.. После Эппл Тенар родила мальчика,
которому, шутки ради, назло Флинту дали прозвище Спарк [Spark -
весельчак, искра (англ.)]. Она не знала его Настоящего Имени. В
отличие от Эппл, которая отличалась завидным здоровьем, он в
детстве много болел. Рожденный раньше срока, мальчик в первые
два месяца жизни не раз находился на волосок от смерти, а в
течение последующих лет сильно смахивал на едва оперившегося
воробьишку-заморыша. Никто не мог поручиться, что он доживет до
следующего утра. Но мальчик выжил, крохотная искорка не
погасла. Когда Спарк подрос, он превратился в жилистого
паренька, из которого фонтаном била энергия. На ферме пользы от
него не было никакой, поскольку мальчик был нетерпелив и
невнимателен к работникам и к животным. Разговаривал он с
другими людьми лишь по необходимости, а не ради удовольствия
или из тяги к знаниям.
Огион заглянул к Тенар во время своих очередных странствий
по острову, когда Эппл сравнялось тринадцать, а Спарку -
одиннадцать. Именно тогда старый маг дал Эппл среди родников,
питавших Кахеду, в горловине долины, ее Настоящее Имя, Хейя.
Когда девушка пересекала водоем с зеленоватой водой, от нее
просто нельзя было оторвать глаз - так она была прекрасна.
Огион, остановившись на ночлег в Ферме-под-Дубами, спросил
мальчика, не желает ли тот побродить с ним по лесам. Спарк в
ответ лишь отрицательно покачал головой. "А каково твое самое
заветное желание?" - спросил его маг, и мальчик поведал ему то,
что никогда бы не осмелился сказать отцу или матери: "Уйти в
море". Три года спустя, после того, как Бич дал ему Настоящее
Имя, он записался в матросы на торговое судно, плававшее из
Вальмута на Оранэа и Северный Хавнор. Время от времени Спарк
навещал родителей, но не слишком часто и никогда не оставался
надолго, хотя ферма после смерти отца переходила в его
собственность. Он был белокож, как Тенар, и узколиц, но ростом
пошел в отца. Спарк не счел нужным сказать родителям свое
Настоящее Имя. Впрочем, скорее всего, он не сообщил его никому.
Тенар уже три года не видела сына. Возможно, он и не знал о
смерти отца, а, может, и его самого уже не было в живых, пошел,
например, ко дну вместе с судном, но Тенар почему-то так не
думала. Спарк был способен пронести искру своей жизни через все
шторма.
В глубине ее души сейчас тоже тлела искра. Там скрывалась
некая перемена, нечто новое. Что бы там ни было, она к этому не
стремилась. Но иногда и не нужно просить. Никто же не спросит у
другого человека, каково его Настоящее Имя. Его вам говорят...
или не говорят.
Тенар встала с постели и оделась. Для столь раннего часа
было довольно тепло, и она не стала разжигать огонь в очаге.
Тенар села в дверном проеме выпить чашечку молока и понаблюдать
за тем, как тень Горы отступает от моря. Легкий бриз, дувший
почти постоянно на этом открытом всем ветрам каменном уступе,
был наполнен ароматами трав. В воздухе чувствовалась особая
сладость, неуловимая перемена.
- Все изменилось! - радостно прошептал, умирая, старик. Он
умер, сжимая в своей руке ее руку, преподнеся ей перед смертью
бесценный дар - свое Имя, отторгнув его от себя.
- Айхал! - прошептала она. В ответ заблеяли в сарае козы,
ожидавшие прихода Хифер.
- Бе-е, - блеяла одна, а другая вторила ей более низким, с
мсталлическим оттенком, голосом:
- Бла-а! Бла-а!
"Доверили козе", - говорил Флинт, когда кто-то чего-то
портил. Флинт пас овец, а коз не любил. Но Сокол в детстве пас
именно коз по ту сторону Горы.
Тенар вернулась в дом и нашла Ферру наблюдавшей за спящим
мужчиной. Она обняла одной рукой девочку, и та, вопреки
обыкновению, не отстранилась и не осталась безучастной, а даже
слегка прижалась к Тенар.
Гед был погружен в глубокий, но спокойный сон. На его
повернутом к ним лице отчетливо выделялись четыре белых шрама.
- Его обожгли? - шепотом спросила Ферру.
Тенар ответила не сразу. Она сама не знала, откуда у него
эти шрамы. Когда-то давно, в Раскрашенном Зале Гробниц Атуана,
она спросила у него с издевкой:
- Дракон поцарапал?
- Нет, это был не дракон, а один из ближайших
родственников Безымянных. Правда, в конце концов я узнал его.
Больше Тенар ничего об этом не знала. Но она понимала, как
важно для ребенка, чтобы то были шрамы от ожогов, и поэтому
ответила:
- Да.
Ферру продолжала рассматривать его, склонив при этом чуть
набок голову, дабы лучше видеть своим единственным зрячим
глазом. Это делало ее похожей на крохотную птаху - воробышка
или зяблика.
- Пойдем, пичужка моя, ему необходим сон, а ты, я думаю,
не откажешься от персика. Интересно, появился ли на дереве этим
утром спелый персик?
Ферру побежала взглянуть на персиковое дерево. Тенар не
спеша последовала за ней.
Наслаждаясь сочным персиком, девочка внимательно
разглядывала ямку, куда она вчера посадила косточку. Она, без
сомнения, была разочарована тем, что за ночь не выросло новое
дерево, но промолчала.
- Полей его, - сказала Тенар.
Ближе к полудню пришла тетушка Мосс. В число ее талантов
входило умение плести корзины из болотного тростника, и Тенар
попросила старуху научить ее этому искусству. Еще ребенком на
Атуане она показала себя способной ученицей. Будучи чужеземкой
на Гонте, Тенар открыла, что людям нравится учить другим людей.
Она с готовностью училась у местных жителей всему новому, и они
прощали ей за это ее непохожесть на других.
Огион учил ее одному, Флинт - другому. Всю свою жизнь
Тенар только и делала, что училась. Оказалось, что в мире есть
уйма вещей, которые просто необходимо знать, много больше, чем
она представляла себе, будучи юной жрицей или ученицей мага.
Прутья уже отмокли, и этим утром они принялись расщеплять
их - нетрудное, но требующее большой аккуратности занятие,
оставлявшее вдоволь времени дли разговоров.
- Тетушка, - спросила Тенар, когда они уселись на крыльцо,
положив перед собой охапку вымоченных прутьев и циновку, на
которую следовало класть расщепленные. - Каким образом ты
определяешь, маг тот или иной мужчина, или нет?
Мосс, по своему обыкновенно, начала издалека, напустив
должную толику тумана.
- Рыбак рыбака видит издалека, - заметила она
проникновенным голосом, и рассказала Тенар притчу о муравье,
который поднял с пола во дворце тоненький волосок и отнес его в
свой муравейник; той же ночью подземные туннели озарились
призрачным светом, похожим на свет звезд, ибо волосок тот был с
головы Великого Мага Броста. Но только мудрый замечал, что
муравейник светится. Для всех остальных ничего не изменилось.
- Словом, нужен наметанный глаз, - заключила Тенар.
Может так, а может и нет - такова была суть мрачного
ответа Мосс.
- Некоторые рождаются с этим даром, - сказала она. - Он
всегда при них, даже когда они сами того еще не осознают.
Настанет время, и их дар засияет, как волосок мага в темной
норке.
- Да, - сказала Тенар. - Теперь мне все ясно. - Она
аккуратно расщепляла тростинки и клала лубок на циновку. - Но
как ты узнаешь, что тот или иной мужчина - _н_е_ маг?
- По отсутствию, - ответила Мосс, - по отсутствию в нем
Силы, дорогуша. Дело вот в чем. Коли у меня есть глаза, я
безошибочно определю, слепая ты или зрячая, один ли у тебя
глаз, как у малышки, или целых три. Я у_в_и_ж_у_ это, не так
ли? Но если бы я была слепа, как крот, то ничего не заметила
бы, пока ты мне сама не сказала бы. Но я-то зрячая. Я знаю, я
вижу - третьим глазом!
Она коснулась пальцем своего лба и громко, отрывисто
кудахтнула, словно курица, снесшая яйцо. Мосс была явно
довольна тем, что сумела подобрать нужные слова и удачно
выразила свои мысли. Тенар решила, что несмотря на браваду и
излишнюю образность, в словах старой колдуньи содержалась
немалая толика истины. Никто же не учил Мосс ясно выражать свои
мысли. Ведь к ее словам никто никогда не прислушивался.
Невнятное бормотание - все, что от нее ожидали и требовали. Она
была ведьмой и никто не пытался разобраться, почему она
поступает так, а не иначе.
- Я поняла, - сказала Тенар. - Выходит - возможно, на этот
вопрос ты не захочешь отвечать - выходит, ты глядишь на
человека третьим глазом и с помощью своей силы определяешь,
обладает он аналогичной силой или нет. Я правильно ухватила?
- Зрение тут не при чем, - ответила Мосс. - Нельзя
сказать, что я "вижу" эти способности, как я вижу тебя, этот
тростник, Гору за нашими спинами. Я просто _з_н_а_ю_. Знаю, что
у тебя эти способности есть, а у бедной пустоголовой Хифер их
нет. Знаю, что у девочки они есть, а у лежащего в доме мужчины
их нет. Знаю...
Она не стала продолжать, лишь что-то пробормотала себе под
нос и сплюнула.
- Любая колдунья, в коей есть хоть капля Силы, признает
другую колдунью! - почти выкрикнула она, не в силах сдержать
своих чувств.
- Вы распознаете себе подобных.
- Да, так и есть, - кивнула Мосс. - Вот нужное слово.
Распознаем.
- Ну, а чародей распознает твою силу, поймет, что ты -
колдунья?..
Но Мосс в ответ лишь улыбнулась темным провалом рта в
паутине морщин.
- Дорогуша, - сказала она. - Ты имеешь в виду
мужчину-чародея? Какой маг захочет иметь дело с нами, ведьмами?
- Но Огион...
- Повелитель Огион был добрым человеком, - без тени иронии
в голосе сказала Мосс.
Некоторое время они работали молча.
- Не обрежь о стебель пальцы, дорогуша, - предостерегла
Мосс.
- Огион учил меня, словно я была парнем, а не девушкой.
Словно я была его учеником, таким, как некогда был Сокол. Он
учил меня Древнему Наречию, Мосс. Когда я спрашивала его, он
всегда отвечал мне.
- Другого такого мага нет во всем Архипелаге.
- Это я не захотела учиться и покинула его. К чему мне его
книги? Что они могли мне дать? Я хотела жить полнокровной
жизнью: выйти замуж и рожать детей.
Тенар ловко и быстро расщепляла стебли ногтем.
- И я получила то, что хотела.
- Бери стебель правой рукой, бросай на циновку левой, -
посоветовала ей ведьма. - Что ж, дорогуша, кто спорит? Кто
спорит. Тяга к мужчинам и меня не раз втравливала в жуткие
неприятности. Но у меня и в мыслях никогда не было выйти замуж!
Нет, нет. Это не для меня.
- Почему? - поинтересовалась Тенар.
Застигнутая врасплох, Мосс ответила прямо и честно:
- Какой мужчина возьмет в жены колдунью?
А потом, подвигав челюстью, словно корова, жующая жвачку,
добавила:
- И какая, интересно, колдунья выйдет замуж за мужчину?
Они продолжали работать.
- А чем вам, колдуньям, не угодили мужчины? - осторожно
спросила Тенар.
Мосс ответила так же осторожно, понизив голос до шепота:
- Не знаю, дорогуша. Я думала над этим. Частенько думала.
И вот что надумала. Понимаешь, мужчина похож на орех в
скорлупе. - Мосс развела свои длинные, кривые, влажные пальцы,
словно держала в них грецкий орех. - Его скорлупа тверда и
прочна, она наполнена им до отказа. Наполнена плотью мужчины, а
также его личностью, его "я". И это все. Он весь там, внутри.
Наружу ничто не высовывается.
Тенар поразмыслила над ее словами и, наконец, сказала:
- Но если он чародей...
- То вся его сила там же, внутри. Понимаешь ли, мужчина и
его Сила - это единое целое. Она постоянно с ним. И когда Сила
покидает его, он абсолютно опустошен и умирает.
Мосс раздавила воображаемый орех и выкинула скорлупки.
- Не остается ничего.
- Ну, а женщина?
- Эх, дорогуша, женщина слеплена из другого теста. Кто
знает, где начинается и где кончается женщина? Знаешь, госпожа,
у меня есть корни, что уходят глубоко в недра этого острова,
ниже дна морского. Они старше, чем сам Архипелаг. Я веду отсчет
от первозданного мрака!
Испещренные красными прожилками глаза Мосс горели странным
огнем, ее голос звенел, как натянутая струна.
- Я веду отсчет от первозданного мрака. Я старше, чем
Луна. Никто не знает, никто не может сказать, кто я, что есть
женщина, обладающая Силой; что есть женская Сила, чьи корни
уходят в лоно земли глубже, чем корни островов; она
существовала до Сотворения, она старше Луны. Кто осмелится
задавать вопросы мраку? Кто испросит у мрака его Имя?
Старуха долго тряслась и бормотала что-то себе под нос,
завороженная собственными речами. Тенар сидела прямо, как
струна, и ногтем большого пальца расщепляла точно посередине
одну тростинку за другой.
- Я осмелюсь, - сказала, наконец, она и, расщепив еще один
стебель, добавила: - Я много лет прожила во мраке.
Время от времени Тенар заглядывала в дом, дабы убедиться,
что Сокол по-прежнему спит. Сделав это в очередной раз, она
вновь уселась рядом с Мосс и, поскольку настроение у той явно
ухудшилось, Тенар решила сменить тему разговора.
- Когда я проснулась сегодня утром, - сказала она, - у
меня было такое чувство, будто в воздухе повеяло свежестью.
Произошла некая перемена. Возможно, все дело лишь в погоде. Ты
что-нибудь почувствовала?
Но Мосс ответила уклончиво.
- Мало ли какие ветры дуют над Обрывом. Среди них есть и
благие, и недобрые. Одни несут с собой тучи, другие - ясную
погоду; на крыльях третьих прилетают новости, которые
расслышат, однако, лишь избранные, те, кто умеет слушать. Разве
я, темная старуха, никогда не учившаяся искусству магии, вхожу
в их число? Мое знание питают корни, скрытые в мрачных глубинах
земли, которую попирают ногами гордые маги и вельможи. К чему
им, ученым людям, смотреть себе под ноги? Что может знать
старая колдунья?
Дружить с ней непросто, подумала Тенар, но враждовать -
еще хуже, в гневе она страшна.
- Тетушка, - мягко сказала она, беря в руки очередной
стебель. - Я родилась и выросла на Атуане - далеком острове,
принадлежащем Каргадской Империи. Маленькой девочкой меня
забрали у родителей и привезли в некое священное место посреди
пустыни, которое не имело собственного названия и на тамошнем
языке именовалось просто "Место". Я стала жрицей. Словом, с
раннего детства меня окружали исключительно женщины. Там, были,
правда, солдаты-стражники, но они никогда не заходили внутрь
Места. А нам, горстке девочек и женщин, запрещено было выходить
наружу, за священные стены. Так мы и жили под присмотром
евнухов, не имея возможности видеть мужчин даже издалека.
- Кто вас стерег?
- Евнухи. - Тенар по привычке, сама того не заметив,
использовала каргадское слово. - Кастрированные мужчины, -
пояснила она.
Ведьма недоуменно уставилась на нее, затем возмущенно
фыркнула и сделала рукой жест, отвращавший зло. Она не скрывала
своего негодования.
- Один из них заменил мне мать... В общем, тетушка,
мужчину я впервые увидела уже в довольно зрелом по каргадским
меркам возрасте. Раньше меня окружали лишь девочки и взрослые
женщины. Но тогда меня это нисколько не смущало, потому что
кроме женщин я там не видела никого. То же самое происходит с
мужчинами, которые живут в ограниченном, исключительно мужском
мирке - например, с солдатами, с моряками, с магами на Рокке.
Что они знают о женщинах, если практически не видят их?
- Они что, хватают их и кастрируют, словно баранов или
козлов, особым ножом? - спросила Мосс.
Ужас с оттенком мстительного удовлетворения взял в ней
верх над гневом и здравым смыслом. Теперь Мосс не могла
говорить ни о чем другом, кроме евнухов.
Тенар трудно было просветить ее, поскольку она никогда
особо не задумывалась над этим вопросом. Девочкой, на Атуане,
она имела дело с евнухами. Один из них был добр к ней, и она
отвечала сну взаимностью. Он пытался помешать ей бежать, и
Тенар убила его. Живя на Гонте, где не было евнухов, она
постепенно забыла об их существовании, похоронив их во тьме
вместе с телом Манана.
- Я могу предположить, - сказала Тенар, пытаясь
удовлетворить болезненное любопытство Мосс, - что они берут
маленьких мальчиков и... - Она смолкла и прекратила работать.
- Совсем как Ферру... - продолжила Тенар после долгой
паузы. - Как только люди могут так обращаться с детьми?
Использовать их. Насиловать, кастрировать... Слушай, Мосс. Люди
поступали так в полных мрака местах, где я жила раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
которому, шутки ради, назло Флинту дали прозвище Спарк [Spark -
весельчак, искра (англ.)]. Она не знала его Настоящего Имени. В
отличие от Эппл, которая отличалась завидным здоровьем, он в
детстве много болел. Рожденный раньше срока, мальчик в первые
два месяца жизни не раз находился на волосок от смерти, а в
течение последующих лет сильно смахивал на едва оперившегося
воробьишку-заморыша. Никто не мог поручиться, что он доживет до
следующего утра. Но мальчик выжил, крохотная искорка не
погасла. Когда Спарк подрос, он превратился в жилистого
паренька, из которого фонтаном била энергия. На ферме пользы от
него не было никакой, поскольку мальчик был нетерпелив и
невнимателен к работникам и к животным. Разговаривал он с
другими людьми лишь по необходимости, а не ради удовольствия
или из тяги к знаниям.
Огион заглянул к Тенар во время своих очередных странствий
по острову, когда Эппл сравнялось тринадцать, а Спарку -
одиннадцать. Именно тогда старый маг дал Эппл среди родников,
питавших Кахеду, в горловине долины, ее Настоящее Имя, Хейя.
Когда девушка пересекала водоем с зеленоватой водой, от нее
просто нельзя было оторвать глаз - так она была прекрасна.
Огион, остановившись на ночлег в Ферме-под-Дубами, спросил
мальчика, не желает ли тот побродить с ним по лесам. Спарк в
ответ лишь отрицательно покачал головой. "А каково твое самое
заветное желание?" - спросил его маг, и мальчик поведал ему то,
что никогда бы не осмелился сказать отцу или матери: "Уйти в
море". Три года спустя, после того, как Бич дал ему Настоящее
Имя, он записался в матросы на торговое судно, плававшее из
Вальмута на Оранэа и Северный Хавнор. Время от времени Спарк
навещал родителей, но не слишком часто и никогда не оставался
надолго, хотя ферма после смерти отца переходила в его
собственность. Он был белокож, как Тенар, и узколиц, но ростом
пошел в отца. Спарк не счел нужным сказать родителям свое
Настоящее Имя. Впрочем, скорее всего, он не сообщил его никому.
Тенар уже три года не видела сына. Возможно, он и не знал о
смерти отца, а, может, и его самого уже не было в живых, пошел,
например, ко дну вместе с судном, но Тенар почему-то так не
думала. Спарк был способен пронести искру своей жизни через все
шторма.
В глубине ее души сейчас тоже тлела искра. Там скрывалась
некая перемена, нечто новое. Что бы там ни было, она к этому не
стремилась. Но иногда и не нужно просить. Никто же не спросит у
другого человека, каково его Настоящее Имя. Его вам говорят...
или не говорят.
Тенар встала с постели и оделась. Для столь раннего часа
было довольно тепло, и она не стала разжигать огонь в очаге.
Тенар села в дверном проеме выпить чашечку молока и понаблюдать
за тем, как тень Горы отступает от моря. Легкий бриз, дувший
почти постоянно на этом открытом всем ветрам каменном уступе,
был наполнен ароматами трав. В воздухе чувствовалась особая
сладость, неуловимая перемена.
- Все изменилось! - радостно прошептал, умирая, старик. Он
умер, сжимая в своей руке ее руку, преподнеся ей перед смертью
бесценный дар - свое Имя, отторгнув его от себя.
- Айхал! - прошептала она. В ответ заблеяли в сарае козы,
ожидавшие прихода Хифер.
- Бе-е, - блеяла одна, а другая вторила ей более низким, с
мсталлическим оттенком, голосом:
- Бла-а! Бла-а!
"Доверили козе", - говорил Флинт, когда кто-то чего-то
портил. Флинт пас овец, а коз не любил. Но Сокол в детстве пас
именно коз по ту сторону Горы.
Тенар вернулась в дом и нашла Ферру наблюдавшей за спящим
мужчиной. Она обняла одной рукой девочку, и та, вопреки
обыкновению, не отстранилась и не осталась безучастной, а даже
слегка прижалась к Тенар.
Гед был погружен в глубокий, но спокойный сон. На его
повернутом к ним лице отчетливо выделялись четыре белых шрама.
- Его обожгли? - шепотом спросила Ферру.
Тенар ответила не сразу. Она сама не знала, откуда у него
эти шрамы. Когда-то давно, в Раскрашенном Зале Гробниц Атуана,
она спросила у него с издевкой:
- Дракон поцарапал?
- Нет, это был не дракон, а один из ближайших
родственников Безымянных. Правда, в конце концов я узнал его.
Больше Тенар ничего об этом не знала. Но она понимала, как
важно для ребенка, чтобы то были шрамы от ожогов, и поэтому
ответила:
- Да.
Ферру продолжала рассматривать его, склонив при этом чуть
набок голову, дабы лучше видеть своим единственным зрячим
глазом. Это делало ее похожей на крохотную птаху - воробышка
или зяблика.
- Пойдем, пичужка моя, ему необходим сон, а ты, я думаю,
не откажешься от персика. Интересно, появился ли на дереве этим
утром спелый персик?
Ферру побежала взглянуть на персиковое дерево. Тенар не
спеша последовала за ней.
Наслаждаясь сочным персиком, девочка внимательно
разглядывала ямку, куда она вчера посадила косточку. Она, без
сомнения, была разочарована тем, что за ночь не выросло новое
дерево, но промолчала.
- Полей его, - сказала Тенар.
Ближе к полудню пришла тетушка Мосс. В число ее талантов
входило умение плести корзины из болотного тростника, и Тенар
попросила старуху научить ее этому искусству. Еще ребенком на
Атуане она показала себя способной ученицей. Будучи чужеземкой
на Гонте, Тенар открыла, что людям нравится учить другим людей.
Она с готовностью училась у местных жителей всему новому, и они
прощали ей за это ее непохожесть на других.
Огион учил ее одному, Флинт - другому. Всю свою жизнь
Тенар только и делала, что училась. Оказалось, что в мире есть
уйма вещей, которые просто необходимо знать, много больше, чем
она представляла себе, будучи юной жрицей или ученицей мага.
Прутья уже отмокли, и этим утром они принялись расщеплять
их - нетрудное, но требующее большой аккуратности занятие,
оставлявшее вдоволь времени дли разговоров.
- Тетушка, - спросила Тенар, когда они уселись на крыльцо,
положив перед собой охапку вымоченных прутьев и циновку, на
которую следовало класть расщепленные. - Каким образом ты
определяешь, маг тот или иной мужчина, или нет?
Мосс, по своему обыкновенно, начала издалека, напустив
должную толику тумана.
- Рыбак рыбака видит издалека, - заметила она
проникновенным голосом, и рассказала Тенар притчу о муравье,
который поднял с пола во дворце тоненький волосок и отнес его в
свой муравейник; той же ночью подземные туннели озарились
призрачным светом, похожим на свет звезд, ибо волосок тот был с
головы Великого Мага Броста. Но только мудрый замечал, что
муравейник светится. Для всех остальных ничего не изменилось.
- Словом, нужен наметанный глаз, - заключила Тенар.
Может так, а может и нет - такова была суть мрачного
ответа Мосс.
- Некоторые рождаются с этим даром, - сказала она. - Он
всегда при них, даже когда они сами того еще не осознают.
Настанет время, и их дар засияет, как волосок мага в темной
норке.
- Да, - сказала Тенар. - Теперь мне все ясно. - Она
аккуратно расщепляла тростинки и клала лубок на циновку. - Но
как ты узнаешь, что тот или иной мужчина - _н_е_ маг?
- По отсутствию, - ответила Мосс, - по отсутствию в нем
Силы, дорогуша. Дело вот в чем. Коли у меня есть глаза, я
безошибочно определю, слепая ты или зрячая, один ли у тебя
глаз, как у малышки, или целых три. Я у_в_и_ж_у_ это, не так
ли? Но если бы я была слепа, как крот, то ничего не заметила
бы, пока ты мне сама не сказала бы. Но я-то зрячая. Я знаю, я
вижу - третьим глазом!
Она коснулась пальцем своего лба и громко, отрывисто
кудахтнула, словно курица, снесшая яйцо. Мосс была явно
довольна тем, что сумела подобрать нужные слова и удачно
выразила свои мысли. Тенар решила, что несмотря на браваду и
излишнюю образность, в словах старой колдуньи содержалась
немалая толика истины. Никто же не учил Мосс ясно выражать свои
мысли. Ведь к ее словам никто никогда не прислушивался.
Невнятное бормотание - все, что от нее ожидали и требовали. Она
была ведьмой и никто не пытался разобраться, почему она
поступает так, а не иначе.
- Я поняла, - сказала Тенар. - Выходит - возможно, на этот
вопрос ты не захочешь отвечать - выходит, ты глядишь на
человека третьим глазом и с помощью своей силы определяешь,
обладает он аналогичной силой или нет. Я правильно ухватила?
- Зрение тут не при чем, - ответила Мосс. - Нельзя
сказать, что я "вижу" эти способности, как я вижу тебя, этот
тростник, Гору за нашими спинами. Я просто _з_н_а_ю_. Знаю, что
у тебя эти способности есть, а у бедной пустоголовой Хифер их
нет. Знаю, что у девочки они есть, а у лежащего в доме мужчины
их нет. Знаю...
Она не стала продолжать, лишь что-то пробормотала себе под
нос и сплюнула.
- Любая колдунья, в коей есть хоть капля Силы, признает
другую колдунью! - почти выкрикнула она, не в силах сдержать
своих чувств.
- Вы распознаете себе подобных.
- Да, так и есть, - кивнула Мосс. - Вот нужное слово.
Распознаем.
- Ну, а чародей распознает твою силу, поймет, что ты -
колдунья?..
Но Мосс в ответ лишь улыбнулась темным провалом рта в
паутине морщин.
- Дорогуша, - сказала она. - Ты имеешь в виду
мужчину-чародея? Какой маг захочет иметь дело с нами, ведьмами?
- Но Огион...
- Повелитель Огион был добрым человеком, - без тени иронии
в голосе сказала Мосс.
Некоторое время они работали молча.
- Не обрежь о стебель пальцы, дорогуша, - предостерегла
Мосс.
- Огион учил меня, словно я была парнем, а не девушкой.
Словно я была его учеником, таким, как некогда был Сокол. Он
учил меня Древнему Наречию, Мосс. Когда я спрашивала его, он
всегда отвечал мне.
- Другого такого мага нет во всем Архипелаге.
- Это я не захотела учиться и покинула его. К чему мне его
книги? Что они могли мне дать? Я хотела жить полнокровной
жизнью: выйти замуж и рожать детей.
Тенар ловко и быстро расщепляла стебли ногтем.
- И я получила то, что хотела.
- Бери стебель правой рукой, бросай на циновку левой, -
посоветовала ей ведьма. - Что ж, дорогуша, кто спорит? Кто
спорит. Тяга к мужчинам и меня не раз втравливала в жуткие
неприятности. Но у меня и в мыслях никогда не было выйти замуж!
Нет, нет. Это не для меня.
- Почему? - поинтересовалась Тенар.
Застигнутая врасплох, Мосс ответила прямо и честно:
- Какой мужчина возьмет в жены колдунью?
А потом, подвигав челюстью, словно корова, жующая жвачку,
добавила:
- И какая, интересно, колдунья выйдет замуж за мужчину?
Они продолжали работать.
- А чем вам, колдуньям, не угодили мужчины? - осторожно
спросила Тенар.
Мосс ответила так же осторожно, понизив голос до шепота:
- Не знаю, дорогуша. Я думала над этим. Частенько думала.
И вот что надумала. Понимаешь, мужчина похож на орех в
скорлупе. - Мосс развела свои длинные, кривые, влажные пальцы,
словно держала в них грецкий орех. - Его скорлупа тверда и
прочна, она наполнена им до отказа. Наполнена плотью мужчины, а
также его личностью, его "я". И это все. Он весь там, внутри.
Наружу ничто не высовывается.
Тенар поразмыслила над ее словами и, наконец, сказала:
- Но если он чародей...
- То вся его сила там же, внутри. Понимаешь ли, мужчина и
его Сила - это единое целое. Она постоянно с ним. И когда Сила
покидает его, он абсолютно опустошен и умирает.
Мосс раздавила воображаемый орех и выкинула скорлупки.
- Не остается ничего.
- Ну, а женщина?
- Эх, дорогуша, женщина слеплена из другого теста. Кто
знает, где начинается и где кончается женщина? Знаешь, госпожа,
у меня есть корни, что уходят глубоко в недра этого острова,
ниже дна морского. Они старше, чем сам Архипелаг. Я веду отсчет
от первозданного мрака!
Испещренные красными прожилками глаза Мосс горели странным
огнем, ее голос звенел, как натянутая струна.
- Я веду отсчет от первозданного мрака. Я старше, чем
Луна. Никто не знает, никто не может сказать, кто я, что есть
женщина, обладающая Силой; что есть женская Сила, чьи корни
уходят в лоно земли глубже, чем корни островов; она
существовала до Сотворения, она старше Луны. Кто осмелится
задавать вопросы мраку? Кто испросит у мрака его Имя?
Старуха долго тряслась и бормотала что-то себе под нос,
завороженная собственными речами. Тенар сидела прямо, как
струна, и ногтем большого пальца расщепляла точно посередине
одну тростинку за другой.
- Я осмелюсь, - сказала, наконец, она и, расщепив еще один
стебель, добавила: - Я много лет прожила во мраке.
Время от времени Тенар заглядывала в дом, дабы убедиться,
что Сокол по-прежнему спит. Сделав это в очередной раз, она
вновь уселась рядом с Мосс и, поскольку настроение у той явно
ухудшилось, Тенар решила сменить тему разговора.
- Когда я проснулась сегодня утром, - сказала она, - у
меня было такое чувство, будто в воздухе повеяло свежестью.
Произошла некая перемена. Возможно, все дело лишь в погоде. Ты
что-нибудь почувствовала?
Но Мосс ответила уклончиво.
- Мало ли какие ветры дуют над Обрывом. Среди них есть и
благие, и недобрые. Одни несут с собой тучи, другие - ясную
погоду; на крыльях третьих прилетают новости, которые
расслышат, однако, лишь избранные, те, кто умеет слушать. Разве
я, темная старуха, никогда не учившаяся искусству магии, вхожу
в их число? Мое знание питают корни, скрытые в мрачных глубинах
земли, которую попирают ногами гордые маги и вельможи. К чему
им, ученым людям, смотреть себе под ноги? Что может знать
старая колдунья?
Дружить с ней непросто, подумала Тенар, но враждовать -
еще хуже, в гневе она страшна.
- Тетушка, - мягко сказала она, беря в руки очередной
стебель. - Я родилась и выросла на Атуане - далеком острове,
принадлежащем Каргадской Империи. Маленькой девочкой меня
забрали у родителей и привезли в некое священное место посреди
пустыни, которое не имело собственного названия и на тамошнем
языке именовалось просто "Место". Я стала жрицей. Словом, с
раннего детства меня окружали исключительно женщины. Там, были,
правда, солдаты-стражники, но они никогда не заходили внутрь
Места. А нам, горстке девочек и женщин, запрещено было выходить
наружу, за священные стены. Так мы и жили под присмотром
евнухов, не имея возможности видеть мужчин даже издалека.
- Кто вас стерег?
- Евнухи. - Тенар по привычке, сама того не заметив,
использовала каргадское слово. - Кастрированные мужчины, -
пояснила она.
Ведьма недоуменно уставилась на нее, затем возмущенно
фыркнула и сделала рукой жест, отвращавший зло. Она не скрывала
своего негодования.
- Один из них заменил мне мать... В общем, тетушка,
мужчину я впервые увидела уже в довольно зрелом по каргадским
меркам возрасте. Раньше меня окружали лишь девочки и взрослые
женщины. Но тогда меня это нисколько не смущало, потому что
кроме женщин я там не видела никого. То же самое происходит с
мужчинами, которые живут в ограниченном, исключительно мужском
мирке - например, с солдатами, с моряками, с магами на Рокке.
Что они знают о женщинах, если практически не видят их?
- Они что, хватают их и кастрируют, словно баранов или
козлов, особым ножом? - спросила Мосс.
Ужас с оттенком мстительного удовлетворения взял в ней
верх над гневом и здравым смыслом. Теперь Мосс не могла
говорить ни о чем другом, кроме евнухов.
Тенар трудно было просветить ее, поскольку она никогда
особо не задумывалась над этим вопросом. Девочкой, на Атуане,
она имела дело с евнухами. Один из них был добр к ней, и она
отвечала сну взаимностью. Он пытался помешать ей бежать, и
Тенар убила его. Живя на Гонте, где не было евнухов, она
постепенно забыла об их существовании, похоронив их во тьме
вместе с телом Манана.
- Я могу предположить, - сказала Тенар, пытаясь
удовлетворить болезненное любопытство Мосс, - что они берут
маленьких мальчиков и... - Она смолкла и прекратила работать.
- Совсем как Ферру... - продолжила Тенар после долгой
паузы. - Как только люди могут так обращаться с детьми?
Использовать их. Насиловать, кастрировать... Слушай, Мосс. Люди
поступали так в полных мрака местах, где я жила раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26