Дорога по верху стены вела прямо в город, улицы которого опустели. Люди Хакаты давно укрылись в предместье. Пока Дзебу в сопровождении отряда бывших зиндзя мчался вперед, появилась толпа монголов на низкорослых лошадях. Монголы разразились воинственными резкими криками. Улица была слишком узкой, чтобы вместить их. Дзебу обнажил свой меч зиндзя и пустился галопом вперед, низко пригнувшись к голове лошади. Рыжебородый монгол поднялся в седле и попытался полоснуть Дзебу по голове своей саблей. Сталь меча зиндзя была лучше, чем у монгольской сабли, и, когда Дзебу отразил удар сабли, лезвие монгола треснуло пополам. Монгол продолжал еще бранить свою саблю, когда Дзебу вонзил ему в горло меч, заставив замолчать.
Дзебу и его люди пробивали себе путь через отряды монголов, скача по улицам. Монгольские осадные машины горели. Наконец Дзебу и бывшие зиндзя достигли задней стены Хакаты и заняли позицию перед ней.
Остаток этого дня и до глубокой ночи стояли человек против человека, тело против тела. Китайцы и монголы продолжали набеги. К наступлению сумерек Дзебу был изнурён, раны ныли по всему его телу. Большинство его товарищей полегло. В конце концов самураев оттеснили за стену, которую они защищали.
Теперь они стали осаждать город, занятый монголами. Береговой плацдарм, утверждение которого в течение двух месяцев пытались предотвратить, был создан.
В стороне от каменной стены, окружавшей их, оставались руины города. Большая часть зданий была подожжена во время боя, и на низко сгустившихся над Хакатой тучах рисовались красные отблески пожара. Всю ночь монголы проведут, заталкивая в это выжженное пространство как можно больше воинов. Корейские и китайские лодки будут сновать туда-сюда, всю ночь перевозя войска в Хакату. Завтра утром монголы попытаются делать вылазки из своего укрепления.
Сегодня ночью война закончится для всех тех, кто остался, стараясь затопить вражеские корабли и утопив столько вражеских сил, сколько было возможно. Наконец сражение окончательно затихло, как и огонь, который сжёг все, что могло гореть. Самураи были слишком изнурены, чтобы еще совершать налеты на захваченный город, а монголы и китайцы окопались, прекратив наступление.
Самураи ушли в горы за городом и разбили лагерь. Началась гроза, и многие люди искали укрытие под деревьями. Досадно, что промокли от дождя доспехи. Для того, чтобы шнуровка просохла, потребуется три дня.
Дзебу соорудил тент из дорожного плаща и палки и сел под ним, скрестив ноги, начищая лезвие своего меча и нагинаты, обрабатывая раны. Он покрыл свою глубокую рану на руке лекарственной бумагой и забинтовал ее полоской хлопчатой материи. Затем, приспособив свой плащ так, чтобы дождь не попадал на его голову и доспехи, он лег и попытался заснуть. Было странное напряжение в воздухе, из-за которого у него покалывало в висках. Моросивший дождь перешел в непрерывный поток. Это создавало трудности. Участникам битвы будет трудно жечь монгольские корабли. Но сегодня вечером всё подходило для воинов кобая, сделанных Моко, - таких быстрых, маневренных, так легко собираемых и заменяемых. Легче заменить корабли, чем воинов, которые управляют ими. Думая о маленьких кораблях, Дзебу медленно засыпал.
Глава 20
Шаги возле палатки разбудили Дзебу. Моко стоял рядом, с глазами, мокрыми от слёз. Первое, что подумал Дзебу: «Сакагура». Затем он сел и увидел Сакагуру позади Моко, Оба человека были отчетливо видны. Дзебу чувствовал, что уже должно было светать, но было пока темно. И абсолютно тихо. Ни насекомое не жужжало, ни птица не пела. Высунув голову из-под покрывавшего её плаща, он увидел, что уже нет луны и звёзд. На Сакагуре был надет только фундоши. Его тощее тело было мокрым от воды, и он дрожал, несмотря на гнетущую жару. Корабль Сакагуры мог затонуть, но если он жив, почему Моко так расстроен, и почему Сакагура выглядит как страдающий человек, который удерживает себя на ногах только силой воли?
До сих пор в воздухе стояло странное ощущение напряжения, которое Дзебу наблюдал ночью прежде, но дождь прекратился. Он слышал голоса многих самураев, собирающихся в темноте для сражения у городской стены. Он не мог видеть их: они носились без огней, которые могли бы привлечь врагов. Дзебу встал, стягивая завязки доспехов и проверяя оружие.
- Я думал о тебе перед тем, как пошел спать прошлой ночью, - сказал он. - О тебе и Сакагуре. Что случилось?
- Сакагура, - сказал Моко. - Если бы он был убит вчера! Если бы он никогда не рождался! - Он повернулся и ударил своего сына по лицу со всей силы. Это было удивительно. Дзебу никогда не видел, чтобы Моко ударил кого-нибудь. Что было еще более удивительно, Сакагура стоял и терпел. Холод пополз по телу Дзебу. Он понял, что случилось ужасное.
- Что-то случилось с Саметомо, - сказал он безжизненно. Всё его тело похолодело. - Скажи мне наконец, что случилось, - он вцепился в Сакагуру.
- Разреши мне убить себя, шике, - сказал Сакагура низким голосом.
- Не будь дураком! - зарычал Дзебу. - Что хорошего будет в том, что ты это сделаешь?
Он сделал все, что мог, чтобы оторвать свои руки от удручённой фигуры перед ним. Для самураев смерть была решением всех вопросов, способом избежать проблем, которые они создавали. Вслед за его гневом начинало расти чувство потрясающей опустошенности. Как он скажет Танико, как он предстанет перед ней?
- Саметомо умер?
- Если бы я знал наверняка, я бы уже убил себя, - сказал Сакагура со стоном.
- Я предполагаю, что он пошел к тебе вчера и попросил, чтобы его взяли с собой, когда ты пошел в рейд на монгольские корабли прошлой ночью. И ты согласился! - Дзебу не мог удержать ярости и презрения в своём голосе.
- Он сегун, шике. Как я мог ослушаться его? Разве я не брал господина Мунетоки в один из наших рейдов? Разве кто-то усмотрел ошибку в этом? Тогда почему было не взять самого сегуна?
- Не притворяйся более глупым, чем ты есть, Сакагура! Расскажи мне всё.
Сакагура начал плакать и выложил всю историю между рыданиями.
- Вскоре после наступления темноты мы вышли. Все их корабли были сгруппированы вокруг Хакаты. У меня была мысль попытаться поджечь несколько судов, затем выйти из гавани, где еще разгружались их корабли. Наш командующий настаивал, чтобы идти на «Красного Тигра»…
- О сострадательный Будда! - закричал Моко. Чувствовалось, что Моко сам не знал всего, что случилось.
- Он сказал, что убить Аргуна Багадура будет лучше, чем затопить тысячу судов, потому что это будет удар по духу монголов. Мы поплыли среди монгольских кораблей. Они были так заняты высадкой войск в Хакате, что не выставили даже охраны. Мы направились к «Красному Тигру». Думаю, что мы бы достигли цели, шике.
- Тридцать самураев против четырёхсот или более воинов на этом огромном корабле? Безумие! Что случилось потом?
- Они увидели нас. Только мы достигли борта «Красного Тигра», как огненный шар ударил в середину судна и взорвался. Большинство из наших людей было убито. Командующий и я, стоящие на носу, были сброшены в воду. Монголы начали шарить вокруг в воде, баграми и граблями ища нас. Когда последний раз я видел командующего, он был втянут на борт «Красного Тигра». Наш сегун мог быть жив, и мне казалось, что мой долг - доставить сообщение на нашу сторону. Я потратил большую часть ночи, плывя обратно, к Хакосаки. Я не знал, кому сказать, понимая, что весть о взятии в плен нашего господина может вызвать панику в наших войсках. Так я пришёл сначала к своему отцу. И через некоторое время мы предстали перед тобой.
- Плыть назад с новостями было очень умно для тебя, - сказал Дзебу. - Конечно, теперь они могли уже замучить его до смерти. Или убить его открыто. Могли они узнать, кто он? Он наверняка должен пытаться скрыть своё имя.
- Он был одет в обычные доспехи самурая низкого ранга. Однако у него был с собой фамильный меч, Хидекири.
- Аргун мог бы узнать этот меч. Мы должны быть готовы к худшему, что они узнали, кого поймали, и будут пытаться использовать это против нас.
Даже в своей сильной боли он сознавал, что муки бедного Моко, должно быть, пронизывают его насквозь. Дзебу повернулся к невысокому человеку и, успокаивая, положил руку на его плечо.
- Что мы будем делать, шике? Сакагура и я должны сделать сеппуку сейчас же, ты не согласен?
- Будет не больше разговоров, чем о всяком, убившем себя, - сказал Дзебу. - Мы будем делать что сможем, чтобы помочь Саметомо. Этого будет достаточно, чтобы удовлетворить чью угодно страсть к самоуничтожению.
Он понял, что Сущность говорит его устами, и с этим сознанием пришли проблески плана. Моко и Сакагура стояли молча, ожидая распоряжений.
- Вы должны быть очень внимательны, чтобы ни слова об этом деле не просочилось, - сказал Дзебу. - Я скажу кому нужно. Моко, ты поедешь сейчас к госпоже Танико в правительственный замок, в Дацайфу. Скажешь ей, что случилось. Я мог бы доставить эти известия сам, но у меня много дел здесь и нет времени. Скажи ей, что у меня есть план, если она согласна доверить его жизнь мне. Конечно, если она имеет какие-нибудь собственные распоряжения, я буду следовать им.
- Шике, не проси меня объявлять ей эту новость, - запричитал Моко. - Я не смогу сделать этого!
- Сейчас ты говорил мне, что готов вспороть себе ножом живот! Скажи госпоже Танико, что, если она хочет позволить мне исполнить мой план, она должна собрать все наряды для мужчин, какие сможет найти в сундуках правительственного дворца. Придворные платья, мантии, шляпы, драгоценности, побольше вещей. Она должна прислать это повозкой в Хакосаки так быстро, как возможно. Сакагура, я хочу, чтобы ты достал мне корабль, предпочтительно не военный, но большой, красиво украшенный, гозабун, правительственную галеру, что угодно из этого. Я считаю тебя достаточно значительным морским капитаном, чтобы потребовать корабль.
- Одна вещь, шике, - сказал Моко, когда отец и сын уже повернулись идти.
- Да?
- Я должен тебе так много уже, что не нахожу никакого способа отблагодарить тебя. Я мог бы восхвалять тебя тысячу жизней, и этого было бы недостаточно. Я прошу об одной последней благосклонности. Что бы ты ни делал в этой попытке спасения, которую ты планируешь, ты должен позволить мне идти с тобой.
- Моко, ты не можешь быть ни с какой стороны обвинен в том, что случилось с Саметомо. Рейды такого сорта - едва ли место для тебя, и тебе не нужно рисковать своей жизнью для искупления чего-то, что не является твоей виной.
- Отец всегда в ответе за дела сыновей. Каждый скажет это. Насчёт того, что это не место для меня, я почтительно прошу тебя вспомнить, что я делал в Осю. Кроме того, я знаю корабли, я знаю эту гавань, я знаю достаточно много о монголах. Если ты не берёшь меня, шике, я найду себе смерть, пока ты вернешься.
Дзебу положил руку на плечо Моко:
- Ты все ещё готов идти всюду со мной, старый друг? Хорошо, тогда я покину тебя только после смерти!
Глава 21
Танико настояла на поездке в Хакосаки из Дацайфу вместе с повозкой придворных платьев, которые просил прислать Дзебу. Пока костюмы грузили на борт его корабля, Дзебу сидел с ней в её карете. Её глаза были сухи. Она была в кризисе от ужаса и горя так много времени, что, казалось, не было больше слёз, чтобы плакать.
- Я не думаю, что он всё ещё жив, - чуть слышно сказала она Дзебу. - В дороге я надеялась, что его нет. Я не могу заставить себя думать о том, что они могли сделать с ним. Я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью, пытаясь спасти его. Ты - последнее, что я могу потерять. Идёт шторм. Если ты выйдешь отсюда, ты никогда не придёшь обратно.
- Да, он может быть мёртв, и я могу не прийти обратно, - сказал Дзебу. - Но это неверно, что тебе нечего больше терять. Я говорил такие глупости своему отцу, Тайтаро, когда он готовился умереть. Тогда мне принадлежали всё. Как сегодня всё принадлежат тебе. Ты - мать этого народа, Ама-сёгун, Не бойся, моя любовь. Ты неотделима от меня, потому что мы оба - Сущность. - Он обнял её и поцеловал, и его слёзы омочили её бесслёзные щеки. Потом он молча выбрался из ее кареты.
Военачальник Миура Цумиоши стоял возле кареты, мрачно уставясь на корабль Дзебу. Дзебу секретно уведомил его о захвате Саметомо, и он передал это гибельное известие другим начальникам.
- Я не знаю, чего пожелать тебе, - сказал он. - То, что ты пытаешься сделать, невозможно, но это доблестная попытка. Может быть, ты возродишься в Западном Раю Амиды.
Дзебу поклонился и поблагодарил его, затем побежал через док к огромной, убранной лентами парадной галере.
Корабль поднимался высоко и опускался вниз, снасти визжали, протестуя, когда высокие волны накатывали на доки Хакосаки. Стонущий ветер хлестал красными и белыми лентами и вышитыми знаменами, которые украшали борта судна. Корпус корабля был богато отделан и украшен красными и золотыми драконами. Судно носило название «Мерцающий Свет», и это был, как приказал Дзебу, гозабун, пышная галера с высоким капитанским мостиком и палубой, укрывающей шестьдесят гребцов, используемая в обычное время для перевозки провинциальных правителей.
Выбрав время для прыжка, чтобы захватить судно на подъеме, Дзебу сделал рискованный скачок с мола на палубу. Каге, Моко и Сакагура ждали его.
- Вы готовы получить указания, что нам делать, в таком коротком извещении? - спросил Дзебу у Каге.
- Всё, что люди могут искать, - это персональные крыши, - засмеялся Каге. - Каждый имеет маленькие сувениры из монастырского вооружения. Но двигаться куда-то в этой задрапированной тюрьме будет нелегко.
Каге и другие бывшие зиндзя уже облачились в костюмы, присланные Танико. Каге надел то, что при дворе называлось охотничьим костюмом, обмундирование которого не имело ничего общего с охотой: высокая глянцевая черная шапка, свидетельствовавшая о высоком ранге, вышитый серо-голубой жакет со свисающими рукавами и абрикосового цвета брюки с такими пышными штанинами, как пара бумажных фонариков. Он носил сложенный веер и зонтик из промасленной бумаги. Сорок бывших 'зиндзя собрались на палубе придворных из Хэйан Кё. Они надели высокие чёрные шляпы, жакеты розового, зеленого и лавандового цвета и пышные брюки, расписанные алмазами, листьями, цветами и птицами. Все носили зонтики и веера.
Дзебу повернулся к Сакагуре:
- Ты хорошо сделал, это судно безупречно!
- Шике, что, если Саметомо нет в живых? - сказал Сакагура, его глаза были наполнены страданием.
- Тогда мы отомстим за него тем, что он собирался сделать вместе с тобой прошлой ночью, - сказал Дзебу спокойно. - Убьём Аргуна Багадура. Теперь позволь нам отчалить, Сакагура-сан. Это море разобьёт наш корпус о док, если мы будем стоять здесь дольше.
Снова начался дождь.
Сакагура отдал приказания. Матросы заскользили по снастям и попрыгали на борт. Они использовали длинные шесты, чтобы оттолкнуть ярко раскрашенный корабль прочь от мола. Другой приказ и барабан начал бить под палубой, где сидели гребцы.
Был уже полдень, и Саметомо был, вероятно, мёртв. Монголы, как и самураи, брали пленных только для того, чтобы получить сведения, что делает другая сторона. Пленников спрашивали, некоторое время пытали и в конце убивали. Дзебу смотрел на гавань. Борьба была наиболее жестокой там, где линия берега изгибалась к Хакате. Город превратился в тлеющие руины, только его стены все еще стояли, в местах, где высаживались монголы, как волны гавани бились о берег.
Огонь был везде. Корабли горели на воде. На суше дома, деревья и военные машины стояли в пламени. Дым волнами плыл над землей и водой с юго-запада на северо-восток, подталкиваемый завывающим ветром. Низкие тучи над головой были глянцево-белыми, как рыбье брюхо. Они темнели к югу и были почти черными на южном горизонте.
Дзебу пробрался по приставной лестнице в трюм корабля, где сидели гребцы. Шестьдесят человек были одеты только в необходимое. Все они были самураями, безоружными, как и все на борту гозабуна. Дзебу прошел на нос корабля, чтобы быть к ним лицом.
- Мы сохраним это в секрете сейчас, потому что мы не хотели распространять панику среди войск на берегу, - сказал он, повысив голос так, чтобы он мог быть слышен за биением барабана, который поддерживал такт гребли. - Монголы захватили нашего сегуна, Муратомо-но Саметомо.
Все задохнулись и закричали, ужасаясь. Гребцы перестали грести, и их старшина остановился и не приказывал им продолжать. Дзебу быстро описал им свой план действий:
- Если монголы придут на борт проверять нас, когда мы приблизимся к «Красному Тигру», попытайтесь выглядеть как рабы, - заключил он. - Вы были выбраны за ваше умение сражаться с пустыми руками, но я уверен, что, когда вы придёте на борт «Красного Тигра», вы не очень долго останетесь с пустыми руками.
Гребцы засмеялись.
- Я благодарю тебя за то, что взял нас участвовать в этом подвиге вместе с тобой, шике! - сказал первый гребец. Другие высказали своё согласие с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57