Вернув меня, он дал мне глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, и голос, чтобы нести его слово. Чтобы я мог стать его Пророком и учить его истинам тех, кто позабыл. Я не был рожден, чтобы сидеть на Морском троне… не более, чем Эурон Вороний Глаз. Я слышал глас бога, который произнес: ни один безбожник не сядет на мой Морской трон!Мерлин скрестил руки на груди. – Значит, Аша? Или Виктарион? Скажи нам, жрец!– Вам ответит Бог, но не здесь. – Эйэрон указал на жирное, белое лицо Мерлина. – Не мне внемлите, не законам человеческим, но морю. Ставьте паруса и погрузите в воду весла, милорд. И отправляйтесь на Старый Вик. Вы, все капитаны и короли. Не ходите ни к Пайку на поклон к безбожнику, ни в Харлоу, чтобы вступить в сговор с коварной женщиной. Правьте к Старому Вику. Туда, где стояли чертоги Серого Короля. Именем Утонувшего Бога я призываю вас. Я призываю всех! Покиньте свои жилища, свои замки и форты, и возвращайтесь к холму Нагга, на вече королей.Мерлин открыл рот: – Вече королей? Настоящего вече королей не было уже…– Слишком долго! – В ярости вскричал Эйэрон. – Но, на заре времен железнорожденные избирали своих королей, возвышая достойнейших из своего числа. Настало время вернуться к Старым Обычаям, ибо лишь это снова нас возвеличит. Вече королей избрало Урраса Железноногого Верховным Королем и увенчало его короной из плавника. Сайласа Плосконосого, и Харрага Хоара, Старого Кракена – их всех избрали на вече королей. Избранный на этом вече восстанет тот, которому суждено завершить начатое королем Бейлоном, отвоевать нам наши свободы. Я повторяю, не ходите ни к Пайку, ни к Десяти Башням Харлоу, только к Старому Вику. Разыщите холм Нагга и останки чертогов Серого Короля, потому что именно в этом священном месте, когда утонет и возродится луна, мы должны избрать себе достойного, богобоязненного короля. – Он снова поднял свои костлявые руки. – Слушайте! Внемлите волнам! Внемлите богу! Он говорит с нами, он говорит: «Нам не нужен иной король, кроме выбранного на вече!»Его слова утонули в реве толпы, и утопленники внесли свой вклад стуком своих палиц. – Вече! – кричали они. – Вече, вече. Никого, кроме избранного на вече! – И поднятый ими грохот наверняка был слышен на Пайке Вороньему Глазу, и Богу Штормов в его облачном чертоге. И Эйэрон Мокроголовый знал, что он поступил верно. Капитан Стражи – Кровавые апельсины, похоже, перезрели, – слабым голосом заключил принц, когда капитан выкатил его на террасу.После этого он промолчал несколько часов.На счет апельсинов это была истинная правда. Несколько из них упало на светло розовый мрамор и разбилось. Их острый запах с каждым вздохом наполнял ноздри Хотаха. Вне всякого сомнения принц тоже чуял их запах, потому что сидел прямо под деревьями в своем кресле?каталке на подушках из гусиного пуха и с колесами из железа и эбонита, которое изготовил мейстер Калеотт.Долгое время единственным звуком оставались визг детей, плещущихся в бассейнах и фонтанах, и изредка мягкие шлепки опадающих на террасу апельсинов. Но потом капитан услыхал с дальней стороны террасы легкий перестук каблуков по мрамору.Обара. Он узнал ее походку: широкая, быстрая и яростная. Наверняка в конюшне у ворот стоит ее лошадь – вся в мыле и крови от шпор. Она всегда выбирала жеребцов, и ходили слухи, что в Дорне у нее нет равной в их укрощении… впрочем, как и мужчин. Капитан расслышал вторящие ей шаги другого человека: быстрое шарканье ног мейстера Калеотта, едва поспевавшего за своей спутницей.Обара Сэнд всегда ходила быстро. Словно вечно пыталась догнать что?то от нее ускользающее, как некогда заметил своей дочери принц, а капитан услышал ненароком.Когда она появилась в тройной арке, Арео Хотах вытянул свой топор на длинной шестифутовой рукояти чтобы закрыть ей проход. – Миледи, ни шагу дальше. – В его низком голосе прозвучал тонкий акцент Норвоса. – Принц не желает, чтоб ему мешали.Ее лицо было каменным, но затем стало еще тверже: – Ты стоишь на моем пути, Хотах. – Обара была старшей из Песчанок, ширококостная женщина приблизительно тридцати лет, с близко посаженными глазами и ржаво?каштановыми волосами ее родного Староместа. Под ее пятнистым плащом песчаного цвета с золотом были поношенная одежда из потертой мягкой кожи. Вот и все, что было в ней мягкого. На боку у нее был свернутый кнут, за спиной круглый щит из стали и меди. По крайней мере, свое копье она оставила снаружи, и за это Арео Хотах был ей благодарен. Он знал, что она сильная и быстрая женщина, но даже она не могла бы с ним справиться… хоть этого и не знала, а ему не хотелось видеть ее кровь на этом светло розовом мраморе.Мейстер Калеотт переминался с ноги на ногу: – Леди Обара, я пытался вас предупредить…– Он знает, что мой отец мертв? – спросила она у капитана, не уделив мейстеру и доли внимания, словно он был мухой, если только мухи были настолько глупы чтобы досаждать ей своим жужжанием.– Он знает, – ответил капитан. – К нему прилетела птица.Смерть прилетела в Дорн на крыльях ворона, записанной на клочке пергамента и запечатанная каплей твердого красного воска. Калеотт должно быть почувствовал, что в том письме, раз передал его Хотаху. Принц поблагодарил его, но долгое время не взламывал печать. Весь вечер он сидел с клочком пергамента в руке, любуясь детскими играми. Он любовался вплоть до заката, когда воздух остыл настолько, что разогнал детей по их домам. Потом он смотрел на отражение звезд на воде. Он дождался появления луны и лишь после этого отправил Хотаха за свечой, чтобы он мог прочесть письмо под апельсиновыми деревьями в ночной темноте.Обара дотронулась до своего кнута: – Уже тясячи людей отправились через пески в путь к Костяному перевалу, чтобы помочь Элларии вернуть останки моего отца домой. Кланы готовы взорваться, а красные жрецы разжигают огни на своих алтарях. В домах мягких подушек женщины совокупляются со всеми желающими, отказываясь от денег. В Солнечном копье, на Перебитой Руке, по всей Зеленокровой, в горах, в глубине песков, повсюду и всюду, женщины рвут на себе волосы, а мужчины в отчаянии плачут. И каждый язык задает один вопрос – как поступит Доран? Что сделает брат чтобы отомстить за нашего убитого принца? – она придвинулась к капитану. – А ты говоришь, он не желает, чтобы ему мешали!– Он не желает, чтобы ему мешали, – повторил Арео Хотах.Капитан знал своего принца, которого охранял. Когда?то, давно, из Норвоса пришел глупый юнец – крупный широкоплечий юноша с копной темных волос. Сегодня волосы поседели, а его тело украсили шрамы многочисленных битв… но сила в руках осталась прежней, и он по?прежнему крепко держал в них острый топор, с которым его обвенчали бородатые жрецы. – «Она не пройдет», – сказал он про себя, а вслух произнес: – Принц любуется игрой детей. Он никогда не разрешает себя отвлекать, пока он любуется их играми.– Хотах, – сказала Обара Сэнд. – Или ты уберешься с моей дороги, или я отберу у тебя твой топор и…– Капитан, – услышал он приказ из?за спины. – Позволь ей пройти. Я с ней побеседую. – У принца был хриплый голос.Арео Хотах поставил топор вертикально и сделал шаг в сторону. Обара смерила его долгим взглядом и шагнула мимо, мейстер последовал за ней. Калеотт был всего пяти футов ростом и круглым как яйцо. Его лицо было таким гладким и полным, что было трудно что?либо определенное сказать о его возрасте, но он был здесь еще до того, как здесь появился капитан, служа еще матери принца. Несмотря на свои размеры и возраст, он оставался ловким и мудрым, хоть и безвольным. – «Он не ровня ни одной из Песчанок», – подумал капитан.В тени апельсиновых деревьев сидел принц в своем кресле. Пораженные подагрой ноги были укутаны пледом, а под глазами набухли тяжелые мешки… хотя Хотах был не в силах сказать, появились ли они от горя или от подагры, вызывавшей бессонницу. Внизу дети продолжали свои игры в бассейнах и фонтанах. Младшим было не более пяти лет, старшим по девять и десять. Почти половина из них была девочки. Хотах мог слышать всплески и довольный визг. – Не так давно ты была одной из этих детей в бассейне, Обара, – заметил принц, когда она опустилась на одно колено перед креслом?каталкой.Она фыркнула. – Прошло почти двадцать лет, или около того, но это не имеет значения. И я была тут недолго. Я отродье шлюхи, или вы забыли? – Когда он не ответил, она поднялась и сложила руки на груди. – Мой отец был убит.– Он был повержен в судебном поединке, – возразил принц Доран. – По закону, это не является убийством.– Он был вашим братом.– Верно.– Что вы собираетесь предпринять в связи с его смертью?Принц немного повернул свое кресло, чтобы лучше видеть ее лицо. Хотя ему было два?на?пятьдесят, Доран выглядел гораздо старше. Его тело было рыхлым, бесформенным под просторной одеждой, а на ноги невозможно было смотреть без слез. Подагра раздула и окрасила в красный цвет гротескные конечности. Его левое колено было размером с яблоко, а правое как дыня. Его пальцы на ногах превратились в черные, словно налитые соком, виноградины, готовые брызнуть от малейшего прикосновения. Даже вес пледа мог заставить его вздрогнуть, хотя он стойко без звука переносил боль. «Тишина мой друг», – однажды он слышал, как это принц сказал совей дочери. – «Слова словно стрелы, Арианна. Если сорвались, уже не вернешь». – Я написал Лорду Тайвину…– Написал? Если бы вы были хотя бы наполовину такой же, как мой отец…– Я – не твой отец.– Я знаю. – Голос Обары стал тонким от презрения.– Ты толкаешь меня к войне.– Мне лучше знать. Вы даже не покидаете свое кресло. Позвольте мне отомстить за отца. У вас есть армия в Принцевом ущелье. А на Костяном перевале у Лорда Айронвуда есть другая. Дай мне одну, а Ним поручи другую. Пусть она совершает набеги на королевском тракте, а я в это время созову лордов из их замков и поведу их на Старомест.– И как же ты собираешься удержать Старый город?– Достаточно его разорить. Богатства Башни…– Значит, тебе нужно золото?– Я жажду крови.– Лорд Тайвин обещал доставить нам голову Горы.– А кто принесет нам голову самого Лорда Тайвина? Всем известно, что Гора его цепной пес.Принц провел рукой в сторону бассейнов. – Обара, взгляни на детей, если тебе угодно.– Мне не угодно. С большим удовольствием я бы всадила свое копье в кишки Лорда Тайвина. Я бы заставила его петь «Рейнов из Кастамере», пока наматываю кишки и ищу золото.– Посмотри, – повторил принц. – Я приказываю.Несколько детей постарше лежали вниз лицом на розовом мраморе, загорая на солнце. Другие плескались в море. Трое строили замок из песка с высоким шпилем, что должно было означать Копейную Башню Старого Дворца. С десяток или больше собралось в большом бассейне поглядеть на битву между детьми поменьше, которые сражались между собой сидя на плечах у детей постарше, стоявших по грудь в воде. Всякий раз, когда поверженная пара падала в воду, всплеск воды сопровождался громогласным взрывом смеха. Как раз только что девочка с каштановыми волосами стащила мальчика с косичкой вниз с плеч его старшего брата в воду.– Твой отец когда?то тоже играл в эту игру, как и я до него, – произнес принц. – Между нами была разница в десять лет, поэтому я уже перерос бассейн к тому времени, когда пришел его черед играть, но я всегда любовался его играми, навещая нашу Мать. Он был таким яростным, даже для мальчишки. Быстрым, словно водяная змейка. Я часто видел как он стаскивал ребят крупнее его самого. Он напомнил мне об этом в тот день, когда он отправился в Королевскую гавань. Он поклялся мне, что сделает подобное только один раз, иначе я бы не согласился его отпустить.– Не согласился? – рассмеялась Обара. – А как бы вы его остановили? Красный Змей Дорна ходил туда, куда хотел.– Так и есть. Хотелось бы мне найти слова, которые могли бы тебя утешить…– Я пришла сюда не за утешениями. – Ее голос был полон презрения. – В тот день, когда мой отец явился за мной, моя мать не желала меня отпускать. «Она же девочка», – сказала она ему. – «И я не уверена, что она твоя. У меня было тысяча мужчин». Он бросил свое копье к моим ногам и ударил мать тыльной стороной руки по лицу так, что она заплакала. «Мальчик или девочка, не важно. Мы все сражаемся в одной битве», – ответил он. – «но боги позволяют нам выбирать оружие». Он указал на лежащее копье, затем на слезы моей матери, и я выбрала копье. «Я же говорил, что она от меня», – сказал тогда отец, и забрал меня с собой. Моя мать запила на год и допилась до смерти. Люди рассказывали, что даже на смертном одре она рыдала. – Обара придвинулась к креслу принца. – Позволь мне воспользоваться моим копьем, я не прошу большего.– Это очень важный вопрос, Обара. Я должен обдумать его и переспать с ним.– Ты и так долго спал.– Возможно, ты права. Я отправлю тебе ответ в Солнечное Копье.– Если только этот ответ будет означать войну. – Обара развернулась на каблуках и выскочила вон так же быстро, как и пришла. Безусловно, направилась в конюшню за свежим жеребцом, чтобы снова мчаться куда?то сломя голову.Мейстер Калеотт остался. – Мой принц? – спросил маленький толстячок. – Как твои ноги, болят?Принц слабо улыбнулся в ответ. – Светит ли солнце?– Мне приготовить отвар?– Нет. Мне нужен ясный ум.Мейстер поежился. – Мой принц… Разве это… благоразумно… отпускать Леди Обару в Солнечное Копье? Она без сомнения распалит простолюдинов. Они сильно любили вашего брата.– Как и все мы. – Он прижал пальцы к вискам. – Нет. Ты прав. Я тоже должен вернуться в Солнечное Копье.Это взволновало маленького толстячка. – Разумно ли это?– Не разумно, зато необходимо. Лучше отправь гонца к Рикассо чтобы он приготовил мои апартаменты в Башне Солнца. Уведомь мою дочь Арианну, что я прибуду завтра утром.Моя маленькая принцесса. Капитан очень по ней соскучился.– Но вас же увидят. – Предупредил мейстер.Капитан понял. Два года тому назад, когда они только покинули Солнечное Копье ради мира и изоляции Водных Садов, подагра принца Дорана и вполовину не была столь ужасной. Тогда он еще мог ходить, медленно, с палкой и морщась при каждом шаге. Принц не желал позволять своим врагам знать каким немощным он стал, а Старый Дворец и его тенистый город был полон глаз шпионов. «Глаза», – подумал капитан, – «и ступени, по которым он не в силах подняться. Ему нужны крылья, чтобы подняться на вершину Башни Солнца».– Меня должны увидеть. Кто?то должен вылить масло на воду. Дорну нужно напомнить о том, что у него еще есть принц. – Он жалко улыбнулся. – Старый и больной, но он есть.– Если вы вернетесь, то вам придется дать аудиенцию принцессе Мирцелле. – добавил Калеотт. – «Ее белый рыцарь обязательно напишет ее… ну, вы знаете, что он обо всем сообщает своей королеве».– Я на это надеюсь.Белый рыцарь. Капитан нахмурился. Сир Арис прибыл в Дорн сопровождая свою принцессу, как и Арео Хотах когда?то сопровождая своего принца. Даже их имена звучали странно похоже: Арео и Арис. Правда, на этом их сходство заканчивалось. Капитан оставил Норвос с его бородатыми жрецами, а Сир Арис Окхарт по?прежнему оставался верен Железному Трону. Всякий раз, когда принц отправлял его с поручением в Солнечный Дворец, при виде человека в длинном белом плаще, Хотах чувствовал определенную досаду. Когда?нибудь, он это предчувствовал, им придется сразиться, и в тот день Окхарт умрет от длинного топора капитана, расколовшего его череп. Он провел рукой по гладкой ясеневой рукояти топора и задумался, не приближается ли этот день.– Уже почти вечер, – произнес принц. – Дождемся утра. Удостоверься, чтобы мои носилки приготовили с рассветом.– Как прикажете, – Калеотт отвесил поклон. Капитан посторонился, чтобы дать ему пройти, и прислушался к его удаляющимся шагам.– Капитан? – голос принца стал тихим.Хотах подошел ближе, обвив топор одной рукой. Под рукой ясень был шелковым словно кожа женщины. Когда он приблизился к креслу?каталке он громко притопнул, чтобы дать знать о своем появлении, но принц не сводил взгляда с детей. – У тебя были братья, капитан? – спросил он. – Там в Норвосе, когда ты был молод? А сестры?– Обои. – Ответил Хотах. – Два брата, три сестры. Я был младший. – Младший и нежданный. Еще один лишний рот, крупный вечно голодный мальчуган, которого трудно было прокормить и одеть, потому что он быстро перерастал свою одежду. Нечего удивляться, что его продали бородатым жрецам.– А я был старшим, – сказал принц, – а теперь еще и последний. После смерти Морса и Оливара еще в колыбели, я подал надежду остальным братьям. Я был девятым ребенком когда появилась на свет Элия, эсквайр на службе Соленого Берега. Когда прилетел ворон с посланием о том, что моя мать рожает на месяц раньше срока, я был уже достаточно взрослым, чтобы понять, что ребенок не выживет. Даже когда Лорд Гаргален сказал мне, что у меня появилась сестренка, я уверил его, что скоро она умрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108