты закрываешь глаза на очевидные вещи. Ты слишком уж увлекся Джианой – это совершенно очевидно. Когда тебя интересовало, кого я приглашаю пообедать?
Гневно взглянув на друга, Адам проворчал:
– Можешь за меня не беспокоиться, приятель. Стоит нам с тобой вернуться в Лондон, и я тут же забуду о ней, будь уверен.
Мерфи поперхнулся и закашлялся так, что на глазах у него даже выступили слезы.
– Что ты сказал? В Лондон? Разве мы собираемся возвращаться в Лондон?
– Да, именно так я и сказал.
– Но зачем нам ехать в Лондон?
Адам взял со стола белый конверт и помахал им в воздухе.
– Сегодня я получил письмо от Керстин.
О'Брайен нахмурился.
– Его мерзейшее сиятельство снова взялся за старое?
– Керстин об этом не пишет. – Вынув из конверта письмо, Адам протянул его О'Брайену.
Мерфи прочитал письмо, а затем свернул листок и вернул его Адаму.
– Как ты думаешь, почему она вызывает тебя в Лондон?
Адам пожал плечами:
– Представления не имею. Наверное, уже успела соскучиться, – пошутил он.
– Соскучиться? Всего за три недели, которые прошли с тех пор, как мы с ней расстались? – удивился Мерфи. – Что-то не верится… Едва ли она так быстро станет скучать. – Он подмигнул другу. – Хотя все может быть. Мне всегда казалось, что леди Маршфельд питает ко мне нежные чувства.
Адам с трудом удержался от смеха. Он боялся насмешкой обидеть друга. Выпив уже изрядное количество виски, О'Брайен, видимо, дал волю воображению. На самом деле все было как раз наоборот: это не сестра Адама была неравнодушна к Мерфи, а его друг тайно вздыхал по Керстин. Однако Адам прекрасно осознавал всю бесперспективность нежных чувств своего приятеля к леди Маршфельд. О'Брайен не мог похвастаться ни знатным происхождением, ни большим состоянием, ни громким титулом – ничем из того, что могло возбудить интерес Керстин к его персоне. Однако старина О'Брайен неизменно проявлял к Керстин гораздо больше внимания, чем та заслуживала. Но Адам очень любил свою сестру, пусть даже она обладала несносным характером. И он всегда считал своим долгом защищать ее и заботиться о ней. Ради своей любимой сестрички Адам был готов горы свернуть – не говоря уже о том, чтобы поехать в Лондон только потому, что Керстин попросила его приехать.
– Мерфи, ты же неплохо знаешь Керстин. Скажи, что ты обо всем этом думаешь?
– Думаю, что на сегодня достаточно и пора идти спать. – О'Брайен поставил бокал на столик и поднялся на ноги. – Нужно готовиться к отъезду.
А в это время в комнате, расположенной чуть дальше по коридору, проходило собрание.
Джиана показала всем газету, которую она обнаружила в библиотеке на столе у Маккендрика. После того как все присутствующие просмотрели статью, принцесса сообщила о том, что возникла еще одна проблема: Адам Маккендрик собирался открыть охотничий домик для широкой публики. Вернее, для избранной публики, для богатых и влиятельных людей. И это, конечно же, грозило «семье» почти неминуемым разоблачением. Более того, создавалась даже угроза их жизни.
Джиана заявила, что они во что бы то ни стало должны отсрочить приезд гостей в охотничий домик. И следовало дождаться, когда в Шотландию, в замок Балморал, приедет королева Виктория. Если приезд остальных гостей удастся задержать, то она, Джиана, сможет попросить аудиенции у своей высокопоставленной крестной, а шпионы Виктора ее не обнаружат.
Однако действовать следовало с предельной осторожностью, чтобы Маккендрик ничего не заподозрил и не выгнал их из дома. А Маккендрик, конечно же, хотел бы, чтобы его охотничий домик приносил прибыль, поэтому он никому не позволит сорвать его планы. Значит, нужно было как-то его перехитрить, возможно, даже пойти на риск, если риск будет оправдан.
Тяжело вздохнув, Джиана окинула взглядом людей, которых называла своей «семьей». По ее замыслу, каждому из них отводилась особая роль, и успех каждого зависел от того, как исполнит свою роль другой. Только так – сообща – они смогут добиться цели.
– Мы должны полагаться друг на друга, – напомнила Джиана. – Потому что больше нам не на кого рассчитывать.
Немного помолчав, принцесса взглянула на Альберта.
– Нам необходимо получить доступ к почте Маккендрика. Прежде чем газеты передаются ему, они иногда попадают в руки дворецкого, не так ли? Вы, Альберт, должны предварительно просматривать газеты, так как в них снова могут появиться статьи о событиях в Каролии. При этом непременно будут упоминаться наши имена и могут даже появиться наши фотографии. Вы должны ежедневно прятать все газеты, в которых содержатся какие-либо сведения о нас, понятно?
Альберт молча кивнул.
– Мы не можем допустить, чтобы Маккендрик прочел эти газеты. И уж тем более нельзя допустить, чтобы он увидел мою фотографию, потому что он обязательно меня узнает. Мы должны предотвратить разоблачение, которое грозит нам смертью. А если Адам Маккендрик узнает меня на фотографии, то наш маскарад будет закончен.
Как бы в знак согласия с хозяйкой Вагнер принялся рвать зубами газету, которую принцесса положила на стул. Взглянув на пса, Джиана улыбнулась; хотя Вагнеру было уже три года, он иногда вспоминал детство и предавался щенячьим шалостям – разрывал на части газеты и грыз туфли. В прошлом отец не раз отчитывал Джиану за то, что она не уследила за Вагнером и тот забрался в кабинет князя или в гардеробную. В таких случаях ущерб, нанесенный псом, вполне мог сравниться с ураганом или каким-нибудь другим стихийным бедствием.
И тут Джиану осенило – ей пришло в голову, что можно использовать вредные привычки Вагнера, чтобы помешать Адаму знакомиться с содержанием утренних газет. «Итак, решено, – подумала она. – С сегодняшнего момента Вагнеру будет открыт свободный доступ к газетам мистера Маккендрика».
Разумеется, принцесса отдавала себе отчет в том, что ее затея довольно рискованная. Она прекрасно понимала, что Адам будет ужасно недоволен и бедному псу придется испытать на себе всю силу его гнева. Что ж, она сумеет защитить своего любимца. Вагнер всю свою жизнь защищал ее, и теперь настала очередь Джианы платить ему той же монетой. Она не даст верного пса в обиду.
На письменном столе в библиотеке осталось еще много газет, и им с Вагнером предстояло изрядно потрудиться.
– Вы меня поняли? – спросила она, снова окинув взглядом свое «семейство».
Все утвердительно закивали.
– Вот и хорошо, – промолвила принцесса. – Итак, начнем с этого же дня.
В библиотеке пахло дорогими сигарами, кожаными книжными переплетами, лимонным пчелиным воском для протирания мебели и… Адамом Маккендриком. Джиана на цыпочках подошла к письменному столу и, чиркнув спичкой, поднесла ее к фитилю лампы.
– Что, вернулись на место преступления? Или для продолжения урока поцелуев? – Адам рассмеялся и добавил: – Только осторожнее, пожалуйста. Не разбейте лампу, иначе спалите весь дом.
Поднявшись с дивана, Адам приблизился к Джиане.
– Как вы догадались, что это я? – спросила она.
– По запаху флердоранжа.
– Простите… – Джиана взглянула на него с недоумением.
Он снова рассмеялся.
– Дорогая, только от вас в этом доме пахнет цветами апельсинового дерева.
– А вы единственный, от кого пахнет сандаловым деревом и сигарами.
– Вы это заметили? – проговорил Адам с ухмылкой. Джиана покосилась на кожаный диван.
– Как же можно было этого не заметить?
Проследив за ее взглядом, Адам тотчас же понял, что имелось в виду. Шагнув к Джиане, он раскрыл ей объятия. И Джиана тотчас же забыла обо всем на свете – в следующее мгновение она оказалась в объятиях Маккендрика. И он снова ее поцеловал.
Только на сей раз Джиана уже имела представление о том, чего можно от этого ожидать и как следует реагировать. Обвивая руками шею Адама, она со всей страстью ответила на поцелуй. Он обнял ее еще крепче, и в какой-то момент ей снова почудилось, что сердца их бьются в унисон.
Наконец, чуть отстранившись, Джиана тихонько вздохнула. Этот поцелуй был похож на первый, который она постоянно вспоминала, и в то же время он оказался чем-то большим – этот поцелуй был одновременно и нежным, и сладостным, и возбуждающим. И конечно же, он требовал такого же ответа.
Отвечая на поцелуй, Джиана в восторге трепетала и старалась как можно крепче прижаться к Адаму. В эти мгновения она забывала обо всем и словно растворялась в поцелуе. Прежде она даже не подозревала, что поцелуй мужчины может похитить у нее сердце и душу, но вот сейчас… Сейчас она с удивлением обнаружила, что именно это с ней и произошло. И теперь она была не просто обыкновенной принцессой из плоти и крови, – а вдруг превратилась в принцессу из волшебной сказки, спавшую много лет, пока в один прекрасный день к ней не явился прекрасный принц и не разбудил ее своим поцелуем.
Адам Маккендрик целовал ее так, словно она была для него самой желанной женщиной на свете. Он пробудил в ней мечты и желания, о которых она забыла в тот самый день, когда погибли ее родители. Он ласково дразнил ее и нежно уговаривал. Он обещал. Он обнимал ее так, словно она, принцесса Джиана, была рождена именно для того, чтобы находиться в его объятиях. И ей больше всего на свете хотелось, чтобы Адам обнимал ее и обнимал…
Только сейчас, в его объятиях, она впервые осознала, какой большой жертвы требует от нее ее положение. Принцесса королевской крови династии Сакс-Валлерштайн-Каролии не имеет права выйти замуж по любви. Потому что долг требует от нее, чтобы она вышла замуж ради политической и экономической выгоды своей страны. Конечно, каролийский закон позволял ей выйти замуж за мужчину ниже ее по положению, но не могло быть и речи о замужестве, если ее избранник не являлся аристократом и не имел титула, переданного ему по наследству. И уж конечно, прямая наследница каролийского престола не могла вступить в брак, не получив предварительно согласия своего ближайшего родственника мужского пола. А Виктор никогда не согласится, чтобы она вышла замуж не за него, а за другого мужчину. Он скорее убьет ее, чем допустит это. Если кузен уже обагрил свои руки кровью ее родителей, то не было оснований предполагать, что он пощадит ее и мужчину, которого она выберет себе в женихи. Тем более американца.
Это означало, что она никак не могла выйти за Адама замуж. Однако она может его любить. Могла любить все то время, пока будет оставаться в Ларчмонт-Лодже. Все время, пока будет жить в Шотландии. И всю свою жизнь!
Принцесса положила руку на грудь Адама – туда, где билось его сердце.
Но он вдруг разомкнул объятия и отошел от нее.
«Наконец-то! – мысленно воскликнул Адам. – Наконец-то ко мне вернулось здравомыслие! Святые угодники, что это со мной? Неужели я снова взялся за старое?!» Да, он опять поцеловал свою служанку – поцеловал эту длинноногую голубоглазую блондинку. Господи, о чем он только думает? И что с ним происходит? Как же его негласный кодекс чести? И где его инстинкт самосохранения, в конце концов?
– По-моему, я велел вам держаться от меня подальше, – пробурчал Адам, не глядя на девушку.
– Да, кажется, велели… – прошептала Джиана.
– Тогда зачем же вы пришли сюда?
Джиане ужасно не хотелось лгать. Поэтому она решила: раз уж нельзя сказать всю правду, то надо быть хоть в чем-то правдивой.
– Я пришла в библиотеку, чтобы взять здесь что-нибудь почитать, – ответила девушка.
Адам посмотрел на нее с удивлением:
– Почитать?
Принцесса кивнула:
– Да, конечно. А что в этом особенного? Разве вам не известно, что библиотека предназначена для того, чтобы читать?
Адам обвел взглядом книжные полки и кивнул:
– Да, разумеется.
Джиана рассмеялась.
– Вы удивлены? Да, я не похожа на других служанок. Видите ли, мои родители, так же, как и графиня Брокавия, всегда поощряли стремление к знаниям.
Адам покачал головой:
– Нет-нет, я не удивился, но дело в том… Просто мне в голову никогда не приходило, что служанки тоже умеют читать. – Отвернувшись от девушки, Адам начал разглядывать корешки книг, стоявших на полках. Потом спросил: – А что именно вы хотели бы почитать? Мильтона? Шекспира? Сэра Вальтера Скотта?
– Я хотела бы почитать газеты, – ответила Джиана, покосившись на стопку газет, лежавшую на письменном столе.
– Газеты? – переспросил Адам.
– Похоже, сэр, вы все-таки удивлены. Да, я интересуюсь новостями и слежу за событиями, происходящими в мире.
– Следите за международным положением? – Адам в изумлении уставился на девушку.
– Совершенно верно, – кивнула Джиана. – Слежу за международным положением. Поэтому я и прошу у вас газеты. Прошу на время. Разумеется, если вы уже их прочли.
Адам пожал плечами и пробормотал:
– Я их даже еще не просмотрел.
– А-а, понятно… – Джиана понурила голову. Но Маккендрик вдруг улыбнулся и проговорил:
– Но вряд ли у меня будет время перед отъездом, чтобы почитать газеты.
– Перед отъездом? – удивилась Джиана. – Вы покидаете Ларчмонт-Лодж?
– Утром я отправляюсь в Лондон, – подтвердил Адам. – Так что, пожалуйста, читайте в свое удовольствие. – Он подошел к письменному столу, взял стопку газет и протянул принцессе. – И пусть мой отъезд в Лондон не удивляет вас, Джорджи. Я получил из Лондона письмо от сестры.
– От сестры? – переспросила Джиана.
– Вас удивляет, что у меня есть сестра? – Адам рассмеялся. – К слову сказать, на самом деле у меня даже не одна сестра, а целых четыре. И еще у меня есть мать. – Он улыбнулся и прикоснулся пальцем к кончику ее носа. – Это нормально, Джорджи. У меня есть мать и три сестры, которые остались в Америке. И еще есть одна сестра в Лондоне. А вы думали, что меня в капусте нашли?
– А ваш отец? Где сейчас он?
Адам пожал плечами:
– Полагаю, что он тоже в Лондоне.
– Вместе с вашей сестрой?
– Нет. Вместе со своей женой и детьми.
– Но как же… – Джиана умолкла и посмотрела на него с удивлением.
Адам нахмурился. Какое-то время он молчал, потом заговорил:
– Я не знал своего отца. В Америке он познакомился с моей матерью, которая была в то время вдовой с четырьмя дочерьми. Еще до моего рождения отец оставил ее и вернулся в Англию. Когда он узнал о моем рождении, он хотел, чтобы мы приехали к нему, но мать отказалась. Она не хотела оставлять ферму и не желала терять свободу. Спустя несколько лет отец аннулировал брак с моей матерью, чтобы жениться на другой женщине.
– И вы никогда его не видели?
– Нет, никогда.
– Значит, и он никогда не видел вас?
– Полагаю, что так.
– Как это печально… – пробормотала Джиана. – Не могу представить, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не знала своего отца. Он был… – Она вовремя спохватилась. – То есть он прекрасный человек.
– Все в порядке, Джорджи. Не сочувствуйте мне. – Адам улыбнулся. – Мне грех жаловаться на судьбу. Моя жизнь сложилась просто замечательно. Я рос с матерью и четырьмя сестрами. – Он криво усмехнулся. – И одну из них я собираюсь завтра навестить. Вы не успеете оглянуться, как я вернусь. Не успеете по мне соскучиться.
Адам наклонился и коснулся лба девушки губами. Затем, взяв ее за плечи, развернул ее к двери.
– И знаете что, Джорджи…
– Что?
– Пока меня не будет дома, постарайтесь, пожалуйста, держать ваше чудовище подальше от моей комнаты и от моей постели. Сегодня утром я обнаружил, что он изгрыз мой башмак.
Глава 19
Благодетельный Барон знает, кто он и чего хочет. Он чувствует себя одинаково непринужденно и в компании шахтеров, и в обществе миллионеров.
Первая часть «Правдивых приключений Благодетельного Барона – приехавшего с Запада покровителя белокурых прекрасных дам, в отношении которых совершилась несправедливость». Сочинение Джона Дж. Букмана, 1874 год
Чтобы добраться из Глазго до Лондона, нужно было проехать в поезде в общей сложности десять часов. Первый этап путешествия – путь от Глазго до Эдинбурга – занял почти четыре часа. Второй этап – поездка в экспрессе из Эдинбурга в Лондон – составил почти шесть часов. Адам и Мерфи путешествовали в относительном комфорте, в вагоне первого класса. Адам несказанно обрадовался, узнав, что их поезд оснащен паровой тягой, что являлось последним достижением техники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28