- О Боже, придется мне улететь! - сказал голубь.
И вот он вспорхнул на подоконник и улетел. И все летел и летел - пе-
релетел через глубокое-преглубокое море, полетел дальше и летел, пока не
показался замок его матери. А в это самое время королева-мать вышла в
сад и увидела голубя - он пролетел над ее головой и опустился на кре-
постную стену замка.
- Скорей сюда, плясуны! - позвала королева. - Пляшите джигу! А вы,
волынщики, веселей играйте на волынках. Мой милый Флорентин вернулся!
Вернулся ко мне навсегда, - ведь на сей раз он не принес с собой хоро-
шенького мальчика.
- Ах, нет, матушка, - сказал Флорентин, - не надо мне плясунов, не
надо волынщиков! Милую мою жену, мать моих семерых сыновей завтра выда-
дут замуж, и день этот будет для меня днем скорби.
- Чем я могу помочь тебе, сын мой? - спросила королева. - Скажи, и я
все сделаю, что в моих волшебных силах.
- Так вот, дорогая матушка: тебе служат двадцать четыре плясуна и во-
лынщика - обрати всех их в серых цапель. Семеро сыновей моих пусть ста-
нут семью белыми лебедями, а сам я превращусь в ястреба и буду их вожа-
ком.
- Увы, увы, сын мой! Это невозможно! - возразила королева. - Не под
силу это моим чарам. Но, быть может, моя наставница, волшебница Остри,
скажет, что надо делать.
И королева-мать поспешила к пещере Остри. Вскоре она вышла оттуда,
бледная как смерть, с пучком пылающих трав в руках. Она прошептала над
травами какие-то заклинания, и вдруг голубь обратился в ястреба, его ок-
ружили двадцать четыре серых цапли, а над ними взвились семь молодых ле-
бедей.
И все они немедля полетели через глубокое синее море. Море так и ме-
талось, так и стонало под ними. Но они все летели и летели и наконец
подлетели к замку графа Мара, как раз когда свадебный поезд двинулся в
церковь. Впереди ехали вооруженные всадники, за ними друзья жениха и
вассалы графа Мара, потом жених, а позади всех бледная и прекрасная дочь
графа Мара.
Медленно-медленно под звуки торжественной музыки двигались они, пока
не приблизились к деревьям, на которых сидели птицы. И тут Флорен-
тин-ястреб издал крик, и все птицы поднялись в воздух - цапли летели
низко, молодые лебеди над ними, а ястреб кружил выше всех. Свадебные
гости дивились на птиц, как вдруг - хлоп! - цапли ринулись вниз и рассе-
яли всадников. Молодые лебеди окружили невесту, а ястреб кинулся на же-
ниха и привязал его к дереву. Тогда цапли опять слетелись в тесную стаю,
и лебеди уложили им на спину свою мать, как на пуховую перину. Потом
птицы взвились в небо и понесли невесту к замку принца Флорентина.
Вот как птицы расстроили свадьбу! Такого чуда еще никто не видывал. А
свадебные гости? Им только и оставалось, что глядеть, как прекрасную не-
весту уносят все дальше и дальше, пока, наконец, и цапли, и лебеди, и
ястреб не скрылись из виду.
Принц Флорентин в тот же самый день доставил дочь графа Мара в замок
своей матери, королевы, а та сняла с сына заклятие, и все они зажили
счастливо.

ХРАБРЫЙ МАЗИНО И ВЕДЬМА
Случилось все это в Покапалье - маленьком горном селении. Его домишки
толпятся на самой макушке высокого холма. Склоны холма до того круты,
что, когда курам приходит время нести яйца, жители Покапальи каждой не-
сушке подвязывают полотняный мешочек. А не подвяжи - яйца так и покатят-
ся вниз по склону, прямо к подножию холма, поросшему густым лесом. По
щому этому видно, что жители Покапальи вовсе не такие лежебоки, какими
они слывут.
О беднягах вообще много чего рассказывают. Сложили даже поговорку: "В
Покапалье все наоборот - осел погоняет, хозяин ревет". Но поговорку эту
придумали крестьяне из долины. Ведь жители долин только и ждут случая
посмеяться над жителями гор. А над покапальцами смеялись особенно охот-
но. "За что же?" - спросите вы. Да только за то, что те были людьми пок-
ладистыми и никому ни в чем не перечили.
- Э-э, - отвечали они насмешникам, - дайте срок, вернется наш Мазино,
посмотрим тогда, кто заревет громче - мы или вы!
Но покапальцы знают, кто такой Мазино, а вы не знаете? Ну так вот.
Мазино - это любимец всего селения. Не подумайте, что он какой-нибудь
богатырь. Вовсе нет.
Мазино родился сущим заморышем, маленьким и хилым. Мать испугалась,
что он совсем раздумает жить на свете, и решила выкупать его в теплом
вине. Отец Мазино докрасна раскалил на огне подкову и сунул ее в лохань
с вином, чтобы оно нагрелось. После такого купанья Мазино и стал хитрым,
как вино, и крепким, как железо. А в люльку маленького Мазино положили
скорлупки незрелого каштана. Ведь всякому известно, что горькие зеленые
каштаны делают человека умным. И верно, Мазино ума занимать не надо было
- своего хватало.
Вот каков Мазино! Откуда же он должен был приехать? Из Африки. Он там
служил в солдатах.
А между тем в Покапалье начало твориться что-то непонятное. Каждый
вечер ведьма Мичиллина похищала из стада покапальцев то корову, то быка.
Страшная ведьма Мичиллина жила в лесу у самого подножия холма. Стоило
ей только дунуть - и коровы как не бывало. Крестьяне, слыша, как с нас-
туплением темноты ведьма шуршит и возится в лесу, стучали от страха зу-
бами и падали на колени, призывая всех святых. Они даже стихи сложили:
Осел погоняет,
Хозяин ревет,
Внизу под горой
Мичиллина живет.
Мы ночью боимся
Ступить на порог:
Чихни Мичиллина -
Мы валимся с ног.
Глухими ночами
Все снова и снова
У нас исчезают
Быки и коровы.
Ужасная ведьма
Всех бедствий причина!
Дрожите, бегите, -
Идет Мичиллина!
Раньше в Покапалье коровы паслись, сколько хотели и когда хотели, а
ночевали где придется. Теперь их на ночь сгоняли на полянку, выставляли
дозорных и разводили огромные костры. Но и это не помогало. Потому что
стоило проклятой ведьме Мичиллине зашевелиться в кустарнике, как дозор-
ные жались к костру, затыкали себе уши пальцами и зажмуривали глаза. А
чуть рассветет, глядь - опять в стаде не хватает одной, а то и двух ко-
ров. Тут дозорные принимались вопить и плакать, трясли кулаками и посы-
лали ведьме проклятья.
Не подумайте, что коров не искали. Крестьяне Покапальи устраивали да-
же облавы, только, разумеется, днем. Но ни коров, ни самой Мичиллины они
так ни разу и не видели. С наступлением дня Мичиллина исчезала, оставляя
только следы огромных сапог на сырой земле да пряди длинных черных волос
на колючих ветках кустарника.
Пришлось бедным покапальцам запереть своих коров в хлевах и ни на шаг
не выпускать оттуда.
Шли недели и месяцы. Коровы взаперти совсем захирели. Они так отоща-
ли, что вместо скребницы их можно было чистить граблями - зубья грабель
как по мерке приходились между торчавшими ребрами.
Никто не отваживался водить скотину на пастбище, никто не ходил в
лес, и грибы, которых никто не собирал, вырастали величиной с зонтик.
Жители Покапальи каждый вечер сходились на деревенской площади, чтобы
решить, что же им делать. Вечера в горах холодные, и покапальцы разводи-
ли костер. Сидя у огня, они чесали затылки и на все лады кляли свою нес-
частную судьбу, а заодно и ведьму Мичиллину.
Чесали они затылки семь дней, чесали дважды семь дней, чесали трижды
семь дней и, наконец, надумали просить защиты у самого графа.
Граф жил в круглом замке на вершине соседнего холма. Замок был обне-
сен высокой каменной стеной, густо утыканной поверху гвоздями и битым
стеклом.
Вот в одно прекрасное утро покапальцы подошли к воротам замка. Они
сняли свои круглые рваные шляпы и только потом осмелились постучать в
ворота. Им открыли, и покапальцы очутились во дворе замка. Они увидели
множество графских наемных солдат. Солдаты сидели на земле и мазали свои
пышные рыжие усы оливковым маслом. А посреди двора в бархатном кресле
восседал сам граф. Четыре солдата, могучие, как молодые дубы, стара-
тельно расчесывали графу его длинную-предлинную черную бороду четырьмя
гребешками. Чесали они ее с самого верху до самого низу, а потом опять с
самого верху до самого низу.
Старший из покапальцев долго переминался с ноги на ногу, наконец наб-
рался храбрости и заговорил:
- Мы пришли, чтобы просить у вашей светлости помощи.
Граф не промолвил ни слова.
- Проклятая ведьма Мичиллина, - продолжал старик, - совсем нас заму-
чила.
Граф не промолвил ни слова.
- Мы хотим, - добавил старик, - просить вашу светлость о великой ми-
лости. Прикажите своим солдатам изловить ведьму Мичиллину, чтобы мы спо-
койно могли пасти наших коров.
Тут граф открыл рот.
- Если я пошлю в лес солдат, мне придется послать и капитана... -
Крестьяне радостно заулыбались. - Но если я пошлю капитана, - сказал
граф, - с кем же я буду играть по вечерам в лото?
Крестьяне упали на колени.
- Смилуйтесь, синьор граф, помогите нам!
А солдаты вокруг зевали во всю глотку и мазали рыжие усы оливковым
маслом.
Граф сказал:
- Я граф и стою троих. Поэтому скажу вам - нет, нет и нет. Да и вооб-
ще, раз я не видел вашу ведьму Мичиллину, - значит, никакой ведьмы нету.
Тут солдаты зевнули в последний раз, взяли ружья наперевес и стали
медленно наступать на покапальцев. Те пятились, пятились и сами не заме-
тили, как очутились за воротами.
Ничего другого не оставалось покапальцам, как снова собраться вечером
на площади, развести костер и чесать затылки. Через час кто-то из
крестьян сказал:
- А не написать ли нам Мазино?
Все обрадовались. Написали письмо и отправили.
И вот как-то вечером Мазино явился на побывку.
Сколько тут было шуму и радости! Мазино обступили со всех сторон. Его
расспрашивали наперебой и рассказывали наперебой. Через каждые два слова
поминали ведьму Мичиллину.
Мазино всех выслушал, а потом заговорил сам:
- В Африке я видел людоедов, которым приходилось питаться саранчой,
потому что люди не соглашались, чтобы их ели. В море видел я рыбу, обу-
тую в туфлю и башмак; она хотела стать царицей рыб только потому, что у
ее подруг не было ни туфли, ни башмака. Видел я в Сицилии женщину, у ко-
торой было семьдесят сыновей и всего один котелок для супа. Видел, как в
Неаполе люди мчатся по улице, не двигая ногами, потому что если двое не-
аполитанцев остановятся посудачить на углу, от их крика поднимается та-
кой ветер, что на всех четырех улицах невозможно устоять на месте. Видел
людей черных и белых, желтых и красных, видел худых, как буйвол, и толс-
тых, как щепка, видел немало храбрецов, а еще больше трусов. Но таких
трусов, как в моей родной Покапалье, я еще не встречал.
Односельчане слушали речи Мазино, развесив уши и разинув рты. Однако
когда он дошел до конца, рты их захлопнулись, и они в первый раз приза-
думались, не следует ли им обидеться.
Но Мазино не дал им времени подумать об этом как следует. Он загово-
рил снова:
- Сейчас я задам вам три вопроса, а когда пробьет полночь, я отправ-
люсь ловить вашу ведьму Мичиллину.
Где уж тут было обижаться!
- Спрашивай! Спрашивай! - хором закричали покапальцы.
- Пусть первым отвечает цирюльник. Много ли бород пришлось ему брить
и стричь за последние полгода? И цирюльник ответил:
Бороды мягкие, бороды жесткие,
Бороды длинные, бороды плоские,
Холеные бороды, бороды грязные,
Курчавые бороды, бороды разные
Стригу я и брею без счета, -
Такая уж наша работа!
- Так я и думал, - сказал Мазино. - Теперь пусть скажет сапожник.
Много ли сапог заказывали тебе за последние полгода?
- Айме! - вздохнул сапожник.
Я звонкие цокколи
Делал, бывало,
И туфли
С резным каблуком...
Видать, Покапалья
Совсем обнищала:
Сижу я без дела,
Хожу - босиком!
- И это похоже на правду! - сказал Мазино. - На третий мой вопрос
пусть ответит веревочник. Много ли веревок продал ты за последние полго-
да?
И веревочник ответил:
Веревки прочные, плетеные,
Веревки крепкие, крученые,
Бечевки, дратву и канат,
Тесемки, нитки и шпагат
За прошедшие недели
У меня скупить успели...
- Теперь, пожалуй, все, - сказал Мазино. - Очень уж я устал с дороги.
Вздремну часок-другой. Разбудите меня ровно в полночь, и я схожу за
ведьмой.
Мазино улегся у костра, надвинул на глаза свою солдатскую каску и
захрапел. До самой полночи покапальцы сидели не шевелясь, даже вздохнуть
боялись, чтобы не разбудить солдата.
Ровно в полночь Мазино вскочил на ноги, выпил котелок теплого вина,
трижды сплюнул в костер и, не взглянув ни на кого, зашагал по дороге к
лесу.
Односельчане принялись ждать. Понемножку все поленья в костре превра-
тились в уголь. Потом все угли превратились в пепел. Потом пепел стал
чернеть, чернеть...
К этому времени и вернулся Мазино. Он тащил... Кого бы вы думали? Са-
мого графа! Мазино тащил его за длинную черную бороду, а граф просил,
вопил, упирался и лягался.
- Вот вам ваша ведьма! - сказал Мазино и, оглядевшись кругом, озабо-
ченно спросил: - А куда же вы поставили горячее вино?
Хотя от костра еще шло тепло, граф весь сжался в комочек, словно муха
в осеннюю стужу.
А покапальцы смотрели то на графа, то на Мазино и слова не могли вы-
говорить от удивления.
- Ну, чему тут удивляться!? - прикрикнул на односельчан Мазино. - Все
очень просто. У ведьмы Мичиллины была длинная борода. А цирюльник ска-
зал, что все вы исправно бреетесь. Значит, ни один из жителей Покапальи
не мог быть ведьмой Мичиллиной и оставлять на кустах клочья бороды.
Ведьма Мичиллина обувалась в добрые сапоги. А сапожник говорил, что по-
капальцы забыли, как башмаки надевают на ноги. Значит, опять-таки никто
из вас не был ведьмой Мичиляиной и не оставлял на земле следов огромных
сапог, подбигых гвоздями. А если бы ведьма Мичиллина была и вправду
ведьмой, зачем бы ей, скажите на милость, покупать столько веревок? Ведь
нечистой силе не надо привязывать краденую жотину... Да куда же запро-
пастилось горячее вино?!
Тем временем граф пытался спрятаться в свою собственную бороду, пото-
му что прятаться больше было некуда.
Мазино спросил:
- Что же с ним сделать?
Покапальцы, которые до сих пор молчали, теперь принялись кричать все
разом:
- Удавить его собственной бородой!
- Поставить в огород вместо пугала!
- Посадить в мешок с шестью собаками и шестью кошками.
- Э, - сказал Мазино, - от всего этого мало толку. Прежде всего пусть
вернет всех украденных быков и коров. Пусть вычистит хлева, в которых
из-за него заперт скот покапальцев. Ну, а потом пусть пасет стадо до тех
пор, пока ребра коров не покроются мясом и жиром.
Так и сделали.
А Мазино, устроив дела односельчан, снова отправился служить в солда-
тах.

ВОЛШЕБНАЯ ТЫКВА
Жила в одном селении сиротка по имени Нью Тхи Май. У нее были черные
пушистые волосы, черные блестящие глаза, красные от бетеля губы и очень
ловкие пальчики. Богач, которому принадлежала вся земля в этом селении,
взял Май к себе. Сиротка работала с утра до поздней ночи - нарезала тра-
ву для буйволов, кормила кур, выкапывала маниоку, убирала двор, стирала
в горном потоке белье и искусно плела циновки. Она умело подбирала окра-
шенные волокна трав, и под ее пальцами на циновках возникали силуэты
птиц и буйволов.
Но богач всегда был недоволен маленькой работницей. Он называл ее
лентяйкой, дармоедкой, требовал все новых услуг, подгонял Май криком, а
то и толкал в спину.
Не лучше богача относились к девочке жена хозяина и ее дочь. Когда
Нью Тхи Май жаловалась на свою судьбу и горько плакала, жена богача го-
ворила ей:
- Ты должна радоваться, что мы распоряжаемся тобою. Ведь ты живешь не
для себя. Ты не имеешь своей воли и почти не существуешь. Только тогда,
когда мы пользуемся твоими услугами, ты становишься собой. Мне даже при-
ходится иной раз побить тебя, чтобы ты знала, что имеешь тело. Сама ты
просто не можешь это проверить. Голод и жажда говорят тебе, что желудок
просит еды, а язык - влаги. Не будь этого, ты бы думала, что ты просто
собака, как, впрочем, мы и зовем тебя. Да, такую, как ты, никто не может
любить.
Но это не было правдой. По соседству с богачом жила старая женщина,
которая часто ласково улыбалась измученной девушке, но ни разу не отва-
жилась защитить ее, боясь вызвать гнев богача. Май сразу заметила добро-
ту соседки, и сердце ее раскрылось, как пурпурный цветок гибискуса.
Девушке очень хотелось сделать старушке что-нибудь приятное: сплести
красивую циновку, вскопать грядки, помочь принести бамбук для топлива,
но у нее не было ни одной свободной минутки. Сдерживая слезы, Нью Тхи
Май только низко кланялась доброй женщине, как можно кланяться самому
почтенному, седовласому человеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94