Я бы желал, чтобы вы видели, с какой уверенностью смотрю я вверх, привстав с кресла и уцепившись за его ручку, - - чтобы ловить мысли, иногда прежде даже, чем они до меня долетают. - -
Думаю, по совести говоря, что я при этом перехватываю много мыслей, которые небо предназначало другому.
Поп и его Портрет ничто против меня. - - Нет мученика, который был бы так полон веры и огня (хотелось бы еще прибавить: добрых дел), но у меня нет ни
Пристрастия, ни Гнева - - ни
Гнева, ни Пристрастия - - -
и пока боги и люди не согласятся назвать их одним и тем же именем - - отъявленнейший Тартюф в науке, политике или в религии не зажжет во мне даже искорки негодования, не встретит более нелюбезного приема и не услышит от меня более грубых слов, чем те, что он прочитает в следующей главе.
Глава III
- - Bonjour! - - Доброе утро! - - Как вы рано надели теплое платье! - - Впрочем, утро сегодня холодное, и вы благоразумно поступаете - - лучше ехать верхом на хорошей лошади, нежели идти пешком, - - и закупорка желез вещь опасная… - - А как поживает ваша сожительница - ваша жена - и ваши дети от них обеих? Давно получали известия от ваших стариков - от вашей сестры, тети, дяди и прочих родственников? - - Надеюсь, они поправились после насморка, кашля, триппера, зубной боли, лихорадки, задержки мочи, ишиаса, злокачественных опухолей и болезни глаз. - - Вот чертов лекарь! выпустить столько крови - дать такое мерзкое слабительное - и все эти рвотные - припарки - пластыри - декокты - клистиры - мушки! - - И зачем столько гранов каломели? Santa Maria! такую дозу опиума! да ведь он едва не отравил - pardi! - все ваше семейство, от мала до велика. - - Клянусь старой черной бархатной маской покойной тети Дины, для этого, по-моему, не было никаких оснований.
Так как упомянутая маска немного облезла на подбородке от частого снимания и надевания ее моей теткой, еще до грехопадения с кучером, - то никто из нашего семейства не хотел потом надевать ее. Покрыть маску новым бархатом стоило дороже самой маски - - носить же облезлую маску, которая наполовину просвечивает, было все равно что ходить вовсе без маски. - -
Это и есть причина, с позволения ваших преподобий, вследствие которой многочисленное семейство наше насчитывает в четырех последних поколениях всего лишь одного архиепископа, одного валлийского судью, трех-четырех олдерменов и одного-единственного скомороха. - - -
В шестнадцатом столетии мы могли похвалиться не меньше чем дюжиной алхимиков.
Глава IV
В любви так же, как и в рогоношении, - - страдающая сторона в лучшем случае бывает третьим (обыкновенно не последним) лицом в доме, которое что-нибудь узнает о случившемся. Происходит это, как всему свету известно, оттого, что для одной и той же вещи у нас существует полдюжины слов; и до тех пор, пока то, что для одного сосуда человеческого тела есть Любовь - для другого может быть Ненавистью - - Чувством для органа на пол-ярда выше - - и Глупостями… (- - Нет, мадам, не там; - я имею в виду то место, на которое я показываю сейчас пальцем) - - что мы можем поделать?
Из всех смертных, а также, не прогневайтесь, и бессмертных, которые когда-либо рассуждали про себя об этом мистическом предмете, дядя Тоби был наименее способен основательно разобраться в такой распре чувств; он бы непременно предоставил им идти собственным ходом, как мы предоставляем это вещам похуже, чтобы посмотреть, что из этого получится, - - если бы предуведомление, посланное Бригиттой Сузанне, и широкое разглашение Сузанной полученной новости не заставили дядю Тоби вникнуть в это дело.
Глава V
Почему ткачи, садовники и борцы - а также люди с отнявшимися ногами (вследствие какой-нибудь болезни в ступне ) - всегда располагали к себе сердце какой-нибудь нежной красотки, втайне изнывавшей от любви к ним, - все это точно установлено и должным образом объяснено древними и новыми физиологами.
Человек, пьющий только воду, если только он делает это по внутреннему убеждению, без всякого обмана или мошенничества, попадает в эту же самую категорию; правда, на первый взгляд, нет никакой последовательности или логической доказательности в том, «чтобы ручеек холодной воды, сочащийся в моих внутренностях, зажигал факел в моей Дженни». -
- - Подобное утверждение неубедительно; наоборот, оно кажется противоречащим естественной связи между причиной и действием. - -
Но это свидетельствует лишь о слабости и немощности человеческого разума.
- - «И вы пребываете в совершенном здравии при этом?»
- - В самом лучшем, мадам, - какого сама дружба могла бы мне пожелать. - -
- - «И не пьете ничего? - ничего, кроме воды?»
- Бурная стихия! Стоит тебе подступить к шлюзам мозга - - гляди, как они открываются перед тобой! - -
Вот приплывает Любознательность , знаками приглашая своих подруг следовать за ней, - они ныряют в самую середину потока. -
Фантазия сидит в задумчивости на берегу и, следя взором за течением, превращает соломинки и тростинки в мачты и бушприты. - - А Похоть , поддерживая одной рукой подобранное до колен платье, ловит их другой, когда они проплывают мимо. - -
О люди, пьющие только воду! Неужели посредством этой обманчивой жидкости вы так часто управляли миром, вертя его, как мельничное колесо, - измалывая физиономии слабых - стирая в порошок их ребра - расквашивая им носы - и даже иногда меняя форму и лицо природы. - -
- На вашем месте, Евгений, - сказал Йорик, - я бы пил больше воды. - И я на вашем месте, Йорик, - отвечал Евгений, - делал бы то же самое.
Это показывает, что оба они читали Лонгина. - - Что до меня, то я решил никогда в жизни не читать никаких книг, кроме моих собственных.
Глава VI
Я бы желал, чтобы дядя Тоби пил только воду; тогда бы ясно было, почему вдова Водмен, едва только увидев его, почувствовала, как что-то в ней шевельнулось в его пользу! - Что-то! - что-то.
- Что-то, может быть, большее, чем дружба, - меньшее, чем любовь, - что-то - (все равно что - все равно где). - Я бы не дал и волоска из хвоста моего мула, который мне пришлось бы вырвать самому (а их у него немного осталось, и он, разбойник, вдобавок еще с норовом), за то, чтобы ваши милости посвятили меня в эту тайну. - -
Но дело в том, что дядя Тоби не был из числа людей, пьющих только воду; он не пил воды ни в чистом, ни в смешанном виде, никак и нигде, разве только случайно на каком-нибудь аванпосте, где нельзя было достать ничего лучшего, - - или во время своего лечения, когда хирург ему сказал, что вода будет растягивать мышечные волокна и это ускорит их сращивание, - - дядя Тоби пил тогда воду спокойствия ради.
Однако всем известно, что действия без причины в природе не бывает, и все знают также, что дядя Тоби не был ни ткачом: - ни садовником - ни борцом, - - разве только вы непременно пожелаете отнести его к числу последних как капитана, - но ведь он был всего только пехотный капитан - - и, кроме того, все это покоится на двусмысленности. - - Нам ничего не остается, как предположить, что нога дяди Тоби - - но такое предположение помогло бы нам только в том случае, если бы слабость ее проистекала от какой-нибудь болезни в ступне , - между тем как дядина нога не усыхала ни от какого повреждения ступни - ибо она и вообще не была усохшей. Она только немного одеревенела и плохо слушалась от полной неподвижности в течение трех лет, когда дядя лежал в постели у моего отца в Лондоне; но она была полная и мускулистая и во всех других отношениях такая же крепкая и многообещающая, как и другая его нога.
Положительно, я не помню случая из литературной своей практики, когда я так затруднялся бы свести концы с концами и подогнать главу, которую я писал, к следующей за ней главе, как вот сейчас; можно подумать, будто мне нравится создавать себе затруднения подобного рода единственно для того, чтобы изобретать новые способы из них вывертываться.
- - Неосмотрительный ты человек! Разве мало тебе забот и печалей, которые и без того обступают тебя со всех сторон как писателя и человека, - - разве их мало тебе, Тристрам, что ты непременно хочешь еще больше запутаться?
Разве не довольно тебе того, что ты кругом в долгах, что десять возов твоего пятого и шестого тома до сих пор еще - до сих пор еще не распроданы и что ты истощил почти все свое остроумие, придумывая, как их сбыть с рук?
Разве не мучит тебя до сего часа проклятая астма, схваченная тобой во время катания на коньках против ветра во Фландрии? и разве всего два месяца назад не порвал ты себе сосуд в легких, разразившись хохотом при виде кардинала, мочившегося, как простой певчий (обеими руками), вследствие чего за два часа потерял две кварты крови; и если б ты потерял еще столько, разве господа медики не сказали тебе - что это составило бы целый галлон. - -
Глава VII
Но ради бога, не будем говорить о квартах и галлонах - - а двинем нашу историю прямо вперед; она такая деликатная и запутанная, что вряд ли выдержит перестановку даже одной запятой; не знаю, как это вышло, но вы меня втолкнули в самую середину ее. -
- Пожалуйста, поосторожнее.
Глава VIII
Дядя Тоби и капрал с такой поспешностью и в такой горячке помчались из Лондона в деревню, чтобы вступить во владение клочком земли, о котором мы столько раз уже говорили, и открыть свою кампанию не позже остальных союзников, что забыли взять с собой один из самых необходимых предметов своего хозяйства; то не был саперный заступ, или кирка, или лопата. -
- То была обыкновенная кровать, на которой люди спят; так как Шенди-Холл в то время был не обставлен, а маленькая гостиница, в которой умер бедный Лефевр, еще не была выстроена, то дяде Тоби пришлось согласиться переночевать в доме миссис Водмен два-три раза, пока капрал Трим (который с дарованиями превосходного слуги, стремянного, повара, портного, хирурга и инженера совмещал также способности превосходного обойщика) не смастерил ему с помощью плотника и двух портных собственную кровать.
Дочь Евы, ибо ею была вдова Водмен (и я не намерен сказать о ней ничего больше, как то -
- «Что она была женщиной во всех отношениях» ) - лучше бы находилась в пятидесяти милях оттуда - или в своей теплой постели - или играла поварским ножом - словом, все, что угодно - только бы не делала предметом своего внимания мужчину, расположившегося в доме, который ей принадлежал со всей обстановкой.
На открытом воздухе и среди бела дня, когда женщина имеет возможность, физически говоря, видеть мужчину под различными углами зрения, это ничего, - но у себя в доме, под каким бы углом зрения она на него ни смотрела, она не может не сочетать с ним той или иной части своего имущества - - пока, наконец, вследствие повторения таких сочетаний она его не включает в свой инвентарь. - -
- И тогда покойной ночи.
Но это не есть вопрос Системы , ибо ее я изложил выше - - или вопрос Требника - - ибо мне дела нет до верований других людей - - или вопрос Факта - - по крайней мере, насколько я знаю; нет, это рассказано только для связи и служит введением к последующему.
Глава IX
Я говорю не в отношении их грубости или чистоты - или прочности их ластовиц, - - но, скажите, разве дамские ночные рубашки не отличаются от рубашек дневных, столь же заметно, как и во всех других отношениях, тем, что они гораздо длиннее последних, так что когда вы в них лежите, они опускаются настолько же ниже ваших пяток, насколько дневные рубашки до них не доходят?
Ночные рубашки вдовы Водмен (как требовала, полагаю, мода времен короля Вильгельма и королевы Анны) были, во всяком случае, скроены именно так; и если эта мода переменилась (ибо в Италии они почти вовсе вышли из употребления), - - тем хуже для публики; они были длиной в два с половиной фламандских эла; таким образом, если считать средний рост женщины в два эла, у вдовы осталось пол-эла, с которым она могла делать что угодно.
Между тем маленькие поблажки, которые она разрешала себе одну за другой в холодные и дышавшие декабрем ночи своего семилетнего вдовства, незаметно привели к установлению такого порядка, обратившегося за последние два года в один из спальных ее обрядов, - что как только миссис Водмен ложилась в постель и вытягивала ноги до самого края, о чем она всегда давала знать Бригитте, - Бригитта со всей подобающей пристойностью, откинув сначала одеяло в ногах постели, брала пол-эла полотна, о котором идет речь, и осторожно отводила его обеими руками вниз, во всю длину, после чего собирала этот кусок в пять или шесть ровных складок, извлекала из рукава большую булавку и, повернув ее к себе острым концом, крепко скалывала все складки вместе немного повыше рубца; проделав это, она аккуратно подтыкала одеяло в ногах своей госпожи и желала ей спокойной ночи.
Операция эта совершалась постоянно и без: всяких отступлений, кроме следующего: когда в ненастные, бурные ночи Бригитта раскрывала в ногах постель и т. д., чтобы приступить к своей работе, - - она считалась лишь с термометром своих чувств, и потому выполняла ее стоя - опустившись на колени - или сидя на корточках, в соответствии с различными степенями веры, надежды и любви, которыми она бывала проникнута в тот вечер к своей госпоже. Во всех прочих отношениях этикет соблюдался свято и мог поспорить с пунктуальнейшим этикетом самой чопорной опочивальни в христианском мире.
В первый вечер, как только капрал проводил дядю Тоби наверх, что случилось часов около десяти, - - миссис Водмен бросилась в кресло, закинула левую ногу на правую, образовав таким способом опору для своего локтя, оперлась щекой на ладонь, наклонилась вперед и размышляла до полуночи, подвергнув вопрос обоюдостороннему обсуждению.
На второй вечер она подошла к своему бюро и, приказав Бригитте принести и поставить на стол две непочатые свечи, вынула свой брачный договор и благоговейно его перечитала; на третий же вечер (последний вечер дядиного пребывания в ее доме), когда Бригитта оттянула нижний конец ее ночной рубашки и собралась было воткнуть большую булавку…
- - Пинком обеих пяток сразу (самым естественным, однако, какой можно было сделать в ее положении - - ибо, если принять * * * * * за полуденное солнце, пинок ее был северо-восточным) она вышибла булавку из пальцев Бригитты - - и висевший на ней этикет упал - упал и разбился вдребезги.
Из всего этого ясно было, что вдова Водмен влюбилась в дядю Тоби.
Глава X
Голова дяди Тоби занята была в то время другими вещами, так что только после разрушения Дюнкерка, когда все прочие европейские дела были улажены, у него нашелся досуг вернуть и этот долг вежливости.
Установившееся таким образом перемирие (если говорить с точки зрения дяди Тоби - ибо, на взгляд миссис Водмен, это было напрасно потерянное время) - продолжалось около одиннадцати лет. Но так как во всех делах подобного рода настоящий бой разгорается только после второго удара, какой бы промежуток времени ни отделял его от первого, - - то я предпочитаю назвать эту любовную историю интригой дяди Тоби с миссис Водмен, а не интригой миссис Водмен с дядей Тоби.
Различие это немаловажное.
Это не то, что различие между старой треугольной шляпой - - и треугольной старой шляпой , из-за которого между вашими преподобиями так часто возгораются споры, - - разница здесь в самой природе вещей. - -
И, позвольте мне сказать вам, господа, громадная разница.
Глава XI
Итак, вдова Водмен любила дядю Тоби - - а дядя Тоби не любил вдовы Водмен, стало быть, вдове. Водмен ничего не оставалось, как продолжать любить дядю Тоби - - - или оставить его в покое.
Вдова Водмен не пожелала сделать ни то, ни другое. - -
- - Боже милосердный! - - я забываю, что и сам немного похож на нее; ведь каждый раз, когда какой-нибудь земной богине, нередко в пору равноденствия, случается быть и той, и другой, и этой, так что из-за нее я не в состоянии прикоснуться к своему завтраку - - хотя ей и горя мало, съел ли я его или нет, -
- - Будь она проклята! - говорю я и посылаю ее в Татарию, из Татарии на Огненную Землю и так далее, к самому дьяволу. Словом, нет такого уголка в преисподней, куда бы я не загнал мою богиню.
Но так как сердце у меня нежное и чувства в такую пору приливают и отливают по десяти раз в минуту, то я мигом вывожу ее оттуда; но я всегда впадаю в крайности, и потому помещаю ее в самом центре Млечного Пути. - -
Ярчайшая из звезд! ты будешь излучать власть твою на…
- - Черт бы ее взял со всей ее властью - - ибо при этом слове я теряю всякое терпение - - пусть себе наслаждается своим сокровищем! - - Клянусь всем волосатым и страшным! - восклицаю я, срывая с себя меховую шапку и оборачивая ее вокруг пальца, - - я бы не дал и шести пенсов за дюжину таких, как она!
- - Но все-таки она отличная шапка (говорю я, нахлобучивая ее на голову по самые уши) - теплая - и мягкая, особенно когда вы ее гладите по шерсти, - но увы! никогда мне это не будет суждено - - (тут моя философия снова терпит крушение).
- - Нет; никогда я не прикоснусь к этому пирогу (опять новая метафора).
Корка и мякиш,
Середка и край,
Верх и низ - - - терпеть его не могу, ненавижу его, отвергаю - - меня тошнит от одного его вида - - Ведь это сплошной перец,
чеснок,
лук,
соль и
чертово дерьмо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62