«Фольксвагену» было лет тридцать, но ехал он на удивление бодро. Правда, хозяин, сорокалетний Пе’тро Пе’тров, оказался не просто словоохотливым, но и задвинутым на политике. Уже через полчаса он так нас достал своими сожалениями о развале Советского Союза, что я не выдержал и пообещал:— Вернемся домой и сразу же восстановим. И пришлем вам на постой пару танковых дивизий и с десяток баллистических ракет с ядерными боеголовками.— Танки — нет! Ракеты — нет! — запротестовал он. — Зачем танки? Не нужно танков!— А как вы хотели? — спросил я. — Чтобы СССР был, а танков и ракет у вас не было? Так не бывает.— Почему не бывает? — удивился он.— А вы сами подумайте, — предложил я.Он всерьез отнесся к моему предложению и оставшуюся часть дороги сосредоточенно молчал.Солнце уже заметно склонилось к закату, когда мы увидели впереди несколько полицейских машин с включенными мигалками. Участок шоссе с черным, будто залитым нефтью, асфальтом был обнесен широкой желтой лентой, в центре гаревого пятна валялись бесформенные куски железа, в них копались двое каких-то гражданских — следователи или эксперты. Пе’тров притормозил, но один из полицейских тотчас приказал ему жезлом: проезжайте, не загораживайте дорогу. Мы отъехали метров на тридцать, вышли из «жука» и приблизились к оцеплению. Наш хозяин о чем-то поговорил с полицейским и вернулся к нам с встревоженным видом:— На какой машине ехали ваши приятели?— На джипе «рэнглер», цвета металлик, — ответил я.— Нет, это был не «рэнглер». И не металлик, а синий или черный. А сколько было приятелей?— Трое.Тут он уже вздохнул с явным облегчением:— Не они. Слава Иисусу. Там было пят человек. Их отвезли в Медувково, в покойницкую.— Нужно съездить, — решительно сказал Док. — А вдруг все же они? Еще двоих могли подсадить по дороге.Пе’тров начал было уверять нас, что там нечего смотреть, что эти люди были убиты миной или бомбой и все сгорели, но дополнительная двадцатка сделала его сговорчивее. Еще десять баксов, врученные служителю больницы, открыли для нас двери морга. Пе’тров был прав: смотреть там было не на что. Пять обгорелых трупов. И все. На что я уж вроде насмотрелся такого в Чечне, но тут же отступил к двери. У Дока нервы были покрепче. Он натянул на руки прозекторские перчатки и большим пинцетом начал раздвигать остатки обгоревшей одежды. Понятия не имею, что он хотел увидеть. Однако увидел. Кивком подозвал меня к себе и указал пинцетом на шею одного из трупов. Из-под гари блеснул какой-то желтый металл.Док подцепил его пинцетом и чуть вытянул. Это была толстая золотая цепь, излюбленное украшение крутых российских бандюг.Это было уже кое-что. Немного, но и немало.Мы вышли из морга. Пе’тров ждал нас возле крыльца больницы, разговаривая с каким-то плотным, довольно молодым человеком в белом докторском халате. Он курил сигарету сильными затяжками, и вид у него был откровенно хмурый.— Началник, — представил нам его Пе’тров. — Труден ден был у него, очен труден ден. Началник обучивался в Москве, наш самый важный хирург!— Что вы кончали? — поинтересовался Док.— Первый медицинский, отделение хирургии, — ответил врач.— А я Военно-медицинскую академию, тоже хирургию.— Коллега! — обрадовался врач. — Как очень кстати! Просто большая повезуха!Он объяснил: два часа назад привезли молодого человека с тремя огнестрельными ранениями, с трассы, примерно оттуда же, откуда и тех пятерых.Русский, был без сознания, большая потеря крови. С двумя пулями — в предплечье и в грудине — ему все ясно, а вот третья застряла в районе селезенки, у него сомнения по тактике операции, не согласится ли коллега провести небольшой консилиум?Док, понятное дело, охотно согласился. Русский, огнестрельные ранения, с того же места. И примерно в то же время. Я и сам принял бы участие в консилиуме, но с моей стороны это было бы просто нахальством. Неуважением к медицине. А я ее уважал. Особенно хирургию.Больница была маленькая, уютная и почти пустая. Всего четверо или пятеро ходячих больных сидели в креслах в холле и смотрели телевизор. Минут через тридцать Док и местный хирург вышли из палаты с кипой рентгеновских снимков в руках, заканчивая обсуждать тактику предстоящей операции. Прямо военная терминология. Потом Док снял с себя белый халат, накинул мне на плечи и кивнул на дверь палаты:— Зайди поговори.— О чем? — удивился я.— Поймешь. Я сказал коллеге, что ты хочешь расспросить соотечественника, откуда он. Может, нужно что родным передать. Коллега дал любезное разрешение поговорить с ним.— Только недолговременно, — предупредил врач. — Болной в сознании, но очен слабоватый.— Три минуты, — пообещал я и вошел в палату.На высокой белой кровати лежал под капельницей рыжий водила — тот самый, что встречал нас в аэропорту в Никосии.Твою мать. Только этого поворота сюжета нам и недоставало в нашей и без того донельзя запутанной пьесе!Я придвинул к кровати стул, сел, как Некрасов у постели больного Белинского, и спросил:— Узнаешь?Рыжий кивнул.— Это ты грузовиком перекрыл нам дорогу? Он снова кивнул.— Кто в тебя стрелял?— Не знаю. Из машины. С ходу.— Из джипа?— Нет. Из спортивной, красной.— Из темно-вишневой «альфа-ромео»?— Да. Она выскочила, когда джип взорвался.— Кто был в джипе?— Люди Хруста. Он был в деле с Паном.— Хруста арестовал Интерпол.— Дело осталось.— Какое дело?Он не ответил. Лишь на его бледном лице с проступившими сквозь бледность веснушками появилась как бы обиженная усмешка.— Какое дело? — повторил я.— Ладно дуру гнать… А то ты не знаешь.Я не стал настаивать на ответе. Было неясно, на сколько ему хватит сил говорить, а у меня были вопросы поважней, чем дела этих бандюг.— Почему ты не сидел в Нови Дворе, как было приказано?— Мы сидели. Они нас нашли. По мерсовскому микроавтобусу. По билетам. Еще в Варшаве засекли. И вели до Нови Двора.— Они не могли успеть перехватить вас в Варшаве.— Мы… это… в Афинах погуляли немного.— Сколько?— Ну… два дня.— Понятно. Акрополь посмотрели. Погуляли-то хоть хорошо?Он промолчал, но его ответ меня интересовал, как вчерашняя погода на Кубе.— Зачем они вас искали?— Выйти на вас… Они сначала думали — мы. Потом поверили.— Они вас пытали? — догадался я.Он молча кивнул. Честное слово, мне его даже стало жалко. И куда их черт несет, этих придурков? Сидел бы себе в своих Люберцах или Химках, крутил бы баранку какого-нибудь «зилка» или такси, подался бы, наконец, в «челноки»! Так нет же, в крутые потянуло. Вот и стал крутым.— Отец у тебя есть?— Ну!— А мать?— Есть.— Братья? Сестры?— Сеструха… младшая. А что?— Ничего. Хороший у нее брат. Защита и опора. Ладно, продолжим. Что было дальше?— Они отвезли меня… в Ларнаку. Чтобы я показал вас.— И ты показал?— Да… вы как раз уезжали на «ситроене».— Откуда они нас пасли?— От турецкой границы. Хозяин «Эр-вояжа» рассказал, что вы в Стамбул за товаром, а потом домой через Болгарию и Румынию.— Где они взяли оружие?— Не знаю. Когда джип пришел в Малко Тырново, там уже все было. Сначала мы шли за вами. Потом обогнали… А потом… — Что было потом, я и сам знаю… В палату заглянул Док:— Сережа, закругляйся.— Все, еще только пара вопросов… Где остальные двое твоих корешей? — спросил я, когда дверь за Доком закрылась.— Там, в Нови Дворе.— В мотеле?— Нет. Их держат в старой сыроварне, с километр от мотеля.— Под охраной?— Да.— Сколько человек в охране?— Трое или четверо, точно не знаю.— Чего они там ждут?— Ну, чего… вас, конечно.— Зачем?— Кончай, а? — попросил рыжий. — Чего ты из меня жилы тянешь? «Зачем!» Вы же всю дурь забрали! «Зачем!..» Я тебе все сказал. Как есть. Что мне теперь делать?— Это ты у меня спрашиваешь? — удивился я. Он снова помолчал, потом как-то безнадежно вздохнул и ответил:— Мне больше не у кого спросить.Н-да. Такие признания обязывают. Я даже разозлился. Да что я ему, Макаренко? Папа с мамой? Справочная «09»? Но… — Ладно, — сказал я. — Первое: выздоравливать. Второе: когда будут допрашивать болгарские полицейские, отвечать четко. Был на Кипре, деньги пропил, возвращаешься домой автостопом. Проголосовал перед джипом, оттуда выстрелили.Никакого «строена» не видел, взрыва не видел. Ничего не видел — потерял сознание.Очнулся уже в больнице. Понял?Он кивнул.— Паспорт есть? — продолжал я.— Да. Отдали — чтобы билеты мог брать.— Тем лучше. Из больницы смоешься, не дожидаясь выписки. Как только оклемаешься. Доберешься до Варны, там сядешь на теплоход до Одессы.— А Интерпол?— Забудь. Никто про тебя в Интерпол не сообщал.— Но… Бабок у меня нет, все забрали.— Как тебя зовут? — спросил я.— Вася.— Сука ты, Вася! Понял? На паперти стоять — вот к чему у тебя есть талант.Запоминай. В пятидесяти километрах отсюда — поворот к морю. Поселок Череша.Хозяин мотеля Пе’тро Пе’тров. У него будет конверт для тебя. Васе от Сережи. В нем будет триста баксов. И ни в чем себе не отказывай, понял?— Спасибо, — сказал он.— Хотел бы я знать, когда ты последний раз произносил это слово!Он подумал и признался:— Не помню.— Верю. Похоже, ты умеешь быть честным. Это позволяет с оптимизмом смотреть в твое будущее. Как говорят дипломаты — с осторожным оптимизмом.Вошел местный хирург и решительно заявил:— Доволно, доволно! Волной должен отдыхивать, завтра у него труден операция.— Доктор, я умру? — спросил рыжий.— А как же? — ответил я вместо хирурга. — Ты что, рассчитываешь жить вечно?Обязательно умрешь. Весь вопрос: когда, где и при каких обстоятельствах. Будь здоров, Вася!— У вашего приятел странная привычка шутить, — заметил местный хирург, провожая нас с Доком к машине, возле которой уже истомился Пе’тро Пе’тров.— У него много странных привычек, — отозвался Док.— Каких? — заинтересовался хирург.— Ну, например, у него есть привычка оказываться в самом неподходящем месте в самое неподходящее время и при самых неподходящих обстоятельствах.— Это не привычка, — подумав, возразил хирург. — Это характер. А характер — это судба.В этом он, пожалуй, был прав.Я втиснулся на заднее сиденье «жука» рядом с Доком, рассчитывая обсудить с ним по дороге полученную от рыжего информацию. Но разговаривать в машине не рискнул — Пе’тров даже музыку не включил. Он сидел за рулем с сосредоточенным и, как мне показалось, хмурым видом. Может, был недоволен непредвиденной задержкой в больнице?Но один вопрос я задать Доку все же рискнул:— Что может означать фраза: «Вы же всю дурь забрали»?— В каком контексте?— Ну, в каком? В нашем. Начиная с виллы «Креон» и кончая золотой цепью в морге.— От кого ты ее услышал?— От рыжего.Док подумал и уверенно сказал:— Героин.В точку. Вот теперь все стало понятно. «Дурь». Килограммов пять героина. Те самые, что неподалеку от виллы «Креон» бестрепетной рукой датского принца Гамлета, не обремененного вопросом «быть или не быть», вытряхнул в ручей Артист.Вот, значит, в каком деле были Хруст и Пан. И хотя первый сидит в комфортабельном СИЗО Интерпола, а второй хотелось мне верить, в котле с кипящей серой, дело осталось. И верные соратники Хруста исполнены решимости довести его до конца.С их точки зрения, происшествие на вилле «Креон» было ясней ясного: какие-то отморозки (мы то есть), получив от кого-то наводку, что товар у Пана, решились на откровенный беспредел. Пана и его братву замочили, товар забрали, а этих троих отправили в Польшу, чтобы перевести стрелки.Деталь: среагировали люди Хруста очень быстро, практически мгновенно — как только узнали о происшествии по телевизору или из газет. В газетах было лишь упоминание о том, что на бетонном полу гаража обнаружены следы героина. Ясно, они знали, что это значит. А знать могли лишь в том случае, если сами передали Пану товар. Не для розничной продажи, понятно. Значит — для передачи покупателю или следующему посреднику. Отсюда: засада, попытка перехватить нас по дороге.Они не сомневались, что товар заварен в какой-нибудь кузовной короб «строена».Отсюда: темно-вишневая «альфа-ромео», таинственные пассажиры которой контролировали ситуацию. Отсюда же — засада в Нови Дворе. На случай, если перехватить нас по пути не удастся.— Сколько стоит килограмм героина? — спросил я у Дока.Он усмехнулся:— Его не продают килограммами. Грамм… зависит от качества. В среднем, думаю, порядка пятисот баксов. Могу и ошибиться в ту или другую сторону. Как понимаешь, я его никогда не покупал. Продавать тоже не приходилось.— Пятьсот баксов за один грамм? — переспросил я.— Поэтому его и не продают на килограммы… Грамм — пятьсот баксов. Килограмм — пятьсот тысяч. Пять кг — два с половиной «лимона» зеленых. Да никогда в жизни люди Хруста не поверят, что такие бабки можно высыпать в воду. Они скорей в мировую революцию поверят. Или в то, что Земля плоская. Тут хоть логика есть: если бы Земля была круглая, то тачка без ручника не могла бы стоять на месте, а куда-нибудь обязательно покатилась бы. Так ведь не катится же, стоит, блин!И теперь, когда я все это понял, меня начали заботить проблемы чисто практические. Рискнут они еще раз попытаться перехватить нас по дороге? Хватит ли у них сил и сумеют ли они перебросить свои резервы в нужное время и в нужное место?Там, где неизвестность, предполагай худшее. Допустим, резервы есть и средства доставки тоже не проблема. А вот проблема для них — нужное место. Они ее решат, если мы будем продолжать двигаться вдоль побережья по трассе Е-87, которая на территории Румынии переходила в Е-60, а дальше разветвлялась на целый куст магистралей. А кто, собственно, заставляет нас по ней переться? Мы и выбрали-то этот маршрут без всякой задней мысли: движение наверняка не такое интенсивное, как по центральным шоссе, море рядом, в любой момент можно остановиться и искупаться. Отдохнуть, в общем.И чуть было не отдохнули.Значит, нужно срочно сваливать с Е-87 и идти в Польшу через Шумен, Русе и Бухарест. Вот тут уж точно споем: «Проезжая теперь Бухарест, снова слышу я речь неродную…»Второй вопрос. Что делать с нашим красавцем, приметным, как жираф? Свою отвлекающую роль он выполнил. И отвлек, и даже привлек. Но так или иначе Назаров получил возможность незаметно убраться с виллы. А это было главное. Если все прошло без накладок, он с двумя телохранителями, бывшими «альфовцами» из команды Губермана, давно уже переплыл из Фамагусты в Бейрут, оттуда через Эр-Риед и Дели долетел или еще долетает до Токио, оттуда переедет в Осаку — или где там японцы сбывают нашим соотечественникам свои старые автомобили по цене железного лома.Там купит себе симпатичную «хондочку» баксов за двести — триста и вместе с ней, счастливый от удачной покупки, переплывет на пароме во Владик. А потом сядет в обычный плацкартный вагон поезда Владивосток — Москва и через семь суток вывалится вместе с разношерстной толпой на Казанском вокзале.Схема была громоздкая, но практически гарантировала от того, что Назарова задержат на каком-нибудь из западных погранпунктов или в Шереметьево-2. Даже если в Управлении предусмотрели этот вариант, то уж блокировать Дальний Восток, да еще паром или железнодорожный вокзал им и в голову не пришло. А теперь, после взрыва виллы, и вовсе бдительность потеряют. Но осторожность никогда не бывает чрезмерной. Фактор времени Назарова и вовсе не поджимал. Из купленного по дороге номера английского экономического журнала «Индепендент» Док вычитал, что на фондовых биржах России отмечается необычно оживленная торговля акциями нефтяных компаний, что — по мнению экспертов — связано с принятым правительством РФ решением о распродаже контрольных пакетов акций, находившихся в собственности государства.И здесь Назаров не просчитался. Крупного калибра мужик. Таких я никогда еще не встречал. Рядом с ним я чувствовал себя щенком. Кем, вероятно, и был.Ладно, с ним пока более-менее ясно. Сейчас нам нужно было подумать о себе.Избавиться от «строена» или продолжать путь на нем? Идеальный вариант, если бы дорожная полиция Болгарии или Румынии обнаружила на дне какого-нибудь горного ущелья останки нашего красавца, а в нем — шесть трупов с нашими документами.Горных ущелий по пути хватало, а вот где взять шесть трупов? Играть самих себя в этой интермедии нам как-то не улыбалось. Просто бросить «ситроен», а самим инфильтроваться в Россию через Варну, Чоп или Брест — тоже не проходило. Даже если Управление не разослало ориентировки на нас на все погранпереходы, чего исключать было никак нельзя, наше исчезновение поставит всех на уши, будут блокированы наши дома и все возможные связи. Даже если нас не переловят поодиночке и не сведут к нулю по милицейской графе «ДТП» или «бытовое ограбление и убийство», мы будем лишены всякой возможности действовать. А бездействие никак не входило в наш план, разработанный совместно с Назаровым.Значит, хотим мы того или нет, но сначала нам придется объявиться в Нови Дворе, а уж потом, на месте решать, что делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45