Двадцать приседаний с разведением рук в стороны.
Потом двадцать отжиманий от пола. А тут и дворецкий подоспел с кофе и утренними газетами, местной и парижской «Геральд трибюн».
— Вам принести что-нибудь еще, сэр? — спросил он, поставив поднос на маленький столик у окна. Вопрос этот задавался ежедневно.
— Двадцать, — отсчитал Игорь, поднялся, дыхание его чуть участилось от физических упражнений. Глянул на свой живот. Плоский и твердый. Неплохо для пятидесятилетнего мужчины. Улыбнулся дворецкому. — Полагаю, что нет, Джеймс.
И не имело ни малейшего значения, что звали его Франкос. Поступая на службу к князю, все дворецкие становились Джеймсами.
— Благодарю вас, сэр, — и дворецкий повернулся, чтобы уйти.
— Мадам уже проснулась? — остановил его вопрос Игоря.
— Думаю, что нет, сэр. Во всяком случае, на кухню она еще не звонила.
— Дайте мне знать, как только она попросит принести кофе.
— Разумеется, сэр, — и дворецкий вышел из спальни.
Игорь подошел к столику, стоя налил чашечку кофе.
Поднес ее к губам, одновременно раскрывая «Геральд трибюн» на биржевой странице. Опытным взглядом пробежался по колонкам цифр. Автомобили — без изменений. Металл — то же самое. «АТТ», «Истмэн Кодак» — колебания минимальные. Он положил газету на столик, с чашкой в руке повернулся к окну. Ну до чего же хорошее утро.
Яхта плыла к Монте-Карло, ветер надувал белые паруса. Вторая, не меньших размеров, двигалась в противоположном направлении. В такой день куда как неплохо выйти в море. Пожалуй, решил Игорь, надо спросить Энн, когда она проснется, не приказать ли подать ленч на яхте. А пока можно искупаться и позагорать. Она редко поднималась раньше половины двенадцатого.
На лифте Игорь спустился к частному пляжу. Вышел из здания, щурясь от яркого солнца. Оглянулся на виллу.
Она поднималась на пять этажей. Построенная из белого камня, она представляла собой комплекс из нескольких башенок, прилепившихся к обрыву. Внутри комнаты находились на разных уровнях, башенки соединялись между собой сводчатыми переходами. Архитектор стремился уподобить виллу средневековому замку, Игорь подошел к краю маленькой пристани и нырнул.
От холода у него перехватило дыхание. Он вылетел на поверхность. Черт, уже июнь, а вода все еще ледяная. Оставалось только плыть, не жалея сил. И двадцать минут спустя, вылезая из воды, он уже согрелся.
По лестнице князь поднялся на террасу у бассейна, энергично растерся махровым полотенцем, которое взял в кабинке. Зашел за стойку бара, нажал клавишу аппарата внутренней связи.
— Да, сэр, — раздался в динамике голос дворецкого.
— Принесите кофе к бассейну, Джеймс, — приказал он, вернулся к бассейну и только тогда увидел ее. Губы его разошлись в Широкой улыбке. Племянница очень ему нравилась.
— Доброе утро, Бетси. Ты, оказывается, рано встаешь.
— Доброе утро, дядя Игорь, — улыбнулась в ответ Бетси.
Он повернулся к морю.
— Еще один прекрасный день на Ривьере, — Игорь взмахнул руками. — Когда так светит солнце, трудно представить, что где-то идут войны, гибнут люди.
Бетси промолчала.
Игорь посмотрел на нее. С чего это она такая тихая?
На нее это не похоже. Тут он вспомнил.
— Разве ты не собиралась этим утром выйти в море под парусом?
— Я передумала.
— Почему?
Она скорчила гримаску.
— Потому что блюю все утро.
— Так я позвоню доктору Жельмину, — он встревожился. — Я думаю, рыба в белом вине, что подавали вчера, оказалась слишком острой.
— Рыба тут ни при чем.
— Тогда в чем же дело?
— Я беременна, — буднично ответила она.
На его загорелом лице отразился испуг.
— Как это могло случиться?
Бетси рассмеялась.
— Дядя Игорь, ну откуда такая наивность? Причина проста. Я привезла на Ривьеру все, кроме противозачаточных таблеток. Забыла их дома.
— Франция — цивилизованная страна, — сухо заметил князь. — Ты могла бы выписать их здесь.
— Я этого не сделала. А после драки кулаками не машут.
— А ты уверена, что беременна?
— У меня дважды не было месячных. Раньше такого никогда не случалось.
— Лучше убедиться наверняка. Я договорюсь, чтобы тебя сегодня принял доктор Жельмин в Кане.
— В этом нет нужды. Вечером я улетаю в Штаты.
Аборты там официально разрешены, и Макс уже обо всем договорился. Он нашел лучших докторов.
— Макс ван Людвиг? — изумился Игорь. — Так это он? Но у него крепкая семья. И старшая дочь твоего возраста.
— Семья у него крепкая. Но иногда возможны и срывы. Мы вдвоем провели на яхте три дня, когда плыли за его женой и дочерьми.
— А что будет, если окажется, что аборт делать поздно?
— Тогда Макс разведется и женится на мне, — ответила Бетси без малейшей запинки. — А после того, как я рожу, мы разведемся, и он вновь женится на своей жене.
— Вижу, ты очень уверена в себе.
— Конечно. Мы втроем все это уже обговорили.
— Втроем? — воскликнул Игорь. — Кто же был третьим?
— Рита, — имелась в виду жена Макса. — Мы не могли не рассказать ей обо всем. Не хотели причинять ей боль. И она поняла, что происшедшее не более чем случайность. Что Макс искренне любит ее.
Появился дворецкий с серебряным кофейным сервизом на подносе.
— Где вы будете пить кофе, сэр?
Игорь молча уставился на него. Указал на столик.
Дворецкий поставил на него поднос. Тут к Игорю вернулся дар речи.
— Принесите мне коньяк, Джеймс. В большом бокале.
Лорен Третий смотрел на высокого симпатичного голландца. Одного возраста с ним, Макс ван Людвиг выглядел значительно моложе благодаря светлым волосам и синим глазам на загорелом лице.
— В таких ситуациях чувствуешь себя не в своей тарелке, — говорил голландец на безупречном английском. — Не знаешь, что и сказать.
— Я-то точно не знаю, — сдержанно ответил Лорен. — Поскольку со мной такое случается впервые.
— Мы оба сожалеем о случившемся, — продолжил ван Людвиг.
— Где Бетси? — спросил Лорен.
— Сейчас спустится, — Макс взглянул на дворецкого, вошедшего в гостиную особняка на Саттон-Плейс в Нью-Йорке, принадлежавшего его семье уже много лет. — Что вы будете пить?
— Виски с содовой, — автоматически ответил Лорен.
— Сухой «мартини», — подала голос Бобби.
— Шотландское, — добавил Макс.
Дворецкий кивнул и вышел. В комнате повисла тишина. Первым ее нарушил Макс.
— Когда я видел вас в последний раз, Бобби? Кажется, в Ле-Мансе в 1967 году?
Бобби кивнула.
— Да. Если не ошибаюсь, вы выставляли на гонку два «порше».
— Совершенно верно, — Макс рассмеялся. — Но тогда мне не повезло. Ни один не добрался до финиша, — дворецкий принес и раздал бокалы. После его ухода Макс продолжил. — Я очень сожалею о том, что произошло с лордом Эйресом, но рад, что вы вновь обрели счастье, — он поднял бокал. — Надеюсь, еще не поздно поздравить вас?
— Благодарю, — она посмотрела на Лорена. — Сегодня у нас памятная дата.
— Правда? — удивился Лорен.
— Мы поженились три месяца назад.
— Так давайте за это выпьем, — предложил Макс. — За эту и многие последующие памятные даты.
Они пригубили напитки, и разговор вновь прервался.
Макс и на этот раз взял инициативу на себя.
— В Европе много говорят о вашем новом автомобиле.
С турбинным двигателем, не так ли?
— Да, — кивнул Лорен.
— Вы собираетесь выйти с ним на рынок уже в этом году?
— Еще не знаю, — ответил Лорен. — Последние два месяца мы были в свадебном путешествии. По-хорошему мне вчера следовало быть в Детройте на совете директоров, где намечалось принять окончательное решение по дате выпуска нового автомобиля. Но пришлось лететь сюда.
Макс поднялся, когда в гостиную вошла Бетси. Та на мгновение застыла у двери, затем направилась к ним.
— Добрый день, Бобби.
Бобби посмотрела на нее. Черные круги под глазами от недосыпания, осунувшееся лицо. Импульсивно она вскочила и поцеловала девушку.
— Добрый день, Бетси.
Та улыбнулась быстрой, короткой улыбкой и повернулась к отцу. Он уже стоял, наблюдая за ними.
— Добрый день, папа.
Он раскинул руки, и она приникла к его груди.
— О, папа, папа, я надеюсь, ты не сердишься на меня!
Он покачал головой, целуя дочь.
— Не сержусь, детка.
— Я такого натворила.
— Ничего. Все образуется.
Она глубоко вздохнула, беря себя в руки.
— Сначала я разозлилась на него. Но теперь даже рада, что дядя Игорь позвонил тебе.
— Он поступил правильно. Он очень встревожился.
— Я знаю, — она повернулась к Максу. — Видишь, я говорила тебе, что папа все поймет.
Голландец чуть поклонился.
— Я очень рад за вас.
Лорен повернулся к нему.
— Раз моя дочь здесь, мы можем обсудить дальнейшие планы.
— Разумеется, — Макс подошел к двери и закрыл ее. — У слуг длинные уши.
Лорен кивнул. Вновь сел на большой диван. Бетси примостилась рядом. Лорен взял со столика бокал и вопросительно посмотрел на Макса.
— На следующей неделе мы с Бетси летим в Нассау.
Там уже оформлены все бумаги для немедленного развода. И мы сразу же поженимся. Я полагаю, это снимет все вопросы.
Лорен повернулся к дочери.
— Тебя это устроит?
Бетси взглянула на отца, потом на Макса, снова на отца.
— Нет, — твердо ответила она.
На мгновение все оцепенели.
— Я думал… — первым пришел в себя Макс.
— Объясни, в чем дело? — холодно спросил Лорен.
Прежде чем ответить, Бетси переглянулась с Бобби, найдя в ее глазах понимание и поддержку.
— Это фарс. И я не понимаю, почему должна в нем участвовать. Макс не хочет жениться на мне, точно так же как у меня нет желания выходить за него замуж. Он лишь ведет себя как джентльмен. И незачем разводить его и Риту лишь потому, что у меня хватило дурости забеременеть.
— Так что же ты собираешься делать? — спросил Лорен.
— Почему бы мне просто не родить?
Тут Лорен рассердился.
— В моей семье незаконнорожденных не будет!
Бетси сверкнула глазами.
— Ты слишком старомоден, папа. Очень многие рожают детей, не выходя замуж. Это же глупо. Расписаться перед рождением ребенка и развестись, едва он появится на свет. Почему я не могу уехать в какое-то тихое местечко и там спокойно родить?
— Потому что в газетах и так полно слухов и домыслов о твоей беременности, — ответил Лорен. — Так что места, где спрятаться, тебе не найти.
— Тогда давай скажем газетам правду. Мне без разницы.
— Бетси, послушай меня, — подал голое Макс.
Она повернулась к нему.
— Нет. Я не собираюсь втягивать тебя в эту заваруху.
— Бетси, я хочу жениться на тебе!
— С какой стати? — удивилась та. — Ты же не любишь меня.
— А если ты родишь сына?
— И что?
— Разве ты не понимаешь, что это означает для моей семьи? У меня три дочери и нет сына, продолжателя рода. Да мой отец будет на седьмом небе.
— Архиважная причина, — фыркнула Бетси. — А если я рожу девочку или выкину, то получу второй шанс?
— Не говори глупостей, — вмешалась Бобби. Мужчины изумленно уставились на нее. Она же словно и не замечала их взглядов, обращаясь только к Бетси. — Ты права, и в обычной ситуации я бы согласилась с тобой и помогла сделать так, как ты хочешь. Но сейчас ты поступаешь не по справедливости.
— Именно по справедливости, — горячо возразила Бетси. — По отношению к Максу и Рите. К себе.
— Но не к своему ребенку. Мне нет нужды говорить тебе, что Макс — прекрасный человек, ты и сама это знаешь. Твой ребенок должен знать, кто его отец. И ты не должна лишать его права на наследство.
Бетси помолчала.
— По крайней мере, вы со мной откровенны.
— Во всяком случае пытаюсь говорить правду. Ты допустила ошибку.
И Бетси тут же поняла, что Бобби знала, почему она ведет себя так, а не иначе. Анджело. Она пыталась доказать ему, что уже стала взрослой. И так наглупила.
— Еще одна ошибка тебе ни к чему.
— Хорошо, мы полетим в Нассау, — на глазах Бетси выступили слезы.
Все выходило совсем не так, как ей того хотелось.
Глава 16
— У нас неприятности, — начал Анджело. — Серьезные неприятности.
— Что теперь? — осведомился Руарк.
А Дункан мрачно улыбнулся.
— Я занимаюсь этим делом сорок пять лет и не помню ни одного спокойного дня.
Анджело прошелся по гостиной своего номера в «Понтчартрейне». Остановился у окна. На другой стороне улицы огромный щит возвещал о приближении знаменательного события — ежегодной конференции фирм-изготовителей бюстгальтеров. Анджело чуть улыбнулся.
Ну и везет же людям. Ни о чем думать не надо, кроме как о женской груди.
Он вернулся к столу.
— Я не вызвал бы вас с Западного побережья из-за пустяка.
Они молча покивали.
— На прошлой неделе Бэнкрофт сказал мне, что мы начали терять продавцов, и предупредил, что большинство владельцев автосалонов откажутся от сотрудничества с нами, если мы прекратим производство «сандансера», — Дункан хотел что-то сказать, но Анджело остановил его взмахом руки. — Мы выяснили, что все это значит. И след привел к нашему другу Симпсону и его НАБА. Против нас развернута целая кампания, и сейчас они так далеко вырвались вперед, что нам их уже не достать.
— Но почему этот парень ополчился на нас? — спросил Дункан. — Мы же не сделали ему ничего плохого.
— Не знаю, — покачал головой Анджело. — Но пытаюсь с этим разобраться. Кто-то ссужает его деньгами.
Своих бы ему явно не хватило.
Он прошел к бару, вновь наполнил бокал. Дункан и Руарк молча ждали продолжения. Анджело посмотрел на них и, после их кивков, наполнил каждому по бокалу.
Раздал и сел в кресло напротив.
— И что теперь будет? — спросил Тони.
— Пока можно лишь догадываться. Но я полагаю, что совет директоров обрежет программу выпуска «бетси» и сохранит «сандансер».
— Но я уже заказал материалов на семьдесят миллионов, — вставил Руарк.
— Это мне известно, — Анджело повернулся к нему. — Но большую часть заказанного тобой можно использовать и для «сандансера». Так что с этим проблем нет. Кроме того, потеря каких-то комплектующих — ничто по сравнению с банкротством компании.
— Ты так говоришь, будто мы уже покойники, — пробурчал Дункан.
— Еще нет, — улыбнулся Анджело. — Кое-какие идеи у меня есть. Остается лишь оценить, насколько они практичны.
— Опробуй их на нас, — предложил Руарк.
Анджело кивнул.
— Как насчет того, чтобы изготавливать двигатели для большой «бетси» в цеху, предназначенном для сборки «бетси-мини»?
— Ни единого шанса, — отрезал Руарк. — Нам потребуется еще год на оснащение производства, и больше пятидесяти тысяч двигателей там не собрать.
— А сколько вы планируете выпускать «мини»?
— Сто тысяч ежегодно.
Анджело задумался. «Бетси-мини», их вариант малолитражки, должен был составить конкуренцию «фольксвагену», «пинто», «веге», «гремлину». Строгие обводы, никаких излишеств. В стиле японской «хонды», но с двигателем большей мощности, позволяющим развивать большую скорость, при практически аналогичной стоимости — тысяча восемьсот девяносто девять долларов.
— А сколько «серебряных фей»?
— От семи до десяти тысяч, — ответил Руарк.
«Серебряная фея», их спортивная модель, точно такая же, как «корветт» у «Шевроле», готовилась для любителей быстрой езды. Усиливались подвеска, корпус, рулевое управление. Последней на спидометре значилась цифра 220, но на полигоне машина без труда разгонялась до двухсот семидесяти миль в час.
Анджело вытащил сигарету.
— Как скоро мы сможем начать серийное производство?
Руарк и Дункан переглянулись.
— Если наши планы одобрят, первые машины сойдут с конвейера в ноябре, — ответил Дункан.
Анджело повернулся к нему.
— Сейчас только начался июль. До ноября почти четыре месяца. Быстрее не получится?
— Мы и так слишком спешим. Нам повезет, если мы уложимся в этот срок.
Анджело промолчал. Не спросил он лишь о «бетси джетстар», автомобиле, составляющем основу их программы. Предполагалось выпускать две модели: поменьше, сравнимую с «новой» и «мавериком», и побольше, превосходящую размерами «шевель» и «торино», но с той же ценой. Именно для этой модели и требовался сборочный цех «сандансера». Только там можно было наладить производство двухсот тысяч двигателей в год.
Анджело поставил бокал на стол.
— Выход у нас только один. Изготавливать двигатели за границей.
Дункан покачал головой.
— Номеру Один это не понравится. Он хочет построить американский автомобиль.
— Он не сможет предложить другого варианта, если хочет, чтобы этот автомобиль вышел на рынок, — возразил Анджело. — Даже он должен осознать, что нельзя продавать машину, не имея разветвленной сети автосалонов.
Э — Уже поздно строить завод заново, — заметил Руарк.
— Это нам и не нужно. Мы можем обратиться к двум корпорациям. «Мацуока» в Японии и «Ваггонер фабрик» в Западной Германии. Обе располагают необходимыми производственными мощностями, и обе выразили желание приобрести у нас лицензию на этот двигатель и использовать его в своих автомобилях.
— Продав лицензию, мы создадим себе конкурентов, — заметил Дункан.
— Если «бетси» будет раскупаться, конкуренции нам не избежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36