Симона побежала быстрее. Хейт не отставала от нее. Обеих гнал страх. В двери показался измазанный с ног до головы рыцарь. Симона закричала:
– Что случилось? Где барон?
Воин взял Симону за локоть и стал рассказывать:
– Когда мы прибыли, враги уже отступили. Обни был разгромлен. Лорд Хандаар получил страшные раны, мы думаем, он не выживет, миледи.
Из всего этого Симона поняла только то, что был бой.
Николас!
Симона вырвала свою руку у рассказчика, который пытался ее поддержать, бросилась во двор и выбежала как раз в тот момент, когда люди Ника, окружив грубую длинную повозку, толпой проходили под надвратной башней. Женевьева была уже в воротах и обнимала одного из рыцарей. Симона поняла, что ее муж жив, и задохнулась от облегчения.
Однако, подбежав ближе к отряду воинов, она замедлила шаг. Женевьева уже отстранилась от сына, теперь она держала его лицо в ладонях и что-то быстро говорила. У Симоны так шумело в голове, что она не могла расслышать ни слова. Краем глаза она заметила Хейт, которая пробежала мимо нее и бросилась к стоящему рядом с повозкой Тристану. Симона наконец смогла разглядеть Ника. Волосы у него слиплись, лицо и шея перепачканы сажей. Рубашка отсутствовала. Сквозь разрезы плаща, когда-то серебристо-синего, а сейчас заляпанного страшными пятнами, виднелись покрытые грязью руки. А позолоченные ножны были… в крови.
Сердце Симоны едва не выпрыгнуло из груди. Глаза Ника, обычно сияющие чистой лазурью, как будто погасли. Симоне осталось сделать еще несколько шагов, но она была не в состоянии подойти ближе. Казалось, она чувствует исходящую от Ника мрачную, отталкивающую ее силу.
Николас выглядел так, словно постарел на десять лет. На Симону он смотрел без всякого выражения. Руки его бессильно висели вдоль тела.
– Николас, – прошептала Симона, проглотив комок в горле. – Ты ранен?
Он продолжал молча смотреть на жену.
– Ник? – почти закричала Симона и шагнула к мужу. Ее ноздрей коснулся тяжелый металлический запах засохшей крови, и Симона не выдержала. Рванулась к Николасу, обвила руками, вдавила свое лицо ему в грудь. Вонь, грязь, кровь – Симона не замечала ничего. Его руки не обняли ее, но она продолжала сжимать его все крепче и крепче. – О, Ник! Любовь моя, – шептала Симона, не заботясь, слышит он ее или нет. Ее душа преисполнилась благодарности, что небо пощадило этого человека. – Слава Богу! Слава Богу!
Ник вдыхал чистый и теплый запах Симоны, которая уткнулась ему в грудь. Она что-то бормотала, но он не мог вникнуть в смысл ее слов. Ощущение стройного тела, этот ни с чем не сравнимый запах, так хорошо уже знакомый, вызывал в нем только стыд.
«Она виновата в том, что я возвращаюсь в Хартмур с телом Хандаара. Если бы не Симона дю Рош, я вернулся бы из Лондона несколько недель назад».
Однако этот запах и этот плачущий голос едва не заставили Ника обнять ее и крепче прижать к себе, вбирая все ее тепло и чистоту.
Вместо этого он схватил Симону за плечи и отстранил от себя. Грязные пальцы оставили черные следы на ее платье. Бледное, как у эльфа, лицо Симоны было заплакано.
– Что случилось? – сквозь слезы проговорила она.
У Николаса не было желания рассказывать ей о трагедии в Обни. Он чувствовал себя униженным оттого, что опоздал и не сумел защитить свой пограничный город. К тому же двор запрудили гости, их охрана, прислуга. Все выкрикивали проклятия валлийским разбойникам. Повозку с Хандааром уже катили к большому залу. Ника звали со всех сторон, ждали его приказов. Шум стоял оглушительный.
– Я должен вернуться к своим людям. – Ник обошел Симону.
– Но… – Симона развернулась, вытерла слезы и торопливо засеменила рядом с мужем. – Лорд Хандаар… он?..
– Он жив, – сухо сообщил Ник, широким шагом направляясь к конюшням. – Но как долго он проживет, я не знаю. Если он придет в сознание, я должен узнать у него, кто напал на Обни.
Симона почти бежала, чтобы не отстать от Николаса.
– Ты будешь мстить?
Ник не мог смотреть на нее. В душе поднималась неукротимая волна гнева. Он помнил, как лежал с ней в постели, сопровождал на рынки и в лавки, смеялся с ней, обедал в роскошных залах, а в это время валлийцы разоряли его земли, замышляли набеги. Николасу хотелось уничтожить воспоминания о жене, стереть свои нежные чувства.
Он резко остановился и повернулся к Симоне.
– Обни разрушен. Валлийцы убили почти всех жителей, не пощадили даже детей. Даже животных. – Ник стремительно выбросил руку в сторону ворот. Симона отшатнулась, но он не обратил на нее внимания. – Видишь горстку крестьян? Это все, кто выжил. Видишь кровь на мне? Она принадлежит лорду Хандаару. Чувствуешь, как от меня пахнет? Это запах сгоревшей плоти. Ты чувствуешь его, Симона? Чувствуешь здесь, в Хартмуре? – почти кричал Ник. – Да, я буду мстить. Я рассчитаюсь сполна.
Изумрудные глаза Симоны вновь наполнились слезами, но на сей раз в них блистал гнев. Ник ждал, что она набросится на него с упреками за этот безжалостный тон, за кровавые подробности.
– Тогда пусть получат то, что заслужили; – решительно проговорила Симона. – Говори, что мне нужно делать. Я все исполню.
Ник не ожидал такого ответа и, обуреваемый противоречивыми чувствами, на мгновение растерялся. Тристан позвал его, Ник отмахнулся и снова обратился к жене:
– Помогай леди Хейт и моей матери ухаживать за лордом Хандааром. Мои родители были близкими друзьями владельца Обни. Матери будет тяжело видеть его в таком состоянии.
– Конечно.
Он схватил ее за руку и развернул лицом к замку.
– Как только люди будут готовы, мы отправимся на границу.
Симона замедлила шаг, заставляя Николаса остановиться.
– Когда?
– Не знаю. Может, через день.
Теперь они были у самых дверей. Толпы слуг, воинов и крестьян сновали в дом и из дома. Из глубины доносился уверенный голос Хейт, отдающей распоряжения.
– Ты помнишь, в Лондоне мы говорили о леди Ивлин?
Симона сжала губы и кивнула.
– Она – единственное дитя лорда Хандаара. Я послал за ней. Если она приедет, когда я уже отправлюсь в поход, позаботься о ней.
Симона не подала виду, как взволновала ее эта новость.
– Как прикажете, милорд.
– Иди, – сказал он, отпустил ее руку и попятился.
– Николас, подожди! – Симона протянула к нему руку.
Ник остановился:
– В чем дело?
Она оглянулась на дом:
– Мой… мой отец… Ты должен знать, что…
Мрачно глядя в глаза жене, Ник заговорил, ясно выговаривая слова:
– Ты желаешь поболтать о дурных наклонностях твоего отца, а у меня вон там, в зале, умирает друг. У меня нет времени для твоих воспоминаний и загадок, Симона. Честно говоря, я изрядно устал от них. Арман покинул Хартмур?
Симона неуверенно кивнула, и он продолжил:
– Тогда делай, что я сказал, и прекрати меня мучить сказками о причудах твоих родственников. Я не хочу больше слышать о них ни сегодня, ни в будущем.
Симона побледнела еще сильнее. Ник видел, как она проглотила комок в горле. Не сказав больше ни слова, она развернулась и исчезла в дверях дома.
Ник двинулся к конюшням. В голове вертелись первоочередные дела. Измученное тело требовало отдыха; но он не замедлил шаг.
Скоро приедет Ивлин.
Глава 19
Симона пробиралась сквозь густую толпу в большом зале Хартмурского замка. Слова Ника еще звучали в ушах. Симоне казалось, что ее сердце остановилось. На верхней губе и на лбу собрались мелкие капельки пота, но Симона чувствовала озноб. Кожа под легким платьем стала холодной и влажной.
«Она единственное дитя лорда Хандаара. Я послал за ней».
Симона шла по залу как во сне, изо всех сил пытаясь заглушить звучащий в голове голос Ника.
«У меня нет времени для твоих воспоминаний и загадок, Симона. Честно говоря, я изрядно устал от них. Прекрати меня мучить сказками о причудах твоих родственников. Я не хочу больше слышать о них ни сегодня, ни в будущем».
Какой-то молодой воин, почти мальчишка, столкнулся с Симоной, спеша к товарищам, которые уже начали готовиться к походу. Он спросил, все ли с ней в порядке, но Симона не отозвалась, двигаясь все в том же тупом оцепенении, не различая лиц, не слыша голосов окружающих.
«Она – единственное дитя лорда Хандаара».
Наконец у огромного камина ее взгляд отыскал леди Женевьеву и леди Хейт. Обе дамы стояли на коленях, склонясь над распростертым воином. Вокруг суетились служанки.
«Я послал за ней».
Симона протолкалась сквозь кольцо любопытных, окруживших двух дам и их пациента, и в этот момент потрясение прошло. В уши хлынул хаос голосов и звуков.
Старый лорд был без сознания. Он лежал на тонком шерстяном одеяле. Кровавые потеки мешали разглядеть его лицо. На груди было множество шрамов и свежих ран. Плечо скрывалось под повязкой из длинных белых полос ткани, когда-то, возможно, белой, а сейчас страшного охряного цвета.
Тело лорда Хандаара было прикрыто лишь остатками его собственной одежды. Левая нога была вывернута самым невероятным образом, кровь обильно просочилась на ткань штанов, отчего они стали почти черными. Правая нога…
Симоне стало дурно.
Правая нога кончалась широким обрубком немного ниже бедра. Культя и верхняя часть штанины были замазаны дегтем. От ран исходила невыносимая вонь.
Симона схватилась за горло, пытаясь унять подступающую тошноту.
Руки леди Хейт споро летали над распростертым телом. Она держала кинжал и ловко срезала остатки одежды и промокшие от крови повязки. Леди Женевьева помогала невестке, собирала разбросанные лохмотья и тихонько плакала. Голос Хейт звучал спокойно и твердо:
– Принесите две жаровни и кадку с водой. Из колодца, не из ручья, – говорила она, осторожно срезая ткань вокруг культи. – И большой гладкий камень. Роза?
– Да, мэм.
Когда Хейт стала удалять обрывки одежды, Женевьева вскрикнула и отвела глаза, сама Хейт осталась бесстрастной.
– Новый кусок мыла и чистую щетку из кузни. Иди же, дитя! Бегом. Где Тилли?
– Я тут, миледи.
– Все чистое белье, какое найдешь, и черную шкуру из моей спальни. И отведи Изабеллу к няне.
Принесли жаровни и камень. Хейт бросила камень на раскаленные угли и приказала:
– Найдите леди Симону.
– Да, миледи.
Тилли вскочила на ноги, кинулась в толпу и в двух шагах от Симоны начала кричать:
– Баронесса! Баронесса! Где вы?
Симона хотела открыть рот, выйти вперед, но тело отказывалось слушаться. Одно движение – и она рассыплется, как гнилое дерево.
– Баронесса! – Маленькая жесткая рука ухватила Симону за локоть. Она обернулась и оказалась лицом к лицу с Тилли. Лицо служанки, укачивающей хнычущую Изабеллу, раскраснелось и выдавало крайнее раздражение.
– Я здесь, – тупо отозвалась Симона.
Тилли нахмурилась и подтолкнула ее к лорду Хандаару.
– Ходи тут за вами, – проворчала служанка и скрылась в толпе.
Симона чувствовала, как десятки взглядов впиваются в ее лицо. Больше всего ей хотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, провалиться сквозь землю. Она кашлянула и спросила:
– Чем могу помочь?
Хейт на мгновение приподняла голову:
– А, Симона! Хорошо. Встань напротив.
Симона на подгибающихся ногах обошла лорда Хандаара и опустилась на колени с противоположной стороны. Женевьева села ближе к голове раненого, она гладила его окровавленное лицо и шептала молитвы.
Хейт оглянулась и громко приказала:
– Уйдите все из зала! Займитесь своими делами.
Толпа отступила. Люди стали расходиться, перебрасываясь самыми разными предположениями.
– Он не выживет. Может умереть прямо сейчас, у них на руках.
– Что будет делать барон? Бедная леди Ивлин…
– Она скоро приедет. Лорд вызвал ее из монастыря и…
– Новой хозяйке надо бы держать ухо востро…
– Она все равно сумасшедшая. Какое ей дело…
Хейт фыркнула, повернулась на одном колене и грозно прикрикнула:
– Ну-ка, марш отсюда! Не то я прикажу вас высечь!
Симона не подала виду, что слышала эти унизительные рассуждения. Стоя на коленях, она не отрывала глаз от тонкой израненной кожи на груди Хандаара. Старик дышал неровно, едва заметно.
Раздался всплеск, потом шипение. Хейт протянула Симоне бадью с водой, в которую бросила горячий камень. Симона быстро подхватила бадью и поставила рядом с собой. Хейт перекинула несколько мягких тряпок.
– Начинай с головы и двигайся вниз, – распорядилась она, подсовывая лезвие под окровавленную повязку на плече старого лорда. – Когда принесут мыло и щетку, обработаем раны.
Симона кивнула и взялась за дело. Стоять на коленях в холодной грязи было тяжело, но чувства словно бы онемели. Сунув тряпицу в бадью, Симона вскрикнула.
– Будь осторожна, вода горячая, – отозвалась Хейт, продолжая разрезать узлы очень умело наложенной повязки. – Симона? – Хейт на мгновение подняла глаза.
– Да. – Симона, морщась; отжала тряпицу и положила ее на голову Хандаара. Красные ручейки побежали по лицу раненого. Из губ Симоны вырвалось рыдание.
Хейт схватила ее за кисть и заставила посмотреть в глаза.
– Симона, ты можешь работать?
Симона стряхнула руку Хейт со своей и начала осторожно протирать морщинистый лоб Хандаара.
Если Хейт и заметила страх Симоны, она предпочла промолчать. Вскоре принесли остальное, и Хейт опять стала раздавать приказания:
– Спасибо, Роза. А теперь принеси большой кувшин красного вина и крапиву из мешка у меня в спальне. Хандаар потерял много крови. Надо подкрепить его.
Разрезав повязку, Хейт отложила кинжал, крепко ухватилась за края ткани и начала осторожно убирать ее с раны.
– Еще две бадьи воды. И суньте камень в жаровню. Найдите… О Боже!
Симона увидела, как из рваной раны на плече Хандаара ударила струя густой красной крови.
– Нет, о нет! – забормотала Хейт, Окровавленными руками зажимая артерию.
У Симоны зазвенело в голове, в ушах возник странный зуд. Казалось, кто-то ей подсказывает: «Ты должна зажать рану. Обеими руками. Племяшке руки нужны, чтобы работать».
Симона, не думая, обежала леди Женевьеву, оттолкнула руки Хейт, сложила ладони, прижала их к ране и, распрямив руки, с силой надавила. Теплая кровь сочилась между пальцев, бежала по рукам, капала на каменный пол. Симона вдруг успокоилась. Она заговорила, но слова, казалось, исходили не от нее.
– Племяшка, перевяжи рану снова. Только быстро, – со странным акцентом произнесла Симона. Слова как будто царапали ей язык. – Завяжи узлы над моими руками. Леди и Охотник, девушка.
Симона понятия не имела, о чем говорит. В другой ситуации она наверняка упала бы в обморок от всех этих кошмарных событий. Однако Хейт, похоже, ее поняла, кивнула и стала быстро разрывать белье на полоски, бормоча про себя:
– Леди и Охотник, о да, о да. – Дыхание ее изменилось, стало прерывистым, частым. – «Когда леди шла по Лесу…»
Биение пульса под ладонями Симоны ослабло, хотя кровотечение не прекратилось. Ее охватил озноб, когда Хейт стала подсовывать первую повязку под плечо Хандаара.
– Черт возьми, – пробормотала Хейт, скользкие пальцы никак не могли справиться с бинтом. – «Когда леди шла по лесу, все вокруг цвело…»
Хейт схватила следующую полоску ткани, а Симона ощутила странное покалывание и гудение, которое как будто исходило из глубины раны и поднималось по ее вытянутым рукам до плеч.
– Поспеши, – непонятно кого попросила Симона.
– «Когда леди шла по лесу, все вокруг цвело, и кровавая…» Кровавая – что? Я не помню! – закричала Хейт, наконец завязывая узел.
Гудение усилилось, грудь Хандаара поднялась. Леди Женевьева вскрикнула от неожиданности. Глаза старого воина на миг приоткрылись, Симона успела увидеть мутные серые зрачки, потом тело раненого так затряслось, что Симоне пришлось давить на рану изо всех сил. Зубы Хандаара скрипели, из горла вырвался леденящий душу стон.
– Нет! Хандаар! – зарыдала Женевьева, но не выпустила из рук голову старого лорда.
Хейт посмотрела на Симону. Страх в глазах рыжеволосой ведьмы поразил Симону в самое сердце.
«Здесь смерти порог, и все, кто решится, увидят ее!»
Острый запах горящей травы ударил Симоне в ноздри. Она непроизвольно оглянулась, как будто чья-то невидимая рука приподняла ее подбородок.
Над женщинами склонялась маленькая древняя старушка с растрепанными седыми волосами в черном, развевающемся, словно от ветра, одеянии. Ее глаза смотрели, как два бездонных колодца. Симону охватило смятение. Ей на мгновение почудилось, что сама смерть явилась за своим скорбным урожаем – за жизнью старого воина, которая утекала из его жил на холодном каменном полу замка. Вдруг странная фигура заговорила:
– О боги, отойди-ка скорей, милая. – Симона с истеричным смешком заметила, что Смерть говорит с шотландским акцентом и держит в руке большую тканую сумку, расшитую таинственными символами. – Поспешай, малая. – И она сердито положила руку на плечо Симоны.
Раздался полный облегчения возглас Хейт:
– О, Минерва! Слава Богу, ты приехала!
Симона вытащила мокрые от крови руки из-под бесполезной повязки и отодвинулась от израненного тела Хандаара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31