- О государь, я надеялся, что ты еще долго будешь освещать наш двор,
вот почему я и медлил с этим блюдом. Чем же другим мог я почтить тебя в
день отъезда, как не царем паштетов?
- Вот как! - заметил герцог, смеясь. - А что касается меня, то ты,
вероятно, ждал дня моей смерти, чтобы угостить меня этим кушаньем. Ведь
ты мне еще ни разу не подавал этого паштета. Ну, нет, любезный, придумай
что-нибудь другое для прощального обеда, а паштет этот ты должен завтра
же подать на стол.
- Как угодно моему государю! - отвечал карлик и удалился. Но на душе
у него было далеко не весело. Он чувствовал, что наступил день его срама
и несчастья: ведь он не имел даже понятия о том, как приготовить этот
паштет. Он пошел в свою комнату и залился слезами при мысли об ожидающей
его участи. Но тут Мими, расхаживавшая в его комнате, обратилась к нему
с вопросом о причине его горя.
- Не печалься, - сказала гусыня, узнав, в чем дело, - это блюдо часто
подавалось за столом моего отца, и я приблизительно могу сказать тебе,
что для него нужно. Возьми того-то и того-то в таком-то количестве; мо-
жет быть, это не совсем так, как нужно, но надеюсь, что эти господа не
разберут, в чем дело.
Услыхав это, карлик радостно вскочил с места, благословляя тот день,
когда купил гусыню, и стал готовиться к завтрашнему дню. Сначала он сде-
лал маленький пробный паштет и нашел его удачным; он дал отведать его
главному смотрителю над кухней, и тот, по обыкновению, рассыпался в пох-
валах его искусству.
На другой день он приготовил паштет как следует и послал его к столу
герцога прямо из печки, предварительно украсив его цветами. Сам он надел
свое лучшее парадное платье и отправился в столовую. Он вошел как раз в
ту минуту, когда один из служителей был занят разрезанием паштета, кото-
рый затем поднес на серебряных блюдах герцогу и его гостю. Герцог отре-
зал себе порядочный кусок и, проглотив его, поднял глаза к потолку и
сказал:
- Да, недаром называют его царем паштетов! Но ведь и мой карлик - ко-
роль всех поваров, не правда ли, любезный друг?
Гость отвечал не сразу: он предварительно проглотил несколько кусков
с видом знатока, но потом улыбнулся насмешливо и таинственно.
- Да, штука приготовлена недурно, - отвечал он, наконец, отодвигая
тарелку, - а все-таки это не то, что называется паштетом-сюзерен. Впро-
чем, я так и ждал.
Тут герцог от досады нахмурил лоб и даже покраснел от стыда.
- Ах, ты, собака-повар! - воскликнул он. - Как ты осмелился так скон-
фузить своего государя? Ты заслуживаешь, чтобы я велел отрубить твою
большую голову в наказание за скверную стряпню.
- Ради Бога, государь, не гневайтесь: я приготовил это блюдо по всем
правилам искусства; здесь есть все, что нужно, - сказал карлик, дрожа от
страха.
- Врешь, негодяй! - возразил герцог, толкнув его ногой. - Мой гость
не сказал бы напрасно, что тут чего-то недостает. Я велю разрубить тебя
самого и запечь в паштет.
- Сжальтесь! - воскликнул карлик. - Скажите мне, чего не хватает в
этом паштете, чтобы он пришелся вам по вкусу. Не дайте мне умереть из-за
какой-нибудь недостающей крупицы муки или кусочка мяса.
- Это тебе мало поможет, любезный Нос, - отвечал гость со смехом. - Я
вчера еще был уверен, что ты не приготовишь этого паштета, как мой по-
вар. Знай же, в нем недостает одной травки, которой здесь, в вашей стра-
не, совсем не знают и которая называется "чихай-трава". Без нее паштет
не будет паштет-сюзерен, и твоему государю никогда не удастся кушать его
в таком виде, в каком он подается мне.
При этих словах герцог пришел в ярость.
- А все-таки мы будем есть его! - вскричал он со сверкающими глазами.
- Клянусь моей герцогской короной, либо завтра я угощу вас таким паште-
том, какого вы желаете, либо голова этого карлика будет красоваться на
воротах дворца. Поди прочь, собака! Я даю тебе двадцать четыре часа сро-
ка.
Полный отчаяния, карлик снова ушел в свою комнату и стал жаловаться
гусыне на свою горькую судьбу, так как до сих пор ни разу он не слышал о
подобной траве.
- Ну, если дело только за этим, - сказала Мими, - то я могу помочь
твоему горю, потому что мой отец научил меня распознавать все травы.
Быть может, в другое время тебе не избежать бы смерти, но, к счастью,
теперь как раз новолуние, а трава эта цветет именно в начале месяца. Но
скажи мне, есть ли тут поблизости старые каштановые деревья?
- О, да! - отвечал Нос с облегченным сердцем. - У озера, в двухстах
шагах от дворца растет много этих деревьев. Но к чему тебе непременно
каштаны?
- Да потому, что эта травка цветет только у подножья старых каштанов!
- сказала Мими. - Однако медлить нечего. Пойдем искать то, что тебе нуж-
но. Возьми меня на руки и, когда выйдем из дворца, спусти меня на землю
- я помогу тебе в поисках.
Карлик сделал так, как сказала гусыня, и отправился ней к воротам
дворца, но тут караульный протянул к нем ружье и сказал:
- Мой добрый Нос, дело твое плохо: ты не смеешь выходить из дворца, -
мне строжайше запрещено выпускать тебя.
- Но ведь могу же я выйти в сад? - возразил карлик. - Сделай милость,
пошли одного из твоих товарищей к смотрителю дворца и спроси у него, мо-
гу ли я отправиться в сад, чтобы поискать нужных мне трав.
Караульный осведомился, и позволение было получено. Сад был окружен
высокими стенами, так что убежать из него не было возможности. Когда
карлик Нос с гусыней очутились под открытым небом, он осторожно спустил
ее на землю, и она быстро побежала к озеру, где росли каштаны. Сам он со
стесненным сердцем последовал за ней: ведь это была его последняя, его
единственная надежда! Если Мими не найдет травы, то он твердо решил луч-
ше броситься в озеро, чем дать себя обезглавить. Мими искала напрасно.
Она обошла все каштаны, переворачивала клювом малейшую травку - все было
безуспешно. Из жалости и страха она даже заплакала, потому что ночь над-
вигалась и становилось все труднее различать в темноте.
Вдруг взгляд карлика устремился на другой берег озера, и он восклик-
нул:
- Посмотри, вон там, за озером, растет еще одно большое старое дере-
во. Пойдем поищем: быть может, там-то и расцветет мое счастье!
Гусыня вспорхнула и полетела впереди, а карлик побежал за ней, как
только позволяли его маленькие ножки. Каштановое дерево бросало большую
тень, и кругом было так темно, что почти ничего нельзя было уже разоб-
рать. Но вдруг гусыня остановилась, от радости захлопала крыльями, потом
поспешно опустила голову в высокую траву, что-то сорвала и поднесла это
в клюве изумленному карлику.
- Вот твоя травка! Здесь ее растет такое множество, что у тебя не бу-
дет в ней недостатка.
Карлик задумчиво посмотрел на травку: от нее исходил какой-то особен-
ный аромат, который невольно напомнил ему сцену его превращения. Стебе-
лек и листья растения были зеленовато-голубые, а среди них красовался
ослепительно-красный цветок с желтой каймой.
- Ну, наконец-то! - воскликнул он. - Что за счастье! Знаешь, ведь,
мне кажется, это та самая трава, которая превратила меня в жалкого кар-
лика. Не попробовать ли мне сейчас же принять свой настоящий вид?
- Погоди еще, - сказала гусыня, - набери горсть этой травы, а затем
пойдем в комнату. Там ты заберешь свои деньги и все, что скопил, а потом
уж мы испытаем силу этой травы.
Так они и сделали. Сердце карлика сильно билось от ожидания. Забрав
пятьдесят или шестьдесят червонцев, которые он успел скопить, и уложив
свое платье в небольшой узел, он сказал:
- Наконец-то я избавлюсь от этого бремени! И глубоко засунув нос в
траву, он стал вдыхать ее аромат.
Что-то словно затрещало и потянулось в его теле; он почувствовал, как
он вытягивается, как голова его высовывается из плеч; он покосился гла-
зом на свой нос и заметил, что тот становится все меньше и меньше; спина
и грудь стали выравниваться, ноги становились все длиннее.
Мими с изумлением смотрела на него.
- Ах, какой же ты большой, какой красивый! - воскликнула она. - Те-
перь в тебе не осталось ничего, что напоминала бы о твоем прежнем
уродстве.
Обрадованный Яков, несмотря на свою радость, все-таки не забывал, как
много он обязан своей спасительнице Мими. Правда, сердце влекло его отп-
равиться прямо к родителям, но он из благодарности подавил это желание и
сказал:
- Кому, как не тебе, обязан я своим исцелением? Не будь тебя, я ни-
когда не нашел бы этой травки и навеки должен был бы оставаться карли-
ком, а то и совсем погибнуть от руки палача. Но я постараюсь отблагода-
рить тебя. Я отвезу тебя к твоему отцу, - быть может, он, столь опытный
в волшебстве, сумеет и тебя избавить от злых чар.
Мими залилась слезами радости и приняла его предложение. Якову уда-
лось благополучно выбраться с нею из дворца, после чего они пустились в
путь по направлению к морскому берегу, родине Мими.
Не станем подробно описывать, как они совершили свое путешествие, как
Веттербок снял чары со своей дочери и отпустил Якова с богатыми подарка-
ми, как Яков вернулся в свой родной город и как родители его с радостью
признали в красивом молодом человеке своего пропавшего сына.
Прибавим лишь одно, что после его исчезновения из дворца герцога, там
поднялась страшная суматоха.
Когда на другой день герцог, не получив паштета, захотел исполнить
свою клятву и приказал отрубить карлику голову, последнего нигде не мог-
ли отыскать.
Князь же утверждал, что герцог сам дал ему возможность тайком убе-
жать, чтобы не потерять своего лучшего повара, и упрекал его в том, что
он нарушил свое слово.
Из-за этого между обоими государями возникла продолжительная война,
которая известна историкам названием "Травяной войны". Обе стороны дали
несколько сражений, но в конце концов был заключен мир, который получил
название "Паштетного", так как на празднике в честь примирения повар
князя подал к столу паштет-сюзерен, которому герцог и оказал должную
честь.

КИП, ЗАКОЛДОВАННЫЙ КОТ
Жила-была однажды королева, у которой была кошка. Также у нее был
муж-король, прекрасное королевство, драгоценности и множество верных
слуг. Но больше всего на свете королева любила свою кошку.
Она была очень красива: с пышной серебристой шерстью и ярко-голубыми
глазами. Она тоже очень любила королеву. Они всегда были вместе, и кошке
было позволено есть за королевским столом.
Однажды у кошки появился котенок, и его назвали Кип.
- Ты счастливее меня, - сказала кошке королева. - У меня нет детей, а
у тебя такой чудесный малыш, а ты покидаешь меня, оставляя его на мое
попечение.
- Не плачьте, Ваше Высочество, - сказала кошка, которая была нас-
только же разумна, насколько красива. - Слезами горю не поможешь. Я обе-
щаю вам, что скоро и вы родите малыша.
В ту же ночь кошка ушла в лес, чтобы найти своих сородичей, а через
некоторое время королева родила прелестную дочь, которую назвали Ингрид.
Маленькая принцесса и котенок очень подружились. Они целыми днями вместе
играли спали в одной кроватке. Но однажды котенок ночью отправился ло-
вить мышей и исчез. Больше его никто не видел.
Прошли годы. Однажды принцесса Ингрид играла в саду с мячом. Она
подбрасывала мяч вверх, как можно выше, забавляясь и смеясь. И вот,
подброшенный ею мяч упал в кустарник с розами. Она отправилась искать
его и услышала голос:
- Здравствуй, Ингрид!
Она посмотрела под ноги и увидела прелестного полосатого кота.
- Откуда ты знаешь, как меня зовут? - спросила она.
- А ты разве не помнишь меня? Мое имя - Кип, - сказал кот.
- Я никогда не слышала этого имени, - ответила Ингрид.
- Я - Кип, - продолжал кот. - Маленьким я спал у тебя на руках. Но у
детей, в отличие от котов, короткая память, - с сожалением сказал кот.
Вдруг рядом с принцессой появилась ее гувернантка, которая, увидев
кота, закричала:
- Убирайся прочь, грязный воришка!
Услышав это, кот тотчас же исчез в кустах. Ингрид, задумавшись, пошла
во дворец. Вечером, когда она лежала в постели, пришла королева пожелать
ей спокойной ночи, и Ингрид спросила ее о коте.
- Да, действительно, так и было, - сказала королева. - Как бы я хоте-
ла увидеть Кипа еще раз.
На следующий день стояла ужасная жара и играть в саду было невозмож-
но. Ингрид с гувернанткой отправились к опушке леса.
Там они сели под тенистое дерево, и Ингрид стала тихонько напевать.
Через некоторое время гувернантка заснула, по крайней мере, так показа-
лось Ингрид.
Она вскочила и, бросившись в лес, стала громко звать:
- Кип, Кип!
Она увидела ручей и, сняв туфли, зашла в прохладную воду. Вдруг сзади
послышался подозрительный шум.
Обернувшись, она увидела позади себя громадного черного чудовищного
великана. Он схватил Ингрид за руки и зарычал страшным голосом:
- Пойдем со мной!
Он потащил ее за собой и шел так быстро, что Ингрид едва успевала за
ним. Ее ноги стерлись до крови, но она не смела попросить его вернуться
к ручью за своими башмаками.
Ее слезы привели великана в бешенство.
- Я терпеть не могу слезливых детей, - заявил он. - Если ты не перес-
танешь, я убью тебя!
Он достал огромный нож и отрезал Ингрид ступни ног. Сунув их к себе в
карман, он исчез в лесу. Потрясенная и стонущая от боли, Ингрид упала на
землю. Вдруг она услышала слабый свист.
- Помогите! - закричала она, что было сил.
- Иду-иду, - ответил ей голос. Это был Кип. Он ехал в своей собствен-
ной карете, запряженной великолепной лошадью. Он поднял Ингрид и бережно
положил ее в карету.
Очнувшись и открыв глаза, Ингрид вдруг обнаружила, что лежит в мягкой
белоснежной кровати, и Кип поит ее теплым молоком с ложечки.
Ее ноги больше не болели, поскольку Кип смазал их волшебной мазью
вербенного дерева.
- Постарайся не двигаться, - сказал Кип. - Поспи, пока не найду вели-
кана и не принесу назад твои ступни. Я закрою дверь на ключ, чтобы никто
не потревожил тебя.
Кип сел в свою карету и поехал. Через некоторое время он увидел хижи-
ну великана. Он прислонился ухом к замочной скважине и стал слушать.
Великан разговаривал со своей женой.
- Гадкая плакса эта девчонка, - злобно говорил он. - Я должен убить
ее.
- Ты успеешь сделать это и завтра, - ответила ему жена. - Мы зажарим
ее и устроим вкусный ужин.
- Она слишком молода, - ответил людоед. - В этом возрасте они еще
очень костлявые.
Пока они разговаривали. Кип пробрался в кухню и, взяв большую пачку
соли, высыпал ее в готовящийся на плите суп. Затем он спрятался опять.
Вскоре жена людоеда принесла из кухни суп, и они принялись есть его ог-
ромными половниками. От большого количества соли у них пересохло в гор-
ле.
- Я пойду, пожалуй, к колодцу, попью, - сказал людоед.
- Я тоже, - ответила жена.
Когда они вышли, Кип пробрался в их хижину и вытащил из кармана людо-
едовой куртки ступни Ингрид. Он схватил их и помчался домой так быстро,
как только мог.
Ингрид ждала его.
- Вот, возьми, - сказал Кип, - и не беспокойся. Я смажу их волшебной
мазью, и они за секунду прирастут снова.
Он приложил отрезанные ступни к ногам Ингрид и смазал их волшебной
мазью из вербены.
- Но ты не должна несколько дней вставать с постели - сказал он, -
Завтра я отвезу тебя домой. Королева будет очень рада увидеть тебя живой
и здоровой.
В самом деле королева была счастлива увидеть свою дочь снова. Взяв
Ингрид из рук Кипа, она спросила его:
- Как мне отблагодарить тебя? Ты спас ей жизнь, а ее жизнь для меня
дороже моей собственной.
- Не думай пока об этом, - ответил Кип. - Позаботься об Ингрид.
Как-нибудь я попрошу у тебя помощи.
Кип сел в свою карету и вернулся домой. Когда Ингрид услышала, что
Кип уехал, она очень затосковала. Она не могла ни есть, ни пить и не ду-
мать ни о чем, кроме него.
Ее мать приносила ей новые нарядные платья, экзотические фрукты и
волшебные сказки, но ничто не могло рассеять грусть Ингрид.
- Я не знаю, что делать! - сказала королева, обращаясь к мужу-королю.
- Я перепробовала все средства.
- Не все, - сказал задумчиво король.
- Что ты имеешь в виду? - спросила изумленная королева.
- Мы должны найти ей мужа. Может быть, это спасет ее от тоски.
Королева согласилась, и со всех концов во дворец съехались прекрасные
молодые принцы. Выбрав самого отважного и красивого из них, Ингрид впер-
вые улыбнулась, и они обручились.
Приближался день свадьбы. Звонили во все колокола. Во дворцовой церк-
ви священник обвенчал молодых.
После церемонии бракосочетания состоялся бал. Уже в конце бала поя-
вился Кип. Ингрид была очень рада увидеть его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94