Он прибавил еще полгода на разработку чертова реостата. К тому времени мы будем полностью уверены в том, что он не помешает действию других заклинаний прибора. Так оно и получается. Стоит кому-то увидеть на выставке, как там демонстрируют реостат или что-нибудь в этом роде, что способно контролировать заклинания, как каждый даже самый захудалый подмастерье норовит поставить реостаты, где только можно: хоть тебе в сортире, хоть на дверные замки. Как будто этот чертов прибор способен разом решить все проблемы!
— Так, значит, мы не будем делать реостаты?
— Конечно, будем, — улыбнулась любимому племяннику тетушка. — Кроме того, мы изготовим хороший дисплей, который предоставит пользователю возможность обозначить необходимый радиус действия. Кроме того, я не собираюсь ограничивать приборы всего тысячей лунсов энергии. Это же просто смешно. Чтобы превратить в жидкость небольших размеров Уоррен, потребуется целая неделя, если не больше. — Зайдер нахмурилась и принялась покрывать страницу блокнота с какими-то цифрами. — Почти месяц уйдет на то, чтобы превратить в жидкость Уоррен Эл Артиса. Неужели предполагается, что превращение питательных единиц в жидкое топливо займет целый месяц? Это просто… бесчеловечно. Мне все равно, что они знают или чувствуют. Я бы не смогла спать по ночам, если бы занималась чем-либо подобным.
Кирбин откинулся на спинку кресла и кивнул. Его тетушка еще не выжила из ума. Она разбиралась в энергетике, а также знала механизм действия заклинаний.
— А что делать с ограничителем энергетического уровня? Что мы скажем начальству?
— Ровным счетом ничего. Ты поставил меня в известность, я взяла это на заметку и приняла решение, основываясь на собственном опыте — что в данном случае, на мой взгляд, куда важнее всяких там голосований. Я немного поработаю над заклинанием и заложу в него ограничитель, чтобы придать действию более определенный характер. В каком-нибудь месте щит может не сработать, я же отнюдь не горю желанием навсегда превратиться в жидкость. Думаю, и ты тоже.
Кирбин согласно кивнул.
— Значит, по-твоему, все-таки существует опасность, что щит не выдержит?
Зайдер улыбнулась.
— Так что кое в чем старый дурень был прав; да и нашим людям следует вспоминать об этом почаще. Готовься не к тому, что может совершить враг, а к тому, что можем предпринять мы сами. Я уверена, что Водор Имриш к щитам прикасаться не станет. Хотя не стоит зарекаться. Так что готовься и к этому. Предусмотрительность нам ничего не стоит, подготовка обойдется в сущие пустяки, однако если мы не предпримем простейших мер предосторожности, то заплатим — хотя это и маловероятно — ценой собственной жизни и благополучием нашего мира.
Кирбин задумался над ее словами. Хотя он и работал в Департаменте Науки, его научные познания не шли ни в какое сравнение с опытом и познаниями его родственницы. Нет, он успел приобрести широкий спектр умений и навыков, отчего сделался ценным работником Департамента, однако ему еще далеко до Зайдер, обладавшей богатым опытом работы в области энергетики. Если Зайдер придерживается мнения, что необходимо ограничить силу заклинания, он просто обязан с ней согласиться.
— У него не было проблем с выключателем?
— Я забыл показать ему, где тот находится, — поспешил объяснить Кирбин. — Сам же он даже его не заметил.
Зайдер улыбнулась.
— Конечно, это несерьезно с моей стороны, но мне бы не хотелось создавать нечто такое, у чего имеется кнопка включения, но отсутствует выключатель. На тот случай, если мы, если нам… если мы будем вынуждены в последнюю минуту передумать.
— Тебе уже приходилось заниматься чем-то подобным?
Лицо Зайдер Рост сделалось бледным как полотно.
— Да.
Кирбин собрался было продолжить расспросы дальше, однако не стал этого делать и ограничился лишь одним коротким вопросом.
— Когда?
— Несколько лет спустя после того, как я поступила на службу в этот отдел. — Зайдер замолчала. Лицо ее сделалось каким-то отрешенным. — Это было в Берд-Сити, — продолжила она после паузы. — Ты можешь найти подробную информацию в наших архивах.
Сказанное означало, что Зайдер не имеет никакого желания рассказывать о том давнем происшествии, однако Кирбин осмелился сделать еще одну попытку.
— Это было страшнее, чем катастрофа в Эл Маритас?
Он пережил тот кошмар на собственном опыте. Тогда он был совсем маленьким мальчиком и очень перепугался. Его мать получила такие сильные травмы, когда в главном праздничном зале рухнула одна из плавучих платформ, что так никогда и не смогла оправиться. Даже несмотря на магическую реконструкцию психики и долгое лечение, она по-прежнему отказывалась спускаться в подводные города и в конечном итоге, оставив Кирбина и его отца, переселилась в наземное жилище. Кирбин не видел ее вот уже много лет.
Зайдер мрачно улыбнулась в ответ.
— Это была вовсе не катастрофа. Это было спасение. Единственное долговременное последствие этого происшествия — дурная репутация места, где когда-то стоял подводный Эл Маритас, и тот факт, что мы были вынуждены перетащить сам город на тридцать миль южнее, прежде чем смогли снова опустить его под воду.
— Много людей погибло тогда?
— Люди — не самая главная из проблем в том случае, когда магия дает осечку.
Они никогда не разговаривали о матери Кирбина, родной сестре Зайдер. Странности, появившиеся в ее характере после происшествия в Эл Маритас, обычно объяснялись ее паранойей, и болезнь с тех пор не отпускала мать из своих цепких объятий. Кирбин понял, что разговор завершен, и спросил:
— Я должен сделать что-нибудь еще? Зайдер нахмурилась.
— Пусть кто-нибудь сообщит мне радиусы и общие данные по всем Уорренам. Я хотела бы подсчитать общий расход энергии. Я сделала так, чтобы рево всех этих заклинаний проходили через Центр Переработки в Эл Артисе. Но как мне кажется, на всякий случай, чтобы обезопасить себя от неприятных сюрпризов, надо добавить ручной привод и передать контроль над рево центрам территорий.
— Я передам тебе информацию сразу же после того, как будут готовы предварительные обсчеты, — сказал Кирбин. — Тебе понадобится диапазон допусков для средних величин массы?
— Мне хотелось бы получить точные параметры, однако если нам не удастся получить их вовремя, понадобятся максимально точные допуски. В каждом случае мы должны округлять наши подсчеты в большую сторону, а не в меньшую.
— Я тебе их передам.
Патр все так же продолжал смотреть на небо. Он не хотел бы, чтобы его заметили за этим занятием. До сих пор ему удавалось объяснить свой интерес к небу общими рассуждениями о погоде, о страхе перед надвигающимися грозами, однако с каждой минутой он все сильнее осознавал, что опасность приближается. Он чувствовал, что Дознание сейчас занимается его поисками. Его предательство не останется безнаказанным, и если он будет пойман, то при этом пострадают и другие люди. Дознаватели придут тайком, когда их никто не будет ждать, и никто не успеет ничего сделать. Дознаватели непременно уничтожат и самих гируналльцев, и их красивые расписные домики-кибитки. Погибнут воины, и женщины, и шаловливые проказники-дети, и волшебники. А с ними погибнут каанцы, и изгнанные граждане Империи, и братья из Ордена Резонанса, и новоиспеченные Соколы, и этот безумец Рейт, и сам Патр, и Джесс.
Поэтому, когда из кустарника вышла Джесс, бледная и растрепанная, у Патра сердце подпрыгнуло в груди; он не мог дышать и не мог думать. Они пришли, и теперь все кончено. Он не сумел ее спасти.
Но она бормотала что-то о Рейте.
Рейт.
Набат паники в его ушах немного стих, и он сказал:
— Погоди. Отдышись. Что там с Рейтом? Он умер?
Это было бы для Патра лишь отчасти плохой новостью. Рейт начал ему нравиться, но факт оставался фактом — Джесс была словно стеной окружена неразделенной любовью к нему, и только когда он умрет, может быть, она сможет увидеть, как сильно Патр ее любит.
— Он… он… проснулся.
Патр понял, что она плачет. Слезы катились у нее из уголков глаз, стекая на кончик носа. Когда она плакала, лицо ее становилось каким-то сморщенным.
Значит, ему повезло.
— Что ж, если он жив и проснулся… это хорошая новость, Джесс. Так почему же ты плачешь? Мне почему-то казалось, ты должна быть счастлива.
Джесс закрыла глаза, сделала долгий прерывистый вздох и вытерла лицо рукавом.
— Я боюсь, — сказала она. — Рейт не помнит, как писал во всех этих блокнотах. Он вообще ничего не помнит с тех пор, как начал свою работу, и до его пробуждения сегодня. Он спросил меня, был ли он болен — или же бредил, — когда все это писал. Он потерял своего лучшего друга, Патр. И женщину, которую любил с того дня, как впервые отправился в Верхний Город. Боюсь, от горя он потерял рассудок.
— Чепуха, — фыркнул Патр.
Он взял ее за плечи и, повернув к себе, подождал, пока она посмотрит ему в глаза.
— Задумайся об этом хотя бы на минуту. Он работал днем целый месяц. И всю ночь писал. И лишь немного спал на рассвете — но он вообще не отдыхал, вообще не прекращал работать. Помнишь?
— Конечно же, помню.
— Он окончательно вымотался. А работа полностью исчезла из его памяти. Подобные вещи случались с Дознавателями, которые работали со мной. У них было сложное задание, и им приходилось обходиться без сна и практически без пищи, и когда у них наконец появлялась возможность наверстать упущенное, их тела почти отключались. Так же, как и Рейт. А когда они просыпались, то не знали, что произошло.
— В самом деле?
— В самом деле. Это случалось с таким количеством людей, что у нас даже появилось название. Мы говорим, что они «пропащие».
— С тобой это когда-нибудь случалось?
— Нет, но у меня был друг в высшем уровне организации, и он держал меня в стороне от самых сложных заданий.
— Значит, ты не думаешь, что Рейт был не в себе, когда писал слова, на которых все основывают свою жизнь?
Патр вздохнул.
— Мне бы хотелось сказать, что именно так я и думал. Это значило бы, что мы с тобой могли уйти от всего этого, что нам нет смысла оставаться и связываться с Соколами и Водором Имришем или всеми этими планами против Империи. Мы могли бы отправиться в Стритию, или Инджарвал, или Манаркас и найти место, где спрятаться от Дознания и, вероятно, прожить еще долго вместе. Как бы мне хотелось быть счастливым с тобой где-нибудь далеко отсюда. — Патр большим пальцем стер слезу со щеки Джесс и печально улыбнулся. — Я прочитал то, что он написал. Я ничего не понимаю в этих пророческих книгах, но его план борьбы мне достаточно ясен. Он надежный. Это единственный способ, который я могу представить для самой малой силы, чтобы противостоять грозному могуществу сильнейшей организации волшебников во всем мире. Пришедшие с нами волшебники и волшебники Гируналля сказали, что заклинания, которые он написал, не просто работают, но работают в точном соответствии с магией Соландера — с магией Соколов. Если верить тем, кто разбирается в подобных вещах, это поистине великолепная работа.
Джесс кивнула.
— Я смотрела эти заклинания. У меня нет такого образования, как у волшебников, но я неплохо знаю теорию, чтобы понять основы магии Соландера и то, как… блестяще применил Рейт его принципы.
— Тогда почему ты сомневаешься?
При виде ее дрожащей улыбки Патру захотелось плакать. Почему эта улыбка обращена не к нему?
— Потому что он боялся… и его страх испугал меня.
— Что он сейчас делает?
— Ждет, пока мы вернемся к нему. Возможно, боится, что своими словами обрек всех на смерть.
— Тогда давай пойдем к нему и скажем, что все в порядке. И что он не сделал ничего ужасного.
— Ты расскажешь ему о… «пропащих»?
— Расскажу.
Интересно, подумал Патр, как долго он сможет одновременно восхищаться Рейтом и жаждать его смерти — или ждать, когда же бог Водор Имриш у всех на глазах уберет его из мира. Пока же эта двойственность неотступно терзала его.
* * *
— Есть проблема, — сказал один из нижестоящих сотрудников Департамента Науки своему коллеге, заведующему отделом. — Когда мы в одном приборе установим разжижающее заклинание, ограничитель радиуса действия, остановочный выключатель, таймерное и направляющее заклинание, мы не сможем контролировать рево, и все пойдет наперекосяк. Мы можем установить четыре из них и держать рево под контролем, но в каждом случае пятое заклинание затопит нас, словно напоровшийся на риф корабль.
Заведующий отделом прочитал технические условия заклинаний, которые вручил ему его сотрудник, и принялся помечать уравнения, проверяя, что прибору пойдет на пользу, что может усилить его действие, а что попросту вывести прибор из строя.
Он работал два часа без перерыва. Между лопатками чесалось все невыносимее, а по спине струился пот. Прибор оказался сложным — сложнее, чем он предполагал. В разжижающем заклинании он нашел факторы, усиливающие действие направляющего заклинания, и в то же время они отменяли часть заклинаний радиуса действия, полностью разрушали таймерное заклинание и вызывали обратное действие выключателя. В каждом случае талантливые члены его команды постарались найти какой-нибудь хитроумный выход из положения. Но и их уловки также сталкивались и друг с другом. Главная проблема содержалась в разжижающем заклинании. Это была неприятнейшая, самая грязная часть работы, с которой он когда-либо имел дело. Чего, например, стоит один только рево-контроль. Наверняка он будет видеться ему в кошмарных снах! Но то была часть целого, которую нельзя изменить или полностью убрать.
Здесь ничего не поделаешь.
Заведующий отделом обнаружил, что если убрать заклинание направления, остальные четыре заклинания оставались неизменными. Уравнения сходились великолепно. В отдельных случаях, подумал он, если будет необходимо, птиц можно запускать вручную. Нужно рассказать об этом варианте Магистру Науки. В остальных случаях, чтобы все заклинание оставалось эффективным, придется пожертвовать такой его частью, как контроль за радиусом действия — нет, такое он не осмелится предложить, — либо убрать выключатель.
Вполне разумно предположить, подумал он, что если магические птицы должны самостоятельно добраться до Уорренов в отдаленных частях Империи, они не слишком-то нуждаются в выключателях.
К тому времени, как они прибудут на место назначения и разжижающее заклинание начнет действовать, все будут уверены, что они доведут начатое до конца.
Значит, можно с легкостью убрать остановочные выключатели.
И конечно же, магическим птицам, которых вручную будут запускать Драконы, не понадобятся заклинания направления. Значит, на этих можно установить выключатели и убрать заклинания направления.
Интересно, как отнеслись бы Магистры Совета Драконов к отмене своего проекта? Никогда еще заведующий отделом не испытывал такой неприязни к тому, чем был вынужден заниматься, — в отличие от ужасного разжижающего заклинания. Это была настолько гнусная работа, что он ощущал вину за свою принадлежность к Департаменту, в котором оно было создано.
Он подумал было, а не послать ли анонимку в Совет, чтобы сообщить свое отношение к этому проекту. Однако тотчас передумал. Люди исчезали и после менее значительных поступков. Он будет держать рот на замке, выполнять свою работу и молиться, чтобы была поскорее рассмотрена его просьба о переводе в Департамент Науки его родного городка Бальджин.
Он сообщил как о проблеме, так и своем решении своему куратору, занимавшему пост на два уровня ниже Магистра Департамента. Тот мрачно порекомендовал делать все, что сочтет нужным, лишь бы эти чертовы приборы работали. Что касается Драконов, то они были готовы получить своих магических птиц хоть сию же минуту, и заведующий отделом, и его люди будут под наблюдением до тех пор, пока работа не будет сделана — и они могут спать на койках по очереди.
Заведующий отделом отправился обратно, чтобы сообщить об этом своим подчиненным, заранее зная, какой ответ получит от них. Он поклялся, что, когда все будет кончено, он навсегда уедет в Бальджин, независимо от того, найдет он там работу или нет.
* * *
Соколы представили Рейту свой заклинательный прибор в тот же день, когда каанцы и гируналльцы завершили работу над последним аэрокаром. Вначале Рейт не поверил, когда они рассказали ему о том, что нашли способ уничтожать смертельно опасные токсины, содержащиеся в телах уорренцев. Им также удалось добавить к заклинанию буфер, который позволит уорренцам принимать Питание, не опасаясь того, что оно превратит их в безмозглых идиотов. Оно вряд ли тотчас сделается полезной пищей, и уорренцы по-прежнему будут невероятно толстыми, поскольку это физический, а не магический компонент Питания. Но до тех пор, пока Соколы не найдут способ провести их под сводами ворот в настоящий мир и не найдут места, в котором смогут поселить этих несчастных, пока не найдут им одежду и нормальную пищу — пока сойдет и это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Так, значит, мы не будем делать реостаты?
— Конечно, будем, — улыбнулась любимому племяннику тетушка. — Кроме того, мы изготовим хороший дисплей, который предоставит пользователю возможность обозначить необходимый радиус действия. Кроме того, я не собираюсь ограничивать приборы всего тысячей лунсов энергии. Это же просто смешно. Чтобы превратить в жидкость небольших размеров Уоррен, потребуется целая неделя, если не больше. — Зайдер нахмурилась и принялась покрывать страницу блокнота с какими-то цифрами. — Почти месяц уйдет на то, чтобы превратить в жидкость Уоррен Эл Артиса. Неужели предполагается, что превращение питательных единиц в жидкое топливо займет целый месяц? Это просто… бесчеловечно. Мне все равно, что они знают или чувствуют. Я бы не смогла спать по ночам, если бы занималась чем-либо подобным.
Кирбин откинулся на спинку кресла и кивнул. Его тетушка еще не выжила из ума. Она разбиралась в энергетике, а также знала механизм действия заклинаний.
— А что делать с ограничителем энергетического уровня? Что мы скажем начальству?
— Ровным счетом ничего. Ты поставил меня в известность, я взяла это на заметку и приняла решение, основываясь на собственном опыте — что в данном случае, на мой взгляд, куда важнее всяких там голосований. Я немного поработаю над заклинанием и заложу в него ограничитель, чтобы придать действию более определенный характер. В каком-нибудь месте щит может не сработать, я же отнюдь не горю желанием навсегда превратиться в жидкость. Думаю, и ты тоже.
Кирбин согласно кивнул.
— Значит, по-твоему, все-таки существует опасность, что щит не выдержит?
Зайдер улыбнулась.
— Так что кое в чем старый дурень был прав; да и нашим людям следует вспоминать об этом почаще. Готовься не к тому, что может совершить враг, а к тому, что можем предпринять мы сами. Я уверена, что Водор Имриш к щитам прикасаться не станет. Хотя не стоит зарекаться. Так что готовься и к этому. Предусмотрительность нам ничего не стоит, подготовка обойдется в сущие пустяки, однако если мы не предпримем простейших мер предосторожности, то заплатим — хотя это и маловероятно — ценой собственной жизни и благополучием нашего мира.
Кирбин задумался над ее словами. Хотя он и работал в Департаменте Науки, его научные познания не шли ни в какое сравнение с опытом и познаниями его родственницы. Нет, он успел приобрести широкий спектр умений и навыков, отчего сделался ценным работником Департамента, однако ему еще далеко до Зайдер, обладавшей богатым опытом работы в области энергетики. Если Зайдер придерживается мнения, что необходимо ограничить силу заклинания, он просто обязан с ней согласиться.
— У него не было проблем с выключателем?
— Я забыл показать ему, где тот находится, — поспешил объяснить Кирбин. — Сам же он даже его не заметил.
Зайдер улыбнулась.
— Конечно, это несерьезно с моей стороны, но мне бы не хотелось создавать нечто такое, у чего имеется кнопка включения, но отсутствует выключатель. На тот случай, если мы, если нам… если мы будем вынуждены в последнюю минуту передумать.
— Тебе уже приходилось заниматься чем-то подобным?
Лицо Зайдер Рост сделалось бледным как полотно.
— Да.
Кирбин собрался было продолжить расспросы дальше, однако не стал этого делать и ограничился лишь одним коротким вопросом.
— Когда?
— Несколько лет спустя после того, как я поступила на службу в этот отдел. — Зайдер замолчала. Лицо ее сделалось каким-то отрешенным. — Это было в Берд-Сити, — продолжила она после паузы. — Ты можешь найти подробную информацию в наших архивах.
Сказанное означало, что Зайдер не имеет никакого желания рассказывать о том давнем происшествии, однако Кирбин осмелился сделать еще одну попытку.
— Это было страшнее, чем катастрофа в Эл Маритас?
Он пережил тот кошмар на собственном опыте. Тогда он был совсем маленьким мальчиком и очень перепугался. Его мать получила такие сильные травмы, когда в главном праздничном зале рухнула одна из плавучих платформ, что так никогда и не смогла оправиться. Даже несмотря на магическую реконструкцию психики и долгое лечение, она по-прежнему отказывалась спускаться в подводные города и в конечном итоге, оставив Кирбина и его отца, переселилась в наземное жилище. Кирбин не видел ее вот уже много лет.
Зайдер мрачно улыбнулась в ответ.
— Это была вовсе не катастрофа. Это было спасение. Единственное долговременное последствие этого происшествия — дурная репутация места, где когда-то стоял подводный Эл Маритас, и тот факт, что мы были вынуждены перетащить сам город на тридцать миль южнее, прежде чем смогли снова опустить его под воду.
— Много людей погибло тогда?
— Люди — не самая главная из проблем в том случае, когда магия дает осечку.
Они никогда не разговаривали о матери Кирбина, родной сестре Зайдер. Странности, появившиеся в ее характере после происшествия в Эл Маритас, обычно объяснялись ее паранойей, и болезнь с тех пор не отпускала мать из своих цепких объятий. Кирбин понял, что разговор завершен, и спросил:
— Я должен сделать что-нибудь еще? Зайдер нахмурилась.
— Пусть кто-нибудь сообщит мне радиусы и общие данные по всем Уорренам. Я хотела бы подсчитать общий расход энергии. Я сделала так, чтобы рево всех этих заклинаний проходили через Центр Переработки в Эл Артисе. Но как мне кажется, на всякий случай, чтобы обезопасить себя от неприятных сюрпризов, надо добавить ручной привод и передать контроль над рево центрам территорий.
— Я передам тебе информацию сразу же после того, как будут готовы предварительные обсчеты, — сказал Кирбин. — Тебе понадобится диапазон допусков для средних величин массы?
— Мне хотелось бы получить точные параметры, однако если нам не удастся получить их вовремя, понадобятся максимально точные допуски. В каждом случае мы должны округлять наши подсчеты в большую сторону, а не в меньшую.
— Я тебе их передам.
Патр все так же продолжал смотреть на небо. Он не хотел бы, чтобы его заметили за этим занятием. До сих пор ему удавалось объяснить свой интерес к небу общими рассуждениями о погоде, о страхе перед надвигающимися грозами, однако с каждой минутой он все сильнее осознавал, что опасность приближается. Он чувствовал, что Дознание сейчас занимается его поисками. Его предательство не останется безнаказанным, и если он будет пойман, то при этом пострадают и другие люди. Дознаватели придут тайком, когда их никто не будет ждать, и никто не успеет ничего сделать. Дознаватели непременно уничтожат и самих гируналльцев, и их красивые расписные домики-кибитки. Погибнут воины, и женщины, и шаловливые проказники-дети, и волшебники. А с ними погибнут каанцы, и изгнанные граждане Империи, и братья из Ордена Резонанса, и новоиспеченные Соколы, и этот безумец Рейт, и сам Патр, и Джесс.
Поэтому, когда из кустарника вышла Джесс, бледная и растрепанная, у Патра сердце подпрыгнуло в груди; он не мог дышать и не мог думать. Они пришли, и теперь все кончено. Он не сумел ее спасти.
Но она бормотала что-то о Рейте.
Рейт.
Набат паники в его ушах немного стих, и он сказал:
— Погоди. Отдышись. Что там с Рейтом? Он умер?
Это было бы для Патра лишь отчасти плохой новостью. Рейт начал ему нравиться, но факт оставался фактом — Джесс была словно стеной окружена неразделенной любовью к нему, и только когда он умрет, может быть, она сможет увидеть, как сильно Патр ее любит.
— Он… он… проснулся.
Патр понял, что она плачет. Слезы катились у нее из уголков глаз, стекая на кончик носа. Когда она плакала, лицо ее становилось каким-то сморщенным.
Значит, ему повезло.
— Что ж, если он жив и проснулся… это хорошая новость, Джесс. Так почему же ты плачешь? Мне почему-то казалось, ты должна быть счастлива.
Джесс закрыла глаза, сделала долгий прерывистый вздох и вытерла лицо рукавом.
— Я боюсь, — сказала она. — Рейт не помнит, как писал во всех этих блокнотах. Он вообще ничего не помнит с тех пор, как начал свою работу, и до его пробуждения сегодня. Он спросил меня, был ли он болен — или же бредил, — когда все это писал. Он потерял своего лучшего друга, Патр. И женщину, которую любил с того дня, как впервые отправился в Верхний Город. Боюсь, от горя он потерял рассудок.
— Чепуха, — фыркнул Патр.
Он взял ее за плечи и, повернув к себе, подождал, пока она посмотрит ему в глаза.
— Задумайся об этом хотя бы на минуту. Он работал днем целый месяц. И всю ночь писал. И лишь немного спал на рассвете — но он вообще не отдыхал, вообще не прекращал работать. Помнишь?
— Конечно же, помню.
— Он окончательно вымотался. А работа полностью исчезла из его памяти. Подобные вещи случались с Дознавателями, которые работали со мной. У них было сложное задание, и им приходилось обходиться без сна и практически без пищи, и когда у них наконец появлялась возможность наверстать упущенное, их тела почти отключались. Так же, как и Рейт. А когда они просыпались, то не знали, что произошло.
— В самом деле?
— В самом деле. Это случалось с таким количеством людей, что у нас даже появилось название. Мы говорим, что они «пропащие».
— С тобой это когда-нибудь случалось?
— Нет, но у меня был друг в высшем уровне организации, и он держал меня в стороне от самых сложных заданий.
— Значит, ты не думаешь, что Рейт был не в себе, когда писал слова, на которых все основывают свою жизнь?
Патр вздохнул.
— Мне бы хотелось сказать, что именно так я и думал. Это значило бы, что мы с тобой могли уйти от всего этого, что нам нет смысла оставаться и связываться с Соколами и Водором Имришем или всеми этими планами против Империи. Мы могли бы отправиться в Стритию, или Инджарвал, или Манаркас и найти место, где спрятаться от Дознания и, вероятно, прожить еще долго вместе. Как бы мне хотелось быть счастливым с тобой где-нибудь далеко отсюда. — Патр большим пальцем стер слезу со щеки Джесс и печально улыбнулся. — Я прочитал то, что он написал. Я ничего не понимаю в этих пророческих книгах, но его план борьбы мне достаточно ясен. Он надежный. Это единственный способ, который я могу представить для самой малой силы, чтобы противостоять грозному могуществу сильнейшей организации волшебников во всем мире. Пришедшие с нами волшебники и волшебники Гируналля сказали, что заклинания, которые он написал, не просто работают, но работают в точном соответствии с магией Соландера — с магией Соколов. Если верить тем, кто разбирается в подобных вещах, это поистине великолепная работа.
Джесс кивнула.
— Я смотрела эти заклинания. У меня нет такого образования, как у волшебников, но я неплохо знаю теорию, чтобы понять основы магии Соландера и то, как… блестяще применил Рейт его принципы.
— Тогда почему ты сомневаешься?
При виде ее дрожащей улыбки Патру захотелось плакать. Почему эта улыбка обращена не к нему?
— Потому что он боялся… и его страх испугал меня.
— Что он сейчас делает?
— Ждет, пока мы вернемся к нему. Возможно, боится, что своими словами обрек всех на смерть.
— Тогда давай пойдем к нему и скажем, что все в порядке. И что он не сделал ничего ужасного.
— Ты расскажешь ему о… «пропащих»?
— Расскажу.
Интересно, подумал Патр, как долго он сможет одновременно восхищаться Рейтом и жаждать его смерти — или ждать, когда же бог Водор Имриш у всех на глазах уберет его из мира. Пока же эта двойственность неотступно терзала его.
* * *
— Есть проблема, — сказал один из нижестоящих сотрудников Департамента Науки своему коллеге, заведующему отделом. — Когда мы в одном приборе установим разжижающее заклинание, ограничитель радиуса действия, остановочный выключатель, таймерное и направляющее заклинание, мы не сможем контролировать рево, и все пойдет наперекосяк. Мы можем установить четыре из них и держать рево под контролем, но в каждом случае пятое заклинание затопит нас, словно напоровшийся на риф корабль.
Заведующий отделом прочитал технические условия заклинаний, которые вручил ему его сотрудник, и принялся помечать уравнения, проверяя, что прибору пойдет на пользу, что может усилить его действие, а что попросту вывести прибор из строя.
Он работал два часа без перерыва. Между лопатками чесалось все невыносимее, а по спине струился пот. Прибор оказался сложным — сложнее, чем он предполагал. В разжижающем заклинании он нашел факторы, усиливающие действие направляющего заклинания, и в то же время они отменяли часть заклинаний радиуса действия, полностью разрушали таймерное заклинание и вызывали обратное действие выключателя. В каждом случае талантливые члены его команды постарались найти какой-нибудь хитроумный выход из положения. Но и их уловки также сталкивались и друг с другом. Главная проблема содержалась в разжижающем заклинании. Это была неприятнейшая, самая грязная часть работы, с которой он когда-либо имел дело. Чего, например, стоит один только рево-контроль. Наверняка он будет видеться ему в кошмарных снах! Но то была часть целого, которую нельзя изменить или полностью убрать.
Здесь ничего не поделаешь.
Заведующий отделом обнаружил, что если убрать заклинание направления, остальные четыре заклинания оставались неизменными. Уравнения сходились великолепно. В отдельных случаях, подумал он, если будет необходимо, птиц можно запускать вручную. Нужно рассказать об этом варианте Магистру Науки. В остальных случаях, чтобы все заклинание оставалось эффективным, придется пожертвовать такой его частью, как контроль за радиусом действия — нет, такое он не осмелится предложить, — либо убрать выключатель.
Вполне разумно предположить, подумал он, что если магические птицы должны самостоятельно добраться до Уорренов в отдаленных частях Империи, они не слишком-то нуждаются в выключателях.
К тому времени, как они прибудут на место назначения и разжижающее заклинание начнет действовать, все будут уверены, что они доведут начатое до конца.
Значит, можно с легкостью убрать остановочные выключатели.
И конечно же, магическим птицам, которых вручную будут запускать Драконы, не понадобятся заклинания направления. Значит, на этих можно установить выключатели и убрать заклинания направления.
Интересно, как отнеслись бы Магистры Совета Драконов к отмене своего проекта? Никогда еще заведующий отделом не испытывал такой неприязни к тому, чем был вынужден заниматься, — в отличие от ужасного разжижающего заклинания. Это была настолько гнусная работа, что он ощущал вину за свою принадлежность к Департаменту, в котором оно было создано.
Он подумал было, а не послать ли анонимку в Совет, чтобы сообщить свое отношение к этому проекту. Однако тотчас передумал. Люди исчезали и после менее значительных поступков. Он будет держать рот на замке, выполнять свою работу и молиться, чтобы была поскорее рассмотрена его просьба о переводе в Департамент Науки его родного городка Бальджин.
Он сообщил как о проблеме, так и своем решении своему куратору, занимавшему пост на два уровня ниже Магистра Департамента. Тот мрачно порекомендовал делать все, что сочтет нужным, лишь бы эти чертовы приборы работали. Что касается Драконов, то они были готовы получить своих магических птиц хоть сию же минуту, и заведующий отделом, и его люди будут под наблюдением до тех пор, пока работа не будет сделана — и они могут спать на койках по очереди.
Заведующий отделом отправился обратно, чтобы сообщить об этом своим подчиненным, заранее зная, какой ответ получит от них. Он поклялся, что, когда все будет кончено, он навсегда уедет в Бальджин, независимо от того, найдет он там работу или нет.
* * *
Соколы представили Рейту свой заклинательный прибор в тот же день, когда каанцы и гируналльцы завершили работу над последним аэрокаром. Вначале Рейт не поверил, когда они рассказали ему о том, что нашли способ уничтожать смертельно опасные токсины, содержащиеся в телах уорренцев. Им также удалось добавить к заклинанию буфер, который позволит уорренцам принимать Питание, не опасаясь того, что оно превратит их в безмозглых идиотов. Оно вряд ли тотчас сделается полезной пищей, и уорренцы по-прежнему будут невероятно толстыми, поскольку это физический, а не магический компонент Питания. Но до тех пор, пока Соколы не найдут способ провести их под сводами ворот в настоящий мир и не найдут места, в котором смогут поселить этих несчастных, пока не найдут им одежду и нормальную пищу — пока сойдет и это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56