Я попытался определить, который из хирургов Рэнделл, но н
е смог: в халатах и масках они ничем не отличались один от другого и казали
сь какими-то взаимозаменяемыми деталями, хотя на самом деле один из этих
четверых отвечал за все действия пятнадцати своих сотрудников, за собст
венные решения и за состояние семнадцатого человека, находившегося сей
час в операционной, Ц человека, сердце которого было остановлено.
В углу стоял экран с электрокардиограммой. Нормальная ЭКГ Ц это дрожаща
я линия, каждый излом которой соответствует одному удару сердца, импульс
у электрического тока, приводящего в движение сердечную мышцу. Сейчас ли
ния была ровной Ц просто черта, которая, казалось бы, ничего не означает.
На деле же она отражала главный из всех существующих в медицине критерие
в и показывала, что пациент мертв. Я присмотрелся к его грудной клетке и ув
идел розовые легкие. Они были неподвижны: человек на столе не дышал. За нег
о это делала машина. Она гнала по сосудам кровь, насыщала ее кислородом, уд
аляла из организма углекислый газ. Этот аппарат работал в больнице уже л
ет десять, и пока в него не вносились никакие усовершенствования.
Люди в операционной не испытывали ни малейшего трепета ни перед этим агр
егатом, ни перед лицом таинства, в котором они участвовали. Они просто раб
отали, с толком и знанием дела. Наверное, поэтому происходящее и казалось
фантастикой.
Я наблюдал это зрелище минут пять, не замечая хода времени, потом вышел в к
оридор, где стояли двое стажеров в шапочках. Их маски болтались на бечевк
ах. Стажеры уплетали пончики, запивали их кофе и смеялись, обсуждая какое-
то свидание вслепую.
9
Доктор медицины Роджер Уайтинг проживал на третьем этаже многоквартир
ного дома, стоявшего на ближнем к больнице склоне Маячного холма. В этом у
богом районе селились те, кому было не по карману жилье на Луисбергской п
лощади. Дверь мне открыла жена Уайтинга, невзрачная женщина на седьмом и
ли восьмом месяце беременности. На лице ее застыло выражение тревоги.
Ц Что вам угодно?
Ц Я Джон Берри, патологоанатом из Линкольновской больницы. Мне хотелос
ь бы побеседовать с вашим супругом.
Она окинула меня долгим подозрительным взглядом.
Ц Муж пытается уснуть. Он работал двое суток подряд и очень устал.
Ц У меня чрезвычайно важное дело.
За спиной женщины выросла фигура тщедушного молодого человека в белых м
ешковатых штанах. Он выглядел не просто уставшим, а совершенно изнуренны
м и насмерть перепуганным.
Ц В чем дело?
Ц Я хотел бы поговорить с вами о Карен Рэнделл.
Ц Я уже раз десять все объяснял. Спросите лучше доктора Карра.
Ц Я был у него.
Уайтинг провел ладонью по волосам и повернулся к жене.
Ц Все хорошо, дорогая. Налей мне кофе, пожалуйста. Не угодно ли чашечку? Ц
спросил он меня.
Ц Да, если можно.
Мы устроились в тесной гостиной, обставленной дешевой ветхой мебелью, и
я сразу почувствовал себя как дома. Каких-нибудь несколько лет назад я и с
ам был интерном и прекрасно знал, что такое безденежье, тревога, подавлен
ность, черная работа по скользящему графику, когда среди ночи тебя то и де
ло зовет медсестра, чтобы получить «добро» на очередную пилюлю аспирина
для пациента Джонса, когда приходится усилием воли соскребаться с топча
на и осматривать больного. Знал, как легко допустить роковую ошибку в эти
предутренние часы. В бытность мою стажером я однажды едва не убил старик
а, у которого было слабое сердце. Когда спишь три часа за двое суток, можно
таких дров наломать. И пропади оно все пропадом.
Ц Я понимаю, что вы устали, и не отниму у вас много времени, Ц сказал я.
Ц Нет-нет, Ц с очень серьезным видом ответил Уайтинг. Ц Если я сумею че
м-то помочь… Ну, то есть…
В комнату вошла миссис Уайтинг с двумя чашками кофе. Она окинула меня неп
риязненным взглядом. Кофе оказался жидким.
Ц Хочу расспросить вас о состоянии девушки в момент ее поступления. Вы т
огда были в приемном покое?
Ц Нет, я пытался вздремнуть. Меня позвали.
Ц Во сколько это было?
Ц В четыре часа плюс-минус несколько минут.
Ц Расскажите, как все происходило.
Ц Я прилег, не раздеваясь, в каморке возле травмпункта, но едва успел зад
ремать, как меня позвали. Я только что поставил капельницу одной старухе,
которая все время норовила выдернуть иголку, да еще врала, что это делает
кто-то другой, Ц Уайтинг тяжко вздохнул. Ц Короче, намучился я с ней и бы
л совсем осоловевший, а тут еще срочный вызов. Я встал, окатил голову холод
ной водой, вытерся и отправился в приемный покой. Девушку как раз вносили.
Ц Она была в сознании?
Ц Да, хотя почти не соображала. Потеряла много крови и была белая как мел.
Бредила, тряслась в лихорадке. Мы не могли толком измерить температуру, п
отому что больная клацала зубами. Но кое-как определили. Тридцать восемь
и девять. После этого начали брать перекрестную пробу.
Ц Что еще вы сделали?
Ц Медсестры укутали ее одеялом и подсунули под ноги подставки, чтобы кр
овь приливала к голове. Затем я осмотрел ее. Было вагинальное кровотечен
ие, и мы поставили диагноз: самопроизвольный аборт.
Ц В крови были какие-нибудь сгустки? Ц спросил я.
Ц Нет.
Ц Никаких фрагментов тканей? Может быть, лоскутья детского места?
Ц Нет, ничего такого. Но кровотечение началось задолго до ее поступлени
я к нам. Ее одежда… Ц Уайтинг умолк и уставился в угол. Наверное, перед его
мысленным взором опять встала вчерашняя картина. Ц Одежда была очень т
яжелая. Санитарам пришлось повозиться, чтобы снять ее.
Ц Девушка произнесла что-нибудь членораздельное, пока ее раздевали?
Ц В общем-то, нет. Бормотала время от времени. Кажется, что-то про старика.
То ли «мой старик», то ли просто «старик», не знаю. Но речь была невнятная, д
а никто и не прислушивался.
Ц Больше она ничего не сказала?
Уайтинг покачал головой.
Ц Нет, когда срезали одежду, она все норовила прикрыться. Однажды произн
есла: «Не смейте так со мной обращаться», а потом спросила: «Где я?» Но это б
ыло в бреду. Она почти ничего не соображала.
Ц Как вы боролись с кровотечением?
Ц Пытался локализовать. Это оказалось непросто, да еще время поджимало.
Нам никак не удавалось установить лампы. В конце концов я решил использо
вать марлевые тампоны и заняться возмещением кровопотери.
Ц А где все это время была миссис Рэнделл?
Ц Ждала за дверью. Держалась молодцом, пока мы не сообщили ей, что случил
ось, а потом сломалась. Совсем расклеилась.
Ц А что с бумагами Карен? Она когда-нибудь лежала в вашей больнице?
Ц Я увидел ее карточку, только когда.., когда все было кончено. Их приходит
ся доставлять из регистратуры, на это требуется время. Но я знаю, что она н
аблюдалась у нас. С пятнадцатилетнего возраста у нее ежегодно брали мазо
к на рак матки, дважды в год обследовали и брали кровь. За ее здоровьем сле
дили весьма и весьма пристально. Оно и неудивительно.
Ц Вы не заметили в ее истории болезни чего-нибудь необычного? Кроме алле
ргических реакций?
Уайтинг печально улыбнулся:
Ц А разве их не достаточно?
На какое-то мгновение меня охватила злость. Парень напуган, это понятно, н
о зачем такое усердное самобичевание? Люди еще будут умирать у него на ру
ках. Много людей. И пора бы уже свыкнуться с этой мыслью. Равно как и с мысль
ю о том, что он всегда может дать маху. Ошибки неизбежны, в том числе и роков
ые. Мне хотелось сказать Уайтингу, что, если бы он потрудился спросить мис
сис Рэнделл, нет ли у Карен аллергических реакций, и получил отрицательн
ый ответ, сейчас ему нечего было бы опасаться. Разумеется, Карен все равно
умерла бы, но никто не смог бы обвинить в этом Уайтинга. Промах стажера зак
лючался не в том, Что он убил Карен Рэнделл, а в том, что не испросил на это р
азрешения.
Но я не стал говорить ему об этом.
Ц В истории болезни были какие-нибудь упоминания о душевных расстройс
твах?
Ц Нет.
Ц Ничего примечательного?
Ц Ничего, Ц ответил Уайтинг и вдруг нахмурился. Ц Погодите-ка. Была одн
а странность. С полгода назад Карен направили на просвечивание черепной
коробки.
Ц Вы видели снимки?
Ц Нет, только просмотрел отчет рентгенолога.
Ц И что?
Ц Все в норме, никакой патологии.
Ц Зачем делались эти снимки?
Ц Там не сказано.
Ц Может быть, она попала в какую-нибудь аварию? Упала или разбилась на ав
томобиле?
Ц Не знаю.
Ц Кто направил ее на рентген?
Ц Вероятно, доктор Рэнделл. Питер Рэнделл. Она наблюдалась у него.
Ц Зачем понадобилось делать эти снимки? Должна же быть какая-то причина.
Ц Да, Ц согласился Уайтинг. Но, похоже, этот вопрос не очень интересовал
его. Молодой стажер долго и печально смотрел на свою чашку и, наконец, отпи
л глоток кофе. Ц Надеюсь, Ц сказал он, Ц они прижмут этого подпольного к
овырялыцика и размажут его по стенке. Такому любого наказания будет мало
.
Я встал. Мальчишка был подавлен. Казалось, он вот-вот ударится в слезы. Над
его врачебной карьерой, сулившей успех, теперь нависла опасность: он доп
устил ошибку и угробил дочь знаменитого эскулапа. И, разумеется, Уайтинг
не мог думать ни о чем другом. В приливе злости, отчаяния и жалости к себе о
н тоже искал козла отпущения. Искал усерднее, чем кто-либо другой.
Ц Вы намереваетесь обосноваться в Бостоне? Ц спросил я его.
Ц Вообще-то была такая мысль, Ц искоса взглянув на меня, ответил Уайтин
г.
***
Расставшись с ним, я позвонил Льюису Карру. Теперь я просто сгорал от жела
ния увидеть историю болезни Карен Рэнделл и выяснить, зачем ей просвечив
али голову.
Ц Лью, мне снова понадобится твоя помощь, Ц сказал я.
Ц О! Ц Судя по тону, эта весть не наполнила его душу радостью.
Ц Да, я непременно должен заполучить историю болезни.
Ц Мне казалось, мы уже это проходили.
Ц Да, но открылись кое-какие новые обстоятельства. С каждой минутой дело
становится все запутаннее. Зачем ее направили на рент…
Ц Извини, Ц перебил меня Карр, Ц но я не могу быть тебе полезен.
Ц Лью, даже если история болезни у Рэнделла, он не будет держать ее…
Ц Извини, Джон, но мне придется проторчать здесь до конца рабочего дня. И
завтра тоже. У меня просто не будет времени.
Он говорил сдержанным тоном человека, который тщательно подбирает слов
а и мысленно проговаривает их, прежде чем произнести вслух.
Ц Да что стряслось? Неужто Рэнделл велел тебе держать рот на замке?
Ц По-моему, Ц ответил Карр, Ц этим делом должны заниматься люди, распол
агающие всеми необходимыми для его расследования средствами. Я такими с
редствами не располагаю. Уверен, что и другие врачи в таком же положении.
Я прекрасно понимал, куда он клонит. Арт Ли в свое время посмеивался над пр
исущим всем врачам стремлением ни в коем случае не попасть в щекотливое
положение и их привычкой прятаться в словесном тумане. Арт называл это «
финт Пилата».
Ц Ну что ж, Ц проговорил я, Ц если ты действительно так считаешь, то и ла
дно.
Повесив трубку, я подумал, что, в общем-то, ничего неожиданного не произош
ло. Льюис Карр был пай-мальчиком и никогда не нарушал правил игры. А значи
т, не нарушит и впредь.
10
Путь от дома Уайтинга к медицинской школе пролегал мимо Линкольновской
больницы. Проезжая, я увидел возле будки для вызова такси Фрэнка Конвея; о
н стоял, нахохлившись, засунув руки глубоко в карманы пальто и вперив взо
р в мостовую, в позе человека, которого одолевают тоска и застарелая одур
яющая усталость. Я подкатил к тротуару.
Ц Хотите, подвезу?
Ц Мне надо в детскую больницу, Ц ответил Конвей, немного удивившись мое
й предупредительности: мы с ним никогда не были близкими друзьями.
Врач он прекрасный, но человек Ц не приведи господь. От него уже сбежали д
ве жены, причем вторая Ц через полгода после свадьбы.
Ц Это мне по пути, Ц сообщил я ему.
Разумеется, детская больница была вовсе не по пути, но я в любом случае отв
ез бы его туда, потому что мне хотелось поговорить с Конвеем. Он влез в маш
ину, и мы влились в уличный поток.
Ц Зачем вам в детскую? Ц спросил я.
Ц На конференцию. Их там проводят каждую неделю. А вам?
Ц Хочу пообедать с приятелем.
Конвей кивнул и откинулся на спинку. Он был еще совсем молод Ц тридцать п
ять лет. Стажировался Конвей под началом лучших кардиохирургов страны, а
теперь превзошел своих учителей. Во всяком случае, так о нем говорили. Не
знаю, правда ли это. Конвей принадлежал к той горстке врачей, которые прос
лавились так быстро, что стали немного смахивать на политиканов и кинозв
езд. Поклонники слепо почитают их, враги столь же слепо ненавидят. Внешне
Конвей был очень видным мужчиной Ц крепким, мощным, с чуть тронутыми сед
иной волосами и глубокими проницательными голубыми глазами.
Ц Хочу извиниться за свое поведение нынче утром, Ц сказал он. Ц Не дума
л, что так вспылю.
Ц Ничего страшного.
Ц Надо будет попросить прощения у Герби. Я ему такого наговорил…
Ц Он поймет.
Ц Черт, как же погано, Ц продолжал Конвей. Ц Но когда пациент умирает у
вас на глазах… Буквально разваливается на части… Вам это неведомо.
Ц Да, Ц согласился я.
Мы немного помолчали. Наконец я сказал:
Ц Можно попросить вас об услуге?
Ц Конечно.
Ц Расскажите мне о Джей Ди Рэнделле.
Конвей замялся.
Ц Зачем вам это?
Ц Простое любопытство.
Ц Врете.
Ц Хорошо, вру.
Ц Они сцапали Ли, правильно?
Ц Да.
Ц Он виновен?
Ц Нет.
Ц Вы готовы в этом присягнуть?
Ц Я верю ему.
Конвей вздохнул.
Ц Вы же не дурак, Джон. Представьте себе, что в таком преступлении обвини
ли вас. Неужели вы не станете все отрицать?
Ц Дело не в этом.
Ц Как раз в этом. Тут любой закричит: это не я!
Ц А разве Арт не может быть невиновен?
Ц Не просто может, а, скорее всего, так и есть.
Ц Ну так и что же вы тогда?
Конвей покачал головой.
Ц Вы забываете, как работает система. Джей Ди Ц важная шишка. Джей Ди пот
ерял дочь. А поблизости весьма кстати отирается китаец, который слывет п
одпольным акушером. Все как по нотам.
Ц Мне уже доводилось слышать нечто подобное. Вы меня не убедили.
Ц Стало быть, вы не знаете Джей Ди Рэнделла.
Ц Что верно, то верно.
Ц Джей Ди Рэнделл Ц пуп Земли и центр мироздания, Ц продолжал Конвей.
Ц Влиятельный, богатый и уважаемый человек, вполне способный получить в
се, чего ни пожелает. Даже голову какого-то жалкого китайца.
Ц Но зачем она ему? Ц спросил я.
Конвей расхохотался.
Ц Братец мой, вы что, с луны свалились?
Должно быть, на моей физиономии появилась озадаченная мина. Конвей пусти
лся в объяснения:
Ц Известно ли вам, что… Ц он умолк, поняв, что мне ничего не известно. Мгно
вение спустя Конвей демонстративно сложил руки на груди, откинулся на сп
инку сиденья и устремил взор на дорогу.
Ц Ну? Ц поторопил я его.
Ц Спросите лучше Арта.
Ц Я спрашиваю вас.
Ц Или Льюиса Карра. Может быть, он вам расскажет, а я не буду.
Ц Что ж, тогда поведайте мне о Рэнделле.
Ц Как о хирурге?
Ц Хотя бы.
Конвей начал:
Ц Хирург он посредственный, почти никудышный. Теряет пациентов, которы
х можно было бы спасти. Молодых крепких людей.
Я кивнул.
Ц К тому же он мерзавец, Ц продолжал Конвей. Ц Измывается над стажерам
и и всячески унижает их, внушает комплекс неполноценности. С ним работае
т немало славных молодых ребят, и он держит их в ежовых рукавицах. Знаю по
себе. Я два года работал в хирургии грудной полости, прежде чем выучился н
а кардиохирурга в Хьюстоне, и Рэнделл был моим начальником. Когда я позна
комился с ним, мне было двадцать девять, а Рэнделлу Ц сорок девять. Он уме
ет пустить пыль в глаза этой своей деловитой повадкой, костюмами с Бонд-с
трит и дружбой с владельцами средневековых замков во Франции. Разумеетс
я, костюмы и замки еще не делают его хорошим хирургом, но Рэнделл умеет соз
давать видимость. Эдакий ореол благообразия.
Я молчал. Конвей понемногу входил в раж, его голос окреп, сильные руки задв
игались. Мне не хотелось прерывать его.
Ц Беда в том, Ц продолжал Конвей, Ц что Джей Ди работает по старинке. Он
начинал резать еще в сороковых и пятидесятых, вместе с Гроссом, Чартрисо
м, Шеклфордом и остальной славной когортой. Хирургия тогда была совсем д
ругой. Требовалась ловкость рук, а наука не имела почти никакого значени
я. Никто не слыхал ни о химии, ни об электролитах. Вот почему Рэнделлу не по
себе от этих нововведений. Молодые ребята Ц те в своей стихии, они воспит
ывались на энзиме и натриевой сыворотке, но для Рэнделла все это Ц темны
й лес и досадная помеха в работе.
Ц О нем идет добрая слава, Ц заметил я.
Ц Джон Уилкс Бут тоже слыл добрым малым, пока не застрелил президента Ли
нкольна, Ц парировал Конвей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
е смог: в халатах и масках они ничем не отличались один от другого и казали
сь какими-то взаимозаменяемыми деталями, хотя на самом деле один из этих
четверых отвечал за все действия пятнадцати своих сотрудников, за собст
венные решения и за состояние семнадцатого человека, находившегося сей
час в операционной, Ц человека, сердце которого было остановлено.
В углу стоял экран с электрокардиограммой. Нормальная ЭКГ Ц это дрожаща
я линия, каждый излом которой соответствует одному удару сердца, импульс
у электрического тока, приводящего в движение сердечную мышцу. Сейчас ли
ния была ровной Ц просто черта, которая, казалось бы, ничего не означает.
На деле же она отражала главный из всех существующих в медицине критерие
в и показывала, что пациент мертв. Я присмотрелся к его грудной клетке и ув
идел розовые легкие. Они были неподвижны: человек на столе не дышал. За нег
о это делала машина. Она гнала по сосудам кровь, насыщала ее кислородом, уд
аляла из организма углекислый газ. Этот аппарат работал в больнице уже л
ет десять, и пока в него не вносились никакие усовершенствования.
Люди в операционной не испытывали ни малейшего трепета ни перед этим агр
егатом, ни перед лицом таинства, в котором они участвовали. Они просто раб
отали, с толком и знанием дела. Наверное, поэтому происходящее и казалось
фантастикой.
Я наблюдал это зрелище минут пять, не замечая хода времени, потом вышел в к
оридор, где стояли двое стажеров в шапочках. Их маски болтались на бечевк
ах. Стажеры уплетали пончики, запивали их кофе и смеялись, обсуждая какое-
то свидание вслепую.
9
Доктор медицины Роджер Уайтинг проживал на третьем этаже многоквартир
ного дома, стоявшего на ближнем к больнице склоне Маячного холма. В этом у
богом районе селились те, кому было не по карману жилье на Луисбергской п
лощади. Дверь мне открыла жена Уайтинга, невзрачная женщина на седьмом и
ли восьмом месяце беременности. На лице ее застыло выражение тревоги.
Ц Что вам угодно?
Ц Я Джон Берри, патологоанатом из Линкольновской больницы. Мне хотелос
ь бы побеседовать с вашим супругом.
Она окинула меня долгим подозрительным взглядом.
Ц Муж пытается уснуть. Он работал двое суток подряд и очень устал.
Ц У меня чрезвычайно важное дело.
За спиной женщины выросла фигура тщедушного молодого человека в белых м
ешковатых штанах. Он выглядел не просто уставшим, а совершенно изнуренны
м и насмерть перепуганным.
Ц В чем дело?
Ц Я хотел бы поговорить с вами о Карен Рэнделл.
Ц Я уже раз десять все объяснял. Спросите лучше доктора Карра.
Ц Я был у него.
Уайтинг провел ладонью по волосам и повернулся к жене.
Ц Все хорошо, дорогая. Налей мне кофе, пожалуйста. Не угодно ли чашечку? Ц
спросил он меня.
Ц Да, если можно.
Мы устроились в тесной гостиной, обставленной дешевой ветхой мебелью, и
я сразу почувствовал себя как дома. Каких-нибудь несколько лет назад я и с
ам был интерном и прекрасно знал, что такое безденежье, тревога, подавлен
ность, черная работа по скользящему графику, когда среди ночи тебя то и де
ло зовет медсестра, чтобы получить «добро» на очередную пилюлю аспирина
для пациента Джонса, когда приходится усилием воли соскребаться с топча
на и осматривать больного. Знал, как легко допустить роковую ошибку в эти
предутренние часы. В бытность мою стажером я однажды едва не убил старик
а, у которого было слабое сердце. Когда спишь три часа за двое суток, можно
таких дров наломать. И пропади оно все пропадом.
Ц Я понимаю, что вы устали, и не отниму у вас много времени, Ц сказал я.
Ц Нет-нет, Ц с очень серьезным видом ответил Уайтинг. Ц Если я сумею че
м-то помочь… Ну, то есть…
В комнату вошла миссис Уайтинг с двумя чашками кофе. Она окинула меня неп
риязненным взглядом. Кофе оказался жидким.
Ц Хочу расспросить вас о состоянии девушки в момент ее поступления. Вы т
огда были в приемном покое?
Ц Нет, я пытался вздремнуть. Меня позвали.
Ц Во сколько это было?
Ц В четыре часа плюс-минус несколько минут.
Ц Расскажите, как все происходило.
Ц Я прилег, не раздеваясь, в каморке возле травмпункта, но едва успел зад
ремать, как меня позвали. Я только что поставил капельницу одной старухе,
которая все время норовила выдернуть иголку, да еще врала, что это делает
кто-то другой, Ц Уайтинг тяжко вздохнул. Ц Короче, намучился я с ней и бы
л совсем осоловевший, а тут еще срочный вызов. Я встал, окатил голову холод
ной водой, вытерся и отправился в приемный покой. Девушку как раз вносили.
Ц Она была в сознании?
Ц Да, хотя почти не соображала. Потеряла много крови и была белая как мел.
Бредила, тряслась в лихорадке. Мы не могли толком измерить температуру, п
отому что больная клацала зубами. Но кое-как определили. Тридцать восемь
и девять. После этого начали брать перекрестную пробу.
Ц Что еще вы сделали?
Ц Медсестры укутали ее одеялом и подсунули под ноги подставки, чтобы кр
овь приливала к голове. Затем я осмотрел ее. Было вагинальное кровотечен
ие, и мы поставили диагноз: самопроизвольный аборт.
Ц В крови были какие-нибудь сгустки? Ц спросил я.
Ц Нет.
Ц Никаких фрагментов тканей? Может быть, лоскутья детского места?
Ц Нет, ничего такого. Но кровотечение началось задолго до ее поступлени
я к нам. Ее одежда… Ц Уайтинг умолк и уставился в угол. Наверное, перед его
мысленным взором опять встала вчерашняя картина. Ц Одежда была очень т
яжелая. Санитарам пришлось повозиться, чтобы снять ее.
Ц Девушка произнесла что-нибудь членораздельное, пока ее раздевали?
Ц В общем-то, нет. Бормотала время от времени. Кажется, что-то про старика.
То ли «мой старик», то ли просто «старик», не знаю. Но речь была невнятная, д
а никто и не прислушивался.
Ц Больше она ничего не сказала?
Уайтинг покачал головой.
Ц Нет, когда срезали одежду, она все норовила прикрыться. Однажды произн
есла: «Не смейте так со мной обращаться», а потом спросила: «Где я?» Но это б
ыло в бреду. Она почти ничего не соображала.
Ц Как вы боролись с кровотечением?
Ц Пытался локализовать. Это оказалось непросто, да еще время поджимало.
Нам никак не удавалось установить лампы. В конце концов я решил использо
вать марлевые тампоны и заняться возмещением кровопотери.
Ц А где все это время была миссис Рэнделл?
Ц Ждала за дверью. Держалась молодцом, пока мы не сообщили ей, что случил
ось, а потом сломалась. Совсем расклеилась.
Ц А что с бумагами Карен? Она когда-нибудь лежала в вашей больнице?
Ц Я увидел ее карточку, только когда.., когда все было кончено. Их приходит
ся доставлять из регистратуры, на это требуется время. Но я знаю, что она н
аблюдалась у нас. С пятнадцатилетнего возраста у нее ежегодно брали мазо
к на рак матки, дважды в год обследовали и брали кровь. За ее здоровьем сле
дили весьма и весьма пристально. Оно и неудивительно.
Ц Вы не заметили в ее истории болезни чего-нибудь необычного? Кроме алле
ргических реакций?
Уайтинг печально улыбнулся:
Ц А разве их не достаточно?
На какое-то мгновение меня охватила злость. Парень напуган, это понятно, н
о зачем такое усердное самобичевание? Люди еще будут умирать у него на ру
ках. Много людей. И пора бы уже свыкнуться с этой мыслью. Равно как и с мысль
ю о том, что он всегда может дать маху. Ошибки неизбежны, в том числе и роков
ые. Мне хотелось сказать Уайтингу, что, если бы он потрудился спросить мис
сис Рэнделл, нет ли у Карен аллергических реакций, и получил отрицательн
ый ответ, сейчас ему нечего было бы опасаться. Разумеется, Карен все равно
умерла бы, но никто не смог бы обвинить в этом Уайтинга. Промах стажера зак
лючался не в том, Что он убил Карен Рэнделл, а в том, что не испросил на это р
азрешения.
Но я не стал говорить ему об этом.
Ц В истории болезни были какие-нибудь упоминания о душевных расстройс
твах?
Ц Нет.
Ц Ничего примечательного?
Ц Ничего, Ц ответил Уайтинг и вдруг нахмурился. Ц Погодите-ка. Была одн
а странность. С полгода назад Карен направили на просвечивание черепной
коробки.
Ц Вы видели снимки?
Ц Нет, только просмотрел отчет рентгенолога.
Ц И что?
Ц Все в норме, никакой патологии.
Ц Зачем делались эти снимки?
Ц Там не сказано.
Ц Может быть, она попала в какую-нибудь аварию? Упала или разбилась на ав
томобиле?
Ц Не знаю.
Ц Кто направил ее на рентген?
Ц Вероятно, доктор Рэнделл. Питер Рэнделл. Она наблюдалась у него.
Ц Зачем понадобилось делать эти снимки? Должна же быть какая-то причина.
Ц Да, Ц согласился Уайтинг. Но, похоже, этот вопрос не очень интересовал
его. Молодой стажер долго и печально смотрел на свою чашку и, наконец, отпи
л глоток кофе. Ц Надеюсь, Ц сказал он, Ц они прижмут этого подпольного к
овырялыцика и размажут его по стенке. Такому любого наказания будет мало
.
Я встал. Мальчишка был подавлен. Казалось, он вот-вот ударится в слезы. Над
его врачебной карьерой, сулившей успех, теперь нависла опасность: он доп
устил ошибку и угробил дочь знаменитого эскулапа. И, разумеется, Уайтинг
не мог думать ни о чем другом. В приливе злости, отчаяния и жалости к себе о
н тоже искал козла отпущения. Искал усерднее, чем кто-либо другой.
Ц Вы намереваетесь обосноваться в Бостоне? Ц спросил я его.
Ц Вообще-то была такая мысль, Ц искоса взглянув на меня, ответил Уайтин
г.
***
Расставшись с ним, я позвонил Льюису Карру. Теперь я просто сгорал от жела
ния увидеть историю болезни Карен Рэнделл и выяснить, зачем ей просвечив
али голову.
Ц Лью, мне снова понадобится твоя помощь, Ц сказал я.
Ц О! Ц Судя по тону, эта весть не наполнила его душу радостью.
Ц Да, я непременно должен заполучить историю болезни.
Ц Мне казалось, мы уже это проходили.
Ц Да, но открылись кое-какие новые обстоятельства. С каждой минутой дело
становится все запутаннее. Зачем ее направили на рент…
Ц Извини, Ц перебил меня Карр, Ц но я не могу быть тебе полезен.
Ц Лью, даже если история болезни у Рэнделла, он не будет держать ее…
Ц Извини, Джон, но мне придется проторчать здесь до конца рабочего дня. И
завтра тоже. У меня просто не будет времени.
Он говорил сдержанным тоном человека, который тщательно подбирает слов
а и мысленно проговаривает их, прежде чем произнести вслух.
Ц Да что стряслось? Неужто Рэнделл велел тебе держать рот на замке?
Ц По-моему, Ц ответил Карр, Ц этим делом должны заниматься люди, распол
агающие всеми необходимыми для его расследования средствами. Я такими с
редствами не располагаю. Уверен, что и другие врачи в таком же положении.
Я прекрасно понимал, куда он клонит. Арт Ли в свое время посмеивался над пр
исущим всем врачам стремлением ни в коем случае не попасть в щекотливое
положение и их привычкой прятаться в словесном тумане. Арт называл это «
финт Пилата».
Ц Ну что ж, Ц проговорил я, Ц если ты действительно так считаешь, то и ла
дно.
Повесив трубку, я подумал, что, в общем-то, ничего неожиданного не произош
ло. Льюис Карр был пай-мальчиком и никогда не нарушал правил игры. А значи
т, не нарушит и впредь.
10
Путь от дома Уайтинга к медицинской школе пролегал мимо Линкольновской
больницы. Проезжая, я увидел возле будки для вызова такси Фрэнка Конвея; о
н стоял, нахохлившись, засунув руки глубоко в карманы пальто и вперив взо
р в мостовую, в позе человека, которого одолевают тоска и застарелая одур
яющая усталость. Я подкатил к тротуару.
Ц Хотите, подвезу?
Ц Мне надо в детскую больницу, Ц ответил Конвей, немного удивившись мое
й предупредительности: мы с ним никогда не были близкими друзьями.
Врач он прекрасный, но человек Ц не приведи господь. От него уже сбежали д
ве жены, причем вторая Ц через полгода после свадьбы.
Ц Это мне по пути, Ц сообщил я ему.
Разумеется, детская больница была вовсе не по пути, но я в любом случае отв
ез бы его туда, потому что мне хотелось поговорить с Конвеем. Он влез в маш
ину, и мы влились в уличный поток.
Ц Зачем вам в детскую? Ц спросил я.
Ц На конференцию. Их там проводят каждую неделю. А вам?
Ц Хочу пообедать с приятелем.
Конвей кивнул и откинулся на спинку. Он был еще совсем молод Ц тридцать п
ять лет. Стажировался Конвей под началом лучших кардиохирургов страны, а
теперь превзошел своих учителей. Во всяком случае, так о нем говорили. Не
знаю, правда ли это. Конвей принадлежал к той горстке врачей, которые прос
лавились так быстро, что стали немного смахивать на политиканов и кинозв
езд. Поклонники слепо почитают их, враги столь же слепо ненавидят. Внешне
Конвей был очень видным мужчиной Ц крепким, мощным, с чуть тронутыми сед
иной волосами и глубокими проницательными голубыми глазами.
Ц Хочу извиниться за свое поведение нынче утром, Ц сказал он. Ц Не дума
л, что так вспылю.
Ц Ничего страшного.
Ц Надо будет попросить прощения у Герби. Я ему такого наговорил…
Ц Он поймет.
Ц Черт, как же погано, Ц продолжал Конвей. Ц Но когда пациент умирает у
вас на глазах… Буквально разваливается на части… Вам это неведомо.
Ц Да, Ц согласился я.
Мы немного помолчали. Наконец я сказал:
Ц Можно попросить вас об услуге?
Ц Конечно.
Ц Расскажите мне о Джей Ди Рэнделле.
Конвей замялся.
Ц Зачем вам это?
Ц Простое любопытство.
Ц Врете.
Ц Хорошо, вру.
Ц Они сцапали Ли, правильно?
Ц Да.
Ц Он виновен?
Ц Нет.
Ц Вы готовы в этом присягнуть?
Ц Я верю ему.
Конвей вздохнул.
Ц Вы же не дурак, Джон. Представьте себе, что в таком преступлении обвини
ли вас. Неужели вы не станете все отрицать?
Ц Дело не в этом.
Ц Как раз в этом. Тут любой закричит: это не я!
Ц А разве Арт не может быть невиновен?
Ц Не просто может, а, скорее всего, так и есть.
Ц Ну так и что же вы тогда?
Конвей покачал головой.
Ц Вы забываете, как работает система. Джей Ди Ц важная шишка. Джей Ди пот
ерял дочь. А поблизости весьма кстати отирается китаец, который слывет п
одпольным акушером. Все как по нотам.
Ц Мне уже доводилось слышать нечто подобное. Вы меня не убедили.
Ц Стало быть, вы не знаете Джей Ди Рэнделла.
Ц Что верно, то верно.
Ц Джей Ди Рэнделл Ц пуп Земли и центр мироздания, Ц продолжал Конвей.
Ц Влиятельный, богатый и уважаемый человек, вполне способный получить в
се, чего ни пожелает. Даже голову какого-то жалкого китайца.
Ц Но зачем она ему? Ц спросил я.
Конвей расхохотался.
Ц Братец мой, вы что, с луны свалились?
Должно быть, на моей физиономии появилась озадаченная мина. Конвей пусти
лся в объяснения:
Ц Известно ли вам, что… Ц он умолк, поняв, что мне ничего не известно. Мгно
вение спустя Конвей демонстративно сложил руки на груди, откинулся на сп
инку сиденья и устремил взор на дорогу.
Ц Ну? Ц поторопил я его.
Ц Спросите лучше Арта.
Ц Я спрашиваю вас.
Ц Или Льюиса Карра. Может быть, он вам расскажет, а я не буду.
Ц Что ж, тогда поведайте мне о Рэнделле.
Ц Как о хирурге?
Ц Хотя бы.
Конвей начал:
Ц Хирург он посредственный, почти никудышный. Теряет пациентов, которы
х можно было бы спасти. Молодых крепких людей.
Я кивнул.
Ц К тому же он мерзавец, Ц продолжал Конвей. Ц Измывается над стажерам
и и всячески унижает их, внушает комплекс неполноценности. С ним работае
т немало славных молодых ребят, и он держит их в ежовых рукавицах. Знаю по
себе. Я два года работал в хирургии грудной полости, прежде чем выучился н
а кардиохирурга в Хьюстоне, и Рэнделл был моим начальником. Когда я позна
комился с ним, мне было двадцать девять, а Рэнделлу Ц сорок девять. Он уме
ет пустить пыль в глаза этой своей деловитой повадкой, костюмами с Бонд-с
трит и дружбой с владельцами средневековых замков во Франции. Разумеетс
я, костюмы и замки еще не делают его хорошим хирургом, но Рэнделл умеет соз
давать видимость. Эдакий ореол благообразия.
Я молчал. Конвей понемногу входил в раж, его голос окреп, сильные руки задв
игались. Мне не хотелось прерывать его.
Ц Беда в том, Ц продолжал Конвей, Ц что Джей Ди работает по старинке. Он
начинал резать еще в сороковых и пятидесятых, вместе с Гроссом, Чартрисо
м, Шеклфордом и остальной славной когортой. Хирургия тогда была совсем д
ругой. Требовалась ловкость рук, а наука не имела почти никакого значени
я. Никто не слыхал ни о химии, ни об электролитах. Вот почему Рэнделлу не по
себе от этих нововведений. Молодые ребята Ц те в своей стихии, они воспит
ывались на энзиме и натриевой сыворотке, но для Рэнделла все это Ц темны
й лес и досадная помеха в работе.
Ц О нем идет добрая слава, Ц заметил я.
Ц Джон Уилкс Бут тоже слыл добрым малым, пока не застрелил президента Ли
нкольна, Ц парировал Конвей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31