Кроме того, изменение пове-
денческих элементов когнитивной структуры не может
126
быть рассмотрено в вакууме: всякий такой поведенческий
элемент связан целой цепочкой связей с другими обсто-
ятельствами. Например, отказ от поездки на пикник из-
за дождя - дело, может быть, и разумное, но пикник под
дождем необязательно однозначно плох, ибо могут об-
наружиться своеобразные <компенсаторы>, которые сде-
лают изменение поведения не столь уж безусловно необ-
ходимым: в компании могут быть очень веселые люди,
близкие друзья, с которыми давно не виделись, и т. д.
Наконец, иногда изменению поведенческих элементов
попросту препятствуют физиологические особенности че-
ловека, например его чрезмерная эмоциональность, под-
верженность страху и пр.
Все оказанное не позволяет принять ту точку зрения,
что в любом случае или в большинстве их обязателен
первый способ уменьшения диссонанса. Что же касается
второго и третьего, то и они прогнозируются весьма сла-
бо. Аронсон, в частности, отмечает то обстоятельство, что
точному прогнозу препятствуют и индивидуально-психо-
логические различия людей, которые порождают совер-
шенно различное отношение разных людей к самому
факту диссонанса. С его точки зрения, люди различают-
ся прежде всего по их способности <умерить> диссонанс:
одни лучше, чем другие, умеют игнорировать его. Кроме
того, разным людям нужна различная величина диссо-
нанса, чтобы привести в действие силы, направленные на
его уменьшение. Можно, пожалуй, сказать, что разным
людям свойственна различная <диссонансоустойчивость>.
Другое различие касается способов уменьшения диссо-
нанса: одни предпочитают скорее изменять когнитивные
элементы, относящиеся к поведению, другие - селектив-
но принимать информацию. И наконец, люди различа-
ются по оценке диссонанса, то есть идентифицируют
с диссонансом различные явления. Поскольку диссонанс
субъективно переживается как психологический диском-
форт, для разных людей оказывается различным тот
<набор> несоответствий, возникших внутри когнитивной
структуры, который переживается как дискомфорт.
Такого рода затруднения, мешающие построению точ-
ного прогноза способов уменьшения диссонанса в каж-
дом конкретном случае, связаны и еще с двумя важны-
ми обстоятельствами. Исследователи отмечают, что чув-
ствительность к диссонансу в значительной степени за-
висит и от уровня развития самосознания личности,
127
fi частности жлания, способности, убнйя анализировать
состояние своей когнитивной структуры. Следовательно,
при более высоком уровне самосознания возникает про-
сто больше шансов на выявление диссонанса. Это обсто-
ятельство тоже может быть поставлено в одном ряду
с индивидуальными различиями как факторов, ослож-
няющим прогноз. Р. Зайонщ выдвинул еще соображение
и совсем иного .плана, относящееся к некоторым ситуа-
тивным факторам оценки диссонанса. Он предположил,
что восприятие диссонанса зависит от ожиданий лично-
сти в определенных ситуациях. Зайоиц обращается к та-
кому житейскому наблюдению: почему люди охотно
смотрят фокусы? Всякая ситуация .наблюдения фокуса,
строго говоря, должна создавать психологический дис- .
комфорт, .поскольку сталкивает несоответствующие суж-
дения, заставляет принять вопиющие противоречия. Но
как тогда быть с формулой, что в случае возникновения
диссонанса личность не просто стремится к уменьшению
его, ,но также стремится и избегать ситуаций, где он про-
является? Логично было бы предположить, что естест-
венное стремление .всякого - навсегда отказаться от со-
зерцания фокусов, от созерцания кроликов, неожиданно
вынутых из шляпы, распиленной на глазах женщины
и т. д. Однако многие люди охотно посещают выступления
фокусников и находят удовольствие от созерцания фоку-
сов. Зайонц предположил, что диссонанс, возникающий
в этих случаях, терпим, поскольку ситуация несоответст-
вия в когнитивной структуре здесь ожидается [195, 382]:
возникающий здесь диссонанс не воспринимается как
дискомфорт. Эта зависимость идентификации диссонанса
с дискомфортом накладывает еще одно ограничение на
формулу Фестингера и потому ставит важное препятст-
вие на пути .к ее универсализации.
В критических суждениях относительно теории диссо-
нанса иногда звучит мотив, что теория эта есть просто
<.новое наименование старых идей> [67, 13]. Особенно
часто это утверждается по поводу взаимоотношения тео-
рии диссонанса и теории конфликта. На первый взгляд
кажется, что действительно ситуация диссонанса и ситу-
ация психологичеакого конфликта весьма сходны, а тео-
рии этих двух явлений практически идентичны.
Однако вопрос этот намного сложнее. Сам Фестингер
считает важнейшей областью приложения теории диссо-
нанса именно область исследования конфликтов и спе-
128
циально разъясняет необходимость различения этих двух
феноменов. Самое главное отличие - место диссонанса
и конфликта ло отношению к процессу принятия реше-
ния. Диссонанс возникает после принятия решения, он -
следствие принятого решения; конфликт возникает до
принятия решения. Конфликтная ситуация перед приня-
тием решения обусловлена наличием различных альтер-
натив. Эти альтернативы могут быть описаны по-разно-
му: используется традиционный вариант, предложенный
Левиным, иногда фиксируются как возможные оба нега-
тивных решения, оба и с позитивной, и с негативной сто-
роной, наконец, оба позитивных. При любом наборе
в конфликтной ситуации перед принятием решения лич-
ность изучает все альтернативы, стремится собрать наи-
более полную информацию, включающую аргументы как
pro, так и contra, и только тогда принимает решение.
После принятия решения возникает диссонанс, когда
диссонантными отношениями выступают негативные сто-
роны выбранной альтернативы и позитивные стороны
отвергнутой. Величина диссонанса зависит при этом
не только от важности принятого решения, но и от сте-
пени привлекательности отвергнутой альтернативы. Если
более дешевый автомобиль куплен, а более дорогой от-
вергнут, то диссонанс после покупки тем больше, чем
больше положительных качеств припоминается у отверг-
нутого автомобиля. (Естественно, что величина диссонан-
са больше, если речь идет именно об автомобиле, а, на-
пример, не о куске мыла.) Фестингер замечает также, что
величина диссонанса зависит здесь и от того, однородные
или разнородные ситуации подвергаются сравнению: дис-
сонанс при любых обстоятельствах меньше, если выби-
раем одну книгу из двух, один автомобиль из двух, а не
между книгой или билетом в театр, не между автомоби-
лем или домом. Важно, что при прочих равных условиях
величина диссонанса зависит от привлекательности от-
вергнутой альтернативы. Тогда-то и возникает различие
стратегий при конфликте и при диссонансе: если в первом
случае привлекалась полная информация, здесь инфор-
мация, как вообще всегда при диссонансе, привлекается
селективно, а именно лишь та, которая позволяет увели-
чить привлекательность выбранной альтернативы. Цель,
которая при этом преследуется, - изобразить решение
как наиболее резонное, <оправдать> его. Поэтому можно
сказать, что конфликт, возникающий до решения, более
9 Заказ 420 129
объективен>, диссонанс же, возникающий после реше-
ния, целиком <субъективен>. Меньшая объективность
"и большая пристрастность в рассмотрении альтернатив
после принятия решения определяются Фестингером как
<рационализация> решения. Дойч и Краусс, комментируя
это положение, считают, что внесение психоаналитиче-
ского термина <рационализация> позволяет трактовать
.стремление снизить диссонанс .после решения как один из
<защитных .механизмов> [99, 74]. Сам Фестингер в од-
яом из интервью подчеркнул, что у диссонанса и рацио-
нализации общим является лишь .механизм, теоретиче-
ское же обоснование его содержания совершенно различ-
но в двух различных теориях. Для Фестингера рациона-
лизация важна прежде всего с точки зрения более стро-
гого анализа всех возможных альтернатив человеческо-
го поведения. Сама <анатомия> диссонанса и конфликта
с этой точки зрения весьма полезна, и именно эта часть
теории диссонанса стимулировала многочисленные экс-
периментальные исследования.
Известно исследование Брема (1956 г.), когда он да-
вал испытуемым альтернативные решения и предлагал
выбрать одно из них. Через некоторое время предлага-
лось оценить как выбранное, так и отвергнутое решение.
Во всех случаях выбранные решения оценивались выше,
чем отвергнутые. Аронсон и Миллс (1957 г.) создавали
такую ситуацию, чтобы испытуемые затрачивали неко-
торые усилия для .присоединения к некоторой группе,
после чего убеждались, что группа <плохая>. Возникший
диссонанс испытуемые уменьшали, пытаясь выявить или
просто <усмотреть> положительные характеристики груп-
пы, оценить ее выше. Аронсон и Карлсмит (1963 г.) ста-
вили эксперимент с детьми, у .которых отбирали какую-
то игрушку и даже наказывали их за пользование этой
игрушкой. В результате дети начинали особенно сильно
любить данную игрушку. Эти и другие многочисленные
эксперименты обычно расцениваются как доказательства
продуктивности теории диссонанса. Правда, сами экспе-
рименты недостаточно строги и уязвимы во многих от-
ношениях. Аронсону принадлежит довольно своеобраз-
ное оправдание их. Он полагает, что многие трудности
теории диссонанса вырастают из более общих методоло-
гических трудностей социально-психологического экспе-
римента. <Эта слабость, - пишет Аронсон, - едва ли
вина теории. Методологические трудности касаются всех
130
теорий, предсказывающих социальяо-.психологические
феномены. Они связываются с теорией диссонанса просто
потому, что именно она продуцирует максимальное коли-
чество исследований> [67, 10]. Эти затруднения общего
плана действительно существуют, и можно согласиться
с Аронсоном в характеристике некоторых из них (напри-
мер, отсутствие стандартизированных техник для опера-
ционализации понятий в социальной психологии, факт
возможности и довольно частого существования альтер-
нативных объяснений эмпирических результатов и т. д.).
Но все это, действительно, общие проблемы всей запад-
ной социальной психологии, так что приведение их в ка-
честве аргумента при анализе одной конкретной теории
хотя и уместно, но явно недостаточно.
Необходимо выявить определенные просчеты внутри
самой теории когнитивного диссонанса. Некоторые из них
также носят достаточно общий характер, хотя присущи
уже не всей социальной психологии, а лишь всему клас-
су теорий соответствия. Самая главная слабость такого
порядка - это достаточно противоречивое и неоднознач-
ное решение вопроса о мотивирующем значении диссо-
нанса. Как уже было отмечено, в различных изложениях
теории речь идет о разных вещах: то о мотивирующем
значении диссонанса для поведения, то о мотивирующем
его значении для перестраивания когнитивной структуры.
Но это принципиально различные вещи, и <лриблизи-->
тельный> характер описания этой проблемы является,
конечно, существенным изъяном теории. Также сомни-
тельным представляется постоянное оперирование лишь
парой изолированных когнитивных элементов, рассмот-
рение лишь их отношений. Здесь снова встает вопрос
о праве на существование определенной модели в систе-
ме социально-психологического знания. Безусловное
признание такого права не означает снижения требова-
ний к принципам построения модели. Одним из таких
принципиальных, методологических вопросов моделиро-
вания является вопрос о правомерности выделения той
или иной свяаи в качестве основы модели. В данном слу-
чае возникает вопрос, допустимо ли принять в качестве
основы анализа динамики когнитивной структуры взаи-
модействие двух элементов. Не задается ли уже этим
фактом крайняя ограниченность предложенной модели?
Складывается впечатление, что такая изолированная па-
ра когниций, какая рассматривается :при объяснении воз-
9 131
йикновения несоответствия, весьма слабо поддается
в дальнейшем сопряжению ее с другими элементами ког-
нитивной структуры, и это практически не позволяет пе-
рейти к сложным системам взаимодействия когнитивных
элементов. Несмотря на относительно хорошую, как
справедливо отмечает В. П. Трусов [47], по сравнению
с другими теориями соответствия разработку теории дис-
сонанса, несмотря на длительную историю ее продуктив-
ного существования (если иметь в виду многочисленность
экспериментов), вопрос так никогда и не был перенесен
в плоскость рассмотрения содержания диссонанса при
учете всей системы когнитивных элементов, образующих
когнитивную структуру человека.
Наконец, серьезные возражения сохраняются и в от-
ношении психологики, вводимой как обязательный ком-
понент .при утверждении основного принципа теории дис-
сонанса. Предложенная Абельсоном и Розенбергом по-
пытка более тщательной разработки ее проблем дала
лишь более или менее формализованные констатации
суждений здравого смысла, обыденной житейской психо-
логии.
Поставив важный вопрос о том, что люди в пов-
седневных .поступках руководствуются необязательно
требованиями логики, но иными <резонами>, Абельсон и
Розенберг, естественно, не сделали эти резоны более
строгими. Поэтому сакраментальная формула <не-Х
следует из У> остается допускающей слишком произ-
вольные толкования. Д. Катщ справедливо отмечает, что
психологический уровень несоответствий (наряду с логи-
ческим уровнем и уровнем бессознательного), обнару-
женный в теории диссонанса, сам по себе, конечно, зна-
чим, поскольку позволяет индивиду как бы <взвешивать>
несоответствие в сопоставлении с его личным опытом, со-
циальной позицией, принимаемыми ценностями и т. Ду
однако он также не выводит за пределы чисто когнитив-
ной сферы как <вместилища> этих несоответствий. Катц
пишет, что и здесь несоответствие предстает как <конф-
ликт неконгруэнтных элементов>, в то время .как за бор-
том остается вопрос <об исторических силах, ответствен-
ных за этот конфликт> [129, 182]. Хотя и в весьма свое-
образной форме, но Катц приходит здесь к требованию
более внимательного исследования <объективной среды>.
Теория диссонанса, как все когнитивные теории, этот
вопрос просто не ставит: противоречия внутри когнитив-
132
ной системы человека вообще не анализируются с точки
зрения того, какие реальные противоречия.-окружаю-
щего мира нашли в них свое отражение (если, конечно,
покинуть область повседневного обихода и попытаться
проанализировать существенные характеристики этой
<среды>).
По-видимому, довольно слабым утешением для теории
когнитивного диссонанса могут служить слова Дойча и
Краусса, завершающие анализ идей Фестингера: <Не-
сомненно, Фестингер скорее интересен, чем прав. И по-
добное отношение к нему совершенно разумно. На со-
временном этапе развития социальной психологии никто
не бывает <прав> на длительный срок. Срок жизни лю-
бой теории очень краток> [99, 76]. Теория диссонанса
стимулировала большое количество исследований и об-
ратила внимание на ряд интересных закономерностей,
особенно в области психологического анализа конфликта.
Главная же задача-объяснение мотивации человеческо-
го поведения-оказалась невыполненной. Ложность ис-
ходных общеметодологических позиций, восходящих
к такому пониманию природы активности, когда детер-
минация ее реальными характеристиками социальной
среды признается лишь формально, без содержательного
рассмотрения этих характеристик, помешала формули-
рованию удовлетворительных результатов. Общая огра-
ниченность теорий соответствия, отсутствие попыток
выйти за пределы только когнитивной организации чело-
века в более широкую область социальных условий его
существования, не позволила и при дальнейшем их раз-
витии преодолеть этот рубеж.
Логика развития этих теорий в рамках принятой коя-
целтуальной схемы не обнаруживает выходов в сферу со-
циальной реальности и в других вариантах подхода. По-
иски устремляются совсем в другую сторону, они направ-
лены на совершенствование теорий внутри принятых еди-
ных рамок постановки проблемы. В частности, поиск на-
правлен на совершенствование анализа самой природы
когнитивного несоответствия, на максимально более точ-
ное его описание. В этом отношении новый материал да-
ет следующая из теорий соответствия.
1ЭЗ
ТЕОРИЯ КОНГРУЭНТНОСТИ
Ч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
денческих элементов когнитивной структуры не может
126
быть рассмотрено в вакууме: всякий такой поведенческий
элемент связан целой цепочкой связей с другими обсто-
ятельствами. Например, отказ от поездки на пикник из-
за дождя - дело, может быть, и разумное, но пикник под
дождем необязательно однозначно плох, ибо могут об-
наружиться своеобразные <компенсаторы>, которые сде-
лают изменение поведения не столь уж безусловно необ-
ходимым: в компании могут быть очень веселые люди,
близкие друзья, с которыми давно не виделись, и т. д.
Наконец, иногда изменению поведенческих элементов
попросту препятствуют физиологические особенности че-
ловека, например его чрезмерная эмоциональность, под-
верженность страху и пр.
Все оказанное не позволяет принять ту точку зрения,
что в любом случае или в большинстве их обязателен
первый способ уменьшения диссонанса. Что же касается
второго и третьего, то и они прогнозируются весьма сла-
бо. Аронсон, в частности, отмечает то обстоятельство, что
точному прогнозу препятствуют и индивидуально-психо-
логические различия людей, которые порождают совер-
шенно различное отношение разных людей к самому
факту диссонанса. С его точки зрения, люди различают-
ся прежде всего по их способности <умерить> диссонанс:
одни лучше, чем другие, умеют игнорировать его. Кроме
того, разным людям нужна различная величина диссо-
нанса, чтобы привести в действие силы, направленные на
его уменьшение. Можно, пожалуй, сказать, что разным
людям свойственна различная <диссонансоустойчивость>.
Другое различие касается способов уменьшения диссо-
нанса: одни предпочитают скорее изменять когнитивные
элементы, относящиеся к поведению, другие - селектив-
но принимать информацию. И наконец, люди различа-
ются по оценке диссонанса, то есть идентифицируют
с диссонансом различные явления. Поскольку диссонанс
субъективно переживается как психологический диском-
форт, для разных людей оказывается различным тот
<набор> несоответствий, возникших внутри когнитивной
структуры, который переживается как дискомфорт.
Такого рода затруднения, мешающие построению точ-
ного прогноза способов уменьшения диссонанса в каж-
дом конкретном случае, связаны и еще с двумя важны-
ми обстоятельствами. Исследователи отмечают, что чув-
ствительность к диссонансу в значительной степени за-
висит и от уровня развития самосознания личности,
127
fi частности жлания, способности, убнйя анализировать
состояние своей когнитивной структуры. Следовательно,
при более высоком уровне самосознания возникает про-
сто больше шансов на выявление диссонанса. Это обсто-
ятельство тоже может быть поставлено в одном ряду
с индивидуальными различиями как факторов, ослож-
няющим прогноз. Р. Зайонщ выдвинул еще соображение
и совсем иного .плана, относящееся к некоторым ситуа-
тивным факторам оценки диссонанса. Он предположил,
что восприятие диссонанса зависит от ожиданий лично-
сти в определенных ситуациях. Зайоиц обращается к та-
кому житейскому наблюдению: почему люди охотно
смотрят фокусы? Всякая ситуация .наблюдения фокуса,
строго говоря, должна создавать психологический дис- .
комфорт, .поскольку сталкивает несоответствующие суж-
дения, заставляет принять вопиющие противоречия. Но
как тогда быть с формулой, что в случае возникновения
диссонанса личность не просто стремится к уменьшению
его, ,но также стремится и избегать ситуаций, где он про-
является? Логично было бы предположить, что естест-
венное стремление .всякого - навсегда отказаться от со-
зерцания фокусов, от созерцания кроликов, неожиданно
вынутых из шляпы, распиленной на глазах женщины
и т. д. Однако многие люди охотно посещают выступления
фокусников и находят удовольствие от созерцания фоку-
сов. Зайонц предположил, что диссонанс, возникающий
в этих случаях, терпим, поскольку ситуация несоответст-
вия в когнитивной структуре здесь ожидается [195, 382]:
возникающий здесь диссонанс не воспринимается как
дискомфорт. Эта зависимость идентификации диссонанса
с дискомфортом накладывает еще одно ограничение на
формулу Фестингера и потому ставит важное препятст-
вие на пути .к ее универсализации.
В критических суждениях относительно теории диссо-
нанса иногда звучит мотив, что теория эта есть просто
<.новое наименование старых идей> [67, 13]. Особенно
часто это утверждается по поводу взаимоотношения тео-
рии диссонанса и теории конфликта. На первый взгляд
кажется, что действительно ситуация диссонанса и ситу-
ация психологичеакого конфликта весьма сходны, а тео-
рии этих двух явлений практически идентичны.
Однако вопрос этот намного сложнее. Сам Фестингер
считает важнейшей областью приложения теории диссо-
нанса именно область исследования конфликтов и спе-
128
циально разъясняет необходимость различения этих двух
феноменов. Самое главное отличие - место диссонанса
и конфликта ло отношению к процессу принятия реше-
ния. Диссонанс возникает после принятия решения, он -
следствие принятого решения; конфликт возникает до
принятия решения. Конфликтная ситуация перед приня-
тием решения обусловлена наличием различных альтер-
натив. Эти альтернативы могут быть описаны по-разно-
му: используется традиционный вариант, предложенный
Левиным, иногда фиксируются как возможные оба нега-
тивных решения, оба и с позитивной, и с негативной сто-
роной, наконец, оба позитивных. При любом наборе
в конфликтной ситуации перед принятием решения лич-
ность изучает все альтернативы, стремится собрать наи-
более полную информацию, включающую аргументы как
pro, так и contra, и только тогда принимает решение.
После принятия решения возникает диссонанс, когда
диссонантными отношениями выступают негативные сто-
роны выбранной альтернативы и позитивные стороны
отвергнутой. Величина диссонанса зависит при этом
не только от важности принятого решения, но и от сте-
пени привлекательности отвергнутой альтернативы. Если
более дешевый автомобиль куплен, а более дорогой от-
вергнут, то диссонанс после покупки тем больше, чем
больше положительных качеств припоминается у отверг-
нутого автомобиля. (Естественно, что величина диссонан-
са больше, если речь идет именно об автомобиле, а, на-
пример, не о куске мыла.) Фестингер замечает также, что
величина диссонанса зависит здесь и от того, однородные
или разнородные ситуации подвергаются сравнению: дис-
сонанс при любых обстоятельствах меньше, если выби-
раем одну книгу из двух, один автомобиль из двух, а не
между книгой или билетом в театр, не между автомоби-
лем или домом. Важно, что при прочих равных условиях
величина диссонанса зависит от привлекательности от-
вергнутой альтернативы. Тогда-то и возникает различие
стратегий при конфликте и при диссонансе: если в первом
случае привлекалась полная информация, здесь инфор-
мация, как вообще всегда при диссонансе, привлекается
селективно, а именно лишь та, которая позволяет увели-
чить привлекательность выбранной альтернативы. Цель,
которая при этом преследуется, - изобразить решение
как наиболее резонное, <оправдать> его. Поэтому можно
сказать, что конфликт, возникающий до решения, более
9 Заказ 420 129
объективен>, диссонанс же, возникающий после реше-
ния, целиком <субъективен>. Меньшая объективность
"и большая пристрастность в рассмотрении альтернатив
после принятия решения определяются Фестингером как
<рационализация> решения. Дойч и Краусс, комментируя
это положение, считают, что внесение психоаналитиче-
ского термина <рационализация> позволяет трактовать
.стремление снизить диссонанс .после решения как один из
<защитных .механизмов> [99, 74]. Сам Фестингер в од-
яом из интервью подчеркнул, что у диссонанса и рацио-
нализации общим является лишь .механизм, теоретиче-
ское же обоснование его содержания совершенно различ-
но в двух различных теориях. Для Фестингера рациона-
лизация важна прежде всего с точки зрения более стро-
гого анализа всех возможных альтернатив человеческо-
го поведения. Сама <анатомия> диссонанса и конфликта
с этой точки зрения весьма полезна, и именно эта часть
теории диссонанса стимулировала многочисленные экс-
периментальные исследования.
Известно исследование Брема (1956 г.), когда он да-
вал испытуемым альтернативные решения и предлагал
выбрать одно из них. Через некоторое время предлага-
лось оценить как выбранное, так и отвергнутое решение.
Во всех случаях выбранные решения оценивались выше,
чем отвергнутые. Аронсон и Миллс (1957 г.) создавали
такую ситуацию, чтобы испытуемые затрачивали неко-
торые усилия для .присоединения к некоторой группе,
после чего убеждались, что группа <плохая>. Возникший
диссонанс испытуемые уменьшали, пытаясь выявить или
просто <усмотреть> положительные характеристики груп-
пы, оценить ее выше. Аронсон и Карлсмит (1963 г.) ста-
вили эксперимент с детьми, у .которых отбирали какую-
то игрушку и даже наказывали их за пользование этой
игрушкой. В результате дети начинали особенно сильно
любить данную игрушку. Эти и другие многочисленные
эксперименты обычно расцениваются как доказательства
продуктивности теории диссонанса. Правда, сами экспе-
рименты недостаточно строги и уязвимы во многих от-
ношениях. Аронсону принадлежит довольно своеобраз-
ное оправдание их. Он полагает, что многие трудности
теории диссонанса вырастают из более общих методоло-
гических трудностей социально-психологического экспе-
римента. <Эта слабость, - пишет Аронсон, - едва ли
вина теории. Методологические трудности касаются всех
130
теорий, предсказывающих социальяо-.психологические
феномены. Они связываются с теорией диссонанса просто
потому, что именно она продуцирует максимальное коли-
чество исследований> [67, 10]. Эти затруднения общего
плана действительно существуют, и можно согласиться
с Аронсоном в характеристике некоторых из них (напри-
мер, отсутствие стандартизированных техник для опера-
ционализации понятий в социальной психологии, факт
возможности и довольно частого существования альтер-
нативных объяснений эмпирических результатов и т. д.).
Но все это, действительно, общие проблемы всей запад-
ной социальной психологии, так что приведение их в ка-
честве аргумента при анализе одной конкретной теории
хотя и уместно, но явно недостаточно.
Необходимо выявить определенные просчеты внутри
самой теории когнитивного диссонанса. Некоторые из них
также носят достаточно общий характер, хотя присущи
уже не всей социальной психологии, а лишь всему клас-
су теорий соответствия. Самая главная слабость такого
порядка - это достаточно противоречивое и неоднознач-
ное решение вопроса о мотивирующем значении диссо-
нанса. Как уже было отмечено, в различных изложениях
теории речь идет о разных вещах: то о мотивирующем
значении диссонанса для поведения, то о мотивирующем
его значении для перестраивания когнитивной структуры.
Но это принципиально различные вещи, и <лриблизи-->
тельный> характер описания этой проблемы является,
конечно, существенным изъяном теории. Также сомни-
тельным представляется постоянное оперирование лишь
парой изолированных когнитивных элементов, рассмот-
рение лишь их отношений. Здесь снова встает вопрос
о праве на существование определенной модели в систе-
ме социально-психологического знания. Безусловное
признание такого права не означает снижения требова-
ний к принципам построения модели. Одним из таких
принципиальных, методологических вопросов моделиро-
вания является вопрос о правомерности выделения той
или иной свяаи в качестве основы модели. В данном слу-
чае возникает вопрос, допустимо ли принять в качестве
основы анализа динамики когнитивной структуры взаи-
модействие двух элементов. Не задается ли уже этим
фактом крайняя ограниченность предложенной модели?
Складывается впечатление, что такая изолированная па-
ра когниций, какая рассматривается :при объяснении воз-
9 131
йикновения несоответствия, весьма слабо поддается
в дальнейшем сопряжению ее с другими элементами ког-
нитивной структуры, и это практически не позволяет пе-
рейти к сложным системам взаимодействия когнитивных
элементов. Несмотря на относительно хорошую, как
справедливо отмечает В. П. Трусов [47], по сравнению
с другими теориями соответствия разработку теории дис-
сонанса, несмотря на длительную историю ее продуктив-
ного существования (если иметь в виду многочисленность
экспериментов), вопрос так никогда и не был перенесен
в плоскость рассмотрения содержания диссонанса при
учете всей системы когнитивных элементов, образующих
когнитивную структуру человека.
Наконец, серьезные возражения сохраняются и в от-
ношении психологики, вводимой как обязательный ком-
понент .при утверждении основного принципа теории дис-
сонанса. Предложенная Абельсоном и Розенбергом по-
пытка более тщательной разработки ее проблем дала
лишь более или менее формализованные констатации
суждений здравого смысла, обыденной житейской психо-
логии.
Поставив важный вопрос о том, что люди в пов-
седневных .поступках руководствуются необязательно
требованиями логики, но иными <резонами>, Абельсон и
Розенберг, естественно, не сделали эти резоны более
строгими. Поэтому сакраментальная формула <не-Х
следует из У> остается допускающей слишком произ-
вольные толкования. Д. Катщ справедливо отмечает, что
психологический уровень несоответствий (наряду с логи-
ческим уровнем и уровнем бессознательного), обнару-
женный в теории диссонанса, сам по себе, конечно, зна-
чим, поскольку позволяет индивиду как бы <взвешивать>
несоответствие в сопоставлении с его личным опытом, со-
циальной позицией, принимаемыми ценностями и т. Ду
однако он также не выводит за пределы чисто когнитив-
ной сферы как <вместилища> этих несоответствий. Катц
пишет, что и здесь несоответствие предстает как <конф-
ликт неконгруэнтных элементов>, в то время .как за бор-
том остается вопрос <об исторических силах, ответствен-
ных за этот конфликт> [129, 182]. Хотя и в весьма свое-
образной форме, но Катц приходит здесь к требованию
более внимательного исследования <объективной среды>.
Теория диссонанса, как все когнитивные теории, этот
вопрос просто не ставит: противоречия внутри когнитив-
132
ной системы человека вообще не анализируются с точки
зрения того, какие реальные противоречия.-окружаю-
щего мира нашли в них свое отражение (если, конечно,
покинуть область повседневного обихода и попытаться
проанализировать существенные характеристики этой
<среды>).
По-видимому, довольно слабым утешением для теории
когнитивного диссонанса могут служить слова Дойча и
Краусса, завершающие анализ идей Фестингера: <Не-
сомненно, Фестингер скорее интересен, чем прав. И по-
добное отношение к нему совершенно разумно. На со-
временном этапе развития социальной психологии никто
не бывает <прав> на длительный срок. Срок жизни лю-
бой теории очень краток> [99, 76]. Теория диссонанса
стимулировала большое количество исследований и об-
ратила внимание на ряд интересных закономерностей,
особенно в области психологического анализа конфликта.
Главная же задача-объяснение мотивации человеческо-
го поведения-оказалась невыполненной. Ложность ис-
ходных общеметодологических позиций, восходящих
к такому пониманию природы активности, когда детер-
минация ее реальными характеристиками социальной
среды признается лишь формально, без содержательного
рассмотрения этих характеристик, помешала формули-
рованию удовлетворительных результатов. Общая огра-
ниченность теорий соответствия, отсутствие попыток
выйти за пределы только когнитивной организации чело-
века в более широкую область социальных условий его
существования, не позволила и при дальнейшем их раз-
витии преодолеть этот рубеж.
Логика развития этих теорий в рамках принятой коя-
целтуальной схемы не обнаруживает выходов в сферу со-
циальной реальности и в других вариантах подхода. По-
иски устремляются совсем в другую сторону, они направ-
лены на совершенствование теорий внутри принятых еди-
ных рамок постановки проблемы. В частности, поиск на-
правлен на совершенствование анализа самой природы
когнитивного несоответствия, на максимально более точ-
ное его описание. В этом отношении новый материал да-
ет следующая из теорий соответствия.
1ЭЗ
ТЕОРИЯ КОНГРУЭНТНОСТИ
Ч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34