— переспросил Фарбах. Сейчас капитанский мостик ничем не напоминал тот сумасшедший дом, когда два с лишним звена истребителей Килрача наткнулась на них несколькими днями раньше: все переговаривались тихо, без излишней нервотрепки, никто никуда не спешил.
— Наверняка ловушка, — осторожно ответил вытянувшийся в струнку перед Фарбахом Егерь. — В своем докладе я указал, что транспортный корабль вместе с Салти атаковал нас, когда мы вышли из субпространства. В принципе, летели мы минут двадцать — вполне достаточно, чтобы высадить десант и перебить всю команду…
— А ты как думаешь? — неожиданно резко спросил командор, в упор посмотрев на пилота. — Это ловушка или очередная «случайность»?
Роджер не ответил, красноречиво пожав плечами. Мол, выводы делать — это уже ваше дело, а не мое. Впрочем, он и командор прекрасно понимали: предполагать можно что угодно, а килрачи все равно поступят по-своему. Вопрос был в том, кто больше пострадает в результате: они или их враги.
— Понятно, — недовольно буркнул командор. Кинув раздраженный взгляд на миникомп в своей руке, будто тот был виновен во всех бедах, он сурово сжал губы. — Ладно, можете идти, майор.
— Да, к слову сказать, — едва Роджер двинулся к выходу, возглас Фарбаха остановил его. — Что скажешь про Тигра? Как он вел себя в патруле?
— Очень хорошо, сэр, — здесь Егерь не покривил душой: на «Гетмане Хмельницком» не принято было давать ложную оценку друг другу. Кроме того, Ли Твист действительно произвело впечатление на него. — Понятно: парень еще молод, полон задора, но ведет себя осторожно, напрасно не рискует. Пилотирует он изящно, хоть и не без огрехов. Но это, наверное, из-за молодости. Вы, наверное, заметили, что он сбил «котов» больше меня.
Фарбах кивнул:
— Да, заметил. Ну что ж, я рад, что он подтвердил сложившееся меня впечатление. Майор, вы свободны!
— Да, сэр, — отдав честь, Егерь повернулся и скрылся за дверью; Фарбах же направился к своему заместителю, стоявшему у консоли управления вспомогательными эджектором: вчера во время обычной проверки было замечено, что стабилизирующее поле в них колеблется. Едва заметно, в допустимых пределах, но эту неполадку следовало устранить.
— Блэйк, — негромко позвал Фарбах. Подполковник Джонсон, синеглазый церерианин лет пятидесяти, вопросительно посмотрел на своего командира.
— Что у вас с пуск-шахтой?
— Ничего серьезного, сэр. Мы уже выяснили причину поломки. Все будет закончено к половине шестого.
— Хорошо. Блэйк, — увлекая его за собой в сторону, где их не могли слышать остальные, сказал командор. — Когда закончите с эджектором, проверьте все системы защиты и вооружения, отдайте приказ о проведении инвентаризации наших запасов, личного оружия и всех космолетов. И пусть пилоты помогают техникам, где нужно.
— Понятно. Следовательно, мы остаемся здесь? — нахмурился Блэйк.
— На какое-то время. Я думаю, что мы должны выяснить причину активности килрачей в этом регионе, а в секторальном штабе пока обойдутся без нас.
Оставив командора в одиночестве, он поспешил обратно, подзывая главного навигатора и дежурного офицера. А Фарбах прислонился к стене и мучительно задумался, машинально потирая виски. Он сделал все, как должен был сделать, но почему ж его не оставляет предчувствие допущенной им ошибки?
Ошибки и чего-то неотвратимого, неумолимо надвигающегося на них.
Глава 4.
2383.8.12, боевая база «Гетман Хмельницкий», вблизи границы Дакоты, 18:55, посадочный ангар.
— Джеймс, подай мне, пожалуйста, цифровой тест-блок, — донесся до Джеймса голос Анджел, приглушенный броней «Ворона». Высунув голову из двигательного отсека, юноша, покопавшись в инструментах, достал прибор и протянул его девушке, заканчивающей разборку магнитной камеры четвертого излучателя. Стараясь не повредить чувствительную регулировку аппарата, Жанна бережно приняла его, и скрылась под крылом.
Шла всего вторая неделя его и Паладина пребывания на «Гетмане Хмельницком», а казалось, что тут прошло полжизни. Стали привычными частые учебные тревоги, дружеские соревнование в спортзале, разминки в пилотаже рядом с базой, обстоятельные беседы с напарниками и другими пилотами. За неполные десять дней он познакомился со всеми пилотами, с несколькими солдатами из наземных групп и с доброй половиной технического персонала. Правда, с техниками он встречался большей частью в течение последних пяти дней, когда стало ясно, что они не справляются с проверкой и ремонтом космолетов. Тогда, по распоряжению командора, им в помощь отрядили всех свободных пилотов, которые, хоть и не обрадовались такой «переквалификации», но работу выполняли добросовестно.
Опробовав на разрыв оболочку шланга подачи в крылья жидкого охладителя, Джеймс задумался, сантиметр за сантиметром рассматривая схему. Затем он отсоединил вспомогательный подблок контроля состояния реактора и с лупой принялся проверять плату в поисках мельчайших дефектов.
Двадцать пилотов из эскадрона «Черные дьяволы» с легкостью приняли их в свои ряды. Здесь человека ценили по его способностям, а Джеймс и серигуанин делом доказали, что они достойны быть среди них. Как Джеймс знал, Паладин тоже не остался без «добычи»: через два дня после боя в двадцать пятом секторе он и Снежок эскортировали транспортник с «Гетмана Хмельницкого». По пути на них напало звено Салти, а в месте прыжка поджидало парочка Дархов. Хотя улов в тот день был небогат: они больше разогнали, нежели уничтожили противника, но транспортник успешно ушел в гиперпространство, а Паладин и Стивен спокойно вернулись назад на базу. Джеймс же вылетал только один раз: утром он взял одиночный патруль, чтобы проверить автоматические станции и маяки. На этот раз врагов на пути не оказалось, хотя без приключений не обошлось — возвращаясь назад, он прошел через обильный поток метеоритов, слегка повредив «Стрелу». Ей занялась ремонтная бригада, а он, после короткого отдыха, вернулся в ангар, где откликнулся на просьбу Анджел помочь ей с громоздким «Вороном».
Анджел… Джеймс улыбнулся при мысли о девушке, в то время как руки продолжали делать свою работу: сверкающий луч лазерного скальпеля расплавил золотую дорожку на схеме и моментально испарил ее. Несколько быстрых манипуляций с распылителем золото-никелевого сплава, холодильной трубкой — и на бирюзовой плате протянулась новая, без малейших повреждений соединяющая элементы линия.
К своему удивлению (и некоторой радости) Джеймс ближе всего сошелся именно с Жанной. За последние дни они постоянно находили время, чтобы побеседовать на темы, не имеющие к войне, полетам или делам на базе ни малейшего отношения. Самое удивительное, что встречи каждый раз оказывались как бы случайными, но ни один из них особо не сетовал на судьбу.
Так Джеймс узнал, что Анджел, как и он, потеряла родителей в детстве, хоть и не от руки килрачей: отец девушки служил геологом на Церере, мать работала в лаборатории органической химии. Они жили в крупном городе Аргазоне, когда произошла ужасающая катастрофа: межпланетный лайнер «Звезда», выходя на орбиту, потерял управление, вошел в атмосферу Цереры и рухнул на город, сметя с лица планеты добрую половину мегаполиса. Родители Анджел были среди тех, кто погиб при взрыве; ее не было на планете: к счастью, она гостила у своей бабушки на Деспере. Ей как раз исполнилось пять лет, когда пришло сообщение о трагедии на Церере.
Джеймсу была известна история произошедшего в Аргазоне. Гибель полтора миллиона человек была долгие годы одной из величайших скорбных страниц Конфедерации, встав в один ряд с событиями «Спорного мира».
Юноша закрепил блок на прежнем месте, нажал несколько кнопок на прикрепленном к предплечью пульту и довольно рассмеялся, услышав ровный гул заработавшего двигателя. На миниатюрном дисплее рядом с ним высветилась схема истребителя, и успокоительно-изумрудным светом поочередно замерцали все зоны, где он прошелся с инструментами, а затем вся секция моторного отделения покрылась зеленым светом: неполадок диагностическая система не обнаружила. Таким же цветом светилась кабина, носовой отсек, ускоритель и пусковая установка. Все остальное было разобрано, и сканер отметил красным те места, куда подача энергии была категорически воспрещена в данный момент и желтым — где следовало проявлять особую осторожность. Черных пятен, говорящих о необратимых и не подлежащих восстановлению повреждениях, на сканере не было.
— Джеймс, это ты запустил двигатель?
— Я тестирую систему, — свесившись с вздутия двигательного отсека, он посмотрел вниз.
— Так что, ты закончил с ним? — откинув со лба пламенеющий локон волос, она прислушалась к звуку работающего реактора. Джеймс хотел было сказать ей, что она запачкала лицо, но потом передумал: так, растрепанная, в пылу работы она выглядела необычайно хорошо. Вместо этого он протянул ее дисплей с результатами теста.
— Отлично! — порадовалась девушка. Выпрямившись из-под длинного стержня излучателя, она внимательно осмотрела наполовину разобранный истребитель. — Мы опережаем график почти на час.
— Какой график? — Джеймс еще не слышал, что бы кто-то вводил графики работы; но он отсутствовал с утра — за это время вполне могли что-то придумать. Девушка тихо хихикнула и доверительным тоном сказала:
— Я тут с Бабаем побилась об заклад, что первой справлюсь с работой.
— А он где? — поинтересовался Джеймс, подняв голову и оглядывая ближнюю часть ангара. Везде кипела работа: по крайней мере, еще восемь «Стрел» находились в таком же «работоспособном» состоянии, как их «Ворон», но Шонта Джеймс среди них не заметил.
— Отсюда не видно, — Анджел вновь взялась за работу. — Он по правую сторону, метрах в двадцати от нас. Его еще три космолета закрывают.
— Ясно, — Джеймс осторожно перебрался к хвостовому оперению и посмотрел на свои записи: где-то здесь должна находиться запасная панель контрольная панель. В записке от Технической службы говорилось, что пилоты жаловались на несоответствие сигналов между нею и основной системой управления. Снова, вроде бы мелочь, но кто знает, как эта мелочь аукнется во время маневров, резких перегрузок и ударов плазмою. Джеймс был согласен с Фарбахом — лучше, чтоб подобных мелочей не было, пусть даже для этого придется жертвовать часами отдыха.
Отключив двигатель, юноша провел кончиками пальцев по обшивке, пока не нашел едва заметную щель запора. Повернув ее, при помощи выступа на рукоятке бластера (следовало, конечно, использовать отвертку, но лень спускаться, да и пусть бластер послужит чему-то хорошему), он поднял трехметровый квадрат брони. Оставив его висеть в суспензерном поле, он начал разбирать панель управления, предварительно проверив ее показания. Данные, полученные с запасной панели, отличались от стандартных, что однозначно свидетельствовало про некий дефект. Окончательно отсоединив ее от системы питания, Джеймс вынул панель из гнезда и, снова вооружившись лупой, вперил взгляд в сплетение проводов, изучая фокусировку оптических линз и лабиринты золотистых дорожек между элементами.
— И на сколько вы поспорили? — постукивая по одному из чипов, показавшемуся ему подозрительным, осведомился Джеймс.
— Что ты сказал? — переспросила девушка, занятая чем-то шумным: то и дело слышался скрежет и звон металла.
— Я спрашиваю: насколько вы с Бабаем поспорили? — повысил голос Джеймс, раздумывая, стоит ли делать выволочку техникам, ведь поломка оказалась на самом виду, нужно было только взглянуть: один из чипов отошел на долю миллиметра от платы и давал разнобой в показаниях.
— Как обычно, на десять процентов ежемесячной зарплаты, — рассеянно откликнулась Жанна: скрежет снизу прекратился и послышался свист лазерной сварки. В уме подсчитав сумму, которую могла выиграть Анджел, Джеймс тихо присвистнул: пятьсот сорок два гелия были неплохой прибавкой к жалованию.
Джеймс плотнее прижал к плате отошедший микрочип и принялся подсоединять панель обратно. Закончив устанавливать панель и проверив ее показания, Джеймс решил, что все-таки стоит сказать пару слов начальнику Технической службы. Такие неисправности должен уметь исправлять любой курсант, а оставить их на произвол судьбы было слишком рискованно.
Закрыв крышку над панелью и поставив лист брони на место, Джеймс соскользнул по покатому крылу «Ворона» на пол; с выступа около кабины он снял сумку с инструментами и пошел к тому месту, где работала Анджел над соединением излучателя с крылом. Вокруг нее весь пол был усеян инструментами и деталями от истребителя, от самого крыла остался только скелет конструкции, лишенный брони, с разноцветными артериями проводов: Жанна заканчивала регулировать настройку магнитной камеры излучателя и ствола орудия.
— Ну, как, ты все сделал?
— Да, все. Теперь только отполировать его и провести тестирование всех систем. А как у тебя?
— Все излучатели в порядке, только в этом была нарушена изоляция проводов: контакт прерывался время от времени, из-за чего выстрела не происходило. Нудная работа, хотя когда найдешь поломку — дел на две минуты! — набрав на своем миникомпе серию команд, она коснулась жгута проводов в задней части камеры красным щупом. В стволе пушки мгновенно появилось слабое фиолетовое свечение, а на шкалах окружавших ее приборов вспыхнуло по единице. — Вот видишь, тут тоже порядок!
Вскочив на ноги, она повернула к Джеймсу довольное лицо:
— Слушай, я даже не знаю, как тебя благодарить. Если бы не ты, я еще черт знает сколько возилась тут!
— Да ладно тебе! Сегодня я тебе помог, завтра ты мне. Кроме того, ты и без меня прекрасно справлялась.
Он погладил ребристую и холодную броню.
— А потом — вдруг мне в один прекрасный день захочется поспорить с Бабаем — будет к кому обратиться за помощью. Ну, — он поставил сумку с инструментами на пол и шагнул к разобранному крылу. — Я вижу, ты восстановила баланс в магнитной камере? Тогда, давай соберем все вместе, и пусть принимают на комиссию.
— Давай, — согласилась Анджел. Подобрав несколько деталей, юноша хмуро изучил их, пытаясь понять откуда они, затем шагнул вслед за ней, включаясь в работу.
2383.9.12. Боевая база «Гетман Хмельницкий», тоже место, посадочный ангар, 13:19.
От глухого нарастающего рева эджектора у Джеймса заложило уши. Истребитель Анджел, молнией промчавшись по туннелю, исчез в бездне космоса, за ней, по второму из пяти эджекторов, последовал «Ворон» Бабая. Первая волна, ставшего в последние дни обычным патруля, стартовала…
Разглядывая техников около его собственной «Стрелы», Джеймс подумал, что не лишним было бы немного поумерить лихорадку, охватившую базу со времени их стычки в двадцать пятом секторе. Дошло даже до того, что одни пилоты помогали другим готовить свои истребители к пуску, как это было вчера с Бабаем и Жанной. Технический персонал работал на пределе своих возможностей, выбиваясь из сил — и все равно не успевал проверить все вовремя.
— Твоя правда, Джеймс, — затянулся крепкой сигарой Егерь. — Но что поделаешь — иногда приходится и не такое делать. Ты лучше скажи спасибо, что не сам свой корабль проверяешь и готовишь к старту.
— Спасибо! — фыркнул Джеймс, снимая тонкие перчатки, все покрытые масляной пленкой. Метко швырнув их в стоящий неподалеку контейнер для отходов, он вновь посмотрел на свой космолет: Техслужба уже завершила его проверку, и захваченный суспензерным полем корабль покачивался в полуметре над полом, медленно скользя к пуск-шахтам. Метрах в десяти за ним заканчивался осмотр «Стрелы» Егеря.
— Ты, вроде, вчера с Анджел долго в столовой сидел, так? — попыхивая сигарой, Кортнел любовался полом под ногами.
— Да не так уж и долго, — они после ужина разговаривали о жизни до «Гетмана Хмельницкого». Анджел рассказала, что окончила школу имени Тирра на Тай-Сейне, считавшуюся одной из самых престижных в Конфедерации. Вообще-то, «Черные дьяволы» в своем большинстве были выпускниками Церерианского Летного Колледжа, но в других отрядах Конфедерации тай-сейнцев было достаточно. — А что?
— Да так, ничего… — кольцо дыма плавно опустилось на пол, моментально всосанное пылеуловителем.
Джеймс снова фыркнул. За дни, что он провел здесь, юноша успел усвоить кое-что о характере пилотов эскадрона. В частности, Маньяк, если хотел что-либо сказать — говорил без всяких, прямо в лицо; Арман и Вещунья предпочитали тактично и окольными путями подойти к волнующему их вопросу; Бабай, когда требовалось сообщить неприятные новости, сперва начинал рассказывать смешные прибаутки, а между ними и выкладывал что требовалось. Жанна старалась о серьезных вещах разговаривать наедине и обычно начинала издалека; Паладин проводил настоящий церемониал, смысл которого сводился к многочисленным извинениям за то, что он вынужден потревожить кого-то — разве что с Джеймсом он вел себя свободнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Наверняка ловушка, — осторожно ответил вытянувшийся в струнку перед Фарбахом Егерь. — В своем докладе я указал, что транспортный корабль вместе с Салти атаковал нас, когда мы вышли из субпространства. В принципе, летели мы минут двадцать — вполне достаточно, чтобы высадить десант и перебить всю команду…
— А ты как думаешь? — неожиданно резко спросил командор, в упор посмотрев на пилота. — Это ловушка или очередная «случайность»?
Роджер не ответил, красноречиво пожав плечами. Мол, выводы делать — это уже ваше дело, а не мое. Впрочем, он и командор прекрасно понимали: предполагать можно что угодно, а килрачи все равно поступят по-своему. Вопрос был в том, кто больше пострадает в результате: они или их враги.
— Понятно, — недовольно буркнул командор. Кинув раздраженный взгляд на миникомп в своей руке, будто тот был виновен во всех бедах, он сурово сжал губы. — Ладно, можете идти, майор.
— Да, к слову сказать, — едва Роджер двинулся к выходу, возглас Фарбаха остановил его. — Что скажешь про Тигра? Как он вел себя в патруле?
— Очень хорошо, сэр, — здесь Егерь не покривил душой: на «Гетмане Хмельницком» не принято было давать ложную оценку друг другу. Кроме того, Ли Твист действительно произвело впечатление на него. — Понятно: парень еще молод, полон задора, но ведет себя осторожно, напрасно не рискует. Пилотирует он изящно, хоть и не без огрехов. Но это, наверное, из-за молодости. Вы, наверное, заметили, что он сбил «котов» больше меня.
Фарбах кивнул:
— Да, заметил. Ну что ж, я рад, что он подтвердил сложившееся меня впечатление. Майор, вы свободны!
— Да, сэр, — отдав честь, Егерь повернулся и скрылся за дверью; Фарбах же направился к своему заместителю, стоявшему у консоли управления вспомогательными эджектором: вчера во время обычной проверки было замечено, что стабилизирующее поле в них колеблется. Едва заметно, в допустимых пределах, но эту неполадку следовало устранить.
— Блэйк, — негромко позвал Фарбах. Подполковник Джонсон, синеглазый церерианин лет пятидесяти, вопросительно посмотрел на своего командира.
— Что у вас с пуск-шахтой?
— Ничего серьезного, сэр. Мы уже выяснили причину поломки. Все будет закончено к половине шестого.
— Хорошо. Блэйк, — увлекая его за собой в сторону, где их не могли слышать остальные, сказал командор. — Когда закончите с эджектором, проверьте все системы защиты и вооружения, отдайте приказ о проведении инвентаризации наших запасов, личного оружия и всех космолетов. И пусть пилоты помогают техникам, где нужно.
— Понятно. Следовательно, мы остаемся здесь? — нахмурился Блэйк.
— На какое-то время. Я думаю, что мы должны выяснить причину активности килрачей в этом регионе, а в секторальном штабе пока обойдутся без нас.
Оставив командора в одиночестве, он поспешил обратно, подзывая главного навигатора и дежурного офицера. А Фарбах прислонился к стене и мучительно задумался, машинально потирая виски. Он сделал все, как должен был сделать, но почему ж его не оставляет предчувствие допущенной им ошибки?
Ошибки и чего-то неотвратимого, неумолимо надвигающегося на них.
Глава 4.
2383.8.12, боевая база «Гетман Хмельницкий», вблизи границы Дакоты, 18:55, посадочный ангар.
— Джеймс, подай мне, пожалуйста, цифровой тест-блок, — донесся до Джеймса голос Анджел, приглушенный броней «Ворона». Высунув голову из двигательного отсека, юноша, покопавшись в инструментах, достал прибор и протянул его девушке, заканчивающей разборку магнитной камеры четвертого излучателя. Стараясь не повредить чувствительную регулировку аппарата, Жанна бережно приняла его, и скрылась под крылом.
Шла всего вторая неделя его и Паладина пребывания на «Гетмане Хмельницком», а казалось, что тут прошло полжизни. Стали привычными частые учебные тревоги, дружеские соревнование в спортзале, разминки в пилотаже рядом с базой, обстоятельные беседы с напарниками и другими пилотами. За неполные десять дней он познакомился со всеми пилотами, с несколькими солдатами из наземных групп и с доброй половиной технического персонала. Правда, с техниками он встречался большей частью в течение последних пяти дней, когда стало ясно, что они не справляются с проверкой и ремонтом космолетов. Тогда, по распоряжению командора, им в помощь отрядили всех свободных пилотов, которые, хоть и не обрадовались такой «переквалификации», но работу выполняли добросовестно.
Опробовав на разрыв оболочку шланга подачи в крылья жидкого охладителя, Джеймс задумался, сантиметр за сантиметром рассматривая схему. Затем он отсоединил вспомогательный подблок контроля состояния реактора и с лупой принялся проверять плату в поисках мельчайших дефектов.
Двадцать пилотов из эскадрона «Черные дьяволы» с легкостью приняли их в свои ряды. Здесь человека ценили по его способностям, а Джеймс и серигуанин делом доказали, что они достойны быть среди них. Как Джеймс знал, Паладин тоже не остался без «добычи»: через два дня после боя в двадцать пятом секторе он и Снежок эскортировали транспортник с «Гетмана Хмельницкого». По пути на них напало звено Салти, а в месте прыжка поджидало парочка Дархов. Хотя улов в тот день был небогат: они больше разогнали, нежели уничтожили противника, но транспортник успешно ушел в гиперпространство, а Паладин и Стивен спокойно вернулись назад на базу. Джеймс же вылетал только один раз: утром он взял одиночный патруль, чтобы проверить автоматические станции и маяки. На этот раз врагов на пути не оказалось, хотя без приключений не обошлось — возвращаясь назад, он прошел через обильный поток метеоритов, слегка повредив «Стрелу». Ей занялась ремонтная бригада, а он, после короткого отдыха, вернулся в ангар, где откликнулся на просьбу Анджел помочь ей с громоздким «Вороном».
Анджел… Джеймс улыбнулся при мысли о девушке, в то время как руки продолжали делать свою работу: сверкающий луч лазерного скальпеля расплавил золотую дорожку на схеме и моментально испарил ее. Несколько быстрых манипуляций с распылителем золото-никелевого сплава, холодильной трубкой — и на бирюзовой плате протянулась новая, без малейших повреждений соединяющая элементы линия.
К своему удивлению (и некоторой радости) Джеймс ближе всего сошелся именно с Жанной. За последние дни они постоянно находили время, чтобы побеседовать на темы, не имеющие к войне, полетам или делам на базе ни малейшего отношения. Самое удивительное, что встречи каждый раз оказывались как бы случайными, но ни один из них особо не сетовал на судьбу.
Так Джеймс узнал, что Анджел, как и он, потеряла родителей в детстве, хоть и не от руки килрачей: отец девушки служил геологом на Церере, мать работала в лаборатории органической химии. Они жили в крупном городе Аргазоне, когда произошла ужасающая катастрофа: межпланетный лайнер «Звезда», выходя на орбиту, потерял управление, вошел в атмосферу Цереры и рухнул на город, сметя с лица планеты добрую половину мегаполиса. Родители Анджел были среди тех, кто погиб при взрыве; ее не было на планете: к счастью, она гостила у своей бабушки на Деспере. Ей как раз исполнилось пять лет, когда пришло сообщение о трагедии на Церере.
Джеймсу была известна история произошедшего в Аргазоне. Гибель полтора миллиона человек была долгие годы одной из величайших скорбных страниц Конфедерации, встав в один ряд с событиями «Спорного мира».
Юноша закрепил блок на прежнем месте, нажал несколько кнопок на прикрепленном к предплечью пульту и довольно рассмеялся, услышав ровный гул заработавшего двигателя. На миниатюрном дисплее рядом с ним высветилась схема истребителя, и успокоительно-изумрудным светом поочередно замерцали все зоны, где он прошелся с инструментами, а затем вся секция моторного отделения покрылась зеленым светом: неполадок диагностическая система не обнаружила. Таким же цветом светилась кабина, носовой отсек, ускоритель и пусковая установка. Все остальное было разобрано, и сканер отметил красным те места, куда подача энергии была категорически воспрещена в данный момент и желтым — где следовало проявлять особую осторожность. Черных пятен, говорящих о необратимых и не подлежащих восстановлению повреждениях, на сканере не было.
— Джеймс, это ты запустил двигатель?
— Я тестирую систему, — свесившись с вздутия двигательного отсека, он посмотрел вниз.
— Так что, ты закончил с ним? — откинув со лба пламенеющий локон волос, она прислушалась к звуку работающего реактора. Джеймс хотел было сказать ей, что она запачкала лицо, но потом передумал: так, растрепанная, в пылу работы она выглядела необычайно хорошо. Вместо этого он протянул ее дисплей с результатами теста.
— Отлично! — порадовалась девушка. Выпрямившись из-под длинного стержня излучателя, она внимательно осмотрела наполовину разобранный истребитель. — Мы опережаем график почти на час.
— Какой график? — Джеймс еще не слышал, что бы кто-то вводил графики работы; но он отсутствовал с утра — за это время вполне могли что-то придумать. Девушка тихо хихикнула и доверительным тоном сказала:
— Я тут с Бабаем побилась об заклад, что первой справлюсь с работой.
— А он где? — поинтересовался Джеймс, подняв голову и оглядывая ближнюю часть ангара. Везде кипела работа: по крайней мере, еще восемь «Стрел» находились в таком же «работоспособном» состоянии, как их «Ворон», но Шонта Джеймс среди них не заметил.
— Отсюда не видно, — Анджел вновь взялась за работу. — Он по правую сторону, метрах в двадцати от нас. Его еще три космолета закрывают.
— Ясно, — Джеймс осторожно перебрался к хвостовому оперению и посмотрел на свои записи: где-то здесь должна находиться запасная панель контрольная панель. В записке от Технической службы говорилось, что пилоты жаловались на несоответствие сигналов между нею и основной системой управления. Снова, вроде бы мелочь, но кто знает, как эта мелочь аукнется во время маневров, резких перегрузок и ударов плазмою. Джеймс был согласен с Фарбахом — лучше, чтоб подобных мелочей не было, пусть даже для этого придется жертвовать часами отдыха.
Отключив двигатель, юноша провел кончиками пальцев по обшивке, пока не нашел едва заметную щель запора. Повернув ее, при помощи выступа на рукоятке бластера (следовало, конечно, использовать отвертку, но лень спускаться, да и пусть бластер послужит чему-то хорошему), он поднял трехметровый квадрат брони. Оставив его висеть в суспензерном поле, он начал разбирать панель управления, предварительно проверив ее показания. Данные, полученные с запасной панели, отличались от стандартных, что однозначно свидетельствовало про некий дефект. Окончательно отсоединив ее от системы питания, Джеймс вынул панель из гнезда и, снова вооружившись лупой, вперил взгляд в сплетение проводов, изучая фокусировку оптических линз и лабиринты золотистых дорожек между элементами.
— И на сколько вы поспорили? — постукивая по одному из чипов, показавшемуся ему подозрительным, осведомился Джеймс.
— Что ты сказал? — переспросила девушка, занятая чем-то шумным: то и дело слышался скрежет и звон металла.
— Я спрашиваю: насколько вы с Бабаем поспорили? — повысил голос Джеймс, раздумывая, стоит ли делать выволочку техникам, ведь поломка оказалась на самом виду, нужно было только взглянуть: один из чипов отошел на долю миллиметра от платы и давал разнобой в показаниях.
— Как обычно, на десять процентов ежемесячной зарплаты, — рассеянно откликнулась Жанна: скрежет снизу прекратился и послышался свист лазерной сварки. В уме подсчитав сумму, которую могла выиграть Анджел, Джеймс тихо присвистнул: пятьсот сорок два гелия были неплохой прибавкой к жалованию.
Джеймс плотнее прижал к плате отошедший микрочип и принялся подсоединять панель обратно. Закончив устанавливать панель и проверив ее показания, Джеймс решил, что все-таки стоит сказать пару слов начальнику Технической службы. Такие неисправности должен уметь исправлять любой курсант, а оставить их на произвол судьбы было слишком рискованно.
Закрыв крышку над панелью и поставив лист брони на место, Джеймс соскользнул по покатому крылу «Ворона» на пол; с выступа около кабины он снял сумку с инструментами и пошел к тому месту, где работала Анджел над соединением излучателя с крылом. Вокруг нее весь пол был усеян инструментами и деталями от истребителя, от самого крыла остался только скелет конструкции, лишенный брони, с разноцветными артериями проводов: Жанна заканчивала регулировать настройку магнитной камеры излучателя и ствола орудия.
— Ну, как, ты все сделал?
— Да, все. Теперь только отполировать его и провести тестирование всех систем. А как у тебя?
— Все излучатели в порядке, только в этом была нарушена изоляция проводов: контакт прерывался время от времени, из-за чего выстрела не происходило. Нудная работа, хотя когда найдешь поломку — дел на две минуты! — набрав на своем миникомпе серию команд, она коснулась жгута проводов в задней части камеры красным щупом. В стволе пушки мгновенно появилось слабое фиолетовое свечение, а на шкалах окружавших ее приборов вспыхнуло по единице. — Вот видишь, тут тоже порядок!
Вскочив на ноги, она повернула к Джеймсу довольное лицо:
— Слушай, я даже не знаю, как тебя благодарить. Если бы не ты, я еще черт знает сколько возилась тут!
— Да ладно тебе! Сегодня я тебе помог, завтра ты мне. Кроме того, ты и без меня прекрасно справлялась.
Он погладил ребристую и холодную броню.
— А потом — вдруг мне в один прекрасный день захочется поспорить с Бабаем — будет к кому обратиться за помощью. Ну, — он поставил сумку с инструментами на пол и шагнул к разобранному крылу. — Я вижу, ты восстановила баланс в магнитной камере? Тогда, давай соберем все вместе, и пусть принимают на комиссию.
— Давай, — согласилась Анджел. Подобрав несколько деталей, юноша хмуро изучил их, пытаясь понять откуда они, затем шагнул вслед за ней, включаясь в работу.
2383.9.12. Боевая база «Гетман Хмельницкий», тоже место, посадочный ангар, 13:19.
От глухого нарастающего рева эджектора у Джеймса заложило уши. Истребитель Анджел, молнией промчавшись по туннелю, исчез в бездне космоса, за ней, по второму из пяти эджекторов, последовал «Ворон» Бабая. Первая волна, ставшего в последние дни обычным патруля, стартовала…
Разглядывая техников около его собственной «Стрелы», Джеймс подумал, что не лишним было бы немного поумерить лихорадку, охватившую базу со времени их стычки в двадцать пятом секторе. Дошло даже до того, что одни пилоты помогали другим готовить свои истребители к пуску, как это было вчера с Бабаем и Жанной. Технический персонал работал на пределе своих возможностей, выбиваясь из сил — и все равно не успевал проверить все вовремя.
— Твоя правда, Джеймс, — затянулся крепкой сигарой Егерь. — Но что поделаешь — иногда приходится и не такое делать. Ты лучше скажи спасибо, что не сам свой корабль проверяешь и готовишь к старту.
— Спасибо! — фыркнул Джеймс, снимая тонкие перчатки, все покрытые масляной пленкой. Метко швырнув их в стоящий неподалеку контейнер для отходов, он вновь посмотрел на свой космолет: Техслужба уже завершила его проверку, и захваченный суспензерным полем корабль покачивался в полуметре над полом, медленно скользя к пуск-шахтам. Метрах в десяти за ним заканчивался осмотр «Стрелы» Егеря.
— Ты, вроде, вчера с Анджел долго в столовой сидел, так? — попыхивая сигарой, Кортнел любовался полом под ногами.
— Да не так уж и долго, — они после ужина разговаривали о жизни до «Гетмана Хмельницкого». Анджел рассказала, что окончила школу имени Тирра на Тай-Сейне, считавшуюся одной из самых престижных в Конфедерации. Вообще-то, «Черные дьяволы» в своем большинстве были выпускниками Церерианского Летного Колледжа, но в других отрядах Конфедерации тай-сейнцев было достаточно. — А что?
— Да так, ничего… — кольцо дыма плавно опустилось на пол, моментально всосанное пылеуловителем.
Джеймс снова фыркнул. За дни, что он провел здесь, юноша успел усвоить кое-что о характере пилотов эскадрона. В частности, Маньяк, если хотел что-либо сказать — говорил без всяких, прямо в лицо; Арман и Вещунья предпочитали тактично и окольными путями подойти к волнующему их вопросу; Бабай, когда требовалось сообщить неприятные новости, сперва начинал рассказывать смешные прибаутки, а между ними и выкладывал что требовалось. Жанна старалась о серьезных вещах разговаривать наедине и обычно начинала издалека; Паладин проводил настоящий церемониал, смысл которого сводился к многочисленным извинениям за то, что он вынужден потревожить кого-то — разве что с Джеймсом он вел себя свободнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42