Там у запертой двери она увидела свою мать. Бывшая кормилица часто помогала своей питомице одеться и еще до завтрака угощала ее чем-нибудь вкусным.
– Мама! – Анхелита слишком поздно поняла, что запыхалась и что мать не может не заметить этого. Так и вышло.
– Что с тобой, доченька? Что случилось?
– Конечно же, ничего, мама. Просто Ана просила меня разбудить ее пораньше. Вчера мы кое о чем поспорили…
– И ты прибежала ни свет ни заря будить ее? Ах, Анхелита, Анхелита! Все же помни о том, что маркиза де Монтойя не ровня тебе.
Слушая вполуха воркотню матери, Анхелита обдумывала, что делать дальше. Она велела Мигелю терпеливо ждать. Разумеется, он никуда не отлучится. Но как жаль этого мальчика, изнывающего от ожидания и сомнений в спокойном тенистом уголке сада!..
– Я все поняла, мама. Но надеюсь, когда Ана проснется, ты допустишь меня к ней? – Анхелита рассмеялась.
Лицо матери тотчас расцвело улыбкой. Ведь она так редко видела свою дочь веселой.
– Ну, доченька, о чем ты спрашиваешь!
Прошло совсем немного времени, и Ана позвала камеристку.
Та находилась поблизости и не замедлила вбежать, чтобы одеть и причесать юную маркизу. Анхелита и ее мать тоже вошли. Ана обрадовалась им. Вскоре явилась и мать Аны. Она приходила каждое утро удостовериться, что дочь хорошо спала и здорова.
– Не забудь, Ана, сегодня вечером мы едем на бал. Помнишь, графиня де Монтальбан все грозилась угостить нас грандиозным празднеством? Наконец-то она исполняет свое обещание. Хорошенько отдохни днем, чтобы вечером быть самой свежей и самой красивой!
– Я и так самая красивая! – Ана засмеялась и состроила капризную гримаску.
Анхелита решила не торопить события. Ана приказала принести две чашки шоколада.
– Ты наверняка не завтракала! – обратилась она к Анхелите.
Та ответила утвердительно.
И только когда девушки позавтракали, Анхелита предложила юной маркизе прогуляться по саду. В этом никто не мог усмотреть ничего необычного. Девушки частенько прогуливались вдвоем, поверяя друг дружке свои секреты.
Но на этот раз, когда они углубились в одну из отдаленных аллей, Анхелита внезапно остановилась. Ана вопросительно взглянула на нее и тоже замерла, словно охваченная внезапным предчувствием.
– Ана, – Анхелите казалось, что голос ее дрожит и это сердило ее. – Под окном моей комнаты тебя ждет Мигель. Он признался, что любит тебя. Он боится, что ты не ответишь ему взаимностью.
Ана пошатнулась и едва не потеряла сознание. Она не могла говорить.
– Успокойся, Анита, успокойся, идем к нему.
Ана широко раскрыла глаза и вздохнула, все еще не в силах произнести ни слова. Поддерживая ее под руку, Анхелита повела ее по саду.
– Где он? – спросила Ана слабым голосом, когда они наконец очутились под окном комнаты Анхелиты.
Но Анхелита уже увидела юношу. Поджав под себя ноги, он сидел под деревом, припав лицом к стволу.
– Мигель! – окликнула его Анхелита. Когда она произносила это дорогое имя, ей казалось, сердце ее рвется на части.
Юноша вскочил.
Внезапно юные влюбленные кинулись, словно гонимые весенним ветром розовые лепестки, навстречу друг другу, и сжали друг друга в объятиях. Анхелита обмерла. Но тотчас же они бросились к ее ногам, словно моля о благословении. Но нет, они сами благословляли ее; сбивчиво лепетали, что ей, именно ей обязаны своим счастьем.
– Я не могу, я не хочу возвращаться в дом, ехать вечером на бал! – воскликнула Ана. – Я все расскажу матери и отцу. Если они не позволят мне стать женой Мигеля, я покончу с собой!
– Нет, Ана, – Анхелита уже овладела собой. – Твои родители никогда не дадут согласия на подобный брак.
– Пусть Ана тайно уйдет со мной! Сегодня, сейчас же! – пылко вмешался Мигель.
– Да, пожалуй, это единственный выход, – согласилась Анхелита.
– Мы поедем в горы. Там нас обвенчает отец Курро. Это священник-цыган. Ана, через час я раздобуду крытую повозку. Жди меня здесь.
Он собирался уже перелезть через стену, когда Ана внезапно остановила его и обратила на Анхелиту умоляющий взгляд:
– Анхелита! Ты мне больше, чем сестра. Тебе я обязана своим счастьем. Умоляю тебя, бежим вместе. Останься со мной! Я боюсь одна! – по-детски закончила Ана.
Не давая себе времени на размышления, Анхелита ответила коротко и утвердительно. Ана целовала ее. Мигель склонялся к ее ногам. У Анхелиты кружилась голова.
Затем Мигель убежал.
– Сейчас нам надо собраться, – с лихорадочной быстротой заговорила Анхелита. – Ты должна взять свои драгоценности…
– Нет, – ответила Ана с внезапной твердостью, – я ничего не возьму. Ни драгоценностей, ни нарядов. Все это больше не принадлежит мне. Ведь я тайно бегу из дома. Ах, Анхелита, после мы дадим знать нашим матерям, что мы в безопасности, пусть они не тревожатся о нас. Я верю, в конце концов они простят нас и будут счастливы нашим счастьем. Ты тоже найдешь свое счастье, милая Анхелита, непременно найдешь!
Анхелита, слушая эти разумные речи, удивлялась тому, как страстная любовь столь внезапно сделала балованную девочку столь мудрой и доброй.
Анхелита тоже решила ничего не брать с собой, кроме своего рукоделия и нескольких платьев.
Она оставила Ану на условленном месте в саду и пошла предупредить камеристок молодой маркизы, что поскольку сегодня выдался погожий день, прогулка по саду продлится дольше обычного. Это никого не удивило.
Затем Анхелита вернулась туда, где ее в нетерпении ждала Ана. Девочка схватила ее за руку.
– Ах, как хорошо, что ты так быстро вернулась! Мне было так страшно одной.
– Но, Анита, ты должна быть мужественной. Тебя ожидает нелегкая жизнь. Ведь и Мигель бежит из дома. Мы будем совсем одиноки и беззащитны. Мы сможем рассчитывать только на самих себя. Готова ли ты ко всему этому?
– Я ко всему готова, Анхелита. Я буду сильной. Мне только сейчас страшно. Я боюсь, вдруг нас найдут…
– Пока никто не ищет нас. Но пройдет какое-то время, и нас станут искать. Нам придется скрываться, жить в глуши.
– Но мы же будем все вместе!
Анхелита невольно улыбнулась.
Вскоре со стены спрыгнул запыхавшийся, раскрасневшийся Мигель.
– Повозка ждет. Вы готовы? Скорее. Я один.
Он помог девушкам перелезть через стену. Платья их при этом очень пострадали, но им было не до того. В темноте повозки они почувствовали себя в безопасности. Мигель правил лошадьми.
– Все это я купил, – он обернулся к девушкам. – Я оставил отцу письмо, чтобы он не тревожился и не искал меня. Я взял немного денег. Думаю, я имею на это право, ведь я выступал вместе со всей нашей семьей.
– А мы не оставили письма! – с раскаянием воскликнула Ана.
– Мы сумеем его передать позже, – пыталась успокоить ее Анхелита, хотя ей и самой было не по себе.
Анхелита предложила Ане переодеться.
– Как хорошо, что ты захватила с собой платья! – вздохнула Ана.
Они беспрепятственно покинули Мадрид.
– Значит, нас еще не ищут, – заметил Мигель.
Путешествие их было нелегким, но никто не преследовал их. Они останавливались в небольших селениях, Мигель покупал еду. Их принимали за странствующих цыган. Наконец они почти приблизились к цели своего путешествия. Теперь им оставалось лишь подняться в горы и добраться до цыганского селения.
Ана не жалела о покинутой роскоши дворца де Монтойя. Обеих девушек огорчали лишь мысли об их матерях. Но Анхелита и Ана клялись друг другу, что непременно найдут способ дать своим матерям знать о том, что с дочерьми ничего дурного не случилось.
Все трое молодых людей впервые путешествовали по своей родной стране. Поля, тенистые рощи, холмы, поросшие апельсиновыми, лимонными и маслиновыми деревьями, широкие реки, города со шпилями башен – все это занимало и поражало юное воображение.
Девушки заранее настроились на то, что им предстоит терпеть бедность. Поэтому, когда наконец-то перед ними раскрылось селение цыган, где когда-то родился отец Мигеля, они были удивлены. Перед ними предстали добротные каменные дома, напоминавшие небольшие крепости. Были здесь и фруктовые садики, и даже поля на склонах. Высоко в горах паслись стада овец. В центре мощеной площади высилась стройная церковь. Здесь служил священник-цыган отец Курро. Неподалеку находился его дом. Прежде Мигель не бывал здесь, но много слышал о священнике от своего отца.
Когда повозка приблизилась к селению, оказалось, то надежно охраняется вооруженными стражниками-цыганами. Селение было окружено надежными заставами. Нет, сюда не проберешься тайком. Мигель решил действовать открыто.
– Я – сын Хуана и Кристины Таранто! – гордо сказал он остановившим повозку стражникам.
Это признание произвело желанное действие. Повозку пропустили. Один из стражников побежал в селение. И когда Мигель въехал на площадь, там уже собралась толпа встречающих. Ведь здесь жило много родственников Хуана и Кристины. Повозку окружили. Начались шумные возгласы, объятия, поцелуи. Вдруг кто-то крикнул:
– Отец Курро! Идет отец Курро!
К Мигелю и немного смущенным девушкам приблизился пожилой цыган, крепкий и стройный. Одет он был в обычное священническое облачение. Мигель, Анхелита и Ана опустились на колени, прося благословения. Священник благословил их.
Мигель рассказал о своей любви. На площади все примолкли. Ана и Анхелита стояли рядом с ним, опустив головы.
– Мы ждем вашего решения, отец Курро, – закончил Мигель.
Священник задумался.
– Чему быть, того не миновать! – наконец произнес он, и в голосе его послышалась бесшабашная цыганская удаль. – Конечно, Мигель поступил дурно, похитив этих девушек. Но я согласен обвенчать его с Аной. Однако прежде он отправится обратно в Мадрид и передаст весточку родителям девушек. Пусть те знают, что их дети живы и в безопасности. Юноша силен и ловок; я верю, он исполнит все, что нужно, и сумеет благополучно вернуться. Это будет означать, что небеса благословляют этот брак.
У Анхелиты защемило сердце при мысли об опасностях, которые будут грозить Мигелю. На глаза Аны навернулись слезы. Но они не посмели возразить священнику. Да и все жители селения нашли это решение мудрым. И сам Мигель желал показать себя мужественным и сильным.
Усталых путников разлучили. Девушек приняла на ночлег одна бездетная вдова. Мигель желал тотчас же отправиться в путь, но священник приказал ему отдохнуть и оставил в своем доме.
Старая цыганка ласково приняла девушек. В доме у нее было бедно, но чисто и опрятно. Они поужинали домашним хлебом, маслинами и медом, и запили скромную трапезу чистой ключевой водой.
– Как странно! – воскликнула Ана и звонко рассмеялась. – Я, наследница маркиза де Монтойя, здесь, в цыганской хижине. И мне здесь нравится! Более того, мне кажется, будто я вернулась домой!
– А по мне, так в этом нет ничего странного, – возразила цыганка. – Видно, ты, девочка, ничего о себе не знаешь!
И тут она рассказала изумленным девушкам историю прекрасной Маританы и ее дочери Марианны. Старуха настолько разошлась, что даже сняла со стены гитару и спела балладу о красавице Маритане и короле Филиппе.
Ана радостно хлопала в ладоши.
– Как я счастлива! – радостно восклицала она. – Как я счастлива! Теперь Мигель больше не будет мучить себя. Я сразу скажу ему, что он мне ровня! Я такая же цыганка, как он!
Анхелита почувствовала, что вся эта атмосфера теплоты и доброжелательности умиротворяюще действует на нее.
«А разве я не счастлива? – думала она, засыпая. – Я буду видеть любимого, буду радоваться тому, что он счастлив. Я увижу его детей. Ведь это счастье! А если все сложится хорошо, я перевезу сюда свою мать. Пусть и она живет здесь, где так хорошо, где можно отдохнуть душой!»
Конечно, в эту ночь не спалось и Мигелю. Он расспрашивал священника, и тот многое рассказал юноше.
Когда-то давно обратился всей душой к Богу некий цыган. Здесь, в самом сердце гор, он построил часовню и жил, молясь Богу. Он поддерживал свое тело, возделывая скромный огород. О нем прознали, и часто цыгане поднимались в горы. Здесь они молились о спасении своих душ и искали отпущения грехов. Постепенно вокруг часовни стали строиться дома. Так же, как и другие, пришел сюда и бедный сирота Курро, одиннадцатилетний мальчик. Отшельник обучил его грамоте, открыл ему путь к Богу. В деревне собрали деньги, чтобы Курро мог учиться в Саламанке. Он учился прилежно и нимало не походил на тех студентов, которые интересуются продажными женщинами и азартными играми куда более, нежели учеными книгами. Когда юноша был рукоположен в священники, он вернулся в далекую горную деревню. Умный, проницательный, снисходительный и строгий, он способствовал процветанию цыганского селения.
На рассвете Мигель уже стоял у ворот домика, где ночевали девушки. Они проснулись раньше него.
– Мигель! – Ана бросилась к любимому и поведала ему все, что узнала от старой цыганки.
Юноша нежно коснулся губами кончиков ее пальцев.
– О, Ана, когда я вернусь, я буду целовать тебя иначе. Мы станем мужем и женой.
Ана взглянула на него открытым счастливым взглядом.
Анхелита передала Мигелю заранее написанные ею и Аной письма. Священник благословил юношу. Тот сел на коня и отправился в нелегкий и опасный путь.
Ожидая возвращения Мигеля, девушки жили затворницами. Они не выходили из дома старой цыганки, проводили время в молитвах. Вечерами с площади доносились веселые гитарные переборы, пение и смех. Молодежь танцевала. Но девушек не привлекало это веселье. Стоя на коленях перед изображением мадонны, они переживали удивительные мгновения. Души их воспаряли. Покаяние очищало их.
Наконец вернулся Мигель. Ему удалось незаметно подбросить письма в беседку, где обычно отдыхала маркиза. И он не хотел пускаться в обратный путь до тех пор, пока не убедился, что письма получены.
Девушек уже искали, но поиски ни к чему не привели. Мигель узнал и о том, что и его собственное исчезновение не осталось тайной. Хосе де Монтойя, старший брат Аны, обратил внимание на сплетни по поводу внезапного исчезновения молодого цыгана. Он не преминул сказать об этом отцу. Они долго говорили наедине. Странно, но после этого разговора всякие поиски Аны были прекращены. Однако нашлись и еще умные головы, сопоставившие исчезновение дочери маркиза с исчезновением цыганского музыканта. Вскоре обрушилась лавина сплетен. Маркиз и его супруга никого не принимали. Нашлись литераторы, которым давно был не по душе маркиз Андрес де Монтойя. Его давние враги: обиженный издатель и граф Хайме Кристобаль, распространили едкую сатирическую поэму, в которой не последнее место занимали намеки на то, что спесивые маркизы де Монтойя – всего лишь потомки содержанки и кузнечного подмастерья, да к тому же и цыгане. Маркиз заболел.
Полученные письма несколько успокоили матерей обеих девушек, хотя они по-прежнему продолжали тосковать о дочерях. Но старший брат Аны воспылал к сестре настоящей ненавистью. Ведь его знатная супруга постоянно устраивала ему сцены, всячески подчеркивая, что она снизошла до него. Молодой маркиз вдруг начал ощущать, как просыпаются в его душе странные чувства, как все более охватывает его буйное озлобление. Однажды во время очередного семейного скандала, когда его супруга, желая побольнее уязвить его, бросила ему презрительно:
– Цыган!
Хосе до Монтойя внезапным резким движением схватил ее, вскинул в воздух и швырнул на ковер.
– Да, я цыган! – в бешенстве вопил он. – И я убью тебя, если захочу, как убивают своих жен цыгане!
Женщина не открывала глаз. Хосе испугался. Он уже раскаивался в своей несдержанности. Ведь они с женой, несмотря ни на что, любили друг друга. Он принес бокал воды. Опустился на колени, умолял жену очнуться и простить его. Наконец молодая женщина открыла глаза.
– Хосе… – прошептала она и потянулась к нему.
Они сжали друг друга в объятиях. Но это примирение могло иметь для юной Аны самые дурные последствия. Ведь Хосе и его жена твердо решили, что во всех их бедах повинна распутная Ана. Хосе возненавидел сестру еще сильнее.
Но жизнь предусмотрительно развела их. Хосе оставался мадридским жителем, маркизом де Монтойя; Ана готовилась к свадьбе в далекой горной деревушке.
В то утро местные девушки пришли помочь ей одеться к венцу.
– Что это? – в изумлении воскликнула юная невеста, увидев нарядное подвенечное платье и целый ворох драгоценностей.
– Теперь ты – дитя нашей деревни, – сказала старая цыганка, в доме которой жили Ана и Анхелита. – Сегодня мы выдаем замуж правнучку нашей красавицы Маританы!
Принесли наряды и для Анхелиты. Под большими лужеными котлами пылал жаркий огонь. Варился сладкий рис, жарились на вертелах барашки, громоздились горы фруктов. Столы застилались белыми накрахмаленными скатертями.
Ана была уже готова, когда с улицы раздались радостные крики:
– Солнце! Где Солнце? Выходи, Солнце! Окруженная молодыми цыганками, в сопровождении верной Анхелиты, счастливо смущенная Ана вышла из дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50