Прикурил.Лицо Прони перекосил ужас. Он вскочил и прыжком через костер рванулся бежать. Но в том направлении, куда бросился он и откуда должен был наблюдать Никита, у самой опушки поляны «от нечего делать» что-то разглядывал в лютиках еще один милиционер.Проня рванулся в новую сторону.Навстречу ему, о чем-то переговариваясь между собой, вышел Владька с младшим сержантом милиции.Тогда, остановившись в нескольких шагах от костра и закатив глаза, Проня страшно закричал на весь лес:– В-ва!.. В-ва!.. В-ва!.. Ув-ва!..– Все в порядке, мальчики. Идемте, – подтолкнул лейтенант Мишку и Петьку.Они вышли на поляну. Лейтенант направил их к старшине, а сам пошел к Проне.– А-а! – сказал старшина. – Беглецы! – Ну, теперь я вас через всю деревню проведу! Верно, Миш?– Верно! – по-свойски отозвался Мишка.Старшина встал, сгреб их в охапку и легонько подбросил на руках.Мишка и Петька разом заголосили: немножко обидно, когда тебя швыряют, словно ты пушинка.А лейтенант остановился лицом к лицу с Проней и молча наблюдал, как тот орет, раздирая на себе одежду. Когда Проня выдохся на минуту, лейтенант спросил:– Все? – и коротко приказал: – Кончайте комедию. Сумасшедшим вы уже были. – Показал головой на костер: – Марш.Проня поколебался еще какую-то секунду, потом сник на глазах и молча побрел к костру.Никита и Владька были уже здесь.– Эге, ребята! На кого вы похожи? – неожиданно воскликнул старшина. И захохотал.Никита, Петька и Владька огляделись и даже чуточку растерялись, только теперь заметив, что ни на одежде, ни на лицах у них не осталось чистого пятнышка. Все с ног до головы в земле, в пересохшей болотной тине, в царапинах.– Нич-чего! – утешил старшина, заметив уныние на лицах путешественников, – Подчистимся! Матерей не напугаем!– А вы тогда поймали, кто хотел кассира убить? – спохватился Никита.Старшина сразу посерьезнел.А лейтенант кивнул на Проню:– Вот он, перед вами, ребята.Путешественники уставились на мнимого сумасшедшего.Сколько же зверств может натворить один такой вот человек?..Проня всполошился сразу. От безумия его и следа не осталось.– Это не я! Это тот! Я тут ни при чем!– Ладно! – остановил его лейтенант. – Будем считать пока, что одним убийством на вашем счету меньше. – И оглянулся. – Все собрались?– Так точно, товарищ лейтенант! – доложил старшина, глянув на подошедших к путешественникам сержанта и еще двух милиционеров.– Пойдем напрямик, ребята, – лейтенант указал через лес – Тут нас машина поджидает. А за ящиком отправим старшину. Доверяете?Редко красневший Петька покраснел сквозь грязь.Лейтенант рассмеялся.– Я ручаюсь за него! Ему можно доверить. Вы будете ходить долго, а старшина у нас по семь километров в секунду делает.И, подмигнув путешественникам, старшина с одним из милиционеров зашагал в тайгу. Последний барин Машина стояла на просеке…Как это хорошо, оказывается: идти спокойно, весело переговариваясь, зная, что больше тебе никто не угрожает и никого не надо задерживать!Светит солнце над головой. Поет на разные голоса тайга… Тайга – друг, тайга – помощник, тайга – родина. И свежий, душистый воздух переполняет легкие.Телогрейки путешественники сняли, шли, перекинув их через плечо.Милицейский шофер сидел под березой и, как это делают девчонки, обрывал по лепестку цветок ромашки.Рядом с машиной стоял майор.Лейтенант, приближаясь к нему, перешел на строевой шаг, вскинул руку.– Задание выполнено, товарищ майор. Преступник задержан.Майор пожал ему руку, потом, веселый, улыбающийся, сделал шаг в сторону путешественников.– Благодарю, орлы, и поздравляю! С задачей справились.Ближе всех к нему стоял Мишка, поэтому он Мишке первому протянул руку.А бывший дезертир Мишка успел подучиться у милиционеров и, пожимая протянутую ему руку, заорал на весь лес:– Служу Советскому Союзу!Остальные переняли у Мишки эту фразу, и каждый, отвечая на рукопожатие, прокричал:– Служу Советскому Союзу!Майор снова улыбнулся и вовсе уж не официально, а как-то по-домашнему повторил:– Молодцы, ребята…Потом оглянулся на Проню.– Видели, кто обрубил вам руки?.. С таким вот оружием не побоялись вас! – Взяв у Петьки дротик, майор показал его Проне. – Если бы вы понимали, отчего это… вы бы не рискнули сунуться к нам.Проня шевельнул набрякшими желваками.– Нервничает… – обронил Никита, поскольку глаза его в это время остановились на Прониной скуле.Майор усмехнулся.– Еще бы. Причин много… – И, сдвинув брови, опять обернулся к Проне. – Не так ли, герр Менке?– Я не Менке! – быстро отозвался Проня.– Ну, скажем… мсье Виллард.– Я не знаю такого! – рванулся Проня.– Скажем еще точнее! – жестко остановил его майор. – Господин Сопляков!Путешественники как стояли, так и оцепенели.Перед ними был живой – не сказочный, а из мяса и костей – барин! Проня, что плясал на белоглинских улицах, был барином!Первым захохотал Петька. Потом остальные.– Барин!– Он самый… – подтвердил майор. – Бывший, к счастью. Да только он не хочет согласиться с этим.Проня весь трясся от злобы.– А Владька в его доме живет! – сказал Мишка.– Поганый дом! – отозвался Владька. – Клетушки, кладовушки!– Время, хлопцы… – остановил их майор. – Будем надеяться, что это последний барин, которого довелось вам увидеть, – рассеянно проговорил он и объяснил Проне: – Это внуки ваших крестьян. Небось помните: Ложковы, Савостины… Были у вас? Ну, то-то. Едем, хлопцы. Подберем старшину с вашим сокровищем. И – в Свердловск. За родителей не беспокойтесь. Родителям уже сообщили… Михаил вон уже в курсе всех дел! Будете нашими гостями. Значит, Никита… – безошибочно указал он (еще бы!), – теоретик, вроде начальника штаба… Владислав… Так? – (Тоже нетрудно угадать. Достаточно пять минут поболтать с Мишкой.) – И Петр. Командующий. Точно? Едем. Гостиница После того как они рассказали о своих странствиях, их отвели в гостиницу.Гостиница походила на сказочный дворец: огромные люстры, множество электрического света, телефоны, радио. Ходить бы и ходить взад-вперед по мягким, будто мох в тайге, коврам!Но ходить им не пришлось. Им выделили целый номер с четырьмя застланными красивыми покрывалами койками, каждому полотенце, каждому две подушки, каждому тумбочка, два огромных шкафа на четверых, тут же душ: хочешь – холодная вода, хочешь – горячая, мыло на полочке, а на столе телефон.Петька снял трубку, боязливо послушал гудок и положил ее назад.Владька уже видел телефон раньше, хотел показать, как звонят по телефону, но не придумал, куда позвонить, и тоже оставил трубку.Мишка сказал женщине в белом, как снег, переднике, что они лягут на двух кроватях: им не надо на каждого, но женщина засмеялась и велела занимать все четыре.Ходить по коврам им не пришлось потому, что сразу отняли одежду. Всю – до трусов. Хотели отнять и трусы, но путешественники воспротивились. Поклялись, что сами выстирают их. Тогда женщина в белом переднике принесла им мочалки, велела залезть под душ и то и дело наведывалась потом.– Так, так! Спины трите, спины! – командовала она сквозь щель чуточку приоткрытой двери. – Вот стиральное мыло для трусов! – И в щель просовывался кусок стирального мыла. – Говорят, вы убийцу поймали, мальчики? Расскажете потом?– Ладно… – обещал Петька.Под душем они полоскались больше часу, потом во влажных трусах сыграли в домино. Потом им привезли на столе с колесами ужин. Путешественники с изумлением оглядывали множество тарелочек, ложечек, вилочек. Сахар – в отдельных блюдечках, в четырех! Варенье – в отдельных, тоже в четырех! (Как будто можно передраться из-за варенья.) По две тоненькие колбаски на особых тарелочках – каждому, суп с курицей – каждому, чай в серебряных подстаканниках – отдельно каждому, яичница на четырех маленьких сковородочках – каждому. И не дают тебе подумать: что сначала, что потом. Знай ешь только, что подставляют…По куску пирожного в цветах из сладкого масла они были уже не в силах одолеть.Трусы к этому времени высохли и, забравшись под мягкие одеяла сказочной гостиницы, путешественники заснули сном сказочных богатырей. Хоть из пушки по ним стреляй, хоть огнем их жги – ничего не услышат. Тени прошлого Пушками их нельзя было разбудить, но разбудил своим громовым голосом старшина.– Подъем! Подъем! Подъем! – повторял он, расхаживая между кроватями, и один за другим путешественники стали высовываться из-под одеял.За окном сияло яркое летнее солнце.– Целые сутки проспали! Как не стыдно! – загрохотал старшина. – Подъем!Друзья увидели на стульях рядом с каждой кроватью свою одежду. Впрочем, своей ее трудно было назвать. Только по отдельным признакам путешественники узнавали ее.Рубашки были выстираны и выглажены, брюки тоже, телогрейки тоже. Откуда-то появились отсутствовавшие пуговицы. Все дыры были заштопаны так, что и не разглядишь, с какой стороны дыра, а с какой нет ее. Ботинки отремонтированы и начищены до блеска.– Вы же гости у нас! – объяснил старшина. – За гостями положено ухаживать. Приеду я к вам – чтобы точно так! Завтракайте и – за мной!– Да мы же вчера наелись! – сказал Никита.– Ну! – изумился старшина. – А я вот, чудак, каждый день ем да еще по три раза. Потому, наверно, и здоровый вымахал, как столб! Ешьте по три раза – будете такими же!Путешественники оделись, и опять на столе с колесиками привезли им множество разных тарелочек. Опять сил на пирожное почти не осталось. Съели его через силу.Потом ездили в легковой машине по городу, и старшина объяснял, где какое учреждение, где что.Потом остановил машину у высокого серого здания. Милиционер у входа, не спрашивая, кто они, отдал им честь.Старшина провел их на второй этаж, в комнату, где стояли два стола буквой «Т»: один длинный под зеленым сукном, другой короткий без сукна. Старшина усадил их за длинный стол и ушел.Минут через пять в дверях появился вчерашний майор.Путешественники встали.– Садитесь, – сказал майор и сел за короткий стол. – Поскольку хлопцы вы любознательные, – начал он, – и поскольку многое еще в распутанной вами истории осталось неясным для вас, я попробую дополнить ваши знания. Они пригодятся вам… Вот, посмотрите…Он передал путешественникам несколько фотографий.– Это тот, кого вы называли Проней…На одной из фотографий Проню было еще не узнать: молодой, на коне, с плеткой в руках.– Это его барская бытность, – пояснил майор.На другой фотографии Проня в рваном пальто, худой, небритый.– Это он в Германии, в эмиграции, безработный.На следующем снимке Проня в костюме с широкими лампасами, как у деда, что стоял в дверях гостиницы.Майор подтвердил:– Это ваш Проня во Франции, в кабаке, швейцар…Потом была фотография Прони в фуражке таксиста.– Возвратился в Германию, высказал желание воевать против большевиков…И недавняя фотография – Проня седой, косматый.Майор показал им также фотографии чернобородого.– Это люди, которые предали три родины, для которых нет ничего святого на земле.Друзья не представляли, как можно изменить сразу трем родинам. Майор объяснил им это.Первой сопляковский барин предал Россию, когда перешел в лагерь белогвардейцев, ибо он и там сражался недолго: он предпочитал слоняться по тылам. А когда увидел, что дела белогвардейцев плохи, бежал через границу в Германию. Через год – во Францию. Принял французское гражданство. Но его все время тянуло в Россию. Не сама Россия, а те сокровища, что остались в Змеиной пещере. И едва в сорок первом году немцы оккупировали Францию, Проня, чтобы войти к ним в доверие, выдал несколько французов – сторонников Сопротивления.Немцам понравился предатель. Они предлагают ему должность в комендатуре. Но Проня весь «горит желанием» сражаться за фюрера и просится на Восточный фронт – «бить большевиков». Его посылают, но не на фронт, а бургомистром в небольшой городок под Смоленском. Когда наши перешли в наступление, он не бежал с немцами, предпочел сдаться советским органам, конечно под чужим именем. Ему нужно пробраться в Россию, а кто кого победит – волнует его меньше всего.Вскоре после окончания войны Проня знакомится в лагере с матерым бандитом – чернобородым. Они быстро находят общий язык и с помощью чернобородого он бежит из лагеря, отращивает бороду, длинные волосы и, прикидываясь сумасшедшим, пробирается в здешние края…Затем майор рассказал им все подробней.– Засулинский барин – француз – вплоть до семнадцатого года жил в Москве. После Февральской революции он срочно выезжает в свое имение, якобы для того, чтобы переждать беспорядки. Но как раз в это время из разных музеев Москвы и Петрограда, а в основном из частных коллекций пропадают очень ценные произведения искусств, об этом вам подробней еще расскажут. Но ясно, что действовала при этом какая-то очень опытная и большая шайка. Был ли француз ее руководителем или рядовым участником – неизвестно. Во всяком случае, похищенные ценности, общей суммой на миллионы рублей, оказываются у него.Он спрятался на Урале от каких-то там своих сообщников или конкурентов, но ему не удается спрятаться на Урале от революции. Он видит, что большевики одерживают победу за победой. И решает на время спрятать свои драгоценности в Черной, или, как называют ее в деревнях, Змеиной, пещере, надеясь при этом, что кто ни победит – ценности его будут ждать своего хозяина хоть сто лет. Прячет он их довольно основательно. Найти их случайно, по существу, невозможно… Словом, ка́к он прячет – вы знаете, – сказал майор.Однако слух о том, что француз явился на Урал богачом, ползет следом за засулинским барином. Возможно, слух этот исходил от его менее удачливых сообщников, возможно, где-то француз, любивший выпить, проговорился сам… Но в ночь, когда засулинский барин решает уходить из деревни от приближающихся отрядов Красной Армии, к нему в имение врывается гуменский барин-полковник со своим сыном. Чтобы выведать у француза, где деньги, а они были уверены, что француз имеет именно деньги, золото, – полковник со своим сынком идут на крайние средства. Француз не выдерживает истязаний и перед смертью открывает им тайну библии.Полковник завладевает ею. Но ни сам он, ни его распутный сынок не знают французского языка. Им известно только, что дорога к золоту лежит через страницы 160 и 283, но библия молчит для них. А разрывы снарядов уже слышны где-то за горизонтом и крестьяне о чем-то шумят на сходках. Полковник просит свою дочь, зная, что ей ничто не угрожает, сберечь для него библию. Девушка эта отличалась от своих родственников: часто помогала бедным, добровольно обучала крестьян грамоте, снабжала их лекарствами, за это ее уважали. Как раз от крестьян-то она и услышала о ночном убийстве в Засулях и о подозрении, которое падает на ее отца. Сопоставив простейшие факты, она в ужасе принимает мышьяк. Крестьяне тем временем уже окружают барскую усадьбу. Полковник взбешен, однако находит выход, чтобы спасти себя и библию. Он появляется перед крестьянами на крыльце, становится на колени и со слезами на глазах просит дать ему возможность похоронить дочь, которая отравилась якобы из страха перед восставшими. Крестьяне чувствуют себя даже виноватыми в чем-то и разрешают похоронить ее.Полковник сам вместе с сыном вырывает ей могилу. Под видом того, что церковь запрещала хоронить самоубийц на общем кладбище, они вырывают ей могилу в лесу. Деревенский кузнец вытесывает на камне в знак последнего уважения к погибшей: «Здесь покоится…»Поздно вечером полковник с сыном везут самоубийцу в лес. Но тело ее они, видимо, бросают в реку или хоронят в другом месте, а в могилу опускают ящики, которые готовились до этого для тряпья. Чтобы никто случайно наткнувшийся на них не обратил внимания на библию, они из четырех ящиков выкидывают одежду и набивают их книгами.У полковника есть все основания бояться встречи с Красной Армией: он командовал казаками при разгроме стачек на заводах Урала. Крестьяне тоже имели к нему свой счет, и, «похоронив» книги, полковник бежит вместе с сыном в Сопляковку, чтобы раздобыть крестьянскую одежду и спрятаться где-нибудь на время волнений, которые, они полагают, рано или поздно кончатся. Сопляков принимает их. Но белоглинские мужики тоже берутся за вилы. Полковник обещает Соплякову большие деньги, если тот поможет ему спрятаться. Сопляков на такой случай приготовил для себя землянку в тайге. Но деньги, которые обещает ему полковник, наводят его на подозрение. Полковник хоть и был для Соплякова «вашим благородием» – богатым человеком он никогда не слыл. Узнав о таинственной гибели француза, Сопляков в открытую требует от полковника равного дележа его богатств, после того как Красная Армия будет разбита.Полковнику деваться некуда – он соглашается.Сопляков берет их в свою землянку. Но возможность разбогатеть не дает ему покоя. И, как пайщик, он требует от полковника рассказать ему все до конца.Полковник в страхе перед близящейся канонадой куском угля рисует Соплякову хитрую схему, которая внешне как будто соответствует истинному местоположению мнимой могилы, но в то же время, благодаря изгибу Мусейки, приводит в совершенно иную точку тайги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35