Одну секунду, — в трубке что-то щелкнуло.
— Мистер Хардеман? — ошибиться невозможно. Он много раз слышал этот голос по радио.
— Да, мистер президент.
— Я очень сожалею, что нам не доводилось встречаться, но хочу, чтобы вы знали, что я очень благодарен вам за щедрый взнос в фонд предвыборной кампании демократической партии.
— Благодарю вас, мистер президент.
— А теперь я хочу попросить вас о важной услуге, мистер Хардеман, и умоляю вас обдумать мое предложение, — президент перешел к делу. — Как вы знаете, наисложнейшей проблемой, стоящей перед страной, я считаю депрессию и сопутствующую ей безработицу. Поэтому я направил в Конгресс законопроект, назвав его «Билль возрождения нации». По существу, это программа возрождения и перестройки промышленности с изменением государственных функций.
— Я читал об этом, — ответил Лорен. Действительно, детройтские газеты наперебой ругали законопроект, утверждая, что государство намерено забрать автостроительные предприятия под свой контроль и чуть ли не ликвидировать частную собственность.
— Я в этом не сомневался, мистер Хардеман, — президент помолчал. — И я уверен, что вы не читали ничего хорошего.
— Не могу этого сказать, мистер президент. Некоторые практические предложения заслуживают самого тщательного рассмотрения.
— Тогда вам тем более понятна цель моего звонка.
Я хочу, чтобы вы приехали в Вашингтон и помогли более детально проработать ту часть «БВН», что касается вашей отрасли промышленности. Вы, разумеется, будете работать под руководством генерала Хью Джонсона, который согласился взять на себя доработку законопроекта в целом. А так как мы считаем автостроение ключевой отраслью промышленности, вы понимаете, сколь важную услугу вы можете оказать стране.
— Я польщен, мистер президент, — ответил Лорен, — но, полагаю, есть более достойные люди.
— Вы скромны, мистер Хардеман. И это не противоречит тому, что я уже слышал о вас. Но мы обращаемся к вам первому, и я надеюсь, что не услышу отказа.
— Я обдумаю ваше предложение, мистер президент, но моя компания испытывает серьезные трудности, и я не знаю, смогу ли покинуть ее в такое время.
— Мистер Хардеман, вся страна испытывает серьезные трудности, — напомнил Рузвельт. — Я уверен, что гражданин с развитым чувством ответственности не может не понимать, что пока не поправится страна, не будет улучшения и в делах вашей компании, — он выдержал паузу. — Я хотел бы услышать о вашем решении в течение недели и надеюсь, что оно будет положительным.
— Я дам вам знать, мистер президент.
— До свидания, мистер Хардеман.
— До свидания, мистер президент.
Лорен положил трубку. Потянулся за сигаретой, закурил. Президент Рузвельт не теряет времени. Он обещал оживить страну и, похоже, не отказывается от своих слов.
Вновь загудел интерком. Он нажал клавишу.
— Скоро начинается заседание совета директоров, мистер Хардеман.
— Благодарю, мисс Уолкер. Вас не затруднит принести мою папку?
— Сию минуту, сэр.
Мгновение спустя она зашла в кабинет, положила папку на стол. Обычно она сразу же уходила, но тут задержалась.
Лорен поднял голову.
— Слушаю вас, мисс Уолкер.
Она зарделась.
— С вами действительно говорил президент Рузвельт?
— Да, — он кивнул и раскрыл папку, но вновь поднял голову, не услышав ее шагов.
— Я голосовала за него, — добавила Мелани. — Первый раз в жизни.
— Я тоже голосовал за него, — Лорен улыбнулся.
Улыбнулась и Мелани.
— А голос его звучал точно так же, как и по радио. Такой же теплый и дружелюбный. Кажется, что он говорит только с тобой.
Впервые Лорен увидел ее улыбку.
— Знаете, мисс Уолкер, вы очень симпатичная девушка. Вот только улыбаться вам надо почаще.
Мелани снова покраснела.
— Благодарю вас, мистер Хардеман.
Он смотрел, как она идет к двери. Странно, что раньше он не обращал на нее внимания. Посмотреть-то было на что. Дверь закрылась, и Лорен склонился над папкой.
Он специально опоздал на несколько минут. Остальные члены совета уже собрались и разбились на группки, о чем-то оживленно беседуя. С его появлением в зале заседаний повисла тишина. Не тратя времени на обычные приветствия, Лорен постучал по столу костяшками пальцев.
— Не затруднит ли членов совета занять свои места?
Молча они расселись вдоль стола. Младший — в торце, напротив него. Уоррен — справа от Младшего. Остальные одиннадцать — между ними. Лишь Кобурн и Эджертон работали в «Вифлеем моторс». Остальные представляли банки и страховые компании, у которых они занимали деньги. Входили в их число и несколько символических членов, высших чиновников из неконкурирующих фирм.
— Председательствующий считает заседание открытым и вносит предложение отложить чтение протокола предыдущего заседания, копия которого имеется у каждого из вас.
Он подождал. Кобурн поддержал предложение. Потом — Эджертон. Возражавших не оказалось. После этого кто-то должен был внести на рассмотрение программу текущего заседания.
— Мистер председатель! — подал голос Младший.
— Да, мистер президент! — последовал формальный ответ.
— Я вношу предложение отложить рассмотрение намеченной программы ради более важного и неотложного дела.
— Председательствующий не возражает, мистер президент. Кто-нибудь поддерживает предложение?
— Я поддерживаю, — отозвался Уоррен.
— Ставлю на голосование предложение президента.
Кто за, прошу сказать «да».
Последовало одиннадцать «да» и два «нет». Кобурн и Эджертон. Лорен улыбнулся.
— Предложение принято, — он откинулся на спинку стула, взял сигарету, закурил.
Младший вскочил еще до того, как изо рта Лорена вырвалась первая струйка дыма.
— Я обвиняю председательствующего в превышении его полномочий и других нарушениях, нанесших ущерб благополучию компании, и требую его отставки!
Все замерли. Лорен же улыбнулся. Положил сигарету в пепельницу.
— Председательствующий с удовольствием рассмотрит требование мистера президента, если тот внесет его, как и положено, в форме предложения, — он смолк, но лишь на секунду, и продолжил, не давая Младшему открыть рта. — А тем временем председательствующий предлагает совету директоров посетить сборочный конвейер номер три, а уж потом переходить к другим делам.
Кобурн поддержал предложение председателя. Его примеру последовал Эджертон. Любопытство склонило чашу весов в их пользу. Против проголосовали лишь Младший и Уоррен.
— Предложение принято, — Лорен поднялся. — Заседание будет продолжено после посещения сборочного конвейера номер три. Следуйте за мной, господа.
Дункан пристроился рядом с ним, как только они вышли из административного корпуса.
— Шагайте медленно, — процедил он, едва шевеля губами. — Первый автомобиль должен сойти с конвейера лишь через десять минут.
Лорен кивнул. И повел директоров кружным путем. К конвейеру номер три они подошли ровно через девять минут.
Лорен повернулся к директорам.
— Полагаю, господа, все вы умеете водить машину?
Те покивали.
— Хорошо, — улыбнулся Лорен и повернулся к сборочной линии. По ней к ним медленно приближался автомобиль. — А теперь я хочу объяснить, чем обусловлено мое приглашение прогуляться сюда.
Автомобиль прошел последний участок контроля и подкатил к ним, темно-синий, блестящий.
— Это первый «бэби сандансер», сошедший с конвейера. Он будет продаваться менее чем за пятьсот долларов и составит серьезную конкуренцию дешевым моделям «Форда», «Крайслера», «Шевроле».
Тут Лорен выдержал паузу.
— Мистер Джон Дункан, наш главный конструктор, отгонит первый автомобиль, его погрузят на железнодорожную платформу и отправят в один из автосалонов, торгующих нашей продукцией. Если каждый из вас будет садиться за руль сходящего с конвейера автомобиля, вы все сможете оценить, сколь хорошо он работает и как послушен в управлении. На территории склада вас будет ждать автобус, чтобы доставить к административному корпусу.
Дункан сел за руль, включил двигатель. Автомобиль плавно тронулся с места, и тут же с конвейера скатился второй. На этот раз темно-вишневый.
Лорен тронул за руку кого-то из директоров.
— Давайте, отгоните его на склад.
Тот влез в кабину, повернул ключ зажигания. Далее все пошло как по маслу. Директора не могли дождаться своей очереди. Они напоминали детей, получивших новую игрушку. Машины одна за другой выезжали из цеха. Скоро у конвейера остались лишь Лорен, его сын и Уоррен.
— Все равно тебе не вывернуться! — бросил Младший.
Лорен улыбнулся.
— Я уже вывернулся, сынок, — он достал из кармана пачку сигарет. — Давай взглянем правде в глаза. Ты проиграл. В тот момент, когда они начали садиться в машину, — Лорен закурил. — Мой тебе совет — отгони следующий автомобиль на склад и прими поздравления директоров. Другого ты там не услышишь.
Младший колебался. Посмотрел на Уоррена.
— Решай, да побыстрее. С конвейера сходит очередная машина. Или на ней поеду я.
Ярко-желтый «бэби сандансер» остановился рядом с ними. Лорен-младший молча сел за руль и уехал.
Прибыл следующий автомобиль, черный. Уоррен вопросительно посмотрел на Лорена. Тот на секунду замялся.
— Это тринадцатый по счету, — наконец сказал он.
— Я не суеверен, — ответил Уоррен.
Лорен пожал плечами. Под его взглядом Уоррен выехал из ворот. А в пятистах ярдах от цеха автомобиль взорвался.
Грохот взрыва пролетел над заводом. В воздухе повисло облако пыли. Когда оно рассеялось, стало ясно, что от новенькой машины осталась груда искореженного металла.
Лорен повернулся и зашагал к административному корпусу. Перед ним к заводским воротам шли трое механиков в белых комбинезонах с большими синими буквами «В. М. К.» на спине.
Самый низкорослый из них отстал, подождал Лорена.
Вместе они молча дошли до административного корпуса.
Тут Лорен повернулся к своему спутнику.
— Я предупредил его, что автомобиль по счету тринадцатый. Он ответил, что не суеверен.
Карие глаза невысокого мужчины всматривались в лицо Лорена из-под кустистых бровей.
— Человек без веры все равно что без души.
Лорен ответил не сразу.
— Я вот думаю, что бы произошло, сядь в машину я.
В голосе его собеседника послышался упрек.
— Мои парни — профессионалы. Вам бы не позволили завести мотор.
Лорен кивнул. Улыбнулся.
— Приношу свои извинения. Как я мог даже подумать об этом?! До свидания, мистер Перино.
— До свидания, мистер Хардеман.
И невысокий мужчина заспешил вслед за двумя идущими к воротам механиками. Охранник заранее отвернулся, чтобы не видеть, как они выходят с территории завода.
В холле административного корпуса к Лорену подбежала одна из секретарш.
— Мистер Хардеман! — воскликнула она. — У сборочного конвейера номер три взорвалась машина.
— Я знаю, — он подошел к лифту и нажал на кнопку вызова кабины.
— Интересно, кто в ней был? — спросила она, когда двери раскрылись.
Лорен вошел в кабину, нажал кнопку второго этажа.
— Один несчастный подонок.
Глава 12
Снег, падающий мягкими хлопьями, уже залепил огромный ярко освещенный купол Капитолия, когда она выглянула из окна маленького домика в Вашингтоне, в котором они прожили полтора последних года. Был уже десятый час. Вновь он задерживается допоздна.
Она вернулась к софе перед горящим камином. Пламя согревало ее, успокаивало. Сколько вечеров она ждала его на этой софе или в кресле. В Вашингтоне всегда возникало что-то срочное.
— В государстве кризис, — сказал он как-то раз, придя домой особенно поздно. — Для тебя тут веселья мало.
— Я не жалуюсь, — и она говорила искренне. Детройт казался другим миром. Вернее, мирком, начинающимся передним и заканчивающимся задним бампером. — Я даже не хочу возвращаться.
Лорен посмотрел на нее, но промолчал.
— И детям здесь нравится, — добавила она. — Няня каждый день водит их в новое место, дышащее историей;
Представляешь себе, сколько они здесь узнали? Они растут вместе с взрослеющей на их глазах страной.
— А тебе не одиноко? — спросил он. — Вдали от друзей?
— Каких друзей? В Детройте я общалась лишь с женами тех, кто работал в «Вифлеем моторс» или в таких же компаниях. Там мне было куда более одиноко. В Вашингтоне, если мы идем на вечеринку, говорят не только об автомобилях.
Хлопнувшая входная дверь прервала ее размышления. Она поднялась и пошла в холл. Дворецкий уже взял у Лорена засыпанные снегом шляпу и пальто и вешал их в шкаф.
— Извини, что задержался, — Лорен поцеловал ее в щеку.
Губы его совсем заледенели.
— Пустяки. Пойдем к камину, ты быстро согреешься.
Он тяжело рухнул на софу, вытянул руки к огню. Никогда она не видела его таким уставшим. Брови его изогнулись от головной боли, не покидавшей его ни на минуту.
— Позволь налить тебе виски.
Она прошла к комоду, плеснула в бокал виски, добавила льда, содовой. Вернулась, села рядом. Он протянул руку, взял у нее бокал, пригубил. Салли молчала, и Лорен повернулся к ней.
— Все кончено, — выдохнул он.
Она недоуменно взглянула на Лорена.
— В каком смысле?
— Ты не слушала выпуск новостей?
Салли покачала головой.
— Я читала книгу. И не включала радио.
— Верховный суд признал неконституционным «Билль возрождения нации».
— И что это означает?
На его губах заиграла улыбка.
— Во-первых, я теперь безработный. Так же, как многие другие, — он вновь отпил виски и улыбнулся. — Интересно, какое пособие полагается человеку, получающему доллар в год?
— Может, два доллара? — предположила она.
Лорен рассмеялся.
— Во всяком случае, президент и не обещал мне постоянной работы.
— Ты с ним виделся?
— Нет. Но я говорил с Хью Джонсоном. Генерал вне себя от ярости, клянет всех и вся в полной уверенности, что теперь, когда его отстранили от руля, страна обречена на катастрофу.
— Что же будет? — спросила Салли.
— Не знаю, — Лорен пожал плечами. — Насколько я уяснил себе, в мире политики побежденный свертывает свой шатер и молча исчезает под покровом ночи.
— Все так неожиданно, что я не могу в это поверить.
— Ты бы поверила, увидев клерков и секретарей, собирающих свои пожитки.
— Когда ты узнал?
— Утром, сразу после заседания Верховного суда.
Что тут началось. Все ходили кругами, только усиливая всеобщую сумятицу, — неожиданно он рассердился. — А самые плохие новости из Детройта. Они там посходили с ума. Разве что не объявили сегодняшний день праздником. Чертовы дураки!
Он допил виски.
— И никто, похоже, не понимает, что без «БВН» они отдадут всю отрасль в руки Большой тройки. «Нэш», «Студебекер», «Уиллис», «Гудзон», «Паккард» — все они обречены. И лишь вопрос времени, когда останется не у дел каждый из самостоятельных автостроителей.
— Они не могут этого не понимать, — возразила она.
— Они не способны видеть дальше собственного носа, — с горечью ответил Лорен. — Думают, что смогут и теперь, после снятия жесткого контроля, конкурировать с «Фордом», «Дженерал моторс» и «Крайслером». У них нет ни единого шанса. Большие компании будут производить быстрее, а соответственно дешевле и продавать.
— А как насчет «бэби сандансера»? — спросила она.
— Он выполнил свою роль. Помог нам продержаться, пока покупались только дешевые автомобили. Но теперь цены растут, и мы не можем конкурировать с другими. Я полагаю, уже в следующем году ситуация настолько улучшится, что нам придется остановить его производство.
Салли задумалась.
— Жаль. Мне нравился этот малыш.
— Маленький гибрид, — улыбнулся Лорен. — Слепленный из ошметков других автомобилей, он получился непохожим на своих родителей.
Дворецкий постучал, прежде чем войти в гостиную.
— Обед подан, миссис.
Уже за полночь он оторвался от стола в своем маленьком кабинете. Собрал бумаги, сложил их в брифкейс. Закрыл его. Работа закончена. Ушла в прошлое. И осталось лишь отнести утром брифкейс с документами.
Лорен встал, выключил свет, поднялся по темной лестнице в спальню. Уже собирался включить свет, когда ее голос, донесшийся с кровати, остановил его.
— Лорен! Не зажигай свет!
Он осторожно закрыл за собой дверь.
— Почему?
— Я плакала. И теперь ужасно выгляжу.
Он пересек спальню, глаза его привыкали к темноте.
Она сидела, подложив подушки под спину.
— Слезами тут не поможешь. Толку от них мало.
— Я знаю. Но здесь мы были счастливы.
Он затянулся сигаретой. Салли протянула руку.
— Можно мне?
Молча он протянул ей сигарету. Красный кончик разгорелся, освещая ее лицо.
— Лорен?
— Да?
— Назад я не вернусь. Ты это знаешь, не так ли?
— Да.
— Но я хочу быть с тобой.
— Тогда поедем в Детройт. В особняке Хардеманов места хватит. Мы сможем…
— Нет, Лорен, — прервала его Салли. — Там все будет не так. Детройт — не Вашингтон. Здесь меня принимают.
Я — твоя невестка, выполняющая роль хозяйки в доме свекра. Там я по-прежнему жена твоего сына, живущая с тобой, когда его дом в нескольких милях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Мистер Хардеман? — ошибиться невозможно. Он много раз слышал этот голос по радио.
— Да, мистер президент.
— Я очень сожалею, что нам не доводилось встречаться, но хочу, чтобы вы знали, что я очень благодарен вам за щедрый взнос в фонд предвыборной кампании демократической партии.
— Благодарю вас, мистер президент.
— А теперь я хочу попросить вас о важной услуге, мистер Хардеман, и умоляю вас обдумать мое предложение, — президент перешел к делу. — Как вы знаете, наисложнейшей проблемой, стоящей перед страной, я считаю депрессию и сопутствующую ей безработицу. Поэтому я направил в Конгресс законопроект, назвав его «Билль возрождения нации». По существу, это программа возрождения и перестройки промышленности с изменением государственных функций.
— Я читал об этом, — ответил Лорен. Действительно, детройтские газеты наперебой ругали законопроект, утверждая, что государство намерено забрать автостроительные предприятия под свой контроль и чуть ли не ликвидировать частную собственность.
— Я в этом не сомневался, мистер Хардеман, — президент помолчал. — И я уверен, что вы не читали ничего хорошего.
— Не могу этого сказать, мистер президент. Некоторые практические предложения заслуживают самого тщательного рассмотрения.
— Тогда вам тем более понятна цель моего звонка.
Я хочу, чтобы вы приехали в Вашингтон и помогли более детально проработать ту часть «БВН», что касается вашей отрасли промышленности. Вы, разумеется, будете работать под руководством генерала Хью Джонсона, который согласился взять на себя доработку законопроекта в целом. А так как мы считаем автостроение ключевой отраслью промышленности, вы понимаете, сколь важную услугу вы можете оказать стране.
— Я польщен, мистер президент, — ответил Лорен, — но, полагаю, есть более достойные люди.
— Вы скромны, мистер Хардеман. И это не противоречит тому, что я уже слышал о вас. Но мы обращаемся к вам первому, и я надеюсь, что не услышу отказа.
— Я обдумаю ваше предложение, мистер президент, но моя компания испытывает серьезные трудности, и я не знаю, смогу ли покинуть ее в такое время.
— Мистер Хардеман, вся страна испытывает серьезные трудности, — напомнил Рузвельт. — Я уверен, что гражданин с развитым чувством ответственности не может не понимать, что пока не поправится страна, не будет улучшения и в делах вашей компании, — он выдержал паузу. — Я хотел бы услышать о вашем решении в течение недели и надеюсь, что оно будет положительным.
— Я дам вам знать, мистер президент.
— До свидания, мистер Хардеман.
— До свидания, мистер президент.
Лорен положил трубку. Потянулся за сигаретой, закурил. Президент Рузвельт не теряет времени. Он обещал оживить страну и, похоже, не отказывается от своих слов.
Вновь загудел интерком. Он нажал клавишу.
— Скоро начинается заседание совета директоров, мистер Хардеман.
— Благодарю, мисс Уолкер. Вас не затруднит принести мою папку?
— Сию минуту, сэр.
Мгновение спустя она зашла в кабинет, положила папку на стол. Обычно она сразу же уходила, но тут задержалась.
Лорен поднял голову.
— Слушаю вас, мисс Уолкер.
Она зарделась.
— С вами действительно говорил президент Рузвельт?
— Да, — он кивнул и раскрыл папку, но вновь поднял голову, не услышав ее шагов.
— Я голосовала за него, — добавила Мелани. — Первый раз в жизни.
— Я тоже голосовал за него, — Лорен улыбнулся.
Улыбнулась и Мелани.
— А голос его звучал точно так же, как и по радио. Такой же теплый и дружелюбный. Кажется, что он говорит только с тобой.
Впервые Лорен увидел ее улыбку.
— Знаете, мисс Уолкер, вы очень симпатичная девушка. Вот только улыбаться вам надо почаще.
Мелани снова покраснела.
— Благодарю вас, мистер Хардеман.
Он смотрел, как она идет к двери. Странно, что раньше он не обращал на нее внимания. Посмотреть-то было на что. Дверь закрылась, и Лорен склонился над папкой.
Он специально опоздал на несколько минут. Остальные члены совета уже собрались и разбились на группки, о чем-то оживленно беседуя. С его появлением в зале заседаний повисла тишина. Не тратя времени на обычные приветствия, Лорен постучал по столу костяшками пальцев.
— Не затруднит ли членов совета занять свои места?
Молча они расселись вдоль стола. Младший — в торце, напротив него. Уоррен — справа от Младшего. Остальные одиннадцать — между ними. Лишь Кобурн и Эджертон работали в «Вифлеем моторс». Остальные представляли банки и страховые компании, у которых они занимали деньги. Входили в их число и несколько символических членов, высших чиновников из неконкурирующих фирм.
— Председательствующий считает заседание открытым и вносит предложение отложить чтение протокола предыдущего заседания, копия которого имеется у каждого из вас.
Он подождал. Кобурн поддержал предложение. Потом — Эджертон. Возражавших не оказалось. После этого кто-то должен был внести на рассмотрение программу текущего заседания.
— Мистер председатель! — подал голос Младший.
— Да, мистер президент! — последовал формальный ответ.
— Я вношу предложение отложить рассмотрение намеченной программы ради более важного и неотложного дела.
— Председательствующий не возражает, мистер президент. Кто-нибудь поддерживает предложение?
— Я поддерживаю, — отозвался Уоррен.
— Ставлю на голосование предложение президента.
Кто за, прошу сказать «да».
Последовало одиннадцать «да» и два «нет». Кобурн и Эджертон. Лорен улыбнулся.
— Предложение принято, — он откинулся на спинку стула, взял сигарету, закурил.
Младший вскочил еще до того, как изо рта Лорена вырвалась первая струйка дыма.
— Я обвиняю председательствующего в превышении его полномочий и других нарушениях, нанесших ущерб благополучию компании, и требую его отставки!
Все замерли. Лорен же улыбнулся. Положил сигарету в пепельницу.
— Председательствующий с удовольствием рассмотрит требование мистера президента, если тот внесет его, как и положено, в форме предложения, — он смолк, но лишь на секунду, и продолжил, не давая Младшему открыть рта. — А тем временем председательствующий предлагает совету директоров посетить сборочный конвейер номер три, а уж потом переходить к другим делам.
Кобурн поддержал предложение председателя. Его примеру последовал Эджертон. Любопытство склонило чашу весов в их пользу. Против проголосовали лишь Младший и Уоррен.
— Предложение принято, — Лорен поднялся. — Заседание будет продолжено после посещения сборочного конвейера номер три. Следуйте за мной, господа.
Дункан пристроился рядом с ним, как только они вышли из административного корпуса.
— Шагайте медленно, — процедил он, едва шевеля губами. — Первый автомобиль должен сойти с конвейера лишь через десять минут.
Лорен кивнул. И повел директоров кружным путем. К конвейеру номер три они подошли ровно через девять минут.
Лорен повернулся к директорам.
— Полагаю, господа, все вы умеете водить машину?
Те покивали.
— Хорошо, — улыбнулся Лорен и повернулся к сборочной линии. По ней к ним медленно приближался автомобиль. — А теперь я хочу объяснить, чем обусловлено мое приглашение прогуляться сюда.
Автомобиль прошел последний участок контроля и подкатил к ним, темно-синий, блестящий.
— Это первый «бэби сандансер», сошедший с конвейера. Он будет продаваться менее чем за пятьсот долларов и составит серьезную конкуренцию дешевым моделям «Форда», «Крайслера», «Шевроле».
Тут Лорен выдержал паузу.
— Мистер Джон Дункан, наш главный конструктор, отгонит первый автомобиль, его погрузят на железнодорожную платформу и отправят в один из автосалонов, торгующих нашей продукцией. Если каждый из вас будет садиться за руль сходящего с конвейера автомобиля, вы все сможете оценить, сколь хорошо он работает и как послушен в управлении. На территории склада вас будет ждать автобус, чтобы доставить к административному корпусу.
Дункан сел за руль, включил двигатель. Автомобиль плавно тронулся с места, и тут же с конвейера скатился второй. На этот раз темно-вишневый.
Лорен тронул за руку кого-то из директоров.
— Давайте, отгоните его на склад.
Тот влез в кабину, повернул ключ зажигания. Далее все пошло как по маслу. Директора не могли дождаться своей очереди. Они напоминали детей, получивших новую игрушку. Машины одна за другой выезжали из цеха. Скоро у конвейера остались лишь Лорен, его сын и Уоррен.
— Все равно тебе не вывернуться! — бросил Младший.
Лорен улыбнулся.
— Я уже вывернулся, сынок, — он достал из кармана пачку сигарет. — Давай взглянем правде в глаза. Ты проиграл. В тот момент, когда они начали садиться в машину, — Лорен закурил. — Мой тебе совет — отгони следующий автомобиль на склад и прими поздравления директоров. Другого ты там не услышишь.
Младший колебался. Посмотрел на Уоррена.
— Решай, да побыстрее. С конвейера сходит очередная машина. Или на ней поеду я.
Ярко-желтый «бэби сандансер» остановился рядом с ними. Лорен-младший молча сел за руль и уехал.
Прибыл следующий автомобиль, черный. Уоррен вопросительно посмотрел на Лорена. Тот на секунду замялся.
— Это тринадцатый по счету, — наконец сказал он.
— Я не суеверен, — ответил Уоррен.
Лорен пожал плечами. Под его взглядом Уоррен выехал из ворот. А в пятистах ярдах от цеха автомобиль взорвался.
Грохот взрыва пролетел над заводом. В воздухе повисло облако пыли. Когда оно рассеялось, стало ясно, что от новенькой машины осталась груда искореженного металла.
Лорен повернулся и зашагал к административному корпусу. Перед ним к заводским воротам шли трое механиков в белых комбинезонах с большими синими буквами «В. М. К.» на спине.
Самый низкорослый из них отстал, подождал Лорена.
Вместе они молча дошли до административного корпуса.
Тут Лорен повернулся к своему спутнику.
— Я предупредил его, что автомобиль по счету тринадцатый. Он ответил, что не суеверен.
Карие глаза невысокого мужчины всматривались в лицо Лорена из-под кустистых бровей.
— Человек без веры все равно что без души.
Лорен ответил не сразу.
— Я вот думаю, что бы произошло, сядь в машину я.
В голосе его собеседника послышался упрек.
— Мои парни — профессионалы. Вам бы не позволили завести мотор.
Лорен кивнул. Улыбнулся.
— Приношу свои извинения. Как я мог даже подумать об этом?! До свидания, мистер Перино.
— До свидания, мистер Хардеман.
И невысокий мужчина заспешил вслед за двумя идущими к воротам механиками. Охранник заранее отвернулся, чтобы не видеть, как они выходят с территории завода.
В холле административного корпуса к Лорену подбежала одна из секретарш.
— Мистер Хардеман! — воскликнула она. — У сборочного конвейера номер три взорвалась машина.
— Я знаю, — он подошел к лифту и нажал на кнопку вызова кабины.
— Интересно, кто в ней был? — спросила она, когда двери раскрылись.
Лорен вошел в кабину, нажал кнопку второго этажа.
— Один несчастный подонок.
Глава 12
Снег, падающий мягкими хлопьями, уже залепил огромный ярко освещенный купол Капитолия, когда она выглянула из окна маленького домика в Вашингтоне, в котором они прожили полтора последних года. Был уже десятый час. Вновь он задерживается допоздна.
Она вернулась к софе перед горящим камином. Пламя согревало ее, успокаивало. Сколько вечеров она ждала его на этой софе или в кресле. В Вашингтоне всегда возникало что-то срочное.
— В государстве кризис, — сказал он как-то раз, придя домой особенно поздно. — Для тебя тут веселья мало.
— Я не жалуюсь, — и она говорила искренне. Детройт казался другим миром. Вернее, мирком, начинающимся передним и заканчивающимся задним бампером. — Я даже не хочу возвращаться.
Лорен посмотрел на нее, но промолчал.
— И детям здесь нравится, — добавила она. — Няня каждый день водит их в новое место, дышащее историей;
Представляешь себе, сколько они здесь узнали? Они растут вместе с взрослеющей на их глазах страной.
— А тебе не одиноко? — спросил он. — Вдали от друзей?
— Каких друзей? В Детройте я общалась лишь с женами тех, кто работал в «Вифлеем моторс» или в таких же компаниях. Там мне было куда более одиноко. В Вашингтоне, если мы идем на вечеринку, говорят не только об автомобилях.
Хлопнувшая входная дверь прервала ее размышления. Она поднялась и пошла в холл. Дворецкий уже взял у Лорена засыпанные снегом шляпу и пальто и вешал их в шкаф.
— Извини, что задержался, — Лорен поцеловал ее в щеку.
Губы его совсем заледенели.
— Пустяки. Пойдем к камину, ты быстро согреешься.
Он тяжело рухнул на софу, вытянул руки к огню. Никогда она не видела его таким уставшим. Брови его изогнулись от головной боли, не покидавшей его ни на минуту.
— Позволь налить тебе виски.
Она прошла к комоду, плеснула в бокал виски, добавила льда, содовой. Вернулась, села рядом. Он протянул руку, взял у нее бокал, пригубил. Салли молчала, и Лорен повернулся к ней.
— Все кончено, — выдохнул он.
Она недоуменно взглянула на Лорена.
— В каком смысле?
— Ты не слушала выпуск новостей?
Салли покачала головой.
— Я читала книгу. И не включала радио.
— Верховный суд признал неконституционным «Билль возрождения нации».
— И что это означает?
На его губах заиграла улыбка.
— Во-первых, я теперь безработный. Так же, как многие другие, — он вновь отпил виски и улыбнулся. — Интересно, какое пособие полагается человеку, получающему доллар в год?
— Может, два доллара? — предположила она.
Лорен рассмеялся.
— Во всяком случае, президент и не обещал мне постоянной работы.
— Ты с ним виделся?
— Нет. Но я говорил с Хью Джонсоном. Генерал вне себя от ярости, клянет всех и вся в полной уверенности, что теперь, когда его отстранили от руля, страна обречена на катастрофу.
— Что же будет? — спросила Салли.
— Не знаю, — Лорен пожал плечами. — Насколько я уяснил себе, в мире политики побежденный свертывает свой шатер и молча исчезает под покровом ночи.
— Все так неожиданно, что я не могу в это поверить.
— Ты бы поверила, увидев клерков и секретарей, собирающих свои пожитки.
— Когда ты узнал?
— Утром, сразу после заседания Верховного суда.
Что тут началось. Все ходили кругами, только усиливая всеобщую сумятицу, — неожиданно он рассердился. — А самые плохие новости из Детройта. Они там посходили с ума. Разве что не объявили сегодняшний день праздником. Чертовы дураки!
Он допил виски.
— И никто, похоже, не понимает, что без «БВН» они отдадут всю отрасль в руки Большой тройки. «Нэш», «Студебекер», «Уиллис», «Гудзон», «Паккард» — все они обречены. И лишь вопрос времени, когда останется не у дел каждый из самостоятельных автостроителей.
— Они не могут этого не понимать, — возразила она.
— Они не способны видеть дальше собственного носа, — с горечью ответил Лорен. — Думают, что смогут и теперь, после снятия жесткого контроля, конкурировать с «Фордом», «Дженерал моторс» и «Крайслером». У них нет ни единого шанса. Большие компании будут производить быстрее, а соответственно дешевле и продавать.
— А как насчет «бэби сандансера»? — спросила она.
— Он выполнил свою роль. Помог нам продержаться, пока покупались только дешевые автомобили. Но теперь цены растут, и мы не можем конкурировать с другими. Я полагаю, уже в следующем году ситуация настолько улучшится, что нам придется остановить его производство.
Салли задумалась.
— Жаль. Мне нравился этот малыш.
— Маленький гибрид, — улыбнулся Лорен. — Слепленный из ошметков других автомобилей, он получился непохожим на своих родителей.
Дворецкий постучал, прежде чем войти в гостиную.
— Обед подан, миссис.
Уже за полночь он оторвался от стола в своем маленьком кабинете. Собрал бумаги, сложил их в брифкейс. Закрыл его. Работа закончена. Ушла в прошлое. И осталось лишь отнести утром брифкейс с документами.
Лорен встал, выключил свет, поднялся по темной лестнице в спальню. Уже собирался включить свет, когда ее голос, донесшийся с кровати, остановил его.
— Лорен! Не зажигай свет!
Он осторожно закрыл за собой дверь.
— Почему?
— Я плакала. И теперь ужасно выгляжу.
Он пересек спальню, глаза его привыкали к темноте.
Она сидела, подложив подушки под спину.
— Слезами тут не поможешь. Толку от них мало.
— Я знаю. Но здесь мы были счастливы.
Он затянулся сигаретой. Салли протянула руку.
— Можно мне?
Молча он протянул ей сигарету. Красный кончик разгорелся, освещая ее лицо.
— Лорен?
— Да?
— Назад я не вернусь. Ты это знаешь, не так ли?
— Да.
— Но я хочу быть с тобой.
— Тогда поедем в Детройт. В особняке Хардеманов места хватит. Мы сможем…
— Нет, Лорен, — прервала его Салли. — Там все будет не так. Детройт — не Вашингтон. Здесь меня принимают.
Я — твоя невестка, выполняющая роль хозяйки в доме свекра. Там я по-прежнему жена твоего сына, живущая с тобой, когда его дом в нескольких милях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36