Разве что молодой барин когда-то завалил твою крепостную прабабку на сеновале. Да и то не барин, а барский кучер.Проблемы российской и нероссийской геральдики меня никогда в жизни не интересовали, начисто лишен я был и снобизма, заставляющего нынешних новых русских выискивать в своих родословных благородные крови и даже объединяться в дворянские клубы. Все мои предки, насколько я знаю, были крестьянами, я не видел в этом никакого повода ни для гордости, ни для стыда. И намек на графство, прозвучавший в словах этого злобного недомерка, привлек мое внимание лишь потому, что мне нужно было понять, с кем я имею дело. Ради успеха самого дела.Лагерный опыт у него, конечно, был. Но, пожалуй, мотал он срок не за бандитизм. И не за торговлю. Торгаши так и остаются торгашами. Скорее всего — из цеховиков. Эти гораздо чаще становятся главарями банд. Воля, ум, опыт, жестокость, алчность. «Вор в законе» — это понятно было из его разговора с Владасом, записанного с «жучка». Но уже новой формации. Старым «правильным ворам» их закон запрещал даже жениться и иметь детей. И предписывал жить в скромности. Да за один этот халат и «альфа-ромео» ему дали бы «по ушам» — лишили бы звания вора. А в Афинах наверняка и вилла не из последних. И дети учатся где-нибудь в Кембридже.В лексиконе нет фени. Тоже показатель. В отношениях с партнерами по бандитским делам он, конечно же, козыряет воровским чином, но в обычной жизни отмежевывается от него. Косит под интеллигента.Странные все-таки дела. Уж на что наша российская интеллигенция бедная, убогая, замордованная — если верить тому, что она сама о себе говорит и пишет. А есть все-таки какая-то в ней привлекательность. Недаром вся разжиревшая шваль любит тусоваться с артистами и писателями.Сам Сталин не лишен был этой слабости.И даже Берия.Так что же такое мой контрагент? Умен. Свиреп. Жаден. Самовлюблен. И вот что еще — агрессивен. Не помочь же он взялся Владасу, а захватить оставшийся без хозяина бизнес.Отсюда, пожалуй, нужно и танцевать.— Извините, Граф, — сказал я. — Невольно задумался. О странностях жизни, которая сводит таких разных людей, как мы с вами. Одинаковых лишь в одном.— В чем?— В стремлении достичь своей цели.— Вы не представились, — напомнил он. Интеллигент! А подумал небось: «Да кто же ты, сука, такой?»— Сергей, — назвался я. — Для друзей — Серж. Или Сережа.— А для врагов?— У меня нет врагов.— Ну, ладно! Так не бывает.— Бывает. Я расскажу вам о своем методе. Чуть позже. Прежде чем перейти к делу — у вас, вижу, есть вопросы ко мне?— Как вы на меня вышли?— Владас.— Как вы вышли на него?— Он сам вышел на нас. «Строен».— Проклятый кретин!— Не нужно, Граф. Ибо сказано: о мертвых или хорошее, или ничего.— А он?..Я пожал плечами.— Увы. Ему отвернули голову.— То есть как?— Никогда не видели, как отворачивают головы?— Кто отвернул? Вы?— Ну почему обязательно я?— А кто?— Наш разговор напомнил мне американский детский анекдот. Учитель спрашивает: «Джон, почему ты вчера не был в школе?» — «Водил корову к быку». — «А отец не мог этого сделать?» — «Он бы мог, но бык лучше…» Правда, смешно?.. Нет, это сделал мой помощник Коля. Рекомендую, — показал я на Трубача, который полулежал в кресле и ловил кайф от нашего разговора. — Он очень не любит, когда его друзьям тыкают в грудь горящую сигарету. Он от этого становится очень нервным. Так что Владас, можно сказать, сам виноват… Колюня, покажи Графу, что там лежит в кузове «фиата». А то у нас слишком много времени уйдет на предварительные вопросы.— Пойдемте, — охотно предложил Трубач. В это время Ленчик зашевелился и сделал попытку встать. Трубач еще раз «сыграл в ладушки» и гостеприимным жестом раскрыл перед Графом дверь.Не было их минут шесть-семь. Когда Граф вернулся и опустился в свое кресло, он уже был не похож на маленького Наполеона. Ну, разве что на Наполеона после битвы при Ватерлоо. И вопрос у него остался только один:— Кто вы такие?Ну, прямо проклятый вопрос. Из разряда вечных: «Кто виноват?» и «Что делать?» Я даже и попытки не сделал ответить на него.— Давайте, Граф, перейдем к делу. Вы знаете, что произошло на вилле «Креон»? Ваше знание состоит из того, что рассказали вам трое «шестерок» Пана, и ваших догадок. Я расскажу вам то, что было на самом деле. Для определенных целей нам понадобилась небольшая партия товара и через надежных людей мы вышли на Пана… — Для каких целей? — перебил Граф.— Как говорил один мой знакомый: «Меньше знаешь — лучше спишь».— Значит, вы были знакомы с Паном?— Не слишком долго, — объяснил я, и это была чистая правда. — Так вот. Мы отнеслись к Пану со всем уважением и приняли все его условия. Мы проплатили миллион долларов, а потом еще шестьсот тысяч. Пан заверил нас, что у него есть надежный канал доставки товара в Москву. Мы условились, что окончательный расчет произведем при получении товара. Нормальная схема, не так ли?Граф молча кивнул.— Но Пан повел себя некорректно, — продолжал я. — Он трижды срывал сроки, а потом сообщил, что его канал связи сгорел и он передаст нам товар на своей вилле. Нам это показалось подозрительным, и мы послали к нему нашего человека для проверки. В задачу мою и моих людей входило страховать этого человека. Эта предосторожность оказалась нелишней. Пан застрелил нашего связника и попытался застрелить нас. Это ему, к счастью, не удалось.— После чего вы забрали товар, а трех «шестерок» отправили в Варшаву, чтобы сбить всех со следа, — закончил Граф. — Это было остроумное решение.— Не слишком, раз вы о нем догадались, — возразил я. — Хорошо хоть не догадалась полиция.— Вы же не приравниваете, надеюсь, меня к полиции? — На его лице вновь появилась самодовольная усмешка. — Так в чем же ваша проблема?— В том, что в это дело оказались втянуты вы. Ваши люди сработали, конечно, грубовато, когда попытались перехватить нас в Болгарии… — Это были люди Хруста. Мои так не работают.— И в этом тоже часть проблемы. — Я понял, что пора дать ему в руки козырь, чтобы он чувствовал себя поуверенней. — Сейчас у нас только один способ решить проблему. Убрать всех ваших людей… вместе с вами, Граф, извините за откровенность. И уйти с товаром. «Окно» на границе готово, и мы им воспользуемся сегодня ночью.Судя по выражению его лица, этот способ ему не очень понравился.— Но этот вариант нас не устраивает, — продолжал я. — По двум причинам.Владас любезно рассказал нам, что вы вызвали из Афин десять своих боевиков и они появятся здесь в ближайшее время.— Что он еще рассказал?— Все.— Ему нужно было язык выдрать, а не голову откручивать! — заявил Граф, довольно правдоподобно изобразив гнев.— Не горячитесь, — посоветовал я. — Возможно, это и к лучшему. Нам не очень улыбается перспектива начинать здесь войну с вашими людьми. Хотя сомнений в исходе ее у меня нет.— Вы плохо знаете моих людей.— Зато я хорошо знаю своих. Но дело даже не в этом. Нам нужен регулярный и надежный канал получения товара. Эта партия — первая, пробная. Нам понадобится по десять килограммов примерно раз в полтора-два месяца. Хруст и Пан выбыли из этого бизнеса. Почему бы вам не заняться этим?— Почем?— С вашей доставкой в Москву — по пятьсот баксов. За грамм, само собой. С нашей — по четыреста шестьдесят. Это те же условия, которые предложил нам Пан. А он не любил оставаться внакладе. Мы навели о вас справки в Москве и получили хорошие отзывы. Правда, и о Пане отзывы тоже были неплохие. Но я уверен, что вы человек другого калибра, чем этот, как говорят на зоне, гнилой бажбан.— Вы не топтали зону, — заметил Граф.— Нет. И не собираюсь.— Кто в Москве может мне вас порекомендовать?— Надеюсь, что никто.— Так не бывает. Мир тесен. Вам же кто-то рекомендовал Пана и меня.— Когда это нужно, мы сами находим таких людей.— Я должен знать, с кем имею дело.— Партнера узнают не по рекомендациям. Лучшая гарантия в бизнесе — предоплата. Мы на нее согласны. Таким образом, ситуацией будете владеть вы. А мы будем ее всего лишь контролировать. Не напоминаю, чем может быть чревато нарушение обязательств.— Но все-таки напомнили, — заметил Граф.— Чтобы между нами не осталось недоговоренностей.— Вы не похожи на людей, которые занимаются наркотой.— Мы ею и не занимаемся. У нас совсем другой бизнес.— Зачем же вам товар?— Это последний вопрос, на который я отвечу. Есть регионы, где наркота котируется выше доллара.— Чечня, — предположил он.— Логично, — согласился я. — Если бы нам понадобилось похищать людей или время от времени взрывать нефтепровод. Но это нас не интересует.Он прищелкнул пальцами.— Я понял! Колыма — золото. И Мирный с Якутией — алмазы. Я прав?— Все, Граф. Я больше не отвечу ни на один ваш вопрос. Ни на прямой, ни на косвенный. Вы слишком опасный собеседник. Похоже, я слишком молод для переговоров с вами.Он прямо-таки расплылся от моих слов.— Я обдумаю ваше предложение, — пообещал он. — Как я сообщу вам о своем решении?— Сколько времени вам нужно на обдумывание?— Недели две-три.— Ровно через три недели наши люди позвонят вам на виллу в Афины. Тут он слегка побледнел.— Вы знаете, где моя вилла?— И где ваш офис — тоже знаем.— Откуда? Этого вам не мог сказать Владас!— Граф, я вас предупредил: больше ни одного вопроса.Похоже, мой блеф проскочил.— А как быть с этой партией товара? — задал он, наконец, вопрос, которого я больше всего ждал. Я пожал плечами.— Никак. Проехали.— Серж! Я понял вашу игру! Вы вешаете мне лапшу на уши только с одной целью: чтобы я не помешал вам сегодня ночью уйти с товаром! Вы не дурак, но со мной вам тягаться рано! Все, что вы мне в уши надули, — блеф!Пора было его слегка остудить.— А четверо теплых в «фиате» и один холодный — тоже блеф? — Я поднял сумку и встряхнул звякнувшими пушками. — И это блеф? Может, и мой друг Коля блеф? Очень жаль, Граф, что мы не достигли с вами взаимопонимания. Я обещал вам рассказать, как мне удается не иметь врагов. Вот как: я превращаю врагов в друзей. Или уничтожаю. Нам с вами до дружбы далеко, но я надеялся сделать из вас партнера. А хороший партнер — это почти друг. Не вышло. — Я кивнул Трубачу. — Приступай. Ни к чему нам ждать, когда появятся его афиняне.Граф даже втянул голову в плечи. Тут, к собственному его несчастью, снова ожил и приподнялся с дивана Ленчик. Трубач мимоходом грохнул его своим кулачищем по темечку. Это уже не «ладушки». Это — пара недель в больнице. После чего Трубач взялся сзади за подбородок Графа и повернул его голову примерно на девяносто градусов по часовой стрелке. Следующие градусов десять переправляли бы этого несостоявшегося наполеончика прямиком на его остров Святой Елены.Он захрипел:— Нет!И посмотрел на меня, как курица: сбоку и круглым глазом.Я кивнул Трубачу:— Секунду!Голова Графа встала на место.— Вы хотите сказать последнее слово? — спросил я.Он откашлялся, помассировал шею и ответил:— Серж! Так не делаются дела!— Именно так они и делаются, — возразил я.— Я согласен на ваши условия. Я верю, что вы не блефовали. Поверьте, я полностью вам доверяю.— Доверие предполагает откровенность. Полную. Докажите се. Это ваш последний шанс.— Как?— Ваши проблемы. У вас всего три попытки, Граф.От напряженного раздумывания он даже вспотел. Наконец, сказал:— Это я сдал Хруста. Я с самого начала хотел забрать его бизнес.— Это я и сам знал, — ответил я, и наполовину это было правдой.— Я… — Только не признавайтесь, что предпочитаете мальчиков, — предупредил я. — Ваша сексуальная ориентация меня не волнует.— Я и не собирался этого говорить. Тем более что это не так.— Тогда скажите то, что собирались.— Я… В общем, это я приказал убрать ваших двух — тех, что сидели на «губе».— Это я тоже знал. Последняя попытка.Возможно, я даже пожалел бы его, если бы не знал, сколько крови на этих холеных, с маникюром, руках.— Я не вызывал людей из Афин! — наконец выпалил он. — Все, больше нечего мне сказать. Это соврал Влад… Ну? Доказал?— Теперь — да. Только это соврал не Влад, а я.— Зачем?!— Как раз для этого. Чтобы проверить, могу ли я вам доверять. Расслабьтесь, Граф. Вы выдержали испытание. Может, хотите выпить?Он закивал:— Да, очень хочу.Трубач подошел к бару, разглядывал бутылки и налил в высокий стакан сразу из нескольких.— Коктейль «Авто-Хилтон», — сообщил он, передавая стакан Графу. — Я его только что изобрел.Граф сделал глоток и отставил стакан в сторону.— Неужели не понравилось? — огорчился Трубач.— Откручивать головы у вас получается лучше. Я засмеялся.— Прекрасно, Граф. Я уже говорил, что вы остроумный и находчивый человек. И смелый. Теперь я понимаю, как вам удалось создать свой бизнес и встать во главе.— А я начинаю понимать, почему при вашей молодости главный в вашем бизнесе вы. У вас все задатки большого босса.— Я? Что вы! По сравнению с моим боссом я просто щенок. Поверьте, я говорю искренне.— Да?.. Хотел бы я знать, кто он.— А вы его знаете. Его все знают. Только очень мало кто знает, что он — это он. Оставим эту тему. Вы вправе спросить меня, зачем я разыгрывал всю эту комедию.— Зачем? — спросил он.— Именно затем, что нам нужен надежный партнер для того самого дела, о котором мы говорили. Очень надежный. По-моему, вы подходите на эту роль. Я докажу вам серьезность своих намерений. Разумеется, эту партию товара мы могли бы вывезти без всяких проблем и без вашего участия. Два «но». Мы не хотим, чтобы поползли слухи о якобы нашем беспределе по отношению к Пану… — Вы же сказали, что вас никто не знает.— Правильно. Но у слухов есть пакостная особенность проникать во все щели, как керосин. А мы дорожим своей репутацией. Второе «но»: нам все равно пришлось бы искать партнера. Это — время. И никаких гарантий, что снова не нарвешься на такого же Пана. Поэтому мы готовы видеть вас в роли правопреемника Хруста и Пана и готовы выполнить все наши обязательства.— То есть заплатить за товар?— Вам это кажется странным?— Немного.— Это говорит лишь о том, как мы еще далеки от цивилизованного бизнеса.Вспомните, Граф: русские купцы заключали миллионные сделки под простое слово.Даже без всяких расписок. «Честность — лучшая политика». «Слово дороже золота»… — Я взглянул на часы. — Черт! Время звонить!.. В мотеле должен быть международный автомат. Он в офисе, наверное?— Куда вам нужно звонить? — спросил Граф.— В Москву.— Можете воспользоваться моим сотовым телефоном.Он подал мне трубку. Я заметил, что рычажок поставлен на громкую связь, но переключать не стал.Прикрыв пульт от Графа, я набрал номер Москвы.— Диспетчер, — прозвучало достаточно громко.— Говорит Серж. Посылка готова. Сегодня от часу до двух ночи.— Вас понял. Пароль «Москва», отзыв «Киев». Удачи!..Я набрал еще один номер — тот, что дал мне для связи Губерман. Он ответил после первого же гудка:— Слушаю.— Ефим, это Серж. Нужен самолет в Гродно. Небольшой. Вылет из Гродно в три или четыре утра. С посадкой в Жуковском или Чкаловском без таможни. Подробности при встрече.— Сделаем. Назовешь ночному диспетчеру свою фамилию. Встречу сам.— До встречи, — сказал я и вернул Графу трубку. — Спасибо, теперь все в порядке. На чем мы остановились? Да, деньги. За товар мы проплатили «лимон» шестьсот. Осталось семьсот тысяч.— Девятьсот, — поправил Граф.— С какой стати? — удивился я. — Девятьсот — это если по пятьсот баксов за грамм. А мы берем по четыреста шестьдесят. Доставка-то наша.— Хорошо, семьсот.Я позволил себе усмехнуться.— Еще бы не хорошо. Не вложили ни цента, а получаете семьсот штук.— Я вложил сто в джип и оружие, — напомнил Граф.— Бросьте! Ваш «паджеро» со всеми стволами тянет от силы на полтинник. И потом, Граф, вы что, хотите слупить с нас бабки за стволы, которыми нас же хотели прикончить?— Мне придется разбираться с корешами Хруста.— Ваши трудности. Еще вопрос: как передать вам эти бабки? Банковский трансферт исключен.— Почему?— Нам не нужны следы. Да и вам тоже. У вас есть человек, которому вы полностью доверяете?— Ну, Ленчик, — не очень уверенно проговорил Граф.— Ленчик отпадает, — вмешался Боцман. — Примерно на месяц. Сотрясение мозга средней паршивости.— А ваш телохранитель Гриша? — спросил я.— Вы его отпустите?— Ясно, отпустим. Сейчас же. На черта он нам нужен?— Он парень туповатый, но вполне надежный.— Значит, так и решим, — заключил я. — Он идет с нами через границу, на той стороне получает бабки и возвращается. «Окно» будет открыто не меньше двух часов.— А разве бабки не с вами? — насторожился Граф.— Да что же мы, спятили? Мы ехали контролировать ситуацию, а не брать товар. Бабки подвезут те, кто нас встретит.Граф надолго задумался, а потом покачал головой:— Нет, Гриша не подходит.— Значит, свою жизнь вы ему доверяете, а семьсот штук зеленых — нет?— Вот именно нет, — подтвердил Граф.— Тогда я вижу только один выход. Колюня, сколько у нас бабок осталось?Штук пятьдесят?— Около того, — отозвался Трубач. — Ну, и за «ситроен» чирик—полтора можно взять.— С «ситроеном» нам уже возиться некогда. Значит, полтинник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45