Мы с Хамфри стоя выпили, пожелав друг другу доброго здоровья, и удобно устроились в глубоких кожаных креслах. Я спросил его, как, собственно, следует понимать слово «модернист».
Не совсем меня поняв, он переспросил, кого конкретно я имею в виду – композитора Шостаковича или художника Марселя Дукампа? Я пояснил, что имею в виду каноника Майка Стэнфорда.
Как и следовало ожидать, ответ секретаря Кабинета последовал тут же.
– В англиканской церкви слово «модернист» обозначает «неверующий».
– Атеист? – удивился я.
– Не совсем, господин премьер-министр. Атеист-церковник не смог бы получать за работу свое законное вознаграждение. Поэтому, когда они перестают верить в бога, то начинают называть себя модернистами.
Я был потрясен.
– Как же англиканская церковь может рекомендовать атеиста на пост епископа? Да еще в такой приход, как Бери Сент-Эдмундс!
Хамфри поудобнее скрестил ноги и мило улыбнулся.
– Может, и очень просто. Ведь англиканская церковь не столько религиозная, сколько социальная организация.
Для меня это что-то новое… Впрочем, я родом из не очень-то «социальной» среды.
– Да-да, социальная, – довольным тоном продолжил Хамфри. – Неотъемлемая часть социальной структуры нашего общества. Епископами назначаются те, кто умеют красиво говорить нужные вещи и правильно держать нож с вилкой. Тем самым вызывая у прихожан законное почтение.
Так вот, значит, что имел в виду Питер, говоря, что у Стэнфорда «в высшей степени удобная жена»!
– Неужели нет какого-нибудь более подходящего кандидата? – поинтересовался я.
По мнению Хамфри, на данный момент вряд ли. Видимо, потому что в последнее время появились две-три более привлекательные вакансии.
– Что же может быть более привлекательным, чем должность епископа, – невольно спросил я.
– Как что? – искренне удивился Хамфри. – Например, декан Виндзора. Или, скажем, декан Вестминстера… Поскольку обладатели этих высоких должностей получают возможность быть на короткой ноге с особами королевской крови.
Что ж, немного яснее.
– Значит, быть епископом – это просто вопрос статуса? – подытожил я. – А также возможность наряжаться в сутану и епископские гетры…
Хамфри одобрительно кивнул.
– Совершенно верно, господин премьер-министр. Хотя гетры сейчас одевают только в случае значительных религиозных событий… Например, для королевских приемов на открытом воздухе.
– Кстати, а почему сутаны и гетры сейчас, похоже, вышли из моды? – поинтересовался я.
– Потому что Церковь старается выглядеть более значимой, – ответил Хамфри.
– В глазах Бога?
– Конечно же нет, господин премьер-министр. Я имел в виду в социологическом смысле.
Короче говоря, идеальный кандидат, с точки зрения Церкви, являет собой нечто среднее между светским львом и социалистом.
Нас прервал приход Бернарда, который принес мне часть «послужного списка» Майка Стэнфорда. И часть эта действительно оказалась весьма поучительной: после окончания теологического колледжа он стал простым священником при епископе шеффилдском, затем получил повышение на должность епархиального советника по вопросам этнических сообществ и социальной ответственности. Организовывал конференции по проблемам межконфессиональных отношений, взаимодействия между христианами и марксистами, а также между христианами и женщинами «Гринэм-коммон» (частично феминистский, частично лесбийский лагерь пацифистски-марксистски настроенных женщин, незаконно разбитый у ворот военно-воздушной базы близ Ньюбери, графство Беркшир, где размещались американские крылатые ракеты. Только женщинам и детям было разрешено принимать участие в этой протестной акции, направленной против ядерных ракет, Соединенных Штатов и мужчин. Возможно, кстати, и в обратном порядке… Ракеты рассматривались в качестве фаллического символа. По мнению фрейдистов, для этого типа женщин характерен острый синдром явной зависти к пенису. Выражение любой формы поддержки женщинам «Гринем-коммон», даже весьма ограниченной, считалось «прогрессивным подходом». – Ред.) После чего Стэнфорд сначала стал священником Эссекского университета, затем вице-ректором теологического колледжа, ну а теперь он секретарь комитета по разоружению при Британском совете церквей.
В его curriculum vitae В профессиональной биографии – (прим. пер.)

был только один серьезный пробел.
– А простым викарием в приходе он когда-нибудь служил? – любопытства ради поинтересовался я.
Бернарда мой вопрос явно удивил.
– Нет, господин премьер-министр, священнослужители, которые хотят стать епископами, обычно избегают конкретной работы с паствой.
– Честолюбец, – заметил Хамфри.
– Как и Икар, – с загадочным видом произнес мой главный личный секретарь.
– Так или иначе, но политический смутьян нам ни к чему. Особенно в столь чувствительной области, как религия, – подвел я черту.
Бернард понимающе кивнул.
– Каким упрямцем был тот глупый грек, кто сына своего учил искусству летать как птица!
Я недовольно потребовал, чтобы он прекратил морочить мне голову греческими премудростями.
(Хэкер ошибался. Бернард Вули процитировал ему пьесу Шекспира «Генри VI», часть III. – Ред.)
Секретарь Кабинета отреагировал на мое решение осторожным одобрением. Сказал, что, выступая в качестве епископа и члена палаты лордов, Стэнфорд добавил бы нам всем немало лишней головной боли и проблем.
– Он совсем не тот человек, на которого можно рассчитывать, – добавил я. – От этих епископов вообще мало проку. Все, на что они способны, это постоянно выклянчивать у меня деньги на благотворительность. Но ведь нельзя же решать проблемы, каждый раз выбрасывая на это кучу денег! Особенно денег наших налогоплательщиков. Нет, нашей стране куда нужнее высокий дух моральной ответственности и больше надежды на себя и только на себя одного…
А Хамфри с понимающей улыбкой заметил:
– До чего же забавно наблюдать, как политики в наши дни все чаще говорят о морали, а епископы – о политике.
Что ж, в общем и целом он прав. К тому же Бернард привел нам еще один впечатляющий эпизод из карьеры Стэнфорда. Оказывается, в свое время он предложил возвести новую церковь в южной части Лондона, строительный проект которой предусматривал специальные помещения для приготовления апельсинового сока, «планирования семьи» и организации демонстраций, но никакого зала для Святого причастия. Впрочем, справедливости ради, следует добавить, что для этого вполне можно было использовать один из залов так называемого «двойного назначения».
– Да-да, конечно же, – многозначительно подтвердил Хамфри. – Ведь руководство Церковью находится в руках истинных теологов.
– Ну и что, интересно, это может означать? – спросил я.
– Видите ли, – с готовностью объяснил он, – теология – это отличное средство помогать агностикам оставаться в лоне церкви.
– Возможно, я несколько наивен, но… – начал было я, однако Хамфри не дал мне договорить.
– Господин премьер-министр, что вы! Никогда о себе не говорите так. Иначе…
Глупая лесть! Неужели ему было трудно употребить что-нибудь вроде ложной скромности! Конечно же, я совсем не считаю себя наивным! Я жестом заставил его замолчать и продолжил:
– Мне кажется, Церковью должны управлять простые, чистые, искренне верящие в Бога люди, а не приземленные политиканы, для которых главное – их собственная карьера.
– Да, само собой разумеется, хотя здесь можно возразить, что, по их глубочайшему убеждению, чем большего они добьются, тем больше смогут сделать для общества, – по-отечески улыбнувшись, парировал секретарь Кабинета. При этом даже не повысив голос.
– Все это не более чем лицемерное словоблудие, Хамфри.
Он пожал плечами.
– Собственно, вы хотели того же самого, когда добивались Номера 10, разве не так, господин премьер-министр?
Тут до меня дошло: а ведь он прав, тысячу раз прав! И тем не менее, этого Стэнфорда я все равно не хочу.
Хамфри терпеливо объяснил мне, что, конечно же, можно пойти самым простым путем – взять и отвергнуть обоих кандидатов. Хотя… прецедент получился бы поистине беспрецедентный, и в соответствующих кругах вряд ли вызвал бы одобрение.
– Даже если один из предложенных кандидатов хочет убрать из церкви Бога, а второй – убрать из нее королеву?
– Королева неотделима от англиканской церкви, господин премьер-министр. Она ее естественная составная часть.
– На самом деле? А Бог?
– Лично мне кажется, он, что называется, предмет выбора. Добровольного выбора! – ответил мой постоянный заместитель, допивая свой бокал с виски.

9 июня

Произошел интересный поворот событий в кумранском деле Фионы Мак-Грегор, той самой несчастной медсестры. Последние несколько дней от МИДа не было практически никаких известий. Что совсем неудивительно, поскольку наш МИД существует вовсе не для того, чтобы что-то делать, а в основном для того, чтобы объяснять, почему этого не следует делать!
За ужином я попытался было как можно популярнее растолковать это своей жене Энни, но она никак не хотела понять саму идею. Все время перебивала меня какими-то детскими, не имеющими прямого отношения к делу вопросами вроде: «Неужели им нет до этого дела?»
– Нет, – коротко ответил я.
Однако она, похоже, не поняла ответа и снова спросила:
– Но разве это не ужасно?
Конечно же, это ужасно! И наносит правительству непоправимый ущерб. Однако, несмотря на это, все эти мидовцы только пожимают плечами и тупо повторяют, что нам ни в коем случае не следует огорчать кумранцев.
– Наши функционеры просто не желают видеть ничего, что выходит за рамки их собственных эгоистических интересов, – не скрывая раздражения, констатировал я.
– Как же ей, наверное, тяжело, – сочувственно сказала Энни.
– Кому? – недоуменно спросил я, потом понял, что моя жена имеет в виду ту самую медсестру, и поспешил добавить. – Да, естественно, нелегко.
Энни холодно посмотрела на меня.
– Судя по всему, о ее судьбе ты волнуешься не больше, чем твой МИД, Джим.
Не думаю, что это так уж справедливо. Впрочем, по мнению моей жены, если МИД больше всего беспокоит его популярность среди арабов, то меня больше всего беспокоит моя собственная популярность среди британского электората. Но это не совсем так! Хотя если в какой-то части это и так, то что тут плохого? Я являюсь законно избранным представителем народа и, значит, просто обязан всемерно заботиться о том, чтобы мой электорат был доволен, разве нет?
К нам в квартиру, хотя и постучавшись, вошел Бернард. Ну надо же! Нельзя даже спокойно поужинать со своей собственной женой! Обязательно кто-нибудь ворвется и испортит аппетит! Мой главный личный секретарь был в пальто и явно собирался домой.
Он вежливо извинился, но сказал, что это важно и срочно.
– Только что позвонили из МИДа, господин премьер-министр. Епископ банбурийский и Церковное общество миссионеров только что объявили о направлении в Кумран декана Бейли-колледж с миссией милосердия. Оказать всю требуемую поддержку Фионе Мак-Грегор, той самой несчастной медсестре.
Что ж, отличная новость, ничего не скажешь. Не совсем понятно, правда, почему они направляют туда именно оксфордского профессора. По мнению Бернарда, потому что он верит в арабов.
– Узнать о том, что один из высших чинов англиканской церкви хоть во что-то верит, конечно же, приятно, – заметил я и, чуть подумав, спросил: – А вам не кажется, что эта миссия практически безнадежна?
– Надеюсь, нет, – ответил Бернард. – Поскольку, являясь истинным христианином, он одновременно великолепно знает и любит ислам. Так что, по сути, это может стать прямым контактом веры с верой.
Я довольно улыбнулся, попросил своего главного личного секретаря передать МИДу, что полностью поддерживаю данную поездку, и… Но Бернард, к моему глубочайшему удивлению, яростно затряс головой.
– Нет-нет, господин премьер-министр, наоборот, МИД очень хочет, чтобы вы ее немедленно отменили! Они просто вне себя от бешенства. Утверждают, что это совершенно бесполезный жест, который только нанесет вред нашим отношениям с дружественным государством.
Ну нет, это уж слишком! С чего бы мне ее отменять? Ведь сама идея весьма продуктивна. Ведь при любом исходе все будет выглядеть так, будто мы искренне беспокоимся о судьбе попавшей в беду британской подданной и, кто знает, может даже, спасем ее! Бернарда я отправил домой сразу же после того, как он напомнил мне, что Ламбетский дворец (лондонская резиденция архиепископов Кентерберийских – Ред.) настаивает на скорейшем принятии решения насчет вакансии в Бери Сент-Эдмундс.
Видимо, ничего не поняв, Энни попросила меня объяснить, что, собственно, происходит.
– Мне надо решить, кого назначить епископом.
Она громко расхохоталась.
– Тебе? Но это же нелепо!
Интересно, что здесь смешного? Меня, конечно, религиозным не назовешь, однако вера здесь совершенно ни при чем! Я – премьер-министр, и этим все сказано. Но поскольку моя жена упорно не хотела понимать, почему религия не имеет ничего общего с епископами, пришлось терпеливо объяснить ей, что они не более, чем самые обычные менеджеры, только в маскарадных облачениях.
Я даже показал ей кое-какие бумаги из красного кейса: англиканская Церковь является владелицей свыше 172 тысяч акров земли, нескольких тысяч арендных единиц собственности и инвестиций на общую сумму приблизительно в 1.6 миллиардов фунтов стерлингов, включая сельскохозяйственную, промышленную, коммерческую и жилую собственность, а также обширные лесные угодья. Поэтому на самом деле идеальный епископ являлся чем-то вроде корпоративного управляющего высшего звена – смесью банкира, менеджера и агента по недвижимости.
Особого впечатления на мою жену это почему-то не произвело.
– Поскольку я из тех, кто ходит в церковь, – сказала она, – то предпочла бы, чтобы ты, Джим, выбрал все-таки человека божьего.
– Послушай, Энни, один из тех, кого мне предложили, полон желания превратить англиканскую Церковь в некое религиозное движение.
Она кивнула головой.
– Понятно.
– А другой, которого мне пытаются навязать, кто бы ты думала? Модернист!
Поскольку Энни была верующей, она прекрасно знала, что это означает.
– Хочешь сказать, он марксист или атеист?
– И тот и другой! Причем если атеист – еще куда ни шло, то марксист для меня – сплошная головная боль. Особенно когда он начнет произносить свои речи в палате лордов.
– Неужели ты не можешь его отвергнуть? – поинтересовалась Энни. – Решение ведь твое и только твое.
– Лично мне очень хотелось бы, но… такое решение будет выглядеть как чисто политическое.
Энни, похоже, чего-то недопоняла.
– А разве ты сам только что не утверждал, что церковь и есть политика?
Я с трудом сдержался.
– Да, но это не должно выглядеть как политика!
Она ненадолго задумалась.
– Тогда почему бы тебе не отказать ему по религиозным мотивам?
Поскольку теперь я не совсем понимал, что она имеет в виду, Энни начала терпеливо задавать мне наводящие вопросы.
– Как ты считаешь, он верит в рай или ад?
Наивный вопрос.
– Конечно же, нет.
– А в непорочное зачатие?
– Вряд ли.
– Воскрешение?
– Не думаю. – До меня постепенно начинала доходить вся гениальность ее идеи.
А она с улыбкой спросила:
– Разве этого мало?
Моя жена просто великолепна! Простой здравый смысл, а как здорово все придумано! Ведь теперь я смогу сделать то, что предлагал мне Хамфри – потребовать других кандидатов, не рискуя, что это будет выглядеть, как дискриминация по политическим мотивам… Великолепно!
– Знаешь, мне нужен кандидат, который смог бы ладить со всеми и каждым, – сказал я Энни.
– То есть он не должен иметь никаких убеждений?
Конечно, звучит это несколько цинично, но… она права. Впрочем, есть и одно условие: было бы просто отлично, если бы он тяготел к христианству. Особого вреда от этого не будет, зато у меня появится что-то вроде своего, ручного христианина.
(На следующий же день, сопровождаемый громкой шумихой в прессе, достопочтенный Кристофер Смит, декан Бейли-колледж, отправился с широко разрекламированной миссией милосердия в Кумран. По прибытии туда он на целых три дня неожиданно пропал из вида, а затем столь же неожиданно объявился вновь с сенсационным заявлением, что ему удалось добиться освобождения Фионы Мак-Грегор, той самой молодой британской медсестры, которая находилась там в тюрьме и которой грозило суровое и позорное наказание. Их триумфальное возвращение в Англию ожидалось уже на следующий день. Для Британии это стало благой вестью – особенно учитывая тот печальный факт, что фунт стерлингов снова заметно пошатнулся. Постоянный заместитель министра иностранных дел сэр Ричард Уортон сделал в своем личном дневнике соответствующую запись, которую мы относительно недавно обнаружили в архиве МИДа в папке под грифом «Строго конфиденциально».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79