– Видите ли, Хамфри, – со значением заметил я. – Дело в том, что в смысле приоритетности интересы табачных компаний не идут ни в какое сравнение с интересами национальной обороны.
Теперь Хамфри точно знал, на какую именно сделку я готов согласиться. И ее условия – quid pro quo Услуга за услугу – (прим. пер.)

– были для него вполне приемлемы, это было видно невооруженным глазом. Оставалось только согласовать их с казначейством…

23 мая

Сегодня узнал о первом, хотя и относительно небольшом осложнении.
Ко мне довольно неожиданно явился Питер Торн.
– У меня потрясающее известие, господин премьер-министр, – начал он, едва переступив порог моего кабинета в палате общин. – Нас полностью поддерживают Британская медицинская ассоциация, Королевский педиатрический колледж и по меньшей мере восемь других высших научных и медицинских колледжей Великобритании!
От такой потрясающей новости у меня сердце ушло в пятки. Так быстро? Нет, такого стремительного прогресса не ожидал даже я! Пришлось объяснить ему, что хотя сама по себе новость, конечно же, преотличная, провести его предложение в жизнь немедленно все равно не удастся.
– Да-да, конечно же не удастся, это понятно, – неожиданно быстро согласился он. – Надо только, чтобы в течение ближайших трех месяцев о его поддержке сначала официально объявили как о правительственной политике, а затем в течение года включили в Белую книгу. Официальный правительственный документ, представляемый палате общин. В виде «белых книг» публикуются тексты международных договоров и соглашений, участницей которых является Великобритания, доклады королевских комиссий или специальных комитетов министерств по каким-либо конкретным вопросам и т. п. – (прим. пер.)

Так что времени у нас хоть отбавляй!
Его энтузиазм просто трогателен. Честно говоря, мне даже жаль, что его проекту суждено пойти под нож. Особенно после того, как его обсуждение с секретарем Кабинета было настолько триумфальным, что я сам почти поверил в него. Стараясь, по возможности, не подать виду, я сказал ему, что у меня назревают серьезные проблемы с казначейством. Он тут же догадался, откуда ветер дует. И главное, куда…
Его глаза сузились.
– Не думаю, что это что-нибудь, о чем вы не знали заранее, так ведь?
– Все не так просто, как вы думаете, Питер…
Он сделал глубокий вдох. Как будто собирался прыгнуть в ледяную прорубь. А затем… затем последовала угроза. Реальная угроза!
– Послушай, Джим, и поверь – это серьезно. Единственное по-настоящему важное и стоящее, что можно сделать в политике. Если ты проволынишь мое предложение, мне придется подать в отставку. И рассказать всем, почему!
Я попросил его успокоиться, но он истерическим тоном заверил меня, что уже полностью спокоен.
– Джим, перечисленные мной влиятельные медицинские и исследовательские организации не меньше меня заинтересованы в этом. Возможно, мне не следовало бы говорить им о твоей поддержке, но теперь они полны решимости заявить на всю страну, что табачные компании на тебя надавили и ты капитулировал.
Значит, он тоже все продумал заранее! Поэтому почти не удивился моей новой позиции в этом вопросе. Возможно, даже в каком-то смысле ее ожидал.
Я просто не знал, что делать или хотя бы что ему ответить. Слава богу, меня спас звонок. Телефонный звонок.
Бернард снял трубку, послушал, коротко попросил секунду подождать и повернулся ко мне.
– Простите, господин премьер-министр, сэр Хамфри хотел бы срочно переговорить с вами. Буквально несколько минут…
Я пожал плечами и попросил доктора Торна немного подождать снаружи. Хамфри буквально ворвался в кабинет, весь сияя от добрых новостей: оказывается, он уже успел побывать в казначействе и – о сюрприз! – они готовы пойти мне навстречу в вопросе о снижении подоходных налогов. Само собой разумеется, при условии, что им больше не придется тратить столько времени на антитабачную кампанию.
Я вкратце рассказал ему о возникшем осложнении – доктор Торн пригрозил мне своей отставкой, при которой все британское медицинское сообщество будет публично обвинять меня в позорном капитулянтстве перед табачными баронами страны.
Эта новость Хамфри явно обеспокоила, но… совсем ненадолго, поскольку у него тут же появилась блестящая идея. Одна из тех, которые делают его незаменимым, несмотря на все причиняемые им лично мне неудобства, а порой даже головную боль.
– Господин премьер-министр, у вас ведь, кажется, все еще открыта правительственная вакансия в казначействе, так?
Гениально! Просто гениально, ничего не скажешь. Для Питера Торна это будет несказанное повышение. Причем на редкость стремительное. Но почему бы и нет? Для такого способного министра? Да, да и еще раз да!
Мы тут же пригласили его к нам присоединиться.
– Питер, – почти торжественным тоном обратился я к нему. – Знаешь, мне только что пришло в голову, что у нас в казначействе еще не заполнена вакансия. Мы долго ломали голову, кого бы рекомендовать, а тут твой гениальный проект… Который, признаюсь, произвел на всех нас просто неизгладимое впечатление. Ну, вот мы и подумали…
Он бросил на меня подозрительный взгляд. Неудивительно – на его месте любой поступил бы точно также.
– Вы что, собираетесь от меня избавиться?
– Ни в коем случае, Питер. Совсем наоборот.
Доктор Торн явно заколебался. Такой соблазн…
– Да, но это… это же такой шаг наверх…
– Но заслуженный, – отеческим голосом промурлыкал я. – Целиком и полностью заслуженный!
Однако сомнения, похоже, все-таки не отпускали Питера. Во всяком случае, не до конца.
– Надеюсь, это не предполагает, что я должен поставить крест на моем антитабачном проекте? – медленно и со значением спросил он.
– Питер, позволь мне быть с тобой до конца откровенным. Провести твой законопроект в любом случае было бы… будет… – Надеюсь, я вовремя сумел исправить свою ошибку, и он не заметил мою случайную оговорку, – … будет очень трудно провести через все необходимые инстанции. Причем ключевым из них является казначейство. Камень преткновения именно оно, а совсем не министерство здравоохранения. Такие процедуры обычно требуют много, очень много времени, но теперь, когда ты сам будешь там, внутри, то есть в самой системе и сможешь быстрее понять, за какие веревочки надо дергать, тебе удастся значительно ускорить весь этот процесс и, может даже, довести его до стадии юридического утверждения. Поверь мне. – Мои слова звучали настолько убедительно, что я сам чуть в них не поверил.
К счастью, Питер проглотил наживку, не заставив себя долго ждать.
– Значит, мои предложения остаются в силе? – нерешительно спросил он, и желание услышать «да!» огромными буквами было написано у него на лице.
– Естественно, да, – поспешил я его успокоить. Причем мои слова можно было не считать ложью, поскольку существует возможность того, что мне придется повторить их в другом контексте. В должное время. При иных обстоятельствах…
Его колебания продлились не больше секунды.
– Согласен, – торопливо проговорил он. – Я принимаю предложение и искренне вас благодарю за оказанную честь.
Мы торжественно пожали друг другу руки, и доктор Торн, весь сияя от счастья, вышел, нет, буквально выпорхнул из моего кабинета. Все-таки какое это великое дело быть премьер-министром – ты можешь делать людей такими счастливыми, позволить им так гордиться своими великими достижениями!

24 мая

Перевод Питера Торна в казначейство породил другую вакансию – министра здравоохранения. Но нам нужен только такой министр, который не будет расстраивать табачное лобби. И такой кандидат быстро нашелся.
Сегодня утром первым делом попросил пригласить ко мне Лесли Поттса. Он не заставил себя ждать и буквально через несколько минут вошел в мой кабинет, как обычно, окруженный зловонной аурой, отравляющей окружающую среду, сжимая кончиками желтых от никотина узловатых пальцев все еще дымящуюся сигарету.
Тем не менее, я приветствовал его с вполне искренним радушием:
– Заходите, дружище, заходите, – и без дальнейших предисловий перешел сразу к делу. – Скажите, Лесли, вам не хотелось бы стать министром здравоохранения?
Мое неожиданное предложение вызвало у него искреннее и нескрываемое удивление.
– Мне?
Я молча кивнул головой.
Сначала он зашелся в долгом и натужном кашле, от которого даже мне, похоже, стало несколько лучше. Затем, наконец, медленно произнес, глядя на меня с нескрываемым подозрением, очевидно, пытаясь догадаться, чего от меня можно ожидать.
– Да, это очень лестное предложение.
– Но вполне заслуженное, – как можно добродушнее произнес я.
Он задумался, но, судя по всему, так и не нашел каких-либо явных признаков возможной ловушки.
– Ну конечно же, отказываться от такого было бы глупо. Благодарю вас, господин премьер-министр.
Я тут же попросил пригласить сэра Хамфри, и когда он почти немедленно появился, торжественно представил ему нашего нового министра здравоохранения. Секретарь Кабинета прикинулся приятно удивленным, хотя это назначение изначально было его собственной идеей.
Пока мы обменивались положенными в таких случаях любезностями, Лесли, очевидно, показалось, что ловушка все-таки есть, потому что он своим противным голосом вдруг проскрипел:
– Минутку, минутку! Если эта работа предполагает наскоки на табачную индустрию, она мне не нужна!
Заверить его в обратном мне не составило особого труда.
– Ну что вы, Лесли! Мы все в правительстве должны быть прежде всего реалистами. Наоборот, мы хотим, чтобы вы сотрудничали с табачниками как можно плотнее: они прекрасные, заботливые парни и потрясающие предприниматели, искренне желающие помочь своей стране и своим согражданам. Я хочу, чтобы вы работали с ними, а не против них! Ну так как, по рукам?
Лесли Поттс довольно улыбнулся, но когда попытался что-то сказать в ответ, то неожиданно снова сильно закашлялся, от натуги весь стал бордовым, и понять его невразумительное бормотание оказалось просто невозможным.
Поэтому я повернулся к Хамфри.
– Что он сказал?
– Полагаю, – бодрым голосом помог мне секретарь Кабинета, – он сказал да, господин премьер-министр.

8
Пенсионный гамбит


5 июня

Закончив всю работу (за исключением «красных кейсов» Кейсы красного цвета с замком-шифром предназначены для переноски важных и секретных государственных документов – (прим. пер.)

) к шести вечера, мы с Бернардом удобно уселись перед телевизором смотреть вечерние новости… Ничего нового. Хотя наши средства массовой информации буквально из кожи вон лезут, чтобы «раскрутить» историю молодой британской медсестры по имени Фиона Мак-Грегор, которую задержали в Кумране, одном из крошечных государств Персидского залива, якобы за хранение бутылки шотландского виски.
Ее приговорили к десяти годам заключения и сорока ударам плети, но приговор не может быть приведен в исполнение до тех пор, пока он не будет «подтвержден», что бы это ни означало.
По телевизору показали, как мать девушки и член парламента от их избирательного округа (Стюарт Гордон, один из наших заднескамеечников) пытаются вручить петицию в кумранском посольстве. Которую там в конечном итоге так и не приняли.
В заключение зачитали официальную ноту МИДа, в которой говорилось, что наш министр иностранных дел описал данный инцидент как «достойный сожаления», но добавил, что никаких специальных шагов в этом отношении предпринимать пока не планируется.
Затем диктор заговорил о дальнейшем ослаблении фунта, я выключил телевизор и попросил пригласить ко мне секретаря Кабинета. Когда он вошел, я сказал ему, что ситуация с медсестрой вызывает у меня опасения – симпатии британской общественности, похоже, явно на ее стороне.
Он кивнул головой, соглашаясь.
– Ну и что посоветуете делать? – спросил я.
– Не сомневаюсь, наш министр иностранных дел даст вам куда более квалифицированный совет, – равнодушно ответил он.
– Он советует мне ничего не делать!
– Ему лучше знать.
Обычное противодействие со стороны МИДа. Сколько же это будет продолжаться?!
– Если мы ничего не будем делать, то будем выглядеть бездушными, – объяснил я. – А также слабыми. Правительство не должно выглядеть и бездушным, и слабым одновременно! – Я повернулся к своему главному личному секретарю. – А вы что обо всем это думаете, Бернард?
От неожиданности он даже вскочил со стула.
– Может, попробовать выглядеть бездушными и слабыми не одновременно, а по очереди!
Я проигнорировал его довольно плоскую остроту и еще раз повторил секретарю Кабинета, что нам что-то надо делать. А поскольку мне совсем недавно пришлось, так сказать, «наказывать» и самого сэра Хамфри, и его приятеля Дика Уортона, постоянного заместителя министра иностранных дел, можно было надеяться, что на этот раз их сопротивление будет не таким упорным.
Увы, мои надежды пока не очень-то оправдывались. Хамфри вежливо сообщил мне, что, по мнению министра иностранных дел, никаких шагов нам предпринимать не стоит. Естественно! МИДу и его функционерам совершенно неинтересно знать, чего хочет наш электорат!
Затем секретарь Кабинета довел до моего сведения официальную аргументацию.
– Кумранцы – добрые друзья Британии. Они только что заключили с нами крупный оборонный контракт и регулярно сообщают нам о намерениях Советов в Ираке. В случае нашей просьбы они готовы даже саботировать соглашения ОПЕК. Нет-нет, мы никак не можем позволить себе их огорчать. Во всяком случае, в настоящее время.
– Все это мне известно и без вас, Хамфри, – устало заметил я. Иногда он разговаривает со мной так, будто принимает меня за полного идиота. – Но ведь речь идет о британской подданной! Которую ожидает варварское наказание за тривиальный проступок в иностранной стране. Для чего же там тогда наш МИД, если не защищать граждан Британии?
Секретарь Кабинета покачал головой и печально улыбнулся.
– Они там, чтобы защищать интересы Британии.
– Не в ее интересах быть выпоротой, – настаивал я.
– Не в наших интересах пытаться предотвратить это, – с неожиданной твердостью заявил он.
Такая точка зрения для меня никогда не была и не будет приемлемой! Я возражал против нее и раньше, возражаю и сейчас. (Британский МИД совершенно не возражал против того, чтобы Хэкер постоянно отказывался принимать их точку зрения, поскольку это, судя по всему, позволяло ему выплеснуть свои накопившиеся эмоции, но только до тех пор, пока ПМ не пытался заставить их внести какие-либо изменения в предлагаемую МИДом политику. – Ред.) Хамфри упорно доказывал, что это не более чем один из тех маленьких пожаров, когда несколько кустов загораются в открытом поле, а через пару дней сами по себе затухают. Главное здесь – не подливать в них горючее. Жесткие заявления, акции, ультиматумы, санкции – все это только усугубит ситуацию. Именно поэтому наш МИД настоятельно рекомендует мне отстраниться и ничего не делать.
Хотя сам МИД, по утверждению секретаря Кабинета, что-то все-таки делает. Например, не позже чем завтра мы намерены направить кумранцам довольно резкую ноту протеста.
– А почему мы не можем сделать это сегодня? – спросил я.
– Потому что мы еще не получили их согласия, – объяснил он. – Как раз сейчас ведутся приватные переговоры с их послом. Как только они одобрят наши формулировки, мы немедленно вручим им наш протест. И тогда, – Хамфри самодовольно ухмыльнулся, – тогда можно смело считать, что мы сделали все возможное.
Интересный подход к выражению протеста, ничего не скажешь. Чисто дипломатический и только для «внутреннего потребления». Его не назовешь даже беззубым. И Хамфри считает это вполне достаточной акцией в защиту той бедной девушки?
– Если следовать логике нашего МИДа, то Понтий Пилат тоже сделал все возможное!
К моему искреннему удивлению, секретарь Кабинета целиком и полностью со мной согласился.
– Да, из Понтия Пилата, безусловно, вышел бы превосходный министр иностранных дел. Недопустимо рисковать интересами нации из-за наивной сентиментальности в отношении справедливости. Это глупо и непродуктивно. Если бы мы исходили из моральных принципов в каждом конкретном случае несправедливости или допущенных жестокостей, то никогда бы не смогли передать Гонконг китайцам или привести Мугабе к власти в Зимбабве. Именно слепое следование требованиям морали и расстроило планы британского МИДа тихо и без лишнего шума передать Фолькленды Аргентине – с тех пор они больше не хотят даже слышать о так называемом «подходе с моральных позиций».
Я тяжело вздохнул. Возможно, он и прав. Во всяком случае, с чисто практической точки зрения. Похоже, мы действительно не в состоянии что-либо сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79