Однако позитивная программа и в этом случае вызы-
вает возражения. По мысли Тэшфела, основной путь пре-
одоления социальной психологией названных недостатков
вырисовывается следующим образом. Главной проблемой
социальной психологии должна стать проблема <социаль-
ных изменений>, причем ее специфический аспект-отно-
шения между Человеком и Социальным Изменением..
Нетрудно видеть, что здесь вновь содержится апелляция
к социологии. Проблема социальных изменений-одна.
из центральных проблем современной буржуазной социо-
логии. При анализе сегодняшнего состояния социологиче-
ской мысли на Западе ее называют иногда показателем
новой парадигмы в социологии. В то время как 50-60-е
годы XX в. прошли в американской социологии под зна-
ком <парадигмы системы>, <равновесия>, <гомеостазиса>,
сейчас на роль новой парадигмы наряду с <парадигмой;
конфликта> активно выдвигается <парадигма социально-
го изменения>.
Тэшфел предлагает свое понимание <изменения>, бо-
лее широкое, чем его понимание в социологии. Для Тэш-
фела <изменение> - фундаментальная характеристика-
социального окружения не только в терминах преобрази-
вания технологических, социальных, политических струк-
l6 24S
тур, но и включающая в себя онтогенетический феномен:
поскольку рост человека, его старение также требуют из-
меняющихся реакций на социальное окружение и опре-
деленных новых действий, постольку <изменение> инди-
вида влечет за собой <изменение> социального окружения
и наоборот [190, 108]. Подчеркивая такой универсальный
характер изменения, Тэшфел связывает его с проблемой
выбора человеком определенной линии поведения. Эта
способность выбирать новую линию поведения является
такой важной характеристикой социального поведения,
что ее никак нельзя сбрасывать со счета в социально-
психологических исследованиях. Предсказать социальное
поведение можно в условиях стабильности, но в условиях
изменения предсказать его невозможно. Современная же
социальная психология занимается предсказаниями, по-
строенными на <ожиданиях>, <оценках>, забывая о том,
что в ситуации изменения индивид оказывается перед
совершенно новым выбором, и все прежние <ожидания>,
<оценки> тем самым рушатся. Поэтому-то предсказания,
основанные на современной экспериментальной практике
И в рамках современных теорий, ничего не стоят: <мы
предсказываем поведение в каком-то мифическом неиз-
меняющемся мире> [190, 114]. Пока социальная психоло-
гия не обратится к своему собственному предмету - пси-
хологическим аспектам социальных изменений, она не
сможет преодолеть присущих ей сегодня ограниченностей.
Хотя Тэшфел и подчеркивает, что он не знает решений,
все же программа для социальной психологии обрисовы-
вается достаточно точно: она должна заниматься взаимо-
действием социальных изменений и выбора, то есть иссле-
довать, .какие аспекты социальных изменений раскрыва-
ются .в восприятии индивида как альтернативы его пове-
дения, какова связь между когнитивными и мотивацион-
ными процессами, чем в конечном счете детерминированы
выборы тех или иных способов поведения.
Нужно отдать должное этой точке зрения: она отдает
себе отчет в опасности различного рода редукционизма
для социальной психологии. Идея Тэшфела заключается
iB том, чтобы социальная психология сумела избежать все
три формы редукционизма (биологического, психологиче-
ского и социологического), чтобы она <обрела себя>, то
есть нашла свой собственный угол зрения на социальное
поведение. Для Тэшфела этот угол зрения состоит в иссле-
довании психических процессов, сопровождающих, опреде-
244
ляющих и определяемых социальными изменениями. Как
видно, здесь нет призыва к <социологизации> социальной
психологии. Однако та же самая идея у других авторов
очень часто превращается в разновидность самого настоя-
щего социологического редукционизма; это происходит
в том случае, когда проблема <социального изменения>
прямо предлагается социальной психологии в качестве
основного и единственного предмета исследования. Упу-
скается тот важный момент, который подчеркнут у само-
го Тэшфела: социальная психология не должна заменять
социологию в исследовании социальных изменений, она
должна анализировать психологические аспекты соци-
альных изменений, отражение этих изменений в сознании
индивидов, изменение их поведения на основе социальных
изменений и т. д. В противном случае может возникнуть
опасность интерпретации социальных изменений только
в контексте психологии и социологический редукционизм
психологического знания обернется психологическим ре-
дукционизмом социологического знания. В анализируе-
мой работе акценты расставлены довольно точно, но из-
вестная переоценка значения того факта, что обращение
социальной психологии к социологической проблеме само
по себе излечит ее от всех болезней, все же просматрива-
ется и здесь.
Кроме того, встает вопрос: так ли бесспорна сама со-
циологическая идея, которая заложена в концепции со-
циальных изменений? Может быть, есть смысл обратить-
ся к истории социологии и посмотреть, в каком контексте
там она была разработана, чтобы определить ее пригод-
ность служить определенным компасом для социальной
психологии? Выдвинутая в социологии в начале XX в.
идея социальных изменений встала в оппозицию к теории
прогресса. Термин <социальное изменение> был первона-
чально предложен как более <умеренный> и <нейтраль-
ный> вместо более радикального термина <прогресс>.
Социальная природа изменения оказалась по существу
игнорированной, как только идея эта начала разрабаты-
ваться в эмпирических исследованиях: социальное изме-
нение растворилось в изменениях технологических, куль-
турных, организационных. Введение в обиход термина
снимало вопрос о направленности социальных преобразо-
ваний, об их характере. В более откровенных формах идея
социального изменения приобретала крайне реакционное
содержание, так как непосредственно выдвигалась против
245
ЯДеи социальной революции. В других случаях социоло-
гия практически уходила от рассмотрения проблемы на
.макросоциальном уровне, на уровне глобальных общест-
венных изменений, связанных с радикальной перестрой-
кой политических и экономических отношений. Постепен-
но термин <социальное изменение> оказался наполнен-
ным чисто психологическим содержанием, когда предме-
том анализа оказались так называемые микроизменения,
то есть изменения в поведении отдельных индивидов. Од
нако все это продолжало в целом оставаться в рамках те-
ории социальных изменений; при помощи такой подмены
(Социология совершила еще раз свое грехопадение, зани-
маясь психологизацией общественных отношений, и это,
разумеется, имело определенную классовую и идеологи-
ческую подоплеку. Поэтому если теперь предлагать со-
циальной психологии, хотя и <с обратной стороны>, вклю-
читься в разработку таким образом понятой проблемы
<социальных изменений>, то вряд ли будет удовлет.воре-
яо требование, заявленное в декларациях - повернуться
лицом к реальным проблемам общества. Ложная разра-
ботка западной социологией XX в. идеи социального из-
менения не сможет вывести социальную психологию на
апуть действительного приобщения ее к проблемам обще-
ства. Реальная проблема дальнейшего развития социаль-
яой психологии заключается не в том, опираться ли ей на
психологию или на социологию (очевидно, она неизбежно
Судет .существовать как пограничная дисциплина), а в
том, на какую систему психологических и социологиче-
ских взглядов следует ей ориентироваться. Сама по себе
апелляция к социальным проблемам еще ничего не дает
для ответа на этот вопрос. С каких позиций отнестись
к социальным проблемам - вот главное звено в поисках
дальнейшего прогресса науки. Пример с идеей <социаль-
яых изменений> чрезвычайно показателен: если сама со-
циология при решении какого-то вопроса сползает на по-
зиции психологии, то сколько ни цепляться за спаситель-
яое слово <социальный>, никаких серьезных перспектив
для социальной психологии на этом пути найти ле уда-
стся.
Так или иначе, серьезный анализ судеб социальной
психологии неизбежно должен привести и к постановке
вопроса относительно ее социальной роли. Социальная
роль любой науки может быть исследована разными спо-
собами. Один из них - прямой анализ существа соци-
246
альных проблем, к которым адресуется научное исследо-
вание, выяснение позиции ученого относительно этих со-
циальных проблем, попытки выявления общей направ-
ленности практических рекомендаций и т. д. Другой
путь - опосредованный - выяснение прежде всего не-
которых философских оснований науки, стремление
вскрыть за ними, через анализ исходных принципов, об-
щую социальную ориентацию исследований. В этом, вто-
ром, случае неизбежно усиленное внимание к проблемам
общей, философской методологии науки. Теории анали-
зируются в этом случае не с точки зрения их логической
релевантности, не с точки зрения совершенства их струк-
туры, но в контексте исходных философских принципов.
Такой анализ не представлен широко в американской
социальной психологии, где общая позитивистская ори-
ентация всей системы социального знания настолько
сильна, что практически исключает такого рода поста-
новку проблемы. Вместе с тем в <европейской критике>
этому вопросу уделяется достаточно большое внимание.
Серьезную заявку на исследование эпистемологиче-
ских проблем социальной психологии в их связи с про-
блемой социальной ориентации науки можно найти в ра-
ботах шведского социального психолога И. Израэля.
Будучи одним из редакторов фундаментальной работы,
изданной ЕАЭСП, Израэль поместил здесь свою статью,
специально посвященную этим вопросам. Израэль назы-
вает три типа основных положений, которые неизбежно
присутствуют в любой социальной науке: 1) понимание
природы человека (включая понимание природы знания);
2) понимание природы общества; 3) понимание природы
отношений между человеком и обществом. В конечном
счете все эти три типа положений включены в эпистемо-
логию, которая, по Израэлю, и решает две главные про-
блемы: а) анализ условий, при которых возникает зна-
ние; б) анализ отношений между познающим субъектом
и объектом [123,126].
По мнению автора, различные школы отличаются друг
от друга тем, на какой из этих двух аспектов делается
ударение: так, всякий эмпиризм (а в известной мере с
ним отождествляется позитивизм) делает акцент на пер-
вый аспект, собственно <эпистемология> (здесь термин
употребляется не для обозначения раздела науки, а для
обозначения тенденции, течения) - на второй аспект.
Но весь смысл рассуждений сводится к тому, что пози-
247
тивизм и эпистемология различаются отнюдь не только
в методологии, за этим различием стоит различие в со
циальной ориентации науки. Следствием позитивистско-
го подхода, считает Израэль, является <нейтральная> ,
позиция ученого, причем, хотя <нейтральность> провоз-
глашается как принцип, в действительности за ней скры-
та консервативная социальная позиция. Напротив, эпи-
стемология как определенный методологический принцип
влечет за собой позицию рациональной критики Челове-
ка или Общества. Конструктивность эпистемологическо-
го подхода автор иллюстрирует позицией Маркса, в ча-
стности его идеей практики, представленной в <Тезисах
о Фейербахе> [123,128].
Таким образом, любая социальная позиция социаль-
ной науки обусловлена тем Образом Человека и Обра-
зом Общества, которые приняты благодаря господству
определенных принципов методологии. В современных
социальных (в том числе социально-психологических)
теориях Израэль констатирует три позиции по вопросу
об отношении субъекта и объекта (или по вопросу о по-
нимании природы человека): человек как объект, чело-
век как объект и как субъект (Маркс), человек как
субъект. В зависимости от того, какой из этих <образов>
принимается, решается вопрос и о роли социальных на-
ук в обществе. Если, как это свойственно бихевиорист-
ской традиции, значимыми объявляются только реакции
на внешние стимулы и человек предстает как объект, то
социальная наука неизбежно приобретает лишь инстру-
ментальный характер, ей предписывается задача обеспе-
чить наиболее эффективную систему манипуляций по-
ведением человека, разработать основы менеджеризма.
С другой стороны, в современных социальных науках
на Западе сложилась противоположная тенденция -
рассматривать поведение человека лишь с точки зрения
его ориентации на этические нормы, подчеркивая тем
самым его <субъективность>, и это ведет к иному пони-
манию роли социальных наук: рождаются различные ва-
рианты <антропологических>, <гуманистических> конце-
пций социального знания. Сам Израэль выступает кате-
горически против механических моделей Человека w
Общества, предлагаемых бихевиористской психологией,
опирающейся на позитивизм. Принимая идею о том, что
социальная наука должна ориентироваться на этику,
Израэль обозначает свою позитивную программу как
248
программу построения критической социальной науки,.
то есть науки, отрицающей консервативную догматиче-
скую позицию, порожденную позитивизмом, и провоз-
глашающей рациональную критику современного чело-
века и современного общества [123, 207]. И хотя эта по-
зитивная программа остается лишь намеченной, но не-
разработанной, критический анализ существующих кон-
цепций в социальной психологии США дан достаточно-
определенно именно с точки зрения предложенной плат-
формы. Она включает в себя, в частности, такое рассмот-
рение теорий концензуса, согласия и баланса, когда под-
черкиваются не только их отдельные просчеты, внут-
ренние противоречия, но и дается оценка их социальной"
направленности - как теорий, опирающихся на консер-
вативные идеи, принимающие неизменным Образ Об-
щества.
С этими идеями Израэля очень тесно переплетаются
рассуждения норвежского социального психолога Р. Ром-
метвейта. Хотя он и называет свою позицию позицией <эм-
пирически ориентированного психолога, протестующего"
Против философских поучений> [167, 212], этот протест
касается только специфического, сложившегося в исто-
рии науки разделения труда между позицией философии
науки и исследователями в конкретных областях знания.
По мнению Ромметвейта, слишком долго отношения меж-
ду специалистом в области философии науки и социаль-
ным исследователем были отношениями господина и слу-
ги... [167, 217]. Между тем проблема методологической
рефлексии науки, в частности проблема отношения к по-
зитивизму, должна разрабатываться самими представи-
телями конкретных наук, то есть не философами, но
исследователями. Позиция исследователя приводит Ром-
метвейта к критической оценке обеих ветвей современ-
ной социальной науки на Западе, обрисованных Израэ-
лем: и позитивистски ориентированного эксперимента-
торства, и <гуманистически> ориентированной герменев-
тики, предлагаемой, например, представителем Франк-
фуртской школы Ю. Хабермасом. Если бихевиоризм, а
вместе с ним позитивизм как определенная философская"
позиция обозначают рассмотрение человека лишь как
.объекта, то в <гуманистической> крайности человек, вы>
ступающий исключительно как субъект, остается всего-
лишь <пленником знания>. По мнению Ромметвейта,.
большинство публикуемых сегодня исследований по со-
24>
диальной психологии оказывается все же в плену бихе-
виористской или позитивистской традиции, ибо все здесь
<сформулировано в терминах, одинаково применимых и
к человеку, и к крысам в скиннеровском ящике> [167,
225]. Но и герменевтическая линия, продолжающая ли-
нию Понимания (Verstehen) в психологии, не лучше, ког-
да строит свой эмпирический базис лишь на <собствен-
ной рефлексии, интроспекции и избранных анекдотах>
[167, 225]. Таким образом, еще более определенно, чем
Израэль, Ромметвейт отвергает обе крайности, характе-i
ризующие современные стратегии социальной психоло-
гии на Западе.
Продуктивная новая ориентация в социальной психо-
.логии и новая парадигма, по Ромметвейту, связаны с
-разработкой проблем социальной коммуникации челове-
ка. Модель человеческой коммуникации предполагает
-локализацию времени, пространства и направления, для
чего необходимо построить грамматику коммуникации
на основе развития идеи Витгенштейна о языке как игре.
Хотя сам по себе призыв к исследованию проблемы зна-
чений и психолингвистики представляет, несомненно, ин-
терес, смысл новой парадигмы, противостоящей как по-
зитивизму, так и гуманистической герменевтике, остает-
ся не вполне ясным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34