– Он, похоже, славный мальчуган, – сказал Филипп, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
– Чудесный. Он для меня все, – сказала Джейн. Она вцепилась руками в юбки, словно боялась, что Филипп вновь что-нибудь разрушит.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросил он, к ее удивлению. После короткой паузы она ответила:
– Возможно, когда-нибудь вы могли бы поговорить с Чарлзом и объяснить, почему отец не любит его. Но для него, как и для меня, будет лучше, если вы все-таки останетесь в стороне. Мне бы не хотелось, чтобы об этом визите стало известно в Лондоне.
– Конечно. Вы знаете, отец ненавидел меня, хотя я был его сыном. У Чарлза по крайней мере есть мать, которая его любит. Может, все сложилось бы иначе, если бы у меня она была.
– Я действительно очень люблю его.
– Я очень сожалею, леди Графтон, о нашей ошибке…
– Но у меня есть сын, – сказала она, и в ее глазах появились слезы.
– Нет. Я имел в виду то, что разрушил ваш брак. Но вы, по крайней мере, не остались одна. У вас Чарлз.
– Да. Пожалуйста, не говорите больше ничего.
– Я ничего не сделаю и ничего не скажу, если вы сами того не захотите. Но если Чарлз когда-нибудь спросит обо мне, я… – голос Филиппа задрожал, и он опустил глаза, – буду рядом с ним, если вы захотите этого.
– Спасибо, Филипп.
Филипп предпочел ехать наверху рядом с кучером, а не в карете с Анджелой и ее тетей. Ему просто необходимо было какое-то время побыть в одиночестве. Кучер, сидевший рядом и лениво похлестывавший лошадей, был не в счет.
Легко отмахнуться от слухов и не обращать на них внимания. Но нельзя отмахнуться от факта существования своей воплощенной в плоть и кровь копии. У него есть ребенок. Точнее сказать, он породил ребенка. Малыша, который очень похож на него и которого презирает старый герцог. И это презрение – единственное, что объединяет их с сыном. Однажды ему придется объяснить мальчику, почему отец ненавидит его. И он расскажет Чарлзу о себе, о том, какую жизнь вел в молодости, и посоветует своему сыну ни в коем случае не повторять его ошибок.
С другой стороны, разве можно сказать Чарлзу, что он родился в результате роковой ошибки? Наверное, нет. Но у него, по крайней мере, есть мать, которая безумно любит его, а это гораздо больше, чем имел в его возрасте Филипп. Невозможно было не заметить, как Джейн заботится о малыше и старается защитить его.
Когда они прибыли в гостиницу, оказалось, что достаточно легко найти момент побыть с Анджелой наедине, и Филипп был рад этому. Леди Палмерстон оставила их в номере и отправилась поболтать со знакомыми, которых встретила в вестибюле гостиницы.
Не успела за ней закрыться дверь, как Филипп обнял Анджелу и жадно поцеловал. Именно это и требовалось ему сейчас – напоминание о том, ради чего он отправился на эти поиски. Ему нужно было почувствовать вкус приза, и она предоставила ему эту возможность.
– Филипп, ты хочешь поговорить об этом? – спросила Анджела.
– Конечно, нет, – ответил он, хотя, возможно, ему этого и хотелось. Он просто не знал, с чего начать.
– А я хочу. Естественно.
– После моей истории с Лукасом я была опечалена, когда пришли месячные, хотя, казалось, должна была бы испытать облегчение. Я подумала, что если в результате произошедшего на свет появится малыш, то это может хоть в какой-то степени исправить ситуацию, потому что тогда моя жертва была не напрасной. Но я чувствовала себя виноватой, потому что понимала, что не смогу обеспечить ребенка. Но я бы любила его, а он любил меня. И леди Графтон любит своего сына, и он, похоже, единственный, кто любит ее. У нее осталось от тебя что-то хорошее.
– Его отец ненавидит его. Точно так же, как мой отец ненавидел меня.
– Но ты же его не ненавидишь.
– Я не его отец. В настоящем смысле этого слова.
– Нет, но однажды ты сможешь все ему объяснить. И у него есть мать, которая любит его, и…
– Анджела, – прошептал он и вновь заключил ее в объятия. Ему так хотелось видеть все то хорошее, что видела в нем она. Он не был бездушным, поскольку рядом с ним была она. Она не просто завладела его сердцем, она и была «его сердцем». Господи, с каких это пор ему в голову приходит такая романтическая чушь? Он, должно быть, влюблен до безумия.
Леди Палмерстон вошла в гостиную, держа в руках один из последних номеров «Лондон уикли». После ужина она начала читать, но, дойдя до второй страницы, отложила газету и посмотрела на Филиппа долгим пристальным взглядом.
Он почувствовал некоторую неловкость и едва сдержался, чтобы не спросить, что же о нем пишут, хотя кое-какие предположения на этот счет у него имелись.
– Ну что ж, спокойной ночи, – сказал Филипп, отказавшись от этой идеи. Он вышел из комнаты. Сегодня ночью он снова будет спать один.
Лукас улыбнулся, когда увидел, как Хантли с мрачным видом один вышел из гостиной. Он весь день ждал, когда они появятся в общем зале гостиницы. Потом ждал, когда они отобедают. Затерявшись среди постояльцев, он до сих пор оставался незамеченным. Он не знал, по какой причине так мрачен Хантли, но был почти уверен, что плохое настроение Филиппа каким-то образом связано с визитом к леди Графтон.
Вычислить это было нетрудно. Он не знал определенно, почему они направились в Графтон-Хаус, но догадывался, что это было связано с давнишними слухами. Тогда, много лет назад, состоялась дуэль между Графтоном и одним из братьев Кенсингтон. До конца было не выяснено, кто же из братьев дрался, но причина была ясна: леди Графтон, которая девять месяцев спустя, родила ребенка. Насколько было известно, ребенок был законным наследником герцога, но сам факт дуэли и то, что леди Графтон последний раз видели в Лондоне в день свадьбы, было достаточным подтверждением того, что отцом ребенка был Хантли.
Лукас подозревал, что сегодня днем вся троица убедилась в этом. Анджела никак не может выйти замуж за такого мерзавца, тем более теперь, когда она увидела доказательство его самого большого греха. Вероятно, именно об этом она объявила ему, поэтому Хантли и вышел из гостиной один, в подавленном состоянии – похоже, ему дали отставку.
Чтобы отпраздновать эту маленькую победу, Лукас заказал еще стаканчик и продолжал наблюдать. Наконец появилась леди Палмерстон вместе с Анджелой, которая выглядела просто разъяренной. Он был пьян, у него двоилось в глазах, но не настолько, чтобы не понять, что сейчас не самое подходящее время добиваться благосклонности Анджелы.
На следующее утро он встал слишком поздно и, наведя справки, узнал, что они уехали час назад. Но экипаж леди Палмерстон был приметным, и Лукасу не составило труда выяснить, в каком направлении они поехали.
К полудню он нагнал их в придорожной гостинице, где путешественники остановились, чтобы сменить лошадей. У Лукаса не было возможности дать своей лошади отдохнуть, потому что как только он подъехал, Филипп захлопнул дверцу, и экипаж тут же тронулся с места.
Ему чертовски надоело то, что он никак не может их догнать. Он только следит и выжидает. Прошло уже семь лет, а он все ждет своего часа, чтобы жениться на женщине, которую любит. Он все еще ждет своего шанса искупить вину. И каждая минута, которую Анджела проводит с Хантли, отдаляет его от женитьбы на любимой женщине.
Он попытался дискредитировать Хантли. Он надеялся, что грехи этого негодяя станут непреодолимым препятствием для нее. Но нет… Хантли неистребим, как таракан.
«Истребить». Пожалуй, это идея. Но нет, Лукас пока еще не готов прибегнуть к этому способу. Он не хочет иметь на своей совести еще одну загубленную жизнь. Ему нужна Анджела.
Глава 23
На следующее утро за завтраком Анджела вновь перечитала эту чертову газету. Но и при десятом прочтении слова остались теми же:
«После известной сцены на вечере у леди Дерби букмекерские журналы в «Уайтсе» полны записей о ставках на предмет того, за кого же выйдет замуж иллюстратор «Лондон уикли» мисс Анджела Салливан. Фаворитом является лорд Фрост. Считается, что у лорда Хантли шансов мало, хотя этот известный ловелас и поставил на свой выигрыш целых пятьсот фунтов. Но кому бы ни отдала предпочтение мисс Салливан, этот счастливчик будет богат».
– Думаете, это правда? – спросила Анджела свою тетушку.
– Готова заключить пари.
– Сделать ставку на ставку?
– Все это делают, моя дорогая. Но если ты хочешь убедиться в достоверности этой информации, тебе надо спросить Филиппа. Потом расскажешь, что ты узнала. Надеюсь, что я права.
– О, я спрошу его, – пробормотала Анджела.
– Ты понимаешь, что он станет очень богат, если ты выйдешь за него? – спросила ее тетушка.
– Скорее, я стану очень богатой вдовой. Поверить не могу, что он так поступил! И что я теперь должна думать о его мотивах жениться на мне? Неужели для него нет ничего святого?
– Понимаешь, ты можешь полностью разорить его, если не выйдешь за него. Если мои подсчеты верны, он никогда не сможет компенсировать свои потери. Не в этой жизни.
– Но что выиграю я?
Лайла Дрейк, урожденная Олторп, стала героиней всех газет год назад, когда открылось, что она является секретным агентом. Она познакомилась со своим будущим мужем, Себастьяном Дрейком, тоже агентом, когда они вместе выполняли задание по возвращению украденной короны принца-регента. В качестве вознаграждения им было даровано графство.
– Не могу понять, как женщина, достаточно умная, чтобы единолично разоблачить шайку французских контрабандистов и вернуть корону, оказалась так неосторожна, что скомпрометировала себя, – заметила тетушка Анджелы, перед тем как они вышли из кареты.
Супруги Дрейк были очень рады визиту леди Палмерстон, с которой познакомились в прошлом году на одном из званых вечеров. Тогда в целях конспирации они выдавали себя за мужа и жену. Но вскоре их фиктивный брак превратился в настоящий.
После того как все присутствующие были представлены друг другу, Лайла, как она просила себя называть, обратилась к Анджеле:
– Я слышала о вас. Вы иллюстрируете авантюрный роман о Дарси Дарлингтон, не так ли?
– Да, верно, – ответила Анджела.
– Ваши иллюстрации очень хороши. У вас определенно есть талант.
– Благодарю вас.
– Я решительно настроена, установить личность автора этой повести, – произнесла твердо Лайла, и Анджела подавила вздох.
Было вполне логично предположить, что она может знать, кто автор этого романа, но, по правде говоря, Анджела не имела о нем ни малейшего представления. Найджел Хейвен ясно дал понять, что ни за что этого не скажет, да она и не настаивала, поскольку ей не нужны были чужие секреты.
– Вы избавите меня от серьезной головной боли, мисс Салливан, если раскроете этот секрет, – сказал муж Лайлы, Себастьян Дрейк, граф Дайамонд.
– Она молчит как рыба, – сказала леди Палмерстон. – Вот уже почти год я пытаюсь выведать у нее этот секрет, и все безрезультатно. Я даже подумывала о том, чтобы перехватывать твою корреспонденцию, дорогая племянница, но тебе приносят только запечатанные конверты.
– Ну, с этим я вам помогу, я знаю всякие штучки, – весело отозвалась Лайла, словно речь шла о кулинарных секретах, а не о частной переписке.
– Я ничего не могу вам сказать просто потому, что не знаю автора и не имею представления о том, что произойдет дальше. Мне лишь говорят, что нужно рисовать.
– Какая досада! – сказала Лайла, покусывая нижнюю губу.
– На самом деле это облегчение. Уверена, что если бы знала, то, в конце концов, проговорилась бы.
– Но я полагаю, что вы проделали весь этот путь не затем, чтобы поделиться секретом. Что все-таки привело вас сюда?
Анджела и леди Палмерстон повернулись к Филиппу.
– Я приехал, чтобы извиниться перед вами, леди Дайамонд.
– В самом деле? – Лайла, казалось, была действительно удивлена.
– Да. Я сожалею о том, что погубил вашу репутацию, – искренне произнес Филипп.
– Благодарю вас. Извинения, правда, немного запоздали, но, как говорят, лучше поздно, чем никогда.
– Лайла, а ты больше ничего не хочешь сказать? – вступил в разговор ее муж, чем вызвал общее любопытство.
– Ну, думаю, я должна извиниться от имени моего брата за то, что он вызвал вас на дуэль… хотя тоже с запозданием. Это правда, что вы упали и выстрелили в себя?
– К моему огорчению, это правда.
– Лайла…
– Да, Дрейк?
– Ты больше ничего не хочешь ему рассказать?
– Мужья такие зануды! Вы уверены, что хотите замуж? – обратилась Лайла к Анджеле.
– Я еще подумаю, но спасибо за предупреждение, – ответила Анджела, бросив на Филиппа многозначительный взгляд.
– Филипп, мой муж хочет услышать от меня, что, скорее я должна принести вам свои извинения.
– Интересно, – пробормотала леди Палмерстон с улыбкой.
– Вы угодили в ловушку, Филипп. Меня совершенно не устраивали планы отца относительно моего замужества, поэтому я решила подмочить свою репутацию, а вы оказались так услужливы. И все прошло довольно легко. Так что благодарю вас за помощь.
– Вы хотите сказать, что намеренно погубили свою репутацию? – спросила Анджела недоверчиво. Эта идея казалась ей невероятной.
– Если бы вы знали этого распутного и омерзительного барона Монтроуза, за которого мой отец решил выдать меня замуж, не посоветовавшись со мной, вы бы не раздумывая, сделали то же самое.
– Он действительно был довольно неприятным типом, – подтвердила леди Палмерстон.
– Но почему вы выбрали меня? – спросил Филипп.
– Из-за вашей репутации. Я слышала разговоры об этой девушке Престон, а также все сплетни и пересуды о других ваших прегрешениях. Достаточно было, чтобы нас увидели вместе, чтобы предположить самое худшее.
– Мадам, к вам гость, – сообщил дворецкий.
Лорд Люциус Родермир, пожилой джентльмен с живыми голубыми глазами и копной седых волос, был представлен Анджеле, и Филиппу. По всей видимости, они с леди Палмерстон познакомились на свадьбе Лайлы и Дрейка.
После обсуждения прекрасной погоды было решено прогуляться по саду. Разделившись на пары, все двинулись по разным тропинкам: леди Палмерстон с лордом Родермиром, Дрейк с Филиппом, а Лайла с Анджелой.
– Простите мне мою прямоту, но я столько лет была хитрой и изворотливой, что у меня больше нет сил. Мне очень любопытно: каковы ваши отношения с Филиппом? – спросила Лайла.
– Думаю, что я выйду за него замуж, – ответила Анджела. – По крайней мере, я дала обещание.
– Вы в себе не очень уверены.
– Я пытаюсь. Я люблю его, но доверие – это совсем другое дело. В прошлом мне причинили страдания…
– Анджела, извините за столь нескромный вопрос: ваша репутация тоже пострадала? Вы должны знать, что ходили слухи.
– Да, очень давно. Сплетни живут долгую жизнь и умирают медленной смертью, – заметила Анджела.
– Но посмотрите на нас сейчас, – сказала Лайла, беря Анджелу под руку. – Казалось, мы должны были стать незаметными и закончить жизнь в одиночестве. Или умереть. Но вот мы здесь, утверждая, что жизнь не заканчивается, если в какой-то момент пострадала репутация наивной девушки. Я замужем и счастлива, и вы имеете право на свое счастье. Кстати, наши мужья – красавцы. Если бы больше женщин знали о нас, то пошли бы нашей дорогой.
– Но разве вы не чувствовали себя глубоко несчастной вначале? – спросила Анджела.
– О, конечно. Меня спас Родермир, дав мне дело.
– Шпионство?
– Ну… назовем это так. А у вас есть ваши иллюстрации.
– А теперь, если вы позволите мне спросить вас напрямую, – начала Анджела, – как вы научились доверять своему мужу?
Они были знакомы не более часа, но Лайла была настолько открытой и откровенной, что Анджеле просто не приходило в голову держать себя иначе. Кроме того, у молодых женщин было много общего, поэтому они сразу же почувствовали взаимную симпатию. И Анджела впервые поняла, что ей очень не хватало настоящего понимания и сочувствия.
– Я продолжала отталкивать его, но он каждый раз возвращался, – пояснила Лайла, и Анджела могла сказать то же самое. – Я умела быть одна, но не хотела быть с другим человеком. К тому же однажды он спас меня от вооруженного и очень опасного разбойника. Возможно, я и сама бы справилась, но мне не пришлось этого делать, и это было приятно.
– Если без этого можно обойтись, я бы предпочла не подвергать свою жизнь опасности.
– Есть и другой способ. Но помните: иногда, пользуясь этим способом, узнаешь такие вещи, о которых лучше бы не знать. Но время от времени ты обязательно слышишь и то, что хотел бы слышать.
– Что же это за способ? – спросила Анджела.
– Ш-ш-ш, – прошептала Лайла с озорным блеском в глазах.
Они некоторое время помолчали, пока до них не донеслись голоса мужчин, увлеченных разговором. Лайла увлекла Анджелу за изгородь и знаками показала, что они должны помолчать.
– Могу поспорить, что она вас заставила это сделать, не так ли? – донесся до них голос Дрейка.
– Ездить по всей Англии и извиняться перед обиженными мной женщинами? Конечно, такая идея не могла прийти мне в голову, – ответил Филипп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34