С
Чарлин он делал то, на что никогда не раскачался бы сам Ч например, занима
лся спортом и посещал концерты. А за компьютером он осваивал новые навык
и и что-то создавал.
Он помногу разговаривал с Эндрю Лоубом, который осуществлял в жизни то, ч
то программировал Рэнди: исчезал на несколько дней, возвращался измотан
ный, с рыбьей чешуей на усах и засохшей звериной кровью под ногтями. Он уми
нал пару биг-маков, спал двадцать четыре часа кряду, потом встречался с Рэ
нди в баре (Чарлин не любила, когда он приходил в дом) и со знающим видом тол
ковал о трудностях туземной жизни. Как-то они поспорили, ели индейцы неки
е особенно гадкие части определенных животных или выбрасывали. Эндрю го
ворил: «ели». Рэнди не соглашался. То, что они дикари, еще не означает, будто
у них нет вкуса. Эндрю обозвал его романтиком. Наконец, чтобы разрешить сп
ор, они отправились в горы, вооруженные только ножами и коллекцией хитры
х ловушек, которые соорудил Эндрю. К концу третьего дня Рэнди начал всерь
ез подумывать о том, чтобы есть насекомых. «Q.E.D.»* [Quod erat demonstrandum Ч что и требовалос
ь доказать ( лат. ).], Ч сказал Эндрю.
Так или иначе, через полтора года Рэнди закончил программу. Получилось к
лассно; Ави и Честеру понравилось. Рэнди радовался, что сделал нечто наст
олько сложное и в то же время работающее, но понимал, что будущего у програ
ммы нет. Ему было стыдно: он угробил на пустяки столько времени и сил! Впро
чем, если бы он не программировал, то убивал бы время за ролевыми играми ил
и в Обществе творческих анахронизмов, так что на круг выходило одно и то ж
е. Вообще-то даже хорошо, что он просидел это время за компьютером, потому
что еще больше навострился программировать. С другой стороны, он работал
под UNIX Ч не самый мудрый ход в период бума персоналок.
Честер и Рэнди порой посмеивались над Ави за самозабвенную любовь к роле
вым играм. Ави возражал, что играет с единственной целью: понять, каково на
самом деле жилось в древние времена. Он всегда был одержим исторической
достоверностью. Хотя чего там Ч они все придумывали себе дурацкие оправ
дания, да и познания Ави часто оказывались кстати.
Вскоре после этого Ави защитился и пропал с горизонта. Через несколько м
есяцев он всплыл в Миннеаполисе, где устроился в крупное издательство, с
пециализирующееся на фантастических ролевых играх. Он предложил купит
ь у Рэнди программу за астрономическую сумму в тысячу долларов плюс небо
льшой процент от будущих продаж. Рэнди согласился в общих словах, попрос
ил Ави выслать ему контракт и пошел искать Эндрю. Тот отыскался на крыше с
воего многоквартирного дома, где варил рыбьи потроха в берестяном котел
ке на жаровне для барбекю. Рэнди хотел сообщить хорошие новости и раздел
ить с Эндрю прибыль. Закончилось это очень неприятным разговором на крыш
е, на ветру, под моросящим дождем.
Во-первых, Эндрю воспринял сделку куда серьезней, чем Рэнди. Для Рэнди это
было неожиданное везение, подарок судьбы. Эндрю, сын адвоката, отнесся к н
ей как к слиянию двух крупных корпораций. Он задал кучу нудных и мелочных
вопросов о контракте, который еще не существовал и даже в написанном вид
е вряд ли занял бы больше странички. Рэнди тогда не понимал, что, задавая с
только вопросов, Эндрю как бы брал на себя роль менеджера, подразумевая, ч
то они деловые партнеры.
Во-вторых, Эндрю не представлял, сколько времени и сил вбухал Рэнди в прог
рамму. Или (как задним числом догадался Рэнди) как раз, наоборот, представл
ял. В любом случае Эндрю вообразил, будто прибыль надо делить пополам Ч с
обачий бред, учитывая, что его реальный вклад был близок к нулю. Короче, Эн
дрю вел себя так, словно в проекте использованы все его исследования по р
ациону индейцев и это дает ему право на равную прибыль.
К тому времени как Рэнди удалось закончить разговор, голова у него шла кр
угом. Он вышел из дома с одним взглядом на реальность и столкнулся с совер
шенно иным, явно бредовым, однако два часа угроз со стороны Эндрю поколеб
али его уверенность. Промаявшись две ночи без сна, он решил отказаться от
всей затеи. Какие-то жалкие несколько сот долларов не стоили таких мук.
Однако Эндрю (которого теперь представлял адвокат из папиной фирмы в Сан
та-Барбаре) горячо возражал. По словам адвоката, они создали коммерчески
й продукт; отказываясь продать его по рыночной стоимости, Рэнди вынимает
деньги из кармана у Эндрю. Начался чисто кафкианский кошмар. Рэнди остав
алось только сбегать в любимый паб, тянуть в уголке крепкое пиво (часто в к
омпании Честера) и наблюдать, как развивается фантасмагория. Он понимал,
что ненароком вляпался в чудовищную жуть, связанную с семьей Эндрю. Выяс
нилось, что родители Эндрю в свое время развелись и затеяли борьбу за Энд
рю, своего единственного ребенка. Мамаша подалась в хиппи и примкнула к к
акой-то религиозной секте в Орегоне, прихватив Эндрю с собой. По слухам, в
секте практиковалось развращение малолетних. Папаша нанял частных сыщ
иков, выкрал Эндрю и в доказательство любви принялся осыпать его материа
льными благами. Мать подала в суд. Отец нашел какого-то экстремального пс
ихотерапевта, который под гипнозом вытянул из Эндрю подавленные воспом
инания о невыразимых и неправдоподобных ужасах.
Это лишь краткая сводка того, что Рэнди узнал в последующие годы. Позже он
вынужден был согласиться, что жизнь Эндрю фрактально ужасна: любой ее ма
ленький кусочек, если всмотреться попристальнее, окажется таким же слож
ным и жутким, как все целое.
Так или иначе, Рэнди ненароком вляпался в эту жизнь и в полной мере хлебну
л ее жути. Ретивый молодой адвокат из папашиной конторы решил в качестве
превентивного хода получить копии всех компьютерных файлов Рэнди, кото
рые по-прежнему хранились в системе Вашингтонского университета. Нет на
добности говорить, что он взялся за дело всерьез. В ответ на его угрожающе
е письмо юридический отдел университета проинформировал и адвоката Эн
дрю, и самого Рэнди, что всякий, создавший коммерческий продукт с использ
ованием университетского компьютера, обязан отстегнуть половину прибы
ли. Теперь Рэнди атаковали письмами не одна, а две адвокатские фирмы. Эндр
ю грозился подать в суд: ведь из-за его, Рэнди, оплошности доля самого Эндр
ю уменьшилась вдвое!
В конце концов, чтобы выкарабкаться из этой истории, Рэнди сам вынужден б
ыл нанять адвоката. Финал обошелся ему в пять с небольшим тысяч долларов.
Программа так и не продалась, да это было и невозможно: за ней тянулся тако
й шлейф исков, что легче было бы загнать ржавый «фольксваген», разобранн
ый на детали и рассованный в конуры с бойцовыми собаками по всему миру.
Тогда он первый и последний раз в жизни задумался о самоубийстве Ч не то
чтобы всерьез, но задумался.
Когда все кончилось, Ави прислал ему написанное от руки письмо: «Очень пр
иятно было сотрудничать. Надеюсь, мы и впредь останемся друзьями, а если п
овезет, то и творческими партнерами».
ИНДИГО
Лоуренс Притчард Уотерхауз и остальные музыканты стоят на палубе «Нева
ды». Утро. Они играют американский гимн и смотрят, как звездно-полосатый ф
лаг взлетает на мачту. Внезапно небо наполняют сто девяносто самолетов н
епривычной конструкции. Одни летят низко, почти горизонтально, другие ст
ремительно пикируют с высоты Ч до того стремительно, что вроде бы даже р
азваливаются: от них отлетают маленькие кусочки. Жуткое зрелище Ч учебн
ые маневры закончились бедой. Однако самолеты успевают вывернуть со сво
ей самоубийственной траектории. Отвалившиеся куски падают ровно и целе
устремленно, а не кувыркаются, как обломки металла. Они сыплются повсюду,
странным образом все больше на корабли. Это же страшно опасно! Они могут к
ого-нибудь зашибить! Лоуренс возмущен до глубины души.
На одном из кораблей происходит кратковременный феномен. Лоуренс повор
ачивается, чтобы рассмотреть. Он впервые видит настоящий взрыв и не сраз
у понимает, что это такое. Он может играть самые трудные партии с закрытым
и глазами, а «Усеянное звездами знамя» куда легче выстукивать, чем петь.
Лоуренс все быстрее следит глазами Ч не за взрывом, а за двумя самолетам
и, летящими прямо на них, над самой водой. Каждый сбрасывает по длинному ху
дому яйцу, потом хвостовые рули заметно поворачиваются, и самолеты, взмы
в, проносятся над головой. Встающее солнце светит через стеклянные кабин
ы. Лоуренс смотрит прямо в глаза одному из пилотов. Это какой-то азиатский
джентльмен.
Невероятно реалистичные учения Ч надо же, выбрать этнически правильны
х пилотов и взрывать на кораблях пиротехнические снаряды! Молодцы! После
днее время здесь все было слишком расхлябанно.
Палуба содрогается с невероятной силой. Ощущение такое, будто спрыгнул с
десятифутового уступа на сплошной бетон. Однако Лоуренс продолжает сто
ять на ватных ногах. Чепуха какая-то.
Оркестр уже доиграл гимн и теперь смотрит на представление. Повсюду гудя
т сирены Ч на «Неваде», на соседней «Аризоне», на берегу. Лоуренс не видит
зенитного огня, не видит знакомых самолетов в воздухе. Бомбы продолжают
рваться. Лоуренс подходит к борту и смотрит через несколько ярдов воды н
а «Аризону».
Еще один пикировщик сбрасывает снаряд, тот падает на палубу «Аризоны» и
неожиданно исчезает. В палубе аккуратная дыра по форме бомбы, как в мульт
фильме, когда персонаж в панике прошибает стену или потолок. Пламя бьет и
з дыры за микросекунды до того, как вся палуба вспучивается, разламывает
ся, превращается в сплошной шар огня и черноты. Что-то летит на Уотерхауза
Ч он замирает, Ч проносится над ним, мимо, через него. В голове жуткий зву
к случайно задетой струны, не в лад, однако не лишенный некоторой сумбурн
ой гармонии. Музыкальный или нет, звук оглушителен. Уотерхауз зажимает р
уками уши. Однако звук все равно здесь, звук повсюду, словно раскаленные с
пицы пронзают барабанные перепонки. Адский трезвон.
На шее Уотерхауза широкий ремень, сшитый с другим ремнем, на бедрах; ремни
держат подставку, в подставку уперта нога глокеншпиля Ч лирообразной к
ирасы с пестрыми кистями на верхних углах. Странное дело Ч одна из кисте
й горит. С глокеншпилем еще что-то не так, но Лоуренс не видит, что именно, Ч
глаза поминутно приходится вытирать от чего-то липкого. Он знает только,
что глокеншпиль вобрал в себя огромное количество чистой энергии и дост
иг состояния, прежде за таким инструментом не замеченного: это пламенеющ
ее, огненное, визжащее чудище, комета, архангел, древо вспыхнувшей магнез
ии, прижатое к его телу, упертое в его пах. Энергия передается по центральн
ой оси, через подставку, в гениталии, что при других обстоятельствах было
бы возбуждающе.
Лоуренс некоторое время бесцельно бродит по палубе. Кто-то просит его по
мочь открыть люк. Только тут он сознает, что по-прежнему зажимает руками у
ши. Правда, иногда он одной рукой норовит протереть глаза Ч их по-прежнем
у заливает. Когда он окончательно разжимает уши, звон смолкает, самолето
в больше не слышно. Ему хочется спуститься в трюм, потому что все опасное п
адало с неба и хорошо бы отгородиться от него чем-нибудь прочным, но больш
инство матросов думают наоборот. Вроде бы в них попали две не то торпеды, н
е то не торпеды, и они пытаются поднять пары. Офицеры и старшины, черные и к
расные от гари и крови, наперебой гоняют Лоуренса с разными, очень спешны
ми поручениями, которых он не понимает отчасти и потому, что уши все время
зажаты руками.
Примерно через полчаса ему приходит мысль избавиться от глокеншпиля, ко
торый только мешает. Глокеншпиль казенный, Лоуренсу строго приказано ег
о беречь. Лоуренс очень серьезно относится к таким вещам еще с тех пор, как
его допустили к органу в Вест-Пойнте, Виргиния. Однако сейчас, глядя, как г
орит и тонет «Аризона», он впервые говорит себе: «А ну его к чертям». Вытас
кивает инструмент из гнезда и в последний раз в жизни оглядывает Ч боль
ше ему никогда не придется держать в руках глокеншпиль. Ясно, что беречь у
же нечего Ч к некоторым пластинам приварились куски черного покорежен
ного металла. Отбросив последние угрызения совести, Лоуренс швыряет гло
кеншпиль за борт в общем направлении «Аризоны» Ч стальной военной лиры
, под чье бряцанье идет ко дну тысяча человек.
Как раз когда она исчезает в пятне горящего мазута, налетает вторая волн
а бомбардировщиков. Зенитки наконец открывают огонь и осыпают снарядам
и окрестные жилые дома. По улицам бегают человекоподобные факелы, за ним
и Ч люди с одеялами.
До конца дня Лоуренс Притчард Уотерхауз и остальные ВМС борются с послед
ствиями того, что различные двумерные структуры на этом и других корабля
х, поставленные, дабы препятствовать смешению различных веществ (наприм
ер, воздуха и мазута), получили пробоины. Некоторые конструкции, призванн
ые (а) оставаться горизонтальными и (б) служить опорой для тяжелых предмет
ов, также не отвечают своей цели.
Машинистам «Невады» удается раскочегарить пару котлов, и капитан пробу
ет вывести ее из залива. Линкор немедленно подвергается массированной а
таке со стороны пикирующих бомбардировщиков, которые хотят затопить «Н
еваду» в фарватере и окончательно перекрыть выход из бухты. Чтобы этого
не случилось, капитан сажает «Неваду» на грунт. К сожалению, у нее одно общ
ее свойство с другими кораблями ВМФ: она плохо приспособлена к боевым де
йствиям из неподвижного положения, поэтому ее еще два раза атакуют пикир
ующие бомбардировщики.
В целом очень насыщенное утро. Лоуренс, музыкант без инструмента и четки
х обязанностей, больше, чем следует, пялится на самолеты и взрывы. Он верну
лся к своим прежним мыслям о сообществах, которые стремятся друг друга п
ожрать. Пока японские бомбардировщики волна за волной с каллиграфическ
ой четкостью проносятся в небе, а цвет американских ВМС практически без
сопротивления горит, взрывается и тонет, Лоуренс приходит к выводу: его с
ообществу кое-что придется переосмыслить.
В какой-то момент Лоуренс обжигает руку. Правую, что предпочтительно Ч о
н левша. К тому же он все явственнее осознает, что кусок «Аризоны» пытался
снести ему часть черепа. По меркам Перл-Харбора это пустяки, и в госпитале
его держат недолго. Доктор предупреждает, что кожа на руке может стянуть
ся и ограничить движение пальцев. Как только Лоуренс в силах терпеть бол
ь, он начинает играть «Искусство фуги» Баха на коленке все время, когда не
занят чем-то другим. Можно вообразить, как старый Иоганн Себастьян сидит
на скамейке холодным лейпцигским утром, один-два регистра блокфлейт отк
рыты, толстый мальчишка-хорист качает меха, тихо сипит, выбиваясь из щело
к, воздух, старец правой рукой бесцельно скользит по главному мануалу, тр
огая пожелтевшую, в мелких трещинках слоновую кость и подбирая мелодию,
которой еще нет. Лоуренс повторяет движения Иоганна Себастьяна, хотя рук
а у него в бинтах, а вместо клавишей Ч перевернутый лоток, и музыку приход
ится мурлыкать себе под нос. Иногда он так увлекается, что дергает под оде
ялом ногой, нажимая невидимые педали; соседи ругаются.
Через несколько дней он выходит из госпиталя, как раз вовремя, чтобы заст
упить на новую службу Ч у него и у других музыкантов с «Невады» начинает
ся военная жизнь. Очевидно, тем, кто в ВМС ведает распределением людских р
есурсов, пришлось изрядно поломать голову. В смысле уничтожения японцев
музыканты абсолютно бесполезны, после седьмого декабря у них нет даже бо
еспособного корабля, а многие и кларнеты растеряли.
Однако им не поручат давить на гашетку. Ни одна организация не в состояни
и систематически убивать японцев, не печатая в большом объеме на машинке
и не подшивая листы. Логично предположить, что человек, который играет на
кларнете, не сумеет напортачить больше, чем любой другой. Уотерхауза и ег
о товарищей прикомандировывают к одному из подразделений флота, отвеча
ющих за делопроизводство.
Оно располагается в здании, не на корабле. Многие на флоте презирают тех, к
то работает в здании. Лоуренс и некоторые другие салаги поспешили переня
ть эту манеру. Однако увидев, что происходит на корабле, когда на нем и вок
руг детонируют сотни тонн взрывчатых веществ, Лоуренс и его товарищи уме
рили свой гонор. В здании, так в здании. Они прибывают на место несения слу
жбы, исполненные боевого духа.
Их новый командир, похоже, огорчен, и подобные чувства испытывает, судя по
всему, остальное подразделение. Они ничуть не восхищаются парнями, котор
ые до последнего времени служили на корабле и, более того, были очень близ
ко ко всему, что горело, рвалось и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Чарлин он делал то, на что никогда не раскачался бы сам Ч например, занима
лся спортом и посещал концерты. А за компьютером он осваивал новые навык
и и что-то создавал.
Он помногу разговаривал с Эндрю Лоубом, который осуществлял в жизни то, ч
то программировал Рэнди: исчезал на несколько дней, возвращался измотан
ный, с рыбьей чешуей на усах и засохшей звериной кровью под ногтями. Он уми
нал пару биг-маков, спал двадцать четыре часа кряду, потом встречался с Рэ
нди в баре (Чарлин не любила, когда он приходил в дом) и со знающим видом тол
ковал о трудностях туземной жизни. Как-то они поспорили, ели индейцы неки
е особенно гадкие части определенных животных или выбрасывали. Эндрю го
ворил: «ели». Рэнди не соглашался. То, что они дикари, еще не означает, будто
у них нет вкуса. Эндрю обозвал его романтиком. Наконец, чтобы разрешить сп
ор, они отправились в горы, вооруженные только ножами и коллекцией хитры
х ловушек, которые соорудил Эндрю. К концу третьего дня Рэнди начал всерь
ез подумывать о том, чтобы есть насекомых. «Q.E.D.»* [Quod erat demonstrandum Ч что и требовалос
ь доказать ( лат. ).], Ч сказал Эндрю.
Так или иначе, через полтора года Рэнди закончил программу. Получилось к
лассно; Ави и Честеру понравилось. Рэнди радовался, что сделал нечто наст
олько сложное и в то же время работающее, но понимал, что будущего у програ
ммы нет. Ему было стыдно: он угробил на пустяки столько времени и сил! Впро
чем, если бы он не программировал, то убивал бы время за ролевыми играми ил
и в Обществе творческих анахронизмов, так что на круг выходило одно и то ж
е. Вообще-то даже хорошо, что он просидел это время за компьютером, потому
что еще больше навострился программировать. С другой стороны, он работал
под UNIX Ч не самый мудрый ход в период бума персоналок.
Честер и Рэнди порой посмеивались над Ави за самозабвенную любовь к роле
вым играм. Ави возражал, что играет с единственной целью: понять, каково на
самом деле жилось в древние времена. Он всегда был одержим исторической
достоверностью. Хотя чего там Ч они все придумывали себе дурацкие оправ
дания, да и познания Ави часто оказывались кстати.
Вскоре после этого Ави защитился и пропал с горизонта. Через несколько м
есяцев он всплыл в Миннеаполисе, где устроился в крупное издательство, с
пециализирующееся на фантастических ролевых играх. Он предложил купит
ь у Рэнди программу за астрономическую сумму в тысячу долларов плюс небо
льшой процент от будущих продаж. Рэнди согласился в общих словах, попрос
ил Ави выслать ему контракт и пошел искать Эндрю. Тот отыскался на крыше с
воего многоквартирного дома, где варил рыбьи потроха в берестяном котел
ке на жаровне для барбекю. Рэнди хотел сообщить хорошие новости и раздел
ить с Эндрю прибыль. Закончилось это очень неприятным разговором на крыш
е, на ветру, под моросящим дождем.
Во-первых, Эндрю воспринял сделку куда серьезней, чем Рэнди. Для Рэнди это
было неожиданное везение, подарок судьбы. Эндрю, сын адвоката, отнесся к н
ей как к слиянию двух крупных корпораций. Он задал кучу нудных и мелочных
вопросов о контракте, который еще не существовал и даже в написанном вид
е вряд ли занял бы больше странички. Рэнди тогда не понимал, что, задавая с
только вопросов, Эндрю как бы брал на себя роль менеджера, подразумевая, ч
то они деловые партнеры.
Во-вторых, Эндрю не представлял, сколько времени и сил вбухал Рэнди в прог
рамму. Или (как задним числом догадался Рэнди) как раз, наоборот, представл
ял. В любом случае Эндрю вообразил, будто прибыль надо делить пополам Ч с
обачий бред, учитывая, что его реальный вклад был близок к нулю. Короче, Эн
дрю вел себя так, словно в проекте использованы все его исследования по р
ациону индейцев и это дает ему право на равную прибыль.
К тому времени как Рэнди удалось закончить разговор, голова у него шла кр
угом. Он вышел из дома с одним взглядом на реальность и столкнулся с совер
шенно иным, явно бредовым, однако два часа угроз со стороны Эндрю поколеб
али его уверенность. Промаявшись две ночи без сна, он решил отказаться от
всей затеи. Какие-то жалкие несколько сот долларов не стоили таких мук.
Однако Эндрю (которого теперь представлял адвокат из папиной фирмы в Сан
та-Барбаре) горячо возражал. По словам адвоката, они создали коммерчески
й продукт; отказываясь продать его по рыночной стоимости, Рэнди вынимает
деньги из кармана у Эндрю. Начался чисто кафкианский кошмар. Рэнди остав
алось только сбегать в любимый паб, тянуть в уголке крепкое пиво (часто в к
омпании Честера) и наблюдать, как развивается фантасмагория. Он понимал,
что ненароком вляпался в чудовищную жуть, связанную с семьей Эндрю. Выяс
нилось, что родители Эндрю в свое время развелись и затеяли борьбу за Энд
рю, своего единственного ребенка. Мамаша подалась в хиппи и примкнула к к
акой-то религиозной секте в Орегоне, прихватив Эндрю с собой. По слухам, в
секте практиковалось развращение малолетних. Папаша нанял частных сыщ
иков, выкрал Эндрю и в доказательство любви принялся осыпать его материа
льными благами. Мать подала в суд. Отец нашел какого-то экстремального пс
ихотерапевта, который под гипнозом вытянул из Эндрю подавленные воспом
инания о невыразимых и неправдоподобных ужасах.
Это лишь краткая сводка того, что Рэнди узнал в последующие годы. Позже он
вынужден был согласиться, что жизнь Эндрю фрактально ужасна: любой ее ма
ленький кусочек, если всмотреться попристальнее, окажется таким же слож
ным и жутким, как все целое.
Так или иначе, Рэнди ненароком вляпался в эту жизнь и в полной мере хлебну
л ее жути. Ретивый молодой адвокат из папашиной конторы решил в качестве
превентивного хода получить копии всех компьютерных файлов Рэнди, кото
рые по-прежнему хранились в системе Вашингтонского университета. Нет на
добности говорить, что он взялся за дело всерьез. В ответ на его угрожающе
е письмо юридический отдел университета проинформировал и адвоката Эн
дрю, и самого Рэнди, что всякий, создавший коммерческий продукт с использ
ованием университетского компьютера, обязан отстегнуть половину прибы
ли. Теперь Рэнди атаковали письмами не одна, а две адвокатские фирмы. Эндр
ю грозился подать в суд: ведь из-за его, Рэнди, оплошности доля самого Эндр
ю уменьшилась вдвое!
В конце концов, чтобы выкарабкаться из этой истории, Рэнди сам вынужден б
ыл нанять адвоката. Финал обошелся ему в пять с небольшим тысяч долларов.
Программа так и не продалась, да это было и невозможно: за ней тянулся тако
й шлейф исков, что легче было бы загнать ржавый «фольксваген», разобранн
ый на детали и рассованный в конуры с бойцовыми собаками по всему миру.
Тогда он первый и последний раз в жизни задумался о самоубийстве Ч не то
чтобы всерьез, но задумался.
Когда все кончилось, Ави прислал ему написанное от руки письмо: «Очень пр
иятно было сотрудничать. Надеюсь, мы и впредь останемся друзьями, а если п
овезет, то и творческими партнерами».
ИНДИГО
Лоуренс Притчард Уотерхауз и остальные музыканты стоят на палубе «Нева
ды». Утро. Они играют американский гимн и смотрят, как звездно-полосатый ф
лаг взлетает на мачту. Внезапно небо наполняют сто девяносто самолетов н
епривычной конструкции. Одни летят низко, почти горизонтально, другие ст
ремительно пикируют с высоты Ч до того стремительно, что вроде бы даже р
азваливаются: от них отлетают маленькие кусочки. Жуткое зрелище Ч учебн
ые маневры закончились бедой. Однако самолеты успевают вывернуть со сво
ей самоубийственной траектории. Отвалившиеся куски падают ровно и целе
устремленно, а не кувыркаются, как обломки металла. Они сыплются повсюду,
странным образом все больше на корабли. Это же страшно опасно! Они могут к
ого-нибудь зашибить! Лоуренс возмущен до глубины души.
На одном из кораблей происходит кратковременный феномен. Лоуренс повор
ачивается, чтобы рассмотреть. Он впервые видит настоящий взрыв и не сраз
у понимает, что это такое. Он может играть самые трудные партии с закрытым
и глазами, а «Усеянное звездами знамя» куда легче выстукивать, чем петь.
Лоуренс все быстрее следит глазами Ч не за взрывом, а за двумя самолетам
и, летящими прямо на них, над самой водой. Каждый сбрасывает по длинному ху
дому яйцу, потом хвостовые рули заметно поворачиваются, и самолеты, взмы
в, проносятся над головой. Встающее солнце светит через стеклянные кабин
ы. Лоуренс смотрит прямо в глаза одному из пилотов. Это какой-то азиатский
джентльмен.
Невероятно реалистичные учения Ч надо же, выбрать этнически правильны
х пилотов и взрывать на кораблях пиротехнические снаряды! Молодцы! После
днее время здесь все было слишком расхлябанно.
Палуба содрогается с невероятной силой. Ощущение такое, будто спрыгнул с
десятифутового уступа на сплошной бетон. Однако Лоуренс продолжает сто
ять на ватных ногах. Чепуха какая-то.
Оркестр уже доиграл гимн и теперь смотрит на представление. Повсюду гудя
т сирены Ч на «Неваде», на соседней «Аризоне», на берегу. Лоуренс не видит
зенитного огня, не видит знакомых самолетов в воздухе. Бомбы продолжают
рваться. Лоуренс подходит к борту и смотрит через несколько ярдов воды н
а «Аризону».
Еще один пикировщик сбрасывает снаряд, тот падает на палубу «Аризоны» и
неожиданно исчезает. В палубе аккуратная дыра по форме бомбы, как в мульт
фильме, когда персонаж в панике прошибает стену или потолок. Пламя бьет и
з дыры за микросекунды до того, как вся палуба вспучивается, разламывает
ся, превращается в сплошной шар огня и черноты. Что-то летит на Уотерхауза
Ч он замирает, Ч проносится над ним, мимо, через него. В голове жуткий зву
к случайно задетой струны, не в лад, однако не лишенный некоторой сумбурн
ой гармонии. Музыкальный или нет, звук оглушителен. Уотерхауз зажимает р
уками уши. Однако звук все равно здесь, звук повсюду, словно раскаленные с
пицы пронзают барабанные перепонки. Адский трезвон.
На шее Уотерхауза широкий ремень, сшитый с другим ремнем, на бедрах; ремни
держат подставку, в подставку уперта нога глокеншпиля Ч лирообразной к
ирасы с пестрыми кистями на верхних углах. Странное дело Ч одна из кисте
й горит. С глокеншпилем еще что-то не так, но Лоуренс не видит, что именно, Ч
глаза поминутно приходится вытирать от чего-то липкого. Он знает только,
что глокеншпиль вобрал в себя огромное количество чистой энергии и дост
иг состояния, прежде за таким инструментом не замеченного: это пламенеющ
ее, огненное, визжащее чудище, комета, архангел, древо вспыхнувшей магнез
ии, прижатое к его телу, упертое в его пах. Энергия передается по центральн
ой оси, через подставку, в гениталии, что при других обстоятельствах было
бы возбуждающе.
Лоуренс некоторое время бесцельно бродит по палубе. Кто-то просит его по
мочь открыть люк. Только тут он сознает, что по-прежнему зажимает руками у
ши. Правда, иногда он одной рукой норовит протереть глаза Ч их по-прежнем
у заливает. Когда он окончательно разжимает уши, звон смолкает, самолето
в больше не слышно. Ему хочется спуститься в трюм, потому что все опасное п
адало с неба и хорошо бы отгородиться от него чем-нибудь прочным, но больш
инство матросов думают наоборот. Вроде бы в них попали две не то торпеды, н
е то не торпеды, и они пытаются поднять пары. Офицеры и старшины, черные и к
расные от гари и крови, наперебой гоняют Лоуренса с разными, очень спешны
ми поручениями, которых он не понимает отчасти и потому, что уши все время
зажаты руками.
Примерно через полчаса ему приходит мысль избавиться от глокеншпиля, ко
торый только мешает. Глокеншпиль казенный, Лоуренсу строго приказано ег
о беречь. Лоуренс очень серьезно относится к таким вещам еще с тех пор, как
его допустили к органу в Вест-Пойнте, Виргиния. Однако сейчас, глядя, как г
орит и тонет «Аризона», он впервые говорит себе: «А ну его к чертям». Вытас
кивает инструмент из гнезда и в последний раз в жизни оглядывает Ч боль
ше ему никогда не придется держать в руках глокеншпиль. Ясно, что беречь у
же нечего Ч к некоторым пластинам приварились куски черного покорежен
ного металла. Отбросив последние угрызения совести, Лоуренс швыряет гло
кеншпиль за борт в общем направлении «Аризоны» Ч стальной военной лиры
, под чье бряцанье идет ко дну тысяча человек.
Как раз когда она исчезает в пятне горящего мазута, налетает вторая волн
а бомбардировщиков. Зенитки наконец открывают огонь и осыпают снарядам
и окрестные жилые дома. По улицам бегают человекоподобные факелы, за ним
и Ч люди с одеялами.
До конца дня Лоуренс Притчард Уотерхауз и остальные ВМС борются с послед
ствиями того, что различные двумерные структуры на этом и других корабля
х, поставленные, дабы препятствовать смешению различных веществ (наприм
ер, воздуха и мазута), получили пробоины. Некоторые конструкции, призванн
ые (а) оставаться горизонтальными и (б) служить опорой для тяжелых предмет
ов, также не отвечают своей цели.
Машинистам «Невады» удается раскочегарить пару котлов, и капитан пробу
ет вывести ее из залива. Линкор немедленно подвергается массированной а
таке со стороны пикирующих бомбардировщиков, которые хотят затопить «Н
еваду» в фарватере и окончательно перекрыть выход из бухты. Чтобы этого
не случилось, капитан сажает «Неваду» на грунт. К сожалению, у нее одно общ
ее свойство с другими кораблями ВМФ: она плохо приспособлена к боевым де
йствиям из неподвижного положения, поэтому ее еще два раза атакуют пикир
ующие бомбардировщики.
В целом очень насыщенное утро. Лоуренс, музыкант без инструмента и четки
х обязанностей, больше, чем следует, пялится на самолеты и взрывы. Он верну
лся к своим прежним мыслям о сообществах, которые стремятся друг друга п
ожрать. Пока японские бомбардировщики волна за волной с каллиграфическ
ой четкостью проносятся в небе, а цвет американских ВМС практически без
сопротивления горит, взрывается и тонет, Лоуренс приходит к выводу: его с
ообществу кое-что придется переосмыслить.
В какой-то момент Лоуренс обжигает руку. Правую, что предпочтительно Ч о
н левша. К тому же он все явственнее осознает, что кусок «Аризоны» пытался
снести ему часть черепа. По меркам Перл-Харбора это пустяки, и в госпитале
его держат недолго. Доктор предупреждает, что кожа на руке может стянуть
ся и ограничить движение пальцев. Как только Лоуренс в силах терпеть бол
ь, он начинает играть «Искусство фуги» Баха на коленке все время, когда не
занят чем-то другим. Можно вообразить, как старый Иоганн Себастьян сидит
на скамейке холодным лейпцигским утром, один-два регистра блокфлейт отк
рыты, толстый мальчишка-хорист качает меха, тихо сипит, выбиваясь из щело
к, воздух, старец правой рукой бесцельно скользит по главному мануалу, тр
огая пожелтевшую, в мелких трещинках слоновую кость и подбирая мелодию,
которой еще нет. Лоуренс повторяет движения Иоганна Себастьяна, хотя рук
а у него в бинтах, а вместо клавишей Ч перевернутый лоток, и музыку приход
ится мурлыкать себе под нос. Иногда он так увлекается, что дергает под оде
ялом ногой, нажимая невидимые педали; соседи ругаются.
Через несколько дней он выходит из госпиталя, как раз вовремя, чтобы заст
упить на новую службу Ч у него и у других музыкантов с «Невады» начинает
ся военная жизнь. Очевидно, тем, кто в ВМС ведает распределением людских р
есурсов, пришлось изрядно поломать голову. В смысле уничтожения японцев
музыканты абсолютно бесполезны, после седьмого декабря у них нет даже бо
еспособного корабля, а многие и кларнеты растеряли.
Однако им не поручат давить на гашетку. Ни одна организация не в состояни
и систематически убивать японцев, не печатая в большом объеме на машинке
и не подшивая листы. Логично предположить, что человек, который играет на
кларнете, не сумеет напортачить больше, чем любой другой. Уотерхауза и ег
о товарищей прикомандировывают к одному из подразделений флота, отвеча
ющих за делопроизводство.
Оно располагается в здании, не на корабле. Многие на флоте презирают тех, к
то работает в здании. Лоуренс и некоторые другие салаги поспешили переня
ть эту манеру. Однако увидев, что происходит на корабле, когда на нем и вок
руг детонируют сотни тонн взрывчатых веществ, Лоуренс и его товарищи уме
рили свой гонор. В здании, так в здании. Они прибывают на место несения слу
жбы, исполненные боевого духа.
Их новый командир, похоже, огорчен, и подобные чувства испытывает, судя по
всему, остальное подразделение. Они ничуть не восхищаются парнями, котор
ые до последнего времени служили на корабле и, более того, были очень близ
ко ко всему, что горело, рвалось и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57