Ярко-красная линия шла мимо поста и упиралась в синий квадрат базы Конфедерации. Коготь килрача скользнул по линии и остановился на светло-зеленой пометке всего в десяти километрах южнее поста.
— Умно, человек, — прошептал он, постукивая пальцем по карте. — Очень умно! Но не настолько умно, как я предполагал.
Экваториальные джунгли, сорок восьмой сектор, приблизительно пятьдесят два километра до базы Конфедерации номер семнадцать. Тот же день, 11:12 (4:42 по местному времени).
Бушевавшая в течение нескольких часов над сорок восьмым сектором буря улеглась к двум часам ночи. Но темень не исчезла вместе с разошедшимися тучами: солнце давно успело спрятаться за горизонт, и наступил ночной мрак, впрочем, немного рассеявшийся призрачным светом двух спутников: один уже висел в зените, а второй скатывался к краю темно-зеленого окоема джунглей. К счастью, этого света вполне хватило, чтобы Джеймс с Жанной смогли за полчаса построить надежный плот, погрузить туда вещи и столкнуть его на воду. И вот уже шестой час они медленно плыли по спокойной глади реки, поочередно сменяя друг друга. Первую смену несла Жанна и полчаса назад, когда река расширилась еще на добрую сотню метров, она разбудила Джеймса, а сама легла отдохнуть. До рассвета было два-три часа и к тому времени, когда они сделают остановку, до базы останется не более тридцати пяти — сорока километров.
Отталкивая от плота шестом труп какого-то зверя, Джеймс внимательно следил за рекой впереди. Плот они построили достаточно большой и прочный, но иногда встречались огромные стволы деревьев до сотни метров в длину. Столкновение с такими громадинами ничего хорошего принести не могло и приходилось постоянно корректировать движение плота. Кроме того, река отнюдь не была безжизненна и, вспоминая прихлопнутую в джунглях паукообразную мерзость, Джеймс не сомневался, что и здесь может водиться нечто подобное. И пускай до сих пор все было спокойно, он не выпускал из рук гаусс-пистолета, заряженного капсулами с ядом: действуют они очень быстро, а эмиссионного следа не оставляют, чем не может похвалиться ни один плазмоизлучатель.
Плот обогнул корягу, темным пятном выделявшуюся на серебристом полотне реки. К счастью, столкновения не произошло, хотя вытянутая толстая ветвь со скрежетом прошлась по левому борту плота. Жанна, неразборчиво пробормотав что-то во сне, перевернулась на другой бок и продолжала спать; Джеймс же на всякий случай пихнул корягу шестом, отталкивая плот подальше. Через несколько секунд течение реки разнесло их, и кусок дерева исчез в темноте.
Отвлекшись на несколько мгновений от управления плотом, Джеймс нагнулся над девушкой и поправил сползшее с ее плеч одеяло. Жанна спала, подложив под голову ладонь, и видела во сне что-то приятное: спокойная улыбка, играющая на ее губах, казалось, освещала лицо ласковым свечением. Не удержавшись, Джеймс быстро поцеловал ее в щеку и вернулся на свое место.
К его удивлению они не обсуждали ничего из того, что случилось между ними. Несколько раз он ловил на себе долгие взгляды девушки, но ни разу не осмелился спросить про их причину. Единственное, что он более-менее твердо знал — Жанна испытывала к нему сходные с собственными чувства и, вероятно, просто не спешила открыто афишировать их в опасной и напряженной ситуации. И хотя их отношения остались прежними, но они оба то и дело стремились при удобном случае поцеловаться или просто прикоснуться друг к другу, словно это давало им новые силы. И каждый раз Джеймс ощущал, что эти порывы идут не от сознания, а из источника гораздо более глубокого.
Касательно случившегося между ними, он испытывал еще более противоречивые чувства. С одной стороны, не вдаваясь в глубокий психоанализ, можно было воспринять все как своего рода подсознательную благодарность девушки за спасение ее, а с его стороны — как такое же подсознательное влечение, обусловленное физической привлекательностью и красотой девушки. Однако, хотя его сексуальный опыт ограничивался в прошлом всего несколькими эпизодами, он чувствовал искренность чувств Жанны и своих собственных. И он был едва ли не шокирован тем, как их тела и сознания слились в единое целое, породив бурлящее наслаждение, не сравнимое ни с чем в его жизни. И, похоже, поведение Жанны было вызвано теми же причинами: она поразилось произошедшему, глубине и силе установившейся между ними эмоциональной связи и анализировала себя точно так же, как это сейчас делал Джеймс.
Предаваясь размышлениям, он не замечал проносившихся мимо километров за километрами берегов, механически работая шестом. И лишь посеревшая полоска на востоке оторвала Джеймса от раздумий: посмотрев на часы, он изумленно вздохнул: стрелки показывали без десяти минут два ночи, а по местному времени — где-то около половины восьмого утра. Они давно миновали место, где предполагали остановиться на привал, проплыв десять-двенадцать лишних километров. Внутренне посмеиваясь, Джеймс хотел было разбудить Жанну, но внезапно услышал слабый звук впереди.
Сперва он был невыразительной дрожью воздуха, но вскоре превратился в мерное гудение. С каждым пройденным десятком метров его интенсивность росла, но юноша все еще не мог понять, что вызывает его. С одной стороны он немного напоминал тот самый шум бомбардировки, но на сей раз звук был монотонным, без колебаний. Обеспокоенный юноша растолкал Жанну.
— Ты говоришь, он усиливается равномерно? — наскоро умываясь, девушка вслушивалась в далекий — пока что — гул. — И давно ты его услышал?
Джеймс наморщил лоб, вспоминая:
— Минут двадцать назад. Он не изменяется, просто растет его громкость.
— Скорость течения растет тоже, — отметила Жанна, показывая на берега. — Посмотри внимательно — мы явно плывем быстрее, чем ночью.
Присмотревшись, Джеймс согласился с ней, удивляясь, как он не заметил такого очевидного факта. И без приборов было видно, что они плывут со скоростью восьми-девяти километров в час вместо прежних трех.
И эта скорость медленно, но верно увеличивалась вместе с интенсивностью шума: прошло всего полчаса, с тех пор как он впервые услышал звук, а слышать друг друга становилось все труднее.
— Как ты думаешь — что это? — Жанна осторожно уселась на носу плота. Света восходящего солнца было уже вполне достаточно, но река в километре впереди делала пологий поворот, и ее изгиб закрывал источник шума, чем бы он ни был.
— Может это какой-то генератор? — Джеймсу тоже хотелось перебраться вперед, но приходилось следить за рекой; ускорившееся течение несло различные предметы: от мелких веток до деревьев и некоторые были достаточно велики, чтобы разнести плот на куски.
— Не похоже на генератор, — с сомнением покачала головой Жанна. — Слишком ровный звук. Этому должно быть природное объяснение. Джеймс, — с трудом удерживая равновесие на покачивающемся плоте, она перебралась на середину, — давай-ка, пристанем к берегу. Я не думаю, что выяснять причину этого с плота — удачная идея.
Соглашаясь с ней, Джеймс оглянулся в поисках удобного места. Некоторые участки берега выглядели привлекательно, но, навалившись на грубое весло, он понял, что при теперешней скорости их неповоротливая посудина просто-напросто не успеет добраться туда. Оставалось править к изгибу берегов реки или пытаться причалить уже после поворота русла.
— Жанна, помоги мне! — поворачивая рулевое весло, Джеймс пожалел, что до этого вел плот по центру реки. До берега было, самое меньшее, сорок метров и, учитывая «великолепную» маневренность плота, они, скорее всего, пройдут в нескольких метрах от поворота, после чего течение снова вынесет их на середину.
Девушка схватила шест и попыталась нащупать им дно.
— Джеймс, шест не достает дна, — едва не свалившись в воду, она одной рукой вцепилась в веревку скрепляющую бревна, а другой попыталась снова опустить шест.
Плот несся все быстрее и быстрее. Белые буруны окружали его со всех сторон, плот раскачивался с одного бока на другой, зарываясь носом в воду; особо крупные волны перехлестывали через него, заливая палубу. А над рекой висел рокочущий грохот, молотом великана беспрерывно лупя по ушам.
— Правь к берегу, Джеймс! — вдруг закричала Жанна. В ее голосе явственно чувствовался ужас. — Быстрее!
«Быстрее» — это он и сам понимал, но не мог же он приказать течению остановиться! Из всех сил вращая веслом, раздирающим кожу в кровь, он попытался отклонить плот еще сильнее. И возможно, что они проскочили бы последнее место для остановки, если бы за века река не намыла дно, подняв его на несколько метров.
И именно на это мелководье с разгона налетел плот.
Глухой треск ознаменовал кончину доморощенного плавучего средства. Нейлоновые веревки выдержали, но бревна оказались не настолько крепки: с хрустом половина из них сломались как спички, вырвавшись из креплений. Страшный толчок швырнул пассажиров плота вперед и, пролетев несколько метров, они рухнули на омываемую стремительным течением землю!
Джеймс на разные лады проклиная килрачей, эту реку и саму Изольду, поднял гудящую голову, выплевывая набившийся в рот песок, оглянулся — и застыл, глядя туда, где они едва не нашли жуткую смерть. Рядом сдавленно вскрикнула Жанна, увидевшая то же самое, что и он.
В каких-то двух десятках метров от поворота над рекой стояло облако водяной пыли, пересеченное с одного берега к другому сверкающей радугой, словно неведомые строители воздвигли полупризрачный мост-фантом. А вода с чудовищным грохотом рушилась в пропасть, жадно всасывая в себя все, что попадало в ее цепкие объятия. И куда они без сомнения попали бы, начни он поворачивать к берегу всего на полминуты позже.
Колоссальный водопад, наверное, самый большой на всей планете представлял одновременно прекрасное и ужасающее зрелище. Миллиарды тонн воды каждую секунду рушились в трехсотметровую бездну, чтобы через несколько секунд с невероятной силой удариться об дно. Чудо природы, чуть не ставшее их последним пристанищем завораживало, от его вида захватывало дух; сияние водяного облако над водопадом резало глаза. Немало времени прошло, прежде чем он вспомнил про реальность и повернулся, чтобы посмотреть на Жанну. Девушка лежала в нескольких шагах от него и восхищенно смотрела на ревевший водопад.
— Джеймс, ты когда-нибудь видел такую красоту? — глаза ее сияли, словно частицы солнца спустились в них. — Это так… так прекрасно.
— Да, прекрасно, — растирая ноющее плечо и бок, проворчал юноша. — Еще немного и мы бы свалились в эту «красоту» — тогда бы и восхищалась. Ладно, пошли посмотрим, как наши вещи — или что там от них осталось…
Тоже место, тридцать минут спустя.
Вытащив все, что не унесла вода, они разбили лагерь в километре ниже водопада. Его страшный рев почти не был слышен здесь, и можно было спокойно разговаривать, не напрягая голоса. Развесив одежду над костром для просушки, молодые люди негромко обсуждали приключение, едва не стоившее им жизни, и подсчитывали потери. Удар об берег, разломавший плот на куски, сбросил с него несколько пакетов с концентратами и пакет с запасными обоймами для вейеров. Пройдясь по берегу под водопадом и едва не оглохнув от грохота, Жанна нашла три обоймы, одну из которых раздавило при ударе об скалы, а остальные две еще могли пригодиться; там же она отыскала остатки своего вейера. Похоже, что при падении разгерметизировалась магнитная камера, после чего плазмоизлучатель просто разорвало взрывом на куски. Джеймс же перебрался на противоположный берег, где из груды песка вытащил коробку с лекарственными препаратами. Один угол контейнера смяло в гармошку, но почти все содержимое оказалось целым.
— Так ты против попытки пройти дальше по реке? — продолжая разговор, Джеймс подбрасывал в костер очередную охапку веток. Жанна, сидя у огня, следила за кипящей в котелке водой и ответила не сразу.
— Один раз мы чудом уцелели, — достав из рюкзака карту, она отыскала на ней реку. — Видишь, после водопада река продолжает течь практически без уклона. А разница высот здесь и около базы семнадцать — почти семьсот метров. Что отсюда следует?
— Что очень скоро будет еще одно «чудо природы», — буркнул Джеймс. — Сколько еще до семнадцатой базы?
— Если напрямик — около тридцати километров, — быстро сосчитала в уме Жанна. — Но напрямик мы не можем идти: в десяти-пятнадцати километрах по течению должен быть пост килрачей. Нам придется обогнуть его, что удлинит путь еще на пять километров.
— То есть тридцать с лишним — сорок километров по лесу?
— А ты предпочитаешь попасть к ним в лапы? К слову сказать, вот тебе еще одна причина, по которой нам лучше идти дальше по лесу: ближе к посту на реке будет полным полно детекторов и патрулей. А до окончания эвакуации еще свыше пятидесяти часов, так что времени мы имеем достаточно.
Тяжело кивнув, Джеймс согласился с ней, тем более что и сам пришел к подобному выводу. Река, даже без природных ловушек — это слишком удобный путь, чтобы килрачи оставили его без присмотра. Но оставалось еще кое-что…
— Жанна, — подхватив за конец ветки, служащей перекладиной для котелка, Джеймс помог снять его. — Ты когда-то видела такое? — он сделал неопределенный жест в сторону водопада.
— Да, видела, — не оборачиваясь, ответила девушка. — На Второй Альфе.
— На Альфе… — автоматически повторил Джеймс, но, не успев договорить, уже вспомнил: — «Дитя Грома»?
— Да, «Дитя Грома», — странно вздохнула Жанна.
«Дитя Грома» был чудом природы. Вторая планета Альфы Центавра — жаркий мир, покрытый на семьдесят процентов каменистыми пустынями и сухими степями. Единственное на всю планету море, в которое впадало три крупных реки и с десяток мелких, занимало несколько сот квадратных километров в северном полушарии на двадцать градусов севернее экватора. Одной из мелких (мелких по сравнению с другими реками планеты — на Земле любая из них по ширине и длине спокойно превзошла бы Днепр) речушек была Амазония, которая скорее всего так и осталась малоизвестной, если бы не то, что в десяти километрах от устья гремел водопад, прозванный «Дитя Грома»: на протяжении двух тысяч метров под углом в тридцать градусов вода неслась к пятикилометровой пропасти, дно которой невозможно было разглядеть даже с самым хорошим биноклем; невообразимый грохот вечно стоял над этими местами.
«Дитя Грома» за полтора века истории планетарной семьи Альфы успел снискать себе дурную славу: слишком много людей нашли свое вечное упокоение в его пасти. Стоило войти в смертоносную зоны радиусом полтора километра от водопада — и никакие двигатели, сверхпрочные цепи или воздушные подушки не смогли выйти победителем в борьбе с ним; из попавших в его объятия не выжил никто. Последняя трагедия случилась четыре года назад, когда Джеймс еще учился в Академии: группа исследователей намеривалась подобраться как можно ближе к водопаду и изучить его геологическое строение. Но, как впоследствии оказалось, они подошли слишком близко, и «Дитя Грома» уже не выпустил их обратно. Три часа продолжалась отчаянная борьба с водопадом, в течение которой их метр за метром сносило к обрыву. Эти три часа стали сущим адом для собравшихся на сигнал тревоги спасателей: они видели все почти до конца, люди гибли на их глазах в нескольких сотнях метров от берега, но все попытки добраться до них потерпели неудачу. Через три часа отказали моторы, не выдержав дьявольских нагрузок, и катер навсегда исчез в «Кипящем Котле», как иногда называли подножие водопада. Ни катера, ни тел людей так и не нашли, хотя на поиски потратили почти два месяца: как и раньше «Дитя Грома» стал одновременно палачом и могильщиком для дерзнувших бросить ему вызов.
— Эта трагедия, четыре года назад… — Джеймсу показалось, что он понял, почему у Жанны был такой странный голос при упоминании «Дитя Грома». — Ты как-то рассказала мне, что твой двоюродный брат погиб несколько лет назад на одной из планет Альфы. Он был там, среди этих ученых?
— Он был командиром группы, — тихо ответила девушка. Джеймс не видел ее лица, но видел напряженную спину и резкие порывистые движения рук, так не похожие на обычные четкие и уверенные действия Жанны. — Он был одним из лучших специалистов по водопадам и замечательным геологом. До сих пор его книги по исследованию Фурсана считаются выдающимися трудами по геологии, — оставив в покое кружки с кофе, она посмотрела на Джеймса; в уголках глаз блестели слезы. — Он с детства мечтал побывать на Альфе и вблизи увидеть «Дитя Грома». В конце концов, он исполнил свою мечту и заплатил за это жизнью.
— Почему же ты назвала этот, — Джеймсу как никогда понимал чувства Жанны: как и ему, ей не кого было винить в смерти близких, кроме разве что судьбы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Умно, человек, — прошептал он, постукивая пальцем по карте. — Очень умно! Но не настолько умно, как я предполагал.
Экваториальные джунгли, сорок восьмой сектор, приблизительно пятьдесят два километра до базы Конфедерации номер семнадцать. Тот же день, 11:12 (4:42 по местному времени).
Бушевавшая в течение нескольких часов над сорок восьмым сектором буря улеглась к двум часам ночи. Но темень не исчезла вместе с разошедшимися тучами: солнце давно успело спрятаться за горизонт, и наступил ночной мрак, впрочем, немного рассеявшийся призрачным светом двух спутников: один уже висел в зените, а второй скатывался к краю темно-зеленого окоема джунглей. К счастью, этого света вполне хватило, чтобы Джеймс с Жанной смогли за полчаса построить надежный плот, погрузить туда вещи и столкнуть его на воду. И вот уже шестой час они медленно плыли по спокойной глади реки, поочередно сменяя друг друга. Первую смену несла Жанна и полчаса назад, когда река расширилась еще на добрую сотню метров, она разбудила Джеймса, а сама легла отдохнуть. До рассвета было два-три часа и к тому времени, когда они сделают остановку, до базы останется не более тридцати пяти — сорока километров.
Отталкивая от плота шестом труп какого-то зверя, Джеймс внимательно следил за рекой впереди. Плот они построили достаточно большой и прочный, но иногда встречались огромные стволы деревьев до сотни метров в длину. Столкновение с такими громадинами ничего хорошего принести не могло и приходилось постоянно корректировать движение плота. Кроме того, река отнюдь не была безжизненна и, вспоминая прихлопнутую в джунглях паукообразную мерзость, Джеймс не сомневался, что и здесь может водиться нечто подобное. И пускай до сих пор все было спокойно, он не выпускал из рук гаусс-пистолета, заряженного капсулами с ядом: действуют они очень быстро, а эмиссионного следа не оставляют, чем не может похвалиться ни один плазмоизлучатель.
Плот обогнул корягу, темным пятном выделявшуюся на серебристом полотне реки. К счастью, столкновения не произошло, хотя вытянутая толстая ветвь со скрежетом прошлась по левому борту плота. Жанна, неразборчиво пробормотав что-то во сне, перевернулась на другой бок и продолжала спать; Джеймс же на всякий случай пихнул корягу шестом, отталкивая плот подальше. Через несколько секунд течение реки разнесло их, и кусок дерева исчез в темноте.
Отвлекшись на несколько мгновений от управления плотом, Джеймс нагнулся над девушкой и поправил сползшее с ее плеч одеяло. Жанна спала, подложив под голову ладонь, и видела во сне что-то приятное: спокойная улыбка, играющая на ее губах, казалось, освещала лицо ласковым свечением. Не удержавшись, Джеймс быстро поцеловал ее в щеку и вернулся на свое место.
К его удивлению они не обсуждали ничего из того, что случилось между ними. Несколько раз он ловил на себе долгие взгляды девушки, но ни разу не осмелился спросить про их причину. Единственное, что он более-менее твердо знал — Жанна испытывала к нему сходные с собственными чувства и, вероятно, просто не спешила открыто афишировать их в опасной и напряженной ситуации. И хотя их отношения остались прежними, но они оба то и дело стремились при удобном случае поцеловаться или просто прикоснуться друг к другу, словно это давало им новые силы. И каждый раз Джеймс ощущал, что эти порывы идут не от сознания, а из источника гораздо более глубокого.
Касательно случившегося между ними, он испытывал еще более противоречивые чувства. С одной стороны, не вдаваясь в глубокий психоанализ, можно было воспринять все как своего рода подсознательную благодарность девушки за спасение ее, а с его стороны — как такое же подсознательное влечение, обусловленное физической привлекательностью и красотой девушки. Однако, хотя его сексуальный опыт ограничивался в прошлом всего несколькими эпизодами, он чувствовал искренность чувств Жанны и своих собственных. И он был едва ли не шокирован тем, как их тела и сознания слились в единое целое, породив бурлящее наслаждение, не сравнимое ни с чем в его жизни. И, похоже, поведение Жанны было вызвано теми же причинами: она поразилось произошедшему, глубине и силе установившейся между ними эмоциональной связи и анализировала себя точно так же, как это сейчас делал Джеймс.
Предаваясь размышлениям, он не замечал проносившихся мимо километров за километрами берегов, механически работая шестом. И лишь посеревшая полоска на востоке оторвала Джеймса от раздумий: посмотрев на часы, он изумленно вздохнул: стрелки показывали без десяти минут два ночи, а по местному времени — где-то около половины восьмого утра. Они давно миновали место, где предполагали остановиться на привал, проплыв десять-двенадцать лишних километров. Внутренне посмеиваясь, Джеймс хотел было разбудить Жанну, но внезапно услышал слабый звук впереди.
Сперва он был невыразительной дрожью воздуха, но вскоре превратился в мерное гудение. С каждым пройденным десятком метров его интенсивность росла, но юноша все еще не мог понять, что вызывает его. С одной стороны он немного напоминал тот самый шум бомбардировки, но на сей раз звук был монотонным, без колебаний. Обеспокоенный юноша растолкал Жанну.
— Ты говоришь, он усиливается равномерно? — наскоро умываясь, девушка вслушивалась в далекий — пока что — гул. — И давно ты его услышал?
Джеймс наморщил лоб, вспоминая:
— Минут двадцать назад. Он не изменяется, просто растет его громкость.
— Скорость течения растет тоже, — отметила Жанна, показывая на берега. — Посмотри внимательно — мы явно плывем быстрее, чем ночью.
Присмотревшись, Джеймс согласился с ней, удивляясь, как он не заметил такого очевидного факта. И без приборов было видно, что они плывут со скоростью восьми-девяти километров в час вместо прежних трех.
И эта скорость медленно, но верно увеличивалась вместе с интенсивностью шума: прошло всего полчаса, с тех пор как он впервые услышал звук, а слышать друг друга становилось все труднее.
— Как ты думаешь — что это? — Жанна осторожно уселась на носу плота. Света восходящего солнца было уже вполне достаточно, но река в километре впереди делала пологий поворот, и ее изгиб закрывал источник шума, чем бы он ни был.
— Может это какой-то генератор? — Джеймсу тоже хотелось перебраться вперед, но приходилось следить за рекой; ускорившееся течение несло различные предметы: от мелких веток до деревьев и некоторые были достаточно велики, чтобы разнести плот на куски.
— Не похоже на генератор, — с сомнением покачала головой Жанна. — Слишком ровный звук. Этому должно быть природное объяснение. Джеймс, — с трудом удерживая равновесие на покачивающемся плоте, она перебралась на середину, — давай-ка, пристанем к берегу. Я не думаю, что выяснять причину этого с плота — удачная идея.
Соглашаясь с ней, Джеймс оглянулся в поисках удобного места. Некоторые участки берега выглядели привлекательно, но, навалившись на грубое весло, он понял, что при теперешней скорости их неповоротливая посудина просто-напросто не успеет добраться туда. Оставалось править к изгибу берегов реки или пытаться причалить уже после поворота русла.
— Жанна, помоги мне! — поворачивая рулевое весло, Джеймс пожалел, что до этого вел плот по центру реки. До берега было, самое меньшее, сорок метров и, учитывая «великолепную» маневренность плота, они, скорее всего, пройдут в нескольких метрах от поворота, после чего течение снова вынесет их на середину.
Девушка схватила шест и попыталась нащупать им дно.
— Джеймс, шест не достает дна, — едва не свалившись в воду, она одной рукой вцепилась в веревку скрепляющую бревна, а другой попыталась снова опустить шест.
Плот несся все быстрее и быстрее. Белые буруны окружали его со всех сторон, плот раскачивался с одного бока на другой, зарываясь носом в воду; особо крупные волны перехлестывали через него, заливая палубу. А над рекой висел рокочущий грохот, молотом великана беспрерывно лупя по ушам.
— Правь к берегу, Джеймс! — вдруг закричала Жанна. В ее голосе явственно чувствовался ужас. — Быстрее!
«Быстрее» — это он и сам понимал, но не мог же он приказать течению остановиться! Из всех сил вращая веслом, раздирающим кожу в кровь, он попытался отклонить плот еще сильнее. И возможно, что они проскочили бы последнее место для остановки, если бы за века река не намыла дно, подняв его на несколько метров.
И именно на это мелководье с разгона налетел плот.
Глухой треск ознаменовал кончину доморощенного плавучего средства. Нейлоновые веревки выдержали, но бревна оказались не настолько крепки: с хрустом половина из них сломались как спички, вырвавшись из креплений. Страшный толчок швырнул пассажиров плота вперед и, пролетев несколько метров, они рухнули на омываемую стремительным течением землю!
Джеймс на разные лады проклиная килрачей, эту реку и саму Изольду, поднял гудящую голову, выплевывая набившийся в рот песок, оглянулся — и застыл, глядя туда, где они едва не нашли жуткую смерть. Рядом сдавленно вскрикнула Жанна, увидевшая то же самое, что и он.
В каких-то двух десятках метров от поворота над рекой стояло облако водяной пыли, пересеченное с одного берега к другому сверкающей радугой, словно неведомые строители воздвигли полупризрачный мост-фантом. А вода с чудовищным грохотом рушилась в пропасть, жадно всасывая в себя все, что попадало в ее цепкие объятия. И куда они без сомнения попали бы, начни он поворачивать к берегу всего на полминуты позже.
Колоссальный водопад, наверное, самый большой на всей планете представлял одновременно прекрасное и ужасающее зрелище. Миллиарды тонн воды каждую секунду рушились в трехсотметровую бездну, чтобы через несколько секунд с невероятной силой удариться об дно. Чудо природы, чуть не ставшее их последним пристанищем завораживало, от его вида захватывало дух; сияние водяного облако над водопадом резало глаза. Немало времени прошло, прежде чем он вспомнил про реальность и повернулся, чтобы посмотреть на Жанну. Девушка лежала в нескольких шагах от него и восхищенно смотрела на ревевший водопад.
— Джеймс, ты когда-нибудь видел такую красоту? — глаза ее сияли, словно частицы солнца спустились в них. — Это так… так прекрасно.
— Да, прекрасно, — растирая ноющее плечо и бок, проворчал юноша. — Еще немного и мы бы свалились в эту «красоту» — тогда бы и восхищалась. Ладно, пошли посмотрим, как наши вещи — или что там от них осталось…
Тоже место, тридцать минут спустя.
Вытащив все, что не унесла вода, они разбили лагерь в километре ниже водопада. Его страшный рев почти не был слышен здесь, и можно было спокойно разговаривать, не напрягая голоса. Развесив одежду над костром для просушки, молодые люди негромко обсуждали приключение, едва не стоившее им жизни, и подсчитывали потери. Удар об берег, разломавший плот на куски, сбросил с него несколько пакетов с концентратами и пакет с запасными обоймами для вейеров. Пройдясь по берегу под водопадом и едва не оглохнув от грохота, Жанна нашла три обоймы, одну из которых раздавило при ударе об скалы, а остальные две еще могли пригодиться; там же она отыскала остатки своего вейера. Похоже, что при падении разгерметизировалась магнитная камера, после чего плазмоизлучатель просто разорвало взрывом на куски. Джеймс же перебрался на противоположный берег, где из груды песка вытащил коробку с лекарственными препаратами. Один угол контейнера смяло в гармошку, но почти все содержимое оказалось целым.
— Так ты против попытки пройти дальше по реке? — продолжая разговор, Джеймс подбрасывал в костер очередную охапку веток. Жанна, сидя у огня, следила за кипящей в котелке водой и ответила не сразу.
— Один раз мы чудом уцелели, — достав из рюкзака карту, она отыскала на ней реку. — Видишь, после водопада река продолжает течь практически без уклона. А разница высот здесь и около базы семнадцать — почти семьсот метров. Что отсюда следует?
— Что очень скоро будет еще одно «чудо природы», — буркнул Джеймс. — Сколько еще до семнадцатой базы?
— Если напрямик — около тридцати километров, — быстро сосчитала в уме Жанна. — Но напрямик мы не можем идти: в десяти-пятнадцати километрах по течению должен быть пост килрачей. Нам придется обогнуть его, что удлинит путь еще на пять километров.
— То есть тридцать с лишним — сорок километров по лесу?
— А ты предпочитаешь попасть к ним в лапы? К слову сказать, вот тебе еще одна причина, по которой нам лучше идти дальше по лесу: ближе к посту на реке будет полным полно детекторов и патрулей. А до окончания эвакуации еще свыше пятидесяти часов, так что времени мы имеем достаточно.
Тяжело кивнув, Джеймс согласился с ней, тем более что и сам пришел к подобному выводу. Река, даже без природных ловушек — это слишком удобный путь, чтобы килрачи оставили его без присмотра. Но оставалось еще кое-что…
— Жанна, — подхватив за конец ветки, служащей перекладиной для котелка, Джеймс помог снять его. — Ты когда-то видела такое? — он сделал неопределенный жест в сторону водопада.
— Да, видела, — не оборачиваясь, ответила девушка. — На Второй Альфе.
— На Альфе… — автоматически повторил Джеймс, но, не успев договорить, уже вспомнил: — «Дитя Грома»?
— Да, «Дитя Грома», — странно вздохнула Жанна.
«Дитя Грома» был чудом природы. Вторая планета Альфы Центавра — жаркий мир, покрытый на семьдесят процентов каменистыми пустынями и сухими степями. Единственное на всю планету море, в которое впадало три крупных реки и с десяток мелких, занимало несколько сот квадратных километров в северном полушарии на двадцать градусов севернее экватора. Одной из мелких (мелких по сравнению с другими реками планеты — на Земле любая из них по ширине и длине спокойно превзошла бы Днепр) речушек была Амазония, которая скорее всего так и осталась малоизвестной, если бы не то, что в десяти километрах от устья гремел водопад, прозванный «Дитя Грома»: на протяжении двух тысяч метров под углом в тридцать градусов вода неслась к пятикилометровой пропасти, дно которой невозможно было разглядеть даже с самым хорошим биноклем; невообразимый грохот вечно стоял над этими местами.
«Дитя Грома» за полтора века истории планетарной семьи Альфы успел снискать себе дурную славу: слишком много людей нашли свое вечное упокоение в его пасти. Стоило войти в смертоносную зоны радиусом полтора километра от водопада — и никакие двигатели, сверхпрочные цепи или воздушные подушки не смогли выйти победителем в борьбе с ним; из попавших в его объятия не выжил никто. Последняя трагедия случилась четыре года назад, когда Джеймс еще учился в Академии: группа исследователей намеривалась подобраться как можно ближе к водопаду и изучить его геологическое строение. Но, как впоследствии оказалось, они подошли слишком близко, и «Дитя Грома» уже не выпустил их обратно. Три часа продолжалась отчаянная борьба с водопадом, в течение которой их метр за метром сносило к обрыву. Эти три часа стали сущим адом для собравшихся на сигнал тревоги спасателей: они видели все почти до конца, люди гибли на их глазах в нескольких сотнях метров от берега, но все попытки добраться до них потерпели неудачу. Через три часа отказали моторы, не выдержав дьявольских нагрузок, и катер навсегда исчез в «Кипящем Котле», как иногда называли подножие водопада. Ни катера, ни тел людей так и не нашли, хотя на поиски потратили почти два месяца: как и раньше «Дитя Грома» стал одновременно палачом и могильщиком для дерзнувших бросить ему вызов.
— Эта трагедия, четыре года назад… — Джеймсу показалось, что он понял, почему у Жанны был такой странный голос при упоминании «Дитя Грома». — Ты как-то рассказала мне, что твой двоюродный брат погиб несколько лет назад на одной из планет Альфы. Он был там, среди этих ученых?
— Он был командиром группы, — тихо ответила девушка. Джеймс не видел ее лица, но видел напряженную спину и резкие порывистые движения рук, так не похожие на обычные четкие и уверенные действия Жанны. — Он был одним из лучших специалистов по водопадам и замечательным геологом. До сих пор его книги по исследованию Фурсана считаются выдающимися трудами по геологии, — оставив в покое кружки с кофе, она посмотрела на Джеймса; в уголках глаз блестели слезы. — Он с детства мечтал побывать на Альфе и вблизи увидеть «Дитя Грома». В конце концов, он исполнил свою мечту и заплатил за это жизнью.
— Почему же ты назвала этот, — Джеймсу как никогда понимал чувства Жанны: как и ему, ей не кого было винить в смерти близких, кроме разве что судьбы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42