Нет, зря затеял я эту катавасию с женитьбой. Все Кать
ка! А я, человек подверженный чужому влиянию, поддался ее словам. И вот вед
ь взбрело в голову! До того времени, когда я буду натягивать одеяло зубами
, еще очень и очень далеко. Сто раз можно успеть жениться. И девяносто девя
ть раз развестись.
«Красногвардейская». Задумавшись, я толкнул дверь, собираясь выйти из ме
тро. Дверь не открывалась. Я внимательно вгляделся в черную надпись, выве
денную на стекле: «НЕТ ВЫХОДА».
Ну разве можно писать такое в общественных местах?! А если у человека горе
? Как прикажете ему понимать эту зловещую надпись? В философском смысле? Т
ак ведь и до самоубийства довести горемыку можно. Бьешься, ищешь выход из
тупика, мучаешься, старательно взращиваешь в себе надежду, и вот на тебе: «
Нет выхода».
Тот, с позволения сказать, пейзаж, что открылся моему взору в родном район
е, мало отличался от картинки, которая окружала Машин «медвежий угол». Ст
ранно, а я и не замечал. Почти те же дома, совсем нет деревьев, пустота, и ого
ньки, огоньки, огоньки.
Войдя во двор, я отыскал среди многочисленных разноцветных пятен окно Ви
тальки Рыбкина. Там еще мерцал красноватый свет. Если человек один, он вря
д ли станет наслаждаться зрелищем красного фонаря. Наверняка у Рыбкина э
та библиофилка Пастернак торчит. Деловое совещание, однако, затянулось.
Хорошо, наверное, когда жена отдыхает где-то за границей. На Канарах или г
де там они проводят свой отдых? Я, правда, не могу судить, хорошо это или пло
хо. И кому хорошо. Вот если бы у меня была жена… Ну-ну, не будем об этом.
Итак, Виталька и его Пастернак отменяются. Если честно, мне вовсе и не хоте
лось идти к Рыбкину. Меня уже несколько часов слегка знобило Ц начиная с
той минуты, как я выгрузился из метро в медвежьем углу мадам Еписеевой. К т
ому же верхняя челюсть начала неприятно пульсировать, что, по опыту, не пр
едвещало ничего хорошего.
Я открыл дверь своего жилища. Под воздействием сквозняка из-под моих ног,
словно вспугнутый кролик, а может, барсук, в кухню прошмыгнул гигантский
комок свалявшейся пыли. М-да, уборки эти стены давненько не видели. Сейчас
бы ванну принять, пропариться хорошенько. Но, увы, это невозможно. На прош
лой неделе мы с Тимирязьевым устроили небольшие посиделки, поэтому в ван
ной ждала своего часа грязная посуда. Вымыть ее руки все как-то не доходил
и.
Ц Еда, кстати, тоже отменяется, Ц сказал я вслух, присев на табуретку у та
инственно светившейся в темноте ниши холодильника.
Он был пуст. Если не считать черного сухаря палеозойских времен, пары увя
дших морковок и жидкости неизвестного происхождения, томившейся в майо
незной банке. Из этой продукции, конечно, можно что-нибудь сварганить, но
для этого нужно быть, во-первых, первоклассным поваром, а во-вторых, отпет
ым гурманом и ценителем деликатесов из подобной дряни.
Я с горечью захлопнул белую дверцу и побрел к дивану. Телевизор радостно
встретил меня мерзким писком и разноцветной сеткой на экране. От писка у
меня тотчас разболелся зуб. Пришлось осмотреть полочку над унитазом. Там
у меня хранились нехитрые лекарства, а именно анальгин и глюконат кальц
ия. Насчет глюконата не скажу, его лечебный эффект так, наверно, и останетс
я для меня тайной, а вот от чего помогает анальгин, я знал. Пошарив рукой, я н
аугад вытянул бумажную обойму каких-то таблеток. Глюконат! Анальгин зак
ончился еще в прошлый раз, когда у меня болела голова. И что теперь делать?
Аптеки-то давно закрыты. По соседям я не пойду даже в том случае, если буду
умирать.
Я склонился над раковиной и набрал полный рот холодной воды. Немного пол
егчало. Удовлетворившись результатом, я решил заняться насморком. Носу т
оже досталась хорошая порция ледяной жидкости. Высморкавшись по систем
е йогов, я почувствовал облегчение. Эх, если бы все болезни излечивались т
ак же легко!
Как только я взгромоздился на диван, боль опять взялась за свое. Рука потя
нулась к пачке «Явы». Тоже, между прочим, испытанное средство. Эксперимен
ты ставились на людях. Еще точнее, на мне. Но в пачке перекатывались две см
ятые сигаретины. Для бессонной ночи Ц а именно столько мне и придется ож
идать прихода врача, который выпишет бюллетень, Ц явно не достаточно.
Мои пальцы вынырнули из сигаретной пачки и сунулись к телефонному диску
. Так, кому бы позвонить? Кто у нас знает народные средства от зубной боли?
Ц Кать, я тебя не разбудил?
Кто еще мог вынести столь поздний звонок? Пусть даже от человека, страдаю
щего насморком и зубной болью?
Ц А, Васильев, ты, говорят, тут вовсю с моими подругами заигрываешь? Поздр
авляю!
Ц Какие подруги! Ц взвыл я. Ц Ты мне лучше скажи, есть какое-нибудь сред
ство от зубов?
Ц Есть, Ц веско ответила мадам Колосова. Ц Зубной врач, у которого ты не
был, наверное, с тех пор, как у тебя выпали молочные зубы.
Ц Я серьезно! Ц это было больше похоже на стон. Верхняя челюсть стрелял
а, как Анка-пулеметчица. Метко стреляла. Казалось, прямо в мозг. Ц Что-ниб
удь народное…
Ц Народное? Ц переспросила Катька. Ц Тебе «Калинку-малинку» или анал
ьгин?
Ц Да нет у меня анальгина! Выпил весь!
Ц Да, Васильев, ну ты попал… в ситуацию. Давай, открывай аптечку и перечис
ляй. Что за зверь там у тебя водится?
Ц Нет у меня никакой аптечки! А из животных только глюконат кальция!
Ц Кальций? Нет, кальций в твоем случае не панацея, Ц удрученно сказала К
эт.
Ц Что же мне делать? Ц вскричал я. Вернее, не я, а моя больная челюсть.
Ц Я, конечно, могу с тобой поговорить, если тебе это поможет, Ц предложил
а моя верная подруга и хохотнула: Ц Но вообще-то, больной, вам надо женить
ся. Тогда у вас эти проблемы отпадут сами собой…
Опять двадцать пять! Она бы еще мне зубы по утрам посоветовала чистить! Чи
стить-то я их, конечно, чищу, да что толку, если в Москве вода начисто лишена
фтора, как говорят медики. Словом, разозлился я на Катьку и гневно шмякнул
трубку на рычаг.
А боль все не отпускала. Хрен с ним, с носом, лишь бы треклятые зубы угомони
лись! В таком состоянии позвонишь хоть черту лысому, если он, конечно, даст
тебе дельный совет. Неожиданно я вспомнил об угощении мадам Еписеевой. Т
ак, огурцы, тридцать банок, салат, облепиха… Вот оно! Такая женщина должна
знать народное средство от любой болезни. А если эта женщина, по ее недавн
ему признанию, тебя еще и любит, то…
Дрожащей рукой я набрал заветный номер. После долгих гудков в трубке раз
дался недовольный басок хулигана Еписеева:
Ц Лех, ты, что ль? Опупел в такое время звонить?
Я тихонько опустил трубку на рычаг. Но в схватке между болью и стыдом побе
дила первая, и я опять стал накручивать диск.
Ц Лех, кончай, Ц угрожающе предупредил Еписеев после шести долгих гудк
ов.
Ц Здравствуй, Володя, Ц залебезил я. Ц А маму позови, пожалуйста.
На том конце воцарилось молчание. Потом раздался какой-то грохот, а за ним
последовали короткие, зубодробящие гудки. Теперь, видно, чего-то устыдил
ся хулиган Еписеев. Я набрался наглости и позвонил еще раз.
Ц Да? Ц раздался голос Маши, показавшийся мне музыкой небес.
Ц Машенька! Ц закричал я, будто звонил по меньшей мере с той стороны зем
ного шара или вовсе с другой планеты. Ц Добрый вечер еще раз! Я тебя тоже о
чень люблю! Ц И сразу, без перехода: Ц Ты знаешь какое-нибудь народное ср
едство от зубов?
Ц Это ты, Арсений? Ц ничуть не удивившись, спросила мать хулигана и нача
ла диктовать будто по писаному: Ц Во-первых, возьми красную шерстяную ни
тку Ц если у тебя она есть Ц и обвяжи вокруг того запястья, с какой сторо
ны у тебя болит зуб, шесть раз. Во-вторых, чеснок. Его засунь в ухо с противо
положной стороны…
Ц А морковку можно? Ц перебил я. Ц У меня чеснока нет.
Ц Нет чеснока? Ц удивилась Маша. Ц Странно. Ну тогда попробуй одно не оч
ень приятное средство. (Словно чеснок в ухе Ц это чертовски приятно!) Ты, р
азумеется, не пьешь, но вдруг у тебя где-нибудь затерялась рюмочка водки?
Размешай ее с перцем и солью. И выпей…
Ц Спасибо, Машенька! Ц заорал я, но она решительно продолжила:
Ц Подожди, это еще не все. Надень на шею янтарные бусы. Так даже младенцам
делают. Говорят, очень помогает, когда зубки режутся…
Ц Но у меня-то зубки не режутся! Скорее наоборот Ц вываливаются.
Ц Это не имеет значения, Ц авторитетно сказала Маша.
Я хотел распрощаться со своей благодетельницей и бежать претворять в жи
знь ее народные указания, но не тут-то было. Мадам Еписеева, подобно всем ж
енщинам, затеяла совершенно бессмысленный разговор.
Ц А ты правда меня любишь? Ц спросила она. Голос ее звенел. Наверное, в мо
ем телефоне барахлила мембрана.
Ц Правда, правда, Ц торопливо ответил я и добавил, чтобы не возникло сом
нений: Ц Давно…
Ц Давно? Ц в голосе Марии Еписеевой прозвучал неподдельный интерес. Ц
С каких же это пор?
Ц С тех самых, как ты стала ходить на собрания! Уже полтора года, Ц нагло
ответил я, вспомнив свои подсчеты в метро. Ц Машенька! Ц закричал я от не
ожиданной вспышки боли. Ц Давай все обсудим как-нибудь потом, в театре, в
музее, у черта лысого, где хочешь! Только не сейчас!
Ц Ну что ж, Ц обиженно поймала меня на слове ночная собеседница, Ц тогд
а я жду твоего приглашения. Спокойной ночи.
Я остервенело бухнул трубку и помчался следовать Машиным указаниям.
Ц Красная нитка, красная нитка, шерстяная красная нитка, Ц бубнил я в по
исках хоть какой-нибудь нити.
Красной, да еще и шерстяной, мне что-то не попадалось. Попадались все боль
ше какие-то серые, совсем не шерстяные и пыльные. С отчаяния я отодрал от с
инего синтетического пледа волоконце и повязал им руку. Чуть повыше локт
я.
Ц Так, Ц с удовлетворением отметил я, ожидая прекращения невыносимой б
оли, Ц это сделано!
Теперь бусы, пропади они пропадом. Где я ей возьму бусы? Ладно, главное Ц н
айти что-нибудь похожее. Я оторвал от пледа еще одну нитку и нанизал на не
е несколько бельевых пуговиц. Это сооружение я и нацепил на шею. Боль, одна
ко, не отступала.
Чеснока у меня точно нет, подумал я. А водка? Что мы пили с Ленькой Тимирязь
евым? Ее, родимую. Я ворвался на кухню и, как алкоголик, принялся сливать из
бутылок, в избытке скопившихся там, последние жалкие капли в рюмочку.
Мало-помалу рюмочка наполнилась. Щедро сыпанув из перечницы и солонки, я
размешал эту адскую смесь и залпом выпил. Мои глаза едва не вылезли из орб
ит! Вот это средство так средство! Какая там боль, я себя несколько минут н
е помнил.
В моей душе завозилась трепетная любовь к моей спасительнице. Не к водке,
конечно. К Маше. Я с наслаждением плюхнулся на диван и постарался заснуть.
Через пять минут в верхней челюсти опять возникла подозрительная пульс
ация. Решив предупредить атаку врага, я вскочил и подбежал к окну.
Рыбкин не спал. Его окно по-прежнему одиноко мерцало красным светом сред
и темной махины многоэтажного дома.
Через пару минут я стоял у бронированной двери своего институтского тов
арища и осатанело, как клопа, давил кнопку его импортного звонка.
Ц Ба, Арсюша! Ц радостно и в то же время недовольно раздалось из-за желез
а. Ц Какими судьбами? Ты на часы посмотрел или просто так зашел?
Ц Виталик, умоляю, Ц проскрежетал я, Ц чеснока… То есть анальгину!
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась всклокоченная Виталькина голо
ва:
Ц Ты всегда по ночам ешь чеснок и пьешь анальгин?
Ц Нет, только сегодня…
Ц Это радует, Ц вздохнул Рыбкин и крикнул куда-то в глубину квартиры: Ц
Лариса, посмотри там аспирин, байеровский! Тут товарищу дурно!
Он распахнул дверь пошире и втащил меня в прихожую.
Ц Батюшки, Ц воскликнул Виталька, разглядев синяки под моими вылезавш
ими из орбит глазами, Ц да кто ж тебя так?
Я глянул в зеркало, подсвеченное двумя лампочками. Там в полный рост маяч
ило папуасообразное существо с перекошенным лицом и изжелта-синими тен
ями под вытаращенными бельмами. На шее существа болтались ритуальные пу
говичные бусы.
Ц Заболел я, Ц застенчиво пояснил я надтреснутым голосом.
Ц Это я вижу, Ц сказал Рыбкин.
Тут из просторного рыбкинского коридора донеслось цоканье, словно там п
роезжал наряд конной милиции (габариты коридора, в общем-то, позволяли), и
в следующую секунду в прихожей возникла высокая тонкая дива в шелковом к
оротком халатике и золотых очках на вздернутом до неприличия носике. В р
уках дива держала антикварный кубок с какой-то шипучей смесью.
Ц Теперь видишь, кого упустил? Ц шепнул мне Виталька.
Я понял, что это и есть хваленая наследница поэта Пастернака.
Ц А это тот самый Арсений, о котором я тебе говорил, Ц сообщил Рыбкин дам
е с кубком.
Она вежливо ответила:
Ц Очень приятно, Ц и сунула мне кубок.
Я втянул живот, сорвал с шеи бусы и, почему-то уставившись на золоченые ту
фельки дивы, выдул содержимое кубка до дна.
Ц Ну что, может, пройдешь? Ц поинтересовался Виталька.
Через открытую дверь виднелся краешек стола, уставленного закусками, и р
азобранный диван. Я сглотнул и отказался.
Ц Ну, как хочешь, Ц с удовлетворением развел толстыми руками Рыбкин. Ц
Заходи, если что…
Металлическая дверь начала медленно оттирать меня на лестницу. В послед
нее мгновенье я увидел портрет Виталькиной жены. Она укоризненно взирал
а на меня.
Глава 12
Врача вызывали?
В четыре утра меня разбудил телефонный звонок. Голова раскалывалась. Пох
оже, я все-таки заболел. Зубы, правда, угомонились. Уже хорошо! Я снял трубку
мерзко дребезжащего аппарата.
Ц Старик, не подскажешь, сколько башен у Кремля? Забыл, понимаешь, как вто
рая от Спасской, если по часовой стрелке, называется, Ц миролюбивый и бод
рый голос Леньки Тимирязьева, казалось, издевался. Ц А то мы тут кроссвор
д разгадываем…
После ресторанной службы Ленька, случалось, приводил к себе девиц. Так ск
азать, поклонниц, которым особенно понравились его саксофонные завыван
ия. Ладно, в этом ничего особенного нет. Но теперь я неожиданно выяснил, чт
о мой друг, оказывается, еще и псих. Кому придет в голову приводить домой ж
енщину и всю ночь разгадывать с ней кроссворд? Правда, Ленька жил с матерь
ю, но это обстоятельство ничуть не оправдывало его.
Для верности я еще раз глянул на часы Ц так и есть, пять минут пятого.
Ц Ты что, охренел? У тебя как с головой-то? Человек, понимаешь, только засн
ул. Только утихомирил зубы… И тут ты звонишь!..
Ц Старичок, Ц виновато забормотал Тимирязьев, Ц я думал, ты не спишь…
Ц Теперь уж точно не буду, Ц зло заметил я.
Ц Тут такое дело. Думаешь, мне охота на ночь глядя кроссворды разгадыват
ь? Ошибаешься… Прямо не знаю, что и делать… Увязалась тут со мной одна. Кра
сивая, шельма! Ну, думаю, все Ц чики-брики. Купил ликера, на ананас разорилс
я, мать к подруге отправил ночевать… Все в ажуре. И вот, пожалуйста, кроссв
орды! Уже третий час разгадываем, и хоть бы хны! Сам не пойму, в чем дело, Ц п
ожаловался Ленька.
Ц Ну а я-то чем тебе могу помочь?
Ц Да в общем-то, ничем. Я просто думал, ты учитель, у вас там экскурсии всяк
ие… Ты ж наверняка знаешь, как вторая башня от Спасской…
Я взревел:
Ц Да ты спятил! Какие могут быть башни в четыре часа ночи!
Ц Старик, ты пойми, Ц начал оправдываться любитель кроссвордов, Ц чем
быстрей мы эту дрянь разгадаем, тем быстрей… Ну, ты понимаешь.
Ц Я понимаю только то, что в это время у человека может быть лишь одно жел
ание Ц СПАТЬ!!!
Трубка полетела на свое законное место, но заснуть я уже не мог. В носу све
рбило, видимо, поднялась температура. Чертов Тимирязьев! И кто только при
думывает эти кроссворды!
«Сон, однако, бежал меня», Ц как писали русские классики. Или: «Ночь пахну
ла в мужественное лицо Реджинальда таинственной сыростью и прохладой»,
Ц как пишут теперь. А если выражаться без затей, пошел третий час моей бес
сонницы. С улицы донеслись первые звуки. Кто-то с наивной безнадежностью
пытался завести «Запорожец». Мотор стрекотал и гремел, как пустая консер
вная банка. Драндулет не заводился. Во мне кипела ярость. В конце концов вс
е это мне осточертело. В голове зародился план мести. К слову, это была одн
а из любимейших шуток нашего физрука Мухрыгина.
На часах Ц десять минут седьмого. Это значит, что сон Тимирязьева в самом
разгаре, если он, конечно, спит. Да нет, наверняка спит. Насколько я могу дог
адываться, девушки, которые после ликера требуют кроссворда, разгадав ег
о, обычно уезжают домой. С первым поездом метро. Мол, пошалили и будет. А вот
любвеобильный юноша Тимирязьев сейчас у меня попляшет. Месть будет ужас
ной!
Устроившись поудобнее около телефона, я набрал номер и прислонился боль
ной головой к динамику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
ка! А я, человек подверженный чужому влиянию, поддался ее словам. И вот вед
ь взбрело в голову! До того времени, когда я буду натягивать одеяло зубами
, еще очень и очень далеко. Сто раз можно успеть жениться. И девяносто девя
ть раз развестись.
«Красногвардейская». Задумавшись, я толкнул дверь, собираясь выйти из ме
тро. Дверь не открывалась. Я внимательно вгляделся в черную надпись, выве
денную на стекле: «НЕТ ВЫХОДА».
Ну разве можно писать такое в общественных местах?! А если у человека горе
? Как прикажете ему понимать эту зловещую надпись? В философском смысле? Т
ак ведь и до самоубийства довести горемыку можно. Бьешься, ищешь выход из
тупика, мучаешься, старательно взращиваешь в себе надежду, и вот на тебе: «
Нет выхода».
Тот, с позволения сказать, пейзаж, что открылся моему взору в родном район
е, мало отличался от картинки, которая окружала Машин «медвежий угол». Ст
ранно, а я и не замечал. Почти те же дома, совсем нет деревьев, пустота, и ого
ньки, огоньки, огоньки.
Войдя во двор, я отыскал среди многочисленных разноцветных пятен окно Ви
тальки Рыбкина. Там еще мерцал красноватый свет. Если человек один, он вря
д ли станет наслаждаться зрелищем красного фонаря. Наверняка у Рыбкина э
та библиофилка Пастернак торчит. Деловое совещание, однако, затянулось.
Хорошо, наверное, когда жена отдыхает где-то за границей. На Канарах или г
де там они проводят свой отдых? Я, правда, не могу судить, хорошо это или пло
хо. И кому хорошо. Вот если бы у меня была жена… Ну-ну, не будем об этом.
Итак, Виталька и его Пастернак отменяются. Если честно, мне вовсе и не хоте
лось идти к Рыбкину. Меня уже несколько часов слегка знобило Ц начиная с
той минуты, как я выгрузился из метро в медвежьем углу мадам Еписеевой. К т
ому же верхняя челюсть начала неприятно пульсировать, что, по опыту, не пр
едвещало ничего хорошего.
Я открыл дверь своего жилища. Под воздействием сквозняка из-под моих ног,
словно вспугнутый кролик, а может, барсук, в кухню прошмыгнул гигантский
комок свалявшейся пыли. М-да, уборки эти стены давненько не видели. Сейчас
бы ванну принять, пропариться хорошенько. Но, увы, это невозможно. На прош
лой неделе мы с Тимирязьевым устроили небольшие посиделки, поэтому в ван
ной ждала своего часа грязная посуда. Вымыть ее руки все как-то не доходил
и.
Ц Еда, кстати, тоже отменяется, Ц сказал я вслух, присев на табуретку у та
инственно светившейся в темноте ниши холодильника.
Он был пуст. Если не считать черного сухаря палеозойских времен, пары увя
дших морковок и жидкости неизвестного происхождения, томившейся в майо
незной банке. Из этой продукции, конечно, можно что-нибудь сварганить, но
для этого нужно быть, во-первых, первоклассным поваром, а во-вторых, отпет
ым гурманом и ценителем деликатесов из подобной дряни.
Я с горечью захлопнул белую дверцу и побрел к дивану. Телевизор радостно
встретил меня мерзким писком и разноцветной сеткой на экране. От писка у
меня тотчас разболелся зуб. Пришлось осмотреть полочку над унитазом. Там
у меня хранились нехитрые лекарства, а именно анальгин и глюконат кальц
ия. Насчет глюконата не скажу, его лечебный эффект так, наверно, и останетс
я для меня тайной, а вот от чего помогает анальгин, я знал. Пошарив рукой, я н
аугад вытянул бумажную обойму каких-то таблеток. Глюконат! Анальгин зак
ончился еще в прошлый раз, когда у меня болела голова. И что теперь делать?
Аптеки-то давно закрыты. По соседям я не пойду даже в том случае, если буду
умирать.
Я склонился над раковиной и набрал полный рот холодной воды. Немного пол
егчало. Удовлетворившись результатом, я решил заняться насморком. Носу т
оже досталась хорошая порция ледяной жидкости. Высморкавшись по систем
е йогов, я почувствовал облегчение. Эх, если бы все болезни излечивались т
ак же легко!
Как только я взгромоздился на диван, боль опять взялась за свое. Рука потя
нулась к пачке «Явы». Тоже, между прочим, испытанное средство. Эксперимен
ты ставились на людях. Еще точнее, на мне. Но в пачке перекатывались две см
ятые сигаретины. Для бессонной ночи Ц а именно столько мне и придется ож
идать прихода врача, который выпишет бюллетень, Ц явно не достаточно.
Мои пальцы вынырнули из сигаретной пачки и сунулись к телефонному диску
. Так, кому бы позвонить? Кто у нас знает народные средства от зубной боли?
Ц Кать, я тебя не разбудил?
Кто еще мог вынести столь поздний звонок? Пусть даже от человека, страдаю
щего насморком и зубной болью?
Ц А, Васильев, ты, говорят, тут вовсю с моими подругами заигрываешь? Поздр
авляю!
Ц Какие подруги! Ц взвыл я. Ц Ты мне лучше скажи, есть какое-нибудь сред
ство от зубов?
Ц Есть, Ц веско ответила мадам Колосова. Ц Зубной врач, у которого ты не
был, наверное, с тех пор, как у тебя выпали молочные зубы.
Ц Я серьезно! Ц это было больше похоже на стон. Верхняя челюсть стрелял
а, как Анка-пулеметчица. Метко стреляла. Казалось, прямо в мозг. Ц Что-ниб
удь народное…
Ц Народное? Ц переспросила Катька. Ц Тебе «Калинку-малинку» или анал
ьгин?
Ц Да нет у меня анальгина! Выпил весь!
Ц Да, Васильев, ну ты попал… в ситуацию. Давай, открывай аптечку и перечис
ляй. Что за зверь там у тебя водится?
Ц Нет у меня никакой аптечки! А из животных только глюконат кальция!
Ц Кальций? Нет, кальций в твоем случае не панацея, Ц удрученно сказала К
эт.
Ц Что же мне делать? Ц вскричал я. Вернее, не я, а моя больная челюсть.
Ц Я, конечно, могу с тобой поговорить, если тебе это поможет, Ц предложил
а моя верная подруга и хохотнула: Ц Но вообще-то, больной, вам надо женить
ся. Тогда у вас эти проблемы отпадут сами собой…
Опять двадцать пять! Она бы еще мне зубы по утрам посоветовала чистить! Чи
стить-то я их, конечно, чищу, да что толку, если в Москве вода начисто лишена
фтора, как говорят медики. Словом, разозлился я на Катьку и гневно шмякнул
трубку на рычаг.
А боль все не отпускала. Хрен с ним, с носом, лишь бы треклятые зубы угомони
лись! В таком состоянии позвонишь хоть черту лысому, если он, конечно, даст
тебе дельный совет. Неожиданно я вспомнил об угощении мадам Еписеевой. Т
ак, огурцы, тридцать банок, салат, облепиха… Вот оно! Такая женщина должна
знать народное средство от любой болезни. А если эта женщина, по ее недавн
ему признанию, тебя еще и любит, то…
Дрожащей рукой я набрал заветный номер. После долгих гудков в трубке раз
дался недовольный басок хулигана Еписеева:
Ц Лех, ты, что ль? Опупел в такое время звонить?
Я тихонько опустил трубку на рычаг. Но в схватке между болью и стыдом побе
дила первая, и я опять стал накручивать диск.
Ц Лех, кончай, Ц угрожающе предупредил Еписеев после шести долгих гудк
ов.
Ц Здравствуй, Володя, Ц залебезил я. Ц А маму позови, пожалуйста.
На том конце воцарилось молчание. Потом раздался какой-то грохот, а за ним
последовали короткие, зубодробящие гудки. Теперь, видно, чего-то устыдил
ся хулиган Еписеев. Я набрался наглости и позвонил еще раз.
Ц Да? Ц раздался голос Маши, показавшийся мне музыкой небес.
Ц Машенька! Ц закричал я, будто звонил по меньшей мере с той стороны зем
ного шара или вовсе с другой планеты. Ц Добрый вечер еще раз! Я тебя тоже о
чень люблю! Ц И сразу, без перехода: Ц Ты знаешь какое-нибудь народное ср
едство от зубов?
Ц Это ты, Арсений? Ц ничуть не удивившись, спросила мать хулигана и нача
ла диктовать будто по писаному: Ц Во-первых, возьми красную шерстяную ни
тку Ц если у тебя она есть Ц и обвяжи вокруг того запястья, с какой сторо
ны у тебя болит зуб, шесть раз. Во-вторых, чеснок. Его засунь в ухо с противо
положной стороны…
Ц А морковку можно? Ц перебил я. Ц У меня чеснока нет.
Ц Нет чеснока? Ц удивилась Маша. Ц Странно. Ну тогда попробуй одно не оч
ень приятное средство. (Словно чеснок в ухе Ц это чертовски приятно!) Ты, р
азумеется, не пьешь, но вдруг у тебя где-нибудь затерялась рюмочка водки?
Размешай ее с перцем и солью. И выпей…
Ц Спасибо, Машенька! Ц заорал я, но она решительно продолжила:
Ц Подожди, это еще не все. Надень на шею янтарные бусы. Так даже младенцам
делают. Говорят, очень помогает, когда зубки режутся…
Ц Но у меня-то зубки не режутся! Скорее наоборот Ц вываливаются.
Ц Это не имеет значения, Ц авторитетно сказала Маша.
Я хотел распрощаться со своей благодетельницей и бежать претворять в жи
знь ее народные указания, но не тут-то было. Мадам Еписеева, подобно всем ж
енщинам, затеяла совершенно бессмысленный разговор.
Ц А ты правда меня любишь? Ц спросила она. Голос ее звенел. Наверное, в мо
ем телефоне барахлила мембрана.
Ц Правда, правда, Ц торопливо ответил я и добавил, чтобы не возникло сом
нений: Ц Давно…
Ц Давно? Ц в голосе Марии Еписеевой прозвучал неподдельный интерес. Ц
С каких же это пор?
Ц С тех самых, как ты стала ходить на собрания! Уже полтора года, Ц нагло
ответил я, вспомнив свои подсчеты в метро. Ц Машенька! Ц закричал я от не
ожиданной вспышки боли. Ц Давай все обсудим как-нибудь потом, в театре, в
музее, у черта лысого, где хочешь! Только не сейчас!
Ц Ну что ж, Ц обиженно поймала меня на слове ночная собеседница, Ц тогд
а я жду твоего приглашения. Спокойной ночи.
Я остервенело бухнул трубку и помчался следовать Машиным указаниям.
Ц Красная нитка, красная нитка, шерстяная красная нитка, Ц бубнил я в по
исках хоть какой-нибудь нити.
Красной, да еще и шерстяной, мне что-то не попадалось. Попадались все боль
ше какие-то серые, совсем не шерстяные и пыльные. С отчаяния я отодрал от с
инего синтетического пледа волоконце и повязал им руку. Чуть повыше локт
я.
Ц Так, Ц с удовлетворением отметил я, ожидая прекращения невыносимой б
оли, Ц это сделано!
Теперь бусы, пропади они пропадом. Где я ей возьму бусы? Ладно, главное Ц н
айти что-нибудь похожее. Я оторвал от пледа еще одну нитку и нанизал на не
е несколько бельевых пуговиц. Это сооружение я и нацепил на шею. Боль, одна
ко, не отступала.
Чеснока у меня точно нет, подумал я. А водка? Что мы пили с Ленькой Тимирязь
евым? Ее, родимую. Я ворвался на кухню и, как алкоголик, принялся сливать из
бутылок, в избытке скопившихся там, последние жалкие капли в рюмочку.
Мало-помалу рюмочка наполнилась. Щедро сыпанув из перечницы и солонки, я
размешал эту адскую смесь и залпом выпил. Мои глаза едва не вылезли из орб
ит! Вот это средство так средство! Какая там боль, я себя несколько минут н
е помнил.
В моей душе завозилась трепетная любовь к моей спасительнице. Не к водке,
конечно. К Маше. Я с наслаждением плюхнулся на диван и постарался заснуть.
Через пять минут в верхней челюсти опять возникла подозрительная пульс
ация. Решив предупредить атаку врага, я вскочил и подбежал к окну.
Рыбкин не спал. Его окно по-прежнему одиноко мерцало красным светом сред
и темной махины многоэтажного дома.
Через пару минут я стоял у бронированной двери своего институтского тов
арища и осатанело, как клопа, давил кнопку его импортного звонка.
Ц Ба, Арсюша! Ц радостно и в то же время недовольно раздалось из-за желез
а. Ц Какими судьбами? Ты на часы посмотрел или просто так зашел?
Ц Виталик, умоляю, Ц проскрежетал я, Ц чеснока… То есть анальгину!
Дверь приоткрылась, и в щель просунулась всклокоченная Виталькина голо
ва:
Ц Ты всегда по ночам ешь чеснок и пьешь анальгин?
Ц Нет, только сегодня…
Ц Это радует, Ц вздохнул Рыбкин и крикнул куда-то в глубину квартиры: Ц
Лариса, посмотри там аспирин, байеровский! Тут товарищу дурно!
Он распахнул дверь пошире и втащил меня в прихожую.
Ц Батюшки, Ц воскликнул Виталька, разглядев синяки под моими вылезавш
ими из орбит глазами, Ц да кто ж тебя так?
Я глянул в зеркало, подсвеченное двумя лампочками. Там в полный рост маяч
ило папуасообразное существо с перекошенным лицом и изжелта-синими тен
ями под вытаращенными бельмами. На шее существа болтались ритуальные пу
говичные бусы.
Ц Заболел я, Ц застенчиво пояснил я надтреснутым голосом.
Ц Это я вижу, Ц сказал Рыбкин.
Тут из просторного рыбкинского коридора донеслось цоканье, словно там п
роезжал наряд конной милиции (габариты коридора, в общем-то, позволяли), и
в следующую секунду в прихожей возникла высокая тонкая дива в шелковом к
оротком халатике и золотых очках на вздернутом до неприличия носике. В р
уках дива держала антикварный кубок с какой-то шипучей смесью.
Ц Теперь видишь, кого упустил? Ц шепнул мне Виталька.
Я понял, что это и есть хваленая наследница поэта Пастернака.
Ц А это тот самый Арсений, о котором я тебе говорил, Ц сообщил Рыбкин дам
е с кубком.
Она вежливо ответила:
Ц Очень приятно, Ц и сунула мне кубок.
Я втянул живот, сорвал с шеи бусы и, почему-то уставившись на золоченые ту
фельки дивы, выдул содержимое кубка до дна.
Ц Ну что, может, пройдешь? Ц поинтересовался Виталька.
Через открытую дверь виднелся краешек стола, уставленного закусками, и р
азобранный диван. Я сглотнул и отказался.
Ц Ну, как хочешь, Ц с удовлетворением развел толстыми руками Рыбкин. Ц
Заходи, если что…
Металлическая дверь начала медленно оттирать меня на лестницу. В послед
нее мгновенье я увидел портрет Виталькиной жены. Она укоризненно взирал
а на меня.
Глава 12
Врача вызывали?
В четыре утра меня разбудил телефонный звонок. Голова раскалывалась. Пох
оже, я все-таки заболел. Зубы, правда, угомонились. Уже хорошо! Я снял трубку
мерзко дребезжащего аппарата.
Ц Старик, не подскажешь, сколько башен у Кремля? Забыл, понимаешь, как вто
рая от Спасской, если по часовой стрелке, называется, Ц миролюбивый и бод
рый голос Леньки Тимирязьева, казалось, издевался. Ц А то мы тут кроссвор
д разгадываем…
После ресторанной службы Ленька, случалось, приводил к себе девиц. Так ск
азать, поклонниц, которым особенно понравились его саксофонные завыван
ия. Ладно, в этом ничего особенного нет. Но теперь я неожиданно выяснил, чт
о мой друг, оказывается, еще и псих. Кому придет в голову приводить домой ж
енщину и всю ночь разгадывать с ней кроссворд? Правда, Ленька жил с матерь
ю, но это обстоятельство ничуть не оправдывало его.
Для верности я еще раз глянул на часы Ц так и есть, пять минут пятого.
Ц Ты что, охренел? У тебя как с головой-то? Человек, понимаешь, только засн
ул. Только утихомирил зубы… И тут ты звонишь!..
Ц Старичок, Ц виновато забормотал Тимирязьев, Ц я думал, ты не спишь…
Ц Теперь уж точно не буду, Ц зло заметил я.
Ц Тут такое дело. Думаешь, мне охота на ночь глядя кроссворды разгадыват
ь? Ошибаешься… Прямо не знаю, что и делать… Увязалась тут со мной одна. Кра
сивая, шельма! Ну, думаю, все Ц чики-брики. Купил ликера, на ананас разорилс
я, мать к подруге отправил ночевать… Все в ажуре. И вот, пожалуйста, кроссв
орды! Уже третий час разгадываем, и хоть бы хны! Сам не пойму, в чем дело, Ц п
ожаловался Ленька.
Ц Ну а я-то чем тебе могу помочь?
Ц Да в общем-то, ничем. Я просто думал, ты учитель, у вас там экскурсии всяк
ие… Ты ж наверняка знаешь, как вторая башня от Спасской…
Я взревел:
Ц Да ты спятил! Какие могут быть башни в четыре часа ночи!
Ц Старик, ты пойми, Ц начал оправдываться любитель кроссвордов, Ц чем
быстрей мы эту дрянь разгадаем, тем быстрей… Ну, ты понимаешь.
Ц Я понимаю только то, что в это время у человека может быть лишь одно жел
ание Ц СПАТЬ!!!
Трубка полетела на свое законное место, но заснуть я уже не мог. В носу све
рбило, видимо, поднялась температура. Чертов Тимирязьев! И кто только при
думывает эти кроссворды!
«Сон, однако, бежал меня», Ц как писали русские классики. Или: «Ночь пахну
ла в мужественное лицо Реджинальда таинственной сыростью и прохладой»,
Ц как пишут теперь. А если выражаться без затей, пошел третий час моей бес
сонницы. С улицы донеслись первые звуки. Кто-то с наивной безнадежностью
пытался завести «Запорожец». Мотор стрекотал и гремел, как пустая консер
вная банка. Драндулет не заводился. Во мне кипела ярость. В конце концов вс
е это мне осточертело. В голове зародился план мести. К слову, это была одн
а из любимейших шуток нашего физрука Мухрыгина.
На часах Ц десять минут седьмого. Это значит, что сон Тимирязьева в самом
разгаре, если он, конечно, спит. Да нет, наверняка спит. Насколько я могу дог
адываться, девушки, которые после ликера требуют кроссворда, разгадав ег
о, обычно уезжают домой. С первым поездом метро. Мол, пошалили и будет. А вот
любвеобильный юноша Тимирязьев сейчас у меня попляшет. Месть будет ужас
ной!
Устроившись поудобнее около телефона, я набрал номер и прислонился боль
ной головой к динамику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37