Каков же продукт этого процесса? Оказывается, что в качестве такого продукта может выступать рабочая сила. До сих пор считалось, что рабочая сила является неотъемлемым свойством человека и что она не может существовать отдельно от него в качестве самостоятельного «персонализируемого агента». Но все это было до появления полилогии. А с ее рождением рабочая сила может спокойно представлять саму себя, независимо от ее носителя, вступая в общественные отношения в качестве самостоятельного субъекта. Разве это не загадочный феномен, о котором нас заранее предупредил А.С.Шушарин? Или другой феномен - еще более загадочный, чем предыдущий. Оказывается, эндогенные базовые структуры способны порождать и самих людей под названием «просто человек» (а также специалистов, соседей и исполнителей). Видимо, для А.С.Шушарина сотворение простых людей в ретортах или еще в каких-то емкостях базовых структур - обычное дело. Видимо, для каждого такого рода продукта существует особая технология. Или же выпуск специалистов, скажем, программистов, и соседей происходит по единой технологии?
Однако на этом чудеса не кончаются, как это следует из следующей цитаты: «Конечно, можно сказать, что и общности персонифицируются в агентах (этнофор, гражданин, житель и т.д.). Но с базовыми субъектами здесь есть и какая-то огромная разница; и те, и другие безусловно массовы; но в базовых субъектах существенна одинаковость, а в общностях и единство, объективная нераздельность; объекты отношений общностей отличаются и принципиальной неделимостью (язык, образование, местность, рынок...). Туляк может переехать в Москву, а москвич в Тулу. Но туляки или москвичи никак не могут» (Цит. изд. т.3. с.99). Теперь мы узнаем, что свойствами порождать агентов обладают не только базовые структуры, но и сообщности. Но при этом - совершенно других агентов, какими являются в первую очередь этнофоры, а затем еще и граждане, и жители. Правда, не совсем ясно, почему граждане и жители не являются этнофорами? Примечательно также, что общности, как это принято в Европейском Союзе, четко отличают жителей от граждан. Если базовые структуры еще не дозрели до порождения «серых паспортов», то общности уже значительно современнее и разборчивее, разделяя жителей (этнофоров?) на первосортных и второсортных существ. Кроме того, что сообщества преодолели одинаковость выпускаемой продукции в процессе субъективизации, в чем мы уже убедились, так они еще кроме субъектов способны порождать и объекты, а именно язык, образование, местность и рынок. Особенно примечательным является способность сообществ порождать ту местность, в которой предстоит проживать этнофорам. Разве это не чудо из чудес? Причем, если еще учесть, что местность, как порождение сообщества, еще и неделима. Как успел заметить наблюдательный читатель, в вышеприведенной цитате говорится еще о других чудесах, но просто жаль бумаги, чтобы все их описывать.
Итак, подведем итог. Теперь мы знаем, что если некие базовые структуры производят на свет субъектов - персонализируемых абстрактных агентов, то сообщества производят не только субъектов (этнофоров и т.п.), но и всевозможные объекты, вплоть до тех местностей, в которых предстоит существовать «простым людям», как имеющим гражданство, так и «серопаспортникам». Усвоив эти истины полилогии, мы можем двинуться дальше. И совершенно напрасно А.С.Шушарин скромничал, когда писал следующее: «…в нашем движении, с точки зрения прояснений, мы продвинулись довольно скромно. Установив элементарные явления многообразий тектоники как бы в составе «социального вещества», мы получили отчаянно рассыпанную картину «статики» (Цит. изд. т.3. с.101). А пока мы должны еще глубже погрузиться в принципы хаотизации, или беспорядочную сложность. Такова интерпретация А.С.Шушариным стадий познаний. Он пояснял свой метод следующим образом: «Маркс вскрыл уже саму природу этих эмпирий как уже «организованную простоту» (в частности, как формационную); ныне социология находится в состоянии «беспорядочной сложности»<... >как, впрочем, в значительной мере и весь мир.
Вот мы сейчас и должны, не закрывая глаз, сначала увидеть «беспорядочную сложность «хаоса статики» «божественного» социального бытия (а по сути и социологии) во всей ошеломляющей необозримости, но уже через распахнутое «окно» окончательного отбрасывания догмата ранее проясненной «организованной простоты», то бишь, прежде всего, «формаций» (Цит. изд. т.3. с.102-103). Говоря проще, А.С.Шушарин намерен, «сняв» «организованную простоту» марксизма, окунуть нас в бездну хаоса, ибо он, считая себя первопроходцем, столкнувшимся с неизведанным, непознанным (все остальные исследователи не в счет), подобно Всевышнему, намерен из Хаоса создать свою полилогию, которая все расставит по своим местам. Однако для этого в первую очередь необходимо высвободить науку из плена марксистского формационного подхода, который является сплошным кретинизмом. Вот как обосновал эту важнейшую задачу А.С.Шушарин: «…если раньше (речь не о западной эклектике) мы видели мир сугубо экономическим и формационным, унитарно-ступенчатым, но цельным («механическая» картина и однолинейная, и линейная логика развития социального мира - «организованная простота», по У.Уиверу), то теперь, после установления элементарных многообразий, эндогенных, а также «многослойных» высотных и вариационных, в их переплетениях в реальных агломерациях, мир и предстал несусветно разрозненным, предельно хаотическим («беспорядочная сложность»)» (Цит. изд. т.3. с.105). Прощай навсегда формационная логика со своим механицизмом, однолинейностью, организованной простотой и да здравствует полилогия! Наконец-то наступило время «…начать продвижение к уяснению строения социума» и преодолению марксистского кретинизма (Цит. изд. т.3. с.107).
В начале этого длительного похода мы должны уяснить себе, что «…красота пейзажа - это уже результат труда», что «…всех богаче покойники, у которых времени отпущено предостаточно», что «…влезать в детали проблематики времени-пространства дело редкостно утомительное, ибо при малейшей неосторожности это дело легко провоцирует два упрощающих сходящихся заблуждения: либо приписать форме содержание, либо свести содержание к форме. Поэтому мы здесь ограничимся интересами полилогии, и пусть, как говорится, желающие делают это по-другому» (Цит. изд. т.3. с.107-108). Усвоив эти важнейшие положения, а также то, что наряду с пространством и временем существует не менее важная субстанция в виде структуры, мы вполне вооружены для борьбы со схоластичностью, догматизмом, для совершения подвигов на пути погружения в первозданный хаос современности во имя торжества полилогии.
Не успев начать движение в системе «пространство-время-структура», мы сразу же столкнулись с хорошо знакомым явлением: различной интерпретацией А.С.Шушариным одних и тех же понятий, в данном случае вновь с той же «собственностью». Вот эта цитата: «Ведь собственность (отношение) суть отношение субъект-объект-субъектное. А коли так, то и субъектами таких отношений могут быть не только индивиды, но и их огромные совокупности, равно как и объектами этих отношений могут быть, со всей, так сказать, неочевидной очевидностью, целые языки, страны, культуры и т.д. Понятно, что явления эти в условиях торжествующей догматики столь необычны, что и продвигаться к их постижению будем, попросту говоря, без всяких «методологий», а как будет само получаться. Тем более пока мы движемся и вовсе лишь в разъяснениях фазового пространства, лишь «координат» (Цит. изд. т.3. с.117-118). Если первая часть цитаты, где правильно говориться о субъект-объект-субъектных отношениях и о разновидностях субъектов, не вызывает никаких сомнений, то вторая часть уже представляется не только с точки зрения «торжествующей догматики», но и просто здравого смысла, мягко говоря, сомнительной. Каким образом объектами собственности могут быть языки, страны или культуры? Кто же их собственники? Например, какой субъект, может быть собственником английского языка? Или целой страны, даже маленькой с ее населением, культурой, территорией? А говорить о собственнике (собственниках) той или иной культуры - это просто абсурд.
До сих пор А.С.Шушарин, занимаясь словотворчеством, семантическими играми, еще не добирался до такого понятия, как «культура». Теперь наступила ее очередь. Посмотрим, что из этого выйдет. Перед нами - параграф 15.3. «Что такое культура».
К слову сказать, А.С.Шушарин, не колеблясь, берется писать о любой науке, нисколько не смущаясь тем, что он в ней - дилетант. Такая смелость, видимо, вообще присуща философам, которые считая, что они прекрасно разбираются в самых, что ни на есть высоких материях, могут без труда освоить с ходу любую науку, как говорится «за один присест». Разумеется, А.С.Шушарин всегда начинает с нуля, точнее - со словарей, энциклопедий или учебников. И его рассуждения, положенные на бумагу, выдают с головой его дилетантизм. То же самое в данном случае произошло и с его рассуждениями на тему «культура». После констатации множественности определений данного понятия и критики тех или иных подходов, А.С.Шушарин выдает свою интерпретацию этого понятия, которая уже прошла глубочайшую философскую обработку и логично вытекает из предыдущих его открытий. В подтверждение своего утверждения привожу следующую цитату: «… поскольку культуры - это опять квазистабильные материальные субстанции (а как определенные детерминирующие поведение формы - вроде «производственных отношений»), то вновь выплывает старинный вопрос «человек или структура?», а здесь - «человек (даже «народ») или культура?» (Цит. изд. т.3. с.121). Неужели и в этом случае культура будет порождать субъектов и объекты, как это уже было с базовыми структурами и сообществами?
В ходе дальнейших изысканий, А.С.Шушарин пришел к выводу, что культура как «квазистабильная материальная субстанция» есть не что иное, как «…способ (система, структура) процесса самой жизни» (Цит. изд. т.3. с.127). Кстати, нелишне заметить, что слова способ, система и структура в русском языке не являются синонимами. Далее, проникая в суть понятия «культура» А.С.Шушарин решил его своеобразно связать с понятием «формация», пока не пришел к выводу, что культура есть не что иное, как общество (усложняющаяся генерализация понятия «формация»). До сих пор он для обозначения понятия «общество» применял понятие «социум». Итак, культура = общество = социум. Так ли это? Читаем у А.С.Шушарина: «Кстати, строго логически ни у «общества», ни у «формаций» границ, т.е. связей и отделений различений от других нет; у культур границы - одна из имманентных характеристик» (Цит. изд. т.3. с.128). Следовательно, понятие «культура» не тождественно понятиям «общество» и «формация». Вывод верный, однако, аргумент, использованный А.С.Шушариным, скажем прямо, не очень убедительный, ибо у определенных формаций и обществ всегда имеются границы различения с другими формациями и обществами. Не знаю, что имел в виду А.С.Шушарин под словом» «граница», но очень надеюсь, что не разделительную линию на местности, обозначенную столбами со знаками принадлежности к той или иной культуре и с пограничниками, которых сопровождают волкодавы.
Вместе с тем, дело оказывается значительно сложнее, что вытекает из следующего утверждения А.С.Шушарина: «В отличие от общей жизни как культуры вообще (без «многоцветий»), всеобщая жизнь человечества это и суть вообще культура человечества, пребывающая (с преодолением апополитейной первобытности) в виде иерархически расчлененной множественности отдельных «живых» культур, каждая из которых в фазовом пространстве социума есть сгусток, узел базового (эндогенного) и экзогенного содержания жизни. Пока говоря в первом приближении, в культуре соединяется качество жизни (уровень, высота), ее особенности (вариации) в целом как онтологический прообраз жизни (сама жизнь), ее же проявленный, поведенческий и идеологический образ жизни во взаимосвязях и разделениях с другими. Ниже, уже далеко не в логике истории, мы увидим, что даже минимального единства человечества еще не существует, что культуры всего человечества еще нет, точнее, она находится в животной, дообщественной и необщественной собственности. Но уже не первобытной, а гораздо более солидной.
Культура - это определенная многомерная практика, преемственно вбирающая освоенный людьми исторический опыт, объемлющая как высоту производительных сил («бесформное») и производственных отношений (формное, структурированное), так и вариации, а равно предполагающая границы (связь и отделение) с другими культурами» (Цит. изд. т.3. с.129).
Из вышеприведенного текста, в котором А.С.Шушарин возвращается к использованию не свойственных полилогии понятий («производительные силы» и «производственные отношения»), мы узнаем, что сама жизнь, то есть культура всего человечества еще находится в животной собственности. И вот такая жизнь, находящаяся в дообщественной собственности, вбирает в себя исторический опыт с высотой производительных сил и производственных отношений, т.е. ноосферу, мироустройство и мирооснову. Вы чувствуете читатель, как мы углубляемся в такие дебри, из которых выбраться будет не так-то просто. Однако не будем унывать, а двинемся дальше во главе с нашим надежным поводырем А.С.Шушариным.
«Субъектом (совокупным) проявлений культур, их же взаимодействий и перемен, в известном метафорическом выражении, - писал А.С.Шушарин, - и являются народы как определенные совокупности людей в их нераздельном классовом и общностном (включая «внешне» диспозиционное) строении, разумеется, не механистичном, содержащим внутреннюю «хаотическую» среду, но всегда культурно-определенном» (Цит. изд. т.3. с.136).
Таким образом, существуют некие культуры, как «квазистабильные материальные субстанции», включающающие в себя ноосферу, мироустройство и мирооснову, находящиеся в животной, дообщественной собственности, с одной стороны, и субъекты этой самой культуры, т.е. народы, с другой стороны. Надо полагать, что культуры не могут существовать без народов, как «квазистабильные материальные субстанции». Во всяком случае, будем надеться, что мы верно понимаем суть довольно непростого понятия «культура». Если культура - это жизнь, то у этой жизни должен же быть субъект! Правда, как ранее писал А.С.Шушарин остается открытым вопрос - порождает ли культура народ или, наоборот, народ порождает культуру (см. с. 121 цит. издания). Наверное, все-таки в полилогии культуры порождают народы, ибо, как выше писал А.С.Шушарин, «субъектом (совокупным) проявлений культур, их же взаимодействий и перемен, в известном метафорическом выражении и являются народы». Народы не могут существовать сами по себе, они должны проявляться как субъекты культуры. Узнаем мы также нечто до сих пор науке неизвестное, а именно, что народы представляют собой совокупности людей. И не какие-то механистические хаотические совокупности, а имеющие нераздельное классовое и общностное строение. Правда, откровенно говоря, трудно себе представить такое строение, находящееся еще «в животной, дообщественной и необщественной собственности». Но так оно, в полилогии, видимо, и должно быть
В данном параграфе мы также узнаем, что «собственными элементами культур являются всевозможные обычаи, традиции, т.е. «выраженный в социально-организованных стереотипах групповой человеческий опыт», определенность «предметного мира человеческих отношений и деятельности, а не сознания». Это и есть своего рода неделимые «части» культуры как детерминирующие человека формы (от брачного обряда, трудовых порядков, до празднеств), как бы привычная рациональность» (Цит. изд. т.3. с.131). До сих пор я полагал, что важнейшим признаком культуры является общественное сознание, но оказывается, я глубоко заблуждался.
В конце рассматриваемого нами параграфа мы узнаем, что «…однако пока рассмотренная суть культуры (вообще) как определенной плодотворной практики, отграниченной и связанной с другими, более чем скромна. Все это пока очень простые (предельно абстрактные), даже, можно сказать, еще почти классические моменты. Картина резко усложняется в понимании культуры как так или иначе оформленной агломерации, как не просто обособленной целостности «плодотворного существования, а как именно сложного плодотворного со-существования» внутри себя и с другими» (Цит. изд. т.3. с.136). Итак, мы, оказывается еще только на подступах к пониманию сущности понятия «культура». Впереди нас ждет резкое усложнение картины, которой посвящен следующий параграф 15.3.3. «Сложность культуры (логическая иерархичность, «неформационная» многомерность «параметров» и амбивалентная связь с «цивилизационной картиной»)».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Однако на этом чудеса не кончаются, как это следует из следующей цитаты: «Конечно, можно сказать, что и общности персонифицируются в агентах (этнофор, гражданин, житель и т.д.). Но с базовыми субъектами здесь есть и какая-то огромная разница; и те, и другие безусловно массовы; но в базовых субъектах существенна одинаковость, а в общностях и единство, объективная нераздельность; объекты отношений общностей отличаются и принципиальной неделимостью (язык, образование, местность, рынок...). Туляк может переехать в Москву, а москвич в Тулу. Но туляки или москвичи никак не могут» (Цит. изд. т.3. с.99). Теперь мы узнаем, что свойствами порождать агентов обладают не только базовые структуры, но и сообщности. Но при этом - совершенно других агентов, какими являются в первую очередь этнофоры, а затем еще и граждане, и жители. Правда, не совсем ясно, почему граждане и жители не являются этнофорами? Примечательно также, что общности, как это принято в Европейском Союзе, четко отличают жителей от граждан. Если базовые структуры еще не дозрели до порождения «серых паспортов», то общности уже значительно современнее и разборчивее, разделяя жителей (этнофоров?) на первосортных и второсортных существ. Кроме того, что сообщества преодолели одинаковость выпускаемой продукции в процессе субъективизации, в чем мы уже убедились, так они еще кроме субъектов способны порождать и объекты, а именно язык, образование, местность и рынок. Особенно примечательным является способность сообществ порождать ту местность, в которой предстоит проживать этнофорам. Разве это не чудо из чудес? Причем, если еще учесть, что местность, как порождение сообщества, еще и неделима. Как успел заметить наблюдательный читатель, в вышеприведенной цитате говорится еще о других чудесах, но просто жаль бумаги, чтобы все их описывать.
Итак, подведем итог. Теперь мы знаем, что если некие базовые структуры производят на свет субъектов - персонализируемых абстрактных агентов, то сообщества производят не только субъектов (этнофоров и т.п.), но и всевозможные объекты, вплоть до тех местностей, в которых предстоит существовать «простым людям», как имеющим гражданство, так и «серопаспортникам». Усвоив эти истины полилогии, мы можем двинуться дальше. И совершенно напрасно А.С.Шушарин скромничал, когда писал следующее: «…в нашем движении, с точки зрения прояснений, мы продвинулись довольно скромно. Установив элементарные явления многообразий тектоники как бы в составе «социального вещества», мы получили отчаянно рассыпанную картину «статики» (Цит. изд. т.3. с.101). А пока мы должны еще глубже погрузиться в принципы хаотизации, или беспорядочную сложность. Такова интерпретация А.С.Шушариным стадий познаний. Он пояснял свой метод следующим образом: «Маркс вскрыл уже саму природу этих эмпирий как уже «организованную простоту» (в частности, как формационную); ныне социология находится в состоянии «беспорядочной сложности»<... >как, впрочем, в значительной мере и весь мир.
Вот мы сейчас и должны, не закрывая глаз, сначала увидеть «беспорядочную сложность «хаоса статики» «божественного» социального бытия (а по сути и социологии) во всей ошеломляющей необозримости, но уже через распахнутое «окно» окончательного отбрасывания догмата ранее проясненной «организованной простоты», то бишь, прежде всего, «формаций» (Цит. изд. т.3. с.102-103). Говоря проще, А.С.Шушарин намерен, «сняв» «организованную простоту» марксизма, окунуть нас в бездну хаоса, ибо он, считая себя первопроходцем, столкнувшимся с неизведанным, непознанным (все остальные исследователи не в счет), подобно Всевышнему, намерен из Хаоса создать свою полилогию, которая все расставит по своим местам. Однако для этого в первую очередь необходимо высвободить науку из плена марксистского формационного подхода, который является сплошным кретинизмом. Вот как обосновал эту важнейшую задачу А.С.Шушарин: «…если раньше (речь не о западной эклектике) мы видели мир сугубо экономическим и формационным, унитарно-ступенчатым, но цельным («механическая» картина и однолинейная, и линейная логика развития социального мира - «организованная простота», по У.Уиверу), то теперь, после установления элементарных многообразий, эндогенных, а также «многослойных» высотных и вариационных, в их переплетениях в реальных агломерациях, мир и предстал несусветно разрозненным, предельно хаотическим («беспорядочная сложность»)» (Цит. изд. т.3. с.105). Прощай навсегда формационная логика со своим механицизмом, однолинейностью, организованной простотой и да здравствует полилогия! Наконец-то наступило время «…начать продвижение к уяснению строения социума» и преодолению марксистского кретинизма (Цит. изд. т.3. с.107).
В начале этого длительного похода мы должны уяснить себе, что «…красота пейзажа - это уже результат труда», что «…всех богаче покойники, у которых времени отпущено предостаточно», что «…влезать в детали проблематики времени-пространства дело редкостно утомительное, ибо при малейшей неосторожности это дело легко провоцирует два упрощающих сходящихся заблуждения: либо приписать форме содержание, либо свести содержание к форме. Поэтому мы здесь ограничимся интересами полилогии, и пусть, как говорится, желающие делают это по-другому» (Цит. изд. т.3. с.107-108). Усвоив эти важнейшие положения, а также то, что наряду с пространством и временем существует не менее важная субстанция в виде структуры, мы вполне вооружены для борьбы со схоластичностью, догматизмом, для совершения подвигов на пути погружения в первозданный хаос современности во имя торжества полилогии.
Не успев начать движение в системе «пространство-время-структура», мы сразу же столкнулись с хорошо знакомым явлением: различной интерпретацией А.С.Шушариным одних и тех же понятий, в данном случае вновь с той же «собственностью». Вот эта цитата: «Ведь собственность (отношение) суть отношение субъект-объект-субъектное. А коли так, то и субъектами таких отношений могут быть не только индивиды, но и их огромные совокупности, равно как и объектами этих отношений могут быть, со всей, так сказать, неочевидной очевидностью, целые языки, страны, культуры и т.д. Понятно, что явления эти в условиях торжествующей догматики столь необычны, что и продвигаться к их постижению будем, попросту говоря, без всяких «методологий», а как будет само получаться. Тем более пока мы движемся и вовсе лишь в разъяснениях фазового пространства, лишь «координат» (Цит. изд. т.3. с.117-118). Если первая часть цитаты, где правильно говориться о субъект-объект-субъектных отношениях и о разновидностях субъектов, не вызывает никаких сомнений, то вторая часть уже представляется не только с точки зрения «торжествующей догматики», но и просто здравого смысла, мягко говоря, сомнительной. Каким образом объектами собственности могут быть языки, страны или культуры? Кто же их собственники? Например, какой субъект, может быть собственником английского языка? Или целой страны, даже маленькой с ее населением, культурой, территорией? А говорить о собственнике (собственниках) той или иной культуры - это просто абсурд.
До сих пор А.С.Шушарин, занимаясь словотворчеством, семантическими играми, еще не добирался до такого понятия, как «культура». Теперь наступила ее очередь. Посмотрим, что из этого выйдет. Перед нами - параграф 15.3. «Что такое культура».
К слову сказать, А.С.Шушарин, не колеблясь, берется писать о любой науке, нисколько не смущаясь тем, что он в ней - дилетант. Такая смелость, видимо, вообще присуща философам, которые считая, что они прекрасно разбираются в самых, что ни на есть высоких материях, могут без труда освоить с ходу любую науку, как говорится «за один присест». Разумеется, А.С.Шушарин всегда начинает с нуля, точнее - со словарей, энциклопедий или учебников. И его рассуждения, положенные на бумагу, выдают с головой его дилетантизм. То же самое в данном случае произошло и с его рассуждениями на тему «культура». После констатации множественности определений данного понятия и критики тех или иных подходов, А.С.Шушарин выдает свою интерпретацию этого понятия, которая уже прошла глубочайшую философскую обработку и логично вытекает из предыдущих его открытий. В подтверждение своего утверждения привожу следующую цитату: «… поскольку культуры - это опять квазистабильные материальные субстанции (а как определенные детерминирующие поведение формы - вроде «производственных отношений»), то вновь выплывает старинный вопрос «человек или структура?», а здесь - «человек (даже «народ») или культура?» (Цит. изд. т.3. с.121). Неужели и в этом случае культура будет порождать субъектов и объекты, как это уже было с базовыми структурами и сообществами?
В ходе дальнейших изысканий, А.С.Шушарин пришел к выводу, что культура как «квазистабильная материальная субстанция» есть не что иное, как «…способ (система, структура) процесса самой жизни» (Цит. изд. т.3. с.127). Кстати, нелишне заметить, что слова способ, система и структура в русском языке не являются синонимами. Далее, проникая в суть понятия «культура» А.С.Шушарин решил его своеобразно связать с понятием «формация», пока не пришел к выводу, что культура есть не что иное, как общество (усложняющаяся генерализация понятия «формация»). До сих пор он для обозначения понятия «общество» применял понятие «социум». Итак, культура = общество = социум. Так ли это? Читаем у А.С.Шушарина: «Кстати, строго логически ни у «общества», ни у «формаций» границ, т.е. связей и отделений различений от других нет; у культур границы - одна из имманентных характеристик» (Цит. изд. т.3. с.128). Следовательно, понятие «культура» не тождественно понятиям «общество» и «формация». Вывод верный, однако, аргумент, использованный А.С.Шушариным, скажем прямо, не очень убедительный, ибо у определенных формаций и обществ всегда имеются границы различения с другими формациями и обществами. Не знаю, что имел в виду А.С.Шушарин под словом» «граница», но очень надеюсь, что не разделительную линию на местности, обозначенную столбами со знаками принадлежности к той или иной культуре и с пограничниками, которых сопровождают волкодавы.
Вместе с тем, дело оказывается значительно сложнее, что вытекает из следующего утверждения А.С.Шушарина: «В отличие от общей жизни как культуры вообще (без «многоцветий»), всеобщая жизнь человечества это и суть вообще культура человечества, пребывающая (с преодолением апополитейной первобытности) в виде иерархически расчлененной множественности отдельных «живых» культур, каждая из которых в фазовом пространстве социума есть сгусток, узел базового (эндогенного) и экзогенного содержания жизни. Пока говоря в первом приближении, в культуре соединяется качество жизни (уровень, высота), ее особенности (вариации) в целом как онтологический прообраз жизни (сама жизнь), ее же проявленный, поведенческий и идеологический образ жизни во взаимосвязях и разделениях с другими. Ниже, уже далеко не в логике истории, мы увидим, что даже минимального единства человечества еще не существует, что культуры всего человечества еще нет, точнее, она находится в животной, дообщественной и необщественной собственности. Но уже не первобытной, а гораздо более солидной.
Культура - это определенная многомерная практика, преемственно вбирающая освоенный людьми исторический опыт, объемлющая как высоту производительных сил («бесформное») и производственных отношений (формное, структурированное), так и вариации, а равно предполагающая границы (связь и отделение) с другими культурами» (Цит. изд. т.3. с.129).
Из вышеприведенного текста, в котором А.С.Шушарин возвращается к использованию не свойственных полилогии понятий («производительные силы» и «производственные отношения»), мы узнаем, что сама жизнь, то есть культура всего человечества еще находится в животной собственности. И вот такая жизнь, находящаяся в дообщественной собственности, вбирает в себя исторический опыт с высотой производительных сил и производственных отношений, т.е. ноосферу, мироустройство и мирооснову. Вы чувствуете читатель, как мы углубляемся в такие дебри, из которых выбраться будет не так-то просто. Однако не будем унывать, а двинемся дальше во главе с нашим надежным поводырем А.С.Шушариным.
«Субъектом (совокупным) проявлений культур, их же взаимодействий и перемен, в известном метафорическом выражении, - писал А.С.Шушарин, - и являются народы как определенные совокупности людей в их нераздельном классовом и общностном (включая «внешне» диспозиционное) строении, разумеется, не механистичном, содержащим внутреннюю «хаотическую» среду, но всегда культурно-определенном» (Цит. изд. т.3. с.136).
Таким образом, существуют некие культуры, как «квазистабильные материальные субстанции», включающающие в себя ноосферу, мироустройство и мирооснову, находящиеся в животной, дообщественной собственности, с одной стороны, и субъекты этой самой культуры, т.е. народы, с другой стороны. Надо полагать, что культуры не могут существовать без народов, как «квазистабильные материальные субстанции». Во всяком случае, будем надеться, что мы верно понимаем суть довольно непростого понятия «культура». Если культура - это жизнь, то у этой жизни должен же быть субъект! Правда, как ранее писал А.С.Шушарин остается открытым вопрос - порождает ли культура народ или, наоборот, народ порождает культуру (см. с. 121 цит. издания). Наверное, все-таки в полилогии культуры порождают народы, ибо, как выше писал А.С.Шушарин, «субъектом (совокупным) проявлений культур, их же взаимодействий и перемен, в известном метафорическом выражении и являются народы». Народы не могут существовать сами по себе, они должны проявляться как субъекты культуры. Узнаем мы также нечто до сих пор науке неизвестное, а именно, что народы представляют собой совокупности людей. И не какие-то механистические хаотические совокупности, а имеющие нераздельное классовое и общностное строение. Правда, откровенно говоря, трудно себе представить такое строение, находящееся еще «в животной, дообщественной и необщественной собственности». Но так оно, в полилогии, видимо, и должно быть
В данном параграфе мы также узнаем, что «собственными элементами культур являются всевозможные обычаи, традиции, т.е. «выраженный в социально-организованных стереотипах групповой человеческий опыт», определенность «предметного мира человеческих отношений и деятельности, а не сознания». Это и есть своего рода неделимые «части» культуры как детерминирующие человека формы (от брачного обряда, трудовых порядков, до празднеств), как бы привычная рациональность» (Цит. изд. т.3. с.131). До сих пор я полагал, что важнейшим признаком культуры является общественное сознание, но оказывается, я глубоко заблуждался.
В конце рассматриваемого нами параграфа мы узнаем, что «…однако пока рассмотренная суть культуры (вообще) как определенной плодотворной практики, отграниченной и связанной с другими, более чем скромна. Все это пока очень простые (предельно абстрактные), даже, можно сказать, еще почти классические моменты. Картина резко усложняется в понимании культуры как так или иначе оформленной агломерации, как не просто обособленной целостности «плодотворного существования, а как именно сложного плодотворного со-существования» внутри себя и с другими» (Цит. изд. т.3. с.136). Итак, мы, оказывается еще только на подступах к пониманию сущности понятия «культура». Впереди нас ждет резкое усложнение картины, которой посвящен следующий параграф 15.3.3. «Сложность культуры (логическая иерархичность, «неформационная» многомерность «параметров» и амбивалентная связь с «цивилизационной картиной»)».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60