Ему настоятельно рекомендовали одеться потеплее и захватить с собой большой рыболовный зонт. И чтобы обязательно взял с собой помощника, когда отправится удить рыбу.
Он подсчитал, что, последовав всем этим советам, увеличил дефицит федерального бюджета на пару тысяч долларов. Он не забыл про зонтик и пока прекрасно обходился без теплого нижнего белья. Он решил, что отправится на рыбалку через несколько дней, когда прибудет на остров Фицдуэйн. Он с нетерпением ждал встречи с сыном и его рассказов об учебе в колледже.
А пока он с удовольствием занимался ничегонеделанием. Ни дипломатов, ни экстренных совещаний, ни телексов, ни прессы. Никаких официальных обедов или приемов, подумал он, поедая бобы прямо из банки в ожидании, когда закипит чайник. И никаких волнений по поводу терроризма. Все это он оставил у себя в кабинете.
Он посмотрел на свинцовое от туч небо и прислушался, как барабанят капли дождя по его зонту.
“Жизнь прекрасна”, — подумал он.
Фицдуэйн выспался как следует и теперь наслаждался поздним завтраком. Ветер утих, но дождь продолжал лить не переставая, словно желая его убедить, что он в самом деле возвратился в Ирландию.
Килмара ушел несколько часов назад, но оставил подробную записку о том, как пользоваться охранной сигнализацией. Чтобы войти или выйти из дома Килмары, надо было задействовать целую сеть хитроумных устройств, а кодовые комбинации менялись каждый день, причем в разные часы. Фицдуэйн подумал: “Интересно, каково Аорлине быть замужем за «объектом»”. Хотя она сама теперь стала объектом, а, кроме того, еще и дети. Ну и жизнь! А может, и он сам, после того как пересеклись пути его и Палача, стал объектом? Стоит ли ему рисковать? И в будущем подвергать риску своих детей и жену? В первый раз ему пришла в голову мысль, что если уж связан с терроризмом, — неважно, на чьей ты стороне, — то обратной дороги нет. Тебе придется сражаться всю свою жизнь.
Он был погружен в эти нерадостные мысли, когда услышал слабый шум в передней части дома. А в доме, кроме него, никого не должно было быть. Похоже, что кто-то открыл, а потом закрыл дверь.
Он решил, что ему померещилось, но на всякий случай проверил контур охранной сигнализации, — мониторы были установлены в каждой комнате, — но все было в порядке.
Фицдуэйн взял “ремингтон” и вставил обойму. Стараясь двигаться бесшумно, он вышел из кухни и пошел по коридору в направлении вестибюля, куда можно было попасть через одну из двух дверей. Пока он размышлял, какой из них воспользоваться, дверь гостиной открылась. Фицдуэйн пригнулся к полу.
В дверях стояла Итен.
— О Господи! — воскликнул Фицдуэйн. Итен улыбнулась и сказала:
— Это Шейн. Полковник в роли свахи. — Она посмотрела на ружье. — Он мне кое-что рассказал, я тебя понимаю.
До Фицдуэйна дошло, что он держит ружье нацеленным на нее. Он опустил его, поставил на предохранитель и бережно положил на пол. У него вдруг закружилась голова от счастья и бешено забилось сердце. Он и не ожидал, что появление Итен доставит ему такую радость. Фицдуэйн почувствовал слабость во всем теле, ноги подогнулись и он опустился на пол.
— Хьюго, с тобой все в порядке? — беспокойно спросила она. — Ради Бога, скажи что-нибудь. Ты бледный как смерть.
Фицдуэйн поднял голову. По лицу его было видно, что он ошалел от радости.
— Глупости, — ответил он.
Итен была в джинсах, заправленных в полусапожки, и в свитере. До него доносился запах ее духов. Она отпихнула ружье ногой и опустилась на колени рядом с ним.
— Надолго приехал? — спросила она. Не дожидаясь ответа, Итен сняла с себя свитер и блузку, обнажив красивую упругую грудь с выступающими сосками — лифчик она не носила, — положила руки на плечи Фицдуэйна и повалила его на пол. — Солдат вернулся с войны. Где ты был? Что было с тобой? — хриплым голосом спросила она, расстегивая его брюки. — Я имею право все знать. Мама мне всегда говорила: не бери ничего в рот, если не знаешь, где это было раньше. — Она обхватила пальцами его член, крепко сжала и провела по нему языком. — Так где был этот маленький гражданин? — Она еще раз лизнула его и добавила: — Хотя, если вдуматься, он не такой уж и маленький.
Итен сняла сапожки, стянула с себя джинсы и легла на живот.
— Очень приятно этим способом, — сказала она, — но обстоятельно и без спешки.
Она приподняла ягодицы и раздвинула ноги. Фицдуэйн просунул руку между ее ногами и погладил любимое гнездышко. Он стал покрывать поцелуями ее спину, медленно опускаясь вниз. Когда ее вздохи и стоны убедили его, что она полностью расслабилась, он взял ее сзади. Потом перевернул ее на спину и снова вошел в нее. Она чуть приподнялась и стала покусывать его соски. Он застонал от наслаждения, движения его убыстрились, и наконец он в изнеможении повалился на пол рядом с ней.
Успокоенные и обессиленные, они лежали, прижавшись друг к другу, и Фицдуэйн долго не выпускал Итен из своих объятий. Он ласково поцеловал ее в лоб и сказал:
— Знаешь, — в голосе его слышался смех, — это был год сильных женщин.
Итен укусила его за ухо и устроилась поудобнее, продолжая ласкать.
— Расскажи мне об Эрике, — попросила она, улыбаясь.
Килмара сидел в своем кабинете и в очередной раз просматривал план расположения посольства США. Чем больше он углублялся в его подробности, тем тоскливее становилось у него на душе.
Посольство было построено в те времена, когда самый гневный протест выражался в форме пары тухлых яиц, брошенных в машину посла. Казалось, что все было сделано с целью облегчения задачи террористам. Фасад трехэтажного круглого строения был выполнен из стекла и бетона. Офисы размещались по периметру на каждом этаже. Все коридоры веером выходили на центральную ротонду. К тому же посольство находилось на пересечении двух дорог, и окна всех домов выходили на посольство. Полосатый столб был установлен у короткой заасфальтированной дорожки, по которой можно было подъехать к зданию на машине.
Да, террористам не нужно было ломать голову, как добраться до посольства. Место было настолько уязвимо, что нападать на него было просто неинтересно, ибо не предвиделось каких-либо серьезных препятствий. Даже канализационные коллекторы — хотя Килмара сомневался, что кто-нибудь из террористов решит воспользоваться коллектором, ведь у них было широкое поле для выбора более гигиеничных вариантов, — и те не были ограждены.
Килмара раздраженно закрыл папку. Блокировать место пересечения двух дорог было невозможно, так как одна из них служила пропускной магистралью в южную часть Дублина. Окружил” посольство армейским батальоном — слишком дорого, учитывая финансовое положение страны. Как ни крути, но противостоять даже небольшой бригаде хорошо вооруженных террористов было невозможно. А если речь идет о семидесяти террористах, то его шансы вообще смехотворны.
Если и можно на что надеяться, то только на везение. Вздохнув, он опять открыл папку. Может, не зря говорят — будешь упорно трудиться, тебе улыбнется удача. Он задумался: а сохранится ли смысл, если поменять местами слова, и отрицательно покачал головой.
В этой ситуации наихудшее: первое, он обязан подчиняться приказам; второе, из его шестидесяти рейнджеров примерно треть задействована на охране посольства, а с учетом того, что они меняются три раза в сутки, охраняет посольство фактически вся бригада; третье, они занимались совсем не тем, чем должны были бы заниматься рейнджеры, — сидели и ждали, когда на них нападут, а они представляют собой силы быстрого развертывания и призваны брать инициативу в свои руки; четвертое, теперь у них сильно урезано время на тренировки (рейнджеры практиковались в стрельбе по нескольку часов в день как минимум три дня в неделю, а иногда и чаще); пятое, он тратил свое драгоценное время на эту операцию; шестое, одному Богу известно, что может произойти, пока они связаны здесь по рукам и ногам.
Тупик.
Фицдуэйн провел еще одну ночь в доме Килмары и отправился к себе на следующий день. Он чувствовал себя ожившим после ночи, проведенной в любовных утехах, и последовавшего за этим глубокого сна.
Килмара позвонил и сказал, что не приедет ночевать и что парочка может располагать его домом по своему усмотрению.
— Парочка? — переспросил Фицдуэйн, который в это время ласкал грудь Итен.
— Извини, — сухо сказал Килмара. Фицдуэйн расхохотался:
— Мы решили пожениться.
— Давно пора, — ответил Килмара. — Я должен идти. Он перезвонил через пару минут:
— Не забудь, о чем я тебе говорил, — сказал он, — а то влюбленным свойственна забывчивость.
— Не забуду, — заверил Фицдуэйн.
— Надеюсь. Когда приедешь домой, свяжись со мной по рации. Подача сигнала производится автоматически. Тебя не смогут подслушать.
Фицдуэйн задумчиво положил трубку. Итен коснулась языком его члена.
— Приготовься, — сказал она. Он послушался.
Геркулесовы Столбы — более известные как Гибралтарский пролив — представляют собой классический морской пропускной пункт у Гибралтара.
Гибралтар, если не брать в расчет его немного сумасшедшее двадцативосьмитысячное население, живущее на территории размером с большую автостоянку, состоит из систем наблюдения, боевой техники, гор, военнослужащих и обезьян.
Несмотря на такую концентрацию шпионов, жителей, обезьян и техники, проход через Гибралтарский пролив итальянского грузового судна “Сабина”, которое направлялось из Ливии в Ирландию, чтобы взять на борт партию крупного рогатого скота для ритуального убоя по возвращении в Триполи, не привлек особого внимания.
Поставки скота из Ирландии в Ливию осуществлялись давно, и в этом не было ничего особенного. “Сабина” выглядела как обычное грузовое судно. Единственное, что могло бы привлечь внимание, так это то, что “Сабина” не стала заправляться в Гибралтаре. Видимо, владелец судна учел ставшую притчей во язьщсх нерасторопность местных властей в Ливии и заправился в Триполи (к такой мере опытные мореплаватели прибегают только в крайних случаях).
Если бы кто-нибудь решил поинтересоваться, почему они поступили подобным образом, ему бы ответили, пожав плечами, что это было сделано по предварительной договоренности и при этом потерли бы большим пальцем об указательный. Такой ответ был бы признан удовлетворительным.
“Сабина” вышла из Геркулесовых Столбов и взяла курс на Ирландию.
Глава двадцать четвертая
Им потребовалось почти семь часов, чтобы добраться на стареньком “лендровере” из Дублина на остров. Они сделали одну остановку в Галуэйс, чтобы поесть и запастись продуктами. Дождь перестал только к вечеру, после чего началась такая игра света и тени, что Фицдуэйн тут же забыл свое недавнее раздражение. Теперь он недоумевал по поводу ирландского климата. Он даже спросил себя, неужели ему в самом деле хотелось уехать из этой прекрасной страны.
Настроение его поднялось, но вскоре, когда они подъезжали к замку, снова полил дождь, как бы напоминая им, что ничего нельзя принимать за чистую монету.
— От этой страны так и жди подвоха, — ворчал он, разгружая машину. Он бы с удовольствием оставил лежать вещи в машине до утра, но те четыре длинных, тяжелых ящика, которые ему выдал Килмара, нужно было как можно быстрее убрать с посторонних глаз.
Во время поездки он рассказал Итен о расследовании в Швейцарии. Теперь он отчитывался перед Марроу, но о своих подозрениях относительна Палача он решил пока молчать. Ему не хотелось давать повод для ненужных страхов.
Марроу и Уна развели огонь, проветрили помещение и включили отопление. В замке было тепло и уютно. Все-таки приятно возвращаться домой.
После того как Фицдуэйн закончил свой рассказ, Марроу некоторое время сидел молча. Фицдуэйн вновь наполнил стаканы.
— Кое-кого из них ты увидишь через пару дней, — сообщил он, — последнюю неделю в Берне мы только и занимались тем, что праздновали избавление от Палача и, по-моему, слегка переборщили. Хейни Рауфман до сих пор не пришел в себя, и я пригласил его, чтобы он посмотрел, как живут цивилизованные люди, а потом я решил позвать и Хенсена с Андреасом фон Граффенлаубом. Андреасу нужно отвлечься. Он неплохо держится, но ему крепко досталось. Смерть отца была для него страшным ударом.
— Бедный парень, — сказала Итен.
— А Хейни Рауфман — это тот, кого вы называете Медведем? — спросил Марроу.
— Увидишь его, сам убедишься, — сказал Фицдуэйн.
— Очень хорошо, что соберется много народу, — сказала Итен.
Фицдуэйн заметил, что она присматривалась к замку и его обстановке как хозяйка. Видимо, придется смириться с тем, что в его жизни произойдет перемен больше, нежели он предполагал. Конечно, замок изобилует чучелами животных, средневековым оружием и прочим. Но на то это и замок. Он чувствовал себя неуютно при мысли, что Итен собиралась внести изменения в привычную для него обстановку.
Итен посмотрела на него:
— Кружевные занавески на окнах, — произнесла она улыбаясь, — и обои в цветочек.
— Только через мой труп, — отрезал Фицдуэйн.
— Я думаю, что мне лучше уйти, — сказал Марроу, но не двинулся с места. Ему не терпелось поговорить о более серьезных вещах. Фицдуэйн хорошо его знал.
— Что тебя беспокоит, Марроу? — спросил он.
Марроу помолчал, прежде чем ответить.
— Студенты колледжа, ворошащие прошлое. Что слышно о них? Вы не сказали ни слова.
— Мы не получили удовлетворительного объяснения, — ответил Фицдуэйн, — что вполне объяснимо в свете последних неприятных происшествий в колледже. Рейнджеры через полицию сообщили о том, что им удалось узнать, директору колледжа. Я думаю, что он был в шоке, но, поразмыслив, решил, что это всего лишь юношеские шалости. К тому же не хочет новых скандалов. Он сказал, что примет меры в конце семестра и будет признателен полиции, если они успокоятся на этом, что полиция и сделала. Надеть волчью маску и бегать по лесу — это еще не преступление. Кроме того, как мы ни старались, нам не удалось установить личности участников этих игрищ.
— А как же быть с обезглавленной козой и обнаруженными вами следами жертвоприношения? — недовольно спросил Марроу. — Мне кажется, что это нечто большее, чем, как вы выразились, “юношеские шалости”. Фицдуэйн осушил свой стакан.
— Это так, — согласился он, — но у нас нет доказательств, и никто не хочет беспокоить колледж. Он приносит доход, и в последнее время там сложилась непростая ситуация. Я думаю, что полиция решила на них больше не давить.
Марроу молчал, размышляя над услышанным. Итен уснула, сидя у огня. Марроу поднялся:
— Значит, вопрос закрыт, — сказал он.
Фицдуэйн посмотрел на догорающие поленья. Казалось, прошло так много времени с тех пор, как они беседовали с Килмарой. Во всяком случае, май был уже на исходе. Он решил, что еще вернется к этой проблеме. “Надеюсь. Очень надеюсь”.
Посланнику Гаррисону Ноублу казалось, что все складывается превосходно.
Он лежал в постели и хвалил себя за то, что нашел такое комфортабельное и удобное пристанище на острове поблизости от колледжа, где учится его сын. В этом доме прекрасно готовили, и этот человек, которого звали Марроу, обещал взять его на рыбалку.
Гаррисон Ноубл уснул через несколько секунд после того, как выключил свет. Он спал спокойным сном человека, который живет в ладу со всем миром.
Несмотря на то, что большинство пассажиров принимали таблетки от морской болезни, все они почувствовали себя нехорошо, когда добрались до Бискайского залива.
Грузовое судно нещадно болтало из-за отсутствия обычного груза — четырнадцати сотен голов скота и запасов воды и пищи. А команда — семьдесят вооруженных террористов, боеприпасы, взрывные устройства, ракеты “Земля — Воздух” и надувные лодки — весила недостаточно, чтобы обеспечить необходимый балласт.
Система кондиционирования великолепно устраняла запах рвоты. Пассажиры в основном пришли в себя, когда судно приблизилось к южной оконечности Ирландии. Они постоянно занимались чисткой своего оружия и провели несколько репетиций предстоящей операции.
Атташе по вопросам культуры американского посольства возглавлял штаб по чрезвычайным ситуациям, который начинал действовать при угрозе безопасности посольства. Со стороны могло показаться, что дипломат, в обязанности которого входили организация культурных обменов, посещение бейсбольных матчей и осуществление контактов со школярами и писателями, не слишком подходил для роли руководителя антитеррористического штаба, но он был сотрудником ЦРУ и, главное, он знал о терроризме не понаслышке — когда он работал в Латинской Америке, он несколько раз попадал в очень неприятные переделки.
После недавнего инцидента, когда его незащищенная машина — издержки дефицита бюджета — была обстреляна из автоматического оружия в Сан-Сальвадоре, и водитель был убит, он попросил, чтобы его перевели из зоны крайнего риска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Он подсчитал, что, последовав всем этим советам, увеличил дефицит федерального бюджета на пару тысяч долларов. Он не забыл про зонтик и пока прекрасно обходился без теплого нижнего белья. Он решил, что отправится на рыбалку через несколько дней, когда прибудет на остров Фицдуэйн. Он с нетерпением ждал встречи с сыном и его рассказов об учебе в колледже.
А пока он с удовольствием занимался ничегонеделанием. Ни дипломатов, ни экстренных совещаний, ни телексов, ни прессы. Никаких официальных обедов или приемов, подумал он, поедая бобы прямо из банки в ожидании, когда закипит чайник. И никаких волнений по поводу терроризма. Все это он оставил у себя в кабинете.
Он посмотрел на свинцовое от туч небо и прислушался, как барабанят капли дождя по его зонту.
“Жизнь прекрасна”, — подумал он.
Фицдуэйн выспался как следует и теперь наслаждался поздним завтраком. Ветер утих, но дождь продолжал лить не переставая, словно желая его убедить, что он в самом деле возвратился в Ирландию.
Килмара ушел несколько часов назад, но оставил подробную записку о том, как пользоваться охранной сигнализацией. Чтобы войти или выйти из дома Килмары, надо было задействовать целую сеть хитроумных устройств, а кодовые комбинации менялись каждый день, причем в разные часы. Фицдуэйн подумал: “Интересно, каково Аорлине быть замужем за «объектом»”. Хотя она сама теперь стала объектом, а, кроме того, еще и дети. Ну и жизнь! А может, и он сам, после того как пересеклись пути его и Палача, стал объектом? Стоит ли ему рисковать? И в будущем подвергать риску своих детей и жену? В первый раз ему пришла в голову мысль, что если уж связан с терроризмом, — неважно, на чьей ты стороне, — то обратной дороги нет. Тебе придется сражаться всю свою жизнь.
Он был погружен в эти нерадостные мысли, когда услышал слабый шум в передней части дома. А в доме, кроме него, никого не должно было быть. Похоже, что кто-то открыл, а потом закрыл дверь.
Он решил, что ему померещилось, но на всякий случай проверил контур охранной сигнализации, — мониторы были установлены в каждой комнате, — но все было в порядке.
Фицдуэйн взял “ремингтон” и вставил обойму. Стараясь двигаться бесшумно, он вышел из кухни и пошел по коридору в направлении вестибюля, куда можно было попасть через одну из двух дверей. Пока он размышлял, какой из них воспользоваться, дверь гостиной открылась. Фицдуэйн пригнулся к полу.
В дверях стояла Итен.
— О Господи! — воскликнул Фицдуэйн. Итен улыбнулась и сказала:
— Это Шейн. Полковник в роли свахи. — Она посмотрела на ружье. — Он мне кое-что рассказал, я тебя понимаю.
До Фицдуэйна дошло, что он держит ружье нацеленным на нее. Он опустил его, поставил на предохранитель и бережно положил на пол. У него вдруг закружилась голова от счастья и бешено забилось сердце. Он и не ожидал, что появление Итен доставит ему такую радость. Фицдуэйн почувствовал слабость во всем теле, ноги подогнулись и он опустился на пол.
— Хьюго, с тобой все в порядке? — беспокойно спросила она. — Ради Бога, скажи что-нибудь. Ты бледный как смерть.
Фицдуэйн поднял голову. По лицу его было видно, что он ошалел от радости.
— Глупости, — ответил он.
Итен была в джинсах, заправленных в полусапожки, и в свитере. До него доносился запах ее духов. Она отпихнула ружье ногой и опустилась на колени рядом с ним.
— Надолго приехал? — спросила она. Не дожидаясь ответа, Итен сняла с себя свитер и блузку, обнажив красивую упругую грудь с выступающими сосками — лифчик она не носила, — положила руки на плечи Фицдуэйна и повалила его на пол. — Солдат вернулся с войны. Где ты был? Что было с тобой? — хриплым голосом спросила она, расстегивая его брюки. — Я имею право все знать. Мама мне всегда говорила: не бери ничего в рот, если не знаешь, где это было раньше. — Она обхватила пальцами его член, крепко сжала и провела по нему языком. — Так где был этот маленький гражданин? — Она еще раз лизнула его и добавила: — Хотя, если вдуматься, он не такой уж и маленький.
Итен сняла сапожки, стянула с себя джинсы и легла на живот.
— Очень приятно этим способом, — сказала она, — но обстоятельно и без спешки.
Она приподняла ягодицы и раздвинула ноги. Фицдуэйн просунул руку между ее ногами и погладил любимое гнездышко. Он стал покрывать поцелуями ее спину, медленно опускаясь вниз. Когда ее вздохи и стоны убедили его, что она полностью расслабилась, он взял ее сзади. Потом перевернул ее на спину и снова вошел в нее. Она чуть приподнялась и стала покусывать его соски. Он застонал от наслаждения, движения его убыстрились, и наконец он в изнеможении повалился на пол рядом с ней.
Успокоенные и обессиленные, они лежали, прижавшись друг к другу, и Фицдуэйн долго не выпускал Итен из своих объятий. Он ласково поцеловал ее в лоб и сказал:
— Знаешь, — в голосе его слышался смех, — это был год сильных женщин.
Итен укусила его за ухо и устроилась поудобнее, продолжая ласкать.
— Расскажи мне об Эрике, — попросила она, улыбаясь.
Килмара сидел в своем кабинете и в очередной раз просматривал план расположения посольства США. Чем больше он углублялся в его подробности, тем тоскливее становилось у него на душе.
Посольство было построено в те времена, когда самый гневный протест выражался в форме пары тухлых яиц, брошенных в машину посла. Казалось, что все было сделано с целью облегчения задачи террористам. Фасад трехэтажного круглого строения был выполнен из стекла и бетона. Офисы размещались по периметру на каждом этаже. Все коридоры веером выходили на центральную ротонду. К тому же посольство находилось на пересечении двух дорог, и окна всех домов выходили на посольство. Полосатый столб был установлен у короткой заасфальтированной дорожки, по которой можно было подъехать к зданию на машине.
Да, террористам не нужно было ломать голову, как добраться до посольства. Место было настолько уязвимо, что нападать на него было просто неинтересно, ибо не предвиделось каких-либо серьезных препятствий. Даже канализационные коллекторы — хотя Килмара сомневался, что кто-нибудь из террористов решит воспользоваться коллектором, ведь у них было широкое поле для выбора более гигиеничных вариантов, — и те не были ограждены.
Килмара раздраженно закрыл папку. Блокировать место пересечения двух дорог было невозможно, так как одна из них служила пропускной магистралью в южную часть Дублина. Окружил” посольство армейским батальоном — слишком дорого, учитывая финансовое положение страны. Как ни крути, но противостоять даже небольшой бригаде хорошо вооруженных террористов было невозможно. А если речь идет о семидесяти террористах, то его шансы вообще смехотворны.
Если и можно на что надеяться, то только на везение. Вздохнув, он опять открыл папку. Может, не зря говорят — будешь упорно трудиться, тебе улыбнется удача. Он задумался: а сохранится ли смысл, если поменять местами слова, и отрицательно покачал головой.
В этой ситуации наихудшее: первое, он обязан подчиняться приказам; второе, из его шестидесяти рейнджеров примерно треть задействована на охране посольства, а с учетом того, что они меняются три раза в сутки, охраняет посольство фактически вся бригада; третье, они занимались совсем не тем, чем должны были бы заниматься рейнджеры, — сидели и ждали, когда на них нападут, а они представляют собой силы быстрого развертывания и призваны брать инициативу в свои руки; четвертое, теперь у них сильно урезано время на тренировки (рейнджеры практиковались в стрельбе по нескольку часов в день как минимум три дня в неделю, а иногда и чаще); пятое, он тратил свое драгоценное время на эту операцию; шестое, одному Богу известно, что может произойти, пока они связаны здесь по рукам и ногам.
Тупик.
Фицдуэйн провел еще одну ночь в доме Килмары и отправился к себе на следующий день. Он чувствовал себя ожившим после ночи, проведенной в любовных утехах, и последовавшего за этим глубокого сна.
Килмара позвонил и сказал, что не приедет ночевать и что парочка может располагать его домом по своему усмотрению.
— Парочка? — переспросил Фицдуэйн, который в это время ласкал грудь Итен.
— Извини, — сухо сказал Килмара. Фицдуэйн расхохотался:
— Мы решили пожениться.
— Давно пора, — ответил Килмара. — Я должен идти. Он перезвонил через пару минут:
— Не забудь, о чем я тебе говорил, — сказал он, — а то влюбленным свойственна забывчивость.
— Не забуду, — заверил Фицдуэйн.
— Надеюсь. Когда приедешь домой, свяжись со мной по рации. Подача сигнала производится автоматически. Тебя не смогут подслушать.
Фицдуэйн задумчиво положил трубку. Итен коснулась языком его члена.
— Приготовься, — сказал она. Он послушался.
Геркулесовы Столбы — более известные как Гибралтарский пролив — представляют собой классический морской пропускной пункт у Гибралтара.
Гибралтар, если не брать в расчет его немного сумасшедшее двадцативосьмитысячное население, живущее на территории размером с большую автостоянку, состоит из систем наблюдения, боевой техники, гор, военнослужащих и обезьян.
Несмотря на такую концентрацию шпионов, жителей, обезьян и техники, проход через Гибралтарский пролив итальянского грузового судна “Сабина”, которое направлялось из Ливии в Ирландию, чтобы взять на борт партию крупного рогатого скота для ритуального убоя по возвращении в Триполи, не привлек особого внимания.
Поставки скота из Ирландии в Ливию осуществлялись давно, и в этом не было ничего особенного. “Сабина” выглядела как обычное грузовое судно. Единственное, что могло бы привлечь внимание, так это то, что “Сабина” не стала заправляться в Гибралтаре. Видимо, владелец судна учел ставшую притчей во язьщсх нерасторопность местных властей в Ливии и заправился в Триполи (к такой мере опытные мореплаватели прибегают только в крайних случаях).
Если бы кто-нибудь решил поинтересоваться, почему они поступили подобным образом, ему бы ответили, пожав плечами, что это было сделано по предварительной договоренности и при этом потерли бы большим пальцем об указательный. Такой ответ был бы признан удовлетворительным.
“Сабина” вышла из Геркулесовых Столбов и взяла курс на Ирландию.
Глава двадцать четвертая
Им потребовалось почти семь часов, чтобы добраться на стареньком “лендровере” из Дублина на остров. Они сделали одну остановку в Галуэйс, чтобы поесть и запастись продуктами. Дождь перестал только к вечеру, после чего началась такая игра света и тени, что Фицдуэйн тут же забыл свое недавнее раздражение. Теперь он недоумевал по поводу ирландского климата. Он даже спросил себя, неужели ему в самом деле хотелось уехать из этой прекрасной страны.
Настроение его поднялось, но вскоре, когда они подъезжали к замку, снова полил дождь, как бы напоминая им, что ничего нельзя принимать за чистую монету.
— От этой страны так и жди подвоха, — ворчал он, разгружая машину. Он бы с удовольствием оставил лежать вещи в машине до утра, но те четыре длинных, тяжелых ящика, которые ему выдал Килмара, нужно было как можно быстрее убрать с посторонних глаз.
Во время поездки он рассказал Итен о расследовании в Швейцарии. Теперь он отчитывался перед Марроу, но о своих подозрениях относительна Палача он решил пока молчать. Ему не хотелось давать повод для ненужных страхов.
Марроу и Уна развели огонь, проветрили помещение и включили отопление. В замке было тепло и уютно. Все-таки приятно возвращаться домой.
После того как Фицдуэйн закончил свой рассказ, Марроу некоторое время сидел молча. Фицдуэйн вновь наполнил стаканы.
— Кое-кого из них ты увидишь через пару дней, — сообщил он, — последнюю неделю в Берне мы только и занимались тем, что праздновали избавление от Палача и, по-моему, слегка переборщили. Хейни Рауфман до сих пор не пришел в себя, и я пригласил его, чтобы он посмотрел, как живут цивилизованные люди, а потом я решил позвать и Хенсена с Андреасом фон Граффенлаубом. Андреасу нужно отвлечься. Он неплохо держится, но ему крепко досталось. Смерть отца была для него страшным ударом.
— Бедный парень, — сказала Итен.
— А Хейни Рауфман — это тот, кого вы называете Медведем? — спросил Марроу.
— Увидишь его, сам убедишься, — сказал Фицдуэйн.
— Очень хорошо, что соберется много народу, — сказала Итен.
Фицдуэйн заметил, что она присматривалась к замку и его обстановке как хозяйка. Видимо, придется смириться с тем, что в его жизни произойдет перемен больше, нежели он предполагал. Конечно, замок изобилует чучелами животных, средневековым оружием и прочим. Но на то это и замок. Он чувствовал себя неуютно при мысли, что Итен собиралась внести изменения в привычную для него обстановку.
Итен посмотрела на него:
— Кружевные занавески на окнах, — произнесла она улыбаясь, — и обои в цветочек.
— Только через мой труп, — отрезал Фицдуэйн.
— Я думаю, что мне лучше уйти, — сказал Марроу, но не двинулся с места. Ему не терпелось поговорить о более серьезных вещах. Фицдуэйн хорошо его знал.
— Что тебя беспокоит, Марроу? — спросил он.
Марроу помолчал, прежде чем ответить.
— Студенты колледжа, ворошащие прошлое. Что слышно о них? Вы не сказали ни слова.
— Мы не получили удовлетворительного объяснения, — ответил Фицдуэйн, — что вполне объяснимо в свете последних неприятных происшествий в колледже. Рейнджеры через полицию сообщили о том, что им удалось узнать, директору колледжа. Я думаю, что он был в шоке, но, поразмыслив, решил, что это всего лишь юношеские шалости. К тому же не хочет новых скандалов. Он сказал, что примет меры в конце семестра и будет признателен полиции, если они успокоятся на этом, что полиция и сделала. Надеть волчью маску и бегать по лесу — это еще не преступление. Кроме того, как мы ни старались, нам не удалось установить личности участников этих игрищ.
— А как же быть с обезглавленной козой и обнаруженными вами следами жертвоприношения? — недовольно спросил Марроу. — Мне кажется, что это нечто большее, чем, как вы выразились, “юношеские шалости”. Фицдуэйн осушил свой стакан.
— Это так, — согласился он, — но у нас нет доказательств, и никто не хочет беспокоить колледж. Он приносит доход, и в последнее время там сложилась непростая ситуация. Я думаю, что полиция решила на них больше не давить.
Марроу молчал, размышляя над услышанным. Итен уснула, сидя у огня. Марроу поднялся:
— Значит, вопрос закрыт, — сказал он.
Фицдуэйн посмотрел на догорающие поленья. Казалось, прошло так много времени с тех пор, как они беседовали с Килмарой. Во всяком случае, май был уже на исходе. Он решил, что еще вернется к этой проблеме. “Надеюсь. Очень надеюсь”.
Посланнику Гаррисону Ноублу казалось, что все складывается превосходно.
Он лежал в постели и хвалил себя за то, что нашел такое комфортабельное и удобное пристанище на острове поблизости от колледжа, где учится его сын. В этом доме прекрасно готовили, и этот человек, которого звали Марроу, обещал взять его на рыбалку.
Гаррисон Ноубл уснул через несколько секунд после того, как выключил свет. Он спал спокойным сном человека, который живет в ладу со всем миром.
Несмотря на то, что большинство пассажиров принимали таблетки от морской болезни, все они почувствовали себя нехорошо, когда добрались до Бискайского залива.
Грузовое судно нещадно болтало из-за отсутствия обычного груза — четырнадцати сотен голов скота и запасов воды и пищи. А команда — семьдесят вооруженных террористов, боеприпасы, взрывные устройства, ракеты “Земля — Воздух” и надувные лодки — весила недостаточно, чтобы обеспечить необходимый балласт.
Система кондиционирования великолепно устраняла запах рвоты. Пассажиры в основном пришли в себя, когда судно приблизилось к южной оконечности Ирландии. Они постоянно занимались чисткой своего оружия и провели несколько репетиций предстоящей операции.
Атташе по вопросам культуры американского посольства возглавлял штаб по чрезвычайным ситуациям, который начинал действовать при угрозе безопасности посольства. Со стороны могло показаться, что дипломат, в обязанности которого входили организация культурных обменов, посещение бейсбольных матчей и осуществление контактов со школярами и писателями, не слишком подходил для роли руководителя антитеррористического штаба, но он был сотрудником ЦРУ и, главное, он знал о терроризме не понаслышке — когда он работал в Латинской Америке, он несколько раз попадал в очень неприятные переделки.
После недавнего инцидента, когда его незащищенная машина — издержки дефицита бюджета — была обстреляна из автоматического оружия в Сан-Сальвадоре, и водитель был убит, он попросил, чтобы его перевели из зоны крайнего риска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66