Ничего не получится.
— Так разведись с ним, — предложил Лорен. — И мы сможем пожениться.
— Нет. В Детройте я уяснила одно — там могут принять убийство, но не развод. Ты все еще должен банкам двадцать миллионов долларов. Один открытый скандал, и ты потеряешь все, на что положил жизнь.
Он молчал.
— Ты знаешь, что я права, Лорен. Я могла бы попросить тебя уехать со мной, но знаю, что ты должен следовать своему призванию. Строить автомобили. И если тебя оторвать от этого, ты скорее всего умрешь.
Лорен отошел к окну. Снег прекратился, небо очистилось, высыпали звезды.
— Что ты собираешься делать?
— Пока побуду здесь. Потом, наверное, перееду в Нью-Йорк. Детям скоро в школу. В Нью-Йорке широкий выбор хороших школ.
— Мне будет их недоставать.
— Им тоже. Они очень привязались к тебе.
На глазах у него выступили слезы, звезды затуманились.
— Смогу я приезжать к ним?
— Конечно. И я надеюсь, что вы будете видеться часто.
Он начал раздеваться. Аккуратно сложил одежду на стул и направился в ванную. Она позвала его, и он остановился.
— Лорен, пожалуйста, обойдемся сегодня без пижамы. Я хочу, чтобы мы спали голыми.
— Могу я почистить зубы? — улыбнулся Лорен.
— Да, но поспеши. Я хочу, чтобы ты был со мной.
— Тогда чего ждать? — он шагнул к кровати.
Ее ноги поднялись, чтобы обхватить его за талию, сильные руки Лорена схватили ее за ягодицы, когда он овладел ею.
— О боже! — в отчаянии выкрикнула она. — Как же я смогу прожить без тебя?
Глава 13
Когда пришел отец, Мелани сидела за кухонным столом и читала вечернюю газету. Заглянув через ее плечо, он посмотрел на заголовки.
«ОТКРЫТАЯ ПРОБА СИЛ НА „ФОРДЕ“.
ДИАБОРН РАЗРЕШАЕТ ПАР
РАСПРОСТРАНЯТЬ ЛИСТОВКИ ВНЕ РИВЕР-РУЖ».
Расстегивая серый форменный китель службы безопасности «Форда», он направился к леднику. Достал бутылку пива, открыл, одним глотком ополовинил ее. Поставил на стол, рыгнул.
Мелани не подняла головы, перелистывая газету.
— Можешь сказать своему боссу, души не чающему в комми, что завтра он увидит, как настоящая компания ведет дело с профсоюзом, — отец снял китель, развязал галстук, вновь взялся за бутылку.
— О чем ты говоришь? — Мелани глянула на него.
— Завтра узнаешь, — он заговорщически улыбнулся. — Можешь лишь сказать ему, что мы готовы встретить этих комми. Они еще пожалеют, что получили «добро» от суда Диаборна.
— Вы ничего не сможете сделать, — она вновь уткнулась в газету. — На их стороне закон.
— «Форд» имеет право защищать свою собственность. И то, что твой босс сдался и позволил организовать у себя профсоюз, не означает, что все последуют его примеру.
— Мистер Хардеман полагает, что рано или поздно вся отрасль будет охвачена профсоюзным движением.
— Это он так думает, — хмыкнул отец. — Завтра он поймет, что это не так, — отец допил пиво. — Почему ты в городской одежде?
— Я работаю вечером. После обеда мистер Хардеман проводит у себя заседание исполнительного комитета компании. Я буду вести протокол.
Отец усмехнулся.
— Неудивительно, что ты пользуешься теперь служебным автомобилем. В последнее время тебе часто приходится работать ночью.
Мелани не ответила.
— А где мать?
— Придет через пару минут. Спустилась к миссис Макманус.
Отец взял новую бутылку пива и уселся на стул напротив Мелани. В голосе появились доверительные нотки.
— Ты можешь сказать своему старику. Он в этом разбирается. Что там происходит между тобой и Номером Один?
— Ничего.
Отец открыл бутылку.
— Ничего. Ты слишком умная девушка, чтобы твой папочка в это поверил, — он глотнул пива. — Как и в то, что у тебя ничего не было и с Джо Уорреном.
Мелани не ответила.
— Я все об этом знаю, — продолжал он. — И не виню тебя. Если б не ты, сотня девиц с удовольствием ухватились бы за этот шанс.
Мелани почувствовала, что краснеет. Встала.
— Откуда у тебя такие грязные мысли?
Отец расплылся в ухмылке.
— У «Форда» со мной работает один парень. Раньше он был телохранителем у Джо Уоррена. Его зовут Майк.
Помнишь его?
Лицо Мелани уже горело, она обмерла.
— Он не знает, что ты — моя дочь. Имена ничего для него не значат, он их пропускает мимо ушей. Но он помнит, как однажды привозил девушку в больницу к Джо Уоррену. Он также помнит, что она там делала, — отец опять выпил пива. — Так что не след тебе изображать со мной мисс Невинность, не ожидай, что я тебе поверю. Такие девушки, как ты, не получают служебных машин и пятьдесят долларов в неделю только за то, что печатают распоряжения босса.
Она попыталась ответить, но слова застряли у нее в горле.
Отец расхохотался.
— Я просто думаю, что ты продаешь себя слишком дешево. Номер Один известен тем, что не экономит на своих бабах. Майк говорит, что он трахал собственную невестку, а потом дал ей миллион долларов, чтобы та спокойненько разошлась с мужем в прошлом году и не слишком разевала рот.
Мелани резко развернулась и убежала в свою комнату. Захлопнула за собой дверь и расплакалась. А сквозь тонкую стену до нее долетал смех отца.
Вернувшись домой, Лорен нашел на столе в библиотеке письмо. Он узнал почерк на конверте, волнистую линию под словом «Лично». Взял его. Отправили письмо из Нью-Йорка, двадцать третьего мая.
Серебряным ножичком Лорен вскрыл конверт. Последний раз он получил от нее весточку более года назад.
С той поры они договорились более не видеться. У него возникло предчувствие, что он знает содержание письма.
И он не ошибся.
«Дорогой Лорен!
Давным-давно ты сказал мне, что я не из тех женщин, которые могут жить в одиночестве, и придет день, когда я встречу мужчину, которого полюблю, но я тебе не поверила. Если помнишь, я ответила, что тебе легко говорить. Ты — мужчина и знал много женщин, возможно, по-своему любил их. Я также сказала, что со мной все будет иначе, и я скорее всего уже не полюблю другого мужчину.
Я ошибалась, и ты знал это с самого начала. В следующий вторник я выхожу замуж за капитана ВМС Хью Скотта. Он командует авианосцем, базирующимся в Пенсаколе, штат Флорида, где мы и будем жить.
Письмо это я пишу лишь потому, что хочу, чтобы ты узнал о нашем бракосочетании от меня, а не из газет.
Дети здоровы и счастливы, как и я. Если ты хочешь что-нибудь пожелать мне — пожелай…
С любовью. Салки».
Лорен сложил письмо и засунул в конверт. Мелькнула мысль, а не позвонить ли в Нью-Йорк. Но звонок ничего бы не изменил. Страница перевернута. Медленно он порвал письмо на мелкие клочки и бросил их в корзинку для мусора.
Мелани приехала, когда он заканчивал обед. Он поднял голову, когда дворецкий ввел ее в столовую.
— А вы пообедали?
— Да, — ответила Мелани. — Я приехала из дома.
— Тогда присядьте и выпейте со мной кофе.
Дворецкий усадил ее, принес и поставил перед ней чашечку кофе и вышел из столовой. Мелани пригубила кофе.
Молчание длилось недолго. Лорен улыбнулся.
— Ты сегодня какая-то смурная, Мелани.
— Я думаю, мой отец знает о наших отношениях.
Лорен посмотрел на нее.
— Знает или догадывается? Это большая разница.
— Для моего отца это одно и то же.
— А если и знает? — спросил Лорен. — Что он может сделать?
— Вам — ничего. А меня он замордует.
— Так почему бы тебе не переехать в отдельную квартиру? Он теперь работает, так что ты можешь тратить свои деньги на себя.
— Я не могу сделать этого из-за матери. Вы не знаете моего отца. Его волнует только он сам. Если б не я, он бы свел ее с ума.
— Я прибавлю тебе зарплату. Тогда ты сможешь давать им деньги.
— Дело не только в деньгах, а в нем. Он — низкий человек. И особенно это проявилось после того, как он начал работать у Беннетта на «Форде».
— А при чем тут его работа? — удивился Лорен.
— Вы знаете, что там делается. Беннетт и его банда терроризируют целый завод Ривер-Руж, и моему отцу нравится состоять в штурмовых отрядах Беннетта, как они себя называют.
— Что-то я тебя не понял. Эдзель не такой человек.
Он бы этого не потерпел.
— Эдзель не имеет к этому никакого отношения, — ответила Мелани. — Отец говорил мне, что старик Форд прислушивается только к Беннетту, а мнение Эдзеля игнорирует.
— Генри еще пожалеет об этом. Он дождется взрыва.
— Он может произойти завтра.
Лорен посмотрел на нее.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Вы видели вечерние газеты?
Лорен кивнул.
— Мой отец говорит, что Беннетт готовит профсоюзу сюрприз. Громилы Беннетта только и ждут появления профсоюзных активистов.
— Но они ничего не смогут сделать, если те не ступят на территорию завода, то есть на землю, принадлежащую Форду.
— А если они появятся на мосту над Миллер Роуд перед воротами номер четыре?
— И что? Это общественный пешеходный мост. На нем всегда толпятся мелкие торговцы и продавцы мороженого, особенно между сменами.
— Беннетт, по словам отца, утверждает, что мост — собственность Форда, потому что его построила компания.
Лорен задумался, потом кивнул.
— Да, может выйти неувязочка. Соедини меня с Ричардом Франкенстином или с одним из братьев Рейтер. Я не хочу, чтобы там началась драка. Это будет черным пятном на всей отрасли. Я попрошу их держаться подальше от моста.
Она прошла к телефону на маленьком столике, набрала номер. Коротко переговорила, повернулась к нему, зажав микрофон рукой.
— Они все на митингах. И никто не знает, когда они вернутся.
— Попроси, чтобы они перезвонили мне. Это очень важно.
Мелани передала просьбу Лорена и положила трубку.
Вернулась к столу, но вместо того, чтобы сесть, наклонилась к Лорену и поцеловала его.
— Это не входит в секретарские обязанности, — улыбнулся он.
— Мне все равно. Вы мне нравитесь.
Он поднял руку и коснулся пальцем кончика ее носа.
— Я дам тебе возможность доказать это, как только закончится заседание.
Мелани взяла его руку, поцеловала.
— Скорее бы.
— Младший, садись рядом со мной, — распорядился Лорен. — Ты, Уолт, Тед и Скотти — напротив.
Молча они заняли свои места. Мелани пристроилась за маленьким столиком. Раскрыла блокнот.
Лорен посмотрел на нее.
— Вести протокол не обязательно, мисс Уолкер. Это неофициальное заседание.
Мелани закрыла блокнот.
— Вы хотите, чтобы я присутствовала на заседании, мистер Хардеман?
— Разумеется.
И повернулся к остальным.
— Ну что вы такие серьезные? Ничего ужасного не произойдет.
Напряжение чуть спало. Все наклонились вперед, приготовились слушать.
— Я буду краток. Я намерен изложить вам свои мысли касательно будущего управления и операций нашей компании, — он помолчал. — Я начну с того, что вам, несомненно, известно и так. С сегодняшней выплатой последнего взноса нашему банку, двух миллионов и ста тысяч долларов, я вновь получил право распоряжаться принадлежащими мне акциями компании.
— Слышали, слышали! — покивал Дункан.
Лорен улыбнулся шотландцу.
— Я тебя понимаю, потому что люблю банкиров никак не больше, чем ты. Одновременно я получил письма об отставке от четырех директоров, представлявших их интересы.
— Слышали и об этом, — тут Дункан не сдержал эмоций и захлопал в ладоши.
Мгновение спустя к нему присоединились и остальные.
Лорен поднял руку, и аплодисменты смолкли.
— Теперь о моем плане, — чуть заскрипели стулья.
Мужчины откинулись на спинки. — Мне принадлежит девяносто процентов акций. Моему сыну — десять. К тому же мне пятьдесят девять лет и в следующем году стукнет шестьдесят, после чего я намерен отказаться от активного участия в делах компании.
Он замолчал, и над столом сгустилась тишина.
— Поэтому я решил заранее перераспределить принадлежащие мне акции. Мои внуки, Лорен Третий и Энн Элизабет, получат по пять процентов каждый. Голоса по этим акциям до их совершеннолетия будут принадлежать их отцу. Будут отданы соответствующие распоряжения на случай безвременной смерти кого-либо из них, чтобы защитить интересы оставшихся в живых и компании.
Лорен повернулся к Мелани.
— Мисс Уолкер, вас не затруднит принести мне стакан воды и две таблетки аспирина?
Молча она прошла к бару и вернулась с водой и аспирином. Мужчины не разговаривали, пока он пил таблетки. Эту процедуру они видели неоднократно.
Лорен поставил стакан на стол.
— Одновременно я решил учредить благотворительный фонд, он будет называться «Фонд Хардемана», с передачей ему тридцати девяти процентов акций. Цель фонда — использование накапливаемых в нем средств на благо общественности. Право голоса по этим акциям я оставляю за собой. После моей смерти это право перейдет к попечителям фонда, которые будут отобраны с особой тщательностью среди самых образованных и движимых заботой о благе общества наших сограждан. Мой сын и я автоматически становимся пожизненными попечителями фонда.
На лице Младшего отразилось удивление.
— Яне…
Лорен остановил его взмахом руки.
— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, дай мне закончить.
Младший согласно кивнул и вновь откинулся на спинку стула.
— У меня все еще останется сорок один процент акций. В завещании я укажу, как их следует поделить после моей смерти между родственниками, фондом, другими людьми и некоторыми социально значимыми проектами.
Он отпил воды из стакана.
— На следующем заседании совета директоров я внесу предложение передать контроль над компанией от одного человека, меня или моего сына, исполнительному комитету из пяти членов, возглавляемому мною, а после моего ухода на пенсию — моим сыном. Председатель комитета не будет голосовать по решаемым комитетом вопросам, за исключением тех случаев, когда голоса его членов будут делиться поровну. В таких ситуациях ему будет принадлежать право решающего голоса.
Лорен вновь поднес стакан ко рту.
— До моего ухода на пенсию я оставлю за собой посты директора и председателя совета директоров, в то время как мой сын будет исполнять обязанности президента компании, призванного проводить в жизнь курс, определенный исполнительным комитетом и советом директоров. После того, как я удалюсь от дел, пост председателя совета также перейдет к моему сыну.
Он помолчал, разглядывая свои руки, затем вновь поднял голову.
— Мои предложения по реорганизации компании этим не ограничиваются, но сейчас я бы не хотел вдаваться в подробности. Скажу лишь, что мы должны организовать пенсионный фонд, обеспечить участие работников в прибылях компании, в общем, повысить заинтересованность работающих у нас в благополучии компании.
Прежде чем вы уйдете, мисс Уолкер даст каждому из вас папку, в которой вы найдете исчерпывающую информацию по всем этим вопросам.
Он встал.
— Пожалуй, это все, что я хотел вам сказать. Благодарю вас, господа.
Поднялись и остальные. Мелани раздала папки. И все, за исключением Младшего, быстренько откланялись.
— Могу я поговорить с тобой? — спросил он отца.
Мелани тут же скрылась за дверью.
— Давай выпьем, — Лорен направился к бару. — Коньяк?
— Лучше виски, — отозвался Младший.
Лорен одобрительно кивнул.
— Со льдом?
— Да.
Лорен разлил виски, добавил льда из ведерка. Поднял бокал.
— За твое здоровье.
Залпом выпил виски и вновь потянулся к бутылке.
Младший же пил маленькими глоточками.
Наполнив бокал, Лорен выжидающе посмотрел на сына. Лицо бледное, под глазами мешки от недосыпания.
Наконец Младший решился. Сунул руку в карман, достал конверт и положил его на стойку бара.
— Что это? — спросил Лорен.
— Открой и посмотри. Конверт не заклеен.
Лорен быстро достал лист бумаги. Развернул.
Председателю совета директоров и совету директоров «Вифлеем моторс компани. Инк».
Господа!
Прошу принять мою отставку с поста президента «Вифлеем моторс компани». Прошу также освободить меня от исполнения обязанностей члена совета директоров компании и руководителя или директора ее отделений.
Искренне ваш,
Лорен Хардеман II.
— Зачем тебе это понадобилось? — спросил Лорен.
— Знаешь, отец, когда ты созвал это вечернее заседание, я подумал, что его цель — уволить меня.
Лорен ответил долгим взглядом.
— С чего ты это взял?
— Причин две. Bo-первых, расплатившись с банком, ты вернул контроль над компанией. Во-вторых, я это заслужил. И не стал бы винить тебя, если б ты это сделал.
— Рассуждения твои логичны, если б не одно обстоятельство, — медленно ответил Лорен. — Достаточно легко уволить работника, но как человеку уволить сына только потому, что такой уж у него сын?
Младший пристально смотрел на отца.
— Я пошел на тебя войной, хотя повода для войны не было.
— Мы причинили друг другу немало вреда, — Лорен начал разрывать письмо. — Давно уже я говорил тебе, что когда-нибудь все это будет твоим. Мнение мое не изменилось. Ты по-прежнему мой сын, — разорванный лист ой сунул в конверт и вернул его Младшему.
Тот взял конверт, молча глянул на него, убрал в карман. Посмотрел на Лорена, глотая слезы.
— Спасибо, отец.
Лорен кивнул. Говорить не стал, не доверяя своему голосу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Так разведись с ним, — предложил Лорен. — И мы сможем пожениться.
— Нет. В Детройте я уяснила одно — там могут принять убийство, но не развод. Ты все еще должен банкам двадцать миллионов долларов. Один открытый скандал, и ты потеряешь все, на что положил жизнь.
Он молчал.
— Ты знаешь, что я права, Лорен. Я могла бы попросить тебя уехать со мной, но знаю, что ты должен следовать своему призванию. Строить автомобили. И если тебя оторвать от этого, ты скорее всего умрешь.
Лорен отошел к окну. Снег прекратился, небо очистилось, высыпали звезды.
— Что ты собираешься делать?
— Пока побуду здесь. Потом, наверное, перееду в Нью-Йорк. Детям скоро в школу. В Нью-Йорке широкий выбор хороших школ.
— Мне будет их недоставать.
— Им тоже. Они очень привязались к тебе.
На глазах у него выступили слезы, звезды затуманились.
— Смогу я приезжать к ним?
— Конечно. И я надеюсь, что вы будете видеться часто.
Он начал раздеваться. Аккуратно сложил одежду на стул и направился в ванную. Она позвала его, и он остановился.
— Лорен, пожалуйста, обойдемся сегодня без пижамы. Я хочу, чтобы мы спали голыми.
— Могу я почистить зубы? — улыбнулся Лорен.
— Да, но поспеши. Я хочу, чтобы ты был со мной.
— Тогда чего ждать? — он шагнул к кровати.
Ее ноги поднялись, чтобы обхватить его за талию, сильные руки Лорена схватили ее за ягодицы, когда он овладел ею.
— О боже! — в отчаянии выкрикнула она. — Как же я смогу прожить без тебя?
Глава 13
Когда пришел отец, Мелани сидела за кухонным столом и читала вечернюю газету. Заглянув через ее плечо, он посмотрел на заголовки.
«ОТКРЫТАЯ ПРОБА СИЛ НА „ФОРДЕ“.
ДИАБОРН РАЗРЕШАЕТ ПАР
РАСПРОСТРАНЯТЬ ЛИСТОВКИ ВНЕ РИВЕР-РУЖ».
Расстегивая серый форменный китель службы безопасности «Форда», он направился к леднику. Достал бутылку пива, открыл, одним глотком ополовинил ее. Поставил на стол, рыгнул.
Мелани не подняла головы, перелистывая газету.
— Можешь сказать своему боссу, души не чающему в комми, что завтра он увидит, как настоящая компания ведет дело с профсоюзом, — отец снял китель, развязал галстук, вновь взялся за бутылку.
— О чем ты говоришь? — Мелани глянула на него.
— Завтра узнаешь, — он заговорщически улыбнулся. — Можешь лишь сказать ему, что мы готовы встретить этих комми. Они еще пожалеют, что получили «добро» от суда Диаборна.
— Вы ничего не сможете сделать, — она вновь уткнулась в газету. — На их стороне закон.
— «Форд» имеет право защищать свою собственность. И то, что твой босс сдался и позволил организовать у себя профсоюз, не означает, что все последуют его примеру.
— Мистер Хардеман полагает, что рано или поздно вся отрасль будет охвачена профсоюзным движением.
— Это он так думает, — хмыкнул отец. — Завтра он поймет, что это не так, — отец допил пиво. — Почему ты в городской одежде?
— Я работаю вечером. После обеда мистер Хардеман проводит у себя заседание исполнительного комитета компании. Я буду вести протокол.
Отец усмехнулся.
— Неудивительно, что ты пользуешься теперь служебным автомобилем. В последнее время тебе часто приходится работать ночью.
Мелани не ответила.
— А где мать?
— Придет через пару минут. Спустилась к миссис Макманус.
Отец взял новую бутылку пива и уселся на стул напротив Мелани. В голосе появились доверительные нотки.
— Ты можешь сказать своему старику. Он в этом разбирается. Что там происходит между тобой и Номером Один?
— Ничего.
Отец открыл бутылку.
— Ничего. Ты слишком умная девушка, чтобы твой папочка в это поверил, — он глотнул пива. — Как и в то, что у тебя ничего не было и с Джо Уорреном.
Мелани не ответила.
— Я все об этом знаю, — продолжал он. — И не виню тебя. Если б не ты, сотня девиц с удовольствием ухватились бы за этот шанс.
Мелани почувствовала, что краснеет. Встала.
— Откуда у тебя такие грязные мысли?
Отец расплылся в ухмылке.
— У «Форда» со мной работает один парень. Раньше он был телохранителем у Джо Уоррена. Его зовут Майк.
Помнишь его?
Лицо Мелани уже горело, она обмерла.
— Он не знает, что ты — моя дочь. Имена ничего для него не значат, он их пропускает мимо ушей. Но он помнит, как однажды привозил девушку в больницу к Джо Уоррену. Он также помнит, что она там делала, — отец опять выпил пива. — Так что не след тебе изображать со мной мисс Невинность, не ожидай, что я тебе поверю. Такие девушки, как ты, не получают служебных машин и пятьдесят долларов в неделю только за то, что печатают распоряжения босса.
Она попыталась ответить, но слова застряли у нее в горле.
Отец расхохотался.
— Я просто думаю, что ты продаешь себя слишком дешево. Номер Один известен тем, что не экономит на своих бабах. Майк говорит, что он трахал собственную невестку, а потом дал ей миллион долларов, чтобы та спокойненько разошлась с мужем в прошлом году и не слишком разевала рот.
Мелани резко развернулась и убежала в свою комнату. Захлопнула за собой дверь и расплакалась. А сквозь тонкую стену до нее долетал смех отца.
Вернувшись домой, Лорен нашел на столе в библиотеке письмо. Он узнал почерк на конверте, волнистую линию под словом «Лично». Взял его. Отправили письмо из Нью-Йорка, двадцать третьего мая.
Серебряным ножичком Лорен вскрыл конверт. Последний раз он получил от нее весточку более года назад.
С той поры они договорились более не видеться. У него возникло предчувствие, что он знает содержание письма.
И он не ошибся.
«Дорогой Лорен!
Давным-давно ты сказал мне, что я не из тех женщин, которые могут жить в одиночестве, и придет день, когда я встречу мужчину, которого полюблю, но я тебе не поверила. Если помнишь, я ответила, что тебе легко говорить. Ты — мужчина и знал много женщин, возможно, по-своему любил их. Я также сказала, что со мной все будет иначе, и я скорее всего уже не полюблю другого мужчину.
Я ошибалась, и ты знал это с самого начала. В следующий вторник я выхожу замуж за капитана ВМС Хью Скотта. Он командует авианосцем, базирующимся в Пенсаколе, штат Флорида, где мы и будем жить.
Письмо это я пишу лишь потому, что хочу, чтобы ты узнал о нашем бракосочетании от меня, а не из газет.
Дети здоровы и счастливы, как и я. Если ты хочешь что-нибудь пожелать мне — пожелай…
С любовью. Салки».
Лорен сложил письмо и засунул в конверт. Мелькнула мысль, а не позвонить ли в Нью-Йорк. Но звонок ничего бы не изменил. Страница перевернута. Медленно он порвал письмо на мелкие клочки и бросил их в корзинку для мусора.
Мелани приехала, когда он заканчивал обед. Он поднял голову, когда дворецкий ввел ее в столовую.
— А вы пообедали?
— Да, — ответила Мелани. — Я приехала из дома.
— Тогда присядьте и выпейте со мной кофе.
Дворецкий усадил ее, принес и поставил перед ней чашечку кофе и вышел из столовой. Мелани пригубила кофе.
Молчание длилось недолго. Лорен улыбнулся.
— Ты сегодня какая-то смурная, Мелани.
— Я думаю, мой отец знает о наших отношениях.
Лорен посмотрел на нее.
— Знает или догадывается? Это большая разница.
— Для моего отца это одно и то же.
— А если и знает? — спросил Лорен. — Что он может сделать?
— Вам — ничего. А меня он замордует.
— Так почему бы тебе не переехать в отдельную квартиру? Он теперь работает, так что ты можешь тратить свои деньги на себя.
— Я не могу сделать этого из-за матери. Вы не знаете моего отца. Его волнует только он сам. Если б не я, он бы свел ее с ума.
— Я прибавлю тебе зарплату. Тогда ты сможешь давать им деньги.
— Дело не только в деньгах, а в нем. Он — низкий человек. И особенно это проявилось после того, как он начал работать у Беннетта на «Форде».
— А при чем тут его работа? — удивился Лорен.
— Вы знаете, что там делается. Беннетт и его банда терроризируют целый завод Ривер-Руж, и моему отцу нравится состоять в штурмовых отрядах Беннетта, как они себя называют.
— Что-то я тебя не понял. Эдзель не такой человек.
Он бы этого не потерпел.
— Эдзель не имеет к этому никакого отношения, — ответила Мелани. — Отец говорил мне, что старик Форд прислушивается только к Беннетту, а мнение Эдзеля игнорирует.
— Генри еще пожалеет об этом. Он дождется взрыва.
— Он может произойти завтра.
Лорен посмотрел на нее.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Вы видели вечерние газеты?
Лорен кивнул.
— Мой отец говорит, что Беннетт готовит профсоюзу сюрприз. Громилы Беннетта только и ждут появления профсоюзных активистов.
— Но они ничего не смогут сделать, если те не ступят на территорию завода, то есть на землю, принадлежащую Форду.
— А если они появятся на мосту над Миллер Роуд перед воротами номер четыре?
— И что? Это общественный пешеходный мост. На нем всегда толпятся мелкие торговцы и продавцы мороженого, особенно между сменами.
— Беннетт, по словам отца, утверждает, что мост — собственность Форда, потому что его построила компания.
Лорен задумался, потом кивнул.
— Да, может выйти неувязочка. Соедини меня с Ричардом Франкенстином или с одним из братьев Рейтер. Я не хочу, чтобы там началась драка. Это будет черным пятном на всей отрасли. Я попрошу их держаться подальше от моста.
Она прошла к телефону на маленьком столике, набрала номер. Коротко переговорила, повернулась к нему, зажав микрофон рукой.
— Они все на митингах. И никто не знает, когда они вернутся.
— Попроси, чтобы они перезвонили мне. Это очень важно.
Мелани передала просьбу Лорена и положила трубку.
Вернулась к столу, но вместо того, чтобы сесть, наклонилась к Лорену и поцеловала его.
— Это не входит в секретарские обязанности, — улыбнулся он.
— Мне все равно. Вы мне нравитесь.
Он поднял руку и коснулся пальцем кончика ее носа.
— Я дам тебе возможность доказать это, как только закончится заседание.
Мелани взяла его руку, поцеловала.
— Скорее бы.
— Младший, садись рядом со мной, — распорядился Лорен. — Ты, Уолт, Тед и Скотти — напротив.
Молча они заняли свои места. Мелани пристроилась за маленьким столиком. Раскрыла блокнот.
Лорен посмотрел на нее.
— Вести протокол не обязательно, мисс Уолкер. Это неофициальное заседание.
Мелани закрыла блокнот.
— Вы хотите, чтобы я присутствовала на заседании, мистер Хардеман?
— Разумеется.
И повернулся к остальным.
— Ну что вы такие серьезные? Ничего ужасного не произойдет.
Напряжение чуть спало. Все наклонились вперед, приготовились слушать.
— Я буду краток. Я намерен изложить вам свои мысли касательно будущего управления и операций нашей компании, — он помолчал. — Я начну с того, что вам, несомненно, известно и так. С сегодняшней выплатой последнего взноса нашему банку, двух миллионов и ста тысяч долларов, я вновь получил право распоряжаться принадлежащими мне акциями компании.
— Слышали, слышали! — покивал Дункан.
Лорен улыбнулся шотландцу.
— Я тебя понимаю, потому что люблю банкиров никак не больше, чем ты. Одновременно я получил письма об отставке от четырех директоров, представлявших их интересы.
— Слышали и об этом, — тут Дункан не сдержал эмоций и захлопал в ладоши.
Мгновение спустя к нему присоединились и остальные.
Лорен поднял руку, и аплодисменты смолкли.
— Теперь о моем плане, — чуть заскрипели стулья.
Мужчины откинулись на спинки. — Мне принадлежит девяносто процентов акций. Моему сыну — десять. К тому же мне пятьдесят девять лет и в следующем году стукнет шестьдесят, после чего я намерен отказаться от активного участия в делах компании.
Он замолчал, и над столом сгустилась тишина.
— Поэтому я решил заранее перераспределить принадлежащие мне акции. Мои внуки, Лорен Третий и Энн Элизабет, получат по пять процентов каждый. Голоса по этим акциям до их совершеннолетия будут принадлежать их отцу. Будут отданы соответствующие распоряжения на случай безвременной смерти кого-либо из них, чтобы защитить интересы оставшихся в живых и компании.
Лорен повернулся к Мелани.
— Мисс Уолкер, вас не затруднит принести мне стакан воды и две таблетки аспирина?
Молча она прошла к бару и вернулась с водой и аспирином. Мужчины не разговаривали, пока он пил таблетки. Эту процедуру они видели неоднократно.
Лорен поставил стакан на стол.
— Одновременно я решил учредить благотворительный фонд, он будет называться «Фонд Хардемана», с передачей ему тридцати девяти процентов акций. Цель фонда — использование накапливаемых в нем средств на благо общественности. Право голоса по этим акциям я оставляю за собой. После моей смерти это право перейдет к попечителям фонда, которые будут отобраны с особой тщательностью среди самых образованных и движимых заботой о благе общества наших сограждан. Мой сын и я автоматически становимся пожизненными попечителями фонда.
На лице Младшего отразилось удивление.
— Яне…
Лорен остановил его взмахом руки.
— Прежде чем ты что-нибудь скажешь, дай мне закончить.
Младший согласно кивнул и вновь откинулся на спинку стула.
— У меня все еще останется сорок один процент акций. В завещании я укажу, как их следует поделить после моей смерти между родственниками, фондом, другими людьми и некоторыми социально значимыми проектами.
Он отпил воды из стакана.
— На следующем заседании совета директоров я внесу предложение передать контроль над компанией от одного человека, меня или моего сына, исполнительному комитету из пяти членов, возглавляемому мною, а после моего ухода на пенсию — моим сыном. Председатель комитета не будет голосовать по решаемым комитетом вопросам, за исключением тех случаев, когда голоса его членов будут делиться поровну. В таких ситуациях ему будет принадлежать право решающего голоса.
Лорен вновь поднес стакан ко рту.
— До моего ухода на пенсию я оставлю за собой посты директора и председателя совета директоров, в то время как мой сын будет исполнять обязанности президента компании, призванного проводить в жизнь курс, определенный исполнительным комитетом и советом директоров. После того, как я удалюсь от дел, пост председателя совета также перейдет к моему сыну.
Он помолчал, разглядывая свои руки, затем вновь поднял голову.
— Мои предложения по реорганизации компании этим не ограничиваются, но сейчас я бы не хотел вдаваться в подробности. Скажу лишь, что мы должны организовать пенсионный фонд, обеспечить участие работников в прибылях компании, в общем, повысить заинтересованность работающих у нас в благополучии компании.
Прежде чем вы уйдете, мисс Уолкер даст каждому из вас папку, в которой вы найдете исчерпывающую информацию по всем этим вопросам.
Он встал.
— Пожалуй, это все, что я хотел вам сказать. Благодарю вас, господа.
Поднялись и остальные. Мелани раздала папки. И все, за исключением Младшего, быстренько откланялись.
— Могу я поговорить с тобой? — спросил он отца.
Мелани тут же скрылась за дверью.
— Давай выпьем, — Лорен направился к бару. — Коньяк?
— Лучше виски, — отозвался Младший.
Лорен одобрительно кивнул.
— Со льдом?
— Да.
Лорен разлил виски, добавил льда из ведерка. Поднял бокал.
— За твое здоровье.
Залпом выпил виски и вновь потянулся к бутылке.
Младший же пил маленькими глоточками.
Наполнив бокал, Лорен выжидающе посмотрел на сына. Лицо бледное, под глазами мешки от недосыпания.
Наконец Младший решился. Сунул руку в карман, достал конверт и положил его на стойку бара.
— Что это? — спросил Лорен.
— Открой и посмотри. Конверт не заклеен.
Лорен быстро достал лист бумаги. Развернул.
Председателю совета директоров и совету директоров «Вифлеем моторс компани. Инк».
Господа!
Прошу принять мою отставку с поста президента «Вифлеем моторс компани». Прошу также освободить меня от исполнения обязанностей члена совета директоров компании и руководителя или директора ее отделений.
Искренне ваш,
Лорен Хардеман II.
— Зачем тебе это понадобилось? — спросил Лорен.
— Знаешь, отец, когда ты созвал это вечернее заседание, я подумал, что его цель — уволить меня.
Лорен ответил долгим взглядом.
— С чего ты это взял?
— Причин две. Bo-первых, расплатившись с банком, ты вернул контроль над компанией. Во-вторых, я это заслужил. И не стал бы винить тебя, если б ты это сделал.
— Рассуждения твои логичны, если б не одно обстоятельство, — медленно ответил Лорен. — Достаточно легко уволить работника, но как человеку уволить сына только потому, что такой уж у него сын?
Младший пристально смотрел на отца.
— Я пошел на тебя войной, хотя повода для войны не было.
— Мы причинили друг другу немало вреда, — Лорен начал разрывать письмо. — Давно уже я говорил тебе, что когда-нибудь все это будет твоим. Мнение мое не изменилось. Ты по-прежнему мой сын, — разорванный лист ой сунул в конверт и вернул его Младшему.
Тот взял конверт, молча глянул на него, убрал в карман. Посмотрел на Лорена, глотая слезы.
— Спасибо, отец.
Лорен кивнул. Говорить не стал, не доверяя своему голосу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36