– Хочу сказать, парень, что я лично не верю в подобные случайности. Все это выглядит как-то очень уж странно.
Адам нахмурился.
– Пожалуйста, подай мне сапоги.
Мерфи протянул ему сапоги.
Адам надел правый сапог, затем засунул ногу в левый.
– Что за черт… – Он снял с ноги сапог и, перевернув, принялся трясти, пока не обнаружил в носке что-то очень похожее на колечко, тотчас же выпавшее из сапога и покатившееся по ковру.
В следующую секунду Адам убедился в том, что это действительно кольцо, вернее, перстень. Подняв перстень, он стал его разглядывать и все больше изумлялся: перстень был довольно тяжелый, очевидно, золотой, причем украшенный огромной черной жемчужиной, окруженной маленькими сверкающими бриллиантиками. И с первого взгляда было ясно, что это образец высочайшего ювелирного искусства. Конечно же, такой перстень стоил целое состояние, и наверняка он передавался из поколения в поколение. Но кто же мог сунуть эту драгоценность ему в сапог? Ответ напрашивался сам собой: это могла сделать только Джиана.
Мерфи в восхищении присвистнул и пробормотал:
– В жизни не видел такой красоты…
– Я тоже, – сказал Адам. – Такой перстень достоин королевской руки… Как такая вещь могла попасть к Джорджи?
– Догадаться не трудно, – ответил О'Брайен. – Не забывай, что она была служанкой у графини.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Думаю, ясно, как божий день: она стащила этот перстень у своей бывшей хозяйки.
– У графини Брокавии? – спросил Адам.
– Да, черт возьми. Неужели ты сам этого не понимаешь?
– Возможно, ты прав. – Адам пожал плечами. – Однако я в этом очень сомневаюсь. Если она и в самом деле украла этот перстень, то для чего же ей тогда класть его мне в сапог, где я его обязательно обнаружу? – Он почесал в затылке. – Кроме того, я не верю, что эта графиня Брокавия вообще когда-либо существовала. Что-то мне подсказывает, что графиня – просто выдумка.
– Почему ты так решил? – спросил Мерфи.
И Адам рассказал ему о том, как однажды Джорджи назвала свою прежнюю хозяйку графиней Брокадией, а не Брокавией.
Внимательно выслушав рассказ друга, О'Брайен кивнул.
– Пожалуй, ты прав. Значит, все, что они рассказывали о графине, – сплошное вранье; от начала и до конца. Но зачем им это?.. Ради чего лгать? – Мерфи посмотрел на драгоценный перстень в руке Адама. – И откуда же они приехали, как по-твоему?
– Из Каролии, – не отрывая взгляда от кольца, пробормотал Адам. Ему казалось, что он кое-что начал понимать, вот только что именно?..
– Из Каролии? – переспросил Мерфи, нахмурившись. – Это та самая страна, в которой…
– Лорд Баском говорил, что Изабель и Альберт жили в Каролии. – Адам передал перстень О'Брайену и подошел к гардеробу. Открыв дверцу, стал лихорадочно рыться в карманах пальто. – Я вспомнил: в этом доме все-таки есть одна целая газета, – проговорил он с торжествующей улыбкой. – Вчера в Лондоне я взял один номер в дорогу, чтобы было чем занять себя в поезде. Но я так ее и не прочел. Сунул газету в карман, после чего ни разу о ней не вспомнил. – Адам развернул газету. – Я прочел только первую полосу, просмотрел финансовые новости и пробежал глазами некоторые заголовки. А потом у меня заболела голова, и я бросил чтение. Однако я помню, что видел что-то… Да, вот! Вот оно!
Приблизившись к приятелю, Адам прочел вслух заголовок:
– «Принцессы Каролии, возможно, уже нет в живых».
Дочитав заметку до конца, Адам стал внимательно разглядывать небольшую фотографию, помещенную под статьей. Девушка же на фото была удивительно похожа на Джорджи. Почесав в затылке, Адам протянул газету О'Брайену.
– Господи, неужели это правда? Возможно ли… – пробормотал Мерфи в изумлении.
– Полагаю, что возможно, – кивнул Адам. – Маловероятно, конечно, но все-таки возможно. – Стиснув зубы, он процедил: – К сожалению, есть только один способ узнать это наверняка.
Мерфи с тревогой посмотрел на друга:
– Ты хочешь спросить о кольце саму Джорджи?
– Не напрямик; разумеется. Хочу выяснить это окольными путями.
– Но как?
Адам вздохнул.
– Если Джорджи – та самая карольская принцесса, которая исчезла, то, выходит, она лгала с самого начала. И следовательно, у нее имелись для этого очень веские причины. Скажи, Мерфи, какова вероятность того, что она доверится мне настолько, что скажет правду?
Мерфи в недоумении пожимал плечами.
– Но зачем ей все это?.. Зачем принцессе Каролии вдруг понадобилось скрываться в Богом забытом Ларчмонт-Лодже, затерянном в горах Шотландии? И почему она выдает себя за служанку? Может, для нее важно, чтобы ее никто не узнал?
– Совершенно верно. – Адам посмотрел другу прямо в глаза. – И надо выяснить, насколько это для нее важно, понимаешь?
– Перестань, Адам. – Мерфи покачал головой. – Даже не думай об этом. Не играй с огнем. И не забывай: если она действительно принцесса, то ты с этим ничего не поделаешь. Эта девушка не для тебя, парень. Поверь мне, чем быстрее ты выбросишь ее из головы, тем будет лучше для тебя.
Адам криво усмехнулся.
– Если бы это было так просто…
Глава 24
Принцесса королевской крови княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия никогда не проявляет на людях своих переживаний и скрывает свое огорчение или грусть. Верноподданные всегда должны видеть ее только в хорошем расположении духа.
Принцип и правило № 217 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерщтайн-Каролии, по распоряжению его высочества князя Кароля, часть 1, 1432 год
Адам нашел Джиану в комнате для служанок. И она была одна – лежала на кровати, подтянув колени к подбородку. Сейчас Джорджи выглядела необыкновенно трогательной и беззащитной. Вагнер же спал на кровати рядом с ней.
Когда Адам вошел, девушка даже не повернула голову в его сторону. Словно не слышала его шагов.
Но оказалось, что она действительно ничего не слышала. Подойдя ближе к кровати, Адам увидел, как вздрагивают у нее плечи от беззвучных рыданий. Джорджи плакала так горько и безутешно, как можно плакать только из-за разбитого сердца.
У Адама заныло под ложечкой, а к горлу подступил комок. Немного помедлив, он отступил в самый темный угол комнаты. Он пребывал в полной растерянности и не знал, как поступить. Конечно же, Адам очень сочувствовал Джорджи и беспокоился за нее. Он мог бы сделать для нее все на свете – лишь бы она перестала плакать. Беда в том, что он не знал, что именно надо сделать. Однако было ясно: Джорджи по-настоящему страдала. Адам вспомнил своих сестер, плакавших из-за каждого пустяка. Слезами они вымогали у него подарки и получали всевозможные уступки с его стороны. Он с детства привык к их крокодиловым слезам. Но с Джорджи все было совсем по-другому.
Только вчера Джиана заявила, что люди в ее положении не плачут.
И все же он застал ее в слезах. Сердце Адама разрывалось от сострадания. Он хотел подбежать к Джорджи, обнять ее и успокоить, сказать, что все будет хорошо. Хотел заверить ее, что никому не расскажет о ее тайне. И он… желал ее. Девушку, с которой совсем недавно познакомился, но которой не мог не восхищаться. Да, он желал Джорджи, Джиану Лангстром, белокурую служанку и… Неужели каролийскую принцессу? Адам снова приблизился к кровати. Вагнер угрожающе зарычал, но Адам не обращал на него внимания. Присев на кровать рядом с ней, он тронул ее за плечо.
– Джорджи…
– Уходите, – сказала она, не поворачивая головы в его сторону. И зарылась лицом в подушку.
– Успокойтесь, Джиана. – Он снова прикоснулся к ней.
Но она резко повела плечом, стараясь скинуть его руку.
– Вам никто не позволял меня трогать, сэр.
Адам отдернул руку, словно обжегся. Его неприятно поразила враждебность, прозвучавшая сейчас в голосе Джорджи. Разумеется, он не знал, что являлось причиной этой враждебности, но было совершенно очевидно: Джорджи не желала с ним разговаривать. Из опыта общения со своими сестрами Адам усвоил: когда женщина находится в таком состоянии, лучше оставить ее на время в покое. Иначе сплошные неприятности. Но он чувствовал, что не мог уйти, не мог оставить Джорджи.
– Почему вы плачете? – спросил Адам. Джиана утерла слезы и села на кровати.
– Я плачу? Не говорите глупости. Я никогда не плачу в присутствии посторонних.
– Однако у вас прекрасно получается притворяться, что вы плачете. – Адам попытался улыбнуться. – Джорджи, дорогая, поплачьте, если очень хочется. Поймите, я не посторонний, я вам не чужой.
– Вы так считаете? – спросила она с вызовом.
– Конечно. – Он кивнул. – Я действительно для вас не посторонний. – Адам снова улыбнулся. – Тот, с кем девушка поцеловалась первый раз в жизни, не может быть для нее посторонним.
– Полагаю, что может. Если для него самого этот поцелуй ничего не значил, – с горечью в голосе добавила принцесса. – Ведь очень может быть, что этот человек на самом деле мечтал поцеловать другую.
– Но почему вы так говорите? Поверьте, я совсем не такой, каким вы меня считаете. Возможно, у меня есть недостатки. А кто из нас без греха? Однако я не имею привычки целовать одну девушку, в то время как мечтаю поцеловать совсем другую.
Гнев, с которым Джиана посмотрела на него, обескуражил Адама. Он поднялся и стал мерить шагами комнату.
– Я услышала это из ваших собственных уст, сэр. – Глаза Джианы метали молнии, а ее слова были полны ядовитого сарказма.
– Из моих собственных уст? Когда? – Адам искренне удивился.
Джиане хотелось, чтобы Маккендрик оставил ее в покое. Ей хотелось его выставить за дверь, прогнать. Однако это было бы проявлением малодушия с ее стороны, а всякое малодушие она считала постыдной слабостью.
– Мы слышали, как вы это говорили, – опустив глаза, проговорила Джиана. – Когда вы беседовали с вашим камердинером.
– Когда же именно «мы» это слышали? – спросил Адам. – И что означает это «мы»? Может быть, «мы» – это вы и Вагнер?
– Да, конечно… – Джиана отвела глаза. – Мы… я собиралась вернуться в вашу спальню, но услышала, что вы разговариваете с камердинером, и решила подождать у двери.
– Но почему же вы не дали мне знать, что пришли? – допытывался Адам.
– А зачем? Ваш камердинер помог вам привести себя в порядок, и во время беседы с вами он убирал в комнате. Мое присутствие там было бы неуместным.
Адам знал, что ступает по тонкому льду, но все же решил рискнуть.
– Ваше присутствие было бы уместным. Мы с вами могли бы продолжить то, что начали…
– Это всего лишь слова, не более того.
Адам решительно покачал головой:
– Нет, ошибаетесь. Уже не в первый раз вы неправильно истолковываете мои намерения. Позвольте мне разъяснить вам истинное положение вещей. Может быть, я не мастер по части выражения своих мыслей и намерений, но я никогда не обманываю женщин. – Адам пристально посмотрел на девушку. – По-моему, то, что я делал, не оставило и тени сомнения относительно моих намерений.
Джиана презрительно фыркнула.
– Не играйте с огнем, Джорджи.
Она и бровью не повела.
– Думаю, вы просто хотели переспать с кем-нибудь. Но я вам не кто-нибудь. Я слышала, как О'Брайен говорил, что Бренна подходит вам больше, И вы с ним согласились.
– Ох, черт возьми… – Адам вздохнул и провел ладонью по волосам. – Да, я с ним согласился, потому что это правда.
Джиане казалось, что сердце ее вот-вот разорвется от боли. Все ее мечты о нежных поцелуях и страстных объятиях рассыпались в прах. Слезы снова навернулись ей на глаза, и она с трудом сдерживала рыдания.
– Да, это правда, – продолжил Адам. Джиана же тихонько всхлипнула. – Если бы я выбрал Бренну, все сложилось бы для меня более удачно.
– Тогда отправляйтесь, к своей Бренне! – внезапно закричала Джиана. Она сама удивилась тому, что вдруг сорвалась на крик. Но вместе с тем она почувствовала, что крик словно придавал ей сил. – Так бегите же к ней скорее! Целуйтесь с ней! Я вам разрешаю! Убирайтесь отсюда и оставьте меня в покое!
– Черт вас побери, Джорджи! Мне не нужна Бренна!
– Но вы же сами сказали…
– Я прекрасно помню, что говорил, – перебил Адам. – Да, когда О'Брайен сказал, что Бренна подходит мне больше, я с ним согласился. И знаете почему? – Не дожидаясь ее ответа, он продолжал: – Потому что я знал, что не рискую влюбиться в вашу сестру. Она воплощает в себе все достоинства, которые я раньше хотел найти в женщине. Однако я совершенно ничего к ней не испытываю. Ни-че-го! – Адам покачал головой. – А от вас, Джорджи, я теряю голову. Становлюсь как одержимый. Поверьте, Джорджи, именно вы мне нужны. А Бренна мне безразлична, черт побери! Я рискую своей репутацией не с Бренной. Разве Бренну я целую? Разве за ней я бегаю?
Джиана молча пожала плечами.
– Да, это так. Я вовсе за ней не бегаю. И знаете почему? Потому что у меня и в мыслях нет затащить Бренну в постель. Она совершенно мне не нужна! Меня влечет только к вам, только вас я желаю! – Адам направился к двери. – Можете делать, что хотите. Можете убегать. Прятаться от меня. Кричать. Жалеть себя. Но я не собираюсь извиняться за то, что сейчас сказал. Потому что это правда. И теперь вы знаете эту правду.
Джиана щелкнула пальцами и указала на дверь.
– Вагнер, сторожи!
Вагнер тотчас же спрыгнул на пол. В следующее мгновение он уже сидел возле двери и грозно рычал. Его никак нельзя было обойти. И у Адама не было ни малейших сомнений в том, что с этим волкодавом шутки плохи. Одним щелчком пальцев Джиана могла дать команду Вагнеру – и тот напал бы на любого.
– Уберите пса, – сказал Адам.
– Нет. – Джиана поднялась с кровати и, приблизившись к Вагнеру, преградила Адаму дорогу.
– Это не смешно, Джорджи, – процедил он сквозь зубы.
– Да, не смешно, – согласилась она. – Но я не хочу, чтобы вы уходили.
– Вы сами сказали, чтобы я ушел и оставил вас в покое.
– Я ошибалась, – ответила Джиана. – На самом деле я хочу вовсе не этого.
Адам пристально посмотрел на нее.
– Чего же вы хотите в таком случае?
– Хочу, чтобы вы поцеловали меня. А потом… Потом посмотрим, к чему это нас приведет.
Ответ Джорджи его обезоружил. Судорожно сглотнув, он пробормотал:
– Я догадываюсь, к чему это нас приведет. Но вопрос не в этом. Вопрос в том, захотите ли вы идти туда, куда это нас приведет.
– Поцелуйте меня, – приказала она, подставляя губы. – И я последую за вами, куда бы вы меня ни повели.
– А если я поведу вас к постели, вы последуете за мной?
Девушка шагнула к Адаму и тут же крепко к нему прижалась, обвивая руками его шею.
– Поцелуйте меня и тогда все узнаете, – прошептала она, прижимаясь губами к его губам.
Когда же поцелуй их прервался, Адам пробормотал:
– Я не шучу, Джорджи. Я действительно хочу лечь с вами в постель. – Он сбросил с себя пиджак и уронил его на пол. Затем развязал галстук, расстегнул цепочку, на которой висели часы, и все это бросил поверх пиджака.
– Я хочу того же, – сказала Джиана, снова подставляя ему губы для поцелуя.
– Тогда надо выгнать отсюда собаку, – проворчал Адам, покосившись на пса.
– Он вас не тронет, – ответила девушка. – Просто будет охранять дверь, как его учили. Пока Вагнер здесь, никто нам не помешает.
– Но он смотрит на нас, – сказал Адам. – Это он нам мешает.
– Правда? – Джиана взглянула на него с удивлением.
– Пусть убирается, – настаивал Адам. – Он может охранять нас за дверью, а не в комнате.
Джиана щелкнула пальцами, и Адам тут же открыл дверь.
– Вагнер, за дверь, – приказала девушка. – Охраняй.
– Спасибо!.. – выдохнул Адам. И тотчас же прильнул к губам принцессы.
В следующее мгновение Адам подхватил Джорджи на руки и понес к кровати. Джиана же наслаждалась этим ощущением – в последний раз ее носили на руках, когда в двенадцать лет она упала с лошади и сломала ногу.
Осторожно опустив девушку на постель, Адам лег рядом с ней на покрывало и тотчас же напомнил себе, что Джорджи – девственница. Следовательно, она нуждалась в мягком и бережном обращении, нуждалась в ласке и нежности. И Адам твердо решил, что будет обращаться с Джианой так, как она заслуживала. Он целовал ее снова и снова, словно никак не мог понять, каковы же на вкус ее губы. Адам дал себе слово, что будет с Джианой так же настойчив и терпелив, как был когда-то, когда копал руду в недрах Невады, выискивая серебро.
Адам все крепче прижимал к себе Джиану, и ее трепещущее тело раскрывалось ему навстречу. Когда же он, оторвавшись от ее губ, стал покрывать поцелуями ее глаза, щеки и шею, Джиана тихо застонала, наслаждаясь этими ласками, этими чудесными ощущениями.
Временами Джиана горько сожалела о том, что родилась принцессой, – слишком уж тяжелые и утомительные обязанности налагало на нее ее общественное положение. Но сейчас, в объятиях Адама, Джиана словно забыла о том, кто она такая; во всяком случае, для нее это не имело значения, и она с величайшим удовольствием подчинялась мужчине, лежавшему с ней рядом. Более того, она находила несказанное удовольствие в том, что становилась добровольной рабыней своих чувств и желаний.
Какое-то время Адам ласкал ее и целовал, сгорая от страсти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28