Поэтому я решил выяснить этот вопрос поточнее.
– Таким образом, если я правильно вас понял, это означает, что вам необходимо знать то, что вам, возможно, нет необходимости знать. Значит, вам необходимо это знать не потому, что вам необходимо это знать, а потому, что вам необходимо это знать, чтобы определить, необходимо ли вам это знать или нет.
– Да, – коротко подтвердил Хамфри.
Наконец-то по-настоящему прямой ответ. В заключение он поблагодарил меня за ценную помощь в прояснении ситуации».
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)
Наш «Главный кнут» Джефри Пирсон появился у меня в кабинете через десять минут. Он был, как всегда, весьма уклончив, однако в ходе нашей беседы довольно недвусмысленно подтвердил наличие скрытой борьбы за лидерство, которую вели либо сам Дадли, либо кто-то иной, прикрываясь Дадли. Но поскольку достаточно убедительных доказательств этого у него еще не было, он пока не в состоянии предпринять решительные меры, чтобы положить этому конец.
Я решил проявить свойственное мне великодушие. В конце концов, в Кабинете должны быть честолюбивые министры, они нужны там. Конечно, только до тех пор, пока они не начинают проявлять слишком много честолюбия.
Я искренне признателен Хамфри за то, что он счел нужным привлечь к этому мое внимание. Он действительно хороший человек и вполне лояльный государственный служащий.
(Джефри Пирсон описывает эту встречу несколько иначе. Мы позволили себе перепечатать этот отрывок из его мемуаров, не без юмора озаглавленных: «Выпей и увидишь, что будет дальше». – Ред.)
«Совершенно неожиданно позвонили из Номера 10 – меня вызывал к себе Хэкер. Причины столь срочного вызова его главный личный секретарь Бернард Вули объяснить мне по телефону категорически отказался.
Я, естественно, первым делом подумал, что допустил какой-то промах, который расстроил ПМ, поэтому вошел в его кабинет, стараясь соблюдать максимальную осторожность. Тем более, что Бернард последовал прямо за мной.
Яркое утреннее солнце освещало большую часть комнаты, однако Хэкер – непонятно, то ли случайно, то ли специально – сидел в тени.
– Как идут дела, „Главный кнут?“ Есть что-нибудь новенькое?
Скрывать мне было особенно нечего, поэтому я спокойно ответил, что в принципе все в порядке, и, чуть помолчав, в свою очередь спросил, чем конкретно вызван его интерес.
– Хотите сказать, что ничего не заметили?
Значит, как ожидается, я должен был что-то заметить. Но что? Что именно ускользнуло от моего внимания? Нет, ничего определенного мне в голову не приходило… Может, он имеет в виду небольшой разброд среди наших заднескамесчников? Но небольшой разброд в их рядах – это постоянное явление. Обычно не привлекающее особого внимания. Хотя, если небольшой разброд становится очень большим, это меняет дело…
– Послушайте, Джефри, вы уверены, что ничего от меня не скрываете? – как бы мимоходом спросил меня премьер-министр.
Я лихорадочно перерыл все в памяти. Он нетерпеливо подсказал:
– Заговор? Борьба за лидерство?
Заговор? Борьба за лидерство? Ничего подобного мне еще не доводилось слышать, но и признаться в этом было опасно, ибо у Хэкера явно имелись некие подозрения. Может даже, он располагал конкретными доказательствами. Поэтому, чтобы играть наверняка, я решил избегать прямых ответов и сказал ему, что ничего определенного в этом отношении у меня пока нет.
– Ну а подозрения? Неужели у вас нет никаких подозрений?
Сказать, что нет, я не мог. Конечно же, были. Подозрения всегда должны быть. Того или иного характера…
– Иметь подозрения – это часть моей работы, – осторожно ответил я.
– Так, может, вы поделитесь ими со мной?
Делиться чем-либо с нашим ПМ было чревато непредсказуемыми последствиями, поэтому я с предельной искренностью в голосе ответил:
– Джим, с моей стороны было бы в высшей степени некорректно делиться всеми своими подозрениями. Если только для этого нет самых серьезных и вполне определенных оснований.
– Но вам же известно, кого я имею в виду?
Не имея об этом ни малейшего понятия, я, тем не менее, ответил, что, возможно, смогу догадаться.
Хэкер по-прежнему оставался в тени, поэтому выражения его глаз я не мог видеть. Немного помолчав, он тяжело вздохнул и наконец прямо спросил:
– И как далеко все это зашло?
Главное, что у меня не было ни малейших намеков на личность возможного претендента. Хотя одно было известно точно – дело еще не зашло достаточно далеко, иначе мне почти наверняка было бы об этом известно. По крайней мере, мне казалось, что почти наверняка.
А Хэкер нетерпеливо ждал подтверждений.
– Полагаю, не дальше, чем до самой начальной стадии, – ответил я. Причем пока еще предельно честно.
– Вы не думаете, что вам следовало бы с ним переговорить? – поинтересовался премьер-министр. – Известить его, что я все знаю. Честно говоря, мне хотелось бы не терять члена своего Кабинета, а просто поставить его на место.
Интересно, как можно переговорить с кем-то, пока не узнаешь, кто он такой?
– А может, сначала лучше вам самому переговорить с ним? – осторожно предложил я.
Он покачал головой.
– Нет, не сейчас. Пока еще рано.
Я молча ждал.
– Кто еще участвует в этом?
Вот он, мой шанс. Наконец-то!
– Помимо?…
– Помимо Дадли, конечно! – раздраженно выпалил Хэкер.
Дадли!.. Дадли?… Невероятно!. Дадли!
– Ах, помимо Дадли. Ну, это меняет дело. Правда, об этом еще несколько рано говорить…
Премьер-министр резко встал и посмотрел на меня поверх своих узеньких профессорских очков. Он выглядел похудевшим, усталым и натянутым. Новая должность явно сказывается на нем. А ведь он стал ПМ всего несколько месяцев назад!
– Джефри, я не намерен рисковать.
Поняв, что шутить он явно не намерен, я, попрощавшись, вышел из его кабинета, вернулся к себе и немедленно поручил своим подчиненным срочно выяснить все требуемые детали этого сложного вопроса, придав ему главный приоритет. В конце концов, если такой заговор и существует, то мне следует знать о нем как можно быстрее и как можно больше».
(Джефри Пирсону, естественно, очень хотелось бы, чтобы заговор – если, конечно, таковой существовал, – был пресечен в корне. Если же это по тем или иным причинам оказалось бы невозможным, то хотя бы узнать о нем как можно раньше, чтобы, пока не поздно, успеть переметнуться на другую сторону. – Ред.)
(Через два дня сэр Арнольд Робинсон, предшественник сэра Хамфри Эплби на посту секретаря Кабинета, получил от него записку. Мы обнаружили ее в архивах движения «За свободу информации», председателем которого являлся никто иной, как сам сэр Арнольд. – Ред.)
«6 июля
Дорогой Арнольд!
Полагаю, ты от своих источников уже в курсе предложения министра занятости переместить значительную часть наших вооруженных сил на север страны. Есть три причины того, что ПМ поддерживает этот план:
1. Это сократит уровень безработицы.
2. Это будет выглядеть так, как будто он сокращает уровень безработицы.
3. В крайнем случае, это будет выглядеть так, как будто он старается сократить уровень безработицы.
На самом деле ПМ лишь старается выглядеть так, будто он старается сократить уровень безработицы. И все это только потому, что он боится, что это будет выглядеть так, будто он старается выглядеть так, будто он старается сократить уровень безработицы.
Как ни странно, но наш ПМ вдруг начал подозревать, что данный план может означать начало активной фазы борьбы за лидерство со стороны министра занятости.
Довольно нелепые фантазии, конечно, но, как известно, чем выше положение, тем выше уровень политической паранойи. Тем не менее, не подлежит сомнению: поскольку в национальных интересах, чтобы данный план не получил дальнейшего развития, необходимо подпитывать паранойю ПМ и дальше (соответственно, заметно уменьшая шансы министра занятости на выживание в Кабинете), чему, безусловно, заметно помогла бы случайная утечка в прессе, открыто намекающая на то, что этот фантастически великолепный план блокируется самим премьер-министром.
Мы все должны искренне надеяться, что таковой утечки не произойдет. Какие соображения будут на этот счет?
Всегда твой, Хамфри».
(Ответ сэра Арнольда Робинсона пришел в самом начале следующей неделе. – Ред.)
«9 июля
Дорогой Хамфри!
Благодарю за своевременное предупреждение. Одним из практически неизбежных результатов предлагаемой утечки наверняка станет „человек за бортом“.
Однако мне пока еще не совсем ясно, каким именно образом такая утечка может произойти. Секретарь Кабинета, само собой разумеется, никоим образом не должен быть в ней замешан. И хотя доводить определенные факты до сведения общественности является профессиональной обязанностью президента движения „За свободу информации“ (то есть моей), лично мне, честно говоря, трудно себе представить, как бывший секретарь Кабинета (то есть я) смог бы передать столь конфиденциальную информацию прессе.
Всегда твой, Арнольд».
(Ответ сэру Арнольду был доставлен с нарочным на следующий день. – Ред.)
«10 июля
Дорогой Арнольд!
Мне и в голову никогда бы не пришло предлагать бывшему секретарю Кабинета передавать прессе какую-либо конфиденциальную информацию. Я имел в виду конфиденциальную дезинформацию, не более того.
Всегда твой, Хамфри».
(Ответ сэра Арнольда был четким и предельно кратким. – Ред.)
«10 июля
Дорогой Хамфри!
Буду счастлив оказать услугу.
Всегда твой, Арнольд».
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)
11 июля
Нисколько не сомневаюсь, что за моей спиной ведется какая-то нечестная игра. Подлый предательский заговор, который я ни при каких условиях не намерен терпеть.
Совсем недавно встречался с нашим «Главным кнутом». Он утверждает, что хотя серьезных оснований у него пока нет, определенные подозрения все-таки имеются. Сообщить, какие именно, он отказался – пока не выяснит что-нибудь по-настоящему основательное. Я рассматриваю это, как явное подтверждение моих опасений.
Сегодня снова обсуждал этот вопрос с Хамфри. Он выразил заметное удивление тем, что Дадли плетет против меня заговор.
– Мне казалось, все члены вашего Кабинета вполне лояльны, – пожав плечами, заметил он.
Доверчивость и порой даже наивность Хамфри меня иногда просто поражают! Лояльны? Как же мало людей, которые умеют по-настоящему понимать, что слово «лояльный» означает, когда его произносит секретарь Кабинета. На деле оно означает не более того, что его страх потерять свою работу сильнее, чем надежда отнять у меня мою.
– Значит, – с широко раскрытыми глазами спросил Хамфри, – вы на самом деле полагаете, что министр занятости метит на ваше кресло?
– Да, – подтвердил я и откинулся на спинку стула. – И смотрите, что я в этом кресле получаю!
Видимо, не поняв моей шутки, Хамфри всего лишь удивленно заметил, что лояльность является ключевым требованием коллективной ответственности.
Неужели ему до сих пор не ясно, что так называемая коллективная ответственность уже вышла из моды? Ее суть составляет только тот простой факт, что когда нам удается сделать что-нибудь популярное, остальные тут же спешат организовать «утечку», что это была их идея, а когда мы допускаем ошибку, они организуют «утечку», что эта идея не нравилась им с самого начала. Наша страна, увы, управляется на основе принципа коллективной безответственности!
– Кстати, когда-то вы ведь и сами были одним из членов Кабинета, господин премьер-министр, – почему-то напомнил мне Хамфри.
– Это совсем другое дело. Тогда я проявлял абсолютную лояльность.
– Хотите сказать, ваш страх потерять работу был сильнее, чем…
– Нет-нет, Хамфри, – торопливо перебил я его. – Моя лояльность была абсолютно искренней.
Секретарь Кабинета поинтересовался, почему мои коллеги так стремятся сесть в кресло премьер-министра.
В принципе объясняется это на редкость просто: ПМ – единственный член Кабинета, которого нельзя завтра же отправить в Северную Ирландию.
– Пусть даже и так, – заметил он. – Мне все равно с трудом верится в то, что министр занятости на самом деле плетет против вас заговор.
– Но это же очевидно! – воскликнул я и спросил его, какие еще доказательства ему требуются.
Хамфри на секунду задумался. А затем, на мой взгляд, как-то не совсем уверенно произнес:
– Ну, полагаю, теперь нам следует ожидать соответствующей «утечки» конфиденциальной информации об этом предложении, не так ли?
Возражать против этого было бы просто бессмысленно.
– Конечно же, следует! Меня, честно говоря, искренне удивляет, почему этого до сих пор не произошло…
– Так вот, если таковая «утечка» будет представлена, как личный план министра занятости, то тогда, согласен, это лишь подтвердит ваши самые худшие подозрения. Но мне все-таки кажется, он будет представлен общественности, как план вашего правительства.
Тут Хамфри прав, ничего не скажешь. Что ж, как говорится, поживем – увидим…
12 июля
Вот она, цена веры секретаря Кабинета в лояльность Дадли! В вечернем выпуске «Стэндард» наконец-то появилась долгожданная «утечка». Она-то и стала конкретным доказательством того, что этот неверный нахал метил на мое место!
«ЧЕТВЕРГ. 12 ИЮЛЯ
Питер Киркстон
ХЭКЕР БЬЕТ ПО БЕЗРАБОТНЫМ!
Как сообщают наши ИСТОЧНИКИ в Уайтхолле, созидательная инициатива министра занятости Дадли Беллинга, направленная на радикальное сокращение уровня безработицы в экономически отсталых районах страны, неожиданно натолкнулась на упорное сопротивление со стороны премьер-министра…»
Как он смеет? Да как он только посмел? Это же возмутительно! Это переходит все границы!
Газету показал мне сам Хамфри. Я, не скрывая гневного раздражения, рассказал ему, как все это время поддерживал Дадли, как, не жалея ни сил, ни времени, боролся за его чертово предложение, как, наконец, лично помог ему занять его первый в жизни министерский пост и относился к нему, как любящий отец… И вот его сыновья благодарность, вот что я получаю взамен!
Хамфри сочувственно кивнул.
– Да, больнее укуса змеи может быть только неблагодарность коллеги по Кабинету.
Что тут возразишь? Ничего, ровным счетом ничего.
– Это все зависть, – сказал я. – Дадли пожирает его собственная зависть.
– Один из семи смертных грехов Дадли, – попытался скаламбурить Бернард, очевидно, чтобы несколько разрядить атмосферу. Я выразительным взглядом заставил его замолчать.
Хамфри, как всегда полный самых невероятных идей, предложил начать с подготовки проекта прошения об отставке. Естественно, министра занятости.
Возможно, это было бы самым лучшим выходом, но в нем, к сожалению, имелось несколько явных недостатков. Дадли, само собой разумеется, будет отрицать, что именно он организовал «утечку», тем самым лишив меня оснований требовать его добровольной отставки. А если я все-таки его уволю, то последствия окажутся еще хуже: на задних скамьях палаты общин он будет еще опасней, чем в Кабинете, поскольку уволенным министрам нет необходимости хотя бы изображать свою лояльность!
– Значит, вы собираетесь защищать этот план и дальше? – невинно поинтересовался Хамфри.
Увы, теперь эта возможность для меня, боюсь, тоже закрыта. Раз пресса открыто обвиняет меня в блокировании этого плана, защищать его было бы, по меньшей мере, бессмысленно – иначе все могут подумать, будто я потерпел сокрушительное поражение. От простого министра Кабинета! Нет, к сожалению, план придется похоронить. А ведь он на редкость хороший… Во всяком случае, мне кажется, так придется поступить…
Я рассказал о своих затруднениях секретарю Кабинета.
– Господин премьер-министр, неужели вы готовы проявить нерешительность? – не скрывая удивления, спросил он.
– Нет-нет, ни в коем случае, – попытался я его переубедить. Но, похоже, безуспешно. – Да, готов, – признал я, но тут же подумал: а с чего бы это мне проявлять нерешительность? – и твердо заявил: – Нет! – и снова заколебался, вспомнив, что только что уже фактически ответил на этот вопрос. – Не знаю, – уже совсем слабым голосом протянул я и закрыл лицо руками.
Меня буквально захлестнуло чувство отчаяния и бессмысленности существования. Измена, предательство того, кого ты искренне считал своим… Ну и как прикажете с этим жить?
Видя мое состояние, Хамфри с готовностью предложил свою помощь. Интересно, как, подумал я, но он тут же достал пачку листков из папки, лежавшей у него на коленях.
– С технической точки зрения, мне, конечно же, не следовало бы вам это показывать. – начало для моего секретаря Кабинета, признаться, довольно необычное.
– Интересно, почему? По-моему, я все еще премьер-министр, разве нет?
– Да, господин премьер-министр, – согласился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Таким образом, если я правильно вас понял, это означает, что вам необходимо знать то, что вам, возможно, нет необходимости знать. Значит, вам необходимо это знать не потому, что вам необходимо это знать, а потому, что вам необходимо это знать, чтобы определить, необходимо ли вам это знать или нет.
– Да, – коротко подтвердил Хамфри.
Наконец-то по-настоящему прямой ответ. В заключение он поблагодарил меня за ценную помощь в прояснении ситуации».
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)
Наш «Главный кнут» Джефри Пирсон появился у меня в кабинете через десять минут. Он был, как всегда, весьма уклончив, однако в ходе нашей беседы довольно недвусмысленно подтвердил наличие скрытой борьбы за лидерство, которую вели либо сам Дадли, либо кто-то иной, прикрываясь Дадли. Но поскольку достаточно убедительных доказательств этого у него еще не было, он пока не в состоянии предпринять решительные меры, чтобы положить этому конец.
Я решил проявить свойственное мне великодушие. В конце концов, в Кабинете должны быть честолюбивые министры, они нужны там. Конечно, только до тех пор, пока они не начинают проявлять слишком много честолюбия.
Я искренне признателен Хамфри за то, что он счел нужным привлечь к этому мое внимание. Он действительно хороший человек и вполне лояльный государственный служащий.
(Джефри Пирсон описывает эту встречу несколько иначе. Мы позволили себе перепечатать этот отрывок из его мемуаров, не без юмора озаглавленных: «Выпей и увидишь, что будет дальше». – Ред.)
«Совершенно неожиданно позвонили из Номера 10 – меня вызывал к себе Хэкер. Причины столь срочного вызова его главный личный секретарь Бернард Вули объяснить мне по телефону категорически отказался.
Я, естественно, первым делом подумал, что допустил какой-то промах, который расстроил ПМ, поэтому вошел в его кабинет, стараясь соблюдать максимальную осторожность. Тем более, что Бернард последовал прямо за мной.
Яркое утреннее солнце освещало большую часть комнаты, однако Хэкер – непонятно, то ли случайно, то ли специально – сидел в тени.
– Как идут дела, „Главный кнут?“ Есть что-нибудь новенькое?
Скрывать мне было особенно нечего, поэтому я спокойно ответил, что в принципе все в порядке, и, чуть помолчав, в свою очередь спросил, чем конкретно вызван его интерес.
– Хотите сказать, что ничего не заметили?
Значит, как ожидается, я должен был что-то заметить. Но что? Что именно ускользнуло от моего внимания? Нет, ничего определенного мне в голову не приходило… Может, он имеет в виду небольшой разброд среди наших заднескамесчников? Но небольшой разброд в их рядах – это постоянное явление. Обычно не привлекающее особого внимания. Хотя, если небольшой разброд становится очень большим, это меняет дело…
– Послушайте, Джефри, вы уверены, что ничего от меня не скрываете? – как бы мимоходом спросил меня премьер-министр.
Я лихорадочно перерыл все в памяти. Он нетерпеливо подсказал:
– Заговор? Борьба за лидерство?
Заговор? Борьба за лидерство? Ничего подобного мне еще не доводилось слышать, но и признаться в этом было опасно, ибо у Хэкера явно имелись некие подозрения. Может даже, он располагал конкретными доказательствами. Поэтому, чтобы играть наверняка, я решил избегать прямых ответов и сказал ему, что ничего определенного в этом отношении у меня пока нет.
– Ну а подозрения? Неужели у вас нет никаких подозрений?
Сказать, что нет, я не мог. Конечно же, были. Подозрения всегда должны быть. Того или иного характера…
– Иметь подозрения – это часть моей работы, – осторожно ответил я.
– Так, может, вы поделитесь ими со мной?
Делиться чем-либо с нашим ПМ было чревато непредсказуемыми последствиями, поэтому я с предельной искренностью в голосе ответил:
– Джим, с моей стороны было бы в высшей степени некорректно делиться всеми своими подозрениями. Если только для этого нет самых серьезных и вполне определенных оснований.
– Но вам же известно, кого я имею в виду?
Не имея об этом ни малейшего понятия, я, тем не менее, ответил, что, возможно, смогу догадаться.
Хэкер по-прежнему оставался в тени, поэтому выражения его глаз я не мог видеть. Немного помолчав, он тяжело вздохнул и наконец прямо спросил:
– И как далеко все это зашло?
Главное, что у меня не было ни малейших намеков на личность возможного претендента. Хотя одно было известно точно – дело еще не зашло достаточно далеко, иначе мне почти наверняка было бы об этом известно. По крайней мере, мне казалось, что почти наверняка.
А Хэкер нетерпеливо ждал подтверждений.
– Полагаю, не дальше, чем до самой начальной стадии, – ответил я. Причем пока еще предельно честно.
– Вы не думаете, что вам следовало бы с ним переговорить? – поинтересовался премьер-министр. – Известить его, что я все знаю. Честно говоря, мне хотелось бы не терять члена своего Кабинета, а просто поставить его на место.
Интересно, как можно переговорить с кем-то, пока не узнаешь, кто он такой?
– А может, сначала лучше вам самому переговорить с ним? – осторожно предложил я.
Он покачал головой.
– Нет, не сейчас. Пока еще рано.
Я молча ждал.
– Кто еще участвует в этом?
Вот он, мой шанс. Наконец-то!
– Помимо?…
– Помимо Дадли, конечно! – раздраженно выпалил Хэкер.
Дадли!.. Дадли?… Невероятно!. Дадли!
– Ах, помимо Дадли. Ну, это меняет дело. Правда, об этом еще несколько рано говорить…
Премьер-министр резко встал и посмотрел на меня поверх своих узеньких профессорских очков. Он выглядел похудевшим, усталым и натянутым. Новая должность явно сказывается на нем. А ведь он стал ПМ всего несколько месяцев назад!
– Джефри, я не намерен рисковать.
Поняв, что шутить он явно не намерен, я, попрощавшись, вышел из его кабинета, вернулся к себе и немедленно поручил своим подчиненным срочно выяснить все требуемые детали этого сложного вопроса, придав ему главный приоритет. В конце концов, если такой заговор и существует, то мне следует знать о нем как можно быстрее и как можно больше».
(Джефри Пирсону, естественно, очень хотелось бы, чтобы заговор – если, конечно, таковой существовал, – был пресечен в корне. Если же это по тем или иным причинам оказалось бы невозможным, то хотя бы узнать о нем как можно раньше, чтобы, пока не поздно, успеть переметнуться на другую сторону. – Ред.)
(Через два дня сэр Арнольд Робинсон, предшественник сэра Хамфри Эплби на посту секретаря Кабинета, получил от него записку. Мы обнаружили ее в архивах движения «За свободу информации», председателем которого являлся никто иной, как сам сэр Арнольд. – Ред.)
«6 июля
Дорогой Арнольд!
Полагаю, ты от своих источников уже в курсе предложения министра занятости переместить значительную часть наших вооруженных сил на север страны. Есть три причины того, что ПМ поддерживает этот план:
1. Это сократит уровень безработицы.
2. Это будет выглядеть так, как будто он сокращает уровень безработицы.
3. В крайнем случае, это будет выглядеть так, как будто он старается сократить уровень безработицы.
На самом деле ПМ лишь старается выглядеть так, будто он старается сократить уровень безработицы. И все это только потому, что он боится, что это будет выглядеть так, будто он старается выглядеть так, будто он старается сократить уровень безработицы.
Как ни странно, но наш ПМ вдруг начал подозревать, что данный план может означать начало активной фазы борьбы за лидерство со стороны министра занятости.
Довольно нелепые фантазии, конечно, но, как известно, чем выше положение, тем выше уровень политической паранойи. Тем не менее, не подлежит сомнению: поскольку в национальных интересах, чтобы данный план не получил дальнейшего развития, необходимо подпитывать паранойю ПМ и дальше (соответственно, заметно уменьшая шансы министра занятости на выживание в Кабинете), чему, безусловно, заметно помогла бы случайная утечка в прессе, открыто намекающая на то, что этот фантастически великолепный план блокируется самим премьер-министром.
Мы все должны искренне надеяться, что таковой утечки не произойдет. Какие соображения будут на этот счет?
Всегда твой, Хамфри».
(Ответ сэра Арнольда Робинсона пришел в самом начале следующей неделе. – Ред.)
«9 июля
Дорогой Хамфри!
Благодарю за своевременное предупреждение. Одним из практически неизбежных результатов предлагаемой утечки наверняка станет „человек за бортом“.
Однако мне пока еще не совсем ясно, каким именно образом такая утечка может произойти. Секретарь Кабинета, само собой разумеется, никоим образом не должен быть в ней замешан. И хотя доводить определенные факты до сведения общественности является профессиональной обязанностью президента движения „За свободу информации“ (то есть моей), лично мне, честно говоря, трудно себе представить, как бывший секретарь Кабинета (то есть я) смог бы передать столь конфиденциальную информацию прессе.
Всегда твой, Арнольд».
(Ответ сэру Арнольду был доставлен с нарочным на следующий день. – Ред.)
«10 июля
Дорогой Арнольд!
Мне и в голову никогда бы не пришло предлагать бывшему секретарю Кабинета передавать прессе какую-либо конфиденциальную информацию. Я имел в виду конфиденциальную дезинформацию, не более того.
Всегда твой, Хамфри».
(Ответ сэра Арнольда был четким и предельно кратким. – Ред.)
«10 июля
Дорогой Хамфри!
Буду счастлив оказать услугу.
Всегда твой, Арнольд».
(Продолжение дневника Хэкера. – Ред.)
11 июля
Нисколько не сомневаюсь, что за моей спиной ведется какая-то нечестная игра. Подлый предательский заговор, который я ни при каких условиях не намерен терпеть.
Совсем недавно встречался с нашим «Главным кнутом». Он утверждает, что хотя серьезных оснований у него пока нет, определенные подозрения все-таки имеются. Сообщить, какие именно, он отказался – пока не выяснит что-нибудь по-настоящему основательное. Я рассматриваю это, как явное подтверждение моих опасений.
Сегодня снова обсуждал этот вопрос с Хамфри. Он выразил заметное удивление тем, что Дадли плетет против меня заговор.
– Мне казалось, все члены вашего Кабинета вполне лояльны, – пожав плечами, заметил он.
Доверчивость и порой даже наивность Хамфри меня иногда просто поражают! Лояльны? Как же мало людей, которые умеют по-настоящему понимать, что слово «лояльный» означает, когда его произносит секретарь Кабинета. На деле оно означает не более того, что его страх потерять свою работу сильнее, чем надежда отнять у меня мою.
– Значит, – с широко раскрытыми глазами спросил Хамфри, – вы на самом деле полагаете, что министр занятости метит на ваше кресло?
– Да, – подтвердил я и откинулся на спинку стула. – И смотрите, что я в этом кресле получаю!
Видимо, не поняв моей шутки, Хамфри всего лишь удивленно заметил, что лояльность является ключевым требованием коллективной ответственности.
Неужели ему до сих пор не ясно, что так называемая коллективная ответственность уже вышла из моды? Ее суть составляет только тот простой факт, что когда нам удается сделать что-нибудь популярное, остальные тут же спешат организовать «утечку», что это была их идея, а когда мы допускаем ошибку, они организуют «утечку», что эта идея не нравилась им с самого начала. Наша страна, увы, управляется на основе принципа коллективной безответственности!
– Кстати, когда-то вы ведь и сами были одним из членов Кабинета, господин премьер-министр, – почему-то напомнил мне Хамфри.
– Это совсем другое дело. Тогда я проявлял абсолютную лояльность.
– Хотите сказать, ваш страх потерять работу был сильнее, чем…
– Нет-нет, Хамфри, – торопливо перебил я его. – Моя лояльность была абсолютно искренней.
Секретарь Кабинета поинтересовался, почему мои коллеги так стремятся сесть в кресло премьер-министра.
В принципе объясняется это на редкость просто: ПМ – единственный член Кабинета, которого нельзя завтра же отправить в Северную Ирландию.
– Пусть даже и так, – заметил он. – Мне все равно с трудом верится в то, что министр занятости на самом деле плетет против вас заговор.
– Но это же очевидно! – воскликнул я и спросил его, какие еще доказательства ему требуются.
Хамфри на секунду задумался. А затем, на мой взгляд, как-то не совсем уверенно произнес:
– Ну, полагаю, теперь нам следует ожидать соответствующей «утечки» конфиденциальной информации об этом предложении, не так ли?
Возражать против этого было бы просто бессмысленно.
– Конечно же, следует! Меня, честно говоря, искренне удивляет, почему этого до сих пор не произошло…
– Так вот, если таковая «утечка» будет представлена, как личный план министра занятости, то тогда, согласен, это лишь подтвердит ваши самые худшие подозрения. Но мне все-таки кажется, он будет представлен общественности, как план вашего правительства.
Тут Хамфри прав, ничего не скажешь. Что ж, как говорится, поживем – увидим…
12 июля
Вот она, цена веры секретаря Кабинета в лояльность Дадли! В вечернем выпуске «Стэндард» наконец-то появилась долгожданная «утечка». Она-то и стала конкретным доказательством того, что этот неверный нахал метил на мое место!
«ЧЕТВЕРГ. 12 ИЮЛЯ
Питер Киркстон
ХЭКЕР БЬЕТ ПО БЕЗРАБОТНЫМ!
Как сообщают наши ИСТОЧНИКИ в Уайтхолле, созидательная инициатива министра занятости Дадли Беллинга, направленная на радикальное сокращение уровня безработицы в экономически отсталых районах страны, неожиданно натолкнулась на упорное сопротивление со стороны премьер-министра…»
Как он смеет? Да как он только посмел? Это же возмутительно! Это переходит все границы!
Газету показал мне сам Хамфри. Я, не скрывая гневного раздражения, рассказал ему, как все это время поддерживал Дадли, как, не жалея ни сил, ни времени, боролся за его чертово предложение, как, наконец, лично помог ему занять его первый в жизни министерский пост и относился к нему, как любящий отец… И вот его сыновья благодарность, вот что я получаю взамен!
Хамфри сочувственно кивнул.
– Да, больнее укуса змеи может быть только неблагодарность коллеги по Кабинету.
Что тут возразишь? Ничего, ровным счетом ничего.
– Это все зависть, – сказал я. – Дадли пожирает его собственная зависть.
– Один из семи смертных грехов Дадли, – попытался скаламбурить Бернард, очевидно, чтобы несколько разрядить атмосферу. Я выразительным взглядом заставил его замолчать.
Хамфри, как всегда полный самых невероятных идей, предложил начать с подготовки проекта прошения об отставке. Естественно, министра занятости.
Возможно, это было бы самым лучшим выходом, но в нем, к сожалению, имелось несколько явных недостатков. Дадли, само собой разумеется, будет отрицать, что именно он организовал «утечку», тем самым лишив меня оснований требовать его добровольной отставки. А если я все-таки его уволю, то последствия окажутся еще хуже: на задних скамьях палаты общин он будет еще опасней, чем в Кабинете, поскольку уволенным министрам нет необходимости хотя бы изображать свою лояльность!
– Значит, вы собираетесь защищать этот план и дальше? – невинно поинтересовался Хамфри.
Увы, теперь эта возможность для меня, боюсь, тоже закрыта. Раз пресса открыто обвиняет меня в блокировании этого плана, защищать его было бы, по меньшей мере, бессмысленно – иначе все могут подумать, будто я потерпел сокрушительное поражение. От простого министра Кабинета! Нет, к сожалению, план придется похоронить. А ведь он на редкость хороший… Во всяком случае, мне кажется, так придется поступить…
Я рассказал о своих затруднениях секретарю Кабинета.
– Господин премьер-министр, неужели вы готовы проявить нерешительность? – не скрывая удивления, спросил он.
– Нет-нет, ни в коем случае, – попытался я его переубедить. Но, похоже, безуспешно. – Да, готов, – признал я, но тут же подумал: а с чего бы это мне проявлять нерешительность? – и твердо заявил: – Нет! – и снова заколебался, вспомнив, что только что уже фактически ответил на этот вопрос. – Не знаю, – уже совсем слабым голосом протянул я и закрыл лицо руками.
Меня буквально захлестнуло чувство отчаяния и бессмысленности существования. Измена, предательство того, кого ты искренне считал своим… Ну и как прикажете с этим жить?
Видя мое состояние, Хамфри с готовностью предложил свою помощь. Интересно, как, подумал я, но он тут же достал пачку листков из папки, лежавшей у него на коленях.
– С технической точки зрения, мне, конечно же, не следовало бы вам это показывать. – начало для моего секретаря Кабинета, признаться, довольно необычное.
– Интересно, почему? По-моему, я все еще премьер-министр, разве нет?
– Да, господин премьер-министр, – согласился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79