...Каким ветром занесло в Зареченск комиссию по охране памятников из
Москвы - неизвестно. Увидев Геракла в обновке, комиссия чуть в обморок
не попадала:
- Охраняется государством! Десятый век! Немедленно отодрать эту га-
дость!..
Ну, ясное дело, Каравайчук за ночь свою гадость отодрал, и опять Ге-
ракл стоял честно, по-античному.
...Греческие туристы ворвались в город с востока месяца через три. То
ли автобус сбился с маршрута, то ли с другими целями. Правда, Зареченск
- городок незакрытый и ничего такого там не делается, но то, что делает-
ся, лучше не показывать, если ты любишь свой город.
Ну, греки народ странноватый, вроде и не пьют, а навеселе! Бегают,
смеются, адресами обмениваются зачем-то. Все норовили сфотографиро-
ваться! Хорошо, что пленку купили в зареченском универмаге, ее срок год-
ности истек в 1924 году.
Естественно, горсад оккупировали, а там земляк стоит! Греки от радос-
ти очумели, поют, местных жителей целуют, причем в губы метят принципи-
ально.
Вдруг один из них, профессор, наверное, в очках, в штанишках коро-
теньких, по-ихнему закудахтал, переводчица перевела:
- Господин говорит, что, мол, это оскорбление их национального досто-
инства, поскольку акт вандализма, недружественный ко всему греческому
народу!
Оказывается, то ли Каравайчук перестарался, то ли ветром сдуло,
только стоит Геракл в чем мать родила, но не полностью!
Видя такое возмущение греческих товарищей, начальство дало команду:
присобачить фрагмент в кратчайшие сроки!
Каравайчук опять не подвел. Наутро, когда греки продрали свои гречес-
кие глаза, Геракл был укомплектован полностью! Греки на память нащелка-
лись с ним как могли.
...Письмо из Москвы пришло месяца через два. С вырезками из греческих
газет и с переводом. Очевидно, у кого-то из туристов оказалась своя фо-
топленка. Геракловеды утверждали, что непонятно, с кого был вылеплен за-
реченский Геракл, поскольку отдельные пропорции не соответствуют ни ис-
торической истине, ни медицинской!
Через дипломатические круги были получены точные параметры, снятые с
оригинала в Афинах. Данные пришли, естественно, шифрограммой. Поседевший
за ночь Каравайчук собственноручно расшифровал, и через день многостра-
дальный Геракл ничем не уступал афинскому оригиналу. Более того, мог
дать ему сто очков вперед!
Бедный Геракл простоял так три дня. Тревогу забила участковый врач
Сергеева, бежавшая домой с дежурства. Она вызвала милицию и заявила, что
повидала в жизни всякого, но такого безобразия еще не видела. Смущенные
ее доводами милиционеры набросили на Геракла шинель и связались с на-
чальством, не зная, как действовать в данном нетипичном случае.
То ли Каравайчук расшифровал неточно, то ли сведения были получены не
с того оригинала, то ли подлог какой, - словом, фрагмент не вписывался в
Геракла. А вернее, наоборот!
Дальнейшие реставрационные работы были поручены зав. мастерской по
изготовлению надгробий и памятников Завидонову Никодиму. Что он там сде-
лал и сделал ли, неизвестно, потому что было принято единственно верное
решение - заколотить Геракла досками. То есть памятник охраняется госу-
дарством - и все!
Теперь никто не мог сказать, будто у Геракла что-то не так. Но как
только античного героя заколотили, к нему началось паломничество! Сказа-
лась вечная тяга народа к прекрасному. Гости города фотографировались на
фоне заколоченной скульптуры и уезжали с чувством выполненного долга.
Кто-то стал сбывать из-под полы фотографии Геракла без досок... По рублю
штука. Но скоро выяснилось - жульничество. Никакой это был не Геракл, а
то ли Зевс, то ли Хэмингуэй в детстве! Когда обман обнаружился, фото
пошло по два рубля!
Но что творилось в горсаду у заколоченного памятника! Как будто там
за досками выставили Джоконду Леонардо да Винчи! Люди скреблись в зазо-
рах, втискивали глаза в щелочки, оказывали сопротивление милиции.
Старушки, умирая, требовали показать им мученика Геракла.
В городе создалась угрожающая обстановка. Стали поговаривать, что за
досками никого и нет, - наоборот, видали в пивной здоровенного мужика,
который выдавал себя за Геракла и в доказательство предъявлял фиговый
листок.
Поползли по городу слухи. Говорили, что Геракла заколотили потому,
что, оказывается, его лепили с двоюродного брата атамана Петлюры.
В один из воскресных дней огромная толпа смяла наряд милиции, раску-
рочила доски и наступила жуткая тишина. За досками никого не было...
Возмущению горожан не было предела дней шесть, а потом потихонечку
миф о Геракле стал удаляться в прошлое. В городе снова стало спокойно и
тихо.
Что касается Геракла, то кое-кто в городе скажет вам, где он. Зав.
мастерской по изготовлению надгробий и памятников Завидонов Никодим,
согласовав вопрос с начальством, вывез скульптуру из горсада на кладби-
ще. Очень кстати скончался один старичок, безымянный, глухонемой. Вот
Никодим и водрузил ему на могилку статую Геракла с душераздираюшей над-
писью: " Внучеку от дедули".
Так что в Зареченске опять две достопримечательности, как в каждом
приличном городе: дуб, в тени которого проездом стоял Пушкин, и могила
великого сына греческого народа товарища Геракла. Причем, чтобы не было
разночтений, Геракл вкопан в землю по пояс. Отчего, как вы сами понимае-
те, памятник только выиграл.
Чудище
Давным-давно жила на земле ящерка. Маленькая, из щели в щель юркала,
никому не мешала. По глупости первобытные люди ящерку за змею ядовитую
приняли и с дикими криками камнями в нее кидались. Каменюги большие,
ящерки маленькие, - одним камнем двух ящерок уложить умудрялись. А когда
бьют, - все условия для вымирания созданы.
Делать нечего, начала ящерка вымирать. Но природа, в отличие от чело-
века, беспокоится о том, чгобы каждой твари по крайней мере было по па-
ре. Оставшиеся в живых ящерицы юрче прежних стали. Пока камень летит,
ящерка - юрк! Юрк-юрк! Камнем ящерку уже не убьешь. Приноровились.
Но и человек с каждым веком уму-разуму набирался. Уже не с камнем - с
дубиной бежали за ящерицами. Она - юрк! Дубина - хрясь. Юрк - хрясь! И
нет ящерицы.
Но каждое существо выжить пытается. Стала ящерица тверже кожей. Чело-
век дубиной хрясь - отскакивает! Хрясь - отскакивает!
Прошли века - у человека лук со стрелами появился. Он уже и сам не
знал, зачем ящериц убивать надо. Но в памяти засело: "Бей ящериц!" Яще-
рица - юрк, стрела - д-з-з-з-з! Юрк - д-з-з-з! Юрк - д-з-з-з-з! И нет
ящерицы.
Чтобы выжить, одной головы, выходит, уже недостаточно. И стали в ава-
рийном порядке рождаться зверьки о трех-четырех, а то и о семи головах.
Пусть стреляют! Одной головой больше, одной меньше, кто считает? А чтоб
столько голов таскать, туловище разрослось, бревно бревном стало. И уже
на такого гада не каждый кинется с дубиной или с копьем.
Тут очень кстати огонь изобрели. Стали в гада многоголового поленья
горящие метать. Много гадов сгорело, пока один не проглотил головню и
сам огнем палить начал из пасти при выдохе.
На всех живых страх наводило чудище-гидра многоголовая. О чем и гово-
рится в старинных сказаниях. А не боролись бы с ней миллионы лет, так и
осталась бы ящеркой.
Скольких гадов человек создал своими руками!
Пришла гора к Магомету...
Ровно в 13.00 приходит гора к Магомету.
- Вызывали?
- Вызывал. Присаживайся.
- Спасибо. Я постою.
- Садись, садись. Мне так удобнее.
Гора садится на краешек стула.
- Фу, какая ты большая! - Магомет вылезает из-за стола и, улыбаясь,
идет к горе. Остановившись у подножья, он задирает голову и говорит:
- Эй, как меня слышишь?! Самочувствие ничего?!
- Спасибо, ничего, - смущается гора и встает.
- Сиди, сиди! Жалоб нет? Склоны, расщелины все в порядке? Снега зи-
мой, солнца летом достаточно? Циклоны не беспокоят?
- Спасибо, - отвечает гора, - большое спасибо! - и снова встает.
- Да сиди ты, сиди! - Магомет смеется. - Значит, все хорошо. Жалоб
нет... А я страшно рад тебя видеть, честное слово! Эй, меня отсюда слы-
шишь нормально?
Гора смущенно кивает и смотрит вниз, на Магомета.
- Фу, какая большая стала! А я тебя вот такой помню, - Магомет машет
рукой в сторону окна, на горную гряду. - Ну, ладно. Я зачем тебя вызы-
вал? Не знаешь?! А чего пришла?! Ух, шутница! - Магомет грозит горе
пальцем.
- Я правда не знаю! - пугается гора.
- "Не знаю, не знаю!" - передразнивает ее Магомет. - Такая здоровая,
а не знаешь! Нехорошо получается!
Гора краснеет.
- Ну, ладно. Ничего страшного. Вспомню, вызову. А то сама заходи.
Просто так! Без этих официальностей. Посидим, поболтаем. Ну, топай, а то
у меня дела. - Магомет хлопает гору по хребту. - Да! Постарайся вспом-
нить, зачем я тебя вызывал! Не ставь меня в дурацкое положение. Раз вы-
зывал, значит, я что-то имел в виду! Подумай на досуге, что именно?!
Гора бочком выходит.
Магомет садится за стол и долго смотрит на горную гряду за окном:
- Как я от всего этого устал! Их вон сколько, а я один! Хорошо еще,
горы сознательные - сами идут к Магомету! А то пришлось бы Магомету идти
к горе! Представляю, как нелепо бы это выглядело!
Магомет вздыхает и зачеркивает в календаре: "13.00 - вызвать гору".
Черта
Поперек всей улицы по асфальту тянулась белая черта. Наверно, дети
провели ее мелом. Около черты остановился мужчина в синей фланелевой ру-
бахе с закатанными рукавами, изнутри материя была красной, так что каза-
лось, будто на рукаве красная повязка. Стоя у белой черты, мужчина с по-
вязкой закурил.
Прохожий, увидев у белой черты мужчину с повязкой, остановился и
спросил:
- Можно пройти?
- Куда?
- Ну туда... за черту.
- А если я скажу "нельзя", не пойдете?
- Если черта и при ней человек с повязкой?! Дураков нет! Я подожду.
- Чего подождете?
- Когда разрешат проход. Вы только ответьте: а почему, собственно,
стало нельзя?
Мужчина с повязкой хмыкнул, сплюнул и сказал:
- Ну раз черта, наверно, не просто так! Хотя, если у вас есть разре-
шение...
- Какое разрешение?
- На проход через белую черту.
- У меня только пропуск в погранзону. Пожалуйста.
- При чем здесь погранзона? Это белая черта! Русским языком нарисова-
на!
- Простите!..
Собралась толпа.
- Что там такое?
- Да опять черту провели, никого не пускают!
- Если никого, зачем черта? Обычно черта, чтобы одних пускать, а дру-
гих не пускать!
- Куда лезете? Ишь какой прыткий: на свадьбу к сыну он прилетел из
Ташкента! Пропуск есть? Ну так и стойте за дамой в зеленом, не лезьте
без очереди!
- До чего народ неблагодарный! И то для них, и это, и движение перек-
рыто - все не нравится! Говорят, там бомбу нашли!
- Да бросьте вы, бомбу! Я за чертой живу вчетвером в одиннадцатимет-
ровой, десять лет искал бомбу - нет ничего!
- Слышали? Говорят, вчера одного арестовали. Хотел ночью под чертой
проскочить! Но с вертолета засекли у финской границы!
- Позвольте пройти! У меня там жена, в конце концов!
- Где?
- За чертой, дом сорок два, второй этаж, занавески голубые.
- Вот несчастье-то! Как вас угораздило оставить там жену! И молодая
была?
- Не валяйте дурака! Я поставил ей банки, через минуту надо снимать,
а то втянет целиком, она и так крохотная!
- Сегодня свиданий нет. Говорят, завтра с двух до трех. Только с бли-
жайшими родственниками. Жена ваша родственница?
...Мужчина с рукавом, закатанным в повязку, докурил, бросил окурок и
ушел.
Люди продолжали толпиться у белой черты.
Подошел милиционер с погонами лейтенанта:
- Почему скапливаемость, товарищи?
- Да вот черту провели среди бела дня!
- А какая организация проводила черту?
- В том-то и дело, что неизвестно! Вчера видели пограничников с де-
вушкой. Может, границу переносят поближе к нам?
- Минуточку, товарищи! Разберемся! - сказал лейтенант и исчез.
На следующий день он вернулся с погонами капитана. Люди бросились к
нему:
- Ну как наши дела?!
- Могу вас обрадовать, - сказал капитан. - Все в порядке. Ваш вопрос
включен в повестку дня!
- Ну, а я что вам говорил?! - обрадовался мужчина в берете. - Ой,
чьи-то головы полетят...
На следующий день, к обеду, подъехала черная "Волга", вышел мужчина,
походил, посмотрел и сказал:
- До каких пор это будет продолжаться! Третий день люди стоят на ули-
це - и ни тентов от солнца, ни трехразового питания! Не волнуйтесь, то-
варищи, будет и на вашей улице праздник!
Уже к вечеру приехала бригада артистов и совершенно бесплатно дала
отличный концерт.
Вроде бы какой-то мужик ночью проводил сквозь черту за червонец. На
него донесли. Мужика забрали за нетрудовые доходы. Порядок был восста-
новлен.
Как-то днем приехала специальная комиссия. Черту сфотографировали,
замерили, взяли пробу грунта и со всем этим уехали в Москву.
Когда на небе собрались тучи, никто ничего не сказал вслух, но поду-
мали все об одном: "Вдруг дождь смоет чертову черту!" Но когда после
дождя выглянуло солнце, в отдельных местах черта проступила. Конечно, в
образовавшиеся проходы можно было пробраться, но иди потом доказывай, -
мол, были разрывы черты! Скажут: "А что вам помешало ее мысленно продол-
жить?"
Тут как-то проснулись, глаза протерли - а черты нет! Как корова язы-
ком! Асфальт ковыряли, царапали - нету! Кто стер? С чьего разрешения?
Один парень сдуру заорал: "Товарищи, айда, пока снова не выступила!"
Его за руку: "Какая айда? Нам доверяют! Стерли границы, преграды, потому
что это унизительно! Не те времена! Никаких запретов сверху. Все решаем
сами на местах. Каждый должен сказать себе сам "нельзя"! Ну, что, рва-
нем, как бараны? Или, как люди, будем стоять на своем?
Тут дружинники подошли.
- Граждане! Разойдитесь! Из-за вас ни пройти, ни проехать!
Толпа зашумела:
- Не имеете права разгонять! Не те времена! Руки уберите! Можем сто-
ять где хотим, сколько хотим! Свобода стояния!
- Так у вас тут что, демонстрация?
- А может, и демонстрация! Имеем право!
- А что демонстрируете, если не секрет?
- Что хотим, то и демонстрируем! Мы долго терпели. Хватит!
Кто-то заорал:
- Ну вас к черту! У жены на балконе вторую неделю мужик в трусах ку-
рит! Не дай бог, дом подожжет!
- Стойте, юноша! - захрипел пенсионер с палочкой. - Я ходил на Колча-
ка, на Деникина! Послушайте старика, не лезьте на рожон! Вот будет сиг-
нал зеленой ракеты, - рванем! И нас никто не остановит!
Коробочка
Действительно, жизнь полосата, как зебра. Да еще истинный цвет полосы
- черный был или белый - проступает не сразу, а какое-то время спустя.
Сергей Михайлович Песочихин вел отсчет с того дня, когда Вика Глебуш-
кина, женщина незамужняя, если честно, "без стыда, без совести", опять
явилась на работу для того, чтоб похвастаться. В этот раз давала отнюхи-
вать французских духов с манящим названием "Тайна какой-то мадам". В зо-
лоченой коробочке лежал нагишом стройный флакон фиолетового стекла. Сос-
луживцы растопыривали ноздри, стараясь унюхать побольше, выдохнуть по-
меньше, Женщины при этом вздыхали так, что было ясно: "С такими духами
полюбит любой, а без них кому ты нужна..."
Мужчины пожимали плечами, хотя запах был недурной. Митюков долго му-
чился: "Где-то я это нюхал, но где?" - и вдруг вспомнил:
- "Изабелла"! Помните, портвейн молдавский красного винограда? Выли-
тая "Изабелла"! Точь-в-точь запашок!
- Дурак алкоголический! - обиделась Вика и, хлопнув дверью, пошла
хвастаться "Изабеллой" по этажам. Целый день ее не было. Коробочка оста-
лась лежать на столе. Песочихин уперся в нее глазами с такой лютой жад-
ностью, что коробочка дергалась.
Неужели он никогда не сможет подарить жене такие духи?! Черт побери!
До чего унизительно сознавать - и это не для тебя, и мимо того проходи и
не нюхай! А ведь так хочется! Вдруг бы духи освежили супружеские отноше-
ния, которые с годами потеряли былую прелесть и превратились в дурную
привычку...
Целый день Песочихин изводил себя подобными едкими мыслями, а за пять
минут до конца рабочего дня вдруг хапнул коробочку из-под духов и ско-
ренько вышел.
"Тьфу, глупость какая! - думал он, втиснувшись в потный автобус. -
Как мальчишка! Совсем опупел! Коробка-то зачем?"
В лифте Сергей Михайлович открыл коробочку и пошатнулся. На атласной
подушке разлегся изящный флакон!
"Когда она положила обратно, дура?! Украл, что ли? Фу, как нехорошо
получилось! Вернуть немедленно!.. Ага! "простите, нечаянно украл!" Нет,
нет! Оставить себе?.. Да как же я буду в глаза собакам смотреть, а Вика
точно собак вызовет! Эти суки по запаху... Но никто же не видел! У нас
сплошь порядочные, значит, можно подумать на каждого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48