"Перестаньте! Это же шутка!
Мне в паспорте по ошибке написали 1836-й год рождения, а на самом деле
1936-й! Это опечатка, понимаете?!"
Сослуживцы кивали головой, пожимали ей руку и говорили: "Ну, ничего,
ничего, не расстраивайся! Выглядишь прекрасно! Больше восьмидесяти тебе
никто не даст, честное слово!" От таких комплиментов Марье Ивановне ста-
ло плохо.
Дома она выпила валерьянки, легла на диван, и тут начал звонить теле-
фон. Звонили друзья, родственники и совсем незнакомые люди, которые от
души поздравляли Марью Ивановну с замечательной годовщиной.
Потом принесли еще три телеграммы, два букета и один венок. А в де-
сять вечера звонкий детский голос в телефонной трубке произнес:
- Здравствуйте! Мы, учащиеся 308-й школы, создали музей фельдмаршала
Кутузова! Мы хотим пригласить вас как участницу Бородинского сражения...
- Как тебе не стыдно, мальчик! - закричала Марья Ивановна, поперхнув-
шись валидолом. - Бородинская битва была в 1812-м году! А я 1836-го года
рождения! Вы ошиблись номером! - Она швырнула трубку.
Спала Марья Ивановна плохо и два раза вызывала "неотложку".
В пятницу к 17.00 все было готово к торжествам. Над рабочим местом
Ефимовой прикрепили табличку с надписью: "Здесь работает Ефимова М. И.
1836-1976".
В полшестого актовый зал был полон. Директор вышел к трибуне и ска-
зал:
- Товарищи! Сегодня мы хотим поздравить наших именинников, и в первую
очередь - Ефимову М. И.!
В зале захлопали.
- Вот с кого надо брать пример нашей молодежи! Хочется верить, что со
временем наша молодежь станет самой старой в мире! Все эти годы Ефимова
М. И. была исполнительным работником! Она постоянно пользовалась уваже-
нием коллектива! Мы никогда не забудем Ефимову, грамотного инженера и
приятную женщину!
В зале кто-то всхлипнул.
- Не нужно слез, товарищи! Ефимова до сих пор жива! Хочется, чтобы
этот торжественный день запомнился ей надолго! Поэтому давайте вручим ей
ценный подарок в размере ста десяти рублей, пожелаем дальнейших успехов,
а главное, как говорится, - здоровья! Введите именинницу!
Под грохот аплодисментов два дружинника вывели Марью Ивановну на сце-
ну и усадили в кресло.
- Вот она - наша гордость! - Голос директора зазвенел. - Посмотрите,
разве дашь ей сто сорок лет?! Да никогда! Вот что делает с людьми забота
о человеке!
Последний раз
Чем ближе к школе, тем больше нервничала Галина Васильевна. Она маши-
нально поправляла вовсе не выбившуюся из-под платка прядь и, забывшись,
разговаривала сама с собой.
"Когда это кончится?! Недели нет, чтоб в школу не вызвали! В шестом
классе такой хулиган, а вырастет?! И балуешь, и бьешь, и как по телеви-
зору учат, - мучаешься! Все впустую! Да и бить-то осталось полгода, а
потом вдруг сдачи даст? Вон какой здоровый! В Петра пошел!" - с гор-
достью подумала Галина Васильевна.
Поднявшись по лестнице, она долго еще стояла перед кабинетом директо-
ра, не решаясь войти. Но тут дверь распахнулась и вышел Федор Николае-
вич, директор. Увидев Сережину маму, он улыбнулся и, подхватив ее под
руку, втащил в кабинет.
- Дело вот в чем... - начал он.
Галина Васильевна напряженно смотрела в глаза директора, не слыша
слов, стараясь по тембру голоса определить величину материального ущер-
ба, нанесенного Сережкой в этот раз.
- Такое в нашей школе случается не каждый день, - говорил директор. -
Да вы садитесь! Оставить этот поступок без внимания мы не хотим.
"Тогда за стекло десять рублей, - тоскливо вспоминала Галина Ва-
сильевна, - потом Куксовой за портфель, которым Сережка Рындина бил, -
восемь пятьдесят! Нанесение телесных повреждений скелету из кабинета зо-
ологии - двадцать рублей! Двадцать рублей за килограмм костей! Ну и це-
ны! Да что я, миллионер, что ли?! "
- Вы послушайте, какое письмо мы получили... - донеслось до Галины
Васильевны.
"Боженька! - задохнулась она. - Что ж это за наказание такое? Тянешь
его одна с трех лет! Вся жизнь для него! Одеть, обуть, накормить, чтобы
как у людей! Себе ведь ничего, а он..."
- "Дирекция металлического завода, - с выражением читал директор, -
просит объявить благодарность и награждает ценным подарком ученика вашей
школы Паршина Сергея Петровича, совершившего геройский поступок. Сергей
Петрович, рискуя жизнью, вынес из горящего детсада один троих детей..."
"Один - троих", - повторила про себя Галина Васильевна. - И как один
с тремя справился?! Вылитый бандит! Почему у других дети как дети? У Ки-
рилловой Витька на трубе играет! У Лозановой девочка, как придет из шко-
лы, так до вечера спит! А этот где целыми днями пропадает?! Пианино в
комиссионке купила. Старенькое, но клавиши есть! Так хоть раз без ремня
сел?! Гаммы наизусть не исполнит! "Слуха нет"! А что у него есть?!"
- Вот так, уважаемая Галина Васильевна! Какого парня мы с вами воспи-
тали! Троих детишек из огня вынес! Такого в нашей школе еще не было! И
мы этого так не оставим! Завтра же...
"Конечно, не оставите, - зажмурилась Галина Васильевна. - Небось,
двадцать пять рублей вынь да положь! Сейчас скажет: "Чтоб последний
раз!" А дома опять за Сережкой с ремнем бегать и бить, если догоню. А он
кричать будет: "Мамочка! Последний раз! Мамочка!" Господи! А потом опять
все сначала! Вчера в саже и копоти явился, будто трубы им чистили! Лучше
бы умереть..."
- Жду его завтра утром перед торжественной линейкой. Там все и
объявим! - улыбаясь, закончил директор.
- Товариш директор! Последний раз! - Галина Васильевна вскочила, ма-
шинально комкая в руках бланк, лежавший на столе. - Слово даю, больше
такое не повторится!
- Ну почему? - Директор нежно разжал ее кулачок и забрал бланк. - Ес-
ли мальчик в тринадцать лет совершил такое, то в будущем на что он спо-
собен?! Представляете, если бы все у нас были такие?
- Не дай бог! - прошептала Галина Васильевна.
Директор проводил ее до дверей, крепко пожал руку.
- Вы уж дома сыночка отметьте как сможете!
На улице Галина Васильевна постояла, глубоко дыша, чтобы не распла-
каться.
- Был бы муж, он бы отметил как положено! А я баба, что с ним сделаю?
У всех есть отцы, а у него нет! Вот и растет сам по себе! Ну, выпорю...
Она зашла в магазин, купила две бутылки молока и одно пирожное с кремом.
- Выпорю, потом дам молока с пирожным - и спать! А там, глядишь, пе-
ребесится, человеком станет...
Кто там?
Галя еще раз проверила, закрыты ли окна, спички спрятала и, присев у
зеркала, говорила, отделяя слова от губ движениями помады:
- Светочка, мама пошла в парикмахерскую... Позвонит приятный мужской
голос, скажешь: "Мама уже вышла". Это парикмахер... Позвонит противный
женский голос, спросит: "А где Галина Петровна?" Это с работы. Скажешь:
"Она пошла в поликлинику... выписываться!" Не перепутай. Ты девочка ум-
ненькая. Тебе шесть лет.
- Будет семь, - поправила Света.
- Будет семь. Помнишь, кому можно открывать дверь?
- Помню, - ответила Света. - Никому.
- Верно! - Галя облизнула накрашенные губы. - А почему нельзя откры-
вать, не забыла?
- Бабушка говорит: "По лестнице нехорошие бандиты с топорами ходят,
прикидываются водопроводчиками, тетями, дядями, а сами распиливают не-
послушных девочек и топят в ванне!" Правильно?
- Правильно, - сказала Галя, прикалывая брошку. - Бабушка хоть и ста-
ренькая, руки дрожат, посуду всю перебила, но про бандитов верно долдо-
нит... Недавно в одном доме три водопроводчика пришли чинить телевизор.
Мальчик открыл...
- А они его топором - и в ванну! - подсказала Света.
- Если бы, - пробормотала Галя, пытаясь застегнуть брошку. - В ванне
утопили и все вынесли.
- И ванну?
- Ванну с мальчиком оставили.
- А бабушка придет, ей открывать? - спросила Света, откручивая кукле
ногу.
- Бабушка не придет, она на даче. Приедет завтра.
- А если сегодня?
- Я сказала: завтра!
- А если сегодня?
- Если сегодня, это уже не бабушка, а бандит! По домам ходит, деток
ворует. Куда я пудру сунула?
- А зачем детей воровать? - Света отвернула кукле ногу и теперь при-
ворачивала ее обратно. - У бандитов своих нету?
- Нету.
- А почему нету?
- "Почему, почему"! - Галя тушью сделала реснички. - Потому что, в
отличие от твоего папочки, хотят что-то в дом принести! Некогда им! Еще
есть дурацкие вопросы?
- Нету вопросов! - ответила Света, внимательно глядя, куда мать пря-
чет от нее французские духи.
- Вроде порядок. - Галя цепким глазом таможенника ощупала отражение в
зеркале. - Буду часа через два. Нет, через три!
- Так долго обстригать будут? Ты же не слон!
- Не обстригать, а стричь. Это плохой мастер все делает тяп-ляп, а
хороший мастер, - Галин голос потеплел, - настоящий мастер все делает
хорошо, поэтому долго. Никому не открывать!
Мать чмокнула Свету и, хлопнув дверью, ушла.
Света достала из тумбочки французские духи, полфлакона опрокинула
кукле на голову, приговаривая: - Вымоем Дашке голову и будем обстригать.
Не волнуйтесь, настоящий мастер все делает так долго, пока вам не станет
хорошо!
Тут раздался звонок в дверь.
Света побежала в прихожую и звонко спросила: "Кто там?"
Хриплый голос ответил:
- Открой! Это я - твоя бабушка.
- Здравствуй, бабушка! А зачем таким страшным голосом говоришь?
- Да простыла, внученька! Уж и молоко с медом пила, а все хриплю!
Открывай! Вишенок вкусненьких привезла!
Света наполовину открыла трудный замок, но вдруг, наморщив лобик, ос-
тановилась:
- Бабушка! Мама сказала: ты завтра приедешь! А сегодня еще сегодня!
- А я сегодня и приехала! Открой! Темно на лестнице, и ноги болят!
Света набросила на дверь цепочку.
- Бабушка, - задумчиво сказала она через дверь, - я открою, а ты -
бандит?
- Какой еще бандит?! - бабушка закашлялась.
- Обыкновенный. Сама говорила: прикинется бабушкой, а сам распилит и
в ванне утопит. Приезжай завтра, будешь бабушкой!
Старушка опустилась на ступеньку, заплакала:
- Стыд-то какой! Во, дите воспитали! Родной бабке через двери не ве-
рит! Бессовестная! Надо людям верить! Когда мать с отцом будут?
- Папа после работы, - донеслось из-за двери, - а мама пошла выписы-
ваться к парикмахеру.
- Куда? - бабушка вскочила. - Все Сереже расскажу! Вертихвостка! И ты
вся в нее, вся! Вот возьму и умру тут!
- Бабуль! Бабуль! - пробивался из-за двери детский голосок. - Ты не
умрешь! Мама сказала, ты сначала нас всех похоронишь!
- Это Галка про меня такое сказала? Змеюка! Все Сереже расскажу! Про
всех парикмахеров! Еще неизвестно, от какого парикмахера дочь!..
В это время по лестнице подымался мужчина в сапогах и спецовке. Разг-
лядев в тусклом свете умирающей лампочки старушку в слезах, он остано-
вился:
- Кого оплакиваем, бабуля?
Признаться постороннему, что тебя не пускает в дом собственнал внуч-
ка, было так стыдно, что бабушка, проглотив слезу, соврала:
- Давление у меня пониженное, сынок... Вторые сутки с лестницы падаю.
- А мы в квартиру позвоним, валерьяночки хлопнешь! - весело сказал
мужчина, нашупывая на двери звонок.
- Кто там? - спросила Света.
- Ребятенок, открой! Тут какая-то старуха концы отдает!
- Дядя! Там темно, вы потрогайте, - эта старуха, может быть, старый
бандит!
- Мерзавка! - язвила бабушка. - Перед людьми не позорь!
- А-а, так там внучка твоя оказалась? - сообразил мужчина. - Чья бы
внучка ни была, а отпереть будь любезна! Слышь меня, стерва несовершен-
нолетняя!
- А при детях ругаться нельзя, - сказала Света. - Папа при мне никог-
да не ругается. Сначала уложит спать, дверь закроет и потом ругается с
мамой! Понял, сын сукин?
- Во дает! - одобрительно хмыкнул мужчина. Перспективная девчушка
подрастает!
- А вы там кто такой? Один - бабушка, второй дедушка, что ли?
- Я-то? Я дядя Коля - водопрово...
Бабушка, ладошкой зажав мужчине рот, зашипела:
- Не водопроводчик! Только не водопроводчик! Ей про водопроводчиков
такого наговорили! Вы... почтальон!
Дядя Коля, пытаясь оторвать от себя бабушку, бранился шепотом:
- Чтоб вы сгорели! Почему водопроводчиками пугаете? У нас что, поч-
тальон не может стать бандитом? По конституции...
- Но я прошу вас, - ныла бабушка, - скажите, что почтальон, она отк-
роет!
Дядя Коля сплюнул в сердцах:
- Слышь ты там! Открой! Оказывается, я почтальон!
- А голос как у водопроводчика!
- Бабусь, внучка воспитана крепко. Граница на замке. Придется ломать
дверь.
- Ломайте! - Бабушка махнула рукой. - Только аккуратно, как свою.
Водопроводчик достал инструменты и, напевая романс: "Отвори поти-
хоньку калитку..." - начал выламывать дверь. Удары кувалды гулко бухали
на всю лестницу. За это время шесть человек тихими мышками прошмыгнули
по лестнице. Но, во-первых, соседи плохо знали друг друга в лицо.
Во-вторых, на площадке был полумрак. А в третьих, как-то неловко спраши-
вать у незнакомого человека, в свою квартиру он ломится или в чужую.
Видя, как дверь начинает шататься, Света заплакала:
- Мама! Мамочка! Меня утопят! - Она дрожащей рукой задвинула засов
старого замка, которым давно не пользовались, но с двери так и не сняли.
По лестнице, насвистывая, взбегал Светин папа. Увидев в полутьме со-
пящих у его двери, Сергей с ходу заехал водопроводчику в ухо.
- Сереженька, не бей! Это свои! - завопила бабушка и кинулась разни-
мать. Мужчины метили друг в друга, но в темноте в основном все достава-
лось бабушке, как обычно и достается разнимающим.
Когда старушка была положена на обе лопатки, мужчины успокоились и
начали приводить ее в чувство. Наконец все очухались, помирились и, по-
тирая ушибленные места, уставились на дверь.
- Света, открой, деточка! - простонал Сергей, держась за скулу..
- Сейчас, папочка, - ответила Света. - А ты правда мой папа?
- А чей же еще?
- А бабушка говорит, я от какого-то парикмахера получилась...
- От какого парикмахера?!
- Сереженька! - Бабушка в темноте выразительно посмотрела на сына. -
Ты его не знаешь! Я все расскажу, если попадем в квартиру!
В это время на площадкс остановился пухлый мужчина. Переводя дух, он
сказал:
- Бог помощь! А что с дверью делаете?
- Видите ли... - замялся Сергей, - сигнализацию ставим. Мало ли...
- Ага, - ухмыльнулся водопроводчик, - можно вызвать на дом, а можете
сами дверь в милицию отволочь. Дешевле обойдется!
- Понял! - Пухлый стал быстро подниматься по лестнице.
Сергей тряханул дверь:
- Светочка, открой немедленно, гадина! У меня ключи, отопру - выпорю!
- Выпорешь, если отперешь! - Света вздохнула.- Я на старый замок зак-
рыла, от него ключей ни у кого нету, даже у папы, если он - это вы.
- Ну, что делать? - Сергей закурил. - Деньги мне надо забрать!
Деньги! До двух держат цветной телевизор, маленький, за двести рублей.
- Как двести? Он четыреста стоит! - удивился дядя Коля.
- Да цельнотянутый! Прямо с завода!
- Что такое " цельнотянутый"? - спросила бабушка.
- Ворованный, утянутый, значит, - объяснил водопроводчик. - Цельнотя-
нутый грех не взять, грех!
- А мой папа говорил: "Воровать нехорошо!" - произнес за дверью детс-
кий голос. - Значит, вы там все бандиты собрались!
- Нехорошо родному отцу дверь не открывать! - крикнул дядя Коля. -
Дура старая!
В это время наверху что-то громыхнуло, охнуло и, ругаясь, покатилось
вниз. Это были супруги Бирюковы из 57-й. Они волокли дубовую дверь. Тя-
желая дверь неслась быстрей Бирюковых, била их о стены, перила, мотая из
стороны в сторону.
- Что случилось? - успел крикнуть водопроводчик.
- Сказали: сегодня всем поставить сигнализацию! Завтра бандитов
ждут!.. - Дверь уволокла Бирюковых вниз.
- Сумасшедшие! - Бабушка покачала головой. - Уже слух пустили с вашей
легкой руки про сигнализацию! Сейчас все двери посрывают!
И действительно, наверху что-то грохнуло. Потом еще раз грохнуло в
другом месте. Люди рвали двери с петель.
- Света! - Сергей постучал в дверь кулаком. - Слушай внимательно! Ма-
ма сказала, чтобы ты никому не открывала дверь, и ты молодец, что слуша-
ешься, дрянь! Но про то, что деньги просовывать под дверь нельзя, мать
ничего не говорила! А если человек, не заходя в дом, скажет, где у вас
лежат деньги, значит, он тебе кто?
- Вор! - ответила Света.
- Идиотка! Он твой отец!
- Были бы моим папой, знали бы, денег у нас нет! Папа все время маме
кричит: "Нету их, я не ворую!" Никак бандитом не может устроиться!
Сергей стукнулся головой в дверь:
- Светочка! У меня в копилке припрятано! Клянусь тебе, в ванной. За
ведром. В мыльнице. Под мылом лежат деньги! Вынь, просунь бумажки под
дверь!
За дверью было тихо. Наконец послышались Светины шажки:
- Бандиты, вы здесь?
- Здесь мы, здесь, доченька! Просовывай!
- Там нету мыльницы с деньгами, только папины носки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48