На этот счет В.С. Степин, к примеру, замечает, что японцы прибегают к рукопожатию только с иностранцами (меж собой его даже осуждая), что в разных культурах может быть даже разная дистанция собеседования, когда «чужая» дистанция воспринимается негативно и т.д. Все едят, но подчас совершенно разное. Все ловят уголовников, но по разным статьям и с разными наказаниями. Все прописываются, но по разным правилам. Все учатся, но по разным программам. Все покупают, но на разные деньги и с разными «товарными вкусами». Все пользуются стандартами и даже «номенклатурами», но все на свой манер. Вот все метавзаимодействия и имеют дело со всеми этими «разностями». Потому сначала все эти логически взаимноортогональные, т.е. тоже «многослойные», «полиплоскостные» метавзаимодействия надлежит понять как социально-нейтральные, инвариантные, вневременные объективные нереальности, когда, вспомним мысль Маркса о товаре, еще ни о какой собственности (асимметрии) и речи быть не может. А особо трудно, что все это относится не только к вариационным многообразиям, но и к высотным неоднородностям («укладам»), взаимодействия между которыми «равноправными» в реалиях почти никогда не бывают. Но абстракция нейтральности все равно необходима, точней, неотвратима» (Цит. изд. т.3. с.266-267).
Туман начинает рассеиваться. Отличие метазаимодействия агентов различных культур от обычных видов базовых взаимодействий, оказывается, состоит в том, что различаются обычаи, правила и уклады жизни, манера поступков агентов различных культур, или «народных людей». А необходимость введения новых понятий в полилогию А.С.Шушарин объясняет непонятливым читателям следующим образом: «Забегая вперед - зачем нужны столь дикие абстракции, помимо теоретического императива (хотя и этого достаточно). Затем, чтобы в движении к конкретному сперва разобраться с самым абстрактным, невидимым элементарным, в конечном счете где-то далее объясняющим, что, скажем, капитализм и империализм, классический колониализм и неоколониализм, империи, блоки, союзы, капиталистический транснационализм, «утечка» капиталов, мозгов и рук, европейская и пр. интеграции, социализм, международный его аспект в нынешнем развале и т.д. и т.п. имеют совершенно разную производственную природу (чаще всего совсем не экономическую), ритмику, формы и исторические тенденции (опять же, если угодно, «мегатенденции»). Причем вновь повторю, что все эти международные процессы и отношения, как и эндогенные, тоже гетерогенны, «многослойны», а теперь еще все более взаимосвязны» (Цит. изд. т.3. с.267). Теперь мы начинаем наконец-то осознавать, что различия между империализмом и социализмом объясняются не тем, что они имеют различную социально-экономическую природу, а тем, что культурные агенты, или «народные люди» в этих системах по разному ловят преступников, здороваются и едят свой хлеб насущный. А в самом глубоком понимании этих метаразличий лежит то, что «отличен язык от языка, обычай от обычая, номенклатуры профессий, местность от местности, доллар от рубля или франка, водка от виски или раки, кандидат от магистра и т.д. Говоря попросту, русские, общаясь с англичанами, должны иметь дело с переводом; миграции нуждаются в переменах гражданства, всяких визах; черезграничная связь имеет дело с пограничниками; торговля имеет дело с валютами, таможнями, тарифами, пошлинами; планирование сообразуется с разными технологиями, стандартами, должностными структурами и пр.» (Цит. изд. т.3. с.265-266).
Еще яснее становится смысл новых понятий из следующего разъяснения А.С.Шушарина: «Поэтому прав Э. Плетнев, обратив внимание, например, на отношения общения, которым «не повезло». Но совсем не верно, что это другая ипостась экономических взаимоотношений между народами. Таких «ипостасей» производственных взаимоотношений по крайней мере на сегодня известно пять; лишь одна из них, самая «механичная», «вещественно-продуктовая» является экономической. А метаобщение, можно сказать по В.С.Библеру, является «слабым», но и самым глубоким метавзаимодействием, на основе и в средствах которого выступают любые другие межобщественные взаимодействия. Невозможны, так сказать, абсолютно никакие миграции, натуральные связи, сделки обмена, планы (контракты) и пр. без овладения просто «разговором» (встречей, письмом, телеграммой, газетой, телевизором, компьютерной сетью и т.д.), простейшими взаимоотношениями. Тем более, что именно в общении происходит движение информации, знания. Да, ведь и, наконец, любой торговец сначала есть культурно-родовое существо, осоциаленный организм. Отмечая свое прибытие в загранкомандировке, уже, скажем, в мезолите, он сперва просто говорит: «Здравствуйте, ребята! Где тут у вас перекусить и переночевать можно и т.д.?» - а уж потом все прочее» (Цит. изд. т.3. с.268). Итак, все встало на свои места. Все таинственное в содержании новых понятий испарилось. Мы снова узнаем, что экономические отношения существовали и существуют только при капитализме, а в остальных «градациях» их вообще не было. И что «народные люди» - это просто культурно-родовые существа, «осоциаленные организмы», между которыми осуществляется общение, заключающееся в обмене информацией и знаниями. И именно способ общения определяет сущность метавзаимодействия агентов культуры, которые и определяют природу того или иного общественного устройства. Все зависит не от экономических отношений между людьми, а от того, как они здороваются, едят, ходят друг к другу в гости, проводят спортивные соревнования, пишут и читают стихи и т.п. Словом, ларчик открывался до удивления просто. «Материальной основой метавзаимодействий, точней их «разумной основой», - писал А.С.Шушарин, - является само культурное разнообразие или, хоть это и нескладно звучит, культурное разделение труда (деятельности), человеческого бытия» (Цит. изд. т.3. с.269). Нас окружают явления, «…неисчислимые связи и заимствования, на которых и покоится сама человеческая жизнь: все наши гены, знания, языки, бесчисленные продукты питания, сельскохозяйственные культуры, одомашненные животные, одежда, украшения, медикаменты, эстетические среды, вещи, технологии, даже, наконец, «население» зоопарков и герои сказок, игрушки, игры, шутки, анекдоты, календари и т.д. до бесконечности, подчас в львиной доле «иностранного» происхождения» (Цит. изд. т.3. с.271). Наверное, в этом перечне неисчислимых связей и заимствований, по всей видимости, особое значение имеют герои сказок и состав зверюшек в зоопарках, не говоря уже об исключительно важной роли анекдотов.
Следующим шагом по постижению сложной логики истории будет культурное равновесие, или первое представление о сверхсимметрии. Отбросив непригодные методические подходы (суперантропологизм, проектизм, утопизм, финализм, провиденциализм, экономизм, большой политологизм), А.С.Шушарин пришел к заключению, что «объективная («эзотерическая») свертка многообразий социального бытия состоит в некотором «вселенском» равновесии в «борьбе и согласии» культур как логических субъектов социума, причем пока безмерно абстрактного» (Цит. изд. т.3. с.278). И еще: «Культуры (субкультуры, метакультуры) во всей их гетерархии появляются, угасают и исчезают, дробятся, соединяются, объединяются. Но по всем неофилософским представлениям, развитие многообразий идет в общем росте сложности социума. И уже в этом пункте полилогия решительно рвет с экономизмом, из любой версии которого логически неумолимо вытекает та или иная гомогенизации социума» (Цит. изд. т.3. с.279). Итак, бой с «экономическим догматизмом» продолжается, правда на уровне аксиом, а не аргументов. На основании чего А.С.Шушарин утверждал, что экономизм (читай - исторический материализм) отстаивает идею закономерности формирования однородного общества - совершенно неизвестно. А.С.Шушарин борется со своими собственными измышлениями, одерживая легкую победу. Даже если развитие общества приведет к исчезновению классов, то всегда останутся десятки тысяч профессий, различия способностей и психики людей, не говоря уже об этнических различиях и своеобразии культур. Гомогенизация социума- это абсурд.
А вот поразительное в своей «логической непостижимости» явление возникновения в результате «метавзаимодействия всех и вся культур» т.н. особая сверхсимметрия - это действительно, пользуясь словами самого А.С.Шушарина, ссылавшегося на любимого им М.Вебера, «как бы «сверхродовой идеальный тип», «сверхнереальная сверхобъективность» (Цит. изд. т.3. с.279). Не менее поразительным является и целый каскад феноменальных открытий А.С.Шушарина, сосредоточенных в следующем абзаце: «Субъекты в известной части вселенной - только люди, но взаимодействующие в тех или иных качествах агентов, их совокупностей в связи с чем-то, по поводу чего-то, ради чего-то в «божественном социальном», имеющего для человека жизненный смысл, т.е. в действительности являющегося неким материальным богатством, объективной ценностью. Подчеркну, что «объективное» - от слова «объект», коим могут быть не только штаны и колбаса, но и, скажем, родина, человеческая атмосфера, место отдыха, мирная жизнь и т.д., а то и «легкая жизнь» (Цит. изд. т.3. с.279-280). Разве не поразительно открытие А.С.Шушарина, что субъекты, расположенные в какой-то известной части вселенной (наверное, предположительно на Земле) являются не просто людьми, но кроме того еще и агентами. Или разве не поразителен его вывод о том, что слово «объективное» происходит от слова «объект», что равнозначно в полилогии, как уже ранее отмечалось, понятию «собственность», к которому следует причислять не только штаны и колбасу, но и родину, а также мирную жизнь?
И основываясь на рассмотренных выше посылках, А.С.Шушарин пришел к выводу, что «Культурное равновесие (не путать с «общим равновесием культуры») и является метафорой, выражающей саму «разумную основу» (в смысле Гегеля) взаимодействия людей в качестве народов, «народных людей» как агентов культур или их же «квазидействий», в связи с ними же как объектами всех этих метавзаимодействий, т.е. по поводу культур и их перемен или вообще культуры человечества. Это уже не общая жизнь (как «культура вообще») и, тем паче, не «средства производства», а всеобщая жизнь («вообще культура») человечества.
Что это такое пока действительно непонятно, а потому интеллектуально проще замкнуть постижение какими-то богами или в данном случае не менее мистичным космосом» (Цит. изд. т.3. с.280). Последуем совету А.С.Шушарина и не будем критиковать его вывод о том, что это уже не общая жизнь, а всеобщая жизнь человечества, которого, как он неоднократно утверждал ранее, просто-напросто еще не существует. Тем более что, как утверждал сам А.С.Шушарин, «…изобразив только самое первое представление культурного равновесия, мы пока весьма неторопливо поднимаем взор к «безумному» горизонту незнания и в нашем анализе движемся еще в предельно абстрактной сфере уяснения «конструктивно независимой» номологии элементарных форм экзогенных отношений и процессов в их общеисторической (без «форм истории») «номенклатуре», т.е. вне всякой зависимости от конкретно-исторических и экзотерических (политических) форм» » (Цит. изд. т.3. с.281). Итак, впереди нас ждут захватывающие перспективы новых открытий в известном районе Вселенной подобно тому, который не замедлил сделать А.С.Шушарин, а именно, что «…войны являются историческими формами взаимодействий культур. Это же даже тавтология» (Цит. изд. т.3. с.281). Чем больше кровопролитных войн, тем выше уровень взаимодействия различных культур. Открытие следует один за другим. Не успели мы усвоить, что «народные люди» - это просто культурно-родовые существа, «осоциаленные организмы», как выяснилось, «…что «культуры не субъекты (а процессуальные объекты), потому они не могут в строгом смысле ни действовать, ни взаимодействовать, ни противодействовать, что в виде квазидействий «положено» только людям. Логически культуры и их взаимоотношения суть «субъект всех изменений», но как и материя без людей невозможны» (Цит. изд. т.3. с.282). Итак, перед нашим взором - гениальное открытие, состоящее в том, что культуры хотя и не субъекты, однако, тем не менее, субъекты, взаимодействующие не сами по себе, а через людей.
Для экономии времени упустим пространные рассуждения А.С.Шушарина о логике границ между культурами. Зато обратим внимание на его интересную мысль о двух формах исторических поступательных процессов. Вот что писал об этом А.С.Шушарин: «Всеобщий мотив» негэнтропийного развития ноосферы, как и вообще материи, состоит в перерастании всяких данных «форм существования», в возрастании сложности (в извечном дополнении со «скатываниями» и провалами). Но если ранее рассмотренные интенсивные процессы в «кумулятивных» эндогенных прорывах и волнах, адаптивной логике и дивергенциях вариаций состоят в повышении и упрочении разнообразий в рельефе и в умножении цветности, т.е. в основном так или иначе повышают и дифференцируют тектонику (по высоте и вариациям), то экстенсивным процессам более свойственны именно субординации, соединения, объединения, конвергенции, адаптивные (эволюционные) «гибридизации», революционные образования новых агломераций производства, а также, конечно, сопротивления и скатывания (разъединения, развалы, распады), уменьшения разнообразий, вплоть до поглощений и уничтожений. Или, немного упрощая, можно сказать так. Если эндогенные процессы в итоге повышают сложность восходящими прорывами «форм существования», ценности бытия (по Лоренцу), то восходящие экстенсивные процессы в итоге повышают сложность подъемами «форм сосуществования», ценности события, сосуществования. Разница огромная» (Цит. изд. т.3. с.286). Если не обращать внимания на термины и словечки типа «рельеф», «цветность», «тектоника (по высоте и вариациям)» и т.п., то А.С.Шушарину надо отдать должное, что он подметил существование различий между эндогенными и экзогенными типами развития.
Не могу пройти мимо высказываний А.С.Шушарина о сущности производительных сил и собственности в его трактовке. Он продолжал гнуть свою линию, когда утверждал, что «…всякая собственность - это уже «форма существования», конкретно-историческое, а не логика истории (без форм истории). Потому пока экзогенные отношения понимаются (подразумеваются) сверхабстрактно как некоторая в общем случае асимметричная «народная» метасобственность в высотно-вариационной «горизонтальной» гиперплоскости мироустройства (его локусах или фрагментах), преодолеваемая экстенсивным («расширяющимся») развитием производительных сил» (Цит. изд. т.3. с.289). Как раз, наоборот, в основе логики истории лежат изменяющиеся экономические отношения, т.е. различные формы собственности, соответствующие уровню развития производительных сил.
Второй момент состоит в искусственности логической конструкции, изобретенной А.С.Шушариным, основанной на понятиях «градация» (вместо марксистской - «формация») и «агломерация». Читатели могут составить о ней представление из следующей выдержки: «Второй момент состоит в недопустимости смешения любых агломераций с градациями. Напомним, что градации чистых эндогенных форм представляют собой такие композиции производственных отношений, в которых одно, в силу асимметрии доминирующей собственности, господствует, а все остальные выступают в виде снятых или потенциальных деформаций. Но все эти деформации суть явления одной абстрактной, совершенно «унитарной», одноукладной системы. Здесь нет никаких метавзаимодействий, здесь нет абсолютно никаких экзогенных отношений и экстенсивных процессов, здесь все как бы или феодально, или буржуазно, или линейно, т.е. «идеально типически» только моноукладно.
Но вот в агломерациях, когда имеет место многоукладность (высотная неоднородность), т.е. сложные не унитарные структуры, вот тогда уже и необходимо говорить об экзогенных отношениях и экстенсивных процессах, даже в пределах одной культуры. Так что неуклюже терминологически, но и верно то, что в любом достаточно сложном обществе «внутри» его тоже есть некоторые международные отношения (т.е. экзогенные). Тем более в самих межстрановых и пр. структурах и процессах» (Цит. изд. т.3. с.289).
Спору нет, никто не запрещает выстраивать любые абстрактные конструкции, особенно в технике, однако существует же предел неразумного при анализе процессов, совершающихся в реальных общественных формациях. Чтобы показать всю абсурдность предложенной А.С.Шушариным методической конструкции, давайте представим себе, что в т.н. «чистом обществе» («градации»), где в силу композиции общественных отношений господствует доминирующая форма собственности, остальные формы собственности «выступают в виде снятых или потенциальных деформаций».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60