В бюваре была специальная бумага для тайнописи. В заклю
чение ему рассказали о способах связи с Моссадом, которые были отработан
ы во время обучения Монкады в Чили.
Он будет посылать письма о шахматных партиях Ц Монкада и в самом деле бы
л большим любителем шахмат Ц своему знакомому по переписке угандийцу Д
жастину Бокомо, который работал в генеральном секретариате штаб-кварти
ры ООН в Нью-Йорке. Его письмо всегда будет отправляться из Багдада тольк
о с дипломатической почтой, направляемой в Нью-Йорк. Ответы Монкада такж
е будет получать от мистера Бокомо из Нью-Йорка.
Бенс Монкада, разумеется, этого не знал, но в Нью-Йорке и в самом деле жил уг
андиец по фамилии Бокомо. Впрочем, важнее то, что в почтовом офисе ООН рабо
тал агент Моссада, которому было поручено перехватывать письма Монкады.
Письма от Бокомо будут написаны только на одной стороне листа, а на друго
й после специальной обработки появится перечень вопросов, интересующи
х Моссад. Этот перечень нужно будет сфотографировать (так, чтобы этого ни
кто не видел) и фотокопию передать Иерихону через один из обусловленных
тайников. Ответ Иерихона, вероятно, будет написан замысловатой арабской
вязью. Каждую страницу ответа нужно будет сфотографировать десять раз (н
а случай возможных дефектов), а пленку отправить Бокомо.
Оказавшийся снова в Багдаде молодой чилиец был перепуган до смерти, но т
ем не менее подготовил шесть тайников, большей частью за непрочно держащ
имися кирпичами в старых стенах и полуразрушенных зданиях или под плита
ми мостовых в пустынных переулках, а один Ц под каменным подоконником б
есхозного магазина.
Монкада ждал, что его вот-вот схватит кошмарный Амн-аль-Амм, но встречал л
ишь мирных жителей Багдада, столь же обходительных и гостеприимных, как
и прежде. Никто не обращал внимания на любознательного иностранного тур
иста, бродившего по узким улочкам и переулкам Старого города, Армянского
квартала, по базару в Касре, где торговали фруктами и овощами, по старым к
ладбищам Ц везде, где можно было надеяться найти полуразрушенные стары
е стены и расшатанные плиты мостовых, заглядывать под которые не придет
в голову никому и никогда.
Монкада тщательно описал расположение шести тайников, три из которых пр
едназначались для передачи писем Иерихону, а три других Ц для получения
ответов от него. Кроме того, Монкада нашел шесть мест Ц на стенах, ворота
х, ставнях, Ц где начерченный мелом неприметный условный знак даст знат
ь Иерихону, что в определенном тайнике его ждет письмо, или сообщит Монка
де, что в другом тайнике лежит готовый ответ Иерихона.
Каждая меловая отметка соответствовала определенному тайнику. Монкада
описал расположение тайников и меловых отметок настолько подробно, что
Иерихон без труда найдет их только по этому описанию.
Монкада постоянно проверял, не тянется ли за ним пешком или на автомобил
е «хвост». Лишь однажды он обнаружил наблюдение, но настолько открытое и
ленивое, что даже он понял: Амн-али-Амм по очереди следит за всеми диплома
тами, просто на всякий случай. На следующий день «хвоста» не оказалась, и М
онкада снова принялся за работу.
Когда все было готово, чилиец напечатал на пишущей машинке, где располож
ены тайники и места для меловых отметок, ленту тут же уничтожил, сфотогра
фировал напечатанное, сжег машинописный экземпляр, а пленку отослал мис
теру Бокомо. Небольшой пакет попал сначала в почтовый офис здания ООН на
Ист-Ривер в Нью-Йорке, а оттуда Ц к Давиду Шарону в Тель-Авив.
Самый большой риск был связан с передачей всей этой информации Иерихону
. Для этого существовал только один путь Ц через тот проклятый абонемен
тный почтовый ящик в Багдаде. Шарон написал «дядюшке», что необходимые д
окументы будут положены в абонементный ящик ровно в полдень через четыр
надцать дней, то есть 18 августа 1988 года, и должны быть забраны не позднее чем
через час.
Переведенное на арабский язык письмо Иерихону было у Монкады уже к 16 авгу
ста. За пять минут до полудня 18 августа он вошел в здание почтамта. Здесь ем
у показали абонементный ящик, в который он и опустил объемистый пакет. Ни
кто его не остановил и не арестовал. Час спустя Иерихон вскрыл ящик и дост
ал пакет. Его тоже не остановили и не арестовали.
После установления надежной системы связи обмен письмами резко ускори
лся. Иерихон настаивал на том, что он сам будет «оценивать» стоимость отв
ета на каждый интересующий Тель-Авив вопрос, причем ответ будет отправл
ен лишь после перевода соответствующей суммы на депозитный счет. Он назв
ал номер счета в никому не известном венском банке «Винклер», который на
ходился в переулке Балльгассе, неподалеку от Францисканерплатц.
Тель-Авив согласился Ц и немедленно проверил банк. Он оказался небольш
им и абсолютно неприступным учреждением, окруженным плотной завесой та
йны. Впрочем, в банке имелся указанный Иерихоном счет; действительно, пер
вые двадцать тысяч долларов банк принял, а не возвратил с недоуменными в
опросами в финансовое учреждение, из которого была переведена эта сумма.
Моссад поинтересовался, не хочет ли Иерихон ради собственной безопасно
сти назвать свое настоящее имя, поскольку только в этом случае, если что-т
о пойдет не так, западные друзья смогли бы оказать ему помощь. Иерихон не т
олько категорически отказался, но заявил, что, если Моссад попытается на
блюдать за тайниками либо установить с ним личный контакт каким-либо ин
ым путем или на его счет перестанут поступать деньги, он немедленно разо
рвет все связи.
Моссад был вынужден согласиться, но в то же время попытался действовать
окольными путями. Для начала был составлен психопортрет Иерихона, тщате
льно изучен его почерк; полученные данные сравнили со сведениями обо все
х высокопоставленных иракских чиновниках. В конце концов аналитики при
шли к заключению, что Иерихон Ц мужчина средних лет, умеренно образован
ный, вероятно, плохо или неуверенно говорит по-английски и занимает воен
ную или полувоенную должность.
Ц Под это описание подходит добрая половина проклятого иракского верх
овного командования, полсотни высших чинов в баасистской партии и еще че
ртова тьма людей, Ц проворчал Коби Дрор.
Альфонсо Вене Монкада «вел» Иерихона два года, и все это время Моссад пол
учал ценнейшую информацию из области политики, обычного вооружения и ег
о закупки, военных успехов, перестановок в высших эшелонах власти, дисло
кации ракет, производства отравляющих веществ, бактериологического ор
ужия и даже относительно двух неудавшихся попыток свергнуть Саддама Ху
ссейна. Иерихон затруднялся ответить лишь на вопросы о ядерном вооружен
ии Ирака. Разумеется, Тель-Авив запрашивал такие сведения, но Иерихон отв
ечал, что вся информация об иракской атомной бомбе хранится в строжайшей
тайне и известна лишь иракскому Роберту Оппенгеймеру Ц доктору Джаафа
ру Джаафару. Оказывать на него слишком сильное давление Ц значило навер
няка «засветиться», добавлял Иерихон.
Осенью 1989 года он сообщил в Тель-Авив, что тень подозрения пала и на Джерри
Булла и что в Брюсселе за ученым уже ведет постоянное наблюдение специал
ьная группа Мухабарата. Моссад, который к тому времени сам стал использо
вать Булла в качестве источника ценной информации, в том числе и об иракс
кой военной программе, как мог, пытался его предупредить. Конечно, и речи н
е шло о том, чтобы рассказать Буллу все, что было известно Моссаду; это был
о бы равносильно признанию, что на самой вершине багдадской иерархии у Т
ель-Авива есть свой агент, а такого не может себе позволить ни одна развед
ка мира.
Поэтому каца, руководивший довольно многочисленным брюссельским бюро
Моссада, дал указание своим людям несколько раз, осенью и зимой 1989 года, про
никнуть в квартиру Булла, оставив недвусмысленные намеки: перемотанную
ленту в видеомагнитофоне, переставленные с места на место бокалы, открыт
ое окно во дворик, даже локон длинных женских волос на подушке.
Булл обратил внимание на непрошеные вторжения, но, очевидно, не придал им
слишком большого значения. Когда Иерихон сообщил о решении ликвидирова
ть Булла, было слишком поздно. Операция уже была проведена.
Благодаря информации Иерихона израильтяне имели практически полное пр
едставление об Ираке в момент подготовки к вторжению в Кувейт в 1990 году. Пе
реданные им сведения об иракском оружии массового поражения подтверди
ли и дополнили информацию, полученную ранее от Джонатана Полларда, котор
ый к тому времени уже был приговорен к пожизненному заключению.
Израиль ждал той или иной реакции США, полагая, что американцы тоже должн
ы знать то, что известно Израилю. Но США и Западная Европа будто онемели, п
оэтому молчал и Тель-Авив, а тем временем Ирак наращивал мощь своего хими
ческого, ядерного и бактериологического оружия.
К августу 1990 года на счет Иерихона в венском банке Моссад перевел два милл
иона долларов. Иерихон обходился недешево, но в Тель-Авиве считали, что де
ньги потрачены не зря. Потом иракская армия вторглась в Кувейт, и случило
сь непредвиденное. Организация Объединенных Наций, приняв 2 августа резо
люцию, призывающую Ирак немедленно вывести свои войска из Кувейта, решил
а, что она не может далее содержать свою комиссию в Багдаде, поскольку это
выглядит как поддержка режима Саддама. Через пять дней экономическая ко
миссия ООН для Западной Азии была неожиданно расформирована, а все дипло
маты отозваны.
Бенс Монкада успел сделать лишь одно важное дело. В тайнике он оставил пи
сьмо, в котором сообщал Иерихону, что его высылают из страны и связь с Тель
-Авивом прекращается. Однако, писал дальше Монкада, он может вернуться, по
этому Иерихону рекомендовалось время от времени заглядывать туда, где М
онкада ставил свои меловые отметки. Потом чилийский дипломат уехал, в Ло
ндоне его тщательно опросили; Давид Шарон выжал из чилийца все сведения
до последней мелочи.
Итак Коби Дрор мог, не моргнув глазом, солгать Чипу Барберу.
В тот момент у него действительно не было связи с багдадским агентом. К то
му же Дрору ужасно не хотелось признаваться, что он так и не сумел узнать и
мя иракского предателя и даже умудрился потерять с ним связь. И все же, как
справедливо заметил Сэми Гершон если американцы узнают... Может быть, и в
самом деле лучше было бы рассказать им об Иерихоне, подумал Коби Дрор.
Глава 8
Первого октября Майк Мартин заглянул в тайник на могиле матроса Шептона
на кладбище в Сулайбикхате и обнаружил там письмо от Ахмеда Аль Халифы.
Мартин не слишком удивился. Если Абу Фуад слышал о нем, то и до него тоже до
ходили слухи о расширяющемся движении кувейтского сопротивления и о ег
о выдающемся руководителе. Вероятно, рано или поздно их встреча должна б
ыла состояться.
За последние шесть недель положение иракской оккупационной армии резк
о изменилось. Вторжение в Кувейт оказалось легкой прогулкой, да и первые
дни оккупации вселили в иракских солдат уверенность в том, что их пребыв
ание в Кувейте будет просто приятным времяпрепровождением, не более сло
жным занятием, чем завоевание страны.
Мародерство было очень прибыльным делом и всегда оставалось безнаказа
нным, случайное убийство кувейтца лишь вносило в жизнь разнообразие, а д
ля развлечения здесь было достаточно женщин. Так вели себя все завоевате
ли со времен Вавилона.
В конце концов, Кувейт был всего лишь жирной курицей, которую осталось то
лько ощипать. Но через шесть недель курица стала царапаться и клеваться.
Больше ста солдат и восемь офицеров были убиты или пропали без вести, при
чем далеко не все исчезновения можно было объяснить дезертирством. Окку
панты впервые узнали, что такое страх.
Теперь офицеры боялись ездить в легковых автомобилях без охраны и требо
вали в качестве сопровождения по меньшей мере грузовик, битком набитый с
олдатами. Штаб и командные пункты приходилось охранять круглосуточно; и
ногда иракские офицеры, чтобы разбудить часового, разряжали пистолет на
д его головой.
Ночью наступал «комендантский час» и для самих оккупантов; сравнительн
о безопасно по ночам могли перемещаться лишь более или менее многочисле
нные группы солдат. Когда сгущались сумерки, патрульные боялись выходит
ь из своих редутов. И все же мины взрывались, автомобили загорались или ос
танавливались с заклинившим двигателем, откуда-то летели гранаты, а ира
кские солдаты с перерезанным горлом исчезали в канализации или оказыва
лись в помойных ямах.
Эскалация активного сопротивления заставила иракское командование за
менить народную армию на части особого назначения, которые умели сражат
ься, а в случае наступления американцев должны были принять на себя перв
ый удар. Перефразируя известное выражение Черчилля, можно сказать, что п
ервые числа октября стали для иракской оккупационной армии если не нача
лом конца, то концом начала.
Мартин прочел письмо Аль Халифы тут же, у могилы Шептона, но сразу ответит
ь не мог. Он положил ответ в тайник лишь на следующий день.
Мартин дал согласие на встречу с Абу Фуадом, но на своих условиях. Он назна
чил свидание на семь тридцать Ц когда уже темно, но до комендантского ча
са, который наступал в десять часов вечера, еще достаточно времени. Он точ
но указал место, где Абу Фуад должен будет припарковать свой автомобиль,
и небольшую рощицу, где они встретятся. Эта рощица располагалась в район
е Абрак Хейтан, недалеко от шоссе, которое вело к аэропорту Ц теперь давн
о закрытому и наполовину разрушенному.
Мартин выбрал место, где преобладали традиционные каменные кувейтские
домики с плоскими крышами. На одной из таких крыш он будет лежать уже за дв
а часа до назначенного времени; с этого наблюдательного поста можно буде
т увидеть, не следит ли кто-нибудь за кувейтским офицером, а если следит, т
о кто именно Ц его собственные телохранители или иракская служба безоп
асности. На территории противника британский офицер был всегда готов к л
юбым неожиданностям; он не мог зря рисковать.
Мартину ничего не было известно о том, как Абу Фуад понимает безопасност
ь в подпольной работе. Пришлось допустить, что умение кувейтского офицер
а скрывать следы и уходить от слежки далеко от совершенства, и полагатьс
я лишь на собственные меры безопасности. Мартин назначил встречу на 7 окт
ября и оставил записку под мраморной плитой. Ахмед Аль Халифа извлек ее и
з тайника 4 октября.
На очередном заседании комитета «Медуза» выступал доктор Джон Хипуэлл.
Он ничем не напоминал физика-ядерщика, а тем более одного из тех ученых, к
оторые все дни проводят в тщательно охраняемом олдермастонском центре
по изучению ядерного вооружения, разрабатывая конструкцию плутониевых
боеголовок для ракет «трайдент».
Незнакомый с Хипуэллом человек скорее всего принял бы его за грубовато-
добродушного фермера из центральных графств, самое место которому возл
е загона для жирных овец на местном базаре, а не в лаборатории, где чистым
золотом плакируются смертельно опасные плутониевые диски.
Хотя стояла еще по-летнему теплая погода, Хипуэлл, как, впрочем, и в август
е, был в клетчатой рубашке, шерстяном галстуке и твидовом пиджаке. Своими
толстыми красными пальцами он набил дешевым табаком вересковую трубку
и, не дожидаясь приглашения, начал доклад. Сэр Пол недовольно сморщил ост
рый нос и жестом попросил немного увеличить мощность кондиционера.
Хипуэлл исчез в облаке голубоватого дыма и начал:
Ц Так вот, джентльмены, сначала сообщу вам приятную новость. У нашего общ
его друга мистера Саддама Хуссейна нет атомной бомбы. Нет ее сейчас, не пр
едвидится и в ближайшем будущем.
Последовала минутная пауза, во время которой ученый муж из Олдермастона
усердно разжигал свой небольшой индивидуальный костер. Что ж, подумал Те
рри Мартин, если ты каждый день рискуешь схватить смертельную дозу радиа
ции, то, наверно, не так уж важно, куришь ты изредка трубку или нет. Доктор Хи
пуэлл заглянул в свои заметки.
Ц Ирак стремился обзавестись собственным ядерным оружием давно, с сере
дины семидесятых годов, когда вся реальная власть оказалась в руках Садд
ама Хуссейна. Атомная бомба стала, судя по всему, его навязчивой идеей.
В те годы Ирак купил во Франции полностью оборудованный ядерный реактор
; тогда продажа реакторов не запрещалась действовавшим договором о нера
спространении ядерного вооружения от 1968 года.
Хипуэлл довольно попыхтел трубкой и еще раз утрамбовал тлеющий табак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
чение ему рассказали о способах связи с Моссадом, которые были отработан
ы во время обучения Монкады в Чили.
Он будет посылать письма о шахматных партиях Ц Монкада и в самом деле бы
л большим любителем шахмат Ц своему знакомому по переписке угандийцу Д
жастину Бокомо, который работал в генеральном секретариате штаб-кварти
ры ООН в Нью-Йорке. Его письмо всегда будет отправляться из Багдада тольк
о с дипломатической почтой, направляемой в Нью-Йорк. Ответы Монкада такж
е будет получать от мистера Бокомо из Нью-Йорка.
Бенс Монкада, разумеется, этого не знал, но в Нью-Йорке и в самом деле жил уг
андиец по фамилии Бокомо. Впрочем, важнее то, что в почтовом офисе ООН рабо
тал агент Моссада, которому было поручено перехватывать письма Монкады.
Письма от Бокомо будут написаны только на одной стороне листа, а на друго
й после специальной обработки появится перечень вопросов, интересующи
х Моссад. Этот перечень нужно будет сфотографировать (так, чтобы этого ни
кто не видел) и фотокопию передать Иерихону через один из обусловленных
тайников. Ответ Иерихона, вероятно, будет написан замысловатой арабской
вязью. Каждую страницу ответа нужно будет сфотографировать десять раз (н
а случай возможных дефектов), а пленку отправить Бокомо.
Оказавшийся снова в Багдаде молодой чилиец был перепуган до смерти, но т
ем не менее подготовил шесть тайников, большей частью за непрочно держащ
имися кирпичами в старых стенах и полуразрушенных зданиях или под плита
ми мостовых в пустынных переулках, а один Ц под каменным подоконником б
есхозного магазина.
Монкада ждал, что его вот-вот схватит кошмарный Амн-аль-Амм, но встречал л
ишь мирных жителей Багдада, столь же обходительных и гостеприимных, как
и прежде. Никто не обращал внимания на любознательного иностранного тур
иста, бродившего по узким улочкам и переулкам Старого города, Армянского
квартала, по базару в Касре, где торговали фруктами и овощами, по старым к
ладбищам Ц везде, где можно было надеяться найти полуразрушенные стары
е стены и расшатанные плиты мостовых, заглядывать под которые не придет
в голову никому и никогда.
Монкада тщательно описал расположение шести тайников, три из которых пр
едназначались для передачи писем Иерихону, а три других Ц для получения
ответов от него. Кроме того, Монкада нашел шесть мест Ц на стенах, ворота
х, ставнях, Ц где начерченный мелом неприметный условный знак даст знат
ь Иерихону, что в определенном тайнике его ждет письмо, или сообщит Монка
де, что в другом тайнике лежит готовый ответ Иерихона.
Каждая меловая отметка соответствовала определенному тайнику. Монкада
описал расположение тайников и меловых отметок настолько подробно, что
Иерихон без труда найдет их только по этому описанию.
Монкада постоянно проверял, не тянется ли за ним пешком или на автомобил
е «хвост». Лишь однажды он обнаружил наблюдение, но настолько открытое и
ленивое, что даже он понял: Амн-али-Амм по очереди следит за всеми диплома
тами, просто на всякий случай. На следующий день «хвоста» не оказалась, и М
онкада снова принялся за работу.
Когда все было готово, чилиец напечатал на пишущей машинке, где располож
ены тайники и места для меловых отметок, ленту тут же уничтожил, сфотогра
фировал напечатанное, сжег машинописный экземпляр, а пленку отослал мис
теру Бокомо. Небольшой пакет попал сначала в почтовый офис здания ООН на
Ист-Ривер в Нью-Йорке, а оттуда Ц к Давиду Шарону в Тель-Авив.
Самый большой риск был связан с передачей всей этой информации Иерихону
. Для этого существовал только один путь Ц через тот проклятый абонемен
тный почтовый ящик в Багдаде. Шарон написал «дядюшке», что необходимые д
окументы будут положены в абонементный ящик ровно в полдень через четыр
надцать дней, то есть 18 августа 1988 года, и должны быть забраны не позднее чем
через час.
Переведенное на арабский язык письмо Иерихону было у Монкады уже к 16 авгу
ста. За пять минут до полудня 18 августа он вошел в здание почтамта. Здесь ем
у показали абонементный ящик, в который он и опустил объемистый пакет. Ни
кто его не остановил и не арестовал. Час спустя Иерихон вскрыл ящик и дост
ал пакет. Его тоже не остановили и не арестовали.
После установления надежной системы связи обмен письмами резко ускори
лся. Иерихон настаивал на том, что он сам будет «оценивать» стоимость отв
ета на каждый интересующий Тель-Авив вопрос, причем ответ будет отправл
ен лишь после перевода соответствующей суммы на депозитный счет. Он назв
ал номер счета в никому не известном венском банке «Винклер», который на
ходился в переулке Балльгассе, неподалеку от Францисканерплатц.
Тель-Авив согласился Ц и немедленно проверил банк. Он оказался небольш
им и абсолютно неприступным учреждением, окруженным плотной завесой та
йны. Впрочем, в банке имелся указанный Иерихоном счет; действительно, пер
вые двадцать тысяч долларов банк принял, а не возвратил с недоуменными в
опросами в финансовое учреждение, из которого была переведена эта сумма.
Моссад поинтересовался, не хочет ли Иерихон ради собственной безопасно
сти назвать свое настоящее имя, поскольку только в этом случае, если что-т
о пойдет не так, западные друзья смогли бы оказать ему помощь. Иерихон не т
олько категорически отказался, но заявил, что, если Моссад попытается на
блюдать за тайниками либо установить с ним личный контакт каким-либо ин
ым путем или на его счет перестанут поступать деньги, он немедленно разо
рвет все связи.
Моссад был вынужден согласиться, но в то же время попытался действовать
окольными путями. Для начала был составлен психопортрет Иерихона, тщате
льно изучен его почерк; полученные данные сравнили со сведениями обо все
х высокопоставленных иракских чиновниках. В конце концов аналитики при
шли к заключению, что Иерихон Ц мужчина средних лет, умеренно образован
ный, вероятно, плохо или неуверенно говорит по-английски и занимает воен
ную или полувоенную должность.
Ц Под это описание подходит добрая половина проклятого иракского верх
овного командования, полсотни высших чинов в баасистской партии и еще че
ртова тьма людей, Ц проворчал Коби Дрор.
Альфонсо Вене Монкада «вел» Иерихона два года, и все это время Моссад пол
учал ценнейшую информацию из области политики, обычного вооружения и ег
о закупки, военных успехов, перестановок в высших эшелонах власти, дисло
кации ракет, производства отравляющих веществ, бактериологического ор
ужия и даже относительно двух неудавшихся попыток свергнуть Саддама Ху
ссейна. Иерихон затруднялся ответить лишь на вопросы о ядерном вооружен
ии Ирака. Разумеется, Тель-Авив запрашивал такие сведения, но Иерихон отв
ечал, что вся информация об иракской атомной бомбе хранится в строжайшей
тайне и известна лишь иракскому Роберту Оппенгеймеру Ц доктору Джаафа
ру Джаафару. Оказывать на него слишком сильное давление Ц значило навер
няка «засветиться», добавлял Иерихон.
Осенью 1989 года он сообщил в Тель-Авив, что тень подозрения пала и на Джерри
Булла и что в Брюсселе за ученым уже ведет постоянное наблюдение специал
ьная группа Мухабарата. Моссад, который к тому времени сам стал использо
вать Булла в качестве источника ценной информации, в том числе и об иракс
кой военной программе, как мог, пытался его предупредить. Конечно, и речи н
е шло о том, чтобы рассказать Буллу все, что было известно Моссаду; это был
о бы равносильно признанию, что на самой вершине багдадской иерархии у Т
ель-Авива есть свой агент, а такого не может себе позволить ни одна развед
ка мира.
Поэтому каца, руководивший довольно многочисленным брюссельским бюро
Моссада, дал указание своим людям несколько раз, осенью и зимой 1989 года, про
никнуть в квартиру Булла, оставив недвусмысленные намеки: перемотанную
ленту в видеомагнитофоне, переставленные с места на место бокалы, открыт
ое окно во дворик, даже локон длинных женских волос на подушке.
Булл обратил внимание на непрошеные вторжения, но, очевидно, не придал им
слишком большого значения. Когда Иерихон сообщил о решении ликвидирова
ть Булла, было слишком поздно. Операция уже была проведена.
Благодаря информации Иерихона израильтяне имели практически полное пр
едставление об Ираке в момент подготовки к вторжению в Кувейт в 1990 году. Пе
реданные им сведения об иракском оружии массового поражения подтверди
ли и дополнили информацию, полученную ранее от Джонатана Полларда, котор
ый к тому времени уже был приговорен к пожизненному заключению.
Израиль ждал той или иной реакции США, полагая, что американцы тоже должн
ы знать то, что известно Израилю. Но США и Западная Европа будто онемели, п
оэтому молчал и Тель-Авив, а тем временем Ирак наращивал мощь своего хими
ческого, ядерного и бактериологического оружия.
К августу 1990 года на счет Иерихона в венском банке Моссад перевел два милл
иона долларов. Иерихон обходился недешево, но в Тель-Авиве считали, что де
ньги потрачены не зря. Потом иракская армия вторглась в Кувейт, и случило
сь непредвиденное. Организация Объединенных Наций, приняв 2 августа резо
люцию, призывающую Ирак немедленно вывести свои войска из Кувейта, решил
а, что она не может далее содержать свою комиссию в Багдаде, поскольку это
выглядит как поддержка режима Саддама. Через пять дней экономическая ко
миссия ООН для Западной Азии была неожиданно расформирована, а все дипло
маты отозваны.
Бенс Монкада успел сделать лишь одно важное дело. В тайнике он оставил пи
сьмо, в котором сообщал Иерихону, что его высылают из страны и связь с Тель
-Авивом прекращается. Однако, писал дальше Монкада, он может вернуться, по
этому Иерихону рекомендовалось время от времени заглядывать туда, где М
онкада ставил свои меловые отметки. Потом чилийский дипломат уехал, в Ло
ндоне его тщательно опросили; Давид Шарон выжал из чилийца все сведения
до последней мелочи.
Итак Коби Дрор мог, не моргнув глазом, солгать Чипу Барберу.
В тот момент у него действительно не было связи с багдадским агентом. К то
му же Дрору ужасно не хотелось признаваться, что он так и не сумел узнать и
мя иракского предателя и даже умудрился потерять с ним связь. И все же, как
справедливо заметил Сэми Гершон если американцы узнают... Может быть, и в
самом деле лучше было бы рассказать им об Иерихоне, подумал Коби Дрор.
Глава 8
Первого октября Майк Мартин заглянул в тайник на могиле матроса Шептона
на кладбище в Сулайбикхате и обнаружил там письмо от Ахмеда Аль Халифы.
Мартин не слишком удивился. Если Абу Фуад слышал о нем, то и до него тоже до
ходили слухи о расширяющемся движении кувейтского сопротивления и о ег
о выдающемся руководителе. Вероятно, рано или поздно их встреча должна б
ыла состояться.
За последние шесть недель положение иракской оккупационной армии резк
о изменилось. Вторжение в Кувейт оказалось легкой прогулкой, да и первые
дни оккупации вселили в иракских солдат уверенность в том, что их пребыв
ание в Кувейте будет просто приятным времяпрепровождением, не более сло
жным занятием, чем завоевание страны.
Мародерство было очень прибыльным делом и всегда оставалось безнаказа
нным, случайное убийство кувейтца лишь вносило в жизнь разнообразие, а д
ля развлечения здесь было достаточно женщин. Так вели себя все завоевате
ли со времен Вавилона.
В конце концов, Кувейт был всего лишь жирной курицей, которую осталось то
лько ощипать. Но через шесть недель курица стала царапаться и клеваться.
Больше ста солдат и восемь офицеров были убиты или пропали без вести, при
чем далеко не все исчезновения можно было объяснить дезертирством. Окку
панты впервые узнали, что такое страх.
Теперь офицеры боялись ездить в легковых автомобилях без охраны и требо
вали в качестве сопровождения по меньшей мере грузовик, битком набитый с
олдатами. Штаб и командные пункты приходилось охранять круглосуточно; и
ногда иракские офицеры, чтобы разбудить часового, разряжали пистолет на
д его головой.
Ночью наступал «комендантский час» и для самих оккупантов; сравнительн
о безопасно по ночам могли перемещаться лишь более или менее многочисле
нные группы солдат. Когда сгущались сумерки, патрульные боялись выходит
ь из своих редутов. И все же мины взрывались, автомобили загорались или ос
танавливались с заклинившим двигателем, откуда-то летели гранаты, а ира
кские солдаты с перерезанным горлом исчезали в канализации или оказыва
лись в помойных ямах.
Эскалация активного сопротивления заставила иракское командование за
менить народную армию на части особого назначения, которые умели сражат
ься, а в случае наступления американцев должны были принять на себя перв
ый удар. Перефразируя известное выражение Черчилля, можно сказать, что п
ервые числа октября стали для иракской оккупационной армии если не нача
лом конца, то концом начала.
Мартин прочел письмо Аль Халифы тут же, у могилы Шептона, но сразу ответит
ь не мог. Он положил ответ в тайник лишь на следующий день.
Мартин дал согласие на встречу с Абу Фуадом, но на своих условиях. Он назна
чил свидание на семь тридцать Ц когда уже темно, но до комендантского ча
са, который наступал в десять часов вечера, еще достаточно времени. Он точ
но указал место, где Абу Фуад должен будет припарковать свой автомобиль,
и небольшую рощицу, где они встретятся. Эта рощица располагалась в район
е Абрак Хейтан, недалеко от шоссе, которое вело к аэропорту Ц теперь давн
о закрытому и наполовину разрушенному.
Мартин выбрал место, где преобладали традиционные каменные кувейтские
домики с плоскими крышами. На одной из таких крыш он будет лежать уже за дв
а часа до назначенного времени; с этого наблюдательного поста можно буде
т увидеть, не следит ли кто-нибудь за кувейтским офицером, а если следит, т
о кто именно Ц его собственные телохранители или иракская служба безоп
асности. На территории противника британский офицер был всегда готов к л
юбым неожиданностям; он не мог зря рисковать.
Мартину ничего не было известно о том, как Абу Фуад понимает безопасност
ь в подпольной работе. Пришлось допустить, что умение кувейтского офицер
а скрывать следы и уходить от слежки далеко от совершенства, и полагатьс
я лишь на собственные меры безопасности. Мартин назначил встречу на 7 окт
ября и оставил записку под мраморной плитой. Ахмед Аль Халифа извлек ее и
з тайника 4 октября.
На очередном заседании комитета «Медуза» выступал доктор Джон Хипуэлл.
Он ничем не напоминал физика-ядерщика, а тем более одного из тех ученых, к
оторые все дни проводят в тщательно охраняемом олдермастонском центре
по изучению ядерного вооружения, разрабатывая конструкцию плутониевых
боеголовок для ракет «трайдент».
Незнакомый с Хипуэллом человек скорее всего принял бы его за грубовато-
добродушного фермера из центральных графств, самое место которому возл
е загона для жирных овец на местном базаре, а не в лаборатории, где чистым
золотом плакируются смертельно опасные плутониевые диски.
Хотя стояла еще по-летнему теплая погода, Хипуэлл, как, впрочем, и в август
е, был в клетчатой рубашке, шерстяном галстуке и твидовом пиджаке. Своими
толстыми красными пальцами он набил дешевым табаком вересковую трубку
и, не дожидаясь приглашения, начал доклад. Сэр Пол недовольно сморщил ост
рый нос и жестом попросил немного увеличить мощность кондиционера.
Хипуэлл исчез в облаке голубоватого дыма и начал:
Ц Так вот, джентльмены, сначала сообщу вам приятную новость. У нашего общ
его друга мистера Саддама Хуссейна нет атомной бомбы. Нет ее сейчас, не пр
едвидится и в ближайшем будущем.
Последовала минутная пауза, во время которой ученый муж из Олдермастона
усердно разжигал свой небольшой индивидуальный костер. Что ж, подумал Те
рри Мартин, если ты каждый день рискуешь схватить смертельную дозу радиа
ции, то, наверно, не так уж важно, куришь ты изредка трубку или нет. Доктор Хи
пуэлл заглянул в свои заметки.
Ц Ирак стремился обзавестись собственным ядерным оружием давно, с сере
дины семидесятых годов, когда вся реальная власть оказалась в руках Садд
ама Хуссейна. Атомная бомба стала, судя по всему, его навязчивой идеей.
В те годы Ирак купил во Франции полностью оборудованный ядерный реактор
; тогда продажа реакторов не запрещалась действовавшим договором о нера
спространении ядерного вооружения от 1968 года.
Хипуэлл довольно попыхтел трубкой и еще раз утрамбовал тлеющий табак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81