Но сам боец из Тронье молчал, чем всех дивил.
По счастью, Гернот Ортвина в тот миг остановил.

Воскликнул он: «Вам, Ортвин, сдержаться надлежит –
Ведь Зигфрид нам пока что не причинил обид.
Для нас почётней будет поладить с ним добром.
Тогда мы не противника, а друга в нём найдём».

Могучий Хаген молвил: «Как каждый ваш вассал,
Задет я нашим гостем: он ясно показал,
Что с умыслом недобрым приехал к нам сюда,
Хоть зла ему не сделали вы, наши господа».

Ответил смелый Зигфрид: «Коль не по нраву вам
То, что сказал я, Хаген, здесь вашим господам,
Придётся вам увидеть, как под руку свою
Возьму я всю Бургундию, а их сломлю в бою».

«Не допущу я ссоры», – вмешался Гернот тут
И приказал вассалам, пусть все себя ведут
Так, чтоб надменной речью гостей не раздражать.
Притих и Зигфрид, устрашась Кримхильду потерять.

Промолвил Гернот: «Биться вам с нами не расчёт.
Ведь в том, что бесполезно цвет наших стран падёт,
Нам будет чести мало, вам тоже проку нет».
И Зигфрид, отпрыск Зигмунда, сказал ему в ответ:

«Зачем так медлит Хаген и Ортвин поутих?
Что ж на меня не двинут они друзей своих?
Иль те боятся схватки и пыл их поостыл?»
Бургунды не ответили – им Гернот запретил.

Сын Уты молвил снова: «Прошу вас гостем быть.
Здесь вам и вашим людям все рады угодить.
А я с роднёй своею всегда служить готов».
И стал вином он потчевать могучих пришлецов.

Сказал державный Гунтер: «Попросите добром –
И никогда отказа не встретите ни в чём.
Всё – жизнь и достоянье – мы отдадим за вас».
Гнев господина Зигфрида от этих слов угас.

Приезжим снять доспехи бургунды помогли
И лучшие покои в дворце им отвели.
Там Зигфрида и свиту с дороги отдых ждал.
С тех пор герой в Бургундии желанным гостем стал.

Тех почестей, какими его там осыпали,
И тысячную долю я опишу едва ли.
Он этим был обязан лишь доблестям своим:
Кто б Зигфриду ни встретился, все восхищались им.

Какой потехой ратной ни тешился бы двор,
Был в каждой Зигфрид первым, всему наперекор.
В метании ли копий, в бросании ль камней
Он был любых соперников ловчее и сильней. В метании ли копий, в бросании ль камней // Он был любых соперников ловчее и сильней. – Эти состязания как бы подготавливают грядущий поединок Зигфрида с Брюнхильдой и демонстрируют его непобедимость.



Когда же развлекались бойцы по вечерам
Учтивою беседой в кругу прекрасных дам,
Те глаз не отводили от гостя своего –
Такою страстью искренней дышала речь его.

Он им во всех затеях всегда был рад помочь,
Но сам лишь о Кримхильде мечтал и день и ночь,
Да и она, хоть деву ещё не видел он,
Тайком всё чаще думала, как смел он и силён.

Чуть во дворе потеху затеет молодёжь,
От окон королевну силком не оторвёшь:
На рыцарские игры весь день глядит она,
И больше никакая ей забава не нужна.

Узнай об этом Зигфрид, как витязь был бы рад,
Что на него бросает Кримхильда тёплый взгляд!
Ведь он всем сердцем жаждал так пылко и давно,
Чтоб было с милой свидеться ему разрешено.

Когда же прерывалась для отдыха игра
И гость в толпе героев стоял среди двора,
Отважный сын Зиглинды был так хорош собой,
Что чувства нежные будил он в женщине любой.

Нередко думал Зигфрид: «Когда ж предлог найду я
Воочию увидеть Кримхильду молодую?
Её люблю я пылко и здесь давно гощу,
Но с ней ещё не встретился и оттого грущу».

Когда ж объезд владений свершали короли, …объезд владений свершали короли… – Средневековые правители регулярно объезжали свои владения и во время этих разъездов отправляли правосудие, взимали поборы с подданных и следили за соблюдением порядка в стране.


Они с собою брали весь цвет своей земли
И – к горю королевны – сопровождал их гость.
Не раз ему по девушке потосковать пришлось.

Вот так, – и я порукой в том, что молва не лжёт, –
В земле бургундов прожил воитель целый год,
Но всё ещё не видел той, кем он был пленён,
С кем счастье и страдание потом изведал он.



Авентюра IV
О том, как он бился с саксами


Однажды в Вормс примчались гонцы из стран чужих.
Два короля могучих на Рейн послали их,
Чтоб объявить трём братьям жестокую войну.
Повергла весть в смятение бургундскую страну.

Скажу я вам, что первым из этих королей
Был Людегер, правитель саксонских областей,
И Людегастом Датским звался из них второй.
Немало сильных воинов вели они с собой.

Услышав о приезде неведомых гонцов,
Бургундские вельможи спросили пришлецов:
«Что передать велели нам ваши короли?»
И к Гунтеру немедленно посланцев отвели.

Сказал король учтиво: Сказал король учтиво… – В феодально-рыцарском мире всё было подчинено церемониалу. Посланцев противника, явившихся с известием об объявлении войны, надлежало учтиво принять как гостей.

«Прошу вас быть гостями.
Но я ещё не знаю, кто вас прислал с вестями.
Нам это без утайки должны вы объявить».
Гонцы в ответ, хоть Гунтера боялись прогневить:

«Мы обо всём доложим вам, государь, честь честью.
От вас мы скрыть не вправе столь важные известья.
Узнайте же: послали сюда, в ваш край родной,
Нас Людегер и Людегаст, что вам грозят войной.

Немало вы чинили им всяческих обид,
И в них – то нам известно – гнев против вас кипит.
Хотят они нагрянуть на Рейн и Вормс занять.
Поверьте мне, огромная у них готова рать.

Недель через двенадцать Недель через двенадцать… – Сборы в поход, как и самоё передвижение войска, происходят эпически медленно.

они с ней выйдут в поле,
А вы пока сзывайте друзей, числом поболе,
Не то у вас все замки и земли отберут.
Немало будет сломано мечей и копий тут.

Но лучше было б миром уладить дело вам
И для переговоров послать гонца к врагам.
Тогда уж не ворвётся к вам в землю войско их
И много славных рыцарей останется в живых».

Отважный Гунтер молвил: «Повременить прошу,
Пока я всё не взвешу и твёрдо не решу.
Совет держать я должен с вассалами своими: Совет держать я должен с вассалами своими… – Король должен обсудить вопрос о грозящей войне с верными людьми, так как на них ему придётся рассчитывать в случае открытия боевых действий и они в качестве вассалов присягнули королю «помогать ему оружием и советом».


Хочу прискорбной новостью я поделиться с ними».

Король был опечален, вздыхал он тяжело. Король был опечален, вздыхал он тяжело. – В противоположность Зигфриду, которого возможность свершения воинских подвигов радовала, Гунтера озабочивает перспектива вести войну, – как государственного мужа, не желающего потерять рыцарей или свои владения, и как нерешительного человека, а именно таким рисуется он в «Песни о нибелунгах».


Ему на сердце камнем известие легло.
За Гернотом немедля послать он приказал
И Хагена с вельможами созвал в приёмный зал.

Когда они собрались, сказал им Гунтер так:
«Грозит границам нашим опасный, сильный враг.
Всем нам его вторженье сулит немало бед».
И Гернот, витязь доблестный, вскричал ему в ответ:

«От бед нам меч защита, отвага наш оплот.
Где суждено погибнуть, там смерть тебя найдёт. Где суждено погибнуть, там смерть тебя найдёт. – Выражение героической веры в Судьбу.


Не поступлюсь я честью, чтоб жизнь свою продлить.
Нас вражье нападение должно лишь веселить».

Боец из Тронье молвил: «Совет ваш нехорош.
На рать датчан и саксов без войска не пойдёшь,
А мы ведь не успеем собрать свои отряды».
И он добавил: «Зигфриду сказать про всё нам надо». А мы ведь не успеем собрать свои отряды. – Трёх месяцев оказывается недостаточно для сбора войска, – с точки зрения людей эпохи, которая вообще воспринимала время преимущественно большими отрезками и жила неторопливо.
Зигфриду сказать про всё нам надо. – Хаген уже начинает понимать, сколь необыкновенные услуги мог бы Зигфрид оказать бургундским королям.



Король посланцев в Вормсе на отдых поместил
И задевать приезжих бургундам запретил.
Решил он, что разумней не раздражать врагов,
Не разузнав, кто из друзей встать за него готов. Не разузнав, кто из друзей встать за него готов. – Феодальный сеньор не мог всегда и во всех случаях рассчитывать на безусловную поддержку своих вассалов, они могли и отказаться принять участие в походе. Помимо прочего, время, на протяжении которого военная служба вассала была обязательна, ограничивалось определённым числом дней в году.



Ходил невесел Гунтер, забыв покой и сон,
И растревожил гостя своим уныньем он.
Увидел нидерландец его тоску-кручину
И стал просить хозяина назвать её причину.

Сказал отважный Зигфрид: «Давно меня дивит
Ваш непривычно мрачный и удручённый вид.
Что вас, король, лишило веселия былого?»
И молвил Гунтер доблестный ему такое слово:

«Не с каждым поделиться король печалью может.
Таить я в сердце должен то, что меня тревожит:
Ведь правду открывают лишь преданным друзьям». Ведь правду открывают лишь преданным друзьям. – Гунтер ведёт игру с Зигфридом с целью выяснить степень его готовности помочь ему, и Зигфрид, с присущей ему непосредственностью, немедля даёт заверение оказать королю любую поддержку. Контраст между прямодушием и мужеством Зигфрида, не способного на долгое размышление и интригу, и двуличием и хитростью Гунтера, подстрекаемого Хагеном, проявляется во всех сценах первой части «Песни о нибелунгах», вплоть до гибели нидерландца.


В лице меняясь, знатный гость внимал его речам.

Он Гунтеру ответил: «Располагайте мной.
Я вам прийти на помощь готов в беде любой.
Коль верный друг вам нужен, я буду им для вас,
Покуда не придёт конец и мне в свой срок и час».

«Пусть бог воздаст вам, Зигфрид, за эту речь сполна.
Нам дорога не помощь, хоть и нужна она,
А то, как поспешили её вы предложить.
Сочтёмся мы услугою, Сочтёмся мы услугою… – В свете грядущего убийства Зигфрида эти слова приобретают двойной смысл.

коль суждено мне жить.

Я вам скажу, какая стряслась со мной беда.
Мои враги прислали своих гонцов сюда,
Войну мне объявили и нас врасплох застали:
Ведь нашу землю недруги доселе не топтали».

«Тревогой не терзайтесь при мысли о войне, –
На это молвил Зигфрид, – а разрешите мне
Поднять за вас оружье, вам к выгоде и чести,
И пусть вассалы ваши в бой идут со мною вместе.

Поверьте, тридцать тысяч отборных храбрецов
Сломлю в жестокой сече я с тысячью бойцов,
И будет пораженье нанесено врагу».
Рек Гунтер: «Не останусь я перед тобой в долгу».

«Итак, мне соизвольте дать тысячу мужей –
Ведь здесь всего двенадцать со мной богатырей,
И недругов принудить сумею к бегству я.
Всегда вам будет преданно служить рука моя.

Пусть Хаген, Данкварт, Ортвин и Синдольт удалой,
Что вами так любимы, идут в поход со мной.
Мне также нужен Фолькер, бесстрашный человек –
Ведь знаменосца лучшего я не найду вовек.

Велите возвращаться на родину гонцам,
Затем что очень скоро мы сами будем там, Велите возвращаться на родину гонцам, // Затем что очень скоро мы сами будем там… – Зигфрид замыслил нанести саксам и датчанам опережающий удар, но, согласно требованиям рыцарской этики, заранее оповещает об этом противников.


А я от нападенья ваш край обороню».
Тогда король велел сзывать дружину и родню.

Явились за ответом послы к нему опять
И с радостью узнали, что могут уезжать.
Великодушный Гунтер их щедро одарил
И отослал с охраною, чем сильно ободрил.

Он молвил на прощанье: «Такой я дам ответ:
Идти на нас войною врагам расчёта нет;
Пускай не нарушают покой моей страны,
Иль плохо это кончится, коль мне друзья верны».

Богатые подарки он дал гостям потом –
Не дорожился Гунтер казною и добром.
Послы же, чтоб отказом его не гневать зря,
Всё приняли Послы же, чтоб отказом его не гневать зря, // Всё приняли… – Принятие подарка налагало на одарённого обязательства и позволяло предполагать, что он останется другом дарителю. Поэтому послы врага предпочли бы уйти без подарков Гунтера.

и отбыли, судьбу благодаря.

Когда ж пределов датских они достигли снова
И Людегасту стало известно слово в слово,
Какой ответ на Рейне был дан его гонцам,
Отметить решил он в ярости бургундским гордецам.

Добавили посланцы: «Во вражеской земле
Есть храбрецов немало, и блещет в их числе
Приезжий витязь Зигфрид. Из Нидерландов он».
Король был этой новостью встревожен и смущён.

Она усугубила старания и тщанье,
С какими войско к бою готовили датчане,
И скоро двадцать тысяч отборных смельчаков
Повёл отважный Людегаст походом на врагов.

И Людегер Саксонский стянул свои войска.
Набралось сорок тысяч иль больше сорока
Датчан и саксов в рати обоих королей.
В Бургундии тем временем король сзывал друзей.

Его родня, и братья, и Хаген удалой,
И все их люди были вступить готовы в бой.
Все знали: неизбежна кровавая война,
И многим славным витязям сулит конец она.

Как только снарядилась в поход опасный рать,
Её из Вормса стали за Рейн переправлять.
Бесстрашный Фолькер знамя назначен был нести,
А Хагену доверили дружинников вести.

Поехал с войском Синдольт, и Хунольт не отстал –
Не зря так щедро Гунтер всегда их награждал.
В поход пошли и Данкварт, и Ортвин Мецский с ним
Прославиться в сражении легко бойцам таким.

Сказал могучий Зигфрид: «Король, останьтесь тут.
Коль скоро ваши люди в поход со мной идут,
Живите в Вормсе мирно и охраняйте дам.
Ни вас, ни ваших подданных в обиду я не дам.

Врагам, идущим к Рейну, чтоб Вормсом овладеть,
Я докажу, что лучше б им по домам сидеть,
И сам победоносно по землям их пройду.
Они вам вызов бросили себе же на беду».

От Рейна через Гессен, противнику навстречу,
Повёл дружину Зигфрид, вступить готовый в сечу.
В пути он жёг и грабил окрестную страну –
Пусть пожалеют недруги, что начали войну.

Когда ж достигло войско саксонских рубежей, –
Не подступал вовеки к ним супостат страшней! –
Неустрашимый Зигфрид соратников спросил:
«Кому с оруженосцами прикрыть поручим тыл?»

Ответили бургунды: «Известен Данкварт силой.
Пусть вместе с молодёжью нас прикрывает с тыла. Пусть вместе с молодёжью нас прикрывает с тыла. – Имеются в виду оруженосцы.


А коль ему в придачу мы Ортвина дадим,
В любом бою останется отряд наш невредим».

Тогда промолвил Зигфрид: «Я сам в дозор поеду.
Коль над врагом желаем мы одержать победу,
Нам надо знать, откуда на нас он двинет рать».
И начал отпрыск Зигмунда доспехи надевать.

В дорогу снарядившись, он приказанье дал,
Чтоб войско взяли Хаген и Гернот под начал,
И во владенья саксов, один, погнал коня,
Немало шлемов изрубил он там в теченье дня.

И вот он видит в поле несметные войска.
Людей в них сорок тысяч иль больше сорока.
Неизмеримо меньше у Зигфрида бойцов,
Но храбреца лишь радует обилие врагов.

Вдруг витязю навстречу другой наездник мчит.
Он в панцире и шлеме, при нём копьё и щит.
Врагом замечен Зигфрид, и враг замечен им,
И вот уже сближаются они один с другим.

А был, – скажу вам это, – тот всадник удалой,
Чей щит сверкал на солнце отделкой золотой,
Сам Людегаст: он тоже отправился в дозор.
Скакун под датским королём летел во весь опор.

Датчанин гневным взглядом окинул чужака.
Коням всадили шпоры наездники в бока.
Во вражий щит нацелясь, склонились копья их,
И Людегаст встревожился, хоть был могуч и лих.

С разбега сшиблись кони и на дыбы взвились,
Потом друг мимо друга, как ветер, пронеслись.
Бойцы их повернули и съехались опять,
Чтоб счастье в схватке яростной мечами попытать. Бойцы… съехались опять, // Чтоб счастье в схватке яростной мечами попытать. – В первой схватке бойцы сломали копья и теперь бьются на мечах.



Врага ударил Зигфрид, и дрогнула земля.
Столбом взметнулись искры над шлемом короля,
Как будто кто-то рядом большой костёр зажёг.
Бойцы друг друга стоили: взять верх никто нс мог.

Всё вновь и вновь датчанин разит врага сплеча.
Щиты звенят протяжно, встречая сталь меча.
Тут, Людегаста видя в опасности большой,
На помощь тридцать воинов спешат к нему толпой,

Но поздно: крепкий панцирь, сверкающий огнём,
Уже три раза Зигфрид успел рассечь на нём.
Весь меч у нидерландца от вражьей крови ал.
Беду почуял Людегаст и духом вовсе пал.

Он запросил пощады, сказал, кто он таков, Он запросил пощады, сказал, кто он таков… – Побеждённый в знак своего подчинения противнику называл свое имя.


Поклялся, что вассалом стать Зигфриду готов.
Но в этот миг примчались и бой пришельцу дали
Те тридцать датских воинов, что схватку увидали.

Свою добычу Зигфрид не отдал им назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58